Текст книги "Н 4 (СИ)"

Автор книги: Владимир Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 35 страниц)

«Вечной Осени»…

В   этом   шорохе   слышался   усталый   треск   рассыхающегося   пластика;   стон стремительно ржавеющего металла и отзвуки лопнувшей арматуры, показавшейся из   одномоментно   выветрившегося   бетона   стен   и   перекрытий;   глухой   звук лопнувших стекол и отзвуки всего, что стремительно умирало, рассыпаясь прахом без следа.

– Что происходит? – Еще слышалось в этом шелесте.

И тихое «мама», которое даже на языке аймара означало то же самое – и самое дорогое…

Мир   стремительно   возвращался   в   состояние,   когда   не   было   ни   стали,   ни пластика, ни стекла, а в этих краях шумел только великий лес. У которого всегда был и будет один хозяин.

Но в миг, когда напряженный силуэт медведя вздрогнул и выдохнул перед нами,

а   листья   опали   на   пустую   и   ровную   землю   с   остатками   вмурованного   в   землю фундамента, на котором  более  не  существовало  двухсотлетней усадьбы, нашелся тот, кто с этим оказался не согласен.

Нескладно   высокий   и   чуть   перекошенный   в   плечах,   словно   разучившийся держать себя прямо – еще пять лет назад он был атлетом и красавцем. Парой месяцев назад – безобразным толстяком, а ныне неведомо кем до момента, пока отец не придумает ему новое имя и новую судьбу. Бывший наследник клана Черниговских стоял   на   остатках   бетона,   окруженный   хаосом   серых   и   бледно-серых   теней.

Спортивные   одежды   на   нем   были   целы,   а   металлический   браслет   часов   не подвержен старению. Сила Крови Шуйских тронула разве что обувь, сожрав резину подошв до довольно жалкого состояния – но и это не помешало защитнику тайной тюрьмы сделать шаг вперед и, словно размахнувшись правой рукой, метнуть нечто мерзко-черное, перевитое пульсирующими нитями огня, в нашу сторону.

– Ой! – Успела сказать аттестованный боевой «мастер» голосом Инки.

А   силуэт   медведя   перед   нами   в   это   же   время   несколько   раз   сверхбыстро «моргнул»   в   реальности   –   словно   телевизионной   картинкой   на   неисправном телескопе,   то   проявляясь,   то   исчезая   из   пространства,   пока   на   очередном «протаивании» внезапно не оказался за полсотни шагов впереди, играючи разрезав лапой с засиявшими зеленым когтями черный кокон и тут же исчез, скрываясь от последовавшей ударной волны и жара.

Мгновением   позже   он   оказался   прямо   вокруг   Черниговского,   уже   успевшего окутаться   серой   вуалью  щита  –  но   Артем   просто   подцепил  лапой   бетон   под  его ногами и снес вместе опорой в сторону, от охраняемого места и возможности убить то, что не получилось защитить.

Но секундой позже полетел уже сам – от удара собственной тени, самовольно поднявшейся с земли… Земля отозвалась гулом от удара тяжелой туши, а пляска теней   попыталась   схватить   медведя   за   лапы   и   проткнуть   глаза   –   но   мерцание перекинуло Шуйского в сторону и уберегло от очередной черной кляксы, пущенной вдогонку. Новая волна жара дыхнуло в лицо, поднимая запахи сжигаемых листьев,

затлевших на земле.

И тут же на пространстве бывшей усадьбы перед нами кое-что кардинально изменилось. Больше не было медведя – только бесконечное мерцание во всех краях площадки,   столь   быстрое,   что   тени   под   ними   не   успевали   соткаться   в   нечто целостное.   Отчего   казалось,   что   удары,   достававшиеся   защите   соперника,   будто существовали   сами   по   себе   –   какое-то   невообразимое   количество   оплеух,

откидывающих невольно отступавшего под их натиском противника все дальше и дальше в угол площадки.

В ответ шло дымное марево, пахнувшее серой и болью, застрявшее в защите моих перстней. Ударили серые колонны с небес, выбивая из земли глухие удары и пропахивая землю под собой на несколько метров. И тут же – черно-алые линии,

расплывающиеся по воздуху от Черниговского, слово вода от брошенного камня, и где-то   среди   них   –   глухой   и   низкий   стон   боли,   выданный   медвежьей   глоткой…

Испуганный вскрик Инки… Запах паленой шерсти…

Злой рык, исполненный раздражения, сотрясший воздух – и тело врага просто сносит   в   сторону   соседнего   владения,   переворачивая   в   воздухе.   Золотистокоричневая   клякса   над   противников,   и   вектор   падения   меняется   на   строго вертикальный, а на земле его уже ожидает крайне злое ядовито-зеленое мерцание когтей зверя, уже готового добить жертву.

За   удар   сердца   до   падения   площадку   заполняет   мглистая   тьма   –   словно рассветным туманом теплым утром, но откуда бы взяться болотным запахам? Ветер резко   сметает   мглу   в   сторону,   обнажая   покореженную,   еще   дымящуюся   землю,

тяжело дышащего медведя в темных подпалинах и пустоту.

Медведь потянул воздух носом, устало фыркнул и неспешно потопал в нашу сторону. Враг бежал.

– Не гладить. – Строго произнес я.

– П-почему? – Растерялась Инка.

– Руку откусит. Только родственникам.

И   демонстративно   потрепал   чуть   влажную   шкуру   недовольно   фыркнувшего медведя, прошедшего мимо нас.

–   А   он   куда?   –   Поинтересовалась   Го   Дейю,   пряча   ладони   поглубже   в   рукава пальто.

Видимо – чтобы соблазн не возобладал над самосохранением.

– За ним не ходим. – Отследил я ушедшего за ограждение забора Артема.

– Информация для родственников? – Неудачно съязвила Инка.

– Или для соседей по бане. – Пожал я плечами. – Переодевается он.

Инка   изобразила,   что   вопрос   не   задавала,   и   вообще   крайне   заинтересована отпечатком медвежьего следа.

– А он ест людей? – Непосредственно уточнила Го Дейю, так занятая тем, что встала обеими ножками в продавленный отпечаток лапы и констатировала, что там еще поместится несколько Го Дейю.

– Только надкусывает. – Защитил я друга.

– Руку оторвет – это надкусывает, да? – Зацепилась языком Аймара.

– Не беспокойтесь, откусанные части возвращаются владельцу, – пробормотал я,

набирая номер на очередном одноразовом телефоне.

Абоненту досталось короткое слово «просим», и аппарат разделил судьбу всех остальных. Разве что сим-карта осталась в кармане.

– Так, я никакие части тела просто так никому не отрываю! – Быстрым шагом вернулся   Артем   с   возмущенной   речью,   на   ходу   накидывая   спортивную   белую ветровку   на   рубашку   с   длинными   рукавами.   Трико   покупалось   с   ветровкой   в комплекте и было такого же цвета, а на ногах были кроссовки, толком не надетые на ноги – задки были поджаты пятками.

Но был он бодр, свеж, цел и в крайне прекрасном настроении, как у всякого медведя, поломавшего всякое и набившего неприятелю морду. Ну и «виртуоза» тут тоже не было – а это тоже немаловажно для самочувствия.

– Он просто жадный, – доверительным тоном прокомментировал я. – Это ж части возвращать.

– Ты это, – насупился Артем. – Невесту иди спасай, а не зубы скаль. Я чую, жива она.

– Занят этим. – Сухо ответил я.

И   подтверждая   мои   слова,   донеслись   звуки   автомобилей,   а   первыми   из-за поворота вынырнул знакомый «роллс ройс» с прежним сопровождением.

Первым же из седана выскользнул княжич Мстиславский, запнулся на полшаге,

оглядел пространство вокруг – чисто целина распаханная, да еще парящая дымком –

уважительно кивнул в нашу сторону и заторопился к остаткам фундамента. Следом за ним двинулись аж шестеро коллег с разнообразным инвентарем и аппаратурой,

на ходу извлекаемых из сумок. На границе бывшего участка замерли трое мужчин и девушка – все в белых халатах – из машины скорой помощи.

– А сам – никак? – Кольнула недовольством Инка.

– Может, мне показать, где она? – Негромко произнес Артем.

–  Не   будем  мешать   специалистам   спасать   мою  невесту.   –  Заложил  я  руки   за спину и покачался с пятки на носок.

– А мы тут для мебели?

– Там люди со стихией земли. Мне не нужен риск обрушения.

И   меня   оставили   в   покое   на   все   то   время,   когда   люди   Мстиславского   с деловитым видом просматривали весь участок – даже там, где не было фундамента –

разнообразными   приборами   и   чудаковато   выглядевшими   приспособлениями,

свитыми из бронзовых трубок. А один так и вовсе лег на землю ухом и задумчиво простукивал мягкий взрытый суглинок кулаком. То еще зрелище, если со стороны.

–   Интересно,   они   могут   позволить   себе   шестьсот   миллионов?   –   Задумчиво произнес Федор, с сомнением глядя на чужие поделки.

– Федор, ты на зимних каникулах сильно занят? – Полюбопытствовал Артем.

– А что? – Отличаясь осторожностью, уточнил брат.

– Мне бы тех снарядов, которые с «4А».

– Таких нет. Есть только из серии «Ян – лох». Но они мощнее, – заверил он его.

Шуйский невольно поморщился.

– Эти заняты, – кашлянул я в кулак.

–   Тогда   только   под   заказ,   –   пожал   Федор   плечами,   продолжая   скептически наблюдать за манипуляциями на площадке.

– Сколько? – Не отстал Артем.

–   Ну,   где-то   пачка   чипсов,   кола   и   средняя   картошка   на   десяток.   –   Почесал затылок брат.

– Федор! – Строго произнес я.

– Ладно. – Виновато вздохнул он. – Килограмм шашлыка и клюквенный морс.

– Беру сотню снарядов. – Мигом произнесла Аймара.

– С вас шестьдесят миллиардов.

– Да как так-то! Он же не родственник! – Возмутилась Инка.

– Как не родственник? – Федор недоуменно посмотрел на нее.

–   Могу   продать   дешевле,   –   успокаивающе   произнес   я   Аймаре.   –   Но   только   в комплекте с носителями. Танки, САУ и прочая надежная техника. По одной единице на снаряд, выйдет почти даром.

– Хм…

–   Так,   а   ну  кыш   со   своими   танками!   –  Не   сдержался   Артем.   –   Федор,   можно сделать такие снаряды для беспилотников?

– Легко.

– Вот! – Успокоено выдохнул Шуйский.

А между тем, на площадке произошло движение, и под обрадованные крики из первого   обнаруженного   лаза   специалисты   принялись   спешно   доставать   чуть пожелтевшие от времени кости, черепа, зубы. Много костей, большого количества людей…

– Это что? – Вздрогнул было Артем от несоответствия желаемого увиденному.

–   Остатки   прежних   жертв   князя   Черниговского.   –   Пояснил   я.   –   Без   вести пропавшие.   Родовитые,   влиятельные,   оплаканные   родными   и   не   похороненные должным   образом.   Многих   замуровывали   живьем   в   фундамент,   поэтому   кости уцелели. Родственники будут рады узнать их судьбу.

–   Если   тут   хоть   одна   косточка   великой   крови   –   а   она   тут   есть   наверняка…

Черниговским конец. – Осознав последствия, произнес Артем.

– Вряд ли, – с грустью покачал я головой.

– Такой рычаг давления. Это же… – Задохнулся Шуйский от перспектив. – Почему ты не оставил эти кости себе? За них можно многое просить.

–   Мне   ведь   надо   было   как-то   заплатить   за   спасение   невесты,   –   с   теплотой произнес я, глядя на то, как осторожно, обняв рукой, поднимают из очередной ямы

Нику. – Я же не мог остаться должен Мстиславским.

– Это Мстиславские должны тебе! – Возмущался Артем.

– Вот чего мне точно даром не надо, – отрицательно покачал я головой.

– А нам бы пригодилось, – не удержался, и хмуро добавил он.

– Хочешь отмахиваться от обвинений, что это ваша тюрьма? – Покосился я на него. – Мстиславским же поверят сходу.

Артем   хоть   и   поворчал   что-то   под   нос,   но   спорить   не   стал.   Уж   слишком специфичное   к   ним   отношение.   И   слишком   щекотливые   скоро   вскроются обстоятельства – когда ИСБ сольют данные Шуйским про организаторов ограбления банка.   Обвинения,   высказанные   во   время   горячей   стадии   войны,   не   будут восприняты должным образом.

– Тем более, что вы и так достаточно влиятельны. – Подсластил я. – А перед тобой второй наследник Мстиславских, который за счет всего этого сможет обрести влияние, чтобы стать первым. И если мне он ничего не должен, то про тебя речь не идет. Он ведь знает, что ты открыл ему дорогу. – Успокаивающе произнес я Артему и потрепал за плечо. – Я про тебя не забыл.

Затем шагнул вперед и осторожно принял в руки слабо держащуюся на ногах

Нику, тут же повисшую у меня на плечах и спрятавшую лицо у моей шеи.

–   Я   знала,   что   ты   придешь,   –   буркнула   она,   с   силой   обняв,   а   я   осторожно придержал   ее,   отрывая   от   земли,   забрал   на   руки,   и   зашагал   в   сторону   скорой помощи.

Тело   ее   дрожало,   одежда   была   в   следах   земли,   обувь   потеряна,   волосы растеплены,   а   по   лицу   расплывался   синяк.   Место   заключения,   подавляемое блокиратором, за одну ночь довело девушку до сипящего дыхания и синего покрова кожи, а места порезов от падения обрели желтоватый оттенок. Кто-то за это умрет.

– Я пришел, – нежно произнес в ответ и прижал к себе чуть сильнее.

– Между прочим, всех победил Артем. – Едко произнесла Аймара.

– Эта лысая тоже тут? – Буркнула Ника.

– Пока что рыжая, – ответил я.

– Это недолго. – С угрозой произнесла невеста.

С возвращением Силы – к ней возвращалось и здоровье. А синяки бледнели от шага к шагу.

– Как ты? – Пытаясь выместить всю нежность, задавал я первые попавшиеся вопросы, отражая чувства тоном и голосом.

– Там плохо. Крысы. – Шмыгнула она.

– Ты не голодная? – Мягко спросил ее.

Ника подняла голову и хмуро посмотрела.

–   Просто   я   тут   бутербродов   набрал   на   заправке,   –   попытался   исправить положение. – Еще есть соки, минералка.

Ника качнула головой, словно смирившись с чем-то, и вновь уперлась лбом мне в ключицу.

– Как тебя вообще угораздило, а? – Все-таки мягко попенял я ей, хотя думал оставить на потом. – Я ведь просил не возвращаться домой.

– На рынке пристали, я твою фотографию показала. Так они всю клубнику и скупили. Только девчонкам ведерко оставила. Я ведь должна была сказать им, что не приеду, – виновато произнесла Ника. – Телефон сразу выкинула, а номер лысой не помнила…

– Все обошлось, – погладил я ее. – Все будет хорошо.

Я   остановился   возле   скорой   и,   воспользовавшись   распахнутыми   дверьми,

присел на пол кузова, расположив Нику на коленях, баюкая в объятии рук.

По-прежнему суетились Мстиславский и его люди, появлялись на свет новые кости. Где-то в углу двора выкопали целый скелет в остатках синего сукна. Но это было не столь важно.

Мялся  некоторое  время  рядышком  Артем,  но потом  вооружившись  догадкой «там есть блокиратор!» пошел искать и трофеить хотя бы что-нибудь. Потому что отдавать Мстиславским вообще все – было уже против чувства самоуважения.

– Кто первым найдет, того и блокиратор. – Прокомментировала Инка и зашагала в ту сторону еще быстрее.

– Священное право трофея… – Заикнулся было Артем.

– Я тоже участвовала в бою!

– Да неужели, – едко отозвался Шуйский.

– Я переживала.

Артем   сделал   невозмутимое   лицо   и   наметил   себе   сектор   поисков   в   другой стороне.

– Блокиратор у меня в кармане, – шепнула мне Ника. – Я не бесхозяйственная!

– Только не включай, – мигом попросил я. – Иначе эту медицинскую станцию можно будет выкидывать.

– Я сама медицинская станция, – повозилась она на коленках.

– А вот, кстати, тебе и пациент, – мрачно отреагировал я, глядя, как из очередной ямы достают изможденного седого мужчину с безумным взглядом.

Вернее,   то,   что   от   мужчины   осталось   –   заросшая   и   обгрызенная   борода,

изъеденные в кровь ноги и пальцы рук, красное лицо и остатки некогда дорогой одежды на плечах…

Непонятно, как долго он там пробыл. И невероятно, что все еще жив.

– Ой,  – произнесла Ника,  тут  же опираясь  на свои  босые  ноги  и смотря  в ту сторону исполненным жалости взглядом.

Найденного   человека   понесли   в   сторону   скорой   на   переноске,   суетясь   и взволнованно переговариваясь.

– Не довезем! – Слышалось от них.

Так бывает даже когда до спасения – протянуть руку.

Рядом с медиками тут же оказалась Ника, на ходу объясняя свою квалификацию.

Ее,   после   повелительного   движения   брови   Мстиславского,   попытались оттеснить, но Ника, упорствуя, на ходу применила целительную технику,  усыпив беспокойного пациента и принимаясь залечивать раны.

Девушке тут же раздобыли обувь и более не мешали.

– Право слово, неудобно, – подошел ко мне княжич.

Потому что жизнь моей невесты уже была оговорена, а значит важнее любого,

кого они нашли или еще найдут.

– С ней уже все хорошо, – успокоил его я. – Она сильная и способна помочь. Она хочет помочь.

– Вам повезло, – задумчиво посмотрел он на активности внутри скорой помощи.

– Я вам благодарен. – Хотел подытожить он.

– Не мне. Ей.

Нике такие должники гораздо полезней, чем мне.

Княжич вновь кивнул и вернулся к делам.

Вскоре они завершили поиски, отыскав еще одного выжившего – на этот раз женщину, ни возраст, ни статус, ни положение которой не угадывалось совершенно.

Может быть, шестьдесят. Может быть, изможденные сорок. Сама она не помнила своего   имени,   а   от   спасителей   шарахалась,   как   от   заклятых   врагов.   Зато

Мстиславского отчего-то назвала Ванечкой, и дернувшийся от этого слова княжич чуть ли не на колени встал, уговаривая Нику помочь. Хотя та и без того была рядом,

аккуратно придерживая женщину за руку…

Машина скорой, седан княжича и джип с его людьми и кучей останков в самом скором   времени   отбыли   в   сторону   вертолетной   площадки   –   быть   может,   из-за найденной пленницы.

Ника   хотела   остаться   со   мной,   и   никто   бы   ее   не   удержал   –   кроме   долга   и возможности   сохранить   жизнь   полумертвым   узникам   тайной   тюрьмы.   Да   и

Мстиславский рассыпался уговорами.

Федора я отослал за Никой – проконтролировать, чтобы ее не обижали. Он не хотел, но машин было только две, а в скорой и автомобиле Мстиславских меня не было места из-за останков. То, что оставлять Инку и Го Дейю без присмотра опасно –

брат понимал и не спорил.

Мы   вновь   остались   вчетвером,   и   только   Аймара   с   Артемом   упрямо   искали блокиратор.

– Может, поедем уже? – Выждав время, посмотрел я на часы.

– Он где-то здесь! – Шипела Аймара, палочкой протыкая рыхлую землю и обходя вскрытые каверны в земле.

– Как он может быть здесь, если он давно уехал?

– Кто, блокиратор?!

– Ну да. С Никой вместе. – Пожал я плечами.

На меня синхронно и очень недовольно посмотрели Инка с Артемом.

– И ты молчал. – Подытожил Артем.

– Вы не спрашивали. – Мудро произнес я.

– Дебилы, – подытожила скучавшая все это время Го Дейю.

–   На   правах   старшего   брата,   сейчас   кто-то   огребет.   –   Направился   он   ко   мне мягким шагом.

И Инка повторила его походку – даром, что вообще не сестра.

– Между прочим, ты категорически не прав, – заявил я Артему.

– Это еще почему? – Демонстративно закатывал он рукава.

–   Ты   не   старший.   Ко   мне   тут   один   дядька   прилетал   в   августе,   помнишь,

наверное? Так он мне сказал, что день рождения у меня не в декабре, а аккурат в тот день. То есть, я тебя старше на два месяца.

– Но это не помешает мне тебе по-братски навалять.

– Хотя в целом, ты прав. – Вздохнул я, поворачиваясь к дальнему концу бывшей усадьбы,   выходящей   на   большую   дорогу.   –   Старший   брат   должен   вытаскивать младших из неприятностей.

Артем замедлился, перестал теребить рукава и медленно повернулся в ту же сторону.

Чтобы   увидеть,   как   возле   бывшей   ограды   неспешно   останавливается бронированный лимузин с гербом Черниговских вместо номера. А из задней двери степенно выходит невысокий господин в костюме и массивных роговых очках на лице. Одновременно, из другой двери вышагнул высокий нескладный мужчина, за короткое время успевший обзавестись новой обувью.

–   Опять   переодеваться,   –  буднично   произнес  Артем   и   уже   шагнул   было   в   ту сторону.

Но я придержал его за плечо.

– Я тут старший брат. Я со всем разберусь. – Шепнул я ему.

А где-то недалеко позади нас отозвалась гулким рокотом близкая гроза.

Глава 28

Там,   где   адреналин   становится   топливом   эмоциям,   а   пульс   сердца   начинает быть слышимым в висках, нет места логике. Ладони сжимаются в кулак, а в мыслях только те, что стоят позади и нуждаются в твоей защите.

– Вот свидетельство о рождении покажешь, тогда и поговорим, – раздувались крылья носа Артема, а голос смещался в тональность инфразвукового рыка.

Теперь он не считал себя старшим, но был самым сильным среди нас. Поэтому видел свой долг в том, чтобы умереть первым, хотя наверняка силой воли заставлял себя считать иначе. Но в мире Силы нет места чуду и случайности. «Виртуоз» будет сильнее «мастера» всегда.

Дрогнул воздух над перепаханной землей, уплотняясь и становясь чище, словно протерли от пыли старое зеркало. Все обрело резкость и правильность очертаний –

словно на техничной и бездушной картине, кропотливо отразившей каждую линию и каждую тень от даже самой малой детали. Слишком четко и слишком старательно.

Объемное   обратилось   плоским   и   острым,   а   один   шаг   невысокого   мужчины   по нарисованному перенес его от лимузина на десяток метров ближе к нам.

В мире Силы «виртуоз будет сильнее и двух «мастеров».

Низким звоном лопнуло небо над нами и за спиной – то влага воздуха застыла на мгновение мутными плоскостями льда, тут же упавшими вниз, чтобы разлететься осколками. Но порожденные ими острые тени отчего-то остались вокруг, медленно двигаясь по земле и забирая нас в широкое кольцо.

Падут перед высшим рангом и три, и четыре более слабых противника – что бы не думала про себя Инка.

Князь Черниговский сделал еще один шаг по плоской картине, и реальность вновь скакнула к нему навстречу. Позади него быстрым шагом поспешал его сын –

от которого он отрекся, и отречется еще раз, если будет выгодно.

Кольнуло болью охранное кольцо, и ойкнула Го Дейю, потирая покрасневшую кожу под отданным ей браслетом – индикатор окрасился багрово-красным, а затем почеренел.   Зато   пропали   все   тени   под   нами,   пожелавшие   обрести самостоятельность.

Десять   «мастеров»   способны   устроить   старому   и   опытному   «виртуозу»

красивый бой перед тем, как умереть.

Рассыпалась крошевом пуговица на рубашке – и даже тени от облаков пожелали поставить нас на колени, а потом размазать в унижении по земле или загнать под нее – в освободившиеся каверны тайной тюрьмы, замуровав навсегда.

Десять секунд боя, который даже не начался для нашего соперника – и горит вторая охранная пуговица, прикрывавшая меня и друзей.

– Это были интересные дни, – вежливо произнесла Го Дейю, но пересохший голос свело судорогой, и напускная веселость исчезла.

Артем   вновь   попытался   шагнуть   вперед.   Бессилие   порождало   желание действия,   а   родовая   честь   предписывала   умереть   в   битве.   Но   моя   рука   все   еще оставалась у него на плече, не давая идти. Шуйский дернул плечом, но я сжал руку еще сильнее.

– Отпусти, – рыкнул он, глядя на очередной шаг князя.

Ровно треть пути.

– Стой на месте, градом зацепит, – шикнул я на него.

И он все-таки услышал, застыв на полшага и с недоверием посмотрел на меня.

Дейю недоуменно посмотрела в небеса.

– Град в конце сентября?

Где-то там, вдали, почти неслышно захлопали в ладоши.

– Случается, – вежливо ответил я китаянке. – Особенно часто рядом с железными дорогами нашей страны.

А   бледная,   как   полотно,   Инка   отчего-то   взбесилась   от   наших   бесед,

произнесенных на русском языке.

– Почему? Почему мы не прилетели на вертолете, как тот князь?! Мы были бы тут еще вчера! Мы бы уехали!

– Мы ехали не быстрее грузовых железнодорожных платформ, – нашел я и для нее толику вежливости.

А где-то недалеко словно оторвало крепление кровельного профлиста, и дикий ветер   извлекал   из   него   тревожный   и   нарастающий   звук,   разбивая   о   чердачные балки.

– Я все поняла! – Настигло Аймару очередное прозрение, а лицо стало серым. –

Ты понял, что все потерял! Ты специально сделал так, чтобы Черниговский убил меня, а мои родители убили его! Трус, ты пытаешься скрыться в смерти от моей мести! Какой же ты трус!!!

Князь Черниговский прошел уже половину пути, но замер, задумчиво глядя на юго-восток, повернув голову и прислушиваясь.

– Артем, угомони ее. – Добавилось в моем голосе усталости, и я убрал руку с его плеча. – Пожалуйста, а?

И   тот   мягко   улыбнулся   Инке   –   ободрительно   и   успокаивающе,   от   чего очередные   ругательства   сменились   тишиной   и   осторожным   взглядом   на   него исподлобья.

Сразу   три   защитные   пуговицы   рассыпались   прахом   –   не   стоит   считать

Черниговского   недалеким,   –   а   вокруг   завертелась   карусель   теней,   заходящих   по параболе и беззвучно врезающихся в пока еще целый щит.

Но мы все смотрели, как Артем молча демонстрирует Инке раскрытые и пустые ладони и медленно шагает к ней – чуть быстрее, чем недоверчиво отступает Аймара от него.

Гасли   щиты,   расслаивалась   защита,   нагревались   кольца   и   падали   последние бастионы.   Но   мы   улыбались,   глядя,   как   Артем   подступает   к   девушке,   как   к недоверчивому олененку и протягивает к ее голове ладони.

Инка невольно обернулась назад и впала в ступор от вида, как расплывается по щиту   мерзкой   человекоподобной   гримасой   жадная   до   души   грязно-черная   тень.

Испуганно дернувшись, девушка посмотрела на Артема уже совсем иначе – с испугом и надеждой на защиту, замерев и подняв к нему лицо.

А Артем мягко повел ладонями у ее головы, остановив их возле висков.

– Град – это реактивная система залпового огня, – произнес он ей мягко, как признание в любви, за мгновение до того, как осторожно и нежно прикрыть своими ладонями ее ушки.

Я деловито проделал то же самое со своими ушами, слегка приоткрыв рот. И

мудрая Дейю моментально повторила мое движение.

В   мире   «Силы»,   авторитетном   и   давным-давно   устоявшемся,   рейтинги выстраивали   без   учета   снарядов   калибром   в   сто   двадцать   два   миллиметра,

усиленных с рунной вязью и десятком алых самоцветов с «Искрой Творца».

Мир вокруг давно уже потемнел от мириада теней. Но когда рядом грохнуло так сильно, что чуть не подломились в коленях ноги – поднятая ввысь земля обратила день   в   самую   мрачную   ночь.   А   жар,   пробившийся   сквозь   почву,   на   мгновение обернулся мыслью о преисподней. И тут же грохнуло снова, еще раз, и опять без малейшей   передышки   –   титаническими   молотами   целого   цеха   молотобойцев,

отразившись акустической болью в черепе даже сквозь сомкнутые ладони.

Рухнул   предпоследний   защитный   рубеж,   но   плечи   больше   не   давило   чужой волей, а внешний щит не пыталась прогрызть призванная мерзость.

– Артем, щиты! – Крикнул я в ухо другу, не слыша себя.

Но тот кивнул и на мгновение прикрыл глаза – и впервые вздох обошелся без боли под сердцем, а плечи распрямились. Артем – он самый сильный среди нас. Он выдержит последствия.

Двадцать   секунд   длилась   вечность   громового   ада,   а   жар   внутри   защитных щитов   уже   пропитал   одежду   и   стекал   по   спине.   Но   даже   после   них   не   было внезапной   тишины   –   уши   оглохли   еще   раньше,   а   ноги   продолжали   чувствовать удары   залпов,   которых   уже   нет.   Только   опадал   пепел,   в   который   обратилась горемычная земля, и ветер сдувал пожары всего того, что еще могло гореть после битвы «мастеров», явления «виртуоза» и работы пяти артустановок.

– Отвратительная погода! – Орала Го Дейю, не слыша себя, и слегка потряхивала головой.

– Да, есть такое, – попытался я проморгаться, прогоняя неведомо как залетевшую соринку   из   глаза.   –   «Грады»,   «смерчи»,   «тайфуны».   Так   что   –   только   туризм!

Никакого постоянного проживания!

Хотя то и дело приходится объяснять это на границах страны. .

– Если ты чуть сильнее сдавишь ей череп, то лично я ничего не видел, – мягко порекомендовал я Артему, все еще защищающего ладонями ушки Инки.

Тот чуть дрогнул и, недовольно глянув в мою сторону, очень медленно отвел свои лапищи от Аймара. А та тоже словно очнулась, и стала нервно поглядывать по сторонам, пряча от нас взгляд.

– Никому не позволено называть меня трусом, кроме моих сестер! – Веско заявил я Шуйскому на его осуждающий взгляд.

Потому что «открой дверь, трус!» – это не повод впускать экспериментаторов,

которым жалко кота и собаку для испытания их очередной гениальной придумки, но не жалко родного брата.

Под действием щита Артема, жар отступал, а набежавший ветер на секунду снес дымные столбы в сторону. Но не видно все равно было ничего толком. Разве что чадило   определенно   из   точки,   где   был   лимузин   Черниговского   князя.   Ну   да   и площадь   накрытия   была   смещена   в   ту   сторону,   уничтожив   как   бы   не   половину садового компаньонства и вызвав многочисленные чадные пожары…

Скоро   к   владельцам   даже   самого   маленького   домика   придут   из   страховой компании и соврут, что все было застраховано на огромные суммы.

Однако отсутствие новой атаки радовало и пересиливало любые финансовые потери.

–   Там   кто-то   едет,   –   прислушался   Артем   и   повернул   в   сторону,   откуда   мы прибыли.

Го Дейю, испросив разрешение, что-то сделала с воздухом, и первым освободила интересующий нас сектор.

– Она должна была улететь, – упавшим голосом произнес я, глядя на машину с

Федором и Никой на первом сидении.

Как она уговорила Мстиславского, клятвенно обещавшего ее увезти… Как она смогла   уговорить   двоих   из   свиты   Федора   сесть   с   охраняемым   лицом   в   одну машину… Не важно…

– Максим, – тронул осторожно меня за спину Артем.

Уже все не важно. В который раз…

– Максим, – произнес он уже напряжённо, а плечо откровенно затормошил.

Я повернулся в сторону разрытого, распаханного, сожженного, утрамбованного и   развеянного   поля,   ставшего   просто   серо-черной   пылью,   на   которой   никогда   и ничто более не вырастет.

В центре которого – уже не скрытого дымами, старательно отведенными Дейю в сторону, сидел на земле, в припорошенном пылью костюме, мужчина в возрасте,

растерявший куда-то и роговые очки, и самообладание.

Князь Черниговский держал на коленях голову сына, то прижимая его к груди,

то проводя по его лицу и волосам ладонью. Его тело сотрясала дрожь, а по пыльным щекам скатывались дорожки слез.

– Он жив, – глухо произнесла Го Дейю.

– Недолго, – размяв шею, зло выдохнул Шуйский.

Но я вновь его остановил.

– Максим? – Недоуменно вопросил друг.

– Он прощается. – Голос вышел глухим и неестественным.

– Какая разница? Это же такая мразь.

– Для его сына это важно.

Тем более, это ничего для нас не изменит.

– Это еще большая мразь. Он чуть не убил твою невесту, меня, тебя, Федора –