Текст книги "Н 4 (СИ)"

Автор книги: Владимир Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 35 страниц)

что сам факт просьбы – это долг?

– Я не предлагаю тебе их за меня платить, – размял я чуть затекшие пальцы и оглядел освоенный список.

Шестьдесят номеров и три страницы уже есть. Осталась еще одна.

– Тут есть кухня? – Поинтересовалась заскучавшая было Инка.

– По коридору до конца и налево. Федор, покажи пожалуйста.

Брат молча встал с кресла. Потянулась было за ними Дейю, но Инка с силой придержала ее за плечо.

–   Ты   ведь   знал,   что   так   выйдет,   –   произнес   спокойно   Артем,   на   которого накатило   какое-то   странное   спокойствие.   –   И   с   Инкой,   и   с   Никой.   Все   было спланировано.

– Теперь я могу ждать от тебя веры в благополучный исход? – Поинтересовался я, приподняв взгляд от записной книжки.

– Скажи, эти десять свадебных миллиардов – случайно не компенсация за жизнь родича? Если ты все-таки просчитался, и ее убьют.

– Значит, веры не дождусь, – оставалось только констатировать и вновь поднять трубку.   –   Приемная   Щетинина   Михаила   Игнатьевича?   А   как   бы   с   князем переговорить, это Самойлов Максим, и у меня большая беда…

Беда, которая никому из абонентов не нужна.

Тихонько приоткрылась дверь, впуская задумчивого Федора и Инку вслед за ним, держащую руку за спиной. Два шага, и скрытая до того тарелка с рисом в ее руке оказывается надетой на голову Дейю.

– Я обещала, – гордо ответила Аймара и вновь заняла свое место.

Го же, к удивлению моему, всего лишь робко улыбнулась и поправила тарелку на голове, как шляпку, игнорируя растекшиеся по волосам зерна.

Видимо, между ними тоже что-то произошло…

Между тем,  телефонные номера закончились. Записная  книжка  вернулась на свое прежнее место, а я поднялся из-за стола.

– Ты куда? – Окликнул в спину Артем, когда я прошел мимо.

– Располагайтесь. В этой башне полно свободных комнат. – Положил я руку на дверь   и   окинул   взглядом   комнату,   тщательно   запоминая   облик   каждого   из присутствующих.

– Я с тобой, – подкинулся с места Шуйский и упрямо двинулся вслед за мной.

– Тебе категорически не понравится. – Честно признался я.

– Возможно. Тогда я уйду. – Добавилось в его голос угрозы.

–   А   вы   куда?   –   Всполошилась   Инка,   глядя   на   нас,   разговаривающих   на   не понятном ей языке у дверей.

– Прогуляемся по вечерней Москве.

– Тебя там могут убить? – Деловым тоном уточнила девушка, глядя на меня.

– Нет.

Возможно, ответил слишком быстро, да еще мельком зацепив взглядом хмурого

Федора.

–   Тогда   я   с   вами.   –   Обрадовалась   Аймара.   –   Хочу   быть   рядом,   когда   клятвы спадут.

– Тоже пойду прогуляюсь. – встал с кресла брат.

– Федор, я тебя с собой не беру.

– Так я не с вами, я мимо, – пожал он плечами и вышел из комнаты даже раньше нас.

Осталось только вздохнуть и опустить плечи. Все равно этого не избежать.

– А я – высплюсь! – Радостно произнесла Дейю.

– Рекомендую взять ее с собой, – деловитым тоном произнесла Инка. – В отряде обязательно должен быть предатель, и лучше, когда сразу знаешь его имя.

Китаянка пригорюнилась и сняла-таки с головы миску с остатками риса.

Так получилось, что из здания мы все равно выходили полным составом, и не было   никакой   возможности   кого-то   оставить.   А   я   так   надеялся,   что   некоторые вопросы моего бездействия будут задеты, и мы все-таки разругаемся. Некоторые дела   проще   делать   без   свидетелей   –   хотя   бы   для   того,   чтобы   эти   свидетели   не пострадали.

Кортеж из машин вышел приличный – одна на меня, еще одна для Федора и охраны,   Артем   же   вместе   с   девушками   поехал   на   своем   автомобиле.   Вопрос   о конечном адресе так и не был задан.

Финишной   точкой   стала   речная   пристань   Софийской   набережной   напротив громады подсвеченного по ночному времени Кремля.

–   Куда   дальше?   –   Оставив   свою   машину   мигать   аварийкой   рядом   с   моей,

подошел друг и покосился на княжеские высотки по ту сторону Москва-реки.

Его, вроде как, даже успокоило это расстояние. Вся власть и все проблемы мира были отделены от нас непреодолимым для пешего водным пространством, и это

Артема абсолютно устраивало.

–   Ждем.   –   покосился   я   на   часы,   а   затем   с   улыбкой   отметил   торопливо подходящего   к   нам   человека   в   желто-коричневой   форме   работника   курьерской службы и подозвал его жестом.

Он, видимо, все-таки нашел возможность где-то запарковаться и спешил к нам пешком. Но пока все по графику.

– Бланки заполнены? – Поинтересовался я у него.

–   Да,   –   коротко   ответили   мне,   зябко   поежившись   под   речным   холодком   и предложили открытый конверт, глядя вопросительно.

–  Пару   секунд.   –  Жестом   ладони   попросил  я  подождать   и   отошел  в  сторону,

ближе к реке.

Курьер проявил тактичность и задержался. А вот от Артема, Федора и девушек дождаться этой тактичности можно было и не надеяться – пусть и ровно половину из них ведет не любопытство, а забота.

– Когда вас уже начнут убивать? – Проявила недовольство Аймара.

А затем притихла под грозное шиканье Артема.

Оставалось только головой покачать и сделать то, что планировалось. А именно

– достать перстень с императорским гербом Рюриковичей из внутреннего кармана,

надеть на палец и подать немного Силы.

Как тогда, в башне Панкратовых, над ладонью проявилось небольшое зеркальце с изображением хмурого цесаревича Дмитрия – его лицо, исполненное властных и рубленных черт.

– Ваше высочество, – смотрел я на него, повернувшись на всякий случай так,

чтобы товарищей не было видно. – Прошу прощения, что отвлекаю. Мою невесту похитили. Мне нужно полчаса вашего терпения.

– У тебя семь минут, – коротко выдал он, скосив на секунду взгляд куда-то вниз и влево.

– Благодарю, – тут же снял я перстень, и облик успевшего удивиться принца исчез.

Жестом подозвал курьера и передал перстень ему с наставлением доставить немедленно. Адрес приемной цесаревича был уже вписан в документы.

И в образовавшейся тишине, нарушаемой только шелестом мимо проезжающих машин,   вызвал   из   неброского,   одноразового   сотового   телефона   единственного абонента, имевшегося в памяти аппарата.

–   У   вас   пять   минут.   –   Сухо   выдал   я   команду   и   отключился,   уже   привычно отщелкивая аккумулятор и отсоединяя сим-карту.

– Пять минут для чего? – Уточнил Артем, напряженно стоящий рядом.

– Чтобы постучать, – посмотрел я на возвышающуюся на том берегу Тайницкую башню Кремля.

Являющуюся вотчиной и родовой башней Черниговских князей.

– Ника там? – Поймав мой взгляд, Шуйский мрачно посмотрел туда же.

– Ее там нет. Но какая разница где она на землях Черниговских, если парадные ворота все равно тут?

Где-то   на   юго-западе   гулко   хлопнуло,   отозвавшись   в   вышине   высоким,

нарастающим звуком.

А   Артем,   явно   уловив   знакомую   тональность,   тревожно   дернул   головой,

поворачиваясь лицом к темному небу.

И девушки тоже стали напряженно вслушиваться в темноту.

– Помнишь, я говорил, что у меня на сортировочной стоят пару САУ? – Поспешил я пояснить.

– Только не говори мне… – Пересохшим горлом произнес Артем.

–   Их   там   больше,   чем   две.   –   Продолжил   я   тем   же   тоном,   уже   совершенно неслышным в басовитом гуле подлетающих снарядов.

А   небо   вздрогнуло   от   вибрации   и   дрожи,   когда   боевая   часть   столкнулась   с защитой Тайницкой башни, вызвав гул и на секунду проявившийся сине-черный щит, сплетенный словно из паутины.

– Все, постучался?! – Ярился Артем, глядя на целую и невредимую цель.

О   происшедшем   свидетельствовал   только   переполох   на   Кремлевской набережной, с прыснувшими на обочину автомашинами. Благо, поток по вечернему времени   был   невелик,   и   никаких   последствий   с   виду   не   было   –   люди   шустро старались покинуть место обстрела.

–   И   это   все?   –   Фыркнула   Инка,   до   того   жавшаяся   хоть   и   к   нелюбимой,   но безопасной Го.

– Теперь надо подождать, – охотно пояснил я.

– Чего ждать? Пока нас всех не заметут в застенки до выяснения? – С тоской произнес Артем.

– Пока распакуют особые ящики и в пристрелянные орудия загрузят особые снаряды.

Рядом ворохнулся до того апатичный Федор и с интересом посмотрел на целые стены.

– Максим… – Встрепенулся Шуйский.

– Такие, знаешь ли, очень интересные снаряды, на металле которых вытравлена целая вязь знаков почерком Федора.

И словно по команде, с завершением фразы в небе снова раздался мрачный гул отработавших орудий, а воздух наполнился низким и кровожадным боевым кличем жадного до разрушения металла.

На   этот   раз   величие   крепостной   защиты   возникло   вновь   –   не   стоит заблуждаться о возможностях вековых твердынь. Но и у нас было целых пять минут,

а все защитники крепости были сейчас на юге страны – и на исходе двухсотого удара сердца выцветший синий не справился с очередным снарядом, и кирпичную кладку буквально разорвало изнутри, окрасив цветом пожаров и пройдясь над рекой гулом обваливающихся перекрытий.

–   Нельзя,   нельзя   бомбить   Кремль!   –   Бесновался   рядом   Артем,   глядя,   как последующие снаряды втаптывают былую башню Черниговских в пыль.

– Нельзя похищать мою невесту! – Был я столь же зол.

– Тебе никто этого не простит! Это в нарушение всех законов!

– Когда пришли за Никой, я должен о них помнить?! А когда придут за моим отцом и сестрами, написать заявление?! – Отвернулся я от разгромленной и все еще добиваемой меткими попаданиями твердыни и участка стен рядом с ней.

Шагнул к своей машине, но наткнулся на завороженно смотрящую на пожар

Дейю.

– Я ведь достаточно далеко от вас стою, чтобы не считаться соучастницей? –

Промямлила она, и была отодвинута мною в сторону.

Позади нее стояла Инка, испуганно переведшая взгляд с огня на меня.

– Если бы похитили тебя, эта башня сгорела бы ради тебя. – Взглянув на нее,

нашел я силы на спокойствие.

–   Максим,   –   остановил   меня   голос   брата,   заставив   повернуться.   –   А   здорово жахнуло, – был Федор совершенно доволен и уже не содержал того осуждения во взгляде.

Я благодарно кивнул и широкими шагами зашагал к своему авто.

Пять минут завершились, и в воздухе образовалась странная тишина. Которую,

впрочем,   через   некоторое   время   разорвали   проснувшиеся   наконец-таки   сигналы противовоздушной   обороны,   гулко   и   почти   неслышно   завывающие   через звукоизоляцию автомобиля.

Пару   раз   по   пути   домой   мою   машину   пытался   подрезать   Артем,   чтобы остановить и добиться ответов на какие-то свои вопросы, но я был равнодушен к его маневрам,   и   ему   самому   приходилось   уходить   от   столкновения.   Вскоре   он успокоился, заметив, что возвращаемся мы обратно к моей высотке.

Навстречу неслись кареты скорой помощи, машины пожарных и автомобили полиции, завывая сиренами. Некому было сказать им, что там уже нечего тушить.

В   пути   отзвонился   Димка   и   дисциплинированно   доложил,   что   никто   из потревоженных   сегодня   князей   не   звонил   и   помощи   не   предлагал.   Как   и планировалось …

– Тут гости у нас, – озадаченно добавил он под конец.

– Кто именно?

– Княжич Борецкий, Павел Викторович. Я сказал, что вас нет, но он настоял, что дождется в машине, на улице. Заходить не пожелал.

– Принято, – недоуменно пожал я плечами и добавил скорости.

Возле   моего   здания   действительно   стоял   бронированный   лимузин   с   гербом

Борецких   вместе   с   еще   одной   машиной   сопровождения,   обе   с   работавшими   на холостом ходу моторами.

Не самая лучшая ночь для визитов, а так же возможных разбирательств о моей роли в судьбе их семьи.

Но   как   оказалось,   Пашка   приехал   не   за   этим.   Вышагнув   из   задней   двери лимузина, он заспешил к моей машине еще до того, как я остановился.

А как только я вышел навстречу, с силой обнял меня за плечи, отстранился и,

глядя мне в глаза, произнес со всей серьезностью.

– Максим, я знаю, где ее держат.

Глава 25

Большие расстояния приносят с собой новые знания.

Например,   Аймара   Олланта,   патриарх   и   старейшина   клана   Аймара,   ранее   не знал, что в Минске целых два аэропорта – Минск-1 и Минск-2. До той поры, когда

Российская   Империя   не   отказала   трем   самолетам   с   гербами   клана   Аймара   на ливреях в посадке на своей территории, и их путь продолжился на добрые семь сотен километров. Хотя, быть может, в этом был отголосок вины его людей.

Для   начала   им   сообщили,   что   небо   над   Москвой   и   областью   закрыто   для полетов   в   связи   с   чрезвычайными   обстоятельствами,   а   столичные   воздушные гавани   не   принимают   лайнеры.   Пилоты   отреагировали   стандартно   для   статуса первых бортов Южной Америки, с пафосом и угрозой сообщив на землю титулы и ранги   высокопоставленных   пассажиров,   непрозрачно   намекнув   на   их   возможное неудовольствие. Ну а на земле поразмыслили и логично решили, что совершенно не хотят  видеть   ни  в   столице,   ни   где-либо   еще   на   своей   территории   боевое   крыло целого клана, прибывшего с неизвестными им целями. Самолетам вежливо и крайне дипломатично порекомендовали покинуть воздушное пространство империи. А на очередную попытку возмутиться отреагировали уже наземные средства ПВО, дав плотную   засветку   на   средствах   обнаружения.   И   только   на   этом   моменте обнаглевшие   за   время   службы   слуги   догадались   сообщить   информацию начальству…

Все,   что   удалось   сделать   самому   Олланта   после   этого   –   это   добиться прохождения   паспортного   контроля   в   герцогстве   Беларусь.   Им   нужно   было   в

Россию, они не спали всю ночь во время маетного и нелегкого двенадцатичасового перелета из Лимы с дозаправкой в Амстердаме, но готовы были двигаться и дальше

– по небу ли, а если его так и не откроют, то по земле, ведомые верными сведениями и фотографиями с их Тинтайа, купленными за золото.

Момент перехода границы ознаменовался потерей к ним интереса со стороны вооруженных  сил  Империи.   И  немедленного   возникновения   паники   приборов  от пристального внимания средств противовоздушной обороны герцогства. Никто не обещал им теплого приема – равно, как оказалось, и вообще какого-либо желания принимать   на   своей   земле   трех   «виртуозов»,   шесть   «мастеров»   и   два   десятка «учителей».   Да,   наличествовало   согласие   Российской   Империи   на   прохождение таможенных   процедур   –   но   для   этого   надо   было   приземлиться   на   территории суверенного   государства…   И   это   уже   всерьез   приводило   в   бешенство   уставших,

морально измотанных людей, желавших спасти свою родственницу. Вплоть до того,

что   с   виду   спокойный   Катари   поделился   мыслью,   что   этот   город   вполне   может обойтись и одним аэропортом.

Вновь   Аймара   Олланта   занял   кресло   рядом   с   телефонной   трубкой,   отогнав слишком   молодых   и   горячих   –   даже   если   тем   шел   пятый   десяток   лет.   Раз продолжают   думать   титулом   и   рангом,   игнорируя   простые   истины,   то   пока   что слишком, недостойно молоды…

Никто   в   этой   части   земного   шара   не   обязан   знать,   насколько   вы могущественны, богаты и имениты. Все, что может объединить до того незнакомых людей   –   это   эмоции   от   горя   потери,   ощущаемые   одинаково   всеми   людьми,   вне зависимости от их происхождения и боевого ранга. Его сын желал разговаривать с самым главным, а Олланта искал союзника за напряженным и неуверенным голосом авиадиспетчера.

Великий человек совершенно не боялся показаться слабым, старым и уставшим.

Патриарх   рассказывал   все,   как   есть,   выступая   просто   дедом,   желающим   вернуть свою внучку домой. Он спокойно давал клятву за себя и своих людей, гарантируя безопасность – хотя чувствовал изумление от своих людей рядом: патриарх редко давал слово даже императорам. Кто-то произнес вслух, что даже одного аэропорта этому герцогству будет много.

Но в итоге – им дали зеленый коридор. А когда самолеты остановились после рулежки   возле   здания   терминала,   вышло   так,   что   даже   самым   агрессивно настроенным членам карательной команды стало неловко.

Их   встречали   у   трапа   –   с   эмоциями,   как   встречают   близких   родственников,

попавших беду. Им заглядывали в глаза, аккуратно брали за руку, пожимая, словно боялись передавить – и массивный мужчина в военной форме с большими погонами с деликатностью, которую не смог перевести переводчик принимающей стороны,

заверил, что им окажут всю возможную помощь. Более того, герцог Лукаш уже в курсе, и скоро лично прибудет.

Только, будьте так добры, выберите двух или трех представителей для решения формальностей – совсем не нужно всем трем десяткам боевиков и половине сотни технических специалистов и дознавателей ожидать в общем зале, раз небо в Россию совсем   скоро   откроют.   Олланта   и   Катари   переглянулись,   и   согласились   с   этим доводом, проследовав за встречающей процессией к отдельному входу в терминал -

для высокопоставленных гостей.

Их   обгонял   тихий   шепот   сочувствия   –   открывающий   перед   ними   двери,

расчищающий путь и смотрящий вслед за двумя седовласыми господами в краснобело-золотых   накидках   без   насмешки   и   праздного   любопытства.   За   шесть   сотен шагов по холлу, затем на лифте и до отдельного помещения в вип-зале – ни одной фальшивой   улыбки,   обязательной  в   иных  местах  по   корпоративным   стандартам.

Только деловитость, серьезность, тревога и искреннее желание помочь.

Краем глаза увиденное табло пестрело красными линиями задерживающихся или   отсроченных   вылетов   –   и   даже   некое   неудобство   посетило   Олланта.   Хотя,

конечно же, ситуация с рейсами была вызвана соображениями безопасности, а не отражало уважение к Аймара, ради которых заблокировали всех остальных. Но в этом-то и дело…

Им предоставили довольно симпатичную комнату, отделенную от общего зала высокими стеклянными стенами, нижние полтора метра которых были матированы и   скрывали   от   остального   пространства.   Шесть   на   восемь   метров   доступного помещения занимали два жестковатых дивана с подушками и установленный между ними стол, выполненный будто бы из среза векового дерева – кольцевые меры лет были запрятаны под тонкий слой прозрачного лака. На дальней стене над головой еле   шелестел   звуком   большой   плазменный   телевизор,   прикрепленный   за кронштейн к бетонной колонне.

–   Консул   Российской   империи   уже   едет,   –   перевел   молодой   юноша   в дешевеньком   сером   костюме,   делавший   два   шага,   когда   генералом   Александром

Рогволдовичем, шефствовавшим над аэропортом, делался один. – Герцог будет в это же время.

Постановка   фразы   ставила   вопрос   о   формате   приема,   а   демонстративное отсутствие инициативы разрешала гостям самим выбрать, как, в каком порядке и с кем им лучше встретиться в первую очередь.

–   Я   бы   желал   переговорить   с   консулом,   –   на   мгновение   переглянувшись,

произнес за двоих Олланта. – Мой сын, глава клана Аймара, будет рад встрече с вашим господином.

–   В   таком   случае,   прошу   вас   располагаться,   –   указал   ему   генерал   на предоставленную   им   обстановку.   –   Переводчик   останется   вместе   с   вами.

Понадоблюсь – вызывайте через него. Мы вместе с уважаемым Аймара Катари и герцогом   будем   недалеко,   в   этом   же   крыле.   Если   у   вас   появятся   разногласия   с консулом…

–   Мы   благодарны,   –   кратко   вымолвил   Олланта,   дождался   перевода   и   слегка наклонил голову.

И это действительно была правда.

Олланта встретил взглядом сына и напутственно смежил веки, отправляя его на встречу с хозяином этих земель. Кроме слов приветствия, нужно передать подарки,

прихваченные с самолета – и делать это должен нынешний глава клана.

Когда   сын   с   генералом   ушли,   патриарх   расположился   на   краешке   дивана,

выдерживая идеальную осанку и приготовился терпеливо ждать – прошло уже пять дней  ожидания,  и  если  к ним  добавится  еще  несколько…  То  главное,  чтобы  они нашли тех, кто сторицей заплатит за каждый час, минуту и секунду. Переводчик остался стоять в ожидании работы – хотя его в любом случае выставят первым, и разведка герцогства не получит и слова от грядущей беседы.

Так и получилось – у консула был свой переводчик, мужчина лет тридцати в форме   кадрового   военного   с   цепким   взглядом,   прекрасно   знавший   английский   -

которым  Олланта  так же в  совершенстве владел. А  еще до начала  беседы, после дежурных приветствий и рукопожатия, по инициативе консула на столешницу легла антрацитового   цвета   пирамидка,   убившая   любую   возможность   прослушивания.

Хотя, в общем-то, Аймара нечего было скрывать.

Посольский   думный   дьяк   Заборовской   Алмаз   Семенович,   в   имени   и   титуле которого Олланта смаху запутался, пытаясь отличить одно от другого, к счастью,

попросил звать себя просто – Алмазом Семеновичем.

Был   он   шестого   десятка   лет,   серьезного   и   умного   облика   человеком   –   чуть поседевший,   с   невысокой   прической,   зачесанной   назад   и   вбок,   в   старомодном коричневом костюме в темную полоску, из которого выглядывала безукоризненно белоснежная   сорочка   и   строгий   галстук   с   золотым   зажимом.   Длинные   пальцы пианиста,   украшенные   гербовым   перстнем,   удерживали   тонкую   укладку   бумаг,

извлеченную из кожаного портфеля, отставленного на диван. Еще до начала беседы укладка  легла  на  стол,  рядом  с  ней были  неспешно  разложены  писчие  приборы,

футляр с очками и солидного вида книга, на обложке которой на двух языках было написано «Законы Российской Империи, краткий справочник путешественника».

И только после этого не особо затяжного – всего на пару минут – ритуала, на

Олланту посмотрел взгляд чуть блекловатых синих глаз. Спокойный, как у ветерана,

вновь вставшего в первую линию – и осознававшего, что за ним еще десяток таких же. Нет смысла пугать и пытаться купить. Да, его можно ликвидировать – но какой смысл, если придет такой же?

– Коллеги передали о приключившейся в вашей семье беде. – начал консул на хорошем английском, голосом полным участия. – От лица Российской Империи, я уполномочен высказать самые глубочайшие соболезнования.

Рядом ворохнулся было переводчик, но посчитал неуместным вмешиваться.

– Они нам не нужны. Нам нужно разрешение пересечь границу.

–   Хочу   подчеркнуть   общность   неприятия   такой   мерзкой   практики,   как похищение людей. Мы глубоко возмущены, что в просвещенном двадцать первом веке еще живы такие пережитки мрачного темного прошлого.

Пережиток мрачного темного прошлого чуть повел плечом.

–   Вызывает   негодование   сама   мысль   об   использовании   преступниками территории  нашей  страны  с  целью сокрытия  похищенной.  Выражаем  готовность провести тщательное и объективное расследование.

– Вы предлагаете нам ждать вашего правосудия? – Слегка напрягся Олланта. -

Стоять на пороге дома, в котором грабители, зная о беззащитной девушке внутри?

– При всем уважении, но это порог нашего дома. Мы обязаны сами навести в нем порядок.

– Но девушка – наша родственница.

– Внутри ваша родственница и двести миллионов наших граждан. – Разумно отметил консул.

– Вы желаете лишить нас право на месть? – Нахмурился старейшина.

– Никто не в праве этого сделать, – словно подхватив его возмущение, согласился

Алмаз   Семенович.   –   Уважая   ваше   право   на   месть,   мы   готовы   сообщить   имена виновных после завершения следственных процедур.

–   Я   желаю   самостоятельно   определять   степень   вины.   Со   мной   два   десятка специалистов, способных найти девушку и наказать виновных.

– Мой господин вершит суд на своей земле сам, – стал строже голос консула,

обозначив принципиальную позицию. – Его право столь же древнее, как и месть за родича.

Олланта  нахмурился  и поджал губы.  Крыть, откровенно говоря, нечем  – ему вполне ясно объяснили, что никто не позволит лезть с правосудием на чужие земли.

И вокруг, к сожалению, была не привычная Южная Америка, где это сошло бы с рук.

И не Северная, где любое право можно было купить. Хотя. .

– Со всем уважением к вашему господину и признавая его исконные привилегии,

мы бы хотели купить право свободной охоты.

–   Данный   термин   отсутствует   в   практике   нашего   законодательства.   Но   я понимаю,   о   чем   вы.   Мой   господин   не   торгует   своими   правами   и   не   желает   их уступать. – Был тверд представитель империи.

– В таком случае, мои люди рассчитывают на участии в расследовании.

– Это невозможно. – Развел консул руками.

– У нас на борту опытные криминалисты и медиумы с огромным опытом.

– Не сомневаемся в профессионализме ваших людей. Безусловно, мы прибегнем к их помощи, если таковая понадобится.

–   Мне   начинает   казаться,   что   вы   не   заинтересованы   в   результате,   –   стал заводиться Олланта.

– Вы считаете нас пристрастными или некомпетентными? – похолодел голос

Алмаза Семеновича.

– Я желаю видеть свою внучку дома!

– Мы приложим к этому все усилия.

– Их может оказаться недостаточно!

–   Послушайте,   уважаемый,   –   примирительно   поднял   ладони   консул.   –   Вас шестьдесят человек, готовых выложиться и потратить  все силы, чтобы добиться результата.   А   у   нас   десятки   тысяч   профессионалов   на   родной   земле,   от   штаба спецопераций   до   городовых,   которые   знают   каждый   камешек   в   своем   районе   и наверняка   отметят   новое   лицо   на   своей   улице.   Уверен,   что   расследование   будет проведено в кратчайшие сроки.

– А если вы не справитесь за неделю?

– Тогда придется еще немного подождать, пока император вершит правду на своей земле. – Смотрел на него взгляд без эмоций. – Иные ваши действия будут расценены, как неуважение к титулу Его Величества.

–   Алмаз   Семенович,   у   вас   есть   дети?   Внуки?   Вы   на   мгновение   можете   себя представить на моем месте? – Уже готовый взорваться, произнес Олланта.

– Если они пропадут, я обращусь к императору. Ровно так же, как рекомендую поступить и вам.

– Послушайте, вы! У нас есть фотографии места преступления, место на карте,

изображения сообщников похитителей! И мы не желаем ждать!

–   С   радостью   примем   имеющиеся   у   вас   материалы.   Безусловно,   они поспособствуют наибыстрейшему завершению следствия.

–   Я   начинаю   подозревать,   что   вы   ни   во   что   не   ставите   клан   Аймара.   –   Зло процедил Олланта. – Я бы не рекомендовал вам совершать эту ошибку.

–   Полагаю,   что   во   взаимоотношениях   великих   стран   не   следует   совершать ошибки,   как   одной,   так   и   другой   стороне.   Ждать   –   мерзко.   Я   понимаю.

Бездействовать в такой ситуации – угнетающе тяжело. – Уловил его эмоции консул,

но остался рационален и спокоен. – Может, погостите в Москве? Мы устроим приемы в вашу честь. Сходите в музеи, прогуляетесь по исторической части города. Вашей дочери, если до нее донесется звук телевидения или радио о визите делегации клана

Аймара,   безусловно   станет   легче.   Но   принять   мы   вас   готовы   только   в   качестве почетных гостей.  Без  права  участвовать  в  расследовании   и  влиять  на  следствие.

Если эти условия неприемлемы, вы вольны подождать результатов в герцогстве или в ином месте вне территории империи.

Олланта   взвесил   предложение,   сравнил   с   иными   перспективами   и   хмуро вымолвил:

– Я хотел бы говорить с вашим господином.

– Безусловно, вы увидите Императора в Москве. – Заверил его дипломат. – Даю вам слово.

– В таком случае, это приемлемо.

Ну   а   два   крупнейших   землевладельца   на   своих   континентах   обязательно договорятся.

–  Рад  видеть  вас  гостем  нашей  земли.  -Чуть   поклонился   Алмаз Семенович.  –

Остались небольшие формальности. Надо написать заявление, – тронул он бумаги на столе.

– Заявление?

– Бюрократия, – словно извиняясь, повел ладонью консул. – Чтобы запустить механизм поиска вашей глубокоуважаемой дочери, надо заявление от родственника.

Будучи заявителем, вы получаете доступ к результатам расследования. Никто иной не будет знать деталей следствия, все материалы останутся навсегда закрыты от постороннего взгляда.

Никому не нужна огласка. А раз так, то регламент стоит соблюсти.

– Я готов. – Кивнул Олланта.

– Андрей Константинович, это ваша епархия, – пододвинул дипломат бумаги к угрюмому и до того молчавшему военному переводчику.

Тот деловито пододвинул бумаги к себе, взял ручку со стола и поправил стопку листов, выравнивая.

– Начнем? Фамилия, имя, отчество, год рождения.

– Аймара Качи Олланта, тысяча девятьсот первый.

– Текущее место работы?

– Анды.

– Должность?

– Стоящий на вершине пирамиды черепов.

– Думаю, достаточно, – чуть нервно прервал их консул, аккуратно перехватив ручку и бумагу. – Остальное мы заполним сами. От вас только две подписи и галочка на последней странице. – Передвинул он бумагу к Олланте.

– Что тут написано? – Хмыкнул старик, глядя на незнакомый язык.

–   Что   вы   несете   ответственность   за   дачу   ложных   сведений,   –   махнул   рукой,

обозначая пустяк, Алмаз Семенович.

А вот Олланта всерьез озадачился.

– У меня есть еще должность почетного палача. Это следует записать?

–   Не   стоит   беспокоиться,   одной   вполне   достаточно.   –   Горячо   заверил   его дипломат.

Олланта   пожал   плечами   и   подписался   размашисто,   на   поллиста   –   не   желая уступать   его  визави,  изобразившему  подпись,   смахивающую  на  букву  Z  с чертой посередине.

– Был рад встрече, – осторожно забрали у него бумаги и поместили в портфель.

Книга с законами империи так и осталась на столешнице.

Олланта  в   знак  уважения   поднялся   вместе   с  ними   на   ноги   и  автоматически оглянулся   на   пространство   зала   за   стеклом   кабинета,   с   удовольствием   отметив приближающегося   к   ним   сына   рядом   с   шагавшим   с   ним   высоким   мужчиной   –

обладателем   седой   шевелюры   и   усов,   в   окружении   богатой   свиты,   шедшей   чуть позади.

Значит,   сын   так   же   уладил   свои   вопросы.   Только   взгляд   у   Катари   какой-то заторможенный…

–   Всего   наилучшего,   –   поклонился   консул   и   вышел   вместе   со   спутником   из кабинета.

А   в   момент   открытия   двери   от  процессии   отчетливо   донесся   звонкий   голос переводчика, который все равно уступал внушительному тону герцога: