Текст книги "Н 4 (СИ)"

Автор книги: Владимир Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 35 страниц)

Глава 15.

Общеизвестно, что основным фактором очарования домашних животных кроме гладкой   шерстки,   прелестных   глазок   и   милых   ушек   является   способность   не выносить   мозги   едкими   замечаниями.   И   даже   ночной   требовательный   мявк   у холодильника   вместе   с   виноватым   поскуливанием   возле   двери   с   рассветом   не вызовут того раздражения, которое способна вызвать отдельно взятая принцесса с неоконченным высшим образованием.

– А это у тебя такой фетиш, да? – Повернула Инка к себе центральное зеркало и поправила накладные ушки на волосах.

Пожалуй, это был как раз тот случай, когда вместо тишины салона дорогого седана я предпочел бы рык двигателя КАМАЗа и лязг переключения передач, что заглушали   бы   любые   разговоры.   А   вместо   мягкости   подвески,   поглощающей неровности дороги – наборную рессору, на кочках подкидывающую кабину так, что излишне разговорчивые могли остаться без языка.

– Хвостик как, сидеть не мешает? – С заботой поинтересовался я.

– Может, какая-то детская травма? – Проигнорировала мои слова принцесса. –

Комплексы? Обижали в детстве?

Рассказать ей о методике укрощения имени Федора – так весь воспитательный эффект   пропадет.   Первое,   что   делает   пациент,   когда   узнает,  что   его   лечат  –   это перестает принимать таблетки.

Верхом терпимости и дипломатии от меня стала попытка включить радио, да погромче.   Впрочем,   попытка   тут   же   провалилась,   потому   как   Инка   мигом заинтересовалась кнопками управления и через десяток переключений набрела на англоязычный поток. Вещали блок новостей – и как на зло, хорошо поставленный голос диктора обсуждал с коллегой-девушкой, как же это много – целых две тонны золота или восемьдесят восемь миллионов долларов денежным эквивалентом. Мол,

настолько   много,   что   скоро   одна   половина   мира   с   надеждой   станет   спрашивать другую, а не видели ли они очаровательную принцессу Анд.

Инка выключила радио и победно посмотрела на меня.

– Деньги за сведения – плохой вариант, – прокомментировал я равнодушно.

– Для тебя – уж точно.

–   Первым   делом,   все   жулики   мира   постараются   убедительно   инсценировать твою смерть. – Пожал я плечами. – Лодка над бездной океана, фрагменты одежды и свидетели в порту, видевшие девушку, похожую на тебя.

– Моя семья знает, что я жива. – Поджала губы Инка. – Искать тоже станут среди живых. И найдут! Поспеши каяться, и смерть твоя будет не столь болезненной и долгой. Десятилетия мучений сократятся до каких-то недель. Возможно, я просто проткну тебе глаза, отрежу ноги и оставлю в живых, собирать гроши в порту, пока их не наберется на две тонны золота. – Высокомерно добавила она. – Кто-то же должен скомпенсировать убытки.

–   А   у   вас   вообще   не   учат  правилам   ведения   себя   в   заложниках?   –  Искренне поинтересовался я.

– Учить этому великих Аймара?

– Ну, у нас вот даже высокородные с детства привыкли, что пять дней в неделю надо проводить в школе, под надзором чужих людей, способных превратить твою жизнь в ад, и лучше их не бесить и делать, что велено.

– У нас в школах развивают личность и творчество!

– То-то у вас до сих пор нет космической программы.

Фраза отозвалась отчего-то весьма болезненно, и Инка вновь начала черпать мне мозг маленькой ложкой язвительных фраз.

–   Я   вот   тут   подумал,   а   вдруг   в   тебе   все-таки   признают   принцессу   великих

Аймара. – Задумчиво произнес я. – Не сразу, разумеется. Сделают кучу фотографий забавной   незнакомки.   Разошлют   друзьям,   в   социальные   сети,   на   сотни развлекательных   ресурсов.   А   потом   бам   –   и   кто-то   узнает   в   этой   симпатичной кошечке с накладным хвостиком высокую кровь. И всем-всем об этом расскажет.

Инка   нервным   жестом   вернула   зеркало   в   прежнее   положение   и   чуть отодвинулась в кресле, отвернувшись.

– Я знала, что плен – это подлость и страдания.

– Страдания? Да на тебе золота больше, чем на цыганском таборе. – Фыркнул я и сверился с навигатором на сотовом телефоне.

Потому что ездить в этом городе по памяти – это запросто уехать в сторону

Новгорода и узнать об этом через половину часа.

–   Кто   такие   цыгане?   –   Чуть   поскучневшим   тоном,   в   котором   уже   не   было желания выесть мне мозг, поинтересовалась Инка.

– У вас их нет?

– Нет.

– Значит, вы и есть цыгане. – Убежденно произнес я.

– Эй! – Воспротивилась этому суждению Инка, чутьем уловив подвох. – Может,

они зовутся у нас иначе.

– Любовь к золоту, путешествиям, цветастым нарядам.

– Дальше.

– Иные видят будущее. Смутно.

– Еще, – напряглась Инка.

– Способны украсть понравившуюся вещь. Плевать хотели на другие народы.

– Экая невидаль.

– Похищают детей.

– А, хораханэ… Нет, этих мы перевешали давным-давно, – успокоилась Аймара. –

Надо   было   начинать   с  плохого.   И  как   ты   смел   сравнивать   мой   великий   народ  с этими? – прошипела она, явно заходя на новый круг тихого скандала.

–   А   не   надо   смотреть   на   моего   брата,   как   будто   он   уже   едет   в   багажном отделении к тебе на родину.

–   Это   единственный   для   него   способ   выжить.   Я   бы   на   твоем   месте   была благодарна. – Задрала она носик.

– Тронуть Федора – не лучший способ самоубийства. – Отозвался я.

Безо всякой угрозы, впрочем – я, например, просто не успею отомстить первым.

Но был совершенно не понят.

– Равно как и меня, – выпрямилась Инка в кресле и отразила живой интерес высоткам, разросшимся вдоль Рублевского шоссе.

По   противоположной   стороне   хмуро   смотрели   на   новостройки   старые панельные дома, словно подозревая, что век их сочтен и рано или поздно быть им снесенными.   Но   вечер   скрывал   ржавые   разводы   от   кондиционеров   на   облезшей белой краске, а теплый свет из окон придавал жизни угловатым зданиям – и уже темные проемы величественных недостроев смотрелись мертво и лишне.

– Не  обижайся,  – примирительно  обратился  к  ней.  – Сейчас  посмотришь,  как мужчины убивают друг друга, успокоишься.

– Я домой хочу, – глухо произнесла Инка.

– Судя по отчетам, за время пребывания в Нью-Йорке, ты ни разу не отъезжала в родные горы.

Что было несколько странно. Быть может, такое понимание взрослой жизни.

–   А   теперь   –   хочу.   Там   папа,   дедушка…   Сестра   младшая…   –   И   в   голосе   было столько теплоты, что я невольно почувствовал себя очень неловко.

Все-таки, учит меня – добротно, не уклоняясь от соглашения.

– Хочешь, привезу ее? – Предложил я от чистого сердца.

– Даже не думай! – Рявкнула Аймара.

– Тогда перетерпи полторы недели.

– Я управлюсь раньше, – зло отозвалась она. – Улыбайся-улыбайся. Вот узнает меня кто из свиты твоих дуэлянтов и перережет тебе глотку за благодарность моей семьи.

– Прошу прощения, но смотреть на тебя будут исключительно как на дорогой автомобиль.

– То есть?

–   То   есть   год   выпуска,   стоимость   обслуживания   и   объем   цилиндров.   Год выпуска, конечно, так себе. А вот объем… А ну не трожь туфлю! – Немедленно пресек я   порыв   девушки   вооружиться   подручными   средствами.   –   Во-первых,   я   сразу извинился. Во-вторых, весь вечер придется хромать на одной туфле. Я ударостойкий.

– А я в глаз каблуком. Чтобы мозг пробить, – но обувь Инка оставила в покое,

хотя ноздри раздувались от ярости.

– Почему в сказке про Золушку никто не догадался поискать труп… – Проворчал я, отмечая начало Аминьевского шоссе.

А ведь все сходится: и легенда прикрытия, и в нужное время предоставленные костюм и транспорт, которые потом никто не нашел. Всех отчего-то очаровало слово «фея»,   за   которым   позабылось   «крестная   мать».   Потом   поиски   исполнителя   по оставленному   вещдоку.   Как   результат   –   свадьба,   потому   что   это   единственный способ породниться с семьей могущественной феи… Да и такой киллер под боком любому принцу нужен – министры те еще сволочи. Но это я больше от нервов –

вляпался Артем, и тут никак не получается быть абсолютно спокойным.

– Не хочешь, чтобы относились, как к дорогой кукле – веди себя прилично. –

Посоветовал я.

Впрочем, не ожидая особого конструктива в ответ.

– Прилично? С хвостом и ушами? – Раздраженно отозвалась Инка.

– У моего кота же получается. Не всегда, правда, но он ведь делает над собой усилие.

– Кот – тоже умрет, – поджала она губы.

– Да никто не умрет, – с некоторой усталостью вздохнул я. – Что же вы такие кровожадные?

– Боль и кровь правят миром, – произнесла Аймара вряд ли собственные мысли.

Скорее   –   давно   услышанное   и   принятое   за   истину.   Слишком   быстро   было сказано.

– А как же красота, деньги, любовь?

– Вторично, – отозвалась она столь же машинально. – Я же еду рядом с тобой.

Значит, боль сильнее красоты. И боль вернет меня домой.

– Ты едешь рядом, потому что кто-то забыл тебя забрать от торгового центра, -

поумерил я ее пафос. – Могу позвонить, и оно же заберет тебя к себе домой.

Правда, если оно станет править миром, нам всем конец.

– Не тебе сомневаться в мудрости предков. Скоро ты познаешь ее истинность.

–   А   вот   кстати,   ваши   горы   возникли   первыми   на   земле?   –   Постарался   я уклониться от очередной перепалки.

– Разумеется, – пожала плечами Инка. – Созданы из Солнца.

– И вас поставил править сам создатель.

– Правитель вселенной Пачайячачик. – Уточнила она.

Ага, как и ожидалось.

– В общем, у вас и рода Го проблемы с копирайтом.

– Мы старше рода Го, – отмахнулась Инка, как от мелочи.

– Кто первый припишет большую цифру, тот и древнее, – охотно поддакнул я,

развлекаясь в процессе вождения за чужой счет.

– У нас подтвержденные сведения! Радиоуглеродный анализ! Письменность и наскальные рисунки! – Задело Аймара.

– У китайцев тоже наука живет на грантах великих семей, – пожал я плечами,

наконец-то выруливая на Нежинскую.

Дорога   в   четыре   полосы   подпиралась   высоким   забором   с   правой   стороны   и лесистой территорией природного заказника, уходящего в низину, по другую руку. С

точки зрения визуальной красоты, осенний лес смотрелся невзрачно, неухоженно и откровенно заросшим – весь парковый комплекс с парадным входом находился по другую сторону массива. А вот с практической – достаточно было отойти на пару десятков  метров  вглубь,  и с дороги  уже  было  ничего  не разглядеть.  Разве  что  с верхних этажей «домов с видом на парк» – но и те были отставлены достаточно далеко от улицы, чтобы видеть что-то невооруженным взглядом.

Первую полосу дороги изредка расчерчивала разметка парковочных мест, на удивление – бесплатных, оттого почти повсеместно занятых.

Солнце не торопилось заходить за горизонт, но линия фонарей в один ряд вдоль нашего движения уже окрашивала путь теплым светом – и в этом свете не так и далеко после поворота виделась целая группа дорогих автомобилей, запаркованных до   автобусного   павильона   на   противоположной   полосе   –   настолько   именитых марок, что поток впереди слегка притормаживал, чтобы внимательнее разглядеть эту   выставку   роскоши,   замедляя   и   наше   движение.   Еще   дальше   по   улице просматривалась темная и низкая громада медицинского центра, шедшего по этой улице под вторым номером. Значит, мне сюда.

–   …впрочем,   тебе   ли   понимать,   низкорожденному,   –   оказывается,   завершала свою   колкую   и   обличительную   речь   Инка,   пока   я   с   интересом   оглядывал пространство вокруг.

А я и не расслышал все остальное. Иммунитет, что ли, вырабатывается?

– Вот и Артем, – отметил я княжича, на этот раз одетого в белую кофту и джинсы,

расположившегося перед своим белым «Кадилак Эскалейдом», опершись на капот и сосредоченно уставившись в телефон, удерживаемый двумя руками и повернутый горизонтально.

В игрушку рубился, не иначе.

Что характерно, расположилась его машина и он сам так, чтобы занимать два парковочных места.

Чуть дальше, под навесом остановочного павильона, виделись те, кто вполне походил по описанию на оппонентов Шуйского – человек шесть молодых ребят: как на   подбор   подтянутых   и   спортивных,   с   волевыми   подбородками   и   короткими прическами   блондинистых   волос,   одетых   столь   же   одинаково:   серые   и   бежевые брюки, белые кроссовки и рубашки под жакетами и безрукавками. В общем, так и хотелось бросить им мячик – пускай себе играют.

Рядом с ними, но показательно поодаль, смотрели на них две дамы в вечерних платьях и неброских украшениях – и разговоры ребят, что всерьез обсуждали что-то,

поглядывая в спину Артема, говорились наверняка из расчета на то, что прелестные дамы их услышат.

– Не дуэль, а великосветский салон, – неодобрительно покачал я головой.

Отдельно, столпами спокойствия и уверенности, между остановкой и машиной

Артема расположились двое мужчин: и если одного из них, убеленного сединами и невысокого, с врачебным чемоданчиком в руках и немарким плащом, под которым был классический сюртук в серую полоску, я не знал, то второго, в темно-синем костюме   с  галстуком,   доводилось   видеть   и   в   газетах,   и  по   телевизору.   Знать   же лично второго сына князя Мстиславского не довелось – лет ему было под тридцать,

а   область   деятельности   уходила   так   далеко   в   легальные   и   оптовые   поставки вооружения   зарубеж,   что   не   было   до   того   тропинок,   на   которых   мы   могли встретиться.   Но   вообще,   фигура   явного   посредника   и   третейского   судьи   была выбрана   с   огромным   запасом   –   этот   если   скажет   Романовым   построиться,   те   и встанут по линии, равно как и процентов тридцать московской аристократии. Всетаки,   представитель   династии   великих   российских   полководцев,   и   немало   этой аристократии бывало под их началом в общих походах – равно как и оказывалось супротив них, с печальным для себя исходом.

Шуйского   и   Романовых,   впрочем,   Мстиславский   не   замирит   и   волю   свою навязать не в состоянии. Представитель последних, как уже отмечалось, слишком молод и горяч, а вот первым Мстиславские ровня и те могут им только советовать.

Одним   словом,   представитель   очень   влиятельной   и   сильной   семьи   был привлечен   судить   рядовой   спор.   Тоже   проявление   уважения   и   статуса,   между прочим – абы кого не позовут и доверять свои жизни не станут.

Кроме упомянутых, чуть в стороне разместился представитель города: этого я тоже впервые видел, но характерное равнодушное выражение лица и планшет в руках, а также готовность записать все убытки и стребовать за них – никак и ни с кем не перепутаешь.

– Что, прямо на улице? – С разочарованием протянула Инка.

–   Есть   официальные   дуэльные   полигоны.   –   Пожал   я   плечами.   –   Но   там представитель   императора   и   обязательное   сообщение   семьям   конфликтующих сторон.

– Приятней умирать тут – в овраге, под поваленным деревом?

– Увы, некоторые очень хотят выглядеть взрослыми, потому что боятся, что им запретят родители.

Я коротко просигналил, обращая внимание увлекшегося Артема на себя.

Тот   приветственно   махнул   рукой,   и   не   отвлекаясь   от   игры,   подвинул   свою машину   рукой,   освобождая   мне   место   под  парковку.   После   чего   вновь   уселся   на капот доигрывать.

– Это твой друг? – Подала голос Инка.

– Ну не футбольная же команда с болельщицами.

Инка   коротко   взглянула   в   их   сторону.   Там,   кстати,   как   раз   притормозил напротив   юных   аристократов   один   из   последних   вечерних   автобусов,   заметив потенциальных   пассажиров   на   остановке.   Наверное,   юноши   и   девушки   в   этот момент впервые в своей жизни увидели его салон изнутри – и оттого притихли и разглядывали   пространство   через   двери   с   повышенным   интересом.   Потерянное поколение – как они собрались жить дальше, не зная, какое место самое удобное, где зимой греет печка, и у какого кресла не сквозит от дверей? Сложно им будет, когда все отберут.

– Твой друг  выглядит каким-то  легкомысленным, – отметила Аймара, пока  я выгадывал паузу во встречном потоке под маневр поворота.

– Ему просто все равно, – поправил я.

– На собственную жизнь?

– Мой друг с одинаковой легкостью прихлопнет и их, и даже тебя, – повернул я все-таки и притормозил перед свободным парковочным карманом.

– И тебя?

–   И   меня.   –   Признал   я   превосходство   классического   образования   над импровизацией.

– Что, даже с твоими артефактами?

А в голосе скользнула ревность к чужому превосходству.

– Даже с теми артефактами.

Потому что тут нет защиты крепости, на которые будут они опираться. А вот с иными кольцами – можно посмотреть. Чисто теоретически, разумеется.

–   Какой   перспективный   большой   молодой   человек,   –   задумчиво   произнесла

Инка, поглядывая на посторонившегося в сторону княжича.

– Так, никаких «перспективных». – Жестко произнес я. – Он добрый и хороший юноша с огромным сердцем, хватит с него одной бедовой подруги.

– Да как ты подумать-то мог? – Фыркнула Инка. – Вот еще.

–   Я   предупредил.   –  Строго   подытожил   и   разблокировал   двери.   –   Выбирайся,

будем знакомиться.

– Сними ушки и хвост. – Не сдвинулась Аймара с места.

– В общем-то, можешь оставаться в машине.

– Я буду себя вести очень и очень хорошо. – Заверила она тут же.

– Можно снять, – задумался я. – С условием, что будешь идеально вести себя в гостях у Ники.

– Кажется, я это уже пообещала, – слегка болезненно отнеслась Инка к неверию в ее слова.

–   Тем   не   менее,   хорошо   –   не   значит   идеально.   К   Нике   завтра   придут договариваться о свадьбе.

И саботаж тут даром не нужен.

– Кто придет? – Слегка удивилась Аймара.

– Мои представители.

– Серьезно? Ты? На ней? – В голосе отразилось недоумение.

– Я не забрал у нее банковскую карту. Конечно я серьезен. – Вышел я из машины и захлопнул дверь.

Почти моментально рядом оказалась Инка – уже без ушек и хвостика, а значит условия соглашения она приняла.

– Разрешите представить, княжич Шуйский Артем, – подошел я к джипу друга и заговорил на английском, обозначая дальнейший язык общения.

Тот ответил коротким наклоном головы и с интересом посмотрел на гостью.

– А это принцесса Аймара Пакэри Инка, старшая дочь великого рода Аймара.

И если от этого она и сбилась на мгновение, то этого было не заметно.

– Меня похитили, – очаровательно улыбнулась ему Инка и подала руку.

Артем принял ее руку в свою гигантскую пятерню, очень аккуратно пожал и с укором посмотрел на меня.

– Тебе не совестно, а?

Инка торжествующе покосилась на меня.

– Ты почему ее похитил, а не меня? – Столь же осуждающим тоном завершил

Артем.

–   Простите,   что?   –   Вернула   себе   ладошку   Инка   и   чуть   отступила   от   него   в сторону.

А вид у нее в этот момент был, будто она встретила еще одного сумасшедшего на своем пути.

– Он как-то меня тоже похитил, после восьмого класса, – доверительно ответил ей Шуйский. – Целых три дня конфет, игры на приставке и гора фильмов с полным нарушением   распорядка   дня,   –   чуть   мечтательно   продолжил   он.   –   Никаких обязанностей и тревог. А потом нас нашли.

– И что ему сделали? – Уже предчувствуя неудобный для нее вариант, спросила

Инка.

– Да что ему будет,  – махнул на  меня  рукой  Артем.  – Меня вот – ругали.  Но сегодня   я   бы   повторил,   –   покосился   он   в   сторону   остановки,   на   ребят   из противоположной стороны конфликта.

– А за меня вот обещают жуткую кару похитителям и целую кучу золота тому,

кто проявит благоразумие!

– Тонну золота, я слышал. – Кивнул Шуйский.

– Уже две тонны! Но я выбью вам больше, гораздо больше!

– Девушка, я живу за Уральскими горами, – чуть устало произнес он ей с легкой улыбкой. – У меня этого золота… А друг – всего один.

– И вот так – уже два дня, – пожаловался я Артему на Инку. – Вчера у деда в крепости   гвардейца   пыталась   подговорить.   Потом   повара.   Потом   даже   с   чайкой разговаривала.

– Может, вам нравится, когда вас похищают – а мне нет! – Прошипела Аймара.

– Жалобы, замечания? – Деловым тоном поинтересовался я.

– Да! Ты еще жив!

– И кто виноват, что плохо старается? – Укорил я ее. – Одна попытка в день тебе дана. Одна бездарная попытка в день.

– А еще меня тут морят голодом. – Буркнула Инка.

Это да – мой просчет. Осталась без обеда и ужина.

– Ладно, найдем что-нибудь на обратном пути. – Пообещал ей, поискал в кармане и протянул конфету.

На угощение Инка взглянула со всем доступным пренебрежением. А вот когда его перехватил Артем и уплел (не со зла, просто глубинные рефлексы), то с диким возмущением воззрилась на княжича.

– Кто там хоть стоит рядом с Романовым? – Поинтересовался я.

–   Мне   обязательно   знать   всю   эту   титулованную   мелочь?   –   Чуть   ворчливо отозвался друг, комкая обертку. – Какие-то барончики, графы, виконты. Юля Орлова отчего-то здесь, справа стоит. Подругу не знаю тоже.

После чего пристально посмотрел на меня – как Брунгильда, которая знает, что там, где есть один кусочек колбасы, есть и второй. Да и стресс у него – можно и вторую.

– А где же ваша девушка? – Вмешалась в беседу Инка. – Или Максим говорит верно, и вы ее разлюбили? – Похлопала она ресницами.

– Вера в больнице, – произнес Артем, переведя взгляд на лес. – У нее шок.

– Бедная девушка, – посочувствовала она ему теплым и заботливым голосом. – Ей наверняка нелегко после встречи с этими грубиянами.

– Может, и так.

– А хотите, я их убью? – Похлопала Аймара ресницами. – Мне можно, я вне ваших традиций и правил. Я пройду мимо них, и формальный повод найдется.

Артем  повернулся  к девушке  и внимательно  на  нее посмотрел. Я  бы  сказал,

пристально – и даже ближе подошел.

– О, с Федором уже познакомились. – Произнес Шуйский веселым голосом. – Как я сразу не заметил? – Присмотрелся он к орнаменту на золотой маске.

До   слов   же   девушки   ему   было   абсолютно   все   равно.   Аймара   раздраженно фыркнула и отвернулась.

– Третий день, как. – Подтвердил я.

– Надо будет тоже пересечься в городе. После всего этого, – тягостно вздохнул он и покосился на часы.

Две минуты до положенного времени.

– Не хочешь убивать? – Правильно понял я его вздохи.

– Но ведь придется. Ранг у этого Романова слишком высок, чтобы убедительно сломать что-то одно, – почесал Артем затылок. – Стану сдерживаться – со стороны будет казаться, что хочу унизить. Так даже хуже, чем убить.

Да и если заиграться в поддавки, может и самому неплохо так прилететь – что тоже очевидно, пусть и не было произнесено. Правила-правилами, но когда близко замаячит смерть, таким, как Романовы станет наплевать на любые договоренности.

Может и Силу Крови призвать, что не уместно в дуэли, но вполне нормально, если хочешь забрать жизнь ненавистного врага с собой в могилу.

– Значит, надо сделать так, чтобы унижение стало общим. – Озвучил я вывод.

– Подробней? – Повернулся ко мне Артем.

–   Если   с   ними   всеми   произойдет   нечто,   о   чем   станет   стыдно   говорить,   то конфликт не дойдет до старших в семье. Станет личным делом этой мелочи – или же тем, что они предпочтут забыть, а тебя обходить стороной.

– Звучит здорово, но…

– Вызови их всех.

Шуйский задумался и цепко посмотрел в сторону остановки.

– Они шутят и смеются, – отчего-то грустным голосом произнесла Аймара Инка,

тоже повернувшись к Романовым и свите. – Строят планы.

– Вам их жалко?

– Нет. Просто они считают, что все им сойдет с рук. Почти как вы.

– Девушка, – обратился к ней Шуйский. – Разрешите вас пригласить на ужин и объяснить, почему происходит так, а не иначе?

– Я не против, – коротко кивнула Аймара.

– Максим, ты же позволишь?

–   Доставь   ее   потом   к   Нике   в   родовой   особняк.   –   Отмахнулся   я,   приметив пригласительный жест от третейского судьи.

Значит,   время   пришло   –   и   мы   неспешно   потянулись   в   сторону   княжича

Мстиславского, равно как и Романов вместе с двумя секундантами. Иные остались подле остановки, с интересом глядя в нашу сторону.

– Шестеро – это не один, – продолжил прерванную беседу Артем. – Шуму будет больше. Разрушений… Этот же чиновник с планшетом не зря приехал? – Буркнул княжич. – На каждое деревце, небось, ценник уже навесил.

– Тут у тебя будет огромное преимущество – деньги возьмут только с тех, кто станет портить городскую собственность.

Шуйский вопросительно поднял бровь.

–   Что   тебе   делать   вовсе   не   обязательно…   Помнишь,   как   в   летнем   лагере?   –

Ответил я ему тонкой улыбкой.

– Ничего не выйдет, – с сожалением посмотрел он на заходящее солнце и на разреженный   лес,   все   еще   подсвеченный   закатом.   –   Эффект   не   тот,   люди   уже взрослые и видимость хорошая – легко держаться вместе.

– Получится. – Уверенно произнес я. – Но выбор за тобой.

– Я подумаю. Идемте. – Зашагал друг в сторону к судьи.

– Инка, тебя я представлю сам. – Обратился я к девушке на всякий случай.

Потому что Артем – это ладно, а если она тут сообщит свое полное имя, то как бы со всеми остальными не произошел массовый несчастный случай.

– От меня не будет проблем. Мне все еще интересно, что я услышу за ужином.

–   Господа,   –   низким   и   глубоким   голосом   обратил   на   себя   внимание   княжич

Мстиславский. – Не скажу, что я рад этому вечеру и встрече. Не м ожно быть так,

чтобы проливалась кровь старых семей. Не стоит плодить раздор и смуту, приносить горе близким и боль в сердце нашим почтенным отцам. Призываю к примирению.

К традиционной речи отнеслись почтительно и без острых и злых взглядов в адрес друг к другу. Княжич Романов выглядел сосредоточенно и уверенно, глядя только на Мстиславского – ему идти на бой. Его свита позволяла себе высокомерные взгляды в мой и Артема адрес – эти драться не планировали. На Инку поглядывали с любопытством,   сама   же   девушка   отражала   отстраненное   равнодушие   к присутствующим – еще и потому, что русский не понимала. Артем же показывал традиционное спокойствие монолита, об который можно только убиться.

–  Меня   устроят   извинения   княжича   Шуйского,   –  подал  первым   голос  Виктор

Романов. – Я уже давал слово, что не было в моих действиях и действиях моих людей бесчестья. Меня оскорбляет его неверие в мои слова.

А Артем чуть нахмурился.

– Я не вижу причин для извинений. – Коротко ответил Шуйский. – На правах вызванной стороны, я желаю получить сатисфакции так же от тех пятерых молодых людей, что прибыли с княжичем Романовым. Одномоментно с ним самим. Мне не понравились и показались оскорбительными их взгляды, – пояснил он в ответ на вопросительно поднятую бровь Мстиславского.

– Вы желаете расширить число дуэлянтов за счет ваших секундантов?

–   Нет,   я   желаю   биться   один   против   шести.   Сейчас,   по   праву   старшей   крови.

Извинения мне не интересны. – Ответил Артем холодным взглядом и повернулся к соперникам. – Перчатки нет, но я могу кинуть в вас скамейку.

И двое секундантов Романова отчетливо погрустнели.

– Вы и ваша свита в праве уклониться от вызова, – обратился к другой стороне

Мстиславский, отразив излишне резким движением свое раздражение.

Все-таки, для его репутации лучше было бы примирение сторон и бескровный исход событий – тогда такого посредника станут зазывать гораздо чаще.

– Я не уклонюсь. – Упрямо ответствовал Романов.

– Мы, Александр Геринг и Август фон Нолькен, не уклонимся. – Переглянувшись между  собой,  ответил один  из парней.  –  Мы  готовы  сложить  с  себя  полномочия секундантов.

– Вам потребуются новые.

–   Думаю,   княжна   Орлова   не   откажет   нам.   Или   есть   сомнения   в   ее   статусе свидетельствовать честность? – Обвел нас глазами Романов, остановив взгляд на золотой маске Инки.

А затем вновь повернувшись к Мстиславскому.

– Вам стоит решить это между собой, – сухо ответил тот. – Также обсудите вызов со своими товарищами. Напоминаю, что дуэль может быть перенесена на завтра,

ежели ее светлость не пожелает быть свидетелем кровопролития. Быть может, она и вас   сумеет   от   него   отговорить.   Я   призову   вас   позже,   господа.   Вам   есть,   о   чем переговорить.

И мы вновь медленно разошлись по своим местам.

– Тут дуэль или танцы? – Вредно проворчала Аймара, которую явно раздражало непонимание хода дел.

– Артем будет биться против шестерых. – Подытожил я результат переговоров и с удовольствием потянулся вверх, разминая руки и спину.

– Подвел друга под верную смерть и радуешься? – Уколола Инка, которую всетаки пробил общий мандраж действа.

Одно дело – скоротечная схватка. Другое – ритуальность перед неизбежностью.

Что-то в этом такое есть, завораживающее.

–   Как   думаешь,   Романов   мог   соврать?   –   Все   же   спросил   меня   Артем,   явно мающийся этим вопросом некоторое время.

– Мог. А мог и сказать правду.

– Очень ценный ответ, спасибо, – буркнул он, вновь опираясь на капот.

Машина слегка двинулась под ним, и Артем, чертыхнувшись, все-таки поставил ее на ручник.

Переговоры   у   противоположной   стороны   проходили   под   эгидой   плохого романтического   фильма   –   свита   Романова   единодушно   и   с   расшаркиваниями соглашалась встать с ним плечо к плечу. Княжна Орлова и некая вторая от такого зрелища млели и розовели щечками.

А после еще пяти минут нас вновь призвали сообщить свое решение.

Станет ли высокородная княжна соглашаться стать свидетелем чужой смерти?

Эта – согласилась.

–   Никишина   Яромира   присоединяется   быть   гарантом   честности   этого благородного поединка, – пролепетала вторая за подругой, будучи в восторженном волнении чувств от происходящего.

Ее, как я понял, еще и дамой сердца успели признать, вместе с княгиней. Идущие на смерть, как же.

–  Самойлов   Максим,  гарантирую  честность  поединка.  –  Пришел мой  черед.  –

Вместе со мной, его гарантирует высокородная в золотой маске.

– В праве ли мы узнать имя благородной? – Уточнил Мстиславский.

– Не этим вечером.

– Как мы можем быть уверенны в ее благородном происхождении? – Подал голос один из свиты Романовых.

–   Ваше   высочество,   –   демонстративно   повернулся   я   к   Инке   и   обратился   на английском. – Вам не кажется, что тот заросший кустарник недостоин романтики этой ночи?

– Весной он может расцвести. – С милой улыбкой стала трепать она мои нервы.

– Весной он неизбежно завянет, не выдержав сравнения с вашей красотой. –

Нахмурился я.

– Вряд ли я буду тут той весной.

А народ стал немного утомляться нашей перепалкой.

– Тогда бей по мне, – отмахнулся я угрюмо. – Иначе господа и про меня начнут задавать вопросы.