Текст книги "Три женщины"
Автор книги: Владимир Лазарис
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 37 страниц)
«Поговаривали о якобы негативном отношении Бунина к евреям, – вспоминал много позже Кнут. – Но, скорее всего, это были только слухи, если судить по случаю, имевшему место в 1937 году. К столетней годовщине со дня смерти Пушкина легендарный танцовщик и пушкинист Серж Лифарь[373]373
Лифарь Серж (Сергей Михайлович, 1905–1986) – русский хореограф.
[Закрыть] организовал в Париже великолепную пушкинскую выставку. Там были представлены уникальные с исторической точки зрения экспонаты – например, роковой пистолет, из которого был застрелен поэт. На бал по поводу открытия выставки Лифарь пригласил нескольких русских поэтов прочесть стихи, посвященные памяти Пушкина. Зная, что в зале среди прочих наверняка окажутся и бывшие герои „черной сотни“ и уцелевшие члены дома Романовых, для которых русская революция была не более чем проделкой жидовской шайки, я выступил с чтением поэмы о еврейских похоронах в Кишиневе, воспользовавшись тем предлогом, что в поэме есть несколько строчек о Пушкине. Когда я кончил читать, в зале воцарилось гробовое молчание (…) Не знаю, сколько времени длилась бы эта напряженная тишина, если бы на сцену не поднялся Бунин. Он обнял меня и расцеловал. Грохнули аплодисменты»[374]374
«Поговаривали о якобы… аплодисменты» – Д. Кнут, «Бунин в быту».
[Закрыть].
8
Ариадна и Кнут вели полуголодное существование, что не мешало им принимать гостей. Кто-то жил по соседству и забегал на огонек, кому-то они звонили, кто-то заходил без звонка. Общество собиралось самое разношерстное. Бывал там бывший ешиботник[375]375
Ешиботник (ивр.) – учащийся ешивы.
Ешива (ивр.) – букв. «заседание». Еврейское религиозное учебное заведение, готовящее раввинов.
[Закрыть] из Литвы Довидман, которого называли только по фамилии. Он походил на Дон-Кихота. Длинный, худющий, с бородой, с голубыми глазами, по-донкихотски наивными. Целыми днями он сидел в кафе и играл в шахматы. Бывала там и младшая сестра Кнута, хорошенькая веселая Ахува, в которую был влюблен молодой многообещающий философ и литератор Арнольд Мандель[376]376
Мандель Арнольд (1913–1987) – французский писатель и публицист.
[Закрыть] с черными, порчеными зубами, похожий на обезьянку. Позднее он стал одним из выразителей проблем французского еврейства, посвятив свои книги, в сущности, одной теме – еврейскому самоопределению в нееврейском мире. Заходил и младший брат Евы, милый серьезный Моня (Иммануил) Циринский, успевший, несмотря на молодость, стать владельцем парохода, назвав его в честь своей любимой сестры «Ева». Заглядывали уроженец Двинска маленький Жак Шапиро[377]377
Шапиро Жак (Яков Александрович, 1887–1972) – французский художник, автор мемуаров о еврейских художниках Монпарнаса «Улей» (фр.), «Фламмарион», Париж, 1960.
[Закрыть] и уроженец Белостока Бен (Рабинович)[378]378
Бен (Рабинович Бен-Цион, 1905–1988?) – французский художник.
[Закрыть] – оба художники, рисовавшие портреты Ариадны, Евы и Кнута. Бывали и актеры Григорий Хмара[379]379
Хмара Григорий Михайлович (1883–1970) – русский актер театра и кино, режиссер.
[Закрыть], Ляля Кедрова[380]380
Кедрова Ляля (Елизавета Николаевна, 1918–1994?) – русская актриса театра и кино.
[Закрыть] и уроженка Одессы Шошана Авивит[381]381
Авивит (Лихтенштейн) Шошана (1901–1981) – французская актриса.
[Закрыть], ставшая одной из ведущих актрис «Комеди Франсэз»[382]382
«Комеди Франсэз» (фр.) – Национальный театр Франции.
[Закрыть] после того, как чуть было не стала ведущей актрисой «Габимы»[383]383
«Габима» (ивр.) – букв. «сцена», «подмостки». Израильский национальный театр. Создан в 1918 году в Москве при поддержке К. С. Станиславского (1863–1938) и Е. Б. Вахтангова (1883–1922).
[Закрыть]. Попав в труппу «Габимы», она так поразила Вахтангова, что роль Леи в «Диббуке»[384]384
«Диббук» (ивр.) – букв. «прилипший», в еврейских народных поверьях – злой дух, который вселяется в человека и овладевает его душой. Название пьесы еврейского писателя, драматурга и собирателя еврейского фольклора Семена Ан-ского (Шломо Раппопорта, 1863–1920) и первый спектакль «Габимы», поставленный на иврите Вахтанговым в 1918 году и принесший еврейскому театру мировую славу.
[Закрыть] он отдал ей. Но терзания Авивит из-за тайной любви к Вахтангову и конфликт с труппой вынудили ее уйти из театра, а роль Леи сыграла Хана Ровина[385]385
Ровина Хана (1888–1980) – ведущая актриса «Габимы».
[Закрыть]. Французские поэты Эдмонд Пелег и Андре Сапир посвящали Шошане стихи, композиторы Андре Блох и Андре Уор сочиняли музыку для ее чтения с эстрады ТАНАХа[386]386
ТАНАХ (ивр.) – аббр. из первых букв названий частей Библии – «Тора» (Пятикнижие Моисеево), «Невиим» (Пророки), «Ктувим» (Писания).
[Закрыть] на иврите, а Бальмонт, посвятивший ей цикл стихотворений и драму «Юдифь», называл ее своей музой. «Обладая страстным темпераментом, – писал о ней один критик, – мелодичным голосом, отточенной дикцией и незабываемой красотой, она могла бы заставить прозреть слепого и пробудить мертвого». Дома у Ариадны Шошана Авивит читала стихи русских поэтов.
Однажды пришел и Юлиан Тувим[387]387
Тувим Юлиан (1894–1953) – польский поэт.
[Закрыть], которого Ариадна пригласила с женой на ужин. Его красавица жена Стефания, как и он, была еврейкой, но считала себя «чистокровной» полькой и очень стыдилась своего еврейства. За ужином она повернулась к мужу и, чуть приподняв кончик своего носа, улыбнулась:
– А не лучше ли было бы, если б у тебя был вот такой нос?
Воцарилась тишина, но пани Тувим не унялась и заявила, что у всех евреев очень длинные носы.
– Вы совершенно правы, – выпалила Ариадна. – У евреев носы длинные, а у гоев лица гладкие, как задница.
При этих словах несчастная пани Тувим приросла к стулу, а Ариадна вывела Тувима в другую комнату и сказала:
– Вы мне очень нравитесь и всегда можете к нам приходить. Но только без жены.
«Дуракам и антисемитам, – говаривала Ариадна, – в моем доме места нет».
Как-то Ариадна пригласила приехавшего в Париж из Эрец-Исраэль литератора и переводчика Лейба Яффе[388]388
Яффе Лейб (Лев Борисович, 1875–1948) – израильский переводчик, публицист, общественный деятель.
[Закрыть]. Он объездил весь свет, был ярым социалистом, сионистом, гуманистом в очень любил женщин.
За столом Яффе начал рассуждать о том, что с арабами надо наладить отношения, что они живут в Палестине много веков, что мы их в чем-то ущемили, забрали их земли…
Ариадна слушала, заливаясь краской от ярости, а потом бросила:
– Простите, господин Яффе, но есть только две возможности решить арабскую проблему: или выгнать их всех вон, или перерезать им горло. Это же наша земля! О чем тут говорить!
Сионист Яффе чуть в обморок не упал и с тех пор не мог слышать об Ариадне.
А как-то, сидя с Кнутом в кафе, Ариадна поносила французов, не понижая голоса. Вдруг встал какой-то военный, подошел к ней и спросил:
– Мадам, могу ли я взглянуть на ваш паспорт?
Ариадна протянула ему паспорт.
– Вы – француженка? – удивился он.
– По чистой случайности, – медленно и спокойно ответила Ариадна.
А толчком отгородиться от гордой французской нации для Ариадны послужила реакция некоторых парижских газет на выставку иллюстраций Шагала к басням Лафонтена[389]389
Лафонтен Жан де (1621–1695) – французский баснописец.
[Закрыть]. Она была на этой выставке, видела сто шагаловских гуашей и вернулась совершенно восхищенная. Наутро она прочитала в газете, что со стороны русского еврея – величайшее нахальство замахиваться на французского классика. «Шагал и Лафонтен – жители разных планет».
– Это еще цветочки! – хмыкнул Кнут и передал Ариадне другую газету, которая писала: «Совершенно удивительно, что вся эта школа художников и скульпторов[390]390
…вся эта школа художников и скульпторов – имеется в виду парижская школа (Модильяни Амедео, Сутин Хаим /1893-1943/ – французский художник, Липшиц Жак /1891-1973/ – французский скульптор, Цадкин Осип /1890-1967/ – французский скульптор и др.).
[Закрыть] состоит почти исключительно из иностранцев и семитов, которые не чувствуют и не пишут по-французски».
– Такими они видят нас всех! – Ариадна швырнула газетой в Кнута.
– Какими?
– Чужаками и семитами.
– Ну, уж ты-то никак не семитка! – улыбнулся Кнут.
– Там, где есть антисемиты, я – семитка, – отчеканила Ариадна.
Кнут с Ариадной часто бывали на разных лекциях, вечерах и диспутах, которые проходили в очень популярном в те годы открытом для публики литературно-политическом клубе леволиберального уклона «Фобур»[391]391
«Фобур» (фр.) – «Предместье».
[Закрыть].
Один из диспутов был посвящен новому роману-памфлету «Безделицы для погрома» Луи Фердинанда Селина[392]392
Селин (Детуш) Луи Фердинанд (1894–1961) – французский писатель. Был осужден за коллаборационизм.
[Закрыть].
Получив слово на этом диспуте, Ариадна поднялась на сцену. Ее немного хриплый голос при внешнем спокойствии сразу же насторожил публику.
– Антисемитизм извечен, как ненависть лакея к своему господину, – слова этой хрупкой женщины походили на удары хлыста, и публика замерла. – Эта ненависть обращена на всякого, кто имеет какие-нибудь преимущества перед другими. А цивилизованный мир живет духовными богатствами иудаизма. Поэтому само собой он может только ненавидеть евреев.
На «Безделицы для погрома» Кнут написал рецензию.
«Тут перемешано все: Селин цитирует Талмуд, статистику, еврейские газеты, „Протоколы сионских мудрецов“, письма немецких евреев из Тель-Авива, каких-то вымышленных еврейских простофиль (…) Андре Жид, Оскар Уайльд, Сезанн, Расин[393]393
Расин Жан-Батист (1639–1699) – французский драматург.
[Закрыть], Модильяни, Пикассо, Монтень[394]394
Монтень Мишель де (1533–1592) – французский писатель.
[Закрыть] – все до одного были подкуплены евреями, воплощающими в жизнь еврейский план порабощения всего мира. Бергсон[395]395
Бергсон Анри Луи (1859–1941) – французский философ. Лауреат Нобелевской премии (1927).
[Закрыть], Пруст, Фрейд, Эйнштейн – евреи, которых еврейство вознесло на самую высокую ступень, чтобы они проникли в души и в мозг всего мира. Даже Папа Римский тоже из евреев. Даже французские короли подозрительны в глазах Селина: „Не считаете ли вы, что у них слишком длинные носы?“ Книга Селина как подлинно антисемитский документ полна искаженных цитат, лжесвидетельств, полуправды и откровенного вымысла: Керенский[396]396
Керенский Александр Федорович (1881–1970) – глава Временного правительства России. В 1918 году эмигрировал во Францию, оттуда в 1940 году переехал в США.
[Закрыть] – еврей, Ленин – калмыцкий еврей или еврейский калмык, Леон Блюм[397]397
Блюм Леон (1872–1950) – премьер-министр Франции (1936–1937).
[Закрыть] публично заявил о своей ненависти ко всему „арийскому“ и т. п. Россия и Эрец-Исраэль – трамплины для всемирной революции, цель которой добиться еврейской власти во всем мире с помощью мировой войны, над подготовкой к которой евреи трудятся каждый день. И Селин зовет неевреев на всемирный погром, чтобы стереть с лица земли всех евреев до последнего. Эта каша заползает в податливые мозги молодых австрийцев, венгров, немцев, поляков, румын, итальянцев и всех других (…) Человек, которого после его первой книги „Путешествие на край ночи“ считали образцом честности, непорочности и гражданского мужества, в котором видели чуть ли не сына Дон-Кихота, оказался то ли негодяем и мошенником, то ли сумасшедшим, а может, и тем и другим. Гибрид патологии и зоологии»[398]398
«Тут перемешано все… и зоологии» – Д. Кнут, «Безделицы для погрома», «ха-Арец» (ивр.), 4.3.1938.
[Закрыть].
9
В 1936 году по всей Германии на каждом углу висела свастика, а для Франции 1936 год ознаменовался политическим переворотом. На парламентских выборах победил Народный фронт, и во главе правительства, впервые во французской истории, встал эльзасский еврей с пышными усами, социалист Леон Блюм. Правые радикалы в ответ не замедлили выдвинуть лозунг «Лучше Гитлер, чем Блюм».
В соседней Испании началась гражданская война после того, как в эфире прозвучал условный сигнал генерала Франко[399]399
Франко Франсиско (1892–1975) – генерал, правитель Испании (1939–1975).
[Закрыть] к вооруженному мятежу против республиканского правительства.
Ариадна и Кнут внимательно следили за положением в Европе и особенно – в Германии.
«Она все больше погрязала в чтение политических новостей, становившихся все более и более неприятными, и, кроме их обсуждения, казалось, ничто другое ее не интересует»[400]400
«Она все больше… не интересует» – А. Бахрах, стр. 130–131.
[Закрыть], – писал Бахрах об Ариадне.
Кнуту помогал читать газеты между строк еврейский инстинкт бывшего российского подданного. Что касается Ариадны, то она, пожалуй, в самом деле была не лишена дара провидения. Впрочем, нюрнбергские законы, по которым евреям запрещалось вступать в брак с арийцами, мог не понять только безмозглый. Поэтому оба с таким обостренным интересом впервые слушали на одном из вечеров выступление главы Союза сионистов-ревизионистов Владимира Евгеньевича Жаботинского.
Жаботинский призывал евреев покинуть Восточную Европу еще в 1932 году, до прихода Гитлера к власти, а теперь, в 36-м, он считал, что на упорядоченный и постепенный переезд евреев из европейских стран в Палестину не осталось времени – только эвакуация.
– Катастрофа уже в воздухе носится, – сказал Жаботинский на этом вечере и процитировал такие строчки:
– Этот ужасный шторм, – продолжал Жаботинский, – может нас уничтожить, а может и спасти – зависит от моряков, от капитана и от парусов. Одним словом – от политики еврейского руководства в Европе.
В том же 1936 году на массовом митинге в Варшаве Жаботинский объявил еврейскую эвакуацию главной задачей дня и наметил ее план.
Сионистские лидеры Европы встретили этот план в штыки, особенно лидеры польского еврейства, на которое главным образом и рассчитывал Жаботинский. Они спорили с Жаботинским, бойкотировали его и даже обвиняли в антисемитизме. «Жаботинский хочет эвакуировать большую часть нынешнего еврейского населения Польши, а я хотел бы видеть тут не три с половиной миллиона евреев, а семь», – сказал один из лидеров.
Ариадна еще в 1935 году предвидела, что Сталин с Гитлером договорятся, вместе начнут войну, и тогда всем европейским евреям придет конец. Никто из них не останется в живых. Тогда-то Ева и сказала, что Ариадна либо сумасшедшая, либо пророчица.
Стоит ли удивляться тому, что Жаботинский быстро обратил Ариадну с Кнутом в пламенных сионистов. Они побывали у него дома, после чего Ариадна сказала, что она просто в восторге от Жаботинского.
Свою следующую лекцию Жаботинский посвятил милитаризму.
– «Милитаризм» стал одним из зол нашего века, но иногда даже зло может быть временно необходимым. Национальным воодушевлением можно заразить даже самого ассимилированного еврея. Для этого нужно взять несколько сотен еврейских юношей, одеть в военную форму и пустить их маршировать. Ничто так не впечатляет, как превращение масс в единое целое, движимое единой волей.
После лекции Жаботинский спросил Ариадну, не скучала ли она.
– Нисколько, – ответила Ариадна. – Но я с вами не согласна.
– В чем же?
– В том, что вы говорили о милитаризме. Марши и парады – это же Гитлер и Германия. «Масса», «единая воля» – это же психопат Гитлер выкрикивает на весь мир каждый день. Неужели вы ставите евреев на одну доску с ним? Зачем евреям марши? Им срочно надо в Палестину.
Жаботинскому нравились в этой женщине ее пыл, ее убежденность, ее непримиримость, ее непохожесть на других.
– Настанет время, – сказал Жаботинский, – когда евреи пройдут маршем по своей стране – Палестине. Что же касается массы, законы ее поведения одинаковы для всех – и для немцев, и для евреев.
* * *
Жаботинский искал союзников для поддержки своих планов. А правитель Италии Бенито Муссолини, фашизм которого отличался от нацизма Гитлера, мог стать, считал Жаботинский, таким союзником по принципу «Враг моего врага – мой друг». Для дуче англичане были врагами, и он мечтал создать новую итальянскую империю в пику английской. Он уже бросил вызов английской короне, захватив Абиссинию, что поставило под угрозу торговые связи Англии с Индией и с Дальним Востоком.
Искал поддержки сионистских планов и журналист Итамар Бен-Ави[402]402
Бен-Ави Итамар (1882–1943) – журналист, общественный деятель.
[Закрыть], который встретился с Муссолини.
В своих мемуарах Бен-Ави описал эту встречу.
«В гигантском зале под огромной хрустальной люстрой с подвесками дуче протянул мне руку и обратился по-французски:
– Салют иерусалимцу!
– Салют римлянину! – ответил я ему в тон.
– Пожалуй, впервые со времен Иосифа Флавия[403]403
Иосиф Флавий (Иосеф бен Маттитьяху, ок. 38 – после 100) – еврейский историк, автор знаменитого сочинения «Иудейская война».
[Закрыть] римлянин встречает иудея, – рассмеялся он. – Верно?
– Верно, ваше превосходительство, но на сей раз – иудея свободного благодаря Бальфуру[404]404
Бальфур, лорд Артур Джеймс (1848–1930) – премьер-министр Великобритании (1902–1905), позднее – министр иностранных дел, с чьим именем связана Декларация Бальфура (1917) о создании еврейского национального очага в Палестине.
[Закрыть].
Беседа продолжалась минут двадцать, переходя от одной темы к другой, а находившиеся в зале придворные фотографы беспрерывно снимали дуче. Наутро я был приглашен в кабинет к Муссолини в час, отведенный для журналистов. Я пришел первым. Разговор сразу перешел на Эрец-Исраэль (…)
– Говорите со мной прямо, без обиняков. Я хочу знать о планах евреев насчет этой старо-новой страны[405]405
«…этой старо-новой страны…» – имеется в виду роман Т. Герцля «Альтнойланд» (1902) о возрождении еврейского государства, переведенный на иврит Н. Соколовым под названием «Тель-Авив» («Холм весны»).
[Закрыть], как ее назвал ваш вождь Герцль в своей сказке.
– Ваше превосходительство читали книгу Герцля?
– Еще нет, но знаю ее название. Книгу мне прислал только вчера раввин Сачердоти, когда я ему сказал о госте из Иерусалима. Кстати, он рассказал мне о вашем отце, возродившем древнееврейский язык[406]406
…вашем отце, возродившем древнееврейский язык… – отец Итамара Бен Ави – Бен-Иехуда (Перельман) Элиэзер (1858–1922) – пионер возрождения разговорного иврита.
[Закрыть]…
Я прочел Муссолини короткую лекцию о связях евреев с Эрец-Исраэль со времен Первого Храма, начал рассказывать о наших лидерах (…), и тут Муссолини меня прервал (…):
– А кто у вас там самые лучшие ораторы?
– По-моему, Бен-Гурион[407]407
Бен-Гурион Давид (Грин, 1886–1973) – лидер еврейского рабочего движения в подмандатной Палестине, первый премьер-министр государства Израиль.
[Закрыть] и Жаботинский.
– А-а! – оживился дуче. – О Жаботииском я уже слышал. Это ведь он создал Еврейский легион[408]408
Еврейский легион – во время Первой мировой войны полк погонщиков мулов в составе английской армии, созданный В. Жаботинским.
[Закрыть] в Первую мировую войну.
– Ваше превосходительство действительно в курсе наших дел.
– Есть ли у вас какая-нибудь особая просьба, которую я могу выполнить? – просиял дуче.
– Есть.
– И какая же?
– Я попросил бы ваше превосходительство отдать приказ снести арку Тита[409]409
Арка Тита – воздвигнута в Риме в ознаменование победоносного похода императора Тита (40?-81 н. э.), в ходе которого римские войска уничтожили Иерусалим и увели в плен множество евреев (70 н. э.).
[Закрыть] с надписью „Иудея покоренная“ и отстроить ее в Иерусалиме с надписью „Иудея освобожденная“, чтобы раз и навсегда уничтожить древнюю вражду между Римом и новой Иудеей.
На секунду Муссолини замер, а потом захохотал во все горло и топнул сапогом.
– Арка Тита? Ну что ж, синьор Бен-Ави, передайте евреям Иерусалима: пусть попробуют взять эту арку»[410]410
«В гигантском зале… эту арку» – И. Бен-Ави, «На рассвете нашей независимости – мемуары первого ивритского ребенка» (ивр.), изд. Общественного комитета по изданию произведений Итамара Бен-Ави, Тель-Авив, 1961, стр. 472–477.
[Закрыть].
* * *
Полагая, что для транспортировки евреев из Европы в Эрец-Исраэль понадобятся суда, Жаботинский, воспользовавшись рекомендацией Бен-Ави, встретился с Муссолини и договорился, что тот разрешит открыть в Чивитавеккья первую за две тысячи лет еврейскую морскую школу под руководством директора – итальянского капитана Фуско. Кстати, среди аргументов, которыми Жаботинский, живший в молодости в Италии и свободно владевший итальянским, окончательно убедил дуче открыть эту школу, был и такой: давно пришло время для народов Средиземноморья сменить английский язык на итальянский.
10
В начале августа 1937 года Ариадна с Кнутом отдыхали в очаровательном Нерви под Генуей, бродили по тенистым полянам парка Лаварелло с тремя мраморными чашами фонтанов, спускались к морю по выбитым в скалах ступенькам, слушали на площади непременные «Санта-Лючия» и «О, соло мио»[411]411
«О, соло мио» (итал.) – «О, моя единственная», итальянская народная песня.
[Закрыть], ездили гулять в генуэзскую гавань, пили кофе в прохладной кофейне над синей бухтой и терпкое красное вино в кабачке «Прекрасная Мэри», ходили на заросшее кипарисами знаменитое кладбище Кампосанто, где покоились многие из тех, кто в этом блаженном климате хотел вылечить свою чахотку.
Съездили они и в деревушку Больяско, где родилась Ариадна. Потом она вернулась в Париж к детям, оставленным на неделю с Евой, а Кнут в середине того же месяца совершил свое первое путешествие в Палестину на борту еврейского учебного судна «Сарра 1», приписанного к генуэзскому порту и названного так в честь супруги еврейского богача, давшего деньги на покупку этого парусника.
Мысль о поездке в Палестину у Кнута возникла случайно в кафе «Доминик», где он с Ариадной оказался по соседству с капитаном «Сарры 1», широкоплечим, загорелым и громкоголосым Ирмияху (Ирмой) Гельперном[412]412
Гельперн Ирмияху (1901–1962) – профессиональный моряк, общественный деятель, литератор.
[Закрыть], начальником отдела военной подготовки молодежного движения БЕЙТАР[413]413
БЕЙТАР (ивр.) – аббр., Брит Йосеф Трумпельдор, «Союз Иосефа Трумпельдора» – молодежная организация сионистов-ревизионистов.
[Закрыть]. Его отец, отчаянный русский еврей Михаил Гальперин[414]414
Гальперин Михаил (Гельперн Михл, 1860–1919) – сионист-социалист, один из организаторов первых поселений в Эрец-Исраэль.
[Закрыть], был одним из идеологов создания в Эрец-Исраэль организации еврейской самообороны «ха-Шомер»[415]415
ха-Шомер (ивр.) – страж.
[Закрыть] и «Народного легиона» для освобождения Эрец-Исраэль по обе стороны Иордана.
Капитан Ирма Гельперн и уговорил Кнута присоединиться к экипажу «Сарры 1». Вот как описал эту встречу сам Гельперн:
«Довида Кнута и Ариадну Скрябину я встретил у „Доминика“ (…) „Когда вы отплываете, капитан?“ – спросил Кнут (…) „Завтра возвращаюсь в Геную“, – ответил я. „В Геную? – тихо переспросила Ариадна. – В Геную?“ – повторила она свой вопрос, будто говорила сама с собой. „Так точно, в Геную“. – „Я родилась в Генуе, точнее – в Больяско, рядом с Генуей. Мы родились вместе, я и „Поэма экстаза““ (…) „А теперь, – обратился ко мне Кнут несколько нетвердым голосом, – за ваше счастливое плавание! Попутного вам ветра!“ Он на мгновение задумался и добавил с тяжелым вздохом: „Счастливчик вы, капитан“. – „Счастливчик? Почему же?“ – „Потому что не живете в квартирке, похожей на чердак, не должны дышать спертым парижским воздухом и пребывать в этой пустыне, до отказа набитой людьми (…) изнывая от жажды у пересохшего источника вдохновения (…)“ – „Если вам так хочется сменить этот спертый воздух на соленый морской, – заметил я, – считайте, что вы уже приглашены отплыть вместе с нами (…) Для одного поэта на судне место найдется (…) Я внесу вас в список своей команды как матроса второй статьи (…)“. „Я сегодня много выпил, – пробормотал Кнут, – но, если вы подтвердите свое приглашение письменно, мне станет ясно, что все это мне не померещилось спьяну“. Я вернулся в Геную и назавтра отправил ему официальное приглашение. Ответ последовал незамедлительно: „От всего сердца благодарю…“ Мне не без труда удалось включить Кнута в состав экипажа (…) Взять же его на борт в качестве гостя мне не хотелось из-за тех препятствий, которые палестинские власти могли бы ему чинить как еврею…»[416]416
«Довида Кнута… как еврею…» – И. Гельперн, «Возрождение еврейского мореходства» (ивр.), «Адар», Тель-Авив, 1961, стр. 130–131.
[Закрыть]
Так Кнут оказался на борту «Сарры 1», отплывшей из Генуи 18 августа 1937 года в девять часов утра, взяв курс на Палестину.
Незадолго до отплытия какие-то злоумышленники обрубили причальные канаты у «Сарры 1», о чем и сообщали итальянские газеты. А Кнут по этому поводу написал: «У этого четырехмачтового парусника в 700 тонн довольно необычная биография. В юности он был англичанином, и звали его тогда „Four winds“[417]417
«Four winds» (англ.) – «Роза ветров».
[Закрыть] (…) он дважды обошел вокруг света, многое перевидал и пережил (…) Позже, став итальянцем „Quatre venti“[418]418
«Quatre venti» (итал.) – «Роза ветров».
[Закрыть], он поплавал в южных морях. Объевреился он в довольно почтенном для корабля возрасте (…) и, совершив этот неблагоразумный шаг, попал в полосу наименее „легкой жизни“, сразу познав, на какие сложные неприятности обрекает еврейский паспорт даже неодушевленный предмет»[419]419
«У этого четырехмачтового… неодушевленный предмет» – Д. Кнут, «Альбом путешественника» (далее – АП), «Русские записки», Париж, № 5, май 1938, стр. 91.
[Закрыть].
На «Сарре 1» еврейским было все: флаг на мачте, команда, капитан, крики матросов, синагога со свитком Торы, подаренным еврейской общиной Рима.
«Естественно, что экипаж судна – писал Кнут в путевых заметках, – состоит из людей, примыкающих к соответствующему сионистскому течению или сочувствующих ему. Даже (…) Б., бывший русский офицер и христианин, – сторонник этого течения (…) Идея „Сарры“ проста. Морское дело чуть ли не единственная область человеческой деятельности, где евреи не представлены. Главное же: Палестина – морская страна, которой нужны собственные морские кадры (…) Надо признаться, к большой буре наши моряки чувствительны. Нет у них морской наследственности: вот уже две тысячи лет, как они не плавали по морю. За исключением капитана (да бывшего русского офицера Б.), все наши морские волки – сухопутного происхождения. Чуть ли не четверть экипажа училась в свое время в ешиботе, метила в раввины…»[420]420
«Естественно, что… в раввины…» – Д. Кнут, АП, стр. 95–97.
[Закрыть].
«Бывшим русским офицером Б.» был Глеб Алексеевич Баклавский[421]421
Баклавский Глеб Алексеевич (1889–1942) – капитан флота.
[Закрыть], потомственный моряк из дворянской семьи. Одним из его дальних предков был польский шляхтич, принявший участие в крестовом походе в Терра Санкта[422]422
Терра Санкта (лат.) – Святая земля.
[Закрыть], после чего, как шутил Баклавский, и началась его, Глеба Алексеевича, связь с Эрец-Исраэль. Отец-военврач хотел, чтобы сын стал инженером, но того влекло море, и, окончив морское училище, он попал на флот, сражался во время Первой мировой войны на боевых кораблях, а февраль семнадцатого года застал его на борту «Авроры».
В те смутные дни Баклавский познакомился с тогдашним военным комендантом Петербурга Петром Рутенбергом[423]423
Рутенберг Пинхас (Петр Моисеевич, 1878–1942) – деятель революционного движения в России. Один из сионистских лидеров Эрец-Исраэль и создатель современной электропромышленности в Израиле.
[Закрыть]. С революционерами-коммунистами Баклавскому оказалось не по пути, и он решил скрыться в своем имении на Украине. Оттуда его увлекла за собой Белая армия, и он стал командиром одного из кораблей деникинского флота. Но Белая армия Баклавскому тоже была не по душе, и, когда его корабль бросил якорь в Куште, он дезертировал. В Куште же Баклавский сдружился с группой еврейских парней, которых Иосиф Трумпельдор[424]424
Трумпельдор Иосиф Владимирович (1880–1920) – герой русско-японской войны, полный кавалер Георгиевского креста, командир еврейской самообороны в России и общественный деятель в Эрец-Исраэль. Погиб при защите еврейского поселения Тель-Хай («Холм жизни», ивр.) на севере Израиля.
[Закрыть], тоже бывший офицер русской армии, собирал для переправки в Эрец-Исраэль. С ними Баклавский и добрался до Италии, где встретил Рутенберга, которого уже звали не Петр, а Пинхас, и который тоже направлялся в Эрец-Исраэль. В Италии Баклавский завербовался на итальянское судно, ходившее из Триеста в Хайфу и перевозившее туда репатриантов. Разговоры с ними настолько подействовали на Баклавского, что после нескольких рейсов он и сам решил сойти на берег Эрец-Исраэль. Там он присоединился к Трудовому батальону[425]425
Трудовой батальон – Первая строительная рабочая коммуна в подмандатной Палестине, созданная в 1920 году.
[Закрыть], работал на каменоломне под Иерусалимом и был военным инструктором в Хагане[426]426
Хагана (ивр.) – букв. «оборона». Название подпольной военной еврейской организации в годы британского мандата, созданной в 1920 году и ставшей ядром Армии обороны Израиля.
[Закрыть].
Потом Баклавский перешел в иудаизм, взял себе еврейское имя Арье и изменил фамилию на Боевский. Женился на девушке по имени Ципора из батальона, и у них родилась дочь.
Боевский был энтузиастом возрождения еврейского мореходства. Собрал вокруг себя таких же энтузиастов морского дела, как он сам, стал председателем основанного им же Союза еврейских моряков и Морского общества, приобретшего небольшую шхуну с гордым названием «хе-Халуц»[427]427
хе-Халуц (ивр.) – первопроходец, пионер. Международное молодежное сионистское движение, направленное на заселение и освоение Эрец-Исраэль.
[Закрыть]. Но заработка она не принесла.
Узнав о бедственном положении Боевского, ему помог старый знакомый Пинхас Рутенберг, ставший не меньшим энтузиастом, чем Боевский, но не еврейского мореходства, а электрификации Эрец-Исраэль. Рутенберг устроил Боевского механиком на электростанцию в Тель-Авиве. Боевскому это скоро надоело, и он начал тосковать по морю. А тут еще у него случилось несчастье: жена Ципора, поддавшись пропаганде местных коммунистов, забрала дочь и вернулась в Россию.
Боевский запил.
Он раздобыл здоровенный деревянный контейнер, в котором новые репатрианты перевозили в Эрец-Исраэль свое имущество, поставил его на берегу моря, прорубил окно и дверь, и бывший контейнер стал маяком для тель-авивской богемы.
Среди посетителей контейнера был и Ирма Гельперн, позднее взявший Боевского своим помощником на «Сарру 1».
Боевский мечтал о временах, когда вместо Суэцкого канала проложат канал в Аккабе[428]428
Аккаба – морской порт в Иордании.
[Закрыть], построят в Эйлате огромный порт, будут добывать жемчуг в Красном море и бурить нефть в пустыне Арава.
* * *
Итак, в сентябре 1937 года поэт Довид Кнут, тридцати семи лет от роду, оказался в Иерусалиме, откуда отправил в Париж первую открытку с видом Старого города.
«Привет из милой гостеприимной Палестины (она приняла меня по-царски)… С Новым 5698 годом[429]429
…С Новым 5698 годом… – летосчисление у евреев ведется от сотворения мира.
[Закрыть]. Я его встречал в ермолке…»[430]430
«Привет из милой… в ермолке…» – из письма Кнута Е. Киршнер (рус.) от 6.9.1937.
[Закрыть].
Поэтесса Зинаида Вейншал[431]431
Вейншал Зинаида (1900–1952) – израильская поэтесса и актриса.
[Закрыть], супруга доктора Авраама Вейншала[432]432
Вейншал Авраам (Абрам Владимирович, 1893–1968) – израильский врач, писатель.
[Закрыть], соратника Жаботинского, помогла Кнуту устроить несколько литературных вечеров в Хайфе, а в Тель-Авиве он встретился с самыми видными израильскими поэтами – выходцами из России: Шаулем Черниховским[433]433
Черниховский Шаул (1875–1943) – израильский поэт и переводчик.
[Закрыть], Авраамом Шлионским[434]434
Шлионский Авраам (1900–1973) – израильский поэт и переводчик.
[Закрыть], Леей Гольдберг[435]435
Гольдберг Лея (1911–1970) – израильская поэтесса и переводчица.
[Закрыть], Натаном Альтерманом[436]436
Альтерман Натан (1910–1970) – израильский поэт.
[Закрыть]. Они перевели его стихи на иврит.
В следующем письме из Палестины Кнут писал:
«Здесь мы находим все, что нам дает сегодняшний Париж, и вдобавок всю специфику Палестины. А то, что мы все-таки теряем – французский театр (малая величина), парижский городской пейзаж (…) и дорогие заезжие гости, – компенсировано с лихвой. Неудобно, что тут кризис. Но страна новая, и человек с инициативой может найти применение силам и капиталу (…) (Будь у меня деньги, устроил бы „ciné-actualités“[437]437
ciné-actualités (фр.) – кинохроника.
[Закрыть], тут такого еще нет, и, конечно, чуть раньше-чуть позже, такое появится.)»[438]438
«Здесь мы находим… такое появится)» – из письма Кнута Е. Киршнер (рус.), без даты.
[Закрыть].
В Палестине Кнут написал одно-единственное стихотворение, которое вошло в цикл его стихов «Прародина»
Бугры горбатых рыжеватых гор,
Верблюдами разлегшихся по склонам,
Бесплодья цвет, где редко жадный взор
Утешится пятном темно-зеленым.
…………………………………………
И вновь – всерастворяющий покой
Над вечностью библейскою, заклятой.
И сквозь стеклянный неподвижный зной
Мне слышен Бог, склонившийся над Цфатом.
В этом «всерастворяющем покое» Кнут особенно остро ощутил, что Бог склонился не только над Цфатом, но и над ним, еврейским мальчиком из Бессарабии, который с опозданием на тридцать семь лет ступил на землю прародины.
Как вспоминали знакомые Кнута, в Париже его принимали за цыганенка, а в Иерусалиме – за араба, благодаря чему он мог спокойно ходить по Старому городу в самый разгар беспорядков.
