Текст книги "Медвежий вал"

Автор книги: Владимир Клипель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 29 страниц)

За этот подвиг Владимир Васильевич Карпов получил звание Героя Советского Союза.

О подвиге другого разведчика Антона Филимоновича Бондаренко, так же как и о подвиге Карпова, я узнал десятилетия спустя после войны. Бондаренко был командиром взвода разведки в 19-й гвардейской дивизии. Командир полка разрешил ему отпуск, чтобы разыскать родителей в освобожденном Киеве. Уже друзья ему собрали в мешок продукты на отпуск и подарки родным, уже надраены до блеска сапоги и пуговицы. Дело за отпускными документами. Его вызвали в штаб дивизии и вместо отпуска предложили... взять «языка». Неделю он изучал передний край противника в полосе будущего прорыва, объект поиска – пулеметное гнездо. План поиска был разработан до минут. Восемь разведчиков, как в песне, появившейся в то время, лежат в тридцати метрах от пулеметной точки. Вместо двух гитлеровцев в эту ночь возле пулемета – три. Разведчики слышат их веселый разговор, смех, это третий рассказывает, как он провел время в отпуске в Германии. Пулеметные очереди, время от времени посылаемые наугад, свистят над головой разведчиков. Поверь мне, молодой читатель, что невеселое это занятие – лежать под пулеметом, когда любая очередь может стать и последней. Разведчики волнуются, их сотрясает нервная дрожь, но сигнала все нет, словно время остановилось. Наконец несколько тяжелых снарядов падают за окопом, гитлеровцы приникают к земле, а разведчики стремительно бросаются вперед.

Один гитлеровец пытается бежать и получает удар ножом в спину, второй тяжело ранен и умирает на полпути в нейтральной полосе. И только третий жив и с охотой дает показания в штабе. А Бондаренко во время броска получает очередь пуль в ноги, и товарищи выносят его к своим.

Лишь в октябре выходит он на костылях из госпиталя и попадает в Киев, куда собрался было в июне.

За два дня до наступления гвардия занимает скрытно окопы на исходном положении. 23 июня, рано утром, раздается гром артиллерийской подготовки. Сотни орудий молотят по окопам противника. Полчаса. Гитлеровцы не выдерживают огня и бегут. Их замечает пехота, и хотя до конца подготовки еще целый час, батальон гвардии майора Федорова поднимается в атаку. Одновременно с гвардейцами 19-й дивизии поднимается батальон капитана Кутенкова из 17-й гвардейской. Это стихийный порыв бойцов, и командарм Людников дает приказ переносить артиллерийский огонь и поднимать в атаку остальных. Все понимают, что, если дать гитлеровцам даже полчаса, они взорвут за собой мосты через Лучесу и осядут в окопах на ее западном берегу.

Пехота, танки, самоходки идут в атаку. Взвод корпусной разведки под командованием гвардии лейтенанта Марии Бойко нацелен на захват одного моста. В составе разведчиков еще две девушки – Шура Петрова и Клара Архипова. Остальные – молодые ребята.

Взвод стрелков под командой комсорга батальона лейтенанта Михаила Дружинина вырывается вперед и отбивает уже подготовленный к взрыву другой мост. В дальнейшем он вместе с комбатом Федоровым все время в первой цепи наступающих, личным мужеством воодушевляет бойцов. Этот батальон первым прорывается к Западной Двине и замыкает кольцо окружения. Пехота батальонов на плащ-палатках, набитых соломой, форсирует реку Лучесу и гонит гитлеровцев к Замосточью, уничтожая их на пути.

К утру 25 июня гвардейцы 19-й выходят и с боем овладевают деревнями Гнездиловичи и Башилово, перекрывая гитлеровцам пути отхода на запад. С севера к Западной Двине выходят части 43-й армии. Кольцо вокруг витебской группировки замкнуто. Второе, ближнее к городу кольцо замыкают гвардейцы 17-й. После Замосточья командарм нацелил эту дивизию на север, чтобы она отрезала противнику пути отхода. Все четыре дня операции насыщены ожесточенными боями. Гитлеровцы стремятся прорваться из окружения, идут в атаки лавинами, не считаясь с потерями. Но и мужество советских воинов беспредельно. Даже легкораненые из медсанбата 91-й гвардейской дивизии берутся за оружие и под командой замполита подполковника Федора Ивановича Кожевникова идут истреблять гитлеровцев, прорывающихся из окружения. Я знал Федора Ивановича, воина гражданской войны. В составе пулеметной команды он отражал атаки озверелых банд Унгерна под Гусиным озером. С боями он прошел до Владивостока. С поста председателя райисполкома он был призван на Отечественную войну в качестве заместителя командира полка; через полтора года он был ранен и, вылечившись, получил назначение на должность заместителя по политчасти в медсанбат.

Лавиной озверелых гитлеровцев, прорывавшихся из окружения, был смят один из полков 19-й гвардейской дивизии. Командир полковник Скорняков Евлампий Александрович получил в бою четырнадцать ранений. Его подобрала на поле жительница села Дуброво и оказала первую помощь. Командир роты автоматчиков лейтенант Ранченков Михаил Георгиевич был тяжело ранен и притворился убитым. На него дважды наступали гитлеровцы, ходившие по полю и добивавшие раненых.

В братской могиле деревни Дуброво захоронено около пятисот воинов этого полка. Тридцать лет спустя я спрашивал уцелевших, как это произошло. Они отвечали, что в первые же минуты боя оказались без патронов: долго ли в горячке боя расстрелять диск автомата! Бились врукопашную, и уцелели единицы.

На огромной площади, не имея локтевой связи с соседом, героически сражались с врагом воины 39-й армии. Даже дивизии 84-го стрелкового корпуса, под командованием генерал-лейтенанта Е. В. Добровольского, занявшие огромную полосу фронта от Западной Двины до участка прорыва, и те наступали вдоль дорог и оттесняли гитлеровцев в город. В уличном бою сержант Блохин Федор Тимофеевич – командир саперного взвода из 158-й стрелковой дивизии – со своими бойцами уничтожил охрану городского моста в Витебске и предотвратил его взрыв, хотя гитлеровцы уже успели поджечь бикфордов шнур.

Но основной накал боев проходил западнее Витебска. 91-я гвардейская дивизия, овладев Островно, вынуждена была вести бой с гитлеровцами, обернувшись двумя полками на восток, а третьим фронтом на запад, потому что гитлеровцы выходили не только из лесов, но и переправлялись из-за реки Западной Двины, где их теснила 43-я армия Первого Прибалтийского фронта.

Небывалый героизм проявили в этих боях воины 17-й гвардейской дивизии, замкнувшие внутреннее кольцо окружения. 45-й гвардейский полк подполковника Я. И. Ефимова и 48-й – подполковника Д. А. Наталича лишь за один день отразили по полтора десятка вражеских контратак. Если полк Якова Ивановича Ефимова, поддерживаемый танками, удержался на своих позициях, то полк Даниила Андреевича Наталича буквально полег, смятый многотысячной лавиной гитлеровцев, шедших на прорыв с машинами, повозками, орудиями, танками и самоходными установками. Ранен начальник штаба майор Миненко, смертельно ранен майор Сметанин – заместитель командира полка, вставший на место убитого комбата. Когда гитлеровцы подходили к командному пункту, подполковник Наталич поднял в контратаку всех, кто находился с ним рядом. Сделав несколько шагов, он упал, раненный в ногу. Под вражеским огнем к нему подскочил ПНШ по кадрам капитан Е. Н. Бондаренко, сам раненный в руку. С помощью бойца ему удалось на плащ-палатке оттащить Наталича в безопасное место и тем спасти его, хотя при этом Наталич и получил второе ранение в эту же ногу – тяжелое. Капитан Г. С. Голик – парторг полка, исполнявший в этих боях должность заместителя по политчасти – повел уцелевших бойцов и командиров в контратаку и тут же был тяжело ранен в грудь. Его, раненого, подобрали прибывшие сюда, чтобы ликвидировать прорыв, мотоциклисты.

Утром, на пятый день сражения, гитлеровская группировка капитулировала. В плену оказались все генералы во главе с командиром 53-го армейского корпуса Гольвитцером.

За Витебскую операцию звания Героя удостоены были М. И. Дружинин, Ф. Т. Блохин, командир стрелковой роты из 17-й гвардейской дивизии лейтенант И. Т. Краснов, со своим взводом вплавь форсировавший Лучесу, а затем на броне танков громивший гитлеровцев до выхода к Западной Двине; В. С. Сметанин получил это звание посмертно.

Такова, лишь в общих чертах, фактическая сторона дела, которому посвящен мой роман «Медвежий вал». Невозможно в одной книге рассказать о массовом героизме, невозможно назвать всех.

Перед памятью тех, кто сложил свою голову в боях за Отечество, и перед живыми, прошедшими через эти сражения, я чувствую себя в большом долгу, что не сумел как должно, не успел рассказать о их подвиге. А неумолимое время уносит ветеранов и окутывает мглою забвения огневые годы.

Я назвал действительные фамилии многих героев, а что касается остальных, то пусть дотошный читатель не ищет аналог с участниками событий: имена остальных – вымышленные.