Текст книги "Год Мамонта"
Автор книги: Владимир Романовский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 45 страниц)
И тут Брант увидел дракона.
Дракон появился, будто материализовался из воздуха, справа от дороги, на расстоянии примерно трехсот шагов. Впрочем, может и больше. О габаритах драконов Брант ничего не знал, у него не было соответствующего опыта.
Через несколько мгновений дракон пропал. Брант вытащил меч. Дракон снова появился, уже ближе. Брант вспомнил слова Хевронлинга – дракон то появляется, то пропадает… но ведь и ты тоже… Раздумывать было некогда. Брант опустил повод и ударил коня пятками, пожалев, что нет шпор. Но конь без всяких шпор полетел галопом. Видимо, драконы нравились ему еще меньше, чем волки.
Брант оглянулся. Дракон мелькнул в том месте, где он только что был. Появился опять и стал разворачиваться. Полетел за Брантом вдоль дороги. Через мгновение он мелькнул в двадцати шагах позади Бранта.
Брант круто осадил коня и устремился вправо, в лес. Остановившись, он снова увидел дракона – над дорогой, впереди. Дракон повертел огромной чешуйчатой головой, заприметил Бранта, и снова развернулся. Брант подождал, пока он исчезнет, и выскочил обратно на дорогу. В следующий раз он увидел дракона, когда тот, легко пригибая ветви, возился в том месте, где Брант только что прятался вместе с конем. Он снова заметил Бранта.
Дракон был, судя по всему, не очень большой – локтей двадцать в длину. Когтистые чешуйчатые лапы, удлиненное тело, перепончатые крылья, морда расширяется к переду, зубы в несколько рядов, хвост рептильного типа. Дракон застыл там, в лесу, глядя на Бранта. Из ноздрей его полыхнуло пламенем. Из глотки вылетел могучий рык, нижняя челюсть двинулась влево, затем вправо. Огромные зеленые глаза смотрели на Бранта.
Выхода не было. Когда дракон снова исчез, Брант отъехал чуть в сторону, вытянул руку с мечом, и повернул меч под небольшим углом, натягивая повод. Он никогда не слышал знаменитую в свое время детскую считалку, но, как оказалось, действовал в соответствии с ней.
Как только дракон снова материализовался, мордой вплотную к тому месту, где только что Брант сидел в седле, Брант, не замахиваясь, ткнул мечом, угодив дракону в пасть, за верхние зубы. Лезвие вошло в неровное небо. Брант тотчас отдернул руку и отпустил повод. Конь рванулся с места. Брант оглянулся и осадил коня.
Возможно, все предыдущие драконоборцы орудовали копьями, или старались отпилить дракону голову, или пронзить холодное сердце его.
Их разделяло шагов тридцать. Дракон сидел на земле, мотая чешуйчатой мордой из стороны в сторону. Пламя и дым выходили из его ноздрей. Некоторое время он молча пытался освободиться от меча, застрявшего у него в небе. Брант ждал.
Из глотки дракона вырвался яростный, дикий рык. С ближайших деревьев свалилось несколько потерявших сознание дятлов. Дракон взмыл в небо, но на этот раз не исчез из виду. Брант следил за ним глазами.
Дракон летал по небу зигзагами, рыча и извергая пламя. Зигзаги становились короче а пламя ярче. Брант удерживал коня. Дракон застыл на какое-то мгновение в воздухе, крутанулся, и уставился на Бранта. Во всяком случае, Бранту так показалось. Он снова отпустил повод. Обезумевший конь полетел как стрела, а дракон, сложив крылья вдоль тела, спикировал на дорогу диагонально и врезался в грунт. Земля задрожала, конь под Брантом начал заваливаться на бок, и Брант едва успел соскочить, не запутавшись в стремени. Клуб черного дыма поднимался над тем местом, в которое врезался дракон. Несколько деревьев горело. Брант дернул за узду и конь поднялся на ноги.
Осторожно, медленным шагом, ведя коня под узцы, Брант приблизился к дракону. Дым стал понемногу рассеиваться. Дракон лежал плашмя на дороге. Морда его была расплющена, глаза закрыты, тело недвижно. Клинок меча Бранта, прошедший сквозь небо и чешую, торчал вверх, где-то между ноздрями и глазами. Брант остановился на расстоянии примерно двадцати шагов и стал ждать. Через некоторое время тело дракона дрогнуло, очевидно в последний раз, и снова застыло. Брант подумал, что теперь придется вынимать меч, вырезать кинжалом, или еще чего-нибудь.
Со стороны леса раздался стук копыт и вскоре на дорогу вылетел Нико с большой и тяжелой дубовой веткой в руке. Он остановил коня, спешился, подбежал к дракону, и начал лупить его по голове веткой. Вскоре ветка треснула.
– Перестань, – сказал Брант. – Он мертвый.
– Много ты понимаешь, – откликнулся Нико. – У меня большой опыт, я профессионал. Эти гады завсегда оживают, если им мозги не вышибить. Это самое плохое, чего от них можно ожидать. А так – самый обыкновенный дракон, простого типа. Если бы конь дурацкий не понес, я бы из этого дракона за две минуты сделал бы глендис. У нас даже на учениях гораздо серьезнее драконы были.
Неожиданно пасть дракона раскрылась. Нико отскочил в сторону и встал в стойку. Бросив ветку, он вытащил меч и снова встал в стойку.
– Что я тебе говорил! – сказал он.
Пасть дракона застыла в открытом состоянии. Дыма не было. Брант подвел упирающегося коня к дракону, отвернулся, набрал побольше воздуха в легкие, задержал дыхание, протянул руку, нащупал за огромными зубами рукоять меча, и с силой рванул ее. Потом еще. И еще раз. И еще раз. Наконец меч вышел из драконова неба. Брант обтер его о траву и сунул в ножны. После этого он обтер руку, надеясь, что драконова слюна не ядовита.
– Есть такая детская считалка, – сказал Нико.
– Отстань, – сказал Брант.
Он вскочил в седло и они двинулись дальше.
* * *
Поздней ночью они съехали с дороги и остановились на ночлег. Брант развел костер и сразу уснул, а Нико начал расставлять силки на зайцев и прочих мелких съедобных животных. Животные в этой местности, очевидно, отличались от тех видов, с которыми Нико познакомили в драконоборческой школе, и ловиться отказывались. Тогда Нико отцепил от седла Бранта лук и выволок из колчана две стрелы, решив подстрелить какую-нибудь пролетающую мимо птицу. Небо затянулось тучами и не то птицы не пролетали мимо, не то их вообще не было. Нико насадил стрелу на тетиву с намерением подождать, пока прилетит какая-нибудь птица. Например, утка. Пробуя тетиву, он неудачно подвинул стрелу, и когда ослабил пальцы, тетива вырвалась и ударила по стреле, а стрела никуда не полетела, но отбила Нико указательный палец и упала возле ног.
Нико пососал палец, чтобы боль прошла, поднял стрелу, и снова насадил ее на тетиву. Оттягивая тетиву назад, на этот раз вместе со стрелой, он убедился, что ничего сложного в этом процессе нет. Возможно, его учили стрельбе из лука в школе драконоборцев, только он с тех пор кое-что подзабыл. А может и нет – все-таки лук – оружие древнее, и редко применяется в современных схватках. Сегодняшние баталии очень специализированны, и сражаться в них, проявляя доблесть, может только очень хорошо обученный профессионал. Какие уж тут луки.
Нико еще понатягивал и поотпускал тетиву вместе со стрелой, а потом стрела выскочила у него из пальцев и полетела. В нескольких шагах раздался приглушенный крик.
Брант проснулся и вскочил, с кинжалом на изготовку. Крик повторился. Брант схватил лежащую возле костра ветку, запалил ее, и кинулся в сторону крика. Нико, вытащив меч, пошел за ним.
На расстоянии пятнадцати шагов от костра ими было обнаружено странное и страшное существо. Человекообразное, существо было целиком покрыто длинной густой светло-коричневой шерстью. Два узких глаза сверкали сквозь шерсть. Кривые пальцы были с когтями. Из пасти торчали внушительные клыки, а из бедра торчала давешняя стрела.
– Что за гадость, – сказал Брант, держа наготове меч.
– Я кушать очень хочу, – сказало существо. – Всем хочется кушать. Стрелу выньте, скоты.
– Что же ты собирался здесь «кушать»? – спросил Брант с отвращением.
– Вас.
– Меня?
– Вас обоих. Еще бы и детишкам осталось. Я не знал, что вы можете видеть в темноте. Это нечестно. Стреляете без предупреждения – где это видано.
– Ты кто? – спросил Брант.
– Я – это я, – сказало существо. – Самый обыкновенный леший. Нас и так мало, а тут еще стрелами пуляют.
– Нико? – сказал Брант.
– Что? – сказал Нико. – Ну, я его завалил. Что тут особенного. Будто я леших раньше не видел и не нейтрализовывал. С лешими у меня всегда разговор короткий, им верить нельзя. Курс по лешим, как сейчас помню, очень краткий был, поскольку они примитивны все. Основное – подпустить его на пятнадцать шагов. И стрелять всегда в бедро, это у них самое уязвимое место.
Леший рванулся, и Брант выставил вперед клинок.
– Лежи, – сказал он. – Лежи и молчи.
Но леший не хотел просто лежать и молчать. Оскалившись, он начал отползать назад. Брант замахнулся мечом. Леший остановился.
– Дай я тебе хоть стрелу выну, – сказал Брант.
Взявшись за черенок, он медленно его потянул. Леший взвыл, лязгнул зубами и уже было схватил Бранта за руку когтистыми пальцами.
– Отрежу руку напрочь, – сказал Брант.
Снова взявшись за черенок, он выдернул стрелу из раны лешего. Леший полежал, поскулил, и сел.
– Домой дойдешь? Доползешь? – спросил Брант.
– Да.
– Вот и ползи.
Некоторое время леший сидел, прижимая ладонь к ране, а затем поднялся и с трудом заковылял прочь.
– Кушать ему, – проворчал Брант. – Фу, мерзость.
– Не волнуйся, – сказал Нико. – Что-что, а от леших я тебя всегда защищу.
Занимался рассвет.
Брант растреножил коней и, выехав на дорогу, два всадника поскакали вперед, в сторону логического севера Страны Вантит. К полудню лес кончился, началось поле, а на горизонте замаячили очертания большого поселения, возможно города, географически более или менее совпадающего с Кронином.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ. ГОРОД ЭЛЬФОВ
Предместье показалось Бранту неестественно чистым и неуютным. Ухоженные, некрасивые деревянные домики стояли вдоль тщательно вымощенных, идеально чистых улиц. Идеально симметричные газоны перед домиками были пострижены так ровно, как будто высоту каждой травинки мерили линейкой. У каждого домика стояли кареты и колесницы вроде молодежных, виденных в Астафии. Рядом с домиками помещались ровные, стандартные стойла. А пешеходов не было.
То тут, то там, по улице проезжала карета. Брант велел Нико держаться с ним вровень и проехал предместье неспешной рысцой, чтобы не привлекать внимание. Ни одного жителя он так толком и не разглядел. Во всем этом было что-то порочное, неправильное и неприятное.
За предместьем последовала окраина, общий вид которой более или менее совпадал с представлениями Бранта об окраинах вообще. Дома стали выше и грязнее, на дороге лежал неровными слоями противно пахнущий, неопрятный мусор, появились пешеходы – подозрительные, в грязной одежде, мрачно смотрящие на путников. Лица у эльфов были смуглые, гораздо смуглее даже артанских. Ничем, помимо цвета лиц, эльфы от людей, по-видимому, не отличались. Во всяком случае, так решил Брант. Несколько раз к нему неразборчиво обратились, и, делая вид, что очень спешит, он отвечал «Не знаю».
А Нико окраина очень понравилась, и он даже хотел несколько раз спешиться и пройтись пешком.
Вскоре они прибыли в центр. Улицы здесь были шире, чем в Кронине, а дома выше и чище, но общая планировка города весьма напоминала восстановленный университетский город в Ниверии, и даже таверны попадались в тех местах, где они были в Кронине. Правда, вместо известняка преобладал кирпич. Но все же. Совпадения произвели впечатление на Бранта, но оставили Нико совершенно равнодушным – возможно, он их просто не заметил. Пешеходов было много, но и карет тоже.
Брант опасался подвохов, боялся, что сейчас в них признают чужаков и что-нибудь по этому поводу придумают, но вскоре понял, что никто на них, в общем-то, не собирается обращать внимание. На месте Кронинского Университета высилось здание, весьма напоминающее учебное заведение, и за углом Брант обнаружил – да, таверну.
Они спешились и привязали коней к столбу.
Нужно было остановиться на ночлег и навести справки. Нужно было входить в контакт с населением. Нужно было искать тот самый «внутренний лаз», указанный Бранту Хевролингом. Нужно было следить за Нико, чтобы он не потерялся. А Брант устал и хотел спать.
Хозяин трактира, улыбчивый толстый эльф, с радостью согласился сдать им комнату наверху, спокойно принял от Бранта две золотых монеты с профилем Жигмонда, не оспаривая их достоинства и подлинности, и дал сдачу медяшками, а девушка, уносившая вглубь помещения поднос, возможно дочь хозяина, обернулась и сделала Бранту, а не Нико, глазки, возможно потому, что еще не знала, что Нико умеет уходить змейкой.
Брант недоуменно обнаружил, что на некоторых из медяшек красовался все тот же жигмондов профиль.
Прибыв в комнату, Нико сказал, что хочет полежать на постели четверть часа, завалился на кровать, и задремал. Бранту тоже очень хотелось спать, но он знал, что не уснет, пока не ознакомится с обстановкой. Все-таки Страна Вантит – не Ниверия, и город эльфов – не Кронин, несмотря на совпадения, похожую одежду, архитектуру, и прочее. Брант присел на край кровати и потряс Нико за плечо.
– Ммм? – спросил Нико сонно.
– Ты, Нико, вот что, ты никуда без меня здесь не выходи, хорошо? Я скоро вернусь, а ты лежи и спи себе, ладно?
– Ммм, – сказал Нико.
– Нет, ты все-таки уясни себе… Нико! Я говорю, уясни, что выходить без меня никуда тебе нельзя.
– Можно, – сказал Нико сонно.
– Нет, нельзя, – возразил Брант твердо. – Уясни. Понял? Не надо. Нет. Нико!
– Ну?
– Мы об этой местности ничего не знаем, ни ты, ни я.
– Я все знаю, – сказал Нико. – Это Страна Вантит. Я здесь сто раз бывал, ничего незнакомого для меня тут нету.
– Нико, – сказал Брант, сдерживаясь. – Пожалуйста, как друг тебя прошу, не выходи никуда без меня. – Брант помолчал, наблюдая, как Нико закрывает глаза и задремывает. – Вот кретин, – сказал он в пространство. – Не сговоришь. Шляется по территориям, как обезьяна с раскидаем, влипает в истории. Нико!
Нико захрапел. Брант накинул плащ и вышел.
Лошадь его стояла, привязанная к столбу. Лошади Нико нигде не было видно. Брант оторопел и на некоторое время застыл перед столбом, глядя на коня, а конь глядел на него.
Вернувшись в таверну, Брант подождал, пока хозяин выдаст сдачу какой-то молодой паре, любящей оспаривать и торговаться по поводу пунктов в счетах, и изначально подозревать мошенничество в людях некоторых профессий, подошел, и спросил:
– А скажите… Вот мы привязали двух лошадей там, а теперь одной нет… куда она могла запропаститься?
– Где привязали? – спросил хозяин, делая удивленные круглые глаза и улыбаясь снисходительно.
– На улице.
– Ну, а чего же вы ждали? Это ведь Город, а не Периферия. Лошадь вашу украли.
– Как – украли?
– Так. Отвязали, сели, и уехали. Вы откуда? Эх, простота. Ну, давайте мне ползолотого, я оставшуюся в стойло отведу, а то ведь тоже украдут.
– Ползолотого? Почему так много?
– Обычная цена за стойло, – хозяин пожал плечами. – Не хотите, не надо.
Брант выложил несколько медяшек на стойку.
Мысль, что лошадь могут украсть, просто не пришла ему в голову. В Ниверии краденую лошадь некому было продать, а самому ездить на краденом коне опасно – существовал закон, введенный кем-то из великих князей, поддержанный и подтвержденный в свое время Жигмондом, и ужесточенный недавно Фалконом – за кражу лошадей просто вешали за ребро или сажали на кол. Посему и в Колонии Бронти, и в Кронине, и в Астафии лошадь можно было оставить где угодно, на любой срок, и никто бы ее не тронул. Очевидно, у эльфов такого закона не было.
Снова выйдя на улицу, Брант направился в сторону реки.
Пешему видно больше, чем коннику, а в городе эльфов было на что посмотреть и чему подивиться.
Несмотря на то, что по улицам ходили пешеходы, количество карет было совершенно фантастическое, а многие кучера были одеты вовсе не по-кучерски. Окна карет были завешены, и Брант поймал себя на мысли, что до сих пор еще не видел ни одной приподнятой или отодвинутой занавеси в этом городе. Любопытство взяло верх над деликатностью. Воспользовавшись тем, что несколько карет остановились, пропуская вереницу других карет, следующих по поперечной улице, он подошел вплотную к одной из них и отодвинул занавесь. Он рассчитывал, что из кареты ему выразят возмущение, но этого не произошло. Брант заглянул внутрь – в карете никого не было.
Он отошел к краю улицы, чуть не ступив в сточную канаву, и оглядел вереницу карет с кучерами на облучках. Вовсе это были не кучера! Обыкновенные жители города, в обыкновенной одежде. Кто-то собирался в гости и был одет парадно, кто-то следовал по делам и был одет делово.
Брант прикинул, что от окраины до центра они с Нико доехали примерно за четверть часа, почти шагом, ввиду большого количества карет и частых из-за этого остановок. Значит, путешествие от центра до окраины пешком занимает, ну, три четверти часа максимум. Зачем же столько карет? Брант предположил, что все эти люди возвращаются из-за города, или едут за город. Нет, это тоже не представлялось правдоподобным.
Он свернул в переулок. Движения в переулке не было. Какой-то эльф вышел из дома и направился к стоявшей у края дороги карете. Забравшись на облучок, он щелкнул вожжами. Брант подождал, пока карета проедет мимо, пошел следом, побежал, и прыгнул на козлы, стараясь не качнуть средство передвижения. Человек на облучке ничего не заметил.
Карета пересекла широкую улицу, углубилась в какие-то проулки, четверть часа постояла в каретной пробке около моста, пересекла мост, свернула в переулок, и остановилась. Человек спрыгнул с облучка, привязал одну из лошадей к фонарному столбу, и зашел в дом. Брант прикинул, что ехали они не больше двадцати минут и что, если взять в расчет пробку и потерю времени, пешком было бы быстрее.
– С дороги! С дороги! – крикнул кто-то.
Брант отскочил, пропуская летящую на большой скорости одноместную колесницу, пестро раскрашенную, с декоративными хищными крыльями. Колесницей управлял очень молодой эльф, почти подросток. За первой колесницей последовала вторая, тоже на большой скорости. Запряженные в колесницы скакуны были молоды и горячи.
Брант огляделся. Переулок находился неподалеку от реки. В Кронине примерно от этого места можно было видеть шпиль Кронинского Храма. Здесь шпиль отсутствовал.
Оглядываясь через плечо и опасаясь быть сбитым каретой или колесницей, Брант вышел на набережную. Здесь было много разношерстого народа. Брант не мог отделаться от мысли, что никак почему-то не привлекает внимания – белокожий блондин в плаще среди сплошь смуглой толпы без плащей, в камзолах.
На набережной были открыты какие-то питейные заведения, и в них сидели и стояли эльфы. Не было всадников. Судя по всему, в этом городе люди вообще не ездили верхом. У каждого заведения в два ряда строились кареты, которые приходилось обходить.
Небо потемнело, появились звезды. Брант искал глазами человека, то бишь эльфа, все равно, мужчину или женщину, с которым или с которой можно было бы заговорить, но ему что-то никто не нравился.
Он свернул с набережной и углубился в переулок, заканчивающийся сквером. В сквере намечалась драка.
Три эльфа в ярко-красных камзолах окружили четвертого, отступившего к фонарному столбу. Они что-то говорили ему, презрительное, а он кричал в ответ, вызывающе. Мечей ни у одного из эльфов не было. Брант решил, что знакомство в драке ничем не хуже знакомства в салоне, и перепрыгнул невысокую ограду сквера, намереваясь подойти поближе и разобраться в сути спора.
К нему обернулись и посмотрели неодобрительно.
– Эй, чего уставился? – спросил один из эльфов враждебно. – Иди своей дорогой, а, парень?
– Не надо мне приказывать, – откликнулся Брант. – Хочу – смотрю.
– Убирайся, пока цел.
В этот момент один из эльфов ударил прислоненного к столбу, и тот дал сдачи. Трое накинулись на одного и начали его молотить. Брант скинул плащ и лихо ввязался в драку.
Нападавшие, несколько растерявшись, вскоре опомнились, сгруппировались, и навалились на Бранта. Брант отражал удары, увертывался, и бил сам – с большой степенью точности. Один из эльфов упал, другой сел на землю, тяжело дыша. Третий, высокий и тяжелый, умудрился схватить Бранта за ворот. Брант ткнул его пальцем в глаз. Верзила отпустил воротник и схватился за глаз, и Брант, неспеша примерившись, уложил его диагональным ударом в челюсть.
За все это время эльф, прислоненный к столбу, не двинулся с места.
– А ты ничего, парень, – сказал он. – Ты молодец. Пойдем выпьем, я угощаю. Как тебя зовут?
– Брант. А тебя?
– Петер. Пойдем, у меня тут карета за углом.
Вдвоем они вышли из сквера, оставив побежденных приходить в себя, и проследовали обратно к набережной по темному переулку. Карета Петера действительно стояла за углом. Петер забрался на облучок, и Брант, оглядевшись и пожав плечами, тоже забрался и примостился рядом, придерживая меч.
– Эка у тебя ножовка знатная, – сказал Петер. – Что ж, поедем, я тут одно заведение знаю, уникальное, тебе понравится.
Петер погнал карету вдоль набережной, свернул на широкую улицу, проехал площадь, закричав на какого-то зазевавшегося пешехода, и устремился по бульвару к окраине.
– Ты откуда приехал? – спросил он.
– С Периферии, – сказал Брант.
– Да, – кивнул Петер. – Я видел таких, как ты, раньше. Периферийных. Ну и как у вас там, на Периферии?
Судя по тону, его вовсе не интересовало, как там у них на Периферии. Элементарная равнодушная вежливость.
– Зачем столько карет? – спросил Брант.
– А?
– Карет столько зачем? Весь город запружен каретами.
– Ну а как же. Все экономят время. При нынешнем темпе жизни по-другому нельзя. Очень высокий темп жизни, очень. Без кареты никуда не успеешь. А у вас не так?
– Не так интенсивно, – сказал Брант.
– Ну, еще бы. В большом городе все интенсивнее. Столько за день надо успеть всего. И все равно не успеваешь, даже с каретой.
Они остановились у заведения. Местность была еще не окраинная, но близко. Петер привязал одну из лошадей, как здесь было принято, к фонарному столбу.
В заведении народу было немного, но общая подозрительность и непомерная яркость одежд клиентуры насторожила Бранта. Петер подвел его к липкой от пролитого и не совсем высохшего стойке, и хозяин, ничего не спрашивая, налил какой-то жидкости в две кружки и подвинул их гостям.
– За встречу, – сказал Петер и отпил.
Брант тоже отпил из кружки. Жидкость была, вроде бы, смесью какого-то ягодного напитка, напоминающего журбу, с вином с уксусом. На стойке помещалась корзинка, наполненная пряностями. Брант осторожно вынул из нее одну пряность и положил в рот. Оказывается, пряности были просто – атасы, нарезанные на кубики.
– Я тут ищу внутренний лаз, – начал объяснять Брант, но тут его ударили сзади по голове и он упал лицом на стойку.
* * *
Нико с трудом разлепил глаза, потрогал голову, и встал. Оказалось, спал он полностью одетый. Это хорошо – не надо теперь одеваться. Качнувшись, он сунулся к окну. На дворе была темная ночь. Бранта в комнате не было. Город эльфов. Эльфы – дрянь, а не народ, и настоящему ниверийцу тяжело в их городе. Надо бы пройтись и развеяться, и может даже затеять грандиозную драку и уложить нескольких эльфов, чтоб знали.
Нико спустился по лестнице в столовое помещение. Света нигде не было. Ощупью добрался Нико до двери и приоткрыл ее. Неподалеку горел фонарь, освещая мостовую и окна. А людей, то есть эльфов, нигде не было видно. Нико вышел и направился вдоль по улице, наклоняя торс вперед и делая большие шаги. Некоторое время поплутав, он прибыл на широкий бульвар, по которому слонялась публика. В сущности, эльфы мало отличаются от людей, даже от настоящих ниверийцев, если не очень приглядываться.
Фонари на центральной аллее бульвара стояли часто, и было светло. На одной из скамеек сидела какая-то эльфиха, заложив ногу на ногу, и смотрела прямо перед собой. Не то она была в трансе, не то пьяная. Нико заинтересовался и встал рядом.
– Здравствуй, – сказала эльфиха запросто.
– Здравствуй, – откликнулся Нико и тут же, не тратя время на ожидание приглашения, сел рядом. – Как дела?
Эльфиха пожала плечом, продолжая смотреть в пространство.
– Плохо дела, – сказала она наконец. – Очень плохо. Никто меня не любит.
– Почему же? – поинтересовался Нико.
– Потому, что я хромая.
– Хромая?
– Да. У меня одна нога короче другой, и я сильно хромаю. Поэтому никто меня не любит, а любят только себя.
– А как тебя зовут?
– Лукреция.
– А меня зовут Нико, и я не нахожу, что кого-то можно не любить, просто потому, что этот кто-то хромает. Мне вот наплевать, хромаешь ты или нет.
– Правда?
– Да. Чистая правда. Хромай себе наздоровье.
Лукреция внимательно посмотрела на него.
– Не верю, – сказала она. – Так не бывает.
– А ты поверь. Ты здесь где-то неподалеку живешь, да?
– Да.
Нико, которому элементарные правила вежливости были, в общем, известны, ожидал, что она спросит «А ты?», но она не спросила.
– Слушай, – сказал Нико. – Я тут проголодался, и непрочь куда-нибудь зайти, поесть и выпить. Хочешь, вместе зайдем?
Теперь Лукреция посмотрела на него недоверчиво.
– Ты действительно хочешь провести со мной время?
– Ну да, – сказал Нико. – Что в этом удивительного? Ты мне нравишься. Зайдем, выпьем, съедим чего-нибудь.
– Не верю, – сказала Лукреция. – Что-то тебе от меня нужно, наверное.
– Да нет же, – возразил Нико, улыбаясь. – Ничего.
Кожа у Лукреции была, как у всех эльфов, очень смуглая. Черты лица ее были правильные, но простые. Длинные черные волосы расчесаны на пробор. Средний рост, телосложение тоже среднее.
– Ты любишь ходить в таверны? – спросила она, не очень интересуясь ответом. – Такая гадость, и пьяные кругом, и еда мерзкая. Если ты серьезно хочешь провести со мной время… А ты серьезно хочешь?
– Да.
– Тогда можно было бы пойти ко мне.
– Пойдем.
– У меня есть все, что нужно, даже музыканты.
– Музыкантов не надо. Не люблю музыку, – сказал Нико, расстроившись. – Если будут музыканты, я не пойду.
– Хорошо, я не буду их звать. Ну, что ж, пошли. Только вначале я хочу, чтобы ты сделал мне одно одолжение.
– Да?
– Сделаешь?
– Сделаю.
– Обещаешь?
– Да.
– Не верю я тебе.
– Говори.
– Встань и постой. И посмотри на меня, как я буду идти.
– И что?
– И все. Больше ничего.
Нико пожал плечами. Лукреция встала и пошла по аллее, сильно хромая. Пройдя десять шагов, она остановилась и обернулась.
– Ну? – сказала она.
– Что?
– Чего ты там встал? Иди сюда.
Нико подошел.
– Все еще хочешь провести со мной время?
– Да, – недоуменно сказал Нико. – А что?
– Но ты же видел, как я хромаю.
– Видел.
– И все еще хочешь?
Нико кивнул.
– Ну, пойдем. Но учти, со мной не легко, – сказала Лукреция. – Ты должен мне все время доказывать, что ты со мной ради меня самой, а не ради чего-то там отвлеченного, каких-нибудь эгоистических принципов.
– А как же я буду это доказывать?
– Ну, это уж ты сам догадайся. Как-нибудь докажешь, если захочешь. А не хочешь, так прогони меня прямо сейчас и иди себе спокойно. Потому что я тебе все равно не верю. Я никому не верю. Никому до меня нет никакого дела, и я к этому привыкла. Мне все делают больно, и ты не исключение.
– А где ты живешь? – спросил Нико.
– Вон в том особняке. Вон в том, видишь?
Особняки стояли вдоль бульвара подряд.
– Вижу, – сказал Нико.
– Ну, тогда что уж там. Тогда пойдем, так и быть. Дай руку, я на нее обопрусь.
Опершись об руку Нико, Лукреция пошла ровнее. Нико был обходителен и услужлив, подделываясь под ритм ее ходьбы и стараясь не наклонять торс. Вдвоем они проследовали до перекрестка, через который Нико галантно ее перевел, заметив краем глаза, что в центре пересечения двух дорог есть небольшое возвышение, ярко освещенное двумя фонарями, на котором стоит пестро одетый человек с двумя плоскими щитами в руках. Один щит был зеленый, а другой красный. Нико не понял, что это за человек и что он тут делает, и не поинтересовался.
Он помог Лукреции взойти на крыльцо особняка. Она улыбалась радостно и недоверчиво. Встав вплотную к двери, она сказала:
– Открыть.
Щелкнул замок и дверь распахнулась сама собой. Пропустив Нико внутрь, Лукреция обернулась к двери и сказала:
– Закрыть.
И дверь закрылась и заперлась. Нико это очень понравилось. Он тоже встал перед дверью и сказал:
– Открыть.
Но дверь не открылась.
– Она реагирует на мой голос, – объяснила Лукреция. – Но, если хочешь, я перестрою ее, чтобы она на твой тоже реагировала. А может, сначала лучше выпьем?
– Нет, перестрой сначала. Хочу попробовать.
– Ты уверен? – в голосе Лукреции зазвучала недовольная нота. – А то бы выпили сначала чего-нибудь прохладительного.
– Нет, перестрой дверь.
– Ну, хорошо, – сказала Лукреция очень недовольным голосом. Повернувшись к двери, она сказала, – Добавить голос. Нико? Тебя Нико зовут?
– Да.
– Скажи что-нибудь.
– Что именно?
– Все равно, что.
– В школе драконоборцев учат, что врага надо хорошо узнать, прежде чем пытаться…
– Достаточно, – сказала Лукреция. Снова повернувшись к двери, она добавила, – Запомнить.
Некоторое время они молча стояли перед дверью.
– Ну, пробуй, – сказала Лукреция.
– Что пробовать?
– Попробуй велеть двери открыться.
– Дверь, откройся.
– Нет, так она не поймет. Скажи открыть.
Дверь открылась.
– Закрыть, – велела Лукреция, и дверь снова подчинилась.
Нико понял.
– Открыть, – сказал он.
Дверь распахнулась.
– Закрыть.
Дверь закрылась.
– Здорово, – сказал Нико восхищенно. – Это действительно здорово. Я, правда, слышал о таком в школе драконоборцев, но самому видеть до сих пор не приходилось. Открыть.
Дверь открылась.
– Прелесть, – отметил Нико. – А если с угла попробовать?
Он отошел на несколько шагов в сторону.
– Закрыть.
Дверь закрылась.
– А если спиной стать? – спросил Нико.
Лукреция молчала и ждала. Нико стал к двери спиной и сказал, – Открыть.
Дверь не подчинилась.
– Ага! – сказал Нико. – Это упущение. Ну да ладно. Открыть.
Дверь открылась.
– Закрыть.
Дверь закрылась.
– Открыть.
– Может, мы все-таки пойдем в столовую и выпьем? – спросила Лукреция сварливо. – Али ты всю ночь тут играть собрался?
– Закрыть. Открыть. Сейчас, сейчас. Закрыть. Нет, не сработало. А так? Закрыть. Ага, вот так она слышит и реагирует. Открыть. Закрыть.
– Ну я пока пойду, налью чего-нибудь, и подожду тебя, – сказала Лукреция презрительно. – Я буду в столовой.
– Открыть. Ага, хорошо, я скоро. Закрыть. Открыть. Открыть! Нет, не выходит. А если шепотом? Открыть, – прошептал он. – Не слышит. Открыть! Закрыть.
Так он провел около получаса. А потом дверь вдруг перестала реагировать на команды. Нико испугался, что его обвинят в том, что он ее сломал. Он говорил прямо в дверь, ровным голосом, а она стояла закрытая. Оглянувшись по сторонам, Нико ударил дверь ногой. Дверь открылась, дергаясь и скрипя.
– Закрыть, – сказал Нико.
