Текст книги "Таких щадить нельзя (Худ. С. Марфин)"

Автор книги: Владимир Мильчаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 28 страниц)

– Сидеть! – предостерегающе крикнул Голубкин, видя, как подобрался для прыжка Каракурт. Услышав возглас полковника, конвойные, распахнув дверь, заглянули в кабинет.

– Берегут тебя, – покривился, кивнув на конвойных, Каракурт.

– А ты думал… Сейчас, товарищи, я с ним закончу. Дверь снова затворилась.

– Ты мне вот что скажи, – спокойно, словно говоря с обычным собеседником, спросил Иван Федорович Каракурта. – Если бы тогда, на заводе, мы не узнали, кто ты есть на самом деле, если бы ты так и остался Гавриком Буераковым, стал бы ты честным советским человеком? Только отвечай правдиво или совсем не отвечай.

– Ишь ты, – ухмыльнулся Каракурт. – Чекист от бандита правду захотел услышать. Откуда я знаю, может, у тебя здесь аппарат какой спрятан. Запишет, а потом прокурор…

– Не глупи, – оборвал его Голубкин. – К тому, что ты сделал, откровенный разговор ничего не добавит. Да никаких аппаратов здесь и нет.

– А сам-то ты как думаешь? Перешел бы я в вашу веру?

– Думаю, что не перешел бы, – задумчиво глядя на Каракурта, ответил Голубкин, – Волчья натура сказалась бы в конце концов.

– Волчья? Это с какой, стороны посмотреть! Ты думаешь, могу я забыть, как вы нашу жизнь разорили, как батьку, который, в открытую против вас пошел, шлепнули? Ты думаешь, могу я забыть мою землю? Лежит она, матушка, между Обью и Енисеем. Двести десять десятин одних заливных лугов. В городе два дома по четыре этажа и мучные лабазы. А другие угодья? По всей береговой стороне между Барнаулом и Бийском таких хозяйств, как у меня, три-четыре набралось бы, не больше. А ты хочешь, чтобы я все это забыл, простил? Чтобы такие, как я, благодарны вам были за то, что вы нас из хозяев, господ, уважаемых людей в грязных слесарей, механиков, шоферов превратили? Вот ты меня волком обозвал, а для меня Лобов волком был. Ведь это он моего отца первый за горло взял, меня законного наследства лишил. И я бы с ним всю жизнь по-волчьи грызться не уставал. Для меня ваш Лобов – волк. Да что волк! Волк – большая собака и труслив по-собачьи. Лобов тигром был. Пока такие, как Лобов, ходят по земле, нам, тем, кто уцелел из прежних уважаемых людей, жизни не будет.

– Так ведь вас и осталось уж совсем немного. Раз, два и обчелся.

– Ну, не скажи. Не всех самылкиных вы разглядели. Не все самылкины в бандитах ходят. Есть такие, которые спрятались за документы буераковых. Коновалова-то вы только сейчас сцапали. Да и то случайно, из-за меня. А сколько лет он у вас товарищем считался. Даже в стахановцах ходил. Вот Лобов тигром был, а свалился от моего собачьего укуса. И заменить вам его некем. Таких, как Лобов, мало осталось.

– Врешь, – не повышая голоса, опершись подбородком на ладонь руки и с интересом разглядывая Каракурта, как исследователь разглядывает ядовитое насекомое, ответил Голубкин. – И таких, как Лобов, еще много, и заменить его у нас есть кем. И еще миллионы лобовых растут, – подчеркнул он, вспомнив Тимура и Игоря. – Хочешь знать, кто помог розыску зацепиться за ведущую к тебе ниточку?

– Кто? Сивоконь? Косой? Жорка?

– Да нет, – отмахнулся Голубкин, – Сивоконя мы позднее всех нашли. Ребятишки– ученики. Они и сейчас непримиримы и честны, как Лобов. И вырастут из них настоящие хозяева жизни, той жизни, которую ты так ненавидишь. Так что ошибся ты, Каракурт. Советский народ и погибшего бойца найдет кем заменить, и всех ядовитых пауков, вроде тебя, передавить сумеет. Ни одного не пощадит. Так и знай.

Каракурт, облокотившись на колени, сидел, низко опустив голову. Иван Федорович внимательно приглядывался к нему. Не играет ли старый бандит, скрывая под маской расслабленности готовность к последнему, хотя и безнадежному прыжку? Но нет. Это была уже не игра. Каракурт был сломлен, выдохся. Привычные к убийству руки бессильно свисали с колен.

– Войдите, товарищи! – крикнул полковник. В кабинет вошли конвоиры.

1956-1958 гг.