Текст книги "Таких щадить нельзя (Худ. С. Марфин)"

Автор книги: Владимир Мильчаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)

19. ЭТО НЕ ТА МАШИНА

Проводив Игоря, Светлану и Тимура из своего кабинета, полковник Голубкин сел к столу. Нужно было сосредоточиться и обдумать материалы, которые накопились за последние сутки. Материалов было немало, их нужно было проанализировать, отобрать самое важное, и решить, как действовать дальше. Но сосредоточиться над анализом материалов Голубкину не удалось. Позвонил Кретов и попросил немедленно принять его.

– Ну, что у тебя нового, Алексей Петрович? – встретил Голубкин вопросом вошедшего в кабинет майора.

– Помните, товарищ полковник, я вам говорил про охотника Абдукадыра Мергена? – спросил Кретов, садясь на свое обычное место.

– Помню. Это друг покойного Лобова, – кивнул полковник. – Ты ему задание дал. Ну и что?

– Сегодня утром получил от него письмо. Старик оказался очень настойчивым. Нашел след машины и место ее работы.

– Нашел? – обрадовался Голубкин. – Где она?

– Машина на трофейных покрышках входила в состав автоколонны городских машин, мобилизованных на вывоз хлопка из совхоза номер семнадцать. Вчера эта колонна вернулась в город.

– Выяснили, чьи машины входили в колонну?

– Одна машина ателье «Индпошива», две машины базы «Утильсырье», две машины мехзавода и десять машин Краснооктябрьского райпотребсоюза.

– Машины проверил?

– Так точно. Среди вернувшихся машин той, которая нам нужна, нет.

– Вот черт! – прикусил губу полковник. – А все машины вернулись?

– Нет. Одна из машин райпотребсоюза потерпела аварию. Водитель сильно разбился.

– Где он сейчас?

– В больнице. Да он ничего не скажет, – махнул рукой Кретов. – Без памяти. Вряд ли выживет.

– А разбившуюся машину привезли?

– Нет еще. Вторые сутки бьются. Она с моста в реку грохнулась.

Полковник встал, вышел из-за стола и несколько минут молча шагал по комнате. Приняв решение, он подошел к Кретову.

– Ну, а ты что предлагаешь, Алеша?

– Не нравится мне эта авария, Иван Федорович, – понизив голос, ответил юноша. – Я в ней еще не полностью разобрался. Я считал бы полезным направить в гараж Краснооктябрьского райпотребсоюза нашего человека.

– Правильно. Пошлем туда Бубенца. Сам ты там не появляйся. Предупреди автоинспекцию, пусть не слишком придираются к этой аварии. Мне тоже кажется, что авария тут не случайность, а цель. Но какая?

Звонок телефона прервал разговор. Полковник сиял трубку.

– Да. Я Голубкин. Кретов здесь у меня. Что-о?! Старик и шофер?! А машина где? Интересно! Товарищ дежурный, старика и шофера пришлите сюда, а сами позвоните в научно-техническое отделение. Пусть снимут отпечаток с трофейной покрышки и произведут сличение с ранее полученным оттиском. Да, по делу Лобова и по Ювелирторгу. Прикажите, чтобы все это сделали немедленно.

– Ну, твой старикан развоевался, – усмехнулся полковник, повесив трубку. – Вчера он тебе письмо прислал, а сейчас притащил сюда машину и шофера.

– Это что-то не то, – поднялся с места Кретов.

– Сиди, – остановил его Голубкин. – То или не то, а старика надо и встретить приветливо, и поблагодарить. А с шофером разобраться, допросить, но не открывать карты насчет лобовского дела. Ясно?

– Ясно, товарищ полковник, – опустился на свое место Кретов.

В кабинет первым вошел сержант Бабаев, за ним Абдукадыр Мерген и замыкающим, в сопровождении двух милиционеров, перепуганный Хамракул.

– Товарищ полковник! Сейчас против ворот управления остановилась машина. Из кабины выскочил вот этот пожилой гражданин с двуствольным ружьем тульского завода шестнадцатого калибра… – начал пространно рапортовать Бабаев.

Полковник, не перебивая, слушал рапорт сержанта, со скрупулезной точностью излагавшего все, что произошло у ворот. Лишь при упоминании в рапорте фамилии Запрометова, полковник как бы случайно взглянул на Кретова. Абдукадыр Мерген, с величавым спокойствием слушавший все, что докладывал о нем сержант, с первого взгляда понравился Голубкину. Растерянный вид Хамракула и его испуганно– озлобленный взгляд, который тот бросил на старого охотника, безошибочно подсказали полковнику, что если даже Хамракул и не был среди убийц Лобова, то найдется немало данных к тому, чтобы уголовный розыск занялся им отдельно.

– Уведите задержанного водителя, – приказал он Бабаеву, когда тот закончил свой рапорт. Хамракула увели.

– Я вижу, что мой молодой помощник не ошибся, когда попросил вас, отец, помочь уголовному розыску в поисках негодяев, убивших Александра Даниловича, – по-узбекски обратился Голубкин к Абдукадыру Мергену. – Садитесь, дорогой отец, вас, вероятно, утомила дорога, – пригласил он, пожимая руку старика.

– О, трудностях дороги забываешь, когда достигаешь ее конца, – по-узбекски же ответил Абдукадыр Мерген, садясь на предложенный полковником стул. – Я рад, если хоть немного помог вам в поисках убийц Искандера.

– Много вам пришлось исходить дорог, пока вы нашли след? – поинтересовался Кретов.

– С того часа, когда мы встретились у первого следа чужой машины, я только сегодня утром закончил свою дорогу, – сказал старик и, помолчав, добавил с улыбкой: – Гнаться за машиной трудней, чем за горным козлом.

– У нас к вам еще одна просьба, отец, – заговорил Голубкин. – Расскажите нам все подробно, как вы нашли первый след, о котором писали Кретову, как после этого нашли второй след, как встретились с шофером машины, о чем говорили по дороге. Рассказывайте не только то, что видели и слышали, аив чем сомневаетесь, о чем догадываетесь.

И Абдукадыр Мерген начал подробный рассказ обо всем, что им проделано со дня убийства Лобова. Плавную и образную речь старика оба офицера слушали, не перебивая. Лишь тогда, когда старик, похвалив расторопность сержанта Бабаева, замолчал, Голубкин спросил его:

– Как вы думаете, отец, зачем этот самый Хамракул ездил в семнадцатый колхоз? Ведь накануне вы нашли его след на полях совхоза?

– Этот пьяница куда угодно может поехать, если ему заплатят, – презрительно махнул рукой старик. – Он и меня чуть не запутал. Я ведь вначале думал, что машина в город ушла, – раздраженно закончил он.

– Возможно, вполне возможно, – с сомнением в голосе проговорил Голубкин. – А теперь вам надо отдохнуть, отец. Сегодня вы переночуете у меня…

– Спасибо, начальник, – поднялся с места старый охотник. – Не заботься о моих удобствах. Я не могу оставаться в городе. Мне надо торопиться.

– Но куда же вы? Оставайтесь!.. – пробовал уговаривать старика полковник.

– Мне надо скорее Семку увидать, Семена Котова, – поправился старый охотник, – рассказать ему, что чекисты поймали один конец веревки, на другом конце которой болтаются те, кто убил Искандера. Может, Семке легче будет. Может, он перестанет пить так много водки.

– Ну что ж, – смирился перед доводами старика полковник, – передайте от нас привет Семену Андриановичу. Скажите ему, что мы разделяем его горе, но метод, которым он хочет развеять свою тоску, неправильный. Так и скажите.

– Обязательно скажу, – пообещал старик. – А вы сами знали Искандера?

– Да, – ответил Голубкин. – Я об Александре Даниловиче знаю уже много лет, а в последние годы имел счастье быть лично знакомым.

– Я теперь знаю, что все, кто работал с Искандером, немного похожи друг на друга, – печально улыбнулся старик. Вы, начальник, тоже похожи на Искандера.

– Ну, что вы! Александр Данилович был работник большого масштаба. Светлая голова.

– И все-таки похожи, – упрямо повторил старик.

– Наверно, тем, что мы оба коммунисты.

– Я ведь тоже коммунист, – с нескрываемой гордостью сказал старик. – Меня в партию рекомендовал Искандер. В те годы ты, начальник, был совсем маленьким мальчиком.

– Так ведь и в вас есть многое от Лобова. Вы искали след машины с истинно лобовским упорством.

– Вот тут ты не прав, начальник, – лукаво прищурился польщенный старик. – Не лобовское, а партийное упорство. Мы – коммунисты.

Уже на пороге Абдукадыр Мерген остановился и спросил:

– К вам сюда пришел молодой джигит. Он водил машину Искандера на войне…

– Вы говорите про Дмитрия Бубенца? – помог старому охотнику Голубкин.

– Да, да, – закивал Абдукадыр Мерген. – В колхозе многие думают, что он поднял руку на Искандера.

– Чепуха, – решительно опроверг Голубкин, – не верьте этому. Дмитрий Бубенец – честный человек. Передайте его жене, пусть она не беспокоится о муже. Он скоро вернется к ней.

– Замечательный старик, – сказал Голубкин, проводив Абдукадыра Мергена из кабинета и поручив одному из сотрудников обеспечить отправку старого охотника с попутной машиной. – Только, по-моему, он ошибается. Конечно, машина, привозившая убийц Лобова в «Счастливое», была городская и ушла из совхоза вчера из рассвете.

– А чья же эта? – удивился Кретов. – Ведь покрышки…

– Посмотрим, что скажут слепки, – уклончиво ответил майор. – Ты сейчас допрашивай этого… как его, Хамракула, но о деле Лобова ни слова. Пусть сам рассказывает. Понял?

– Понял, – поднялся с места Кретов. – Разрешите идти?

– Иди. Да, вот что… Я сейчас уйду домой. Ночью буду разбираться с материалами. Результаты анализа покрышек доставят тебе, а ты протокол допроса этого Хамракула и анализ оставь у меня на столе. Я ими займусь. Не забудь поглубже выяснить его связи с Запрометовым. Тут…

Звонок телефона не дал майору закончить фразу. Видимо, телефонное сообщение было неожиданным и неприятным, так как Голубкин прикусил нижнюю губу и забарабанил пальцами по настольному стеклу.

– Пусть немедленно выедет Кариев! Уже выехал? Так… Нож? Немедленно в НТО. Пусть установят, кому принадлежат оттиски пальцев – бандиту или пострадавшему. Согласен. Жду.

– Ну… – сказал Голубкин Кретову, закончив телефонный разговор. – Я никуда не уйду. Буду здесь.

– Что случилось, Иван Федорович? – спросил Кретон.

– Сейчас тяжело ранен Гриша Молчанов. Это из той же школы, где учился Юрий Зарифов. Проморгали мы, – с горечью сказал Голубкин. – Вернее, я проморгал. Ну, ладно, иди. Действуй, как договорились, я подожду. Похоже, что одноклассники Молчанова скоро будут здесь.

Для Хамракула время ползло медленно, как заблудившийся в пустыне верблюд. Когда невысокий худощавый человек в кабинете сказал: «Уведите задержанного», Хамракул почувствовал, что ноги налились тяжестью, а колени стали слабыми, как будто сделанными из ваты. До этого момента он еще надеялся, что произошло недоразумение. Теперь же не осталось никакой надежды. Он арестован. За что? О чем узнал этот седобородый шайтан – Абдукадыр Мерген? Кто поручил ему выследить и привести в уголовный розыск Хамракула? Значит, все-таки его делишки со Степкой Запрометовым стали известны уголовному розыску. Но какие? Хамракул похолодел при мысли, что вскрылась их последняя коммерческая операция. «Да нет, не может быть», – уверял сам себя Хамракул. Но чем дольше он сидел в одиночестве, ожидая допроса, тем больше убеждался в том, что все может быть и что, наверное, как раз их последнее дельце и стало известно городскому уголовному розыску. Хамракул не без основания считал, что для прочих его делишек хватило бы компетенции их районного управления милиции. Уверив себя в том, что именно то, чего он более всего боялся, и стало известно уголовному розыску, Хамракул задумался над тем, что ему сейчас делать. Что выгоднее: или признаться во всем сразу, или упорно отрицать все, не брать на себя никакой вины. Последний вариант казался ему более приемлемым. А вдруг поверят и отпустят? Но, вспомнив, с какой ненавистью говорили обо всей милиции и в особенности об уголовном розыске Степка Запрометов, Рябый и Сивоконь, как они боялись, что милиция пронюхает об их тайных подвигах, Хамракул безнадежно махнул рукой. «Раз уж уголовка взялась за дело, то добра не жди. До всего докопается». Этот вывод он сделал прежде всего потому, что хорошо знал своего приятеля Степку Запрометова. Да ведь если Степка попадет в уголовку, так он первый все расскажет, только бы выгородить себя. Я, мол, ни при чем. Во всем виноват шофер. И тогда к Степке за откровенное признание отнесутся мягче, чем к нему, Хамракулу. И следствие и суд учтут Степкино признание, а он, менее всего получивший при дележе добычи, получит наказание как главный преступник. Нет, он не согласен, чтобы Степка на нем, как на ишаке, выехал цел и невредим из этого дела. Ведь всю эту историю и задумал он, Степка, и сделал все он, и барыш весь забрал себе, выкинув ему, Хамракулу, самую малость. Чем больше раздумывал Хамракул, тем яснее ему становилось, что выгоднее всего идти в открытую, покаяться раньше, чем это сделает Степка Запрометов.

Войдя в кабинет Кретова, Хамракул был неприятно поражен. Оказывается, допрашивать его будет не тот пожилой начальник, который приказал арестовать, а совсем еще молодой сотрудник. Хамракул, бывший в «Счастливом» утром после убийства Лобова, видел там Кретова и теперь, узнав его, испугался. Этому молодому чекисту, наверное, известно, кто такой Степка Запрометов и Сивоконь с Рябым. На вопросы Кретова о фамилии и имени, годе рождения, профессии и прочем, он отвечал с торопливой готовностью. Но вот Кретов отложил в сторону авторучку и внимательно посмотрел на Хамракула. У того от напряжения и страха перехватило дыхание, как перед прыжком в холодную воду.

– Ну, рассказывайте все, – негромко сказал Кретов.

– А что рассказывать? – сделал попытку прикинуться невинным Хамракул. – Я ведь ничего не знаю. Этот старый ишак обманом заманил меня сюда.

– Неужели ничего не знаете? – удивился Кретов. – А вот Запрометов оказался предусмотрительнее вас.

– Степка арестован?! – испугался шофер, округлившимися глазами глядя на Кретова.

– А как вы думаете? – вместо ответа спросил Кретов.

– Когда его арестовали? – упавшим голосом спросил Хамракул. Для него арест Запрометова был уже совершившимся фактом.

– Не будем уточнять, – уклонился от ответа Кретов.

– Так ведь во всем этом Степка виноват, – начал торопливо оправдываться Хамракул. – Он и с гуртовщиком договаривался, он и баранов украл. А я только шофер! Нанял меня Степка перевезти баранов – я перевез. А откуда он их взял? У кого купил? Я не знал. Я потом догадался. Я Степке говорил, что он плохое дело делает. А Степка что, только смеется.

– Рассказывайте все по порядку, а я буду записывать, – прервал Хамракула Кретов. – Не торопитесь, припоминайте подробности. Кто, что и когда говорил или сделал? Помните, полное и своевременное признание вины будет учтено судом.

Кляня на каждом слове самого себя за то, что согласился участвовать в затее Степки Запрометова, Хамракул начал рассказывать, как в тихую летнюю ночь он привез на своей полуторке тридцать голов баранов. Он знал, что этих баранов Степка Запрометов, Сивоконь и Рябый по сговору с чабанами украли с отгонных пастбищ в горах. Краденые бараны были привезены в город и проданы на различных базарах. За свое участие в этом деле, то есть за одну ночь работы, Хамракул получил две тысячи рублей.

– В чьем дворе были выгружены бараны? – спросил Кретов.

– Название улицы не знаю, номер дома не знаю, но найду. Дорогу запомнил. Хозяина Аркашкой зовут. Так его Сивоконь называл.

Проходили часы. Кретов постепенно выяснил, что имеет дело не с закоренелым бандитом, а с мелким жуликом.

При обыске у Хамракула было обнаружено: традиционный узбекский нож в сыромятных ножнах, висевший под рубашкой на брючном ремне, несколько рублей денег и бутылочка с насваем, закрытая вместо пробки туго свернутой бумажкой. Механически развертывая эту бумажку, Кретов обнаружил, что на ней что-то написано. Сохранилась только часть записки. В свое время, решив использовать бумагу вместо пробки, Хамракул оторвал лишнее, но и то, что уцелело, заинтересовало Алексея. На бумажке жирным черным карандашом, неуклюжим, малоразборчивым почерком было написано: «Хамракул! Маши вай завтра ут ем ждать рота с шосс…….. дведи».

– Кто писал вам эту записку? – спросил Кретов.

– Эту? – удивленный тем, что жалкий клочок бумаги привлек внимание майора, переспросил Хамракул. – Это Сивоконь писал. Машину просил.

– За баранами ехать?

– Нет, раньше. Когда вишню в город возили. Давно уж, – уточнил Хамракул.

Корявый почерк на обрывке записки был определенно знаком Кретову. Юноша попытался припомнить, где он видал этот почерк, но не смог. «Ладно, покажу полковнику, – подумал он. – Полковник, наверное, знает» – и записал свои вопросы о записке и ответы Хамракула в протокол.

Убедившись, что больше по этому делу Хамракул ничего сообщить не сможет, Кретов дал ему прочесть и подписать показания. Пока Хамракул читал, Кретов обдумывал создавшееся положение. Ясно, что к убийству Лобова Хамракул отношения иметь не может. Как раз в ночь убийства он перевозил баранов в город. Степка Запрометов с ним ездил только один раз, с первым рейсом. Вторую партию Хамракул отвозил на следующий день один, и на обратном пути заехал в «Счастливое», около десяти часов утра за деньгами. Все это еще потребует проверки, но, похоже, что шофер не врет. Но как же тогда с отпечатками следов, обнаруженных Абдукадыром после убийства Лобова? По показаниям Хамракула, его машина стояла на самом въезде в «Счастливое» и ни на какие полевые дорожки не сворачивала. Да, надо проверить, почему до сих пор нет слепков. Скоро двенадцать. Кретов снял трубку, чтобы позвонить в научно-техническое отделение, но в этот момент сотрудник внес три слепка. В заключении говорилось: «Следы машины, стоявшей около колхоза «Счастливое» в ночь убийства Лобова, и позднее, в ночь попытки ограбления магазина Ювелирторга, увезшей преступника, идентичны со следами машины, водителем которой является арестованный шофер Хамракул Каримов».

Сотрудник НТО, передав слепки и заключение, ушел, а Хамракул все еще читал запись своих показаний. Но вот он закончил чтение и, потея от напряжения, поставил свою подпись.

– Теперь все? – спросил он, взглянув на Кретова.

– Нет, не все, – ответил тот, спрятав подписанный протокол в ящик стола. – Вот, смотрите сюда, – пригласил он Хамракула, разложив отпечатки следа трофейной покрышки на столе. – Видите? Этот след оставила машина, на которой приезжали в «Счастливое» люди, убившие товарища Лобова. Слышали вы об этом?

– Слышал, – кивнул головой Хамракул, еще не понимая, в чем дело.

– Теперь смотрите сюда. Это слепок следа той же машины, только сделан он в другое время и в другом месте. Вскоре после убийства Лобова на ней уехал преступник и совершил новое преступление. Во время этого второго преступления погибло еще два человека. Ясно? А вот это, – показал Кретов на третий слепок, – след вашей машины. Как видите, они одинаковы. Так вот, сейчас вы нам должны объяснить, кого вы привозили в «Счастливое»? Кто убил товарища Лобова?

Хамракул побелел. Чтобы устоять на ногах, он оперся руками о крышку стола. – Я… не… убивал… – еле выдавил он из себя. – Вы что?.. Нарочно… что ли?..

– Почему нарочно? – спокойно ответил Кретов, внимательно наблюдая за Хамракулом, – Научная экспертиза доказала, что трофейная покрышка, стоящая на левом крайнем баллоне вашей машины, оставила свой след вот тут и вот тут, – указал он на два отдельно лежащих слепка. – Абдукадыру Мергену вы сказали, что ездите на этой покрышке уже шесть месяцев. Значит, вы были тем шофером, который возил бандитов на преступление.

– Я соврал старому шайтану, – закричал, поняв свой промах, Хамракул. – Я нарочно обманул его! Зачем он лезет не в свое дело?!

– Ну, доказать вам это будет мудрено, – усмехнулся Кретов.

– Зачем доказывать? – кричал Хамракул. – Человек докажет, который мне эти покрышки продал. Я знаю, у кого их купил! Я не знаю, почему он их дешево продал. Я у него купил два ската. Хорошие покрышки, долго ездить буду. Поедемте сейчас, спросим этого человека. Его Махмудом зовут. Он шофером в МТС работает.

– Значит, вы утверждаете, что эти покрышки продал вам шофер МТС Махмуд, – спросил Кретов, вынимая новый бланк протокола допроса. – Как его фамилия?

– Фамилию не знаю. Поедемте, покажу, – ответил Хамракул. – Он в МТС один Махмудом называется.

Установилась длинная пауза. Кретов заполнял протокол и вписывал в него новые показания Хамракула. Шофер молчал, тяжело переводя дух. Он понял, что уголовный розыск более всего интересует трофейная покрышка его машины.

– Товарищ начальник, значит, этот шайтан из-за трофейной покрышки меня сюда притащил? – спросил он майора.

– В основном, из-за покрышки, – усмехнулся тот. – Но и про баранов нам узнать было очень полезно.

Хамракул обеими руками вцепился в свои длинные излохмаченные волосы. Кретов вызвал конвоиров.

– Идите, – приказал он Хамракулу, все еще терзавшему свою шевелюру. – Через часок мы с вами съездим, покажете, где этот самый Аркашка живет.

Хамракула увели. Забрав с собой протокол допроса, Кретов отправился на доклад к полковнику Голубкину.