Текст книги "Танец для двоих"
Автор книги: Виктория Клейтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 34 страниц)
Сэр Джеймс положил ложку на стол.
– Это было то, что я называю первоклассным пудингом, – сказал он, глядя мне прямо в глаза. Первый раз с момента нашего прибытия в Инскип-парк он обратил на меня внимание.
Леди Инскип позвала меня, Лаллу и Сюзан за собой. Мы последовали в гостиную пить горький кофе. Я сварила кофе перед ужином: кажется, я насыпала в воду слишком много порошка. Через пятнадцать минут к нам присоединились мужчины. Френсис, прихрамывая, шел впереди. Он опирался на палку. Было заметно, что каждый шаг дается ему с большим трудом. Доковыляв, он рухнул в большое кресло, которое стояло возле рояля. Немного погодя он взмахнул палкой, и Сюзан немедленно подбежала к нему. Я с сочувствием наблюдала, как бедная девушка металась в поисках нот, а потом, установив их на пюпитр, безропотно села за рояль. Сэр Джеймс уселся так далеко от рояля, как только мог. Он раскрыл газету, словно пытаясь отгородиться ею от окружающего мира. Большой датский дог Вольдемар положил огромную голову хозяину на колени.
Джайлс, Лалла, Джереми и я в спешке покинули гостиную. Нип и Надж последовали за нами. Я от всей души сочувствовала Сюзан, но не было такой силы, которая смогла бы заставить меня остаться. В детстве, во время учебы в школе, я испытывала подобные чувства – ужасную смесь жалости и стыда. Всегда находился кто-то, кого не очень хотели принимать в компанию. Бедная девочка могла быть слишком толстой или не модно одетой. Я никогда не могла найти в себе мужество встать на ее защиту или подружиться с ней. Я была счастлива тем, что меня принимали в круг избранных – haute monde [24]24
Haute monde – высший свет ( фр.). ( Примеч. ред.).
[Закрыть].
– Попробуйте новую версию «атомной бомбы», – сказал Джереми, зажав в руках графин с чем-то, похожим по цвету на лондонский туман – таким же густым и серо-коричневым. – В рецепте написано: смешать бренди и абсент в равных пропорциях, но у нас нет абсента, я добавил перно и калуа [25]25
Перно, калуа – названия ликеров.
[Закрыть]. Мне кажется, получилось неплохо.
Я осторожно сделала глоток. Вкус и правда был превосходный.
– Я должна кое в чем признаться, – сказала я, когда Джереми обнял меня и закружил в танце. – Я чувствую себя ужасно из-за того, что произошло перед ужином.
– Нет никакой причины для волнений, – промурлыкал мне на ухо Джереми. – Собери свои тревоги и оставь их на пороге!
Я рассказала ему о том, что это я бросила печенье собакам, а они так разошлись, что опрокинули лампу.
– Мне нужно было во всем признаться, но я испугалась твоего отца. Тетя Пусси никогда не простит мне, если узнает. Я была не права и готова заплатить за нанесенный ущерб.
– Я понял, какую лампу ты имеешь в виду. Эту уродливую статуэтку, стоявшую на камине. Я запрещаю тебе говорить о ней. В конце концов это собаки разбили ее, а не ты! – Он прижал палец к губам. – Тс-с!.. Больше ни слова, лучше расскажи мне о своей замечательной тете!
Джайлс и Лалла танцевали в дальнем углу оранжереи, а мы с Джереми двигались в фокстроте, стараясь не наступить на горшки с папоротниками. Нип и Надж путались под ногами, пытаясь согнать нас, как овец, в кучу. «Атомная бомба», кажется, состояла из бренди в гораздо большей мере, чем из всего остального, я быстро опьянела. Джереми не отставал от меня. Он засыпал меня вопросами о моем детстве, любая мелочь, связанная со мной, казалась ему чрезвычайно интересной. Я не хотела рассказывать обо всем и, чтобы отвлечь его от опасных тем, предложила станцевать танго. Он усвоил основные па довольно быстро, и мы двинулись в танце, прижавшись щека к щеке. Мы страшно веселились, перепрыгивая через тела заснувших на полу собак.
Лалла и Джайлс кружились, постепенно замедляя шаг. Голова Лаллы лежала на плече у Джайлса, ее глаза были закрыты. Я подумала о том, как это прекрасно – любить и быть любимой. Легкий укол ревности пронзил мое сердце. Я подумала о Пирсе. Я не вспоминала о нем целый день. Это было неоспоримым доказательством того, что я ни капли его не любила.
Мы пошли спать, когда было далеко за полночь. Свет в гостиной уже не горел. Я снова подумала о несчастной Сюзан. Спустившись в ванную, я тщательно почистила зубы и умылась, намылившись новым куском мыла. Я подумала, как мало на самом деле надо человеку для счастья. Добежав до спальни – босиком по холодным ступенькам, – я обнаружила Джереми, который по-хозяйски развалился в моей кровати.
– Я только хочу приласкать тебя на ночь, – сказал он, раскинув руки. – Я не буду приставать, обещаю. Надеюсь, ты не против, моя маленькая девочка?
– Так и быть, если ты обещаешь!.. О Господи, окно, я совсем забыла о нем. Неудивительно, что здесь так холодно. Мне очень жаль!
– Ничего страшного! Все это не имеет значения! Иди ко мне, дядюшка Джереми согреет тебя. Давай представим, что мы древние саксонцы и лежим на земле, укрывшись овечьими шкурами.
Я улеглась в постель. Джереми обнял меня, а я смотрела на звезды сквозь пробоину в окне. Звезды светились высоко в небе и подмигивали мне своими зелеными глазами.
– Англия, должно быть, была волшебной страной в те далекие дни, – пробормотала я задумчиво. – Дикие нетронутые леса, немногочисленные дороги и крошечные поселения, затерявшиеся среди холмов. Немного стыдно жить в эпоху, когда люди безжалостно загрязняют землю. Во время ужина я думала о миллионах лет, когда природа не испытывала ни малейшего вмешательства. И тут появляемся мы и за несколько столетий переворачиваем все с ног на голову – прожигаем дыры в атмосфере, вырубаем леса, засоряем землю, строим уродливые города и дороги.
– Ты несколько преувеличиваешь, мой ангел. Ты в чем-то права, но если люди смогли долететь до Луны, научились пересаживать органы и общаться друг с другом через континенты, то что мешает им навести порядок на земле? Кто сказал, что мы не найдем способа справиться с загрязнением окружающей среды, не избавимся от уродливых строений и не сможем дать всем достойное образование? Возможно, остался всего лишь маленький шаг к достижению этой цели. Один шаг – и жизнь на земле станет лучше. Знаешь, я люблю город больше, чем деревню. Мне хотелось бы жить в Лондоне, а не здесь. Ночной клуб, набитый современной аппаратурой, – это первый шаг к улучшению моей собственной жизни на планете Земля.
– Нет, я не очень люблю ночные клубы. Они все одинаковы. Ты заходишь в темную душную комнату, более или менее богато украшенную. Громко играет музыка, еда и напитки стоят очень дорого. Пьяные посетители бесцеремонно осматривают тебя с ног до головы. Находиться в ночном клубе для девушки равносильно тому, что выставить себя на продажу в магазине. Все топчутся на месте, переступая с ноги на ногу, а я люблю танцевать.
– Должен сказать, танцуешь ты превосходно! И это только одно из множества твоих достоинств. А твое прекрасное лицо, а фигура, как у Афродиты? Знаешь, мне кажется, что я начинаю влюбляться в тебя… Может… Может быть, попробуем снова?
– Не думаю, что это хорошая идея. Не обижайся, ты мне очень нравишься, но у меня уже есть парень. Ты же знаешь, что говорят о женщинах, которые спят с новым мужчиной, не успев разойтись со старым!
– Конечно, знаю. – Джереми вздохнул. – Черт побери, кто этот счастливчик? Расскажи мне о нем, а я постараюсь не дать своей ревности вырваться наружу.
Я попыталась вкратце описать ему Пирса. Джереми постоянно задавал вопросы. Я обнаружила, что незаметно для себя раскрыла все наши секреты, включая странное поведение Пирса в постели.
– Нет, не думаю, что это нормально. Как можно ударить девушку осознанно? – сказал Джереми. – Конечно, я плохой эксперт, но я прочитал о сексе все, хоть никогда и не занимался им. Твой Пирс, кажется, немного не в себе. Обещай, что будешь с ним осторожна!
Я пообещала. Мы поговорили еще немного о наших сексуальных переживаниях. Между нами установилась та особая, теплая атмосфера, которая возникает между старыми друзьями. Мне казалось, что мы знакомы целую вечность. Голова Джереми, лежавшая на моем плече, вдруг стала тяжелой. Он тихо заснул. Я улыбнулась про себя, вспомнив его слегка приукрашенный рассказ перед ужином. Джереми поведал за столом о наших приключениях в лагере угольщиков. Я не винила его. После того как я сама стала причиной глупого происшествия с дорогой лампой, у меня не было морального права обвинять кого бы то ни было.
– Вам, похоже, крупно повезло, – сказала Лалла, когда Джереми закончил рассказ. – Они запросто могли спустить на вас собак.
Джереми смутился:
– Откуда ты знаешь, Лалла?
– Я нисколько не удивлюсь, если выяснится, что Лалла знает об этих угольщиках больше, чем ты думаешь, – вмешался в разговор Френсис. Он немного приподнял черные брови и злорадно ухмыльнулся.
– На что ты намекаешь?
– Вы видели в лесу радугу? – спросила я поспешно, пытаясь разрядить обстановку.
– Я видела радугу из своего окна! – воскликнула леди Инскип. – Она напомнила мне картину Милле «Слепая девушка», те же яркие краски, та же сочная зелень.
– Я не видела радуги, – ответила Лалла презрительно. – Мы с Джайлсом целый день скакали верхом. Я обогнала его, хоть и дала фору на старте.
Лалла торжествующе засмеялась. Было что-то болезненно двусмысленное в ее ответе – она скакала целый день к своей цели. Мне пока была не ясна ее цель, но я чувствовала, что Лалла гонится за ней, не думая о последствиях.
Джереми начал слегка похрапывать. Я прижалась к нему всем телом, испытывая наслаждение от прикосновения его рук. Мои глаза закрылись, я стала проваливаться в сон. «Все-таки это был чертовски интересный день», – подумала я напоследок.
Глава 11
– Уму непостижимо, – сказал Джайлс. Он, Джереми, Лалла и я сидели возле огромного камина в пабе «Собака и кость» и ели очень вкусные свиные отбивные с картофельным пюре. – Только вчера механик в мастерской пообещал, что сможет поменять злополучный ремень от вентилятора без каких-либо проблем.
Джайлс позвонил в мастерскую перед завтраком. Ему сообщили, что понадобится три дополнительных дня, чтобы нужный ремень доставили по адресу.
– Не знаю, что тебя так раздражает, – сказала Лалла. – Я очень довольна, что вам придется остаться. Джереми тоже не будет возражать. Посмотри, он весь светится от счастья, как свинья в навозе.
– Спасибо, дорогая сестричка!
Джереми выглядел очень привлекательно. Его не портил даже лоснящийся от свиного жира подбородок. Я немного пожалела, что мы не стали любовниками. Но затем, вспомнив Пирса, подумала с облегчением о том, что моя совесть останется чиста и мне не придется мучаться от осознания собственной вины и раскаиваться в содеянном.
– Очень мило, что вы согласны терпеть наше присутствие еще некоторое время, – ответил Джайлс рассудительно. Я заметила, что иногда Джайлс разговаривал с нами с нарочитым спокойствием, словно мы были неразумными детьми. Хотя, по правде говоря, младшие Инскипы и я могли вывести из себя кого угодно. – Думаю, у меня еще будет шанс поговорить с вашим отцом о деньгах. Я пытался поднять эту тему перед завтраком, но сэр Джеймс посмотрел на меня, как на чудовище, и скрылся, не вымолвив и слова… Кто-нибудь хочет десерт?
Увидев ответ в моих глазах, Джайлс подозвал официантку. Я заказала имбирный кекс – влажный бисквит, покрытый кремом. Вкус у кекса был изумительный, я ела его с огромным удовольствием. Джайлс посмеивался надо мной:
– Виола, если так будет продолжаться и дальше, то ты закончишь свои дни, как толстый джентльмен из «Пиквикского клуба». Ты растолстеешь до безобразия!
Его шутка показалась мне очень смешной. Я захихикала, а Джайлс позволил себе улыбнуться. Он подождал, пока я успокоюсь, и молча передал свой носовой платок.
Сегодня Джайлс выглядел несколько необычно. Он был не похож на того идеально одетого, лощеного Джайлса, которого я знала. Когда выяснилось, что нам предстоит остаться в Инскип-парке еще на три дня, я решила, что обязательно должна найти магазин одежды и что-нибудь купить. Нарядное платье, которое дала мне тетя, было ужасно грязным. Кроме пятна крови и нескольких капель джема, на подоле, как напоминание о нашей вчерашней прогулке по лесу, болтались колючки. Я выглядела неряшливо, словно бродяжка. Одежда Джайлса была несколько чище, но он все равно сказал, что не представляет, как сможет надеть на себя рубашку еще один раз.
– Мы одолжим тебе что-нибудь, – сказала Лалла. – Какого черта, почему ты не сказал об этом раньше?
Сейчас Джайлс был немного похож на цыгана, в черном свитере и джинсах, которые он позаимствовал у Джереми. Я же в одежде Лаллы выглядела довольно комично. Лалла была выше меня ростом на несколько дюймов, шире в бедрах и талии и больше в груди. Джереми сказал, что я похожа на сироту и он понимает, что чувствовал король Кофетуа [26]26
Король Кофетуа – герой старинной английской баллады, который, увидев из окна нищенку Зенелон, влюбился в нее.
[Закрыть], соблазнивший прекрасную нищенку. Я уже привыкла к насмешкам и не обращала на них внимания. Утром в спальне, когда я надела новые трусики, Джереми чуть не захлебнулся от смеха.
– Конечно, – сказал он со всхлипом, вытирая слезы с глаз, – приличным женщинам в Литтл Уиддоне и в голову не придет надеть нечто подобное. Ты в этих трусах похожа на молоденького пажа елизаветинской эпохи. Не хватает только разрезов по бокам и золотых ленточек.
Он смеялся надо мной достаточно долго, пока не пришло время вставать с постели и идти на завтрак в столовую. Там-то нас и застала новость о том, что починка машины затягивается, а нам предстоит менять все планы и думать о том, как провести этот день.
– Я хотел бы съездить в Хаддон-Холл, – сказал Джайлс сражаясь с ломтиком бекона странного коричневого цвета с очень твердой шкуркой.
Я лично жарила бекон. Ломтики были жесткими, как деревянные рейки. Я не знала, как с ними поступить, мне никогда не приходилось видеть сырой бекон. Но у меня не было выбора, в холодильнике не обнаружилось больше ничего, что можно было бы подать на завтрак.
– В Хаддон-Холле сохранилось несколько интересных статуй. Бэйкевелл, который разросся до размеров города, был реконструирован и, к сожалению, ничем не примечателен. Хотя там есть несколько минеральных источников, обнаруженных в семнадцатом веке, и должны быть неплохие пабы, где мы смогли бы пообедать.
– Что такое минеральный источник? – спросил Ники.
– Это значит, что вода в нем насыщена полезными минералами. Люди пьют воду, чтобы поправить здоровье.
– Она действительно так полезна? Ты когда-нибудь пробовал? Какая эта вода на вкус?
– Ники, замолчи, Джайлс не ходячая энциклопедия! – вмещалась Лалла. – Не думаю, что смогу провести еще один день, рассматривая церкви. Это слишком, это выше моих сил.
«Она не любит его», – промелькнуло в моей голове.
– Я не знаю, – вступил в разговор Джереми. – Джайлс знает больше о наших краях, чем мы. А ведь мы живем здесь всю нашу жизнь. Как стыдно!
– То, чем ты занимаешься, нельзя назвать жизнью. Скорее ты бездельничаешь и шатаешься из угла в угол.
– Очень хорошо, как я рад слышать это от тебя! Было бы интересно узнать: когда ты совершила что-нибудь полезное?
Назревающая ссора была прервана появлением Хаддла.
– Вам звонят, сэр. На другом конце провода джентльмен из министерства внутренних дел. – Хаддл посмотрел на Джереми.
– Bay, звучит чертовски серьезно. – Я была впечатлена.
– Не может быть, – ответила Лалла. – Хаддл все выдумал.
Лалла оказалась права. Джереми вернулся и рассказал, что звонил фермер Берден, чьи земли прилегали к Инскип-парку. Верден требовал укрепить берег реки, который служил границей поместья.
– Он сказал, что уже обращался к отцу. Отец был с ним ужасно груб. Берден пригрозил, что обратится в суд. Я пообещал встретиться с ним после обеда. Боже мой, какая скукота!
Таким образом, было решено, что после прогулки по магазинам и лента Джайлс и Лалла отправятся на конную прогулку, Джереми попытается успокоить разъяренного фермера, а я устрою небольшой пикник для Ники.
– Ты умница, Виола! Это самый лучший на свете план! – Ники с благодарностью глядел на то, как я готовилась к пикнику. Должна сказать, что любая похвала чрезвычайно приятна. У нас были пончики с яблоками, шоколадные трюфеля с ромовой начинкой, купленные в «Старом медном чайнике», и куча других конфет. Кроме того, коробка турецких сладостей и сандвичи с сардинами, помидорами и сыром, которые я приготовила, руководствуясь смутными воспоминаниями, вынесенными из детства. – Но ты кое-что забыла.
– Что?
– Не имеет значения. Я сам все принесу. Это будет мой вклад, ты уже и так достаточно сделала.
Ники убежал. Он появился так же неожиданно, как и исчез. В его руке болталась сумка, наполненная чем-то таинственным. Мы вышли из дома через заднюю дверь в новом крыле. Нам пришлось преодолеть лабиринт из маленьких комнат, которые находились в состоянии крайней запущенности. На полу в коридоре виднелись лужи воды, на стенах во многих местах обвалилась штукатурка, обнажив кирпичную кладку. Ники шел быстрым шагом и болтал что-то о Фебе и лорде Карнарвоне [27]27
Лорд Карнарвон – известный британский коллекционер и археолог. В 1922 г. совместно с американцем Говардом Картером обнаружил гробницу Тутанхамона.
[Закрыть]. Его лицо раскраснелось от холода, уши стали лиловыми. Сумка билась об его колени.
– Смотри, Нип и Надж! Не возражаешь, если они последуют за нами?
– Я буду только рада!
Нип и Надж описывали вокруг нас широкие круги с особой, свойственной овчаркам, неутомимостью. Они не нуждались в покое и отдыхе. Вековой инстинкт заставлял их выполнять свою работу. В отсутствие овец они пытались согнать нас вместе и не давали пересечь ограду сада. Капли дождя упали на землю с затянутого тучами неба.
– Мы ведь не должны возвращаться домой? – забеспокоился Ники.
– Давай устроим пикник на мосту! Он защитит нас от дождя.
– Конечно, давай! Мне не разрешают ходить к озеру одному, потому что я не умею плавать. Но ты ведь сможешь спасти меня, не правда ли? – Его голос звучал очень уверенно.
Я с опаской посмотрела на холодную темную воду:
– Будет лучше, если ты постараешься не упасть.
Когда мы добрались до озера, дождик превратился в сильный ливень. Мы спрятались в беседке на мосту. Здесь было сухо и безветренно. На полу лежали желтые листья. У стены стояла скамейка.
– Прекрасно! – воскликнула я, осмотревшись вокруг.
Только теперь я увидела, каким искусным мастером был тот, кто построил мост.
Перед нами раскинулось озеро. В небольших волнах отражалось серое небо. Капли дождя барабанили по зыбкой поверхности, делая смутные очертания облаков, плывущих в воде, похожими на тающий снег. Извилистая линия холмов, покрытых деревьями, завершала картину.
– Это похоже на рай, каким я себе его представляла.
– Неужели? – Ники поставил сумку на землю и вытащил из кармана плаща очки с круглыми стеклами в розовой оправе. Он надел их на нос и прищурился, всматриваясь вдаль. – Это не похоже на рай, каким я себе его представляю.
– Каким же тогда ты его представляешь? – спросила я, разворачивая сандвичи. Хлеб раскрошился в пакете и порозовел от вытекшего из помидоров сока.
– Ну… В раю должны быть Нип и Надж… и Флаффи. Очень много еды – горы мороженого и шоколада. Я жил бы в замке и был бароном. Но я был бы справедливым хозяином и хорошо относился ко всем, кто работал на меня. Я бы отменил все налоги и наказывал мародеров и насильников. Крестьяне любили бы меня, а я научил бы их стрелять из длинных луков… И мне… мне разрешали бы носить длинные брюки.
– История, наверное, твой любимый предмет?
– Да, а еще я люблю английский язык и математику. Мне нравятся все предметы, кроме физики. К сожалению, я больше не могу сказать о школе ничего хорошего. Остальное же… – Ники громко втянул в себя воздух и вздрогнул. – В моем раю не будет школ, и регби тоже не будет.
– Где ты учишься?
– Начальная школа Бладжеон. В этом году я заканчиваю обучение и перехожу в среднюю.
– На самом деле? Господи! Сколько же тебе лет?
– Почти одиннадцать.
Мне показалось, что я смогла тактично скрыть свое изумление, но Ники, словно угадав мои мысли, продолжил:
– Я знаю, что выгляжу намного моложе своих лет. Часто мальчики, которые младше меня, гораздо выше ростом. Я ничего не могу с этим поделать. Ах, я бы все отдал, чтобы расти быстрее!
– Возьми еще один сандвич. Тебе надо больше есть и заниматься спортом, чтобы вырасти.
– Знаю. Но я всегда стараюсь улизнуть, когда играют в регби. Я не могу поймать мяч, а в последний раз я испортил всю игру. Мои одноклассники подкараулили меня в раздевалке и сильно поколотили. У меня потом долго не сходил синяк под глазом.
– О Ники! Что же сказали учителя?
– Ничего, я объяснил, что упал на тренировке. Им в любом случае все равно. Из них только Тапмэн единственный нормальный парень. Это учитель английского языка и литературы. Он как-то сказал отцу, что Бладжеон не самая подходящая для меня школа. Отец словно взбесился, он часами читал мне лекции о том, какое Бладжеон замечательное место и скольким он обязан этой школе. Я не виноват, я не просил Тапмэна разговаривать с отцом. Я бы ни за что не сказал ему об этом, я хорошо знаю, чем это закончится. Папа искренне считает: если что-то нравилось ему, то обязательно должно нравиться и другим. Конечно, он был прекрасным спортсменом, капитаном в любой игре, – произнес Ники с горечью. – И Джереми тоже. Он был капитаном школьной команды по крикету. Тапмэн сказал, что наша школа недостаточно академична для меня. Я лучше всех успеваю по всем предметам, но Тапмэн считает, что мне не хватает конкуренции… Папа же презирает ученых. Почему бы и нет? Он ведь сам не очень умен.
– Еще сандвич? – Мне сложно было возразить против нелицеприятной оценки, данной ребенком своему отцу.
– Нет, спасибо. – Ники пожирал глазами шоколадные трюфеля. Я дала ему один. – В моем раю будет много таких трюфелей.
Тень, набежавшая на лицо Ники, когда он говорил о школе, исчезла; он проглотил трюфель и перемолол большими зубами два пончика.
– Я знаю, что мы забыли, – сказала я. – Я не взяла ничего попить.
– Ага! – Ники стал рыться в сумке. – А я взял! Посмотри, что я принес! Мы сможем заварить настоящий чай. – Он достал серебряный чайник и крохотную серебряную спиртовку. – Это барахло стояло в кладовой, никто не пользовался им годами. Видишь, в комплекте есть заварочный чайник и две чашки. Я взял банку джема, молоко, несколько кусков сахара и маленькую бутылку спирта, чтобы подогреть воду.
– Ники, ты просто умница!
– Да? – ответил он сдержанно. – В последнюю минуту я вспомнил о спичках и положил коробок в карман, чтобы они не отсырели. Вот, держи! Сахар не очень чистый, он лежал на дне сумки. К нему прилипли крошки, но, думаю, мы сможем их отмыть.
– Ты все предусмотрел. – Я поставила чайник на спиртовку. – Давай зажжем огонь.
Ники залил спирт и поднес горящую спичку к фитилю. Мы уставились друг на друга.
– До меня только сейчас дошло, – сказал Ники. – У нас нет ни капли воды.
Мы склонились над парапетом моста и посмотрели вниз, на мутное озеро.
– Ты полагаешь, это можно пить? В воде могут жить разные микробы. На уроке биологии мы рассматривали под микроскопом каплю воды. Довольно отвратительное зрелище.
– Думаю, если воду закипятить, то можно не бояться. Как ты считаешь?
– Давай попробуем! – Мне показалось, что Ники сомневался, так же как и я. – Но как мы наберем воду? Берег густо зарос камышом, а дождь превратил землю в болото. Я не хочу топать по колено в грязи.
– Я знаю как! Нужно связать наши пояса, опустить чайник вниз и зачерпнуть!
Так мы и сделали. Я связала длинный пояс от плаща Ники с ремнем, который дала мне Лалла, чтобы придерживать джинсы. Свесившись с парапета, я дотянулась до поверхности озера и набрала воды. Вместе с водой в чайник попали несколько листьев, но мы выловили их и поставили чайник на огонь.
Пока вода грелась, мы с Ники решили поиграть в слова. Он загадал слово на букву «с».
– Собака, – сказала я.
Нип подбежал, положил голову мне на колени и стал пялиться прямо в глаза. Он смотрел на меня с такой искренней преданностью и любовью, что я немного смутилась.
– Ты не угадала, это не собака, – ответил Ники. – Нип очень любит сахар, но папа сказал, что ему нельзя.
– Знаешь, – сказала я, всунув кусок сахара в пасть Нипа, – если всегда соблюдать правила, то можно умереть со скуки. Давай создадим Общество нарушителей правил. Сегодня наше первое заседание.
Ники с восторгом принял мое предложение.
– Посмотри, что это? – Я указала пальцем на низкую дверь, почти незаметную в темном затененном углу.
– Я не знаю, я не обратил на нее внимания. Наверное, мои глаза стали хуже видеть. Интересно, что находится там, за стеной?
Дверь была на замке. Ники пошарил рукой по притолоке и нашел ключ.
– Видишь? – торжествующе промолвил он. – Глупо закрывать дверь на замок и оставлять ключ на самом видном месте. – Дверь приоткрылась, в темноте показался лестничный пролет, круто уходивший вниз. – Думаешь, это склеп? – шепотом спросил Ники. – Или катакомбы, полные человеческих черепов?
– Пойдем посмотрим!
– Чур, я первый!
Ники шел впереди. Наши глаза постепенно привыкли к полумраку, мы обнаружили, что вокруг нет ничего интересного. Большая комната, размером с ту, что мы оставили наверху, освещалась через узкое отверстие в стене под потолком. Комната была абсолютно пуста, не считая каменного колеса, которое было установлено горизонтально на металлическом шесте, покрытом резьбой. Колесо напоминало каменный алтарь.
– Фу! Здесь воняет, – сказал Ники, сморщив нос.
– Это сырость. Комната находится на уровне воды. Ее, должно быть, заливает время от времени.
– Как ты думаешь, зачем здесь колесо? Может, для колдовства, для черной магии? Может быть, кто-то режет на камне глотки белым петухам?
– Надеюсь, что нет. – Я заметила темные пятна на камне, но подумала, что это просто лужи воды.
– Тебе не кажется, что жертвоприношение животных – самая большая несправедливость на свете? Добиваться расположения высших сил за чужой счет. – Ники взялся за колесо и с усилием повернул. Колесо издало жуткий глубокий стон. Ники был счастлив. – Какой грохот! – Он повернул колесо еще раз.
– Ты считаешь, что стоит это делать? – спросила я.
– Не вижу ничего страшного. В любом случае, мы ведь Общество нарушителей правил.
– Думаю, колесо служит воротом, чтобы затаскивать лодки из воды на берег. Дай-ка и мне попробовать, я тоже хочу покрутить его!
Ники и я наигрались до упаду в пилота самолета, рвущего штурвал, и в капитана корабля, огибающего айсберг. Устав от наших игр, колесо стало угрожающе скрипеть, и мы решили на время остановиться.
– Почему собаки так громко лают?
– Наверное, им не нравится шум. Пойдем наверх, посмотрим!
Мы поднялись по ступенькам и обнаружили Флаффи. Кошка забралась на лавку и, не торопясь, доедала остатки сандвичей с сардинами. Нип и Надж заливались в сантиметре от ее носа. Из чайника клубами валил пар.
Чай получился на удивление вкусным, несмотря на то что жирное молоко свернулось и белые комки плавали на поверхности. Когда мы допили, то обнаружили на дне чашек коричневый осадок.
– Хочешь доесть последний пончик?
Ники нехотя раскрыл рот:
– Наверное, нет. Знаешь, это был самый вкусный чай, который мне приходилось пить. Как здорово, что Лалла позвонила утром в мастерскую. – На его лице появилось выражение испуга. – Пожалуйста, не говори ей ничего! Не рассказывай, что я проболтался! Она меня прибьет.
Я пообещала, что никому ничего не скажу, и добавила:
– Пошли домой. Я хочу успеть взглянуть на кролика, пока не стемнело. Давай отдадим ему последний кусок сандвича с сыром. Нип и Надж, по-моему, наелись досыта.
Мы молча шли через лес. Флаффи бежала за нами. Время от времени она скрывалась из виду в зарослях. Солнце играло на ее ярко-рыжей спине. Нип и Надж с громким лаем гонялись за белками и воробьями. Мне нравились запах влажных деревьев, ослепляющая зелень молодых листьев и барабанящие звуки дождя. Больше всего на свете я обожала дикую природу. Я представила лесных животных, строящих гнезда, роющих норы, плетущих паутину, высиживающих яйца, выкармливающих детенышей и собирающих еду. Этот таинственный мир скрыт от посторонних глаз, но его обитатели живут своей жизнью, их жизнь так же важна для них, как моя для меня. Хотя с другой стороны – кто сказал, что моя жизнь вообще для кого-то важна?
Неожиданно из-за деревьев появилась леди Инскип. Она шла по тропинке. На леди Инскип был надет прорезиненный плащ и короткие резиновые сапоги. Ее волосы клочьями свисали с головы.
– Мама не любит, если кто-то тревожит ее на прогулке, – сказал Ники, схватив меня за руку, когда я хотела окликнуть ее. – Давай пропустим ее вперед!
Мы топтались на месте, собирая фрагменты птичьих яиц, сосновые шишки, засохшие осенние листья – все то, что привлекало наше внимание. Спустя несколько минут на тропинке показалась мисс Тинкер. Она пристально всматривалась вдаль. Мисс Тинкер была с непокрытой головой, без плаща, в туфлях, запачканных грязью. Проходя мимо, она враждебно взглянула на нас. Ее лицо было серого, как цемент, цвета. Крупные ноги громко топали по земле, словно служанка маршировала по плацу, а руки вращались так сильно, словно она делала шведскую гимнастику. Мисс Тинкер промчалась по тропинке и скрылась за кустами. Ники повернул голову ей вслед.
– Хорошо, что мы не сказали, куда пошла мама. Похоже, мисс Тинкер целый день за ней шпионит. На месте мамы меня так же раздражало бы ее постоянное присутствие.
– Уже поздно, она ушла, мы все равно не успели бы ничего сказать.
Мне очень хотелось спросить, почему леди Инскип находится фактически под домашним арестом, но я сдержалась и не произнесла ни слова.
– Я хотел бы, чтобы мы устраивали такие прогулки каждый день, – произнес Ники. Он зигзагами бегал по тропинке, старательно выискивал самые глубокие лужи и плюхал по ним ногами, поднимая целые фонтаны брызг. – Виола, ты веришь в Бога? Джереми говорит, что все это ахинея.
– Хм… Да, верю. Иногда больше, иногда меньше. Бывают дни, когда я ощущаю что-то настолько чудесное, что говорю себе: это, должно быть, Бог. Как будто я стою спиной к очень яркому волшебному свету и не могу повернуться. Я чувствую не только свет и тепло, а нечто большее. Мое сердце и душу переполняют счастье и любовь – безмерное счастье и огромная любовь ко всему сущему. О Господи! Очень трудно говорить обо всем этом и не казаться законченной идиоткой. Думаю, что после смерти я смогу повернуться и увидеть этот сладостный свет… Если не веришь в Бога, то жить на земле очень грустно.
Ники шел, задумчиво опустив голову. Он ничего не сказал. Тогда я спросила:
– А Джереми… Ему грустно жить?
Я вспомнила, как Джереми безутешно рыдал, уткнувшись мне в плечо в нашу первую ночь. А затем – как тепло и уютно было нам вместе, когда мы лежали, целомудренно обнявшись, во вторую.
– Нет, может, только изредка. Нам всем иногда бывает грустно. Я думаю, что большую часть времени Джереми совсем не скучает.
