Текст книги "Танец для двоих"
Автор книги: Виктория Клейтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 34 страниц)
Глава 14
– Спасибо, Виола! Эти сандвичи достойны королевского стола!
Хамиш был более чем любезен. Сандвичи получились самые обыкновенные – хлеб с маслом и немного мяса, которое мне удалось соскрести с остова курицы, оставшейся со вчерашнего ужина. Масло было очень холодным, я не смогла равномерно размазать его, оно лежало на хлебе комками. Хамиш откупорил бутылку шампанского (он привез ящик шампанского из Лондона). Благородный напиток сделал пресловутые сандвичи гораздо вкуснее.
– Что это за трава? – спросил Джайлс, нахмурившись. – У нее довольно странный горьковатый привкус.
Он пристально разглядывал две половинки своего бутерброда.
– Я нашла ее на заднем дворе. Я подумала, что это молодой чеснок. Разве не эту траву ты добавлял в омлет?
Джайлс внимательно осмотрел лист:
– Нет, это не чеснок, это что-то другое. Я видел эту травку, она растет на холме.
– Сандвичи с курятиной и неизвестной травой, оригинально! – Хамиш ел жадно, всем своим видом показывая, что наслаждается пищей. Остальные же тщательно выбирали зеленые листочки из начинки. – Я слопал столько травы, что если она ядовита, то я уже давно получил смертельную дозу. Теперь меня ничто не спасет. Слишком поздно…
Ники засмеялся шутке Хамиша. Он захлебывался от восторга и не мог проглотить ни кусочка.
– Похлопай его по спине! – обратился Хамиш к Лалле. – Я хочу, чтобы он пришел в себя для следующего анекдота. И, кто-нибудь, заберите у него лимонад, иначе он прикончит бутылку самостоятельно!
– Ради Бога, Хамиш, прекрати. Твои ужасные шутки никогда не закончатся. – Лалла положила локти на обеденный стол. – Давайте прогуляемся! Может, проедемся верхом, Джайлс? Давай поскачем в Пакерс Милл.
Джайлс наклонился над столом, старательно стряхивая зелень в тарелку.
– Нет. Я хочу посидеть в библиотеке. Пришло время заняться делом. Я заходил туда вчера вечером – некоторые книги довольно интересны.
– Не верю, что ты на самом деле хочешь провести время, корпя над скучными книгами. Посмотри, какая прекрасная погода! Хватит дуться, поехали со мной! Поскачем наперегонки галопом. Хамиш не против остаться с Виолой. По крайней мере ей, в отличие от меня, нравятся его шутки.
– Я не дуюсь, – произнес Джайлс спокойно. Что-то в его голосе заставило всех посмотреть на него. – Я сказал, что хочу провести вечер в библиотеке.
– Какой ты неуступчивый! Хорошо, я поеду одна. Если я останусь дома, то сойду с ума от скуки. Очень жаль – ехать одной не так интересно… Послушай, ты ведешь себя как ребенок, ты отказываешься от того, чего на самом деле очень хочешь. – Лалла нервно засмеялась, было видно: она не на шутку разозлилась. – Ах да, как я могла забыть – нельзя досаждать разгневанному мужчине.
– Ты права, разгневанного мужчину лучше оставить в покое. – Джайлс натянуто улыбнулся, он также выглядел рассерженным.
Хамиш по очереди смотрел на Джайлса и Лаллу. Он, безусловно, обратил внимание на то, какими взглядами они обменялись. Помолчав немного, он сказал:
– Хорошо, если не возражаешь, Лалла, я поскачу с тобой. Только не морочь мне голову, а то я передумаю. Ники, что произойдет, если ты поскользнешься и проедешься задницей по льду? Сдаешься? Ты получишь оттепель на свою задницу.
Мне показалось забавным, что Хамиш обращается с Лаллой подобно тому, как она обращается с остальными. Правда, он немного смягчал свой жесткий тон улыбкой.
В столовую вошел Джереми. Он не обедал со всеми, его вызывали к телефону.
– Негодяи, вы сожрали все сандвичи! Я вынужден был вытерпеть разговор с какой-то сумасшедшей. Она обозвала меня убийцей – Баузер отравил ее кота. Я на последнем дыхании прихожу в столовую и вижу, что мне ничего не осталось.
– Сейчас я приготовлю для тебя парочку сандвичей. – Я бросилась обдирать остатки мяса с куриных костей.
– Она пригрозила, что обратится в полицию. Мне пришлось пригласить ее к нам после обеда, чтобы объясниться. Как же мне осточертели эти овцы, коты и озера! Как мне осточертела жизнь в деревне! Я завидую тебе, Хамиш, завидую твоей работе. Ты летаешь по всему миру, ты видел Париж, Лондон и Нью-Йорк.
– Если ты хочешь работать в «Стайнерс инкорпорейтед», как я, тебе придется просыпаться пораньше, – мягко возразил Хамиш. – Тебе часто придется ездить в места, которые тебе не очень нравятся, и встречаться с людьми, которые тебе несимпатичны. А также просматривать огромное количество скучных, никому не нужных бумаг. Иногда мне хочется все бросить, но, к сожалению, у меня нет других талантов…
– Джайлс единственный из нас, кто занимается любимым делом, – сказала я. – Кроме того, он исключительно умен и удивительно начитан.
Я почувствовала легкое смущение, после того как выпалила эту тираду. Подобным образом поступала тетя Пусси, когда видела, что кто-нибудь исключен из общего круга. Но она действовала более изощренно. Однажды на вечеринке я стояла в углу одна. Я была тогда слишком застенчивой и боялась присоединиться к гостям. Тетя поманила меня пальцем и представила в своей неподражаемой манере: «Моя племянница хочет стать балериной, у нее настоящий талант. Миновская говорит, что у Виолы есть для этого все задатки. – Тетины гости уставились на меня с любопытством. – Но быть балериной чрезвычайно сложно. Посмотрите на Марго Фонтейн [33]33
Марго Фонтейн (настоящее имя Маргарет Хукем, 1919–1991) – английская прима-балерина, одна из самых прославленных танцовщиц XX века.
[Закрыть], посмотрите на ее ноги. Кто-то назвал ее ноги "булками с маслом"». Все засмеялись доброжелательно, а я с облегчением почувствовала, что былая робость исчезла – меня приняли в группу. Моя похвала Джайлсу была неуклюжей попыткой такого же рода, но в отличие от тети мне удалось лишь привлечь всеобщее внимание к тому состоянию отчужденности от всех нас, в котором Джайлс находился.
– Может быть, он и начитан, но бьюсь об заклад: Джайлс не читал «Бессонницу», бессмертный труд Элизы Я-Проснулась, – сказал Хамиш торжественно.
Все захохотали, а Лалла со смехом швырнула мокрую тряпку для мытья посуды в голову Хамиша. Казалось, что неловкий момент прошел.
Я обожаю библиотеки. Мне кажется, что нет ничего прекраснее, чем стены, уставленные ровными рядами книг. Я люблю торжественную тишину и запах, этот особый, ни на что не похожий запах бумаги и кожи.
– Что ты делаешь, Виола? – спросил Джайлс с раздражением. Я стояла перед ним в библиотеке Инскип-парка, крепко зажав в руках объемный фолиант «Истории мятежа» Кларендона [34]34
Эдуард Хайд Кларендон (1609–1674) – в период английской революции один из лидеров роялистов. Автор первой истории революции.
[Закрыть]. Я держала книгу прямо перед носом. Мне было ясно, что Джайлс не очень хотел меня видеть. Но я прекрасно помнила один из афоризмов миссис Шиллинг: «С другом и беда не страшна» и рискнула предложить свою помощь. – Ты же не можешь быть такой близорукой!
– Я нюхаю книгу. Она пахнет старым холстом, дымом и полевой травой, а еще, кажется, вереском или боярышником.
Джайлс взял у меня книгу и понюхал:
– Она пахнет плесенью. – Он закрыл книгу и внимательно осмотрел переплет. – Это безобразие! Посмотри на название – буквы осыпались, нитки на швах разошлись. Книгу напечатали в 1703 году, она пережила столетия только для того, чтобы сгнить сегодня.
Джайлс вернул мне книгу и ощупал ладонью место на полке, где книга стояла.
– Стены сырые. – Он снял с полки соседний том и также вручил его мне. Книга выскользнула из моих рук и упала, с шумом ударившись об пол. – Виола, осторожней!
– Мне очень жаль! – Я опустилась на колени и подняла упавшую книгу. Обложка почти оторвалась, лишь несколько нитей удерживали ее. – Какой ужас! Я заберу книгу домой и отдам Дэниелу починить переплет. Он делает замечательные переплеты. О, я чувствую себя виноватой.
– Ты должна что-то сделать. А кто такой Дэниел?
– Хозяин дома, в котором я живу. Я рассказывала тебе о нем. Он знает все о старинных книгах.
– Хорошо, если ты уверена, что он справится…
– Он справится. Я абсолютно уверена в этом. Он самый требовательный и щепетильный человек из всех, кого я знаю. Вся его жизнь прошла в поисках прекрасного. Именно так он рассказывал о себе. Полагаю, что на свете нет ничего интереснее, чем искать и находить красоту.
– Он, очевидно, интересный тип.
Я была довольна тем, что Джайлс оставил свой ворчливый тон.
– Какое замечательное место, не правда ли? – Я осматривала лепные потолки и искусно сделанные книжные шкафы. Библиотека находилась в викторианском крыле. – Посмотри на крылатых херувимов, они превосходны!
– Я уже видел нечто подобное. Кажется, в Вестминстере. Этот орнамент, остроконечные башенки – все это поздняя готика, прекрасная работа, хоть и не в моем вкусе. Невозможно собрать достаточно денег, чтобы отреставрировать и сохранить все это, всех ресурсов ОЗПА не хватит, чтобы проделать такую огромную работу. Посмотри, штукатурка облупилась! – Джайлс ударил костяшками пальцев по стене за шкафом. Огромный кусок штукатурки свалился на пол, оставив в стене зияющую дыру. – О Боже! Мы оставляем хаос за спиной.
Джайлс наклонился и стал собирать упавшую штукатурку.
– Я никому не скажу, если ты не скажешь.
Джайлс обернулся, посмотрел на меня, немного нахмурился и разразился хохотом. Это был хороший смех – низкий, глубокий и довольно сексуальный. Сейчас, когда я познакомилась с Хамишем, я поняла, почему Лалла обручилась с ним. Хамиш был просто душка. Но Джайлс, без сомнения, был гораздо привлекательнее со своим тонким, немного удлиненным лицом, темными волосами и внимательными серыми глазами. Неудивительно, что Лалла увлеклась им. Жаль, что им придется расстаться. Пирс был бы счастлив закрутить интрижку с чужой невестой. Он считал, что подобная ситуация придает особую пикантность отношениям. Но я была абсолютно уверена, что Джайлс сделан из другого теста.
– Почему ты на меня уставилась? – спросил Джайлс. – У меня что, чернила на носу?
– О нет… Я просто подумала, как жаль, что дом находится в таком запущенном состоянии.
– Хм… Понятно. Зато у тебя на носу на самом деле что-то есть.
Джайлс дал мне носовой платок. Я встала на цыпочки, чтобы лучше рассмотреть свое лицо в зеркале. На кончике носа виднелась Т-образная клякса. Я плюнула на платок и долго терла нос, чтобы от нее избавиться. Я подозревала, что мое лицо стало серым от пыли, но в библиотеке было так темно, что это не имело значения. Солнечные лучи с трудом пробивались в комнату сквозь узкие щели в тяжелых бархатных шторах, отражались от малиновой парчовой обивки стульев и играли красками на тигровой шкуре, лежавшей возле камина. Крохотные пылинки весело кружились в лучах. Я наклонилась, чтобы погладить тигра. Его уши обтрепались, стеклянные глаза прищурились и яростно сверкали. Я представила, как это величественное создание, движимое исключительно жаждой жизни, прячется в непроходимых джунглях от толпы краснолицых, не очень трезвых, пахнущих виски и сигарным дымом мужчин, готовых убивать только ради забавы.
– Боже, посмотри на это! – Джайлс стоял на стремянке перед книжным шкафом. – Это «Дунсиада» [35]35
«Дунсиада» – сатирическая поэма Александра Попа.
[Закрыть]тысяча семьсот двадцать восьмого года издания. Подписана Александром Попом Джону Гею [36]36
Джон Гей (1685–1732) – английский поэт и драматург.
[Закрыть]: «Отважному члену Скриблерус-клуба [37]37
Скриблерус-клуб – кружок, организованный в XVIII веке английскими писателями-сатириками Дж. Свифтом, А. Попом и Дж. Геем.
[Закрыть]и спутнику моих скитаний. "Forsan et haec olim meminisse juvabit"». Это цитата из Вергилия, в приблизительном переводе она означает: «Однажды мы вспомним это». Невероятно! – Джайлс посмотрел на меня сверху вниз и добавил: – Поп – это поэт и писатель восемнадцатого века.
– Я знаю. Поп – любимый поэт Дэниела. «Откуда ведом Бог и человек нам на земле, где наш проходит век? Как, видя человека только здесь, мы смеем рассуждать, каков он весь?» [38]38
Перевод В. Микушевича. ( Примеч. ред.).
[Закрыть]
Для того чтобы увидеть удивление на лице Джайлса, мне стоило немного прихвастнуть. По-видимому, он полагал, что мое чтение ограничивается лишь журналом «Харперс базар». Я, по его мнению, была способна только рассматривать фотографии знаменитостей и проливать слезы над душещипательными любовными историями.
– Хм… Очень хорошо. Это «Опыт о человеке». – Джайлс вытянул другую книжку. Он свистнул. – Невероятно! Подписано Попом Болингброку [39]39
Генри Сент-Джон Болингброк (1678–1751) – английский государственный деятель и философ, большой друг поэта Александра Попа.
[Закрыть].
Джайлс вытянул еще одну книгу:
– Посмотри, посмотри на это! Переводы Горация, на обложке имя Колли Сибера [40]40
Колли Сибер (1671–1757) – драматический актер. (Примеч. ред.).
[Закрыть]. Знаешь, эта коллекция не имеет цены! Безусловно, сэр Томас Виктор Инскип, чей экслибрис стоит на книгах, был настоящий библиофил. Я думаю… – Он замолчал. – Мы должны составить каталог. Постарайся найти лист бумаги и ручку или карандаш.
Мы тяжело работали в течение трех часов. Джайлс диктовал, а я записывала. В библиотеке было очень холодно, но мы не обращали на это внимания, увлеченные своей работой. Джайлс пришел в возбуждение, делая одно открытие за другим.
– Взгляни! Первое издание романа «Адам Бид» Джордж Элиот, подписанное автором сэру Томасу Инскипу.
– О, дай мне посмотреть! – Я оставила на минуту работу секретарши, чтобы взглянуть на книгу. – Это одна из моих самых любимых книг. Помнишь, как замечательно описаны Гетти Сорель и Артур Донниторн в Холл-Фарм? «Обещайте мне только два танца, мисс Гетти!» Вероломное животное! Гетти мечтала о розовом шелковом платье, о карете с быстрыми лошадьми. Он разбил ее мечты. Как грустно, что Артур не женился на ней. Он был слишком слаб. Он не думал о ней, его интересовала только ее красота.
– Думаю, что все мужчины становятся слабыми, когда сталкиваются с женской красотой, – Джайлс грустно улыбнулся.
– Замечательный вечер, – сказала я, возвратившись за стол и взяв в руки карандаш. – Мне было очень интересно.
Джайлс не ответил, его мысли витали где-то далеко.
В половине седьмого я пошла на кухню. Джайлс сказал, что присоединится ко мне позже. Ему нужно было сделать несколько телефонных звонков – он собирался позвонить знакомым коллекционерам старинных книг. Я вытащила из холодильника баранью ногу, положила на стол и уставилась на нее в надежде, что ко мне придет вдохновение и я смогу что-либо сотворить. Флаффи запрыгнула на стол и стала мурлыкать, глядя мне в лицо. Я внимательно изучала страницы поваренной книги. Как жаль, что в школе мы научились готовить только миниатюрные éclairs [41]41
Éclaire – эклер ( фр.). ( Примеч. ред.).
[Закрыть]и duchesses pralinées [42]42
Duchesses pralinées – пралине «Дюшес» ( фр.). ( Примеч. ред.).
[Закрыть]. Я вспомнила, что Р. Д. очень любил тушеную баранину с каперсами. Я оглянулась вокруг в попытке найти большую кастрюлю. Сварить баранину несложно, гораздо сложнее приготовить соус из каперсов.
– Вы, очевидно, безумно заняты? – спросила я миссис Фордайс, когда она подняла телефонную трубку. – Но я ужасно боюсь напортачить с едой.
– Я совершенно свободна. – Послышался глоток и слабый звон, словно бокал поставили на стол. – Наоборот, я счастлива слышать человеческий голос. Я вчера вывихнула ногу и теперь не могу играть в теннис. Мои планы на вечер полностью разрушены.
– Похоже, вы очень рациональны, а я, к сожалению, никогда не строю планов.
– Конечно, нет. Я тоже не планировала ничего наперед, когда была в таком же юном возрасте. Чудесные события происходили сами собой. Все казалось новым и удивительным. Сейчас же все, что происходит со мной, знакомо до чертиков и ужасно однообразно. – Послышался еще один глоток. – Я ужасно одинока. Смешно, не правда ли? Я часто вспоминаю дни своей юности и своего мужа Джеффри – отца Джайлса. Мы не знали, что такое рутина. Мы ходили на дневные спектакли, успевали забежать в «Харродс» за покупками, обедали в ресторане и мчались, чтобы забрать Джайлса из школы. А потом вместе готовили ужин и пили джин с тоником в компании гостей. У нас было много друзей. Мы вместе обедали, танцевали и устраивали вечеринки в теннисном клубе. Я знаю, скучно слушать воспоминания старухи, но в то время я постоянно была занята. Я никогда не пыталась остановиться, чтобы поразмышлять о жизни. Думаю, в этом моя проблема. Джайлс называет мою жизнь бесполезным существованием. Он презирает меня.
В ее голосе слышалась искренняя грусть. Я подозревала, что к моменту нашего разговора миссис Фордайс выпила не один стакан вина.
– Я не верю, что Джайлс презирает вас, – ответила я.
– Презирает, и он совершенно прав. Хочешь, я расскажу тебе, чем я занимаюсь в течение недели, из чего состоит моя жизнь? Понедельник – кухня на колесах. Я привожу в Уорсинг продукты для больных и нуждающихся. Вторник – библиотека. Я развожу книги на тележке по палатам и пью чай с дядей Джеффри. Ему девяносто лет, он совершенно глухой, и у него жуткий характер.
– О, бедняжка.
– В среду я целый день играю в бридж. Вечером позволяю себе съесть ломтик пирога с заварным кремом и выпить немного бренди с содовой. Пирог бывает пересушенным или недопеченным, все зависит от того, у кого я в этот день в гостях. Бывает, что я выпиваю немного лишнего. Среда – самый лучший день недели. В четверг я посещаю кинотеатр в Брайтоне с Памелой Баттерворз. Мы вместе учились в школе, бедняжка так и не повзрослела, у нее пусто в голове, как у пятнадцатилетней девочки… Извини, вероятно, я слишком язвительна. Просто сегодня такой день…
– Ничего страшного!
– В пятницу я играю в теннис. Я играю довольно хорошо для своего возраста. Мне приходилось дважды выигрывать турниры.
– А я играю отвратительно, у меня не получаются подачи снизу, – сказала я с легкой завистью.
Раздался звук зажигаемой спички и приглушенное ругательство.
– Черт побери, я прожгла дыру в своем кардигане. Прости меня, пожалуйста, мне не следовало ругаться.
– Я обожаю ругаться. Жаль, что у нас в запасе так мало ругательных слов. От частого употребления они теряют свою суть.
Миссис Фордайс засмеялась:
– Ты подняла мне настроение, девочка. Скажи, зачем ты мне звонила?
– Конечно, но вы не рассказали мне, как вы проводите субботу и воскресенье. – Я пыталась нарисовать в воображении картину жизни миссис Фордайс и желала, чтобы картина была полной.
– Хорошо, если тебе и в самом деле интересно. В субботу я делаю прическу и маникюр и отправляюсь на танцы. Это безрадостный танцевальный вечер в штаб-квартире Британского легиона. Несколько немолодых женщин с химической завивкой на голове танцуют по очереди с одним мужчиной. Я бываю там, потому что люблю старые танцы. Когда я кружусь в вальсе с рыхлым бывшим банковским менеджером, я закрываю глаза и представляю, что танцую с Джеффри. Мой Джеффри танцевал как бог.
Мне хотелось узнать как можно больше. Я не успела задать очередной вопрос, как миссис Фордайс продолжила:
– Воскресенье я провожу вместе с Берилл и Доном. Берилл ненавидит весь мир. Она приходит на ленч и шипит от злости. Дон – викарий в церкви Святого Марка, в которой я посещаю службу. Он полагает, что все прихожанки влюблены в него, несмотря на то что он выглядит, как жирный боров. Я вынуждена принимать их, потому что не могу оставаться по воскресеньям одна.
– Мне было очень интересно выслушать вас.
– Это потому, что ты такая юная. Если бы только я могла вернуть свое девичье любопытство! Очевидно, мой рассказ показался тебе глупым. Я выпила немного больше, чем нужно. Обещай, что ты ничего не расскажешь Джайлсу!
– Клянусь!
– Хорошая девочка! А теперь рассказывай, зачем ты мне позвонила.
Я попросила научить меня готовить соус из каперсов.
– Это довольно непросто. Ты должна сначала отварить баранину. Это займет два – два с половиной часа. В котором часу начинается ужин?
– Надеюсь, в восемь все соберутся. Сейчас, похоже, никого нет дома.
– У тебя не осталось времени. Ты ни за что не успеешь. Забрось мясо в духовку и приготовь мятный соус, это гораздо проще.
– Я не знаю, как готовится мятный соус.
– Господи, дорогая! Не слишком ли большую ответственность на тебя возложили? Похоже, что ты попала в переплет.
Я записала все, что сказала мне миссис Фордайс.
– Спасибо, спасибо большое, миссис Фордайс! – воскликнула я, когда она закончила диктовать. – Вы так добры!
– Зови меня Маб. Меня все так называют. Я терпеть не могу, когда меня зовут Мэйбл, – слишком торжественно. Я получила удовольствие от нашей беседы. Мне нужно приобрести еще одну собаку. С тех пор как Додо сдох (Додо – это наш спаниель, он умер вскоре после Рождества), я не нахожу себе места. Мы были большими друзьями. Знаю, я должна взять себя в руки. Джайлс прочитал мне длинную лекцию, когда приходил ко мне в прошлый раз. Я слежу за собой, в моем доме чистота, а в саду всегда подстрижена трава. Но я часто спрашиваю себя: а какой во всем этом смысл? Если бы только у меня были внуки, если бы только они приезжали ко мне погостить… Скажи мне, дорогая, – ее голос стал громче; я отчетливо слышала ее дыхание, как будто она поднесла трубку ближе ко рту, – скажи честно, ты не думаешь, что Джайлс… голубой?
– Джайлс? О Господи, конечно же нет!
– Правда? Я знаю, это звучит странно, но он никогда не приводил девушек домой. Он всегда интересовался чем-то, чем не интересуются другие мужчины. Даже когда он был ребенком, он заставлял меня шить голубые занавески и вешать их вокруг своей кровати. Джайлс никогда не играл в футбол с другими мальчишками. Он закрывался в комнате, читал книги и слушал музыку. Он очень любил Моцарта. Джеффри говорил, что жить с Джайлсом в одном доме – все равно что жить рядом с вредной старой девой. Джеффри хотел научить Джайлса играть в гольф, но тот отказался. Джеффри втайне стыдился Джайлса, несмотря на то что наш мальчик смог поступить в Оксфорд. Джеффри считал, что Джайлс ведет себя, как голубой. Мой муж никогда не произносил этого вслух, но я знаю: он всегда ужасно переживал.
– Могу вас уверить, что Джайлс не гомосексуалист. У него утонченный вкус, он любит все красивое, включая женщин.
– Ты успокоила меня, дорогая. Не потому, что я имею что-либо против голубых, – они ведь рождаются такими, не правда ли? Но если Джайлс голубой, то у меня никогда не будет внуков. Это ужасно беспокоит меня, не дает мне покоя. – Миссис Фордайс замолчала. – Ты говоришь очень уверенно. Джайлс и ты случайно не…
– О нет! Мы с ним просто друзья! – запротестовала я. Сказать, что мы с Джайлсом друзья, было преувеличением, но, по-моему, абсолютно оправданным в данных обстоятельствах. – Я видела его с другими женщинами. Вы понимаете, что я имею в виду?
– Спасибо, дорогая! О, как жаль! Мы так мило побеседовали, думаю, мне пора прощаться и дать тебе возможность заняться делом. Удачи тебе! Пока-пока.
Я положила трубку и повернулась к столу. Флаффи вцепилась зубами в баранью ногу и успела выгрызть приличный кусок своими острыми зубами. Я аккуратно срезала следы зубов и положила кусочки мяса для Флаффи на блюдце под столом. Затем почистила картошку и положила в кастрюлю с подсоленной водой. Я делала все так, как учила меня Маб. Пытаясь засунуть мясо в духовку, я больно обожгла запястье о раскаленный противень. Мне казалось, что сегодня приготовить ужин будет достаточно просто. Я начала чистить лук для лукового соуса. – Маб предложила сделать луковый соус вместо мятного. После истории с неизвестной травой на обед я стала сомневаться в своих способностях различать травы. На кухне было очень тепло и уютно. В центре потолка висела гигантская люстра. Тусклый свет отражался от стенок пузатых медных кастрюль. Флаффи свернулась в клубочек и заснула в кресле. Я напевала что-то про себя.
Через полчаса, когда на кухне появилась Сюзан, мое настроение уже не было столь умиротворенным.
– Боже, что это такое? – спросила она, уставившись на миску, в которой я взбивала соус. – Патока? Что за ужасный запах?
– Я пытаюсь приготовить луковый соус.
Сюзан выхватила миску у меня из-под носа и вылила содержимое в раковину. Раздалось шипение.
– Тебе лучше выйти замуж за богача, Виола! – Сюзан обмотала полотенце вокруг бедер. – Из тебя получится такой же повар, как из меня – лицо рекламной кампании «Эсти Лаудер».
Я посмотрела на нее. Сюзан склонилась над столом. Она была одета в зеленую жилетку поверх серой рубашки. Волосы были стянуты сзади резинкой. Подкатив рукава и наморщившись от нетерпения, Сюзан стала срезать темные пятна с моркови, которую я уже успела почистить. По правде говоря, мне показалось, что Сюзан оценивает мои возможности слишком низко. Я пообещала себе, что приложу максимум усилий, для того чтобы научиться готовить.
Без десяти восемь Лалла вприпрыжку забежала на кухню.
– Привет! Мы замечательно провели время. Мы проскакали до Хаверсэйджа, где живут друзья Хамиша. У них замечательный дом, небольшой, но зато очень теплый и уютный. Они настояли, чтобы мы остались на чай, и нам пришлось возвращаться в сумерках. Было очень весело… Ты выглядишь сердитой, Сюзан! У тебя опять болит голова?
В половине девятого сэр Джеймс доедал остатки баранины с мятным соусом, проглотив перед этим две тарелки супа, 1 который приготовила Сюзан. За столом все еще не хватало трех человек. Леди Инскип предложила позвонить в полицию. Но Френсис был непреклонен.
– Ники гуляет вместе с Джереми. Перестань суетиться, Милли, не поднимай панику! С мальчиками все будет в порядке. Полагаю, у них поломалась машина. Что скажешь, если мы после ужина попробуем спеть из последнего акта «Иоланты»?
Когда Джереми и Ники вошли в столовую, мы приступили к десерту.
– Что за день! – сказал Джереми, наклонившись, чтобы поцеловать свою мать. – Извини нас, мамочка, мы опоздали. Непредвиденные обстоятельства – встреча с Догбери. Ему пришлось довольно долго распутывать клубок. Бедняга никак не мог уразуметь, что побудило достойного наследника древнейшего рода выбить зубы бездомному бродяге.
– Что за черт, о чем ты там толкуешь?! – прокричал сэр Джеймс. Капля крема скатилась у него по подбородку. – Ты опоздал на ужин, заставил нас всех волноваться. А сейчас бормочешь какой-то вздор, словно… – Сэр Джеймс поймал взволнованный взгляд своей супруги. – Словно глупый мальчишка, – закончил он сбивчиво.
– Кажется, я догадался: у Джереми были неприятности с полицией, – произнес Френсис.
– Почему тогда он не скажет об этом? – Глаза сэра Джеймса налились кровью. – Кто этот чертов Догбери и какое отношение он имеет к делу?
– Догбери – это комический персонаж у Шекспира, – объяснил Френсис покровительственным тоном, каким обычно цивилизованный человек говорит с дикарем, – его имя стало синонимом служителя закона.
– Шекспир? – Сэр Джеймс щелкнул зубами и не произнес больше ни слова.
Было очевидно, что в конце концов и он добрался до сути.
– Я случайно встретил в Литтл Уиддоне члена бродячего племени по имени Зед. – Джереми был по-настоящему взволнован, я была уверена, что он пил. – Я объяснил ему, что проделки со шлюзами на озере – недружественный и противозаконный акт. Он ударил меня кулаком по лицу. Я ударил сто в ответ, чтобы не показаться слабаком. Появился Догбери и арестовал меня за драку в публичном месте. Мне разрешили сделать один телефонный звонок. Джайлс поднял трубку. Должен признать, что он действовал с примерной быстротой. Ом примчался в полицейский участок и передал копам некоторую сумму денег, чтобы они отпустили меня. Таким образом я оказался здесь с вами, меня отпустили под залог. – Джереми слегка покраснел: – Боюсь, что моя красота несколько потускнела. Негодяй поставил мне синяк под глазом.
