Текст книги "Танец для двоих"
Автор книги: Виктория Клейтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 34 страниц)
Глава 13
Я проснулась. Мне снился жуткий сон: мрачный незнакомец, одетый в черное, схватил меня, повалил на землю и стал обматывать грязными бинтами, как мумию. Затем взвалил на спину и поволок в темный склеп.
Джереми лежал рядом и крепко обнимал меня. Его правая рука покоилась на моем лице. Я осторожно высвободилась, стараясь не разбудить его. Он продолжал спать. Его веки чуть вздрогнули, на губах появилась легкая улыбка.
Я набросила тетино манто на голое тело и подошла к месту, где должно было находиться окно. Я посмотрела вниз, в парк. Миниатюрные деревья росли беспорядочно и терялись за горизонтом. Солнце освещало расплавленную поверхность озера, увеличивая его в два раза. Вдалеке справа кто-то быстро бежал в направлении Баккетс Вуд. Мне удалось рассмотреть прядь длинных светлых волос. Без сомнения, это была Лалла.
Вчера вечером она пригласила меня в свою комнату.
– Ты, должно быть, осуждаешь меня, Виола! Мне бы не хотелось, чтобы ты думала обо мне плохо!
– О Лалла, как я могу осуждать тебя? Но Джайлс… он выглядит ужасно!
Когда Лалла сказала, что обручена с Хамишем, я украдкой взглянула на Джайлса. На его лице застыло выражение глубокого изумления. Джайлс наклонился, чтобы достать сигарету, лежащую в коробке на столе. Никогда до этого я не видела, чтобы он курил. Джайлс зажег спичку, его руки дрожали. Но когда он выпрямился, на его лице не было ничего, кроме равнодушия. Только глаза упорно не желали подчиняться. Джайлсу не удавалось скрыть свои чувства. Его глаза были жалкими, как у больного животного. Я отвернулась, стараясь больше не смотреть в его сторону.
– Что вы собираетесь делать? У вас ведь нет повара, – спросила я Лаллу, давая Джайлсу время прийти в себя. – Хамиш вряд ли захочет есть манный пудинг.
– О, он абсолютно равнодушен к еде, – ответила Лалла. Я обратила внимание на то, что она также старается не смотреть на Джайлса. – Хамиш обычно питается в самых дорогих ресторанах, ему полезно будет посидеть на диете.
Джайлс докурил сигарету, поднялся с дивана и сказал, что очень устал за день и ужасно хочет спать. Он попрощался со всеми в своей обычной манере, но я заметила: Джайлс был невероятно бледен.
– Полагаю, что танцев сегодня не будет, – сказал Джереми. – Ты иногда бываешь удивительно жестокой, Лалла! Пойдем поиграем во что-нибудь.
Мы втроем пытались заняться чем-то, но мои мысли витали далеко. Я хотела понять, что мужчины испытывают в подобных ситуациях. Если бы Джайлс был женщиной, он бросился бы в отчаянии на кровать и, безутешно рыдая, намочил бы подушку слезами. Затем вскочил, написал с десяток писем, в которых излил бы свой гнев, горечь и обиду. Наутро разорвал бы письма на мельчайшие клочки. Он не спал бы всю ночь, беседуя с воображаемым обидчиком: «Ты разбил мое сердце! Тебе нравится играть с моими чувствами!» Усталость смягчила бы самолюбие: а вдруг все еще можно изменить, а вдруг помолвку отменят?
Мой небогатый опыт подсказывал, что мужчины более склонны к фатализму. Я представила, как Джайлс стоит у окна в спальне, смотрит на луну и размышляет о переменчивости женской природы. Возможно, он усядется в кресло и горько улыбнется. Возможно, даже выдавит из глаз пару слезинок, а затем откроет бутылку виски и напьется до беспамятства. Это, вероятно, самое лучшее, что он может сделать.
– Знаю, мне не следовало флиртовать с Джайлсом, – сказала Лалла, когда мы остались вдвоем в ее спальне. Она лежала на кровати, повернувшись лицом ко мне. Ее ноги в чулках были на подушке. Лалла курила, сбрасывая пепел на розовое покрывало. Я присела на стул рядом с ней. – Но он на самом деле мне нравится! Он удивительно привлекателен – внешне он выглядит гораздо лучше, чем Хамиш. Я люблю серьезных мужчин, а Хамиш никогда не бывает серьезным. Если бы Джайлс захотел, то я бы переспала с ним. Я не смогла бы ему отказать. Думаю, что он был в шаге от этого. Как не вовремя! Как жаль, что Хамиш приезжает так скоро!
– Но, Лалла, если ты испытываешь подобные чувства, может, тебе стоит разорвать помолвку?
Кожа Лаллы светилась в полумраке кремовым оттенком. Я втайне завидовала ей. Мне были понятны чувства Джайлса.
– О нет, никогда! Если я и выйду замуж, то только за Хамиша. Я никогда и не мечтала обручиться с Джайлсом. Он может раскусить меня за минуту, и что тогда я буду делать? Нет, я просто хотела затащить его в постель. Мне нужна была короткая интрижка. Джайлс гораздо смышленее, чем мои обычные любовники.
– Что ты имела в виду, когда сказала: «он раскусит меня»?
– Он поймет, каким бесполезным созданием я являюсь на самом деле. Он разочаруется во мне и будет упрекать себя в том, что связался со мной. Я этого не перенесу. Меня устроило бы переспать с ним несколько раз и бросить его. Лучше и брошу его, чем он меня. – Лалла засмеялась.
– Лалла, я не понимаю! Почему ты не хочешь полюбить Джайлса так, как он любит тебя? Я имею в виду, тебе следует оставить Хамиша.
Лалла вздрогнула. Ее уши порозовели сквозь шелковистые пряди прямых светлых волос.
– Ты замечательно наивна, Виола! У нас ничего не получится. Я вижу, как Джайлс уже сейчас пытается подавить часть своего естества и не обращать внимания на мои недостатки. Наш роман закончится тем, что он возненавидит меня и все будут говорить, что он прав.
Я помолчала минуту, размышляя над ее словами.
– Но, Лалла, ты ведь можешь все изменить. Я не собираюсь тебя критиковать, ты всегда была очень мила со мной, я получаю огромное удовольствие от того, что нахожусь здесь. Но те недостатки, о которых ты говоришь, те недостатки, которые не нравятся Джайлсу… ты запросто сможешь избавиться от них!
– Нет, не смогу! Я терпеть не могу притворяться. Сколько себя помню, я всегда была такой. Лучше я останусь одна, чем буду ломать себя! Хамиш – единственный мужчина, который принимает меня такой, какая я есть. Он видит все мои недостатки, но продолжает любить. Но самое главное – и это важнее, чем что бы то ни было, – с ним я чувствую себя особенной. Я знаю, что дороже меня у него никого нет. Мне сложно выразить это словами, но с ним я ничего не боюсь.
Я не ответила. Мне вдруг стало понятно, что под своей обычной маской Лалла была глубоко несчастна.
– Теперь ты знаешь все. – Лалла снова засмеялась и потянулась к пепельнице, которая одиноко стояла на бледно-розовой скатерти возле белой настольной лампы. – На самом деле, дорогая моя, не произошло никакой трагедии. Перестань с такой грустью смотреть на меня своими огромными глазами! Ты все еще ребенок. Почему я не могу быть такой же сволочью, как мужчины?
Я удержалась и не сказала, что мы с ней одного возраста. Я поняла: Лалла имела в виду жизненный опыт.
– Не все мужчины сволочи. Мой отец самый лучший на свете человек. Я также не считаю, что Джайлс заслужил подобное определение только потому, что имел несчастье влюбиться в тебя. Да, он иногда бывает неприветлив, у него несколько завышенные стандарты. Кажется, в детстве мать немного испортила его. Но он также способен на большое чувство, – я вспомнила книгу, которую Джайлс подарил Ники, – и он так внимателен к переживаниям других.
– В отличие от меня, ты хотела сказать?
– Нет, я не тебя имела в виду! Не пытайся сделать из меня врага. На самом деле ты очень нравишься мне, Лалла!
Лалла на минуту отвела взгляд и затушила сигарету. Когда она повернулась ко мне, ее глаза блестели.
– Ты не представляешь, Виола, что я сейчас чувствую. Я совсем не хотела ранить Джайлса. Просто он слишком хорош для меня.
Я протянула руки, обняла и поцеловала ее.
– Зачем тебе все это, маленькая дурочка? – всхлипнула Лалла.
– Мне просто жаль, жаль вас обоих.
Лалла резко встала с кровати и подошла к окну.
– Думаю, мне пора спать, – сказала я. Лалла не обернулась. – Спокойной ночи, Лалла!
Она не ответила.
Я рассматривала прекрасный лес, который раскинулся внизу. Воспоминания о вчерашнем вечере заставили меня вздрогнуть. Ах, если бы только Хамиш не приехал! Если бы только срочное дело заставило его изменить свои планы. Если бы только что-нибудь могло избавить Джайлса от того, чтобы увидеть Хамиша и Лаллу вместе.
Во время завтрака за столом чувствовалось некоторое напряжение. Джайлс, казалось, полностью восстановил контроль над собой. Когда Лалла вошла в столовую, он поздоровался с ней с безупречной вежливостью. Лалла раскраснелась после утренней пробежки. Прутик зацепился за рукав ее пуловера, а в спутанных волосах зеленели стебли травы. Джайлс съел бекон и жареные яйца, которые я приготовила, без обычной гримасы.
С яйцами произошло нечто странное. Они шипели на сковородке, радуя глаз ярким золотисто-желтым и снежно-белым цветом. Вдруг они потемнели и свернулись в совершенно неаппетитные серые комки.
– О Боже. Это выглядит, словно ветошь, которой миссис Джукс чистит медные ручки, – сказала Лалла, пробуя вилкой яичницу.
– А мне нравится! – самоотверженно ответил Ники. – Я хочу добавки.
Он подошел к сковороде и смело положил себе в тарелку несколько ложек.
Сэр Джеймс вошел в столовую в сопровождении Вольдемара и сел на свое место во главе стола.
– Прошу прощения, сэр! Яйца закончились. – Хаддл заботливо склонился над креслом хозяина. – Могу я предложить вам на завтрак манный пудинг? У нас осталась небольшая порция. Для вас, сэр, я постараюсь найти мармелад.
– Черт побери! Кто-нибудь в этом доме будет думать о других? – разгневанно закричал сэр Джеймс, швырнув салфетку на пол.
Безусловно, гнев сэра Джеймса выплеснулся бы на Ники, который испуганно скорчился над тарелкой, наполненной серого цвета яичной массой, если бы в эту минуту в столовую не вошел Баузер.
– Что еще? – Сэр Джеймс прищурил красные от ярости глаза. – Могу я спокойно съесть свой завтрак?
Баузер был небольшого роста, с круглой, словно вырезанной из репы головой. На плоском лице виднелись узкие щели глаз, приплюснутый нос с круглыми ноздрями и небольшой рот. Его короткие серые волосы, растущие прямо из бровей, торчали, как щетка.
– Прошу прощения, сэр. Но дело не терпит отлагательства. Эти цыгане подняли шлюз. Нижнее озеро разлилось и затопило окрестности.
– Что?!! – заорал сэр Джеймс.
Я от испуга чуть не уронила чашку чая, которую держала в руках. Вольдемар ответил на вопль хозяина громким лаем. Я вспомнила маленькую темную каморку под мостом и большое каменное колесо, которое мы так весело крутили. Ники посмотрел на меня. Он страшно побледнел. Я догадывалась, о чем он сейчас думает. Ники поднял палец и приложил к губам. Меня не нужно было предупреждать, я не призналась бы в содеянном даже под пыткой.
– Да, сэр! – Казалось, что всеобщее смятение доставляет Баузеру удовольствие. – Долина полностью покрыта водой. И овцы, которые паслись на траве, могут утонуть, если мы быстро не придем им на помощь.
«Что я наделала?! Бедные, бедные ягнята! А если они утонут из-за моей глупости?» – Я не осмеливалась взглянуть на Ники. Мне казалось, что моя вина отпечаталась на лице.
– Черт побери! – прорычал сэр Джеймс. – Хаддл, поднимись в комнату мастера Джереми и вытащи этого ни на что не годного бездельника из постели! Почему я должен думать обо всем? – Сэр Джеймс схватил губами кончики усов и стал нервно их жевать. – Баузер, сколько у нас осталось лодок?
– Пять, сэр… но только в трех из них нет дыр.
Сэр Джеймс заскрипел зубами:
– Идиоты! Какой смысл в лодках с дырами? Посадите по двое мужчин в каждую лодку и спасите чертовых овец! Они принадлежат Бердену. Он потребует двойную компенсацию за каждого утонувшего ягненка.
– В одну лодку сяду я и молодой Гарри, сэр. Во вторую мастер Джереми и старый Крукшанк – если, конечно, он сможет влезть в лодку со своим ревматизмом. Я попрошу Вердена помочь и взять третью лодку.
– Нет, нет, только не Бердена. Может быть, Хаддл будет так любезен?
– Прошу прощения, сэр. – Хаддл вернулся в столовую. – Мастера Джереми нет в спальне. – Он посмотрел на меня. И поняла, что миссис Джукс все ему рассказала. – Вероятно, мастер Джереми отправился перед завтраком на прогулку по лесу, сегодня стоит замечательная погода.
Судя по тону, Хаддл совершенно не верил в то, что говорил, и не ожидал, что кто-либо другой поверит.
– Чепуха! Не строй из себя идиота, Хаддл! Садись в лодку и поезжай спасать овец!
– Я, сэр? Мне очень жаль нарушить ваш приказ, но мой желудок не выдержит качки.
– Черт побери, Хаддл! Это ведь маленькое, как лужа, озеро, а не Бискайский залив!
Хаддл опустил плечи, вытянул вперед нижнюю губу и поплелся прочь, хромая сильнее, чем обычно.
– Могу я чем-то помочь? – предложил Джайлс.
– Спасибо, большое спасибо! – Сэр Джеймс обнажил зубы, словно собирался укусить Джайлса, а не выразить ему благодарность. – Помогите мне организовать эту шайку бездельников… Чувствую, сегодня мне придется обойтись без завтрака. Как же мне все это надоело!
Он злобно посмотрел на Лаллу, Ники и меня, затем развернулся и вышел из столовой вслед за Джайлсом.
Ники и я облегченно вздохнули. Лалла захихикала:
– Какая буря из-за сущего пустяка!
– О нет! Подумай об овцах! Может, нам также следует пойти и помочь? Я не осмелилась предложить свою помощь твоему разгневанному отцу.
– Ни в коем случае! Папа считает, что женщины хороши только для двух дел. Первое: составить список приглашенных гостей. Догадайся, какое второе?
– Я догадался, – сказал Ники.
– А тебе не следует подслушивать разговоры взрослых своими большими ушами!
Ники покраснел:
– В школе меня дразнят Дракулой за то, что у меня большие уши и длинные зубы.
– У тебя обыкновенные уши, просто твое лицо должно немного подрасти. Зато у тебя очень красивые глаза! – поспешила я его успокоить.
– Да, – неожиданно согласилась Лалла. – У него самые красивые глаза в семье. У мамы были прекрасные глаза до того, как она помешалась. Даже теперь они сохраняют чудесный цвет.
– Мама помешалась? – спросил Ники. – Как ты можешь так говорить?
– Прекрати задавать свои дурацкие вопросы! Ты ведь знаешь, как они меня раздражают. Ты прав, мне не следовало говорить так о маме. Она просто немного не в себе. Она видит то, чего нет на самом деле.
– Откуда ты знаешь, что она видит?
Лалла прижала пальцы к ушам:
– Не говори больше ни слова, или мне придется прибегнуть к насилию. Если ты хочешь дожить до рассвета, поднимайся бегом в комнату Виолы и вытащи Джереми из постели. Налей на него воды! Делай, что хочешь, но заставь его встать!.. Пойдем, Виола. Посмотрим, чем мы сможем помочь.
– Что он делает в спальне у Виолы? Хорошо, хорошо! Не злись на меня больше! Я побежал.
Трава на берегу хлюпала под нашими ногами. Деревья торчали из бушующей, карамельного цвета воды. Баузер, выпрямившись, стоял на носу лодки, как адмирал Нельсон на борту фрегата «Виктория». Незнакомый молодой парень греб, медленно направляя лодку к зеленой насыпи, на которой столпились шесть овец. Нип и Надж сидели у кромки воды, прижав уши, и смотрели на озеро с напряженным вниманием жены рыбака в штормовую погоду.
– Давай возьмем эту лодку! – Лалла подтянула ялик, который стоял рядом.
Она взялась руками за бортик и слегка толкнула. Я наклонилась и толкнула изо всех сил.
– Осторожнее, он уплывет без нас! – воскликнула Лалла.
Лодка соскользнула и стала дрейфовать по течению, постепенно отдаляясь от берега. Я залезла по щиколотку в воду и поймала носовой канат. Влазить в лодку, если она не привязана накрепко, – чертовски сложная задача. Лалле удалось запрыгнуть после того, как я подтащила лодку поближе. Посудина бешено закачалась, но, к счастью, не перевернулась.
– Прыгай, Виола! Не зевай!
В эту минуту я стояла уже по пояс в воде. Белые туфли намертво увязли в илистом дне. Я попыталась забраться на борт. Лодка опасно накренилась в мою сторону, а затем резко подпрыгнула обратно. Я больно ударилась подбородком, едва не прокусив зубами язык.
– Ради Бога, Виола! Ты чуть не сбросила меня в воду.
– Извини!
Я добралась до кормы. Мне стоило нечеловеческих усилий подпрыгнуть и втащить туловище внутрь. Я стукнулась головой о деревянное дно и поцарапала обо что-то грудь и живот.
– Ты настоящая салага в морском деле! Поднимайся, давай каждая возьмет по веслу!
Немного отдышавшись, я села на скамейку рядом с Лаллой. Мне все еще не хватало воздуха. Я сидела босиком, мои туфли утонули в вязком иле. На джинсах до колен виднелись коричневые грязные полоски.
– Поплыли, дорогая Виола! Я покажу тебе, как грести. Видно невооруженным глазом, что ты никогда раньше не работала веслами.
Я широко раскрыла рот и жадно заглатывала воздух. Лодка закружила на месте после того, как я изо всех сил дернула весло.
– Это безнадежно, – сказала Лалла. – Ты что-то неправильно делаешь.
– Почему бы тебе не опускать весло в воду под правильным углом? – тяжело выдохнула я. – Так мы сможем плыть быстрее.
Лалла согласилась, и вскоре лодка поплыла с довольно обнадеживающей скоростью.
– Сюда, сюда! – закричала я, протягивая руку вперед.
На небольшой насыпи стояла овца-мать со своим ягненком. Они прижались друг к другу и смотрели на нас с ужасом.
– Хорошо. О, я натерла мозоли. Смотри! – Лалла протянула мне слегка порозовевшую ладонь. – Ты греби, а я возьмусь за руль.
Я схватила весла и после нескольких неудачных взмахов мне удалось грести более или менее нормально. Весла несколько раз вырывались из рук и чуть не выпрыгивали из уключин. Дважды я чуть не упала назад, подняв тучу брызг на воде. Мои потуги страшно веселили Лаллу. Но тем не менее мы двигались, постепенно приближаясь к терпящим бедствие овцам. Я промокла насквозь, мне было очень холодно.
– Прыгай на землю и подержи лодку! – приказала Лалла, когда мы добрались до островка. – Ты все равно уже вся в грязи.
Мать-овцу, по-видимому, не слишком обрадовало наше появление. Она громко блеяла и норовила прыгнуть в воду на другом конце островка. Ягненок сдался без боя, но его мать, забыв о материнском инстинкте, отчаянно сопротивлялась, не желая подходить близко к лодке. В конце концов мне удалось схватить ее. Взрослая овца – самое тяжелое существо на свете. Мое сердце едва не выпрыгнуло из груди, а мускулы чуть не порвались от напряжения. Я дотащила овцу от середины островка до кромки воды. Собрав все силы, я швырнула ее в лодку. Овца умудрилась выскользнуть из рук и свалилась в грязное месиво между носом лодки и берегом. Она шумно барахталась в воде, не отрывая от меня грустных, полных укора глаз.
– Подожди минутку, Виола! Ты утопишь бедное животное!
Уверенно действуя веслами, к нам подплыл Джайлс. Ники сидел на корме, управляя рулем. Джайлс был обут в высокие болотные сапоги. «Какой молодец, как здорово, что он догадался надеть сапоги!» – подумала я. Джайлс прыгнул в воду, воткнул металлический шест в землю и привязал к нему свою лодку. Он сгреб руками овцу и осторожно положил в нашу посудину.
– Думаю, девочки, что вам следует оставаться на берегу. Вы приносите больше вреда, чем пользы, – сказал Джайлс.
– Ты никогда не увидишь ничего более смешного, чем Виола, которая пытается грести, – ответила Лалла, выстрелив в него глазами из-под опущенных ресниц.
Я слишком устала, чтобы выразить ей свое возмущение. Мы кое-как догребли до суши. Я была ужасно расстроена, обнаружив собственную бесполезность. Меня мучила совесть, я знала, что это я во всем виновата.
Вытащить овец из лодки оказалось почти такой же нелегкой задачей, как и втащить. Я уже начала терять терпение, когда овца-мать, решив, очевидно, что с нее достаточно, сделала невероятный рывок и оказалась на берегу. Стоя по колено в ледяной воде, я схватила ягненка и опустила на траву. Как только ягненок почувствовал под копытами твердую землю, он побежал вслед за матерью, громким блеянием выказывая свою радость. Нип – или это был Надж – помчался навстречу, чтобы пресечь на корню саму идею овечьей независимости.
– Неблагодарные животные, мы ведь спасли их, – сказала Лалла. – В следующий раз я не стану испытывать угрызений совести, когда буду есть бараньи отбивные. Чертовы овцы, намочили меня с ног до головы. Я должна пойти переодеться.
– Я остаюсь. Посмотрим, может, я еще пригожусь, – ответила я.
Я думала, что не случится ничего страшного, если Лалла уйдет. В конце концов, это я виновница того, что произошло.
Мы вытянули лодку на траву. Я стояла рядом, пытаясь отдышаться. Вдруг возле моста появилась леди Инскип. Она медленно, словно нехотя, зашла в воду. Я изо всех сил бросилась к ней.
– Осторожно! – закричала я. – Здесь очень глубоко!
Она повернула голову в мою сторону. На ее бледном лице застыло выражение вины и какой-то детской обиды. Она растерянно улыбнулась, ее губы слегка дрожали, под глазами набухли мешки. Я протянула ей руки.
– Здравствуй, Виола!.. Дорогая Виола, посмотри, как облако отражается в воде. Я подумала, что это ягненок, и бросилась спасать его… Ты помнишь стихотворение Блейка о маленьком ягненке? А я забыла. Когда я была ребенком, я знала множество стихов наизусть. Я каждый вечер рассказывала их бабушке. Старушка вечерами сидела возле моей детской кроватки и вязала. – Леди Инскип сделала пальцами, словно спицами, несколько движений. – Вот так, вот так. Спицы тарахтят… А может, это тарахтят маленькие тонкие детские косточки?
Леди Инскип внезапно замолчала. Ее рот и глаза были широко раскрыты, губная помада размазалась по щекам. Гребень выпал из головы, клок волос свисал над ухом.
– Пожалуйста, мадам, выходите из воды! – умоляла я. – Посмотрите! – Я указала пальцем на лодку. – Джайлс и Баузер спасают овец. Вам не стоит волноваться. Пожалуйста, выходите, вы можете простудиться!
Леди Инскип отпрыгнула от меня и сделала еще один шаг в воду. Я испугалась, мне показалось, что она собирается броситься вглубь и утонуть. Спасать ее было так же опасно, как помогать бабочке, которая бьется о стекло. Стоит схватить чуть сильней – и сломаются хрупкие крылья, но если ее не поймать, она разобьется об оконную раму.
– Мадам, вы пугаете меня!
Похоже, что мои слова произвели эффект. Леди Инскип с видимой неохотой взяла мою руку, медленно вытянула ноги из грязи и встала рядом со мной на траве. Ее лицо выражало смирение и покорность.
– Возвращайтесь домой поскорее! – сказала я, положив свои руки поверх ее. – Вы, должно быть, замерзли. Вы вся дрожите.
Леди Инскип посмотрела вниз, на мокрую, запачканную водорослями юбку, которая прилипла к ногам.
– Какая я грязная! Я должна постирать одежду, смыть с нее кровь невинных овечек. Знаешь, Виола, кое-что мне не удастся отмыть никогда. Это больно ранит меня и наполняет сердце раскаянием.
– Вот вы где, мадам! – За нашими спинами стояла мисс Тинкер. Она тяжело дышала, ее одутловатое лицо покраснело от бега. – Ну и задали вы мне задачку! Зачем вы обманули меня и сказали, что идете в ванную купаться? Я терпеть не могу, когда мне лгут. Вы лгунья, мадам!
Леди Инскип испуганно съежилась:
– Я увидела Виолу из окна и спустилась вниз, чтобы поговорить с ней. Мы мило беседовали о ягнятах, не правда ли, Виола?
– О да! – Я обратила внимание на то, как леди Инскип боится мисс Тинкер. – Нам было очень интересно вместе.
Мисс Тинкер недоверчиво взглянула на меня:
– Думаю, мы должны расчесать наши волосики, миледи. Мы пройдемся по ним расческой сто раз. Мы выглядим замарашкой. – Мисс Тинкер говорила, словно успокаивая маленького несмышленого ребенка.
– О нет, пожалуйста! – Леди Инскип прижала руку к голове. – Мои бедные волосы! Вы знаете, Виола, они выпадают клоками. Когда-то я гордилась своими волосами, а сейчас они стали слишком редкими. – Она понизила голос до шепота. – Тинкер очень сильно дергает их щеткой, мне очень больно.
– Перестаньте шептать, миледи! Пойдемте со мной! – Мисс Тинкер протянула свою крепкую руку.
– До свидания, Виола. Я получила огромное удовольствие от беседы. Спасибо за то, что составили мне компанию! – Леди Инскип грациозно наклонила голову.
Мисс Тинкер увела ее в дом. Я вспомнила, как в «Больших ожиданиях» [32]32
«Большие ожидания» – роман Ч. Диккенса. ( Примеч. ред.).
[Закрыть]Пип смотрел на то, как уводили Магвича, как солдаты побросали факелы и как факелы печально зашипели в воде, как будто с ними было все кончено. Мне стало ужасно жаль несчастную леди Инскип.
Я поднялась к верхнему озеру. Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди от ужаса, когда на месте озера я увидела грязное болото. Озеро уменьшилось до размеров пруда. Справа и слева виднелись лужи. В липкой зеленой тине что-то блестело. Я подошла поближе – в мутной воде билась серебристая рыбка.
– Привет, Виола! – Ники подошел ко мне сзади. Его лицо выражало досаду. – Меня вышвырнули из лодки, как только пришел Джереми. Они сказали, что у меня не хватает силенок. А ведь я очень сильный, я даже могу поднять на руки овцу. Конечно, я не могу грести – я не могу грести, потому что мне не дают учиться.
– О Ники, не обращай внимания! Посмотри на эту рыбу! Она может утонуть в грязи. Что нам делать, как мы можем помочь? Мы сами утонем, если попробуем до нее добраться.
– Подожди меня здесь! – воскликнул Ники. – Я знаю, что нужно делать.
Он побежал к дому. Я некоторое время стояла и смотрела на страдания несчастных рыбок. Когда мне стало совсем невмоготу, подбежал Ники с двумя пустыми ведрами.
– Набери в ведра воды, а я пойду принесу пару досок.
Я набрала воды в нижнем озере, а когда вернулась, то увидела, как Ники укладывает длинную доску поверх грязи. Затем он взял вторую доску и положил ее в торец первой. Доска немного подалась вниз под его весом, но выдержала и не сломалась. Я подала Ники ведро воды. Он переступил на вторую доску, поставил ведро и поднял первую. Ники прокладывал путь через грязь, переставляя доски одну за другой, пока не добрался до лужи, в которой плавала рыба. Я увидела серебряную вспышку в его руке, затем рыба была отправлена в ведро. Так же медленно Ники проложил путь обратно.
– Гениально! – воскликнула я, когда он вернулся.
Я отнесла рыбу к нижнему озеру и выплеснула из ведра. Ее жабры наполнились чистой водой, она взмахнула хвостом и скрылась из виду. Я снова наполнила ведро и возвратилась к Ники. Теперь Ники пытался спасти двух взрослых рыб и малька, он прокладывал путь к соседней луже. Так, почти без перерывов, мы работали около часа, до тех пор пока не выловили из луж всю рыбу. Мне показалось, что мы оба почувствовали себя гораздо лучше, после того как сумели сделать хоть что-то полезное.
– Как ты думаешь, должен ли я сказать папе, что это я во всем виноват? – спросил Ники, размазав по лицу полоску грязи тыльной стороной ладони.
Мы стояли, с ужасом рассматривая картину опустошения, виновниками которого стали.
– Думаю, что должен, но лучше не говори! Это больше моя вина, чем твоя. Я ведь гораздо старше и должна была предвидеть последствия. Давай внесем новую статью в устав Общества нарушителей правил: мы никогда ни в чем и никому не будем признаваться.
Ники вздохнул с облегчением.
– Если это устав нашего Общества, то я не смею его нарушать.
Мы подошли к дому. Из гостиной доносились голоса. Лалла стояла возле окна в компании молодого человека. Он был среднего роста, худощавого телосложения, с довольно светлыми вьющимися волосами. Незнакомец широко улыбнулся, увидев нас, и протянул вперед руки.
– Ники, это ты, я не ошибаюсь? Как я рад тебя видеть! Ты что, принимал грязевые ванны?
Ники бросился к нему в объятия:
– Хамиш! Я не думал, что ты появишься так скоро. Мы ожидали тебя после ленча.
– Я рано выехал. Знаешь, я купил новую машину и хотел испытать ее в дороге. Мне хватило трех часов, чтобы добраться сюда из Лондона. Я летел словно птица.
– Как называется твоя машина?
– «Ягуар XJS». Хочешь покататься после обеда? В машине стоит коробка-автомат, ты запросто справишься с управлением.
– Ты разрешишь мне сесть за руль? – Лицо Ники светилось от счастья.
– Конечно. А сейчас послушай! Я расскажу тебе анекдот, который специально приберег для тебя. Однажды женщина из высшего общества зашла в картинную галерею. Она остановилась напротив одной из картин. «Я полагаю, что портрет этой бородавчатой ведьмы и есть то, что вы называете современным искусством?» – спросила она напыщенно. «Нет, мадам, мы называем это зеркалом», – ответил ей смотритель.
Я не смогла удержаться от смеха. Меня развеселила не столько шутка, сколько безудержный хохот Ники. Он долго не мог остановиться, слезы выступили у него на глазах и стекали вниз, оставляя светлые дорожки на грязных щеках. Ни один юморист в мире не мог бы похвастаться такой благодарной аудиторией.
– Здравствуйте, я Хамиш Монтгомери. А вы, должно быть, Виола. Как поживаете?
Я взглянула в его невероятно голубые глаза. Хамиш не был красавцем. Он даже не был симпатичным. Его волосы были немного растрепаны, рот был слишком большим, нос слишком коротким, а кожа слишком белой. Тем не менее я сразу почувствовала, что очарована им.
