Текст книги "Лорд и королева"
Автор книги: Виктория Холт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)
– Но, Пинто, как же мы поедем… одни отсюда и в Норфолк?
– Я не знаю. Но мы должны попытаться. Мы можем добраться до гостиницы, отдохнуть там и, может, нанять еще слуг, чтобы нас сопровождали. Но никто не должен знать, кто вы такая. Я еще не подумала хорошенько об этом. У меня в мыслях только одно: нам следует убраться из этого дома, пока сюда не попал господин Блаунт.
– Да, Пинто, да. Но вот о чем я подумала. Завтра ведь воскресенье. Одни только нищие и простолюдины бывают в воскресенье на ярмарке.
– Конечно. Но им следует пойти туда. Вам нужно настоять на этом. Откуда нам знать, что среди них никто за нами не шпионит?
– Они уйдут. А ты вскоре вернешься, чтобы мы смогли тронуться в путь.
– Как только я улучу такую возможность.
– Ах, Пинто… это такой безумный, безумный план. Ведь на дорогах женщин подстерегают всевозможные опасности.
– Нет большей опасности, чем оставаться здесь.
– Я знаю, Пинто. Я ее ощущаю… всем телом.
– А теперь попытайтесь уснуть, госпожа. Завтра нам понадобятся все наши силы.
– Конечно, Пинто.
Но они еще долго лежали без сна, размышляя о том, что им предстоит. И только когда на небе забрезжил рассвет, им удалось заснуть.
Настало воскресное утро.
Эми почувствовала прилив радости, потому что на небе ярко светило солнце и этот день должен был стать последним, который они проведут в этом страшном доме.
Она созвала слуг и сообщила им, что поскольку стоит прекрасная погода, она им всем позволяет отправиться на ярмарку в Эбингдон.
Все они рассчитывали попасть туда в понедельник и были не совсем довольны, но никто не осмелился ослушаться ее приказания.
Эми повернулась к госпоже Одингселлс, которая исполняла при ней роль компаньонки с момента прибытия в Камнор-Плейс, и предложила ей тоже пойти с ними.
– Мне пойти в воскресенье! – воскликнула госпожа Одингселлс, прекрасно понимавшая, в каком зависимом положении она находится. Да, она была возмущена. Ее, леди, отправить на ярмарку в воскресенье вместе с простолюдинами!
– Но ведь день очень уж хорош, – пробормотала Эми.
Однако госпожа Одингселлс была оскорблена в своих лучших чувствах. Она никак не сможет отправиться на ярмарку в воскресенье.
– Вы можете отправиться, куда вам заблагорассудится, – быстро вставила Эми, – но все мои слуги должны уйти… все до одного.
– А кто останется с вами? – спросила госпожа Форстер.
– Вы и ваш муж. Сдается, что и госпожа Одингселлс с госпожой Оуэн. Так что, если мне потребуется общество, то у меня его будет предостаточно. Но я слегка переутомилась, пожалуй, я пойду к себе в комнату и отдохну там пару часов. Так, мне кажется, будет лучше.
Госпожа Одингселлс заявила, что и она пойдет в свою комнату. Раз ее общество признано нежелательным, она никоим образом не станет навязывать его другим людям. Эми даже не потрудилась успокоить ее. Госпожа Оуэн подумала, что Эми слегка свихнулась, только этим можно объяснить внезапный припадок решимости непременно отправить всех на ярмарку. Это выглядело довольно странным, потому что обычно ей нравилось, когда вокруг нее много народа.
Эми поднялась наверх, чтобы понаблюдать за их уходом. С ними была Пинто. Она обернулась и помахала своей госпоже рукой, так как знала, что та наблюдает за ними.
Эми помолилась за ее скорейшее возвращение.
Она задержалась у окна, устремив взгляд на окружающий пейзаж. Неужели правда то, что Роберт замышляет убить ее? Она отказывалась верить в это. В ее памяти всплыл его образ, когда он только ухаживал за нею, – такого нетерпеливого, такого страстного, полного решимости жениться на ней, независимо от того, благословит его отец или нет. Она вспомнила первые дни после свадьбы. И его более поздние ухаживания. Конечно, не обошлось и без сплетен. Ведь Роберт был так ослепительно красив и к тому же значительно удачливее всех при королевском дворе. Конечно же, королеве он не мог не понравиться.
Но что толку вспоминать? Теперь она твердо знала, что Роберт намеревается убить ее.
Царившая в доме тишина вновь испугала ее. Она почувствовала внезапное желание выбежать из комнаты, догнать слуг и пойти с ними на ярмарку. Но это глупо. Пинто мудрая женщина. Ее план казался безумным, возможно он и был таким, но это единственная возможность выбраться из такой опасной ситуации.
«Идите в свою комнату и постарайтесь заснуть», – говорила ей Пинто. Она так и поступит.
Эми уже собиралась отвернуться от окна, когда вдруг заметила мужчину на коне, направлявшегося к их дому. Какое-то время она стояла, объятая ужасом, полагая, что приехал Томас Блаунт. Но это оказался всего лишь сэр Ричард Верни, который прискакал, чтобы обсудить кое-какие дела с Форстером.
Она увидела, как Форстер вышел ему навстречу, и они направились прочь от дома. Форстер повел Верни к деревьям, которые, по ее мнению, следовало срубить.
Она отвернулась от окна, прошла к себе в комнату и там, лежа на кровати, задернула полог. Надо попытаться заснуть, ведь до приезда Томаса Блаунта она в безопасности.
На кровати стояло блюдо со сладостями, которое она оставила там прошлой ночью. Должно быть, ее горничная наполнила его перед тем, как уйти на ярмарку. Она увидела, что там были ее самые любимые пирожные, она никогда не могла от них отказаться и почти машинально принялась уплетать их одно за другим.
Но, не успев покончить с ними, она вдруг почувствовала страшную усталость. Глаза ее закрылись сами собой, и спустя мгновение Эми крепко спала.
Не прошло и часа, как дверь, ведущая в комнату Эми, медленно отворилась. В нее вошли двое мужчин. Один из них очень осторожно раздвинул полог.
– А что, если она проснется? – спросил второй, глядя на опустевшее блюдо.
Первый улыбнулся. Нельзя упускать такую прекрасную возможность. Все слуги и почти все обитатели этого дома – на ярмарке! Именно в такое время и может произойти несчастный случай.
– Давай, – сказал второй. – Пора кончать с этим.
Первый подхватил ее под мышки, другой взялся за ноги, и, неся Эми подобным образом, они тихо покинули комнату.
Улизнуть оказалось нелегко. Пинто с нетерпением ждала подходящего момента.
И когда он представился, за ним последовала долгая дорога назад в Камнор-Плейс.
Удастся ли ее план? Что произойдет, если их поймают? Может, и ее убьют вместе с хозяйкой? Тогда на их совести будет две жертвы. Ей не следует винить его. Он слишком сильно отличался от других мужчин. Его нельзя мерить общими мерками. Он считал, что так и должно быть, что судьба ему ни в чем не отказывает. Пинто все понимала.
Но она не отдаст ему жизнь Эми. Она станет за нее бороться даже ценой собственной жизни, даже если, поступая так, она сделает его дважды убийцей.
Они незаметно выскользнут из дома, проберутся в конюшню. Они поскачут быстро и до наступления темноты уже окажутся достаточно далеко от Камнор-Плейс, там, где их никто не знает. Им только нужно будет правильно выбрать гостиницу. Им должно все удаться.
Она не представляла себе провала. Она видела, как они с Эми прибывают в дом Джона Эппл-Ярда. Она знала, что Джон сделает все для своей сестры. Он обожал Эми.
Наконец она добралась до Камнор-Плейс.
Теперь нужно незаметно пробраться внутрь и по главной лестнице быстро проскользнуть в комнату Эми. Если она попадется на глаза Форстерам, госпоже Одингселлс или госпоже Оуэн, она им скажет, что потеряла из виду других слуг и посчитала разумным вернуться. Но она им не попадется, она никому не должна попасться на глаза.
В доме все казалось таким спокойным. Ей следует поблагодарить Бога за это спокойствие.
Она вошла в огромный холл, залитый солнечным светом. И уже собравшись поспешить наверх, вдруг резко остановилась, не отводя взгляда от распростертой у подножия лестницы фигуры. Она словно окаменела. Она могла только вот так стоять, уставившись в одну точку, объятая никогда ранее не испытанным ужасом.
Она поняла, что опоздала.
Но, едва только увидев его, она поняла; что бы ни произошло, она всегда будет любить его. Ее страсть к нему останется неизменной, даже если она в ужасе посмотрит в зеркало и увидит в нем истеричку, которую он из нее сделал. Она не стала любить его меньше, потому что он совершил убийство. Разве он не убил для ее же блага? Она сама так много раз оказывалась перед лицом смерти, что дорожить чужой жизнью ей не пристало.
Эми Дадли была мертва. Ее нашли на полу холла в Камнор-Плейс со сломанной шеей после явного падения с лестницы. И двор, и провинция говорили только об этом, и этому было только одно объяснение: убийство. И не нужно далеко ходить, чтобы найти убийцу.
Королева послала за Робертом, заявив, что ей требуется переговорить с ним наедине. Елизавета боялась – не только за него, но и за себя. Она понимала, что столкнулась сейчас с наиболее опасной ситуацией, с которой ей когда-либо приходилось сталкиваться. Она понимала, что королевское достоинство превыше всего и что любовь должна отойти на второй план.
Но теперь ей нужно спасать и его и себя.
– И что же теперь? – спросила она, как только они остались наедине. – Что теперь, Роберт?
– Она упала с лестницы, – сказал он. – Произошел несчастный случай.
Она невесело засмеялась.
– Несчастный случай! В такое-то время. Разве ты не видишь, как глупо мы поступили – и ты, и я. Мы всему миру открыли свои чувства, которые надо бы прятать. Случись подобное с женой какого-нибудь незаметного придворного, и не было бы никаких комментариев. Но с твоей женой… и в такое время, когда весь белый свет знает о нашей любви… Роберт, никто не поверит в нечастный случай.
– Но ведь ты – королева.
– Конечно, конечно. Но я твердо знаю одну вещь: короля или королеву должен любить и уважать народ. А он ропщет, он говорит про меня всякие непристойности, он говорит, что я ношу твоего ребенка. Теперь он скажет, что так и должно было случиться, что наш ребенок сможет родиться в законном браке, как законный наследник трона. И он будет разносить про меня всякие сплетни. Он уже называет меня развратной женщиной.
Роберт не замедлил с ответом:
– У твоего отца было шесть жен. Две из них сложили головы, двух он удалил от себя, когда они ему надоели, и одна чуть было тоже не сложила свою голову, и как поговаривают, только его смерть спасла ее. А ты говоришь лишь о сплетнях. Как же можно сравнивать их с шестикратными брачными приключениями!
– Королева – не король. Король может любить кого ему заблагорассудится, но королева, которой предназначено произвести на свет наследника престола, должна быть выше всяких подозрений.
Он подошел к ней и обнял ее, и на какое-то время она поддалась его мужскому обаянию.
– Все будет хорошо, – сказал он. – Мы выйдем сухими из воды. И помни: нас ничто не сможет разлучить.
Королева хранила молчание. Она была уже не той, хорошо знакомой ему Елизаветой. Она стала старше и мудрее, давняя привычка извлекать из всего урок не прошла для нее даром. Такой же она была, когда стояла напротив леди Тайрвит в то время, когда Томасу Сеймуру отрубили голову. Она их всех провела.
Она никогда больше не позволит себе растаять от любви к мужчине. Она до конца своих дней останется прежде всего королевой, а уж потом женщиной.
Она не должна забывать, что в настоящее время находится в опасности, и надо извлечь из этого урок как можно быстрее. Когда она выпутается из того, к чему привела ее слабость, она никогда больше не совершит подобной ошибки.
– Роберт, – сказала она, освобождаясь из его объятий, – из этого положения есть только один выход. Я должна буду взять тебя под стражу до выяснения всех обстоятельств дела. Это – единственный выход. Подумай о будущем, моя любовь, и сделай так, как я говорю. Отправляйся под арест в Кью по приказанию своей королевы.
Он помедлил, но ему хватило ума понять, что королева взяла верх над женщиной.
– Ты права, – сказал он. – Ты не должна быть втянута в это дело. Мы совершили ошибку, когда открыли всему свету нашу любовь. Как только все утихнет…
Она кивнула, и, бросившись в его объятия, страстно его поцеловала.
– А теперь иди, мой милый. Все будет хорошо. Тебе не причинят никакого вреда. Но нам нужно извлечь урок из наших ошибок. Их больше быть не должно. Ее смерть произошла в результате несчастного случая. Так как ты ее муж, то ты вынужденно попадаешь под подозрение, и приказ королевы гласит, чтобы ты оставался в своем доме в Кью… под домашним арестом. А теперь уходи, и все будет хорошо.
– Все будет хорошо, – сказал он, целуя ее со страстью, превосходящей ее собственную. – Когда все утихнет, мы станем мужем и женой.
– Если все будет хорошо, – трезво добавила королева.
Этот скандал, который потряс и дал пищу для домыслов целому свету, оказался самым грандиозным с того времени, когда отец Елизаветы разыграл трагикомический фарс со своими шестью женами.
Повсюду говорили, что для торжества справедливости королеве следует занять место рядом со своим любовником на скамье подсудимых.
Роберт совсем обезумел. Заточенный в своем доме в Кью, он постоянно связывался со своим верным слугой и родственником Томасом Блаунтом, приказывая ему формировать общественное мнение двора и провинции, особенно в районе Камнор-Плейс. Томасу Блаунту следовало выспрашивать слуг, запугивать их и принудить признать, что смерть Эми произошла в результате несчастного случая. Он, Дадли, все еще оставался влиятельным человеком и он свяжется со старшиной присяжных и проследит за тем, чтобы те вынесли правильный вердикт. Когда он станет королем Англии, то не забудет тех, кто помогал ему стать им, но еще вернее, он не забудет тех, кто старался не допустить этого.
Сесил опять обрел душевное равновесие. Он снова стал хладнокровным министром. Он видел, что страна находится на пороге кризиса, который может ввергнуть ее в пучину анархии. Нужно восстановить доверие к королеве. Он должен оставаться на посту ее главного министра, чтобы быть готовым в любой момент оказать ей поддержку. Он всегда пользовался ее неограниченным доверием, как же можно теперь предать ее?
Он помнил, как, поддавшись минутной слабости, проговорился испанскому послу, и что, вне всякого сомнения, его слова были переданы Филиппу Испанскому. Что же он ему сказал? Что впереди ему видятся неприятности, что его госпожа и ее любовник замышляют убийство Эми Дадли?! Он совершил ужаснейшую ошибку, произнеся эти слова всего лишь за несколько часов до того, как Эми со сломанной шеей обнаружили у подножия лестницы в Камнор-Плейс. Разве можно поверить в подобное совпадение? Но это необходимо. Единственным способом заставить народ хранить верность королеве было вынести заключение о несчастном случае. Королева может совершать политические убийства, но ей нельзя инкриминировать убийство женщины, за мужа которой она хотела бы выйти замуж. Страна не примет этого. Можно убивать в интересах короны. Но быть обвиненной в убийстве в личных целях – убийстве ради страсти, любви, как бы там ни называли это люди, – да из-за этого ее просто поднимут на смех!
На карту поставлено будущее королевы. Существовала сестра Джейн Грей, Екатерина, у которой найдутся готовые поддержать ее люди. Существовала Мария Шотландская, которая была в это время королевой Франции. Ясно одно: если Елизавета собиралась оставаться на троне, то ее нельзя признать виновной в убийстве. Следовательно, нельзя признавать убийство вообще, ведь если Роберта признают виновным, то королева окажется такой же виновной, как и ее любовник.
По этой причине Сесил решил вести себя таким образом, словно ему смешна одна только мысль об убийстве. Подобное поведение опровергнет слова, которые испанский посол передал своему хозяину. Даже сам Филипп будет сомневаться в достоверности сведений де Куадры, если Сесил воспримет скандал с насмешкой и презрением. И он демонстративно отправился в Кью с целью проведать своего дорогого друга лорда Роберта Дадли и убедить его в том, что не верит в виновность последнего.
Королева была довольна поведением Сесила, она знала, что они всегда могут положиться друг на друга.
Но страна требовала справедливости. Некоторые проповедники в различных уголках требовали проведения тщательного расследования по поводу смерти леди Дадли с тем, чтобы опровергнуть мучительные подозрения.
Однако все понимали, что в этом существовала угроза не только лорду Роберту, но и самой королеве.
Томас Блаунт с усердием трудился на благо своего хозяина. Отправившись в Камнор-Плейс с целью доказать, что смерть Эми произошла в результате несчастного случая, он допросил госпожу Одингселлс, госпожу Оуэн и Форстеров. Мистер Форстер рассказал ему, что утром того рокового воскресенья Эми выглядела какой-то рассеянной. Его не удивило бы, если бы оказалось, что она упала, спускаясь с лестницы. Но Форстеры, равно как и все слуги лорда Роберта в Камнор-Плейс, находились под подозрением, ведь если бы кому-нибудь из них и поручили убийство, то им должен был быть человек, занимающий положение, подобное положению Форстера.
Жюри присяжных, конечно же, не решится осудить человека, который может стать королем, а тем самым и королеву, оно не будет выносить вердикт об убийстве, но это касалось только королевских присяжных, а в данном случае вся Англия стала судьей и составом присяжных, и нельзя же ведь подкупить или запугать всю Англию.
Было странно и непостижимо, что Эми, которая всегда настаивала на том, чтобы ее окружали люди, постаралась в то воскресное утро отослать всех своих домочадцев на ярмарку.
Блаунт ломал себе голову. Он должен тщательно допросить обитателей этого дома – всех до одного, чтобы попытаться понять странные действия Эми.
Наконец он встретился с личной горничной Эми, женщиной, которая, как он слышал, была предана своей госпоже.
С того трагического дня Пинто жила, как в тумане. Ей все было яснее ясного. Кто-то – она подозревала Форстера – поджидал подходящего случая, и именно ее действия, ее планы предоставили ему возможность осуществить то, чего он добивался.
Пинто были известны слухи, ходившие по стране. Она знала, что люди говорили: «Роберт Дадли – убийца. Его дед и отец погибли на плахе. Пусть и этот умрет на плахе, потому что он в равной с ними мере заслуживает смерти».
А что, если он действительно умрет? Она не могла остановить поток ярких воспоминаний, которые преследовали ее. Она воскрешала в памяти сотни картин тех двух с половиной лет, когда они жили под одной крышей. Она всегда наблюдала за ним, когда он и не подозревал об этом. Он же никогда не замечал ее, за исключением одного случая, и именно тогда ее явное безразличие по отношению к нему привлекло его, хотя и на такое короткое мгновение.
Вместе с тем она знала, что будет помнить его до конца своих дней.
Одна из служанок пришла к ней и сказала, что господин Блаунт желает допросить ее, как и всех прочих домочадцев.
Лицо служанки светилось от возбуждения. Она прошептала: «Он пытается доказать, что это был несчастный случай. Его подослал с этим лорд Роберт. Но… как они это докажут… и что станется с милордом?»
Да, что с ним теперь станется?.. Вдруг Пинто страшно разволновалась, потому что почувствовала, что это в ее власти решить, что с ним будет.
Она могла рассказать правду: она могла рассказать о разработанном ею вместе с Эми плане. Это не спасет лорда Роберта. Но было еще одно объяснение, которое не покажется совсем неправдоподобным. Никто не верит, что смерть Эми наступила в результате несчастного случая, но разве они не смогут поверить в альтернативу убийства – в самоубийство?
Все это не заставит людей возлюбить лорда Роберта, у него останутся его завистники, но во всяком случае человек, который пренебрегал женой, служа своему монарху, не сможет считаться преступником.
Она стояла напротив Томаса Блаунта, который пристально изучал ее. «По-своему красивое создание, – подумал он, – и по ее горю видно, что она испытывала искреннюю привязанность к умершей хозяйке».
– Госпожа Пинто, вы глубоко любили леди Дадли?
– Да, сэр.
– Что вы думаете по поводу ее смерти? Произошел ли несчастный случай или имело место неслыханное злодейство?
Пинто слегка помедлила. Ей вдруг почудилось, что Роберт стоит здесь рядом с ней. Он, конечно, не был таким, как все. Она пыталась оправдать его: он подвергся искушению и, будучи натурой податливой, не смог ему противостоять. Ей казалось, что он умолял ее о помощи, он, который никогда и ни о чем не просил ее. Разве хоть одна женщина могла устоять против него? И в ее власти дать ему то, что никогда не давала ни одна из них.
Пинто сделала свой выбор. Она сформулировала свой ответ, тщательно подобрав слова.
– Сэр, это был несчастный случай. Я уверена, что это был несчастный случай. Она бы сама никогда не сделала этого над собой. Никогда!
Блаунт жадно ухватился за ее слова. Впервые было косвенно упомянуто самоубийство. Вот он, выход, который он проморгал.
– Скажите мне, – ласково произнес он, – почему вы должны думать, что она могла сделать это сама, госпожа Пинто?
– Ох, но я так совсем не думаю! – Пинто устремила на него дикий взгляд, будто она нечаянно выдала то, что хотела скрыть любой ценой. – Госпожа была доброй женщиной. Она молила Бога спасти ее от проявлений отчаяния. Она бы никогда не взяла на себя такой грех.
– Имелись ли у нее причины, чтобы покончить с собой?
– Нет! Нет! Да, верно, бывали случаи, когда она настолько отчаивалась, что…
– Она была больна, так ведь?
– У нее были проблемы.
– Проблемы физические, равно как и душевные?
– Лорд Роберт так редко приезжал навестить ее.
Они смотрели друг другу в глаза и оба были настороже.
Он думал: «Самоубийство! Лучшее, что может быть после несчастного случая». Он лихорадочно выстраивал версию. «Эми Дадли страдала от болезни груди, которая, как она знала, убьет ее. Это причиняло ей невыносимые страдания, и она не могла больше терпеть. Она отослала своих слуг на ярмарку с тем, чтобы в воскресное утро свести счеты с жизнью. Несколько странный способ расстаться с жизнью? Падение с лестницы может не обязательно привести к смерти? Ах, ведь Эми находилась в состоянии помешательства. Она вряд ли ясно осознавала, что делает. Она скучала без мужа, а он не мог навещать ее из-за своих обязанностей при дворе так часто, как бы ему хотелось. Поэтому бедная полупомешанная женщина отослала своих слуг на ярмарку, чтобы в ее распоряжении оставался дом, где она рассталась с жизнью».
Печальная история, но она не отразится ни на лорде Роберте, ни на королеве.
Пинто испытывала триумф женщины, которая любит и которая служит своему любимому даже если он никогда не узнает о том, что сделала она для его спасения.
Теплым воскресным утром, две недели спустя после смерти, тело Эми перенесли в церковь Святой девы Марии в Оксфорде. Похороны были грандиозными. Как будто Роберт решил компенсировать пренебрежение своими обязанностями по отношению к ней пылким выражением своей привязанности теперь, когда она была мертва. В траурной процессии участвовало несколько сот людей, и сводного брата Эми, Джона Эппл-Ярда, идущего в толпе вместе с другими родственниками и студентами университета, не покидали горькие думы. Он нежно любил свою младшую сестру и глубоко переживал ее смерть, притом ничто на свете не могло убедить его, что все это не было подстроено ее мужем.
И пока звонил колокол, пока читали заупокойную молитву, в сердце Джона Эппл-Ярда бушевала ненависть к Роберту Дадли.
На этих похоронах нашлись и другие люди, кто испытывал подобные чувства.
Многие желали бы видеть Роберта Дадли повешенным за то, что он сотворил с невинной женщиной, которая имела несчастье выйти за него замуж и стала между ним и его преступной страстью к королеве.
С этим и похоронили Эми.
Но хотя жюри присяжных вынесло вердикт о смерти в результате несчастного случая, по всей стране люди судачили о странной смерти Эми Дадли, спрашивая друг друга, какую же роль сыграли при этом ее муж и королева.
Роберт был полон надежд и терпеливо ждал. Теперь, когда он стал свободным, ничто не мешает королеве выйти за него замуж.
Что касается королевы, то она, кажется, хотела того же. Случившееся не поколебало ее любви. Она открыто гордилась и даже ликовала по поводу того, что он подверг себя такой опасности ради нее. Он был сильным мужчиной, и в нем она нашла все то, что искала.
Но опыт подсказывал ей быть начеку. Она хотела его, но в ее намерения не входило потерять свою корону.
Она могла плевать на Сесила, Бэкона, Норфолка и Филиппа Испанского, но она не могла не считаться с народом Англии.
Из разных уголков поступали тревожные вести. Французы говорили, что она не может больше оставаться на троне. Как могла она – королева, позволить своему подданному убить жену, чтобы жениться на ней! Французы утверждали, что трон уже шатается под Елизаветой. Такой гордый народ, как англичане, никогда не позволит властвовать над ним убийце и прелюбодейке.
Когда она сделала очередной выезд, ее подданные уже не приветствовали ее от всего сердца, как раньше. По всему белу свету ходили слухи о королеве и ее любовнике, они фигурировали в непристойных шуточках, где раньше главными героями были принцесса Елизавета и Томас Сеймур, кроме того, выдумывались истории о детях, которых она родила от своего любовника, о ней говорили, словно о какой-то шлюхе, а не о королеве великой страны.
Елизавета была сбита с толку и пребывала в нерешительности. Но она по-прежнему держала Роберта у себя под боком, доверяла ему государственные секреты. А двор выжидал. Поговаривали, что пройдет не так уж много времени, прежде чем королева сделает его своим мужем.
Однако ей требовалось время, чтобы все обдумать и сбросить с себя напряжение последних недель, завершившихся смертью Эми. Время всегда было ее другом.
– Чего мы ждем? – спрашивал Роберт. – Разве ты не видишь, что, пока мы медлим, мы находимся в руках наших врагов. Действуй смело и заканчивай с этой опасной неопределенностью.
Королева взглянула на него и в полной мере ощутила его самонадеянность: она увидела бушевавший в Дадли огонь, темперамент, который за два поколения поднял их семью из низов на самый верх. Человек, которого она любила, уже воображал себя королем, господином всех тех, кто находился рядом с ним, ее господином. Но он позабыл одну вещь: у нее тоже имелась своя гордость, она тоже поднялась от отчаяния к торжеству, от тюрьмы в Тауэре к величию. Она, конечно, может иметь любовника, но никогда не примет господина.
Сесил решил, что так больше продолжаться не может. Было настоятельно необходимо выдать королеву замуж. Пусть она выйдет замуж за человека, который ей нравится, и пусть у них будет наследник престола. Это самый быстрый способ заставить людей замолчать и забыть. Когда они начнут праздновать рождение принца, они забудут о том, как умерла Эмили Дадли.
А свадьбу нужно будет сохранить в тайне. Не стоит ставить в известность людей, пока она не станет ожидать наследника. Такой порядок вещей нарушит все правила, но очень уж неприятные последствия имела смерть Эми. Ее следует забыть как можно скорее.
Роберта необычайно порадовала перемена взглядов Сесила. Он торжествовал, веря, что победил. Однако он не принял во внимание изменения взглядов и самой королевы.
Она наконец-то в полной мере оценила своего любовника и те его качества, которые совсем недавно так ее восхищали, а теперь стали препятствием для их брака и предопределили ее решение о невозможности выйти за него замуж… пока.
Она осознала, что за эти тяжелые недели ей был преподан еще один урок, такой же важный для нее, как и тот, что был связан с Томасом Сеймуром.
Она была королевой Англии, она будет и дальше царствовать одна. Пусть Роберт остается ее любовником, ведь всем известно, что самые преданные, очаровательные и интересные мужчины – это любовники, в отличие от мужей, которые часто становятся слишком самонадеянными, особенно, если они самонадеянны по природе.
Она вновь завоюет любовь народа, как сумела это сделать после скандала с Сеймуром. Более того, если она не выйдет замуж за Роберта, то как они смогут утверждать, что это она вынудила его убить свою жену?
Итак, она приняла решение. Она не станет выходить сейчас замуж за Роберта, потому что в противном случае это будет равнозначно тому, что она вдохновила его на убийство Эми. Она сохранит своего любовника и останется королевой.
