Текст книги "Лорд и королева"
Автор книги: Виктория Холт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)
– Я! Распускал слухи?! – воскликнул Роберт.
– Вы и ваша сестра! Разве вы не намекали, что королева выбрала себе мужа?
– Мне очень жаль, что вы разочарованы, – сказал Дадли.
– Будьте осторожны, милорд! – воскликнул Норфолк. – Вы зашли слишком далеко. Многие высказываются не в вашу пользу.
Рука Роберта обхватила эфес шпаги.
– Вы подвергаете себя опасности, милорд герцог, – сказал он. – Королева перестанет считать вас добрым англичанином и своим верным подданным, если вы будете настаивать на браке вне пределов нашего королевства. Вы хотите, чтобы иностранцы наводнили Англию? Ее величеству это не понравится, совсем не понравится.
Норфолк уставился на Роберта. Как может он представить королеве эту сцену? Разве не доказан тот факт, что она скорее поверит сказанному Робертом, чем кем-либо другим? Норфолк сдался, осознав свою ошибку.
Победа осталась за Робертом. Но друзей в его полку не прибыло.
До Англии дошли вести, что Филипп Испанский собирается жениться на Елизавете Валуа, дочери Генриха II. Для Англии этот брак явился бы ударом, потому что он означал заключение союза между двумя ее основными врагами. Королева Елизавета казалась невозмутимой. Она отказывалась смотреть на брак с политической точки зрения. Она только надула губы, услышав об измене такого могущественного поклонника.
– Какое непостоянство! – заявила она послу Филиппа. – Разве он не мог подождать всего пару месяцев! Кто знает, может быть, я бы и переменила свое решение. Теперь он будет женат на французской принцессе, а мог бы – на английской королеве!
Но никто не воспринял ее слова всерьез. Все знали, что она чего-то ждет, на что-то надеется и что в ее надеждах фигурирует Роберт Дадли.
Испанский посол, разъярившись оттого, что его надул Дадли, – он успел еще раньше сообщить своему хозяину, что королева твердо решила принять предложение эрцгерцога Карла, – прямо написал Филиппу о том, какие слухи ходили по всей Англии, которые, как он заверил Филиппа, наверняка имели под собой твердое основание.
«Королева, – писал он, – все еще уделяет много времени и внимания Роберту Дадли и, по мнению многих близких к ней людей, колеблется в отношении замужества только затем, чтобы выиграть время. Она ждет, когда лорд Роберт разделается со своей женой, и многие полагают, что он осмелится прибегнуть к яду. Дадли распространяет слухи, что его жена медленно умирает от неизлечимой болезни, но это никак не подтверждается. Он наверняка надеется, что, когда она умрет, никто этому не удивится и все поверят, что ее смерть явилась естественным концом ее болезни. Королева планирует отвлечь нас разговорами, пока не свершится это грешное деяние. Затем она мечтает выйти замуж за лорда Роберта».
В течение всей весны и лета слухи росли как снежный ком.
Эми так понравилось у Хайдов в Денчуорте, что она продлила свой визит. Хайды наслаждались ее обществом, а сама Эми подружилась с миссис Одингселлс, вдовой сестрой мистера Хайда, и эта женщина стала ее наперсницей.
Все в доме баловали Эми. Повар с радостью готовил ее любимые сладкие кушанья. Ничто на свете не могло привести Эми в больший восторг, потому как она обожала сладости. Во время пребывания в Денчуорте вазы со сладким постоянно находились в ее комнате и поварихи с вдохновением изыскивали для нее все новые рецепты. Они могли бы сделать для Эми, казалось, даже невозможное. Хотя она была женой самого популярного человека в стране, они ее жалели. Хайды умоляли, чтобы она оставалась у них подольше, и Эми, ощущая атмосферу, подобную той, которая царила в их доме в те дни, когда еще была жива ее мать, а ее сводные братья и сестры носились с ней, не могла не откликнуться на их приглашение.
Пинто радовалась тому, что они находятся в Денчуорте. Ей тоже пришлась по душе царившая в доме атмосфера. Здесь, размышляла Пинто, Эми была в безопасности.
Пинто часто вспоминала о лорде Роберте и гадала, о чем он разговаривает с королевой. Может, они строили брачные планы?.. А и правда, каким бы он мог быть замечательным королем! В нем было что-то такое, что должно всех завоевывать – даже такую царственно гордую женщину, как королева Англии, и даже твердо решившую ненавидеть его скромную Пинто.
До конца своих дней она будет помнить тот момент, когда он внезапно возник в комнате. Что заставило его поцеловать ее? Что заставило обратить на нее внимание в первый раз? Неужели она выдала ему свои чувства?.. Должно быть, он уже позабыл тот поцелуй, ведь он наверняка немало раздавал их направо и налево. Она часто размышляла о том, какой непохожей на нынешнюю была бы жизнь, если бы лорд Роберт никогда не приезжал в Норфолк, если бы Эми вышла замуж за господина вроде мистера Хайда.
«О, Боже, позволь нам остаться в Денчуорте, где так тихо и покойно»! – молила она.
Тем временем в Денчуорте все гадали, что же происходит в Лондоне и при дворе королевы. Теперь уже говорили, что королева собирается выйти замуж за эрцгерцога Карла и что он скоро приедет в Лондон на обручение.
– Даже в этом случае, – сказала Эми Пинто, – мы будем нечасто видеть Роберта. Я не сомневаюсь, что он будет все так же занят при дворе.
– Может быть, муж королевы не пожелает, чтобы он там оставался.
Эми согласилась, что это вполне возможно.
– Помнишь, Пинто, как я была счастлива те два года, когда его не допускали ко двору? Это еще до того, как наша королева стала королевой, и когда ходило множество слухов, что ей отрубят голову. Интересно, что она чувствовала, когда находилась так близко от смертного конца, как тогда? – при этих словах глаза Эми зажглись бешенством.
«Значит, до нее все же дошли слухи, – подумала Пинто. – О, моя бедная маленькая госпожа! Да хранит тебя Господь!»
– Знаешь, Пинто, – продолжала Эми, – мне кажется, находясь на пороге смерти, любая женщина почувствует, что она должна прожить каждое мгновение своей жизни сполна, потому что жизнь, в конце концов, такая ценная вещь! Принеси-ка мне мое новое алое бархатное платье. Мне кажется, его надо слегка переделать. Я хотела бы быть уверена, что оно будет скоро готово…
«Готово для мужа, – подумала Пинто, – который так редко появляется?»
Но по крайней мере здесь, в Денчуорте, они в безопасности.
Однако госпожа Дадли и ее служанка не остались в Денчуорте. В то время, как Эми примеряла бархатное платье, прибыл сэр Энтони Форстер с женой. Услышав, что кто-то приехал, и надеясь, что это Роберт, Эми спустилась вниз, облаченная в свой бархат. Последовавшей за нею Пинто было больно видеть ее разочарование.
Пинто предположила, что Энтони Форстер, которого Роберт сделал своим казначеем, приехал с определенной целью.
– Милорд считает, – сказал он Эми, – что вам не следует больше оставаться в качестве гостьи у мистера и миссис Хайд. Ему бы хотелось, чтобы вы переехали в свой собственный дом, а так как вам нравится эта местность, то он предлагает вам поехать в Камнор-Плейс, который, как известно, расположен недалеко отсюда. Там вы можете жить на широкую ногу и развлекать лорда Роберта и его друзей, когда они вас посетят.
Всегда готовая к волнующим событиям, Эми восприняла этот план с большим энтузиазмом. Мысль о том, что Роберт будет привозить с собой друзей, чтобы развлечься, всегда привлекала ее. Тогда ей будет чем заняться, кроме как валяться на кровати, кушать сладости, болтать с Пинто и примерять свои платья.
Камнор-Плейс! Ну конечно же! Это милый старый дом, и Роберт арендовал его несколько лет назад у Оуэнов. Когда-то он служил монастырем, а потом был подарен отцу мистера Оуэна королем Генрихом VIII за добрую службу на посту королевского лекаря. Он располагался всего в нескольких милях от Денчуорта и в трех-четырех от Эбингдона.
Она сейчас же соберется в путь и будет пока развлекать там Хайдов, подобно тому, как они ее развлекали, а потом уж подготовится к развлечению большей компании – всех тех придворных, которых Роберт привезет с собой.
Когда Эми посвятила в свои планы Пинто, та встревожилась.
– Разве ты не помнишь Камнор-Плейс, Пинто?
Пинто помнила его – окруженный деревьями, высокий дом с открывающимся из окон верхнего этажа прекрасным видом на окрестности. Но она не позволила своей госпоже заметить обуявший ее трепет.
– Я помню его, – сказала Пинто.
– Мне кажется, что ты не испытываешь желания уезжать отсюда. Ты так привязалась к Денчуорту?
– Может, и привязалась. А кто поедет с нами в Камнор-Плейс?
– Господин Энтони Форстер с женой останутся там на некоторое время, чтобы подготовить все к приезду моего мужа. И я надеюсь, что там будет и госпожа Оуэн. Она слишком привязана к этому месту, и Роберт позволил ей остаться. Теперь ты видишь, что мы не будем там одиноки.
– А милорд сам предложил нам переехать?
Пинто спросила сама себя, почему подозрение так крепко засело в ее мозгу. Камнор-Плейс слишком уединенное место. Там будут его слуги, которые, не раздумывая, поступят так, как прикажет им будущий король Англии.
– Да. Я твердо уверена в том, что он желает развлекать там своих друзей. Ах, Пинто, дням одиночества приходит конец. Много гостей наполнят наш дом. И мне потребуются новые платья.
Повинуясь внезапному порыву, Пинто выпалила:
– Госпожа Одингселлс очень привязана к вам. Почему бы нам не захватить ее с собой? Она станет вам приятной компаньонкой, а ведь вы и сами знаете, как вы ненавидите одиночество. Когда у вас не будет меня, вы будете разговаривать с ней. Кроме того, вы окажете ей большую услугу. Возьмите ее в компаньонки.
– Хорошо, мне нравится твоя идея, Пинто. Пожалуй, я действительно приглашу ее с собой.
Пинто была довольна. Она не могла отделаться от мысли, что для Эми будет лучше, если в уединенном Камнор-Плейс с ней окажется как можно больше друзей.
Королева проявляла беспокойство. Она гадала, как долго еще сможет оттягивать принятие решения. Ей казалось, что, если срочно не предпринять что-то, ее поставят в такое положение, которого она не может допустить.
В Шотландии шла война. Шотландские протестанты восстали против французов, которые, подчиняясь вдовствующей королеве Шотландии Марии де Гиз – матери Марии Шотландской, ставшей сейчас королевой Франции, – играли значительную роль в жизни страны. Они твердо решили избавиться от своих галльских хозяев, и Елизавета должна была помочь им, поскольку, если бы французы обрели власть над Шотландией, то на границах государства у нее появился бы весьма могущественный враг.
Ее министры советовали начать войну, и она увидела в этом здравое зерно. Следуя своей давней привычке, Филипп Испанский только наблюдал и выжидал, не спеша связать свою судьбу с французами. Однако, будучи рьяным католиком, он считал невозможным для себя прийти на помощь протестантам.
Но когда Филипп увидел, каких успехов сумели добиться в военных действиях протестанты, то приказал своему послу направить им ультиматум. Он заявил, что, если не будет заключен и восстановлен мир, то он будет вынужден прийти на помощь католикам.
Королева была в панике. Филиппа следует удержать любой ценой, поэтому она решила задобрить его единственным средством, имевшимся в ее распоряжении: она пообещала, что выйдет замуж за того человека, которого он хотел видеть королем Англии – эрцгерцога Карла.
Филипп был вполне удовлетворен. Ведь если Карл станет королем, то в этом случае возможен возврат Англии в лоно католической церкви. В то же время он знал умение Елизаветы идти на попятный и решил, что на этот раз она так легко от него не отделается.
Филипп приказал, чтобы сразу же по прибытии эрцгерцога в Англию был намечен план дальнейших действий.
Роберт тайно встретился с Елизаветой тет-а-тет.
– Я боюсь того, что может произойти, – сказала она ему, – Когда сюда приедет Карл, меня могут принудить отдать ему мою руку.
Роберт ликовал. Никогда еще королева не чувствовала такую потребность в нем. Сейчас она призывает его на помощь. Нужно принять крутые меры.
Они задавали друг другу один и тот же вопрос: «Какие именно?»
Роберт знал, что у него имеется много заклятых врагов. Королева пользовалась достаточной популярностью, чтобы выдержать скандал, вызванный их связью, но народ не хотел думать, что их королева поддерживает позорные отношения с женатым мужчиной. Поэтому все винили Роберта.
«Кто этот выскочка? – спрашивали люди друг друга. – Верно, что он сын герцога, брат короля и внук рыцаря, но его прадедушка был фермером, и только он один умер в своей постели как честный человек. Пусть лорд Роберт убирается к себе на ферму и, сея хлеб, пожинает семейную честь.»
Признают ли англичане такого человека своим королем? А как они отреагируют на то, что он разведется со своей женой, чтобы жениться на королеве?
Елизавета смотрела на него, и ее вновь поразила бьющая через край энергия двадцативосьмилетнего лорда. Она, безусловно, увлечена им, но даже несмотря на это, она сердито воскликнула:
– Ну почему же моим избранником должен был оказаться ты… ты, в крови у которого государственная измена, а отец, дед и брат – все погибли от топора палача. И в довершение всего ты женат, и твоя жена стоит между нами!
Роберт крепко сжал ее руки, и, когда она ощутила его мощь и силу, сердце у нее забилось еще сильнее.
– Моя возлюбленная, – сказал он, – что-то нужно предпринять. И как можно скорее. – Она вопросительно посмотрела на него и он продолжал: – Если бы мы могли пожениться, наши тревоги были бы уже позади. Когда у нас родится сын, любой примирится с нашим браком.
Она кивнула, не сводя с него полного страха взгляда.
– Ничто не должно стоять между нами, – сказал он, – ничто!
– Роберт, но…
– Я знаю… я знаю, о чем ты думаешь. Мы не должны поставить крест на нашем счастье только потому, что сейчас оно кажется невозможным. Самая важная вещь на этом свете – чтобы мы были вместе… важная для нас и Англии. Никто, кроме меня, не должен дарить тебе сыновей!
Она робко проговорила:
– Все так, мой милый Робин. Но как это может осуществиться?
– Оно осуществится… и немедленно.
Она увидела, как упрямо сжались его губы, и все поняла.
Дни Эми Дадли были сочтены.
Елизавета приказала Роберту оставить ее, почувствовав, что больше не вынесет этого напряжения. После его ухода она без сил опустилась на скамью и осталась сидеть в полной тишине. «Что значит смерть одного человека для государства?» – спрашивала она себя. Сколько раз она сама оказывалась близка к тому, чтобы расстаться с собственной жизнью? Но теперь она была королевой, и тот, кто встанет между нею и сыновьями, которых ей предстоит выносить от Роберта Дадли, неизбежно должен погибнуть.
Уильям Сесил вернулся из Эдинбурга, где подписал удачный договор с французами. Он ликовал. Англия с честью вышла из этой заварушки. Теперь ему наверняка перепадет благодарность королевы, которую он надеялся облечь в практические формы, потому что его семья постоянно росла, а он был примерным семьянином, который смотрит в будущее.
Сесил был, безусловно, самым умным человеком в Англии, он удачно пережил смутное время. Хотя он и служил протектору Сомерсету, но не погиб вместе с ним, а затем он подарил свою преданность Нортумберленду, и когда Нортумберленд перестал являть собой огромную силу на этой земле, он стал служить Марии, не забывая оставаться другом Елизаветы. А так как, ко всему прочему, по своему характеру Сесил оказался спокойным и дерзким одновременно и никогда не медлил высказать свою точку зрения по поводу политики страны, то он имел успех, и Елизавета – более, чем кто-либо из ее предшественников, – ценила его достоинства.
Итак, он явился к королеве, чтобы принять от нее такую приятную для себя благодарность.
Двадцать седьмой день рождения королевы приходился на седьмое сентября, и двор переехал в Виндзорский дворец, чтобы отпраздновать там это знаменательное событие.
Поэтому Сесил отправился в Виндзор, кроме того, ему было необходимо обсудить с Елизаветой некоторые приготовления к приезду эрцгерцога Карла.
Сесил вполне мог быть доволен, во-первых тем, что война благополучно закончилась, а во-вторых, Елизавета приняла решение вступить в брак. Он верил, что как только у его госпожи появится муж, который станет управлять ею, тогда станет легче управлять и делами государства. Когда королева начнет вынашивать детей, она должна будет передать государственные дела на попечение своего мужа. Карл, конечно, примется укреплять дружбу с Испанией, и, учитывая претензии французов насчет Марии Шотландской, из этой дружбы Англия могла извлечь значительную выгоду и укрепить свою безопасность.
В хорошем настроении Сесил переступил порог королевских покоев. Он стал перед Елизаветой на колени, и уже в тот самый момент понял, что все обстояло далеко не так прекрасно. Королева выглядела старше своих лет, и в ее чертах отражалось владевшее ею напряжение. Она даже не поздравила его с умной политической игрой, которую он вел при заключении договора, что было вовсе на нее не похоже. Сесил сообщил ей, что с ним в Виндзор прибыл испанский посол, и теперь он ожидает аудиенции, чтобы обсудить приготовления к свадьбе.
– Что-то слишком большая спешка с этими приготовлениями, – отрезала она.
– Слишком большая спешка, ваше величество? Вы меня простите, если я замечу, что именно эрцгерцог проявил невероятное терпение в этом вопросе.
Она его перебила:
– Я не в том настроении, чтобы принять посла.
– Ваше величество, если вам не удастся закончить приготовления в срок, то вы навлечете на себя гнев короля Испании.
– Какое мне до него дело! Меня совсем не заботят его чувства.
– Мадам, они имеют чрезвычайное значение для Англии.
Она топнула ногой.
– Имели! Имели! Разве мы – вассалы его всекатолического величества, каковыми мы являлись во времена моей сестры?
Сесил понял, что положение дел не изменилось ни на йоту. У нее был вид глубоко любящей несчастной женщины, а это значило, что она все еще жаждет заполучить лорда Роберта и твердо намерена принять либо его, либо никого.
Дальнейшее можно было бы легко угадать. Ее личные чувства, ее эмоции подвергнут опасности страну. Было бы намного проще, если бы она была королем, то взял бы себе любовницу – и ничего бы не случилось. Но она была королевой, и уж никак нельзя было избежать скандала, связанного с ней и Дадли.
«Чтоб ему сдохнуть!» – подумал Сесил. В следующий момент он уже знал, как ему поступить. Сесил неизменно достигал успеха благодаря своей вызывающей откровенности. И если он когда-то служил и протестантам, и католикам, то независимо от этого он никогда не переставал служить своей стране. Ему представлялось, что для Англии неизмеримо важны хорошие связи с другими державами, и в настоящий момент самым могущественным союзником была Испания, и поэтому Филиппа ни в коей мере нельзя оскорблять.
– Мадам, – холодно молвил он, – я вижу, вы зашли так далеко в своей любви к лорду Роберту Дадли, что манкируете своими обязанностями, которые заключаются в том, чтобы управлять страной, и если будете продолжать в том же духе, то погубите свою страну.
Елизавета едва пришла в себя от удивления. Первым ее порывом было отправить Сесила в Тауэр, но она тут же осознала всю глупость такого шага. Что станет она делать без Сесила? Королева высоко ценила его, и у нее был такой характер, что даже в момент гнева она понимала, что он говорит правду и он тот единственный человек, которому она может доверить все свои проблемы.
– Вы забываетесь, господин Сесил, – произнесла она холодным тоном. – Смею вас уверить, что никто не сможет помешать моему браку, если я приму такое решение.
– Вы ошибаетесь, мадам, – скривился Сесил. – Вам мешает жена лорда Роберта.
– Что у вас еще? – холодно спросила она, и в ее словах прозвучал вопрос: «Разве только это?»
– Мадам, – сказал Сесил, – если бы лорд Роберт был в состоянии стать мужем вашего величества, то ваши министры, без всякого сомнения, не возражали бы, раз уж у вас лежит к нему сердце, а нашей стране нужен наследник.
По ее лицу расплылась медленная улыбка:
– В данном случае ваша наглость переходит всякие границы. Но мне кажется, что скоро мы уладим это дело. Леди Дадли долго не протянет.
– Мадам, – произнес ошеломленный Сесил, – я вижу, что впереди нас ждут неприятности.
– Уходите, – сказал она, – и можете отдохнуть. Ведь вы проделали долгий путь.
Он с поклоном удалился, размышляя над тем, правильно ли он все понял? Замышляли ли они отделаться от леди Дадли? Ну и скандал тогда разразится! Неужели они не понимают этого? Даже королева – молодая и любимая всеми королева – не может безнаказанно потворствовать убийству.
Выходя из королевских покоев, Сесил повстречал Альваро де Куадру, испанского посла, сменившего Ферию. Шпион своего хозяина, постоянно бывший начеку, де Куадра заметил напряженное выражение на лице министра.
Шагая в такт Сесилу, посол спросил:
– Когда же я смогу рассчитывать на аудиенцию у ее величества? Нам нужно обсудить много вещей, касающихся свадьбы.
Сесил немного помедлил, потом у него вырвалось:
– Не задавайте мне подобных вопросов. Я собираюсь подать в отставку. Я вижу, что впереди нас ожидают огромные неприятности. Ваше превосходительство, если вы – друг Англии, то посоветуйте ее величеству не пренебрегать своим долгом, как она это делает. Какого черта этот Роберт Дадли не сложил голову вместе со своим братом! Это было бы для Англии настоящим благом.
– Лорд Дадли? – переспросил де Куадра. – Значит, королева все еще сохнет по нему?
– Сохнет по нему? Да она ни о ком другом больше не думает. Я уверен также, – и подобная мысль наполняет меня ужасом, – что они замышляют убить его жену, чтобы получить возможность вступить в брак. Они говорят, что она подвержена недугу, который вскоре отнимет у нее жизнь, но я проверил, это не так. Бедная женщина! Безо всякого сомнения, ей удалось так долго прожить, потому что она принимала надежные меры против возможного отравления.
Испанский посол не верил своим ушам. Неужели это тот самый Сесил, тонкий политик, человек, у которого вошло в привычку взвешивать каждое слово, прежде чем произнести его! И выложить все это испанскому послу, всем известному шпиону своей страны!
Сесил овладел собой, он схватил де Куадру за руку и горячо произнес:
– Я умоляю ваше превосходительство никому ничего не рассказывать. Это тайна королевы.
Посол поклялся сохранить услышанное в секрете и поспешил в свои апартаменты, чтобы тут же засесть за депеши, которые в данном случае, он был в этом уверен, возбудят чрезвычайный интерес со стороны его царственного хозяина.
В воздухе над Камнор-Плейс повис легкий сентябрьский туман. Пинто находилась на верхнем этаже дома и обозревала оттуда окрестности. Какая вокруг царила тишина! Вчера она наблюдала за людьми, проезжавшими мимо на ярмарку в Эбингдон. Теперь слуги уже вовсю судачили об этом событии, только когда они принимались обсуждать ярмарку, то прекращали болтать по поводу лорда Роберта и королевы.
Бедная Эми! Она безумно всего боялась – боялась каждого звука шагов, боялась даже своего страха, и по этой причине она не говорила о нем никому, даже Пинто. Она понимала, что стоит на пути лорда Роберта к его браку с королевой.
Недавно они услыхали, что одна женщина в Брентфорде была арестована за то, что сказала, будто королева ждет ребенка от лорда Роберта. Может, она говорила правду?
Пинто боялась этого дома.
Вокруг широко раскинулись красивые земли, но сам дом был скрыт многочисленными деревьями, и только из окон верхних этажей можно было окинуть взглядом окрестности.
Несколько комнат оказались просторными, но там, где раньше находились кельи, помещения были тесными. В доме имелись также две лестницы. Одна из них, узкая винтовая поднималась из кухонь, а та, которая опоясывала старый холл, служивший монахам общей залой, была широкой и с искусно вырезанными перилами. Винтовая лестница не была огорожена, поэтому с любой ее ступеньки можно легко посмотреть в «колодец».
Дом казался наполненным тенями и призраками прошлого. Пинто не нравились мысли, которые посещали ее во время пребывания в Камнор-Плейс.
К тому же на прошлой неделе произошел случай, который заставил ее еще больше насторожиться.
Эми почувствовала себя плохо, и Пинто, опасаясь, что ее уже успели отравить, прямо-таки обезумела от горя. Ее страх оказался настолько велик, что она убедила Эми пригласить лекаря – не из числа обслуживающих лорда Роберта, а друга Хайдов.
Но этот человек отказался прийти. Он сказал, что у лорда Роберта есть свои собственные лекари. Следить за здоровьем жены лорда Роберта входило в их обязанности.
В его поведении было что-то настолько странное, что даже Эми не могла больше закрывать на это глаза. Лекарь не решился прийти, так как заподозрил, что Эми отравили, и не захотел быть замешанным в это дело. Если Эми внезапно умрет, и будет произведено вскрытие, после чего докажут, что она отравлена, то высокопоставленным лицам потребуется найти козла отпущения, а у этого человека не было ни малейшего желания стать им. Если Эми необходим врач, то пусть она воспользуется одним из служащих своего мужа.
– Нет, – сказала Эми, – в конце концов я не думаю, что мне нужен лекарь. На меня всего лишь напала легкая меланхолия. И больше ничего.
Но как пугала ее эта жизнь!
Теперь Пинто была твердо уверена: жизнь Эми находится в опасности. По поведению лекаря стало ясно, что вся страна ждала, что она умрет от яда, чтобы потом могли сказать, будто смерть наступила от неизлечимой болезни. Уже ходили слухи, что она якобы страдала от рака груди.
Так как все говорили о яде, то и самому лорду Роберту лучше других должно быть известно об этом, поэтому можно утверждать с полной уверенностью, что Эми умрет от яда. Она должна умереть, раз ее следовало убрать с пути Роберта, но ее смерть должна казаться естественной, потому что в противном случае вся страна воскликнет: «Убийство!» Что могла предпринять Пинто? Куда ей обратиться? Увы! Она могла лишь оставаться подле своей госпожи в надежде охранить ее. Но они – всего лишь пара беззащитных женщин против нетерпеливого врага.
Спустившись вниз, Пинто в холле повстречалась с беседуюшими между собой Форстером и госпожой Оуэн, которая, живя вдали от своего мужа, попросила разрешения остаться в доме.
Когда Пинто спустилась по лестнице, Форстер, мило улыбнувшись, заявил:
– Я не сомневаюсь в том, что вы попросите свою госпожу позволить вам съездить на ярмарку.
– Может, и так, – сказала Пинто.
– Только что из Виндзора прибыл гонец. Он привез миледи письмо. Он говорит, что завтра господин Томас Блаунт прибудет сюда из Виндзора с подарками и письмами от милорда к ее светлости.
– Миледи будет рада получить весточку от лорда Роберта, – молвила Пинто.
Она вышла.
Господин Томас Блаунт! Родственник лорда Роберта, человек, чье огромное состояние основывалось на богатстве его хозяина, человек, готовый незамедлительно исполнить приказания лорда Роберта… даже если потребуется убить его жену.
«Он посылает письма, посылает подарки, – подумала Пинто, – а сам ждет не дождется, чтобы убрать ее со своего пути.»
Пинто показалось, что опасность приблизилась вплотную.
Была ночь. Эми не шевелясь лежала в кровати, вокруг которой колыхался полог. Она проснулась словно от какого-то толчка и была уверена, что в ее комнате кто-то находится.
Она села, сложив на груди руки. Что же это за страх, который овладел всем ее существом, который заставляет ее вздрагивать от малейшего звука! Скорее это даже не страх, а дикий ужас.
Она встала на колени и распахнула полог. Со свечой в руке возле нее стояла Пинто.
– Пинто! – выдохнула Эми со вздохом облегчения.
– О, госпожа… значит, вы не спите?
– Как же ты меня напугала!
– Госпожа, я пришла поговорить с вами.
– В такое время?
– Этот разговор не может ждать. Я должна выложить все сейчас же. Днем я не смогу сделать это. Госпожа, до вашей свадьбы я часто оставалась в вашей комнате на всю ночь, когда вас посещали дурные сны. Вы помните?
– Да, Пинто. Сейчас у меня поистине ужасные сны. Прошу тебя, побудь со мной.
Пинто задула свечу и прилегла на кровать.
– Ты вся дрожишь, Пинто.
– И вы дрожите, госпожа.
– Что это, Пинто? Что это?
– Мы боимся, госпожа. Мы обе боимся чего-то, и еще мы боимся говорить об этом при дневном свете. Вот почему я пришла к вам ночью. Госпожа, нам нужно поговорить.
– Да, Пинто, очень нужно.
– Мне кажется, они пытаются убрать вас со своего пути, госпожа.
– Это так, Пинто. Это так.
У Эми застучали зубы.
– Вы понимаете, – сказала Пинто, – что он – человек с амбициями, и, если бы не вы, то он уже получил бы, чего пожелал. Я страшно боюсь. Умоляю, не ешьте ничего, кроме того, что я вам приготовлю.
– Неужели они собираются отравить меня, Пинто?
– Не думаю, что они сделают это.
– Почему?
– О яде уже слишком много говорили.
– Но что же мне делать, Пинто? Что мне делать?
Глаза Пинто увлажнились. Эми снова словно бы стала ребенком, просящим у нее защиты. Но нет! Теперь все не так. Теперь это не детские страхи. Это вопрос жизни и смерти.
– Я кое о чем подумала, госпожа. Нам нужно уехать отсюда.
– Куда же мы можем уехать?
– Я подумала, что мы могли бы поехать к вашему брату Джону. Он так вас любит! Мы могли бы тайно жить в его доме… может быть, в роли служанок. Это не моего ума дело. Он умный человек. Он что-нибудь придумает. Но сначала надо попасть в его дом.
– А разве нам разрешат сделать это, Пинто?
– Нет, не разрешат. Нам нужно будет уехать тихо. Ах, госпожа, я все думала и думала, пока у меня в голове все не спуталось. Завтра вечером или через день здесь будет господин Блаунт. Госпожа, я ужасно боюсь этого человека.
– Ты думаешь… он приедет… убить меня?
Пинто ничего не ответила. Помолчав, она сказала:
– Я бы очень хотела, чтобы мы убрались подальше до его приезда.
– Но как, Пинто?
– Послушайте внимательно, моя дорогая госпожа. Завтра – воскресенье. Отправьте всех слуг на ярмарку. Отправьте даже госпожу Одингселлс, потому что она болтлива и любопытна, и я боюсь, что если она останется, то может нам помешать. Останьтесь в обществе госпожи Оуэн, да я не сомневаюсь, что и Форстеры будут здесь. Но пусть все остальные домашние пойдут на ярмарку. Я тоже уеду с ними, и когда на меня не будут обращать внимания, вернусь в дом. Отдыхайте, пока я не вернусь, чтобы быть готовой к изнурительному путешествию. Я тихонечко проберусь в дом, и мы потом проскользнем в конюшню. Это будет ваша последняя ночь в этом доме.
Эми прижалась к Пинто.
– Ах, как я рада предстоящему отъезду! Я боюсь этого дома. Хорошо, что мы поедем к моему брату, Пинто.
– Только помните, что вы должны настоять, чтобы все пошли на ярмарку. Нам не надо рисковать, чтобы кто-нибудь заметил, как мы уезжаем. Оставайтесь в вашей комнате, пока я не вернусь. Но будьте готовы двинуться в путь.
