Текст книги "Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники. 1972-1977"

Автор книги: Виктор Курильский

Соавторы: Светлана Бондаренко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 42 страниц)

Суть теперь уже была не столько в браке, сколько в том, что режиссер хотел делать другую картину. По другому сценарию.

1977 г. Киностудия «Мосфильм», с. 3–4. – Л. Нехорошее.

235 «Стенограмма…», с. 11–12. – Л. Нехорошев.

236 М. Туровская. Семь с половиной, или Фильмы Андрея Тарковского. М., 1991, с. 119. – Л. Нехорошее.

Вспомним еще раз его письмо мне: „1) Фантастика. 2) Одна серия. 3) Очень интересная“.

Теперь же: 1) Не фантастика. 2) Две серии. 3) Интересная? Смотря кому. Начальству, во всяком случае, не очень[237].

Друзья-кинематографисты хотя и пощипали сценарий, но отнеслись к новому замыслу режиссера с уважением и, в большинстве своем, поддержали его.

„Путь, который я почувствовал в сценарии, – сказал Марлен Хуциев, – мне больше нравится, чем путь, который я видел на экране“[238].

<…>

Но притчевый путь опасен минами плоских политических прочтений. И подобные мины стали взрываться уже на Художественном совете. Что такое „Зона“? Откуда она взялась? Огороженная колючей проволокой, с вышкой и пулеметом – не похожа ли она на концентрационный лагерь?

Андрей Тарковский сразу же отреагировал: „Не понравились мне эти оговорки фрейдистские – вместо фамилии Солоницын говорили Солженицын, огражденная зона – это концлагерь…“[239]

Решено было продолжить съемки картины „Сталкер“, но одновременно провести окончательную работу 237 «Тот сценарий был более интересным…» – заметил в своем выступлении на Художественном совете главный редактор Госкино Даль Орлов. («Стенограмма…», с. 47–48). – Л. Нехорошев.

238 «Стенограмма…», с. 80–81. – Л. Нехорошев.

239 «Стенограмма…», с. 97. – Л. Нехорошев.

над сценарием: выделить из многих проблем основную тему, уточнить происхождение и характер Зоны, существенно сократить страдающие многословием диалоги…

А что же режиссер? Лишь бы разрешили съемки уходящей натуры. Доделывать сценарий он был согласен. Во время заседания худсовета Андрей Тарковский неожиданно передает главному редактору Госкино новый вариант сценария, который короче обсуждаемого на целых 10 страниц…

Но разрешения на съемки уходящей натуры дано не было.

Со стороны Госкино следует контрвыпад: Даль Орлов присылает мне сокращенный сценарий „Сталкера“ с собственноручной запиской: „Мосфильм“. Тов. Нехорошеву Л. Н. Направляю Вам сценарий „Сталкер“, полученный мною от режиссера А. Тарковского. 28.9.77. Д. Орлов». Нет, вы там на студии рассмотрите этот новый вариант сценария, официально представьте его в Госкино с вашими предложениями и (еще лучше) предложениями самого режиссера.

И вот мы с режиссером сидим, «вырабатываем предложения». Я пишу за Андрея его личное письмо председателю Госкино СССР тов. Ермашу Ф. Т., потом мы его долго редактируем…

Началось мучительное перетягивание каната по всем правилам бюрократических состязаний: бумага – заключение со стороны студии в комитет, бумага – заключение из комитета на студию, новый вариант сценария, новая бумага со студии, новая бумага из комитета… И так далее.

Случилось то, чего так боялся Тарковский: у него пропадал еще один год.

Картина «Сталкер» перестала для режиссера быть «проходной», она сразу же стала «непроходимой».

Тогда я записал в своем дневнике (цитирую буквально, как записалось в тот день):

«18.11.77 г. Позавчера полдня у Ермаша.

Тарковский. Долгий и подспудно напряженный разговор. Пред. тянул жилы, придираясь к репликам исправленного сценария. Тарковский нахально и порой до хулиганства нападал, огрызаясь: сняли с экрана фильм „Зеркало“, хотя в трех кинотеатрах он шел, покупали билеты за день, у меня есть фотографии и записи звуковые – интервью со зрителями. Обещали пустить шире. Не пустили. А сейчас в ретроспективе моих фильмов в Ленинграде он опять шел битково.

– Ну видишь, мы же не запретили.

– Вы неискренни со мной, Филипп Тимофеевич!

Приходилось удивляться, что пред. это терпит. Имел силу выдержать, боясь разрыва.

Думаю, Тарковский нарывался сознательно, он уже хочет, чтобы картину[240] закрыли, чтобы был межд. скандал. Пред. не хочет дать ему этой возможности.

Решил: делайте картину, но сценарий надо освободить от претенциозной многословности.

Тарковский в разговоре назвал меня своим другом. Это не понр. преду, задело его, он на другой день (!) отозвался обо мне неодобр. Сизову. Теперь я должен отре240 «Сталкер» – Л. Нехорошев.

дактировать сценарий. Сизов: он только тебя послушает».

<…>

Из: Павленок Б. Кино. Легенды и быль

<…>

Помню трудное и нудное обсуждение сценария «Сталкера» в кабинете Ермаша. Даже при беглом прочтении бросались в глаза убогость философии, обилие общих мест и прописных политических истин, непомерная заговоренность и, если хотите, замусоренность диалога – не сценарий, а радиогазета. Мы с Сизовым в полемику не вступали, а главный редактор Даль Орлов и Ермаш, взявшие на себя инициативу в беседе, понапрасну тратили слова. Тарковский был глух к увещеваниям. В заключение беседы сообщил, что после «Соляриса»[241] хочет поехать на постановку фильма в Италию. Но, отсняв весь материал двухсерийного фильма, заявил, что вся пленка – брак. Стало ясно, что он ищет скандала. Я, по поручению Ермаша, отсмотрел почти семь тысяч метров не смонтированного материала и убедился, что претензии Тарковского безосновательны. Один из лучших операторов «Мосфильма» Георгий Рерберг снял фильм в соответствии с задачей, поставленной режиссером. Это была блестящая работа. Все действие происходило в предрассветный час, и как исхитрилась операторская группа воссоздать на пленке трепетный свет наступающего дня, вы241 Точнее, «Сталкера». – Прим. цитир. издания.

держав заданную тональность на протяжении всей ленты, – это было чудо.

В соответствии с установленным порядком режиссер лично принимал каждую партию пленки от лаборатории без единого замечания. Акты с его расписками хранились в лаборатории. Скорее всего, Андрею нужен был скандал. Но не получилось, было принято решение: дать возможность Тарковскому переснять всю картину. Выделили 500 тысяч рублей, пленку «кодак», которую мы делили чуть ли не по сантиметрам на особо сложные и важные съемки, заменили оператора. Рербергу объявили выговор – за что? – после чего он запил. Молодой талантливый оператор Саша Княжинский, знакомый мне еще по Минску, повторил художнический подвиг Рерберга, снял заново картину в заданной Тарковским манере. Я не пожалел времени и сравнил пленки Рерберга с пленками Княжинского. Оказалось, снято один к одному. Какой продюсер, в какой стране дал бы такую потачку капризу художника?

<…>

Из: Рерберг Г., Чугунова М., Цымбал Е. Фокус на бесконечность

<…>

Г. Рерберг. На «Мосфильме» материал, снятый на этой пленке, нужным образом обработать было невозможно. В мосфильмовской лаборатории обработки пленки все делалось для того, чтобы нормально напечатать наш материал, который перепечатывался по нескольку раз во всех мыслимых режимах. Когда вмешался операторский цех, были срочно сделаны новые пробы пленки – материал неоднократно переснимался в разных режимах и на разной оптике. Лаборатория тоже пробовала различные варианты печати, чтобы снять с себя вину. Но как все ни старались, ничего не получалось. Почему? Это уже другой вопрос. «Мосфильм» всегда старался экономить на фирменных компонентах и половину химикатов заменял на советские. Может быть, поэтому изображение шло без черного цвета. И так было не только у нас на «Сталкере», а у всех, кто на этой пленке снимал.

Когда на студии устроили показательное побоище и меня одного обвинили во всех смертных грехах, меня спас оператор Владимир Нахабцев, у которого на картине «Мой ласковый и нежный зверь» была та же самая история. Он пришел на это судилище с коробкой пленки и показал всем этикетку с информацией по поводу дополнительной ванны. Поэтому черного цвета не было ни у Нахабцева, ни у Княжинского, ни у кого другого, кто работал на пленке из этой партии. Так что, я думаю, всем стало ясно, что я не был особенно виноват. Но было уже поздно: ведь за то, что на фильме оказывается неудовлетворительный материал, всегда обвиняют оператора-постановщика. Что бы ни было, за изображение отвечает оператор-постановщик. В данном случае вина легла на меня. А Андрей к тому времени был уже накручен на полную катушку. И все закончилось.

Безусловно, тому, что мы разошлись, было несколько причин. Во-первых, Лариса Павловна Тарковская, сделавшая для этого всё. Во-вторых, моя неудовлетворенность сценарием (в основном, диалогами), которую я с самого начала не скрывал. И, в-третьих, этот злосчастный брак пленки. Были и другие причины – разные подводные течения, о которых я не знаю наверняка, могу только догадываться. Были люди, которые хотели нас рассорить, развести. Когда появляется кто-то, кто вдруг резко выбивается из среднего уровня, всем очень хочется затолкать его обратно. Любой ценой. <…>

Из: Суркова О. Хроники Тарковского

<…>

Начало августа 1978 года

Как странно, что моя последняя запись по «Сталкеру», сделанная год назад, заканчивается предположением Тарковского: «Представляешь, если у меня будет брак…» Тогда он говорил всего об одном кадре, в который были вложены гигантские усилия. Что же можно сказать о том, что почти вся картина, снятая более чем наполовину, оказалась техническим браком?!! Такое бывает? Такого не бывает! Но такое случилось с Тарковским…

И хотя, как говорит Андрей, брак изображения связан с технической непригодностью пленки или режима ее проявки, отношения его с Рербергом разорваны раз и навсегда. Андрей считает, что брак можно было вовремя проконтролировать, если бы Рерберг относился к картине менее формально… если бы он не пил так много… если бы делал не только то, что ему предписано его положением главного оператора, но и то, чего просит душа… А душа его, по мнению Андрея, была холодна. Рерберг же был возмущен, что Тарковский считал его обязанностью осуществлять технический контроль над материалом. После такого рода выяснения отношений Тарковский так и сказал: «Гоша, уходи, и чтобы я тебя больше никогда не видел!» Тем не менее сейчас запущен в производство новый «Сталкер». И в результате всех пертурбаций в съемочной группе Лариса Павловна доросла до второго режиссера (!). (Но это тема, достойная отдельного разговора.) А Андрей Арсеньевич является теперь не только постановщиком, но и художником картины. Александр Бойм был также изгнан. После конфликта Тарковского с Рербергом на фильм пришел Леонид Калашников, от которого Андрей был в восторге. Но Калашников очень быстро отказался от участия в фильме. Может быть, был напуган всей атмосферой в съемочной группе?

В итоге новым оператором стал Александр Княжинский.

<…>

Кто из них прав – История рассудит. Если, конечно, раньше кто-то не попытается объективно разобраться в материалах и воспоминаниях, относящихся к созданию «Сталкера». А у Авторов хватало проблем и помимо этого фильма.

22 сентября ВААП посылает запрос директору «Молодой гвардии».

Из архива. Письмо в МГ из ВААП

Уважаемый Владимир Михайлович!

На запрос Агентства относительно даты сдачи в набор книги авторов Стругацких «Неназначенные встречи» зав. редакцией Ю. М. Медведев письмом от 21 июня 1977 г. № 124/09 информировал нас о том, что редакция планирует сдать рукопись в набор в III квартале с. г. На днях авторы поставили нас в известность о какой-то задержке прохождения рукописи в производстве.

Не могли бы Вы нам сообщить причины этой задержки и реальные сроки предполагаемого выхода в свет книги.

С уважением,

Начальник авторско-консультационного отдела В. И. Харуто.

И вдруг «Молодая гвардия» 6 октября направляет Авторам совершенно неожиданное для них письмо. Оно начинает новый поворот в эпопее с «Неназначенными встречами».

Из архива. Письмо к АБС из МГ

Уважаемые Аркадий Натанович и Борис Натанович!

Сообщаем Вам, что договор № 245 от 17.X.74 г. на издание сборника «Неназначенные встречи» расторгнут издательством ввиду нарушения Вами пункта 4 упомянутого договора и статьи № 509 ГК РСФСР. Нарушение выразилось в том, что часть упомянутого сборника Вы выпустили в другом издательстве в течение обусловленного срока действия договора № 245 с издательством «Молодая гвардия».

В связи с расторжением договора и приближающимся окончанием финансового года просим сообщить, в какие сроки Вы сможете вернуть издательству полученный Вами гонорар в сумме 2700 руб.

После завершения отношений по расторгнутому договору (возвращение гонорара) редакция фантастики, естественно, готова в установленном порядке рассматривать Ваши творческие предложения.

Зав. редакцией фантастики Ю. Медведев

Юрисконсульт В. Носов

Письмо Бориса брату, 9 октября 1977, Л. – М.

Дорогой Аркаша!

Обдумав в спокойной обстановке твое сообщение о письме Медведева (сам я еще письма не получал), я пришел к выводу, что он совсем, видимо, с ума съехал. На что он рассчитывает? Ты все и сам знаешь, но я на всякий случай решил здесь суммировать нашу контраргументацию – для ВААПа или для суда.

1. О каких это «некоторых произведениях», опубликованных в нарушение нашего договора с МолГв, идет речь в письме Медведева? ТББ издавалось дважды – оба раза ЗАДОЛГО до заключения настоящего договора. Значит, речь не о ней.

2. М издавался дважды: в 73 и – действительно – в 75-м. Однако договор на это последнее издание был заключен с Детгизом аж 13.07.72! И, разумеется, Медведев был об этом своевременно извещен и не имел возражений против М при заключении договора с МолГв.

3. Более того. В своих письмах от 1.06.76 и 18.06.76 Синельников, отвергая ПнО, ничего не имеет против издания ТББ и М и даже предлагает немедленно отправить эти повести в производство. Значит, дело не в этих повестях.

4. ПнО не издавался отдельно. Кусок из нее был опубликован, да, но в той же МолГв и задолго до заключения договора.

5. В договоре сказано, правда, что автор не имеет права издавать свой труд БЕЗ ПИСЬМЕННОГО согласия издательства. Однако под этот пункт подпадает только 2-е издание М в Детгизе, а согласно писем Синельникова изд-во не имело против этой повести ничего вплоть до середины 76-го года.

6. В конце концов, если МолГв против издания М, мы не имеем ничего против изъятия этой повести из сборника. (Но это только на крайний случай!)

Все дело, разумеется, в том, что мы не запаслись ПИСЬМЕННЫМ разрешением на издание М. Именно на этот пункт они и будут жать. Однако суд должен решить здесь, кто прав, кто виноват, а письма Синельникова, упомянутые выше, свидетельствуют в нашу пользу. Ведь если издательство на самом деле возникает против М, почему оно не озаботилось заявить свой протест и возбудить дело о расторжении договора еще в 75-м году? Ясно, что отношения были сначала доверительными и стороны верили друг другу на слово, как это и бывает обычно в советских издательствах. Именно поэтому доверчивые авторы и не потребовали при заключении договора ПИСЬМЕННОГО разрешения на издание М в Детгизе, а удовлетворились устным. По-моему, суду должно быть все ясно.

Завтра я повидаюсь с Дмитревским и посоветуюсь с ним, не послать ли еще одну жалобу – на этот раз Деревянко, секретарю ЦКМола по идеологии. Может быть, даже имело бы смысл пойти к нему на прием и объясниться устно. Но ведь ты же не захочешь.

Новостей нет. Из ВААПа пришло письмо: просят дать разрешение на издание ПXXIIВ и М в Болгарии. Я дал.

Обнимаю, твой [подпись]

12 октября напоминает о себе киностудия им. Горького.

Из архива. Письмо к АБС из Киностудии им. Горького

Уважаемые Аркадий Натанович и Борис Натанович!

Напоминаем Вам, что 2 октября 1977 г. истек срок сдачи сценария «Трудно быть богом».

Просим срочно представить сценарий или объяснить причину задержки.

Заместитель Главного редактора студии В. П. Погожева

Письмо Бориса брату, 13 октября 1977, Л. – М.

Дорогой Аркаша!

Адочка только что приехала и привезла мне все, что ты передал. Спасибо. Все очень интересно и в жилу.

Жалко, что ты не описал мне событий и намерений ВААПа, но как я понял со слов Адки, ВААП хочет еще что-то предпринять, помимо суда. Ну, что ж. Посмотрим. Но в этих условиях имеет, вероятно, смысл обратиться с письмом к Деревянко. Знаешь, ты бы позвонил Ковальчуку и посоветовался бы с ним. Может быть, имеет смысл предпринять сейчас некие совместные действия? Если да, срочно отпиши мне, и я моментально составлю и вышлю тебе на просмотр письмо к Деревянко.

Письмо от Медведева я тоже получил. Вот еще два соображения:

1. Любопытно, что письмо подписано на таком низком уровне. Ганичев, впрочем, болен, но почему не Синельников? Не хочет пока ввязываться?

2. Все это очень похоже на провокацию. Этот гад, видимо, серьезно рассчитывает, что, разъярившись, мы наделаем или наговорим глупостей. Надо быть очень осторожными!

3. Наше слабое место – отсутствие письменного согласия редакции. Собственно, это ЕДИНСТВЕННОЕ слабое место. Схема обороны представляется мне так: письменного разрешения мы в свое время не потребовали, ибо

а. Отношения с редакцией были хорошими, и КАК ВСЮ СВОЮ ЖИЗНЬ мы ограничились устной договоренностью (свидетель – Бела); б. Сборник был в плане 74-го года, и было ясно, что он выйдет в свет РАНЬШЕ детгизовского издания; в. Формальности такого рода, когда речь идет о ф-ке, вообще не имеют смысла, ибо любую ф-ую повесть можно выпустить хоть в пяти издательствах по двести тысяч и все равно она разойдется за неделю.

Теперь у меня к тебе большая просьба. Я забыл (вернее, никогда не знал) нового адреса Севки. Поэтому будь добр, свяжись с ним и найди способ передать ему лично прилагаемые рукописи. Очень тебя прошу! А в очередном письме ко мне напиши, пожалуйста, новый Севкин адрес, и тебя больше не буду беспокоить. Рукопись, как видно из прилагаемого письма к Севке, надо передать по возможности срочно. Коленопреклоненно и покорнейше!

Обнимаю, твой [подпись]

P. S. Леночке и Машке – привет!

13 октября ВААП вновь направляет запрос директору «Молодой гвардии» Ганичеву.

Из архива. Письмо в МГ из ВААП

Уважаемый Валерий Николаевич!

По находящемуся в производстве ДПУ заявлению авторов Стругацких поступила информация о том, что редакция фантастики поставила авторов в известность о расторжении договора № 245, заключенного между Издательством и Стругацкими. При этом авторы обвиняются в нарушении п. 4 договора и ст. 509 ГК РСФСР без каких-либо указаний на конкретные действия А. Н. и Б. Н. Стругацких.

В том случае, если издательство имеет в виду состоявшееся в 1975 г. в ЛО Детгиза издание повести «Малыш», то, во-первых, оно имело место по договору с Детгизом № 561 от 13 июля 1972 г., т. е. по договору, заключенному до оформления договорных отношений с «Молодой гвардией», и, во-вторых, ДПУ располагает материалами, подтверждающими осведомленность «Молодой гвардии» о данном издании. Таким образом, мы не находим ни формально-юридических, ни морально-этических нарушений договорных обязательств, взятых на себя Стругацкими перед Вашим издательством.

На основании изложенного, просим Вас пересмотреть решение издательства о расторжении договорных отношений с А. Н. и Б. Н. Стругацкими.

О Вашем решении не откажите в любезности сообщить нам. Надеемся, что решение вопроса с изданием сборника, находящегося в производстве издательства уже около 3-х лет, не займет у Вас много времени.

С уважением,

Начальник управления Э. П. Гаврилов.

Письмо Аркадия брату, 21 октября 1977, М. – Л.

Дорогой Борис.

Даю информацию.

1. ВААП послал Ганичеву письмо с требованием объяснений. Насколько мне известно, ответа не получено.

2. Из Франции пришло четыре экза ПиП, из Польши – восемь экзов краковского сборника – я тебе один такой передал. Бела продала что-то в Швейцарию и Норвегию – я не запомнил.

3. С Ковальчуком говорил, он ничего не может посоветовать, хотя и заинтересовался разговором Деревянко с Дмитревским. Считает, что если можно сослаться на разговор этот, хорошо бы послать Деревянке об этом письмо.

4. Деньги 10 % по ТББс целиком переведены на меня, т. к. ты не послал в их бухгалтерию заявку – если ты помнишь, они на каждую сумму требуют заявку отдельно. Так что теперь за мной 150 рэ долга + 265 рэ 80 коп твоего гонорара = 415 рэ 80 коп. А кстати, получил ли ты деньги из Таллина?

5. Адрес Севки: <…>. Завтра они у меня будут, передам твои бумаги.

6. На телевидении вот-вот заключат нам договор на музкомедию «Веселые чародеи» по ПНвС в 2-х сериях.

7. Положение с Тарковским неопределенное. Он должен приехать сегодня. Предполагаю, будем дорабатывать сценарий по замечаниям «Мосфильма» и Госкино. Затем – съемки в павильоне и затем весной – обратно на натуру. Это вариант оптимальный. Возможны и иные – похуже.

8. На МолГв по слухам подают в суд еще Рим Парнов и приключенец Кикнадзе.

9. Вчера закончил второй официальный вариант ТББс, сегодня несу к режиссеру. Надоел он мне (сценарий), больше работать над ним не стану.

Вот всё. Жму, целую, твой Арк. Привет твоим.

Из архива. Письмо в ВААП из МГ

Уважаемый Эдуард Петрович!

Внимательно изучив Вашу просьбу, издательство, к сожалению, не находит законного основания для пересмотра принятого решения о расторжении договора № 245 от 17.10.74 г. с авторами А. Н. и Б. Н. Стругацкими на издание сборника «Неназначенные встречи».

Указанный договор расторгнут в соответствии с заключением юридической части издательства, в котором, в частности, отмечается, что в отношении издательства «Молодая гвардия» они дважды нарушили нормы закона:

– совершили сделку, не соответствующую требованиям закона (ст. 509 ГК РСФСР);

– в 1975 г. в другом издательстве выпустили в свет сборник, содержащий повесть «Малыш», которую они по договору № 245 от 17.10.74 г. передали в издательство «Молодая гвардия», пользующееся с момента заключения договора со Стругацкими по закону (ст. 509 ГК РСФСР) исключительным правом на ее издание.

Одновременно просим Вас не отказать в любезности сообщить нам, не выходила ли повесть «Малыш» (помимо ЛО Детгиза) или другие произведения («Пикник на обочине», «Трудно быть богом») готовившегося в нашем издательстве сборника авторов Стругацких в каких-либо иных издательствах в период срока действия упомянутого выше договора № 245²⁴².

С уважением

Первый зам. директора издательства, главный редактор

В. М. Синельников

На письме за подписью Харуто вопрос: «Т. Городовикову О. В. Ваше мнение?» И ответ за подписью Городовикова: «31/X-77 г по телефону поставил в известность А. Н. о содержании письма. Договорились, что после праздников подготовлю проект искового заявления».

Письмо Бориса брату, 28 октября 19 771, Л. – М.

Дорогой Аркаша!

Прилагаю проект письма А. П. Деревянко. Проект согласован с Дмитревским и полностью им одобрен. Сам Дмитревский собирается звонить Деревянко после праздников в том числе и по этому нашему делу.

Изучи сей проект, обсуди его с кем хочешь и отправь, не слишком мешкая, письмо по адресу: 103 982 Москва-Центр, ул. Б. Хмельницкого 3/13, ЦК ВЛКСМ, тов. Деревянко А. П.

242 Этот абзац Харуто пометил сбоку знаком вопроса.

В остальном у меня все боль-мень. Съездил в Киев, вернулся позавчера, все было благополучно и даже приятно.

Из ГДР прислали издание М в ихней «роман-газете» («Роман-Цайтунг»). Деньги из Таллина получил. Получил также из ВААПа 500.0+382.38 чеками. А более ничего. В свое время выслал доверенность М. С. Чугуновой в Таллин (это было 29.09), но ничего из сего акта не проистекло.

По поводу ТББ-С не отчаивайся. Приедешь к нам, посидим недельку и все будет ОК.

Ответ на письмо ВААПа Ганичеву придет, полагаю, не скоро, ибо Ганичев болен, а его заму на это все, вероятно, наср…

А как мы с тобой будем писать музкомедию? Ты умеешь? Я – нет. Хорошо бы получить соавтора с возложением на него основных обязанностей.

Кстати, звонила недавно эта Дина[243], которая написала музкомедию по М. Дела ее никак, и она все спрашивала, не сунул ли А. Н. эту музкомедию куда-нибудь в Москве.

Очень пора нам с тобой что-нибудь написать, а? А то все сценарии да музкомедии… Может, сказку напишем? Для «Костра». Про «дружбу и недружбу», помнишь? Я тут обдумывал этот вопрос – может получиться очень мило.

Обнимаю, твой [подпись]

P. S. Леночке и Машке привет и поцелуи!

243 Данилова Дина Даниловна, автор инсценировки по М «Айсберг Тауматы».

Письмо Аркадия брату, 2 ноября 1977, М. – Л.

Дорогой Борик!

Получил твое письмо.

1. Письмо Деревянке по твоему проекту отсылаю сегодня почти без изменений. Ни с кем советоваться не стал.

2. В понедельник (31-го) в ВААП пришло письмо из МолГв, подписанное Синельниковым (главред). Содержание: а) издательство не видит оснований для пересмотра решения о расторжении договора, б) издательство просит ВААП выяснить, не совершали ли Стругацкие нарушений договора по ТББ и ПнО, аналогичных нарушениям по М. Вааповцы встали в тупик и сами предложили мне передавать дело в суд. После праздников мне пришлют проект искового заявления, которое мы и подпишем.

3. В понедельник же Тарковский был у Ермаша и передал ему экзы варианта «Сталкера», в который внесены исправления согласно пожеланиям редколлегии «Мосфильма». Теперь будем ждать.

4. Подписал договор на музкомедию. Теперь дело еще за десятком виз, и дело в шляпе. А писать музкомедию надлежит так же, как и обычную комедию, только в необходимых местах вставлять: «Песня одинокого вурдалака, содержание которой таково…» или «Танец молоденьких ведьм».

5. Насчет сказки для «Костра» – отчегё ж… встретимся, поговорим. Кстати, мы с Ленкой намерены приехать в Ленинград числа 11 или 12. Тогда всё и согласуем.

Жму, целую, твой Арк.

Приветы домочадцам.

О «сказке для „Костра“» БН позже вспоминал.

Из: БНС. Комментарии к пройденному

<…>

Встретились. Согласовали. Решено было (чтобы серьезно не отвлекаться на эти мелкие пустяки) писать сказочку допотопным методом, по очереди: сначала весь текст пишет БН, потом исправляет АН, потом снова смотрит БН и так далее. Называлась вся эта процедура в наших письмах «обязаловкой», и заняла она общим счетом около трех месяцев. Причем мы так и не нашли ни времени, ни желания «сесть рядком и поработать ладком». В результате получилось то, что получилось. Нелюбимый и нежеланный ребенок. Заморыш.

Издатель, видимо, это очень хорошо почувствовал. Рукопись последовательно отклонили: «Аврора» (как слишком детскую), «Пионерская Правда» (после долгой возни, сокращений и редактуры – без объяснения причин) и, наконец, «Костер» («…Повесть написана усталым человеком… неулыбчива и предсказуема… энтропия сюжетных ходов невелика…» и т. д.). Так что впервые повесть вышла только в 1980 году, в альманахе «Мир приключений», и публикация эта долгое время оставалась единственной, – пока не появилось первое собрание сочинений АБС, выпущенное издательством «Текст». По зарубежным изданиям она тоже «чемпион»: единственный перевод за двадцать пять лет (почему-то – в Японии). Ну и господь с ней, с этой сказочкой. Я за все прошедшие годы так в нее и не заглянул ни разу: не люблю ее перечитывать, точно так же, как «Страну багровых туч» или, скажем, какой-нибудь «Спонтанный рефлекс».

Есть такое понятие – «проходная повесть». Так обычно называют произведение, которое автором честно написано и даже опубликовано, но которое можно было бы и не писать вовсе – оно не есть ступенька вверх для автора и вообще не составляет никакого этапа на его пути. У АБС таких «проходных», слава богу, немного: «Малыш», «Парень из преисподней», самые последние рассказы начала 60-х, ну и, конечно, «Повесть о дружбе и недружбе». Вполне могли бы мы ее не писать совсем. А если уж написали, – печатать под псевдонимом, чтобы не портила нам творческой статистики. Однако слово из песни не выкинешь. Был, был у нас этот сбой – лишнее доказательство фундаментальной теоремы сочинительства: «То, что не интересно писателю, не может быть по-настоящему интересно и читателю тоже».

<…>

2 ноября АН пишет брату: «Письмо Деревянке по твоему проекту отсылаю сегодня почти без изменений. Ни с кем советоваться не стал». Копия письма секретарю ЦК ВЛКСМ по пропаганде сохранилась в архиве.

Из архива. Письмо от АБС в цК ВЛКСМ

Уважаемый Анатолий Пантелеевич!

Со слов В. И. Дмитревского, с которым Вы беседовали в начале октября с. г., нам известно, что ни ЦК ВЛКСМ, ни Вы лично не имеете возражений против публикации нашего сборника «Неназначенные встречи» в издательстве «Молодая Гвардия».

Горестная история с этим сборником тянется уже около пяти лет. В 1974 году издательство заключило с нами договор, но с тех пор завредакцией научно-фантастической и приключенческой литературы тов. Медведев прилагает все усилия к тому, чтобы сборник не вышел в свет.

Особенную ненависть вызывает у тов. Медведева почему-то повесть «Пикник на обочине», входящая в сборник. Повесть эта пять лет назад была опубликована в журнале «Аврора», с тех пор издавалась и переиздавалась во многих социалистических странах и получила одобрительные отзывы в нашей центральной прессе, в том числе и в ЦО «Правда». И тем не менее тов. Медведев находит все новые и новые предлоги, чтобы затормозить издание этой повести в отдельном сборнике.

Сейчас он выкинул новый фокус: объявил, что издательство вообще расторгает договор на наш сборник. Предлог для расторжения выбран нелепый и неубедительный, очевидно, что любой суд опротестует это решение редакции, но Медведев достигает своего – передача сборника в производство вновь откладывается на неопределенный срок.

Уважаемый Анатолий Пантелеевич, мы обращаемся к Вам с убедительной просьбой – разобраться в этом деле, поставить на место распоясавшегося чиновника, восстановить справедливость и порядок в редакции.

Разумеется, мы готовы в любое время представить Вам на рассмотрение более подробные данные относительно всей этой истории.

С уважением

А. Стругацкий

Б. Стругацкий

А 14 ноября, видимо, отчаявшись повлиять каким-то образом на публикацию «Неназначенных встреч» и уже не надеясь на их выход, Авторы подают заявку в «Советский писатель».

Из архива. Заявка от АБС в СовПис

Предлагаем издательству опубликовать наш авторский сборник, включающий фантастические повести «Отель „У погибшего альпиниста“», «За миллиард лет до конца света» и «Пикник на обочине». Название сборника – «За миллиард лет до конца света».

Повести эти были опубликованы в журнальных изданиях в период с 1970 по 1977 год, вызвали положительные отзывы в нашей прессе (напр. в ЦО «Правда», в «Литературном обозрении», в «Дружбе народов» и т. д.), издавались и переиздавались в ряде зарубежных стран. В книжных изданиях в нашей стране они не публиковались.

Эти три повести отобраны нами для сборника потому, что они объединены одной общей идеей: каждая из них являет собой опыт литературно-художественного исследования психологии массового человека эпохи НТР, нашего современника, методом приведения этой психологии в столкновение с «чудом» – методом, как известно, довольно распространенным в мировой литературе с легкой руки Гофмана и Эдгара По. Разумеется, в соответствии с духом времени «чудо» в наших повестях носит не столько гофманианский, сколько уэллсовский характер. Это либо активность гипотетических сверхцивилизаций, либо проявления неких неизвестных законов природы. Но для выполнения поставленной нами перед собой задачи – литературной задачи, – это обстоятельство решающего значения не имеет. Главным для нас является современный человек, который столь же отличен психологически от современника Гофмана, сколь, скажем, Повелитель Блох отличается от пилота «летающего блюдца».