Текст книги "Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники. 1972-1977"

Автор книги: Виктор Курильский

Соавторы: Светлана Бондаренко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 42 страниц)

1. Продолжить доработку повести «Пикник на обочине» и по завершении доработки издать сборник «Неназначенные встречи» в составе повестей «Малыш», «Пикник на обочине», «Трудно быть богом».

2. В случае отказа авторов от доработки по замечаниям издательства повести «Пикник на обочине», рассмотреть вопрос о замене этой повести другим произведением.

3. Издать сборник «Неназначенные встречи» в составе двух повестей «Малыш» и «Трудно быть богом», одобренных издательством 29 апреля 1975 года.

Просим, по возможности, в короткий срок сообщить, какое из указанных предложений издательства приемлемо для Вас.

С уважением

Главный редактор издательства В. М. Синельников

Но АН еще не получил этих писем и сообщает брату о других новостях.

Письмо Аркадия брату, 1 июня 1976²⁰⁵, М. – Л.

Дорогой Борик.

1. Договор в театре заключен, получен аванс: я и на тебя получил, каждому вышло по 347 р. 90 к. Привезу. Вчера Ленка привезла с машинки пьесу, где-то на днях буду читать ее Соколову и Левину, а может, и актерам. Разумеется, из Зинчука там никто не ночевал, если не считать тех мест из ТББ Стругацких, которые у Зинчука используются.

2. Тронулось дело в мультстудии ЦТ. На днях заключается договор – вернее, три договора на три двухчастевки каждый, составляющие три серии, а точнее – гла205 Датировка составителей.

вы полнометражного телемультфильма «Приключения в космосе». Это будет по «Погоне в космосе», никаких мюзиклов, «побольше Хичкока», никакой пародийности, тайны, погони, загадки и полная опасностей погоня за космическими негодяями. Почему три договора – я не совсем понял, но это выгодно а) режиссеру, б) студии и в) нам (в матотношении).

3. Идут переговоры с Бромбергом, режиссером, который хочет ставить по «Злоумышленникам». Это пока довольно дальняя перспектива, но не дальше месяца-двух.

4. По МолГв – пока ничего. Встречался со Смелковым <…>. Смелков советует жать теперь прямо на самые верха в Большом ЦК. Посмотрим, посоветуемся.

5. 33 р. сертиками ты получил из ФРГ за ВНМ и ПНвС.

6. Получились экзы ТББ из Швеции. Ужо привезу.

7. С издательствами пока только подготовка и прощупывание. Вгонит меня все это в гроб, вот что я тебе скажу. От всех их мя тошнит, от своих, чужих, друзей и врагов.

8. Приеду на несколько дней числа девятого-десятого.

Обнимаю, жму, твой Арк.

Поцелуй маму, привет Адке и Андрею.

ПС. Письмо твое со вставкой в зМЛдКС тоже получил. Сойдет.

БН, получив письмо Синельникова (письмо отправлялось в два адреса – обоим братьям), предлагает АНу свой вариант ответа.

Письмо Бориса брату, 4 июня 1976, Л. – М.

Уважаемый тов. Синельников!

Ваше письмо от 1.06.1976 мы получили.

Из предложенных Издательством вариантов мы безусловно выбираем первый, а именно: издание сборника «Неназначенные встречи» в его нынешнем (договорном) виде – «Малыш», «Пикник на обочине», «Трудно быть богом».

Что касается доработки повести «Пикник на обочине», то наша точка зрения по этому поводу излагалась нами неоднократно. Мы всегда готовы в соответствии с духом и буквой договора учитывать все аргументированные, обоснованные и объективные замечания. Мы уже учли достаточное количество таких замечаний. В целях ускорения затянувшегося не по нашей вине издания сборника, мы сочли возможным учесть даже и многие неаргументированные, необоснованные, субъективные и зачастую нелепые требования т. Медведева, если эти изменения не затрагивали сколько-нибудь существенно идейно-художественной ткани нашей повести. Однако всему есть предел. Мы вовсе не намерены в угоду личным вкусам т. Медведева искажать и уродовать свою повесть, которую считаем идейно и тематически весьма важной и способной сыграть свою положительную роль в идеологической борьбе. Статья Ю. Смелкова в центральной Правде от 8.05.1976 (а также его же статья в «Юности», № 7, 1974) лишний раз подтверждает нашу правоту в этом вопросе. Ведь получается так, что наша повесть заслужила положительную оценку Центрального Органа именно в той части, на изменении которой с поразительным упорством настаивал (и, видимо, продолжает настаивать) т. Медведев! Не есть ли это лишнее – и весьма авторитетное! – доказательство субъективности и необоснованности требований т. Медведева? Не доказывает ли это, что редподготовка рукописи «Пикника» на самом деле уже давным-давно завершена, а то, чем занимается т. Медведев, это уже не борьба за качество издаваемого произведения, а пресловутая «борьба за честь мундира»?

Что касается Ваших претензий по поводу повести «Трудно быть богом», то мы их не понимаем и не принимаем. Мы никогда не настаивали на издании именно этой повести и никогда не навязывали ее Издательству. Когда т. Медведев попросил нас вынуть из сборника нашу (действительно новую) повесть «Дело об убийстве», мы пошли ему навстречу (ибо он обещал в этом случае не предъявлять никаких претензий к «Пикнику») и предложили взамен ряд наших повестей на выбор. Издательству было угодно выбрать именно «Трудно быть богом» (вещь, заведомо не новую, издававшуюся дважды в Вашем Издательстве). В чем же теперь виноваты мы, авторы? Почему выбор Вашим Издательством именно данной повести, сделанный совершенно добровольно, Вы называете теперь «отклонением от условий договора со стороны авторов»? Видимо, это какое-то недоразумение.

В заключение мы пользуемся случаем снова просить Вас, т. Синельников, взять на себя труд лично проследить за прохождением нашего сборника, ибо, повторяем, т. Медведев продемонстрировал совершенно очевидную некомпетентность и необъективность в данном вопросе.

С уважением

Дорогой Аркаша!

Просмотри, посоветуйся, если надо, и отправляй с богом. Меня смущает неожиданный выпад против ТББ, я его не понимаю. Надеюсь, ответил я на него правильно.

Синельников, видимо, не хочет связываться с этим делом и намерен перевалить его обратно на Медведева, чтобы тот начал новый тур. Хорошо бы этому воспрепятствовать.

Выясни, пожалуйста, его имя-отчество и напиши в письме уважительно, по-сыновьему.

Договорчику в театре, натурально, рад. Но что-то ты ничего не пишешь о Тарковском. Видимо, дело заело (судя по ЛитГаз борьба Ермаша с Тарковским перешла в новую фазу).

Был в ВААПе (не по нашим делам) и видел там, что пришли какие-то 400 р. из ГДР. Надо ждать их в ближайшие недели на сберкнижку.

Роттенштейнер прислал ТББ на французском и СБТ, изданную в Зап. Берлине. За исключением выходных данных и текста на обложке это – почти точная копия ГДРского издания «Атомволкан Голконда». (Между прочим, книжка, видимо, из антиквариата – читанная, перечитанная).

Я тут вовсю сдаю экзамены на аттестат зрелости. Очень нервное и вредное занятие[206].

Лендетгиз зарезервировал за нами 3 листа. Я не стал отказываться. А сборник пока еще не вышел. Ждут.

Ходить в издательства тоска, это я понимаю. Но будет очень грустно, если твой начальный энтузиазм выдохнется. В этом вопросе время – главное. Я все не теряю надежды, что в самое ближайшее время ты таки преодолеешь себя и сходишь в СовПис и ХудЛит. Не говоря уже о прочем.

У нас тут Лариониху завалили на приеме в СП. Наше бюро затевает по этому поводу скандал в Секретариате. Интересно, что получится. Имя Жоры поминутно сверкает в воздухе, подобно Зевсовым молниям.

Вот пока и все. Обнимаю, твой [подпись]

P. S. Привет Леночке и Машке.

Наталья была у нас один раз и у мамы – один. Все у нее было ОК.

Письмо Синельникова было направлено обоим Авторам одновременно. И вариант ответа, предложенный БНом, опоздал – АН написал немедленно по получении письма Синельникова.

206 В это время сын БНа Андрей сдавал школьные выпускные экзамены.

Из архива. Письмо от АБС в МГ

Уважаемый тов. Синельников!

Мы внимательно изучили Ваше письмо от 1 июня и вынуждены взять на себя смелость возразить Вам по двум основным пунктам.

1. По повести «Пикник на обочине». Претензии редакции к этой повести отчетливо делятся на две категории: претензии художественного толка (те самые, о которых Вы упоминаете в своем письме) и претензии идеологические (точнее, псевдо-идеологические). Что касается псевдо-идеологических претензий, то они полностью дезавуированы статьей в «Правде» от 8 мая с. г. По нашему мнению то, что хорошо для центрального органа ЦК КПСС, должно быть хорошо и для т. т. Авраменко и Медведева.

Теперь о претензиях художественного плана. Просматривая нашу переписку с редакцией, Вы, по-видимому, не обратили внимания на одно весьма существенное обстоятельство (а возможно, соответствующие документы из этой переписки были в редакции либо утеряны, либо изъяты; но копии у нас сохранились). Дело в том, что «чистка» художественных огрехов повести проводилась нами по указаниям редакции уже дважды. Первый раз – в мае 1973 года, когда мы к обоюдному удовлетворению приняли 87 замечаний редакции. Второй раз – в июле 1975 года, после второго тура рецензий, организованных редакцией. На этот раз мы приняли еще 39 замечаний, хотя, честно говоря, считали эти замечания чисто вкусовыми и согласились на правку лишь потому, что стремились поскорее завершить подготовку сборника к сдаче в производство.

Итак, нами было учтено 126 (!) замечаний редакции, которые, если потребуется, мы готовы указать постранично. Мы полагаем, что для одной из наших лучших работ (а мы работаем в советской литературе уже почти двадцать лет) этого более чем достаточно.

2. По поводу включения в сборник повести «Трудно быть богом». Здесь налицо некоторое недоразумение. Дело в том, что первоначально в сборнике вместо этой повести стояла именно новая, для первого книжного издания повесть «Дело об убийстве» (опубликована в журнале «Юность» в 1970 году под названием «Отель „У погибшего альпиниста“» и переработанная для книжного издания в соответствии с требованиями редакции в 1973 году). Встав во главе редакции в 1974 году тов. Медведев потребовал изъятия этой повести из сборника и замены ее другим произведением, желательно – публиковавшимся в «Молодой Гвардии». Поверьте, тов. Синельников, нам очень хотелось увидеть «Дело об убийстве» в книжном издании, но поскольку тов. Медведев откровенно обусловил этой заменой заключение с нами издательского договора, нам пришлось уступить. В качестве замены мы предложили «Трудно быть богом», тов. Медведев согласился и дал «честное слово офицера», что больше никаких претензий к сборнику предъявлять не будет. Так или иначе включение в сборник повести «Трудно быть богом» не является отклонением от условий договора со стороны авторов, как утверждаете Вы в своем письме. Мы готовы были бы в любую минуту вновь изъять из сборника «Трудно быть богом» и вновь включить в него «Дело об убийстве», но это повлекло бы за собой новую волну волокиты в редакции, и если руководство Издательства замену принимает, пусть уж все останется как есть. И уж во всяком случае мы категорически отказываемся от предложения тов. Авраменко заменить повесть «Пикник на обочине» повестью «Дело об убийстве».

Уважаемый тов. Синельников! Мы совершенно убеждены, что неприглядная история с «Пикником на обочине» давно уже не имеет ничего общего ни с интересами издательства, ни с интересами читателя. Мы совершенно убеждены, что «Пикник на обочине» не нуждается более ни в каких доработках (после 126 поправок, сокращений, лексических чисток, треть которых вообще не имела уже никакого смысла). Мы совершенно убеждены в идейно-художественной доброкачественности этой повести. И мы убедительно просим Вас отдать распоряжение о направлении сборника в производство как можно скорее в том виде, в котором он сейчас пребывает.

С уважением,

А. Стругацкий

Б. Стругацкий

В первой половине июня АН приезжает на неделю в Ленинград. АБС, к сожалению, не работают (поэтому и нет записей в рабочем дневнике), они лишь обсуждают создавшееся положение.

Письмо Аркадия брату, 19 июня 1976, М. – Л.

Дорогой Борис.

Конечно же, опять задержал первое письмо. Что поделаешь – все как-то неопределенно.

1. Приходил Тарковский, объяснил, что заканчивает режиссерский сценарий для начальства и что скоро нам с тобой потребуется ему помочь с деловым режиссерским. А по поводу гонорара он только возмущался нерасторопностью Госкомитета и обещался поторопить. С чем мы и расстались.

2. Сунулся я было в Детгиз, но как назло у нашего редактора опасно заболел муж, встреча наша (и предоставление ей для ознакомления ДоУ и ПиП) откладывается на неопределенное время. Впрочем, это-то дело как раз терпит – мы в плане 78 года.

3. Стало известно, что Казанцев и Колпаков написали чудовищно мракобесные доносы на «Правду» самому Зимянину. Суть – сионисты в фантастике заедают православных, с одной стороны, а с другой – интеллектуалы отлучают от издательств партийных. Бред, но отвратно.

4. Днями приезжают наши приятели из театра, начнем работать над пьесой.

5. Днями же решается вопрос о заключении договоров на мультяшку на ЦТ.

6. Из ВААПа просят согласия на издание ПиПа во французском изд-ве «Деноэль». Даю.

Все в отпусках, никого нет, говорить не с кем.

А пока – кончаю.

Обнимаю, жму, твой Арк.

Привет Адке и Андрею. Надеюсь, у него все хорошо.

Днем раньше, 18 июня Синельников направляет Авторам короткий ответ.

Из архива. Письмо к АБС из МГ

Уважаемые тт. Стругацкие!

На Ваше письмо от 4 июня 1976 г.

Что касается Вашей просьбы «отдать распоряжение о направлении сборника в производство как можно скорее в том виде, в котором он сейчас пребывает», то ответ на этот вопрос Главная редакция уже изложила в письме №Д-48 от 1 июня 1976 г.

В настоящее время редакции фантастики дано указание подготовить к сдаче в производство сборник «Неназначенные встречи» в составе повестей «Малыш» и «Трудно быть богом».

С уважением

Главный редактор издательства В. М. Синельников

А 22 июня Авторам пишет Медведев.

Из архива. Письмо к АБС из МГ

Уважаемые тт. Стругацкие!

По поручению Главной редакции издательства, редакция «Фантастики, приключений и путешествий» подготовила к сдаче в производство сборник «Неназначенные встречи» в составе двух повестей – «Малыш» и «Трудно быть богом», одобрение которых было Вами принято в прошлом году (Ваше письмо от 5 июня 1975 г.). Просим Вас подписать вышеупомянутую рукопись в набор и верстку.

Рукопись повести «Пикник на обочине» возвращаем Вам заказной бандеролью вместе с этим письмом в адрес Бориса Натановича в соответствии с обусловленным ранее порядком обмена корреспонденцией между Вами и редакцией.

Заведующий редакцией «Фантастики, приключений и путешествий» Ю. Медведев

Старший редактор Д. Зиберов

Письмо Бориса брату, 25 июня 1976, Л. – М.

Дорогой Аркаша!

Получил было твое письмо от 19.06 и тут же хотел сесть отвечать, но нагрянула Ант. Ник.[207] и пришлось отложить.

Надеюсь, ты сейчас уже подуспокоился после тех поганых писем. Очень ты был нервный, что, впрочем, понятно. Кто-то чрезвычайно ловко и элегантно почти целиком уничтожил влияние статьи в «Правде»[208]. Интересно, кто? Кому выгодно? – так, кажется, спрашивали древние. Медведев, Колпаков… кто еще?

207 Карпелюк Антонина Николаевна – теща БНа.

Как я заметил, в отчетном докладе[209] Маркова, вопреки ожиданиям, ни слова о фантастике. Может быть, и это – результат поганых писем?

Получил и я письмо от Синельникова. Что ж, самое время: а). подавать в суд, и б). писать Деревянко. Я полагаю все-таки, что сначала – Деревянко: во-первых, получится по инстанциям, а во-вторых, останется еще один резервный и последний ход в запасе.

Надо иметь в виду, что Синельников обязательно постарается ограбить нас при выплате: в договоре указано – 300 р/лист, а он будет считать гораздо меньше, ссылаясь на то, что это переиздания. Будешь говорить с юристом ВААПа, обязательно спроси, можно ли настаивать на выполнении хотя бы этого пункта.

Новостей у меня никаких нет, но есть просьба: напиши, пожалуйста, по-аглицки следующий текст (забыл тебя попросить в твой приезд):

Дорогой сэр,

большое спасибо Вам за присланные книги. Особенно обрадовало нас издание АТОМВОЛКАН ГОЛКОНДА на немецком. Книга эта издана в 60-м году и сейчас, вероятно, является библиографической редкостью.

Пользуемся случаем сообщить Вам, что мы полностью закончили работу над повестью ЗА МИЛЛИАРД ЛЕТ ДО КОНЦА СВЕТА и передали рукопись в ВААП. Ваше издательство при желании может обратиться в ВААП с просьбой выслать рукопись для ознакомления.

209 Доклад на VI-м Съезде писателей СССР (21–25.06.1976).

Еще раз большое спасибо,

с уважением…

Аглицкий текст либо пришли мне, либо отправь сам по адресу: Franz Rottensteiner <…> Wien, Austria. Учти только, что посылать авиаписьмо надо в спецконверте за 16 коп.

Вот, собственно, и все. Да! Андрюха сегодня сдал последний экзамен. Общий результат: 8 пятерок и одна четверка (по физике). Орел!

Обнимаю, твой [подпись]

P. S. Леночке – поцелуи, а Машке – ни пуха, ни пера!

27 июня АН пишет очередное письмо Синельникову.

Из архива. Письмо от АБС в МГ

Уважаемый тов. Синельников!

Ваше письмо за №Д-56 от 18 июня 1976 года нас ни в коем случае не удовлетворяет. По существу Вы полностью игнорировали содержание нашего письма от 4 июня 1976 года: игнорировали и наше напоминание о том, что по повести «Пикник на обочине» нами было учтено уже 126 замечаний редакции, и наше разъяснение о том, что повесть «Трудно быть богом» была включена в сборник по требованию Медведева на место произвольно исключенной им из сборника повести «Дело об убийстве».

Мы по-прежнему настаиваем на соблюдении Издательством договорных обязательств и на издании сборника «Неназначенные встречи» в составе: повести «Пикник на обочине», «Малыш» и «Трудно быть богом». В случае отказа Издательства «Молодая Гвардия» выполнить эти договорные обязательства мы вынуждены будем обратиться за помощью в самые высокие инстанции. Мы полагаем, что любое непредубежденное лицо, ознакомившись со всеми обстоятельствами дела, признает: стремление защитить «честь мундира» Медведева и Авраменко завело руководство Издательства слишком далеко.

С уважением

А. Стругацкий

Б. Стругацкий

В этот же день Тарковский отмечает:

Из: Тарковский А. Мартиролог

27 июня 1976

<…>

Со «Сталкером» я в предподготовительном периоде. Сегодня с Боймом и Геллером летим в Ашхабад искать натуру. Режиссерский сценарий готов. Пока мы на натуре – будет перепечатываться.

<…>

В «Искусстве кино» хотят печатать «Сталкера».

Письмо Аркадия брату, 29 июня 1976, М. – Л.

Дорогой Борик!

1. Андрей Тарковский улетел в Ср. Азию искать натуру для фильма, вернется 5–6 июля. По его словам, на прощание Госкомитет уже прислал на Мосфильм утверждение сценария, так что с гонораром задержка по местным обстоятельствам.

2. В Детгиз иду завтра – с ДоУ и ПиПом.

3. Сегодня иду к юрисконсульту в ВААП.

4. Вчера послал письмо Синельникову с негодованием и недоумением. Через недели полторы надо независимо ни от чего писать Зимянину. Прошу выслать схему письма. Это – последний этап.

5. Ни одна газета, ни Президиум Съезда копий фальшивки не получили, либо скрывают от нас. Сотруднику «Комсомолки», который сообщил мне и показал фальшивку, видимо, влетело «за разглашение редакционной тайны».

Всё. Приветы и поздравления Андрюшке. Молодец. Адке привет.

Обнимаю, Арк.

29.06.76

Пятый пункт предыдущего письма относится к происшествию, о котором АН рассказывал группе «Людены» в 1990 году.

Из беседы АНС с группой «Людены»

<…>

АНС: Пошел я раз к Гише Гуревичу. Сказал Елене Ильиничне, моей супруге, что, значит, я буду у Гиши Гуревича, и если я ей понадоблюсь, пусть звонит. Ну, сидим, выпиваем, закусываем. Вдруг – звонок. Вот и говорят мне, так и так, дескать, звонили только что из «Комсомольской правды», сказали, чтоб немедленно позвонил вот по такому-то телефону. Говорят, очень серьезное дело. Ну, ладно – я позвонил. Звоню, отвечает женский голосок очень встревоженный: «Аркадий Натанович, не можете ли вы приехать немедленно в „Комсомольскую правду“?» Я говорю: «Что? Очень срочное дело?», потому что я слегка был под газами. «Да, – говорит, – это очень срочное и серьезное дело. И может иметь очень серьезные для вас последствия»… Да! Надо вам сказать, что, по-моему, на следующий день съезд писателей должен был быть… Я туда поехал. Сидит, значит, компания: две девочки, два мальчика. И они протягивают мне бумагу, написанную от нашего имени. Странно, что меня больше всего возмутило то, что нашими именами подписано совершенно невозможное стилистически и изобилующее орфографическими ошибками.

С. Лифанов: Даже так?

АНС: Да! Это ребята из отдела почты «Комсомольской правды».

С. Л.: Это в «Комсомолку» пришло?

АНС: Да. Ну, а там написано еще: копия в «Правду», копия в ЦК, копия в Союз Писателей, копия еще куда-то. Я говорю: «А можно это взять, снять копию?» – «Нет, к сожалению нельзя. Мы же за то… что мы вам показали – это уже является преступлением». И кстати, они были правы. Через неделю их поувольняли всех. Именно из-за этого дела. Ну, тем не менее я пошел к знающим людям. В данном случае знающим человеком была Беркова Нина Матвеевна. Она подала хороший совет: «Немедленно напиши два письма. Одно письмо в Союз писателей, в Президиум съезда, а другое письмо в КГБ». Я так и сделал, поехал в Союз писателей. Там Верченко[210] заседал, меня там не пускали. Я наорал на секретутку, стерва поганая. Вот, подбирают же там кадры!

С. Л.: Умеют.

АНС: Да. И она, оскорбленная, побежала, вызвала Верченко. Я Верченко дал эту бумагу и говорю: прочтите, мол. Он прочел, вытаращил глаза. А написал я вот что. Меня мало задевают эти дела. Но вот интересно, что здесь же фактически наши подписи, так? Подписи наши. А во-вторых, значит, съезд завтра, и вы здесь впопыхах возьмете да и исключите меня… нас из Союза Писателей. И возможны провокации всяческие. Тут предмет такой. Он сказал: «Правильно, правильно, спасибо, что это сделали очень своевременно. Пока еще мы не получили эту копию. А может, уже и получили, но сейчас не до этого. Значит, вперед будем знать». Ну и прекрасно. Ну, как вы знаете, на съезде ничего ни слова об этом не говорилось, и никто не обратил внимания. А я поехал в приемную ГБ. 210 Верченко Юрий Николаевич – секретарь СП СССР по организационным вопросам.

Приехал в приемную ГБ, мне там толстый прапорщик какой-то говорит: «А вы опустите ваше письмо…»

С. Л.: В долгий ящик.

АНС: В дубовый сундук. «Хорошо, – сказал я, – товарищ прапорщик, но имейте в виду, что если случится несчастье, вы будете отвечать». – «А, – говорит, – тогда другое дело». (Смех.) Углубился в какой-то коридор, поманил меня пальцем – зайдите. Сидит какой-то хмырь. Как это у Яна сказано: «С физиономией, забывшей улыбку»[211]. Я ему подал эту бумагу, он прочитал и спросил лениво: «Чего же вы хотите?» – «Как – чего я хочу? Вы кто? Вы – государственная безопасность, то есть вы охраняете и нас тоже. Так ведь?» – «Ну, так». – «Ну, – я говорю, – храните. Вот выясните, кто это сделал». – «Это ваша подпись?» Я говорю: «Подписи наши, а письмо писали не мы». – «Ну, ладно, оставьте. Разберемся». С тем я и удалился. Я уже и забыл об этой истории, но тут, значит, приходят двое молодцов оттуда. Озабоченно меня стали спрашивать… И тут я вспомнил, в чем дело, что мне показалось в этих подписях интересного. Дело в том, что в Москве все договоры подписываю я и за себя, и за Бориса. В Ленинграде – Борис подписывает. А здесь договор подписан, значит, моей рукой – и за Бориса, и за меня. Они, дураки эти самые, не учли этого обстоятельства. Уж такое письмо, конечно, должен был Борис сам подписать. Вот я им вспомнил это дело. «А, – говорят, – это интересно, это интересно. А где ваша подпись есть?» Я говорю: «Мы заключали шесть или восемь договоров с „Молодой гвардией“. На каждом договоре…»

211 В. Ян, «Чингиз-хан»: «Всякому городу, проявившему покорность, окажите снисхождение и оставьте там небольшую охрану и правителя, забывшего улыбку…» (кн. 2, ч. 3, гл. 1).

М. Шавшин: Все нити ведут в «Молодую гвардию».

АНС: Да. Ну, это нетрудно было… Больше некому. Вот так оно примерно и кончилось. Потом мне позвонили и сказали, чтоб я успокоился, все расследовано. Я говорю: «А кто это все-таки сделал?» – «Аркадий Натанович! Вы о чем просили нас? Вы просили нас разобраться. Мы разобрались». (Смех.)

Об этом же вспоминал БНС.

Из: АНС-энциклопедия

Комментарий Бориса Стругацкого: <…> совершенно реальная история, когда от нашего имени и с нашими подписями разослано было (по инстанциям и в редакции некоторых газет) несколько фальшивых писем вызывающе диссидентского содержания. Нюанс состоял в том, что подпись АНа была подделана безукоризненно, что же касается моей, то это оказалась безукоризненно подделанная подпись, которую АН ВМЕСТО МЕНЯ ставил на договорах с «Молодой Гвардией». Нам сразу же стало ясно, откуда пошли в свет эти письма (это был период максимального ожесточения в титанической борьбе за сборник «Неназначенные встречи»). АН взбеленился и вызвал КГБ. Пришли двое молодых, вежливых, забрали все материалы и исчезли надолго. АН через несколько месяцев позвонил им: было многозначительно сказано, что дело движется и что «следы ведут в Ленинград». Еще через несколько месяцев: мы разобрались в этом деле, виновные предупреждены, К ВАМ У НАС НИКАКИХ ПРЕТЕНЗИЙ НЕТ!.. Больше АН им не звонил.

Вспоминает Николай Иванович Никандров, в то время сотрудник КГБ, один из кураторов Союза писателей СССР, специально для этого издания.

Никандров Н. Воспоминания

Скажу сразу – расследования как такового в связи с обращением братьев Стругацких в КГБ не проводилось. Но, по правилам ведомства, отвечать заявителям по существу поставленных вопросов было делом серьезным. Вот мы с Геннадием Геннадьевичем Зареевым и получили задание рассмотреть заявление известных фантастов и «дать ответ заявителю лично».

Изготовление подложных писем и рассылка их в различные инстанции в то время – явление заурядное, особенно в среде творческой интеллигенции. Как правило, анонимно запущенные «новости» о неприглядных сторонах жизни и деятельности удачно издавшего однотомник коллеги интенсивно обсуждались в домах творчества и в ЦДЛ.

Обратиться в КГБ братья Стругацкие решили, как помнится, в связи с писаниями некоего анонима, который «сигнализировал» в различные инстанции об их намерении после издания очередного романа покинуть СССР. Братья просили оградить их от наветов и заверяли, что свою жизнь и творчество не мыслят за пределами Советского Союза.

Чтобы списать обращение Стругацких в архив, достаточно было после телефонного звонка заинтересованному лицу уведомить секретариат ведомства: «заявителю в личной беседе сообщено, что никаких претензий со стороны органов госбезопасности к нему не имеется».

Но, поскольку один из нас был страстным поклонником творчества знаменитых фантастов, мы, проявляя «разумную инициативу», отошли от формального ритуала и решили установить точку, из которой рассылались в различные средства массовой информации эти подметные письма. Следы привели в один из отделов известного московского молодежного издательства. Мы сочли возможным предупредить руководство издательства о неблаговидных действиях одного из редакторов, фамилию которого уже и не упомнить. Разоблачать и предавать огласке инициаторов разного рода «сигналов» было не принято. По крайней мере, аноним, активно распространявший грязные слухи о Стругацких (и не только о них), вынужден был издательство покинуть.

Оставалось пригласить заявителя в Приемную КГБ, что на Кузнецком мосту, объявить об отсутствии к нему каких-либо претензий со стороны ведомства и пожелать всего хорошего.

Однако Аркадий Натанович, не отвергая варианта возможного прихода на Кузнецкий, напротив, пригласил нас к себе. В спальном районе (в Ясеневе или Теплом Стане) он принял нас без натужного в подобных ситуациях радушия, пригласил в свой рабочий кабинет. Скромная, даже по тем временам, обстановка двухкомнатной квартиры: шифоньер, стол, пишущая машинка, диван, два-три стула и дружелюбный, без тени снобизма хозяин располагали к неформальному общению.

После нашего уведомления «об отсутствии каких-либо претензий» и т. п. А.Н. тут же сказал, что он вполне удовлетворен ответом, и пригласил нас к столу.

После пары рюмок пошел весьма оживленный разговор на общие темы. Аркадий Натанович с юмором вспоминал эпизоды из своей службы на Дальнем Востоке. Он, оказывается, был военным разведчиком, и ему, надо сказать, было что вспомнить.

Кстати, адрес и облик своего анонимного недоброжелателя А.Н., по-моему, представлял не хуже нас, но каких-либо претензий к нему не имел. Перед нашим уходом он, помнится, сказал что-то относительно «стреляющих из-под ковра». Наш визит к нему остался в памяти скорее всего из-за того, что атмосфера «неформального» общения была создана радушным, без налета обычного для «творцов» снобизма, человеком. К сожалению, детали разговора вспоминаются с трудом. Да и речь шла не о чем-то «возвышенном» или «заумном», а о самом обыкновенном, что ныне называют «трепом». Этим-то и запомнилась наша нестандартно прошедшая «беседа с заявителем».

29 июня АНС решает послать письмо в ВААП, Эдуарду Гаврилову, начальнику договорно-правового управления.

Из архива. Письмо от АБС в ВААП

17 октября 1974 года издательство «Молодая Гвардия» заключило с нами договор на сборник научно-фантастических повестей «Неназначенные встречи». Состав сборника был обусловлен: повести «Малыш», «Пикник на обочине» и еще одна повесть о проблемах контакта с внеземными цивилизациями в коммунистическом будущем. (По соглашению с зав. редакцией Медведевым Ю. М. было решено в качестве этой третьей повести поставить в сборник «Трудно быть богом».) Следует отметить, что повесть «Пикник на обочине» была опубликована в 1972 г. в журнале «Аврора», повесть «Малыш» – в ленинградском сборнике «Талисман», повесть «Трудно быть богом» несколько лет назад в той же «Молодой Гвардии». В процессе редакционной работы к повести «Пикник на обочине» уделялось особенно много внимания, предъявлялось особенно много претензий. Большая их часть (гл. образом – литературного типа) была нами учтена, всего мы учли 126 замечаний и поправок по этой повести. Однако руководство редакции предъявило к повести и требования иного характера, которые, будь они учтены, совершенно изменили бы концепцию повести и сместили бы все акценты, а по нашему мнению – лишили бы повесть смысла. Естественно, мы отказались работать над повестью в этом направлении. 8 мая с. г. нас неожиданно поддержала «Правда»: в ней была опубликована статья, в которой положительно оценивалась именно наша концепция повести «Пикник на обочине». В полном сознании своей правоты мы предложили руководству издательства отдать в производство сборник в его договорном составе: «Малыш», «Пикник на обочине» и «Трудно быть богом». Но руководство издательства в лице тов. Синельникова полностью игнорировало наши доводы и свои договорные обязательства и, возвратив нам рукопись повести «Пикник на обочине», объявило о своем решении издать сборник «Неназначенные встречи» в усеченном и изуродованном виде: в составе повестей «Малыш» и «Трудно быть богом».