Текст книги "Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники. 1972-1977"

Автор книги: Виктор Курильский

Соавторы: Светлана Бондаренко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 42 страниц)

Теперь об указаниях ЦК ВЛКСМ – о пресловутых вульгаризмах и жаргонной лексике. Я по-прежнему убежден, что это указание ЦК ВЛКСМ дал по прочтении рукописи ДО внесения в нее правки по указаниям редакции. Во всяком случае, я по-прежнему настаиваю на конкретных замечаниях редакции по этим вопросам. Для нас, авторов, правка доведена до предела, за которым начнется уже искажение образной системы повести.

Итак, в ожидании рукописи и конкретных замечаний,

А. Стругацкий

18 февраля главный редактор «Таллинфильма» сообщает АНу новости.

Из архива. Письмо к АНС от Э. Реккора

Уважаемый Аркадий Натанович!

С благодарностью возвращаю Вам рукопись романа «За миллиард лет…», чтение которого доставило мне истинное удовольствие. Мне очень хотелось бы узнать, как студия им. Горького будет создавать этот фильм. Безусловно, это очень трудная и сложная творческая задача.

Сценарий «Отель „У погибшего альпиниста“» Вам в основном удался. Меня в некотором смысле смущает то, что по сравнению с романом сценарий несколько оскудел, особенно это чувствуется в характерах персонажей. Диалог нуждается в доработке, так как в нем отсутствует присущая цивилизированному миру элегантность (условное место действия романа становится в фильме конкретным). Сомнение вызывает т. н. патриотический мотив.

В интересах конструктивности нашего дальнейшего сотрудничества я попросил режиссера г. Кроманова представить мне и Вам точный конкретный план исправлений, который он обещал предварительно с Вами согласовать.

В ближайшие дни мы примем Ваш сценарий как первый вариант и будем надеяться, что Вы сможете представить нам окончательный вариант к первому апреля с. г.

Рукопись «За миллиард лет…» прилагаю. До встречи в Таллине!

С уважением Э. Реккор

Письмо Аркадия брату, 21 февраля 1977, М. – Л.

Дорогой Борис.

1. 15-го Тарковский начал съемки. Павильон, сцена самая первая, с женой сталкера. Жену играет актриса Френдлих или что-то в этом роде, не запомнил ее имени, но из известных и хороших. С Зоной имеет место неприятность: в том районе как на грех имело место землетрясение в 9 баллов и всё основательно напортило и разрушило. Тарковский пока в нерешительности, что делать: искать ли новую Зону или посмотреть, как сгладятся последствия на старой.

2. Кроманов (наш реж. по Таллину) не появлялся, а только звонил из Вильнюса, просил, чтобы я сам позвонил в Таллин. Но тут произошло вот что. Я дал сценарий Тарковскому, он его расхвалил, хотя и дал при этом несколько могучих замечаний, и объявил, чтобы мы никому не звонили и сидели бы тихо, а в конце концов он переведет этот сценарий на Мосфильм, и будет снят отличный фильмик. О подробностях мы еще будем говорить с ним при встрече.

3. Как я уже сообщал тебе по телефону, от Медведева пришло письмо с просьбами сделать на втором экземпляре рукописи поправки, смысл коих он и изложил в письме. Я ответил ему, что второй экземпляр находится давным-давно в МолГв и что во всяком случае, делать поправки на нем не имеет смысла, ибо вся масса предыдущих поправок сделана на первом экземпляре. Те же поправки, которые он предлагает в письме, далеко не все обусловлены во время беседы с Синельниковым, и потому часть из них принята быть не может.

4. Намерен переслать письмо Медведева и копию своего ответа в ВААП с приложением запроса о том, не пора ли стребовать с МолГв 100 %.

5. По мнению компетентных товарищей положение в МолГв скорее всего останется статус кво.

6. На студии Горького наше возвращение встречено с внешним, по крайней мере, удовлетворением. Сейчас я с режиссером потихоньку разрабатываю план сценария.

Вот пока всё. Жму, обнимаю, Арк.

Привет твоим.

«15-го Тарковский начал съемки», – пишет АН брату. Действительно, сценарий АБС начал превращаться в кинофильм.

О смысле роли жены Сталкера, в которой снялась Алиса Фрейндлих, Андрей Тарковский рассказывал пробовавшейся на эту роль Марине Неёловой.

Из: Суркова О. Хроники Тарковского. «Сталкер»

<…>

19 января 1977 года

Проба Неёловой на роль жены Сталкера.

Андрей Тарковский. Роль это небольшая, но очень для меня важная.

Марина Неёлова. А что вы имеете в виду? Ведь ее можно по-разному повернуть.

А. Тарковский. Через эту роль должно стать ясным, что все претензии героев к жизни и ломаного гроша не стоят. Мы хотим доказать, что все их метания «в поисках истины» – суета. Жена появляется в конце, чтобы самим своим существованием продемонстрировать, что ничто – ни наука, ни искусство – не имеет никакой ценности, кроме простой жизни как таковой. Хотелось бы, чтобы через свой монолог вы передали нам отношение к мужчинам, как к заблудшим детям. Ваша героиня все точно о них знает, видит их насквозь. К финалу герои приходят с перебитыми хребтами, и она может утешить их, объяснить что к чему. Но в этом нет ее превосходства – просто она естественно владеет самым главным секретом жизни, который им пока недоступен. В момент монолога ваша героиня не знает, жив ли ее муж или он не вернется, один он пошел в Зону или вместе с кем-то. Сегодня проба, и я не хочу наваливать на вас какие-то специальные задачи, но если бы вам удалось найти нужное состояние. Может быть, начать с испуга, а потом, когда ваша героиня увидит вернувшихся героев, ей захочется их как-то «поднять» над ситуацией. Но в этом не должно быть гордости как таковой – ею руководит любовь. И все остальное в конечном счете – результат этой любви. А конкретная задача может все испортить. Муж вашей героини – человек духовно слабый, но тем не менее она более всего боится потерять его расположение. Нужно, чтобы актриса могла на самом деле испытать это чувство, то есть инстинктивное материнское чувство. Это мудрость, такая интеллигентность крестьянская, идущая как бы от земли. Потому что сама она неинтеллигентна, но идет от своего живота. А вот «интеллигентная» так не смогла бы – она так не чувствует. Мне хотелось бы только одного – чтобы вы не старались выстраивать монолог умозрительно.

<…>

31 января

Просмотр кинопробы Алисы Фрейндлих на роль жены Сталкера. С моей точки зрения, Фрейндлих играет сдержанно, сурово и благородно. Верю, что это уставшая женщина, много пережившая, но поверить, что когда-то и «счастье» было, трудно.

Андрей в восторге. Фрейндлих утверждена. Может быть, именно эта проба будет использована в готовом фильме.

О съемках Алисы Фрейндлих рассказывал фотограф и оператор Александр Антипенко.

Из: Шакиров М. Ангел объектива

<…>

Забавный случай произошел на съемках фильма «Сталкер», пишет в своей книге Антипенко[224]. Во время репетиций с Алисой Фрейндлих, которая играла жену сталкера, режиссер добивался от нее убедительности в сцене с обмороком. Снимается первый дубль, второй. Перед третьим Тарковский подходит к актрисе и что-то ей объясняет. Команда: «Мотор!» Фрейндлих отыгрывает сцену и в конце падает на пол и теряет сознание. Чем это закончилось, рассказывает режиссер-документалист Евгений Цымбал – он в то время работал на картине «Сталкер» ассистентом по реквизиту: «Они довольно долго разговаривали с Андреем Арсеньевичем, и когда мы стали снимать этот эпизод, то Алиса Бруновна настолько вошла в образ. Если вы помните по фильму, там с ней должен случиться истерический припадок. Перед съемкой было несколько репетиций, и вот Тарковскому не хватало, как он говорил, какого-то нутряного ощущения, животного ощущения, когда женщина бьется в судорогах оттого, что муж от нее уходит, и может быть, уходит навсегда. Он, когда объяснял задачу, сказал, что это должно быть нечто похожее на роды или на настоящий припадок. И вот нужно отдать должное гениальности Алисы Фрейндлих, которая, начав играть это вполне осознанно и актерски, довольно быстро вошла в то состояние, которого от нее добивался Тарковский, и это был 224 Антипенко А. Андрей Тарковский в объективе Александра Антипенко. – М.: Русь-Олимп, 2007.

действительно настоящий такой, я не знаю, может быть, эпилептический, может быть, судорожный припадок. И в какой-то момент просто мы все растерялись – она начала биться в истерике, оператор камеру не выключал, и я почувствовал, что-то начинает уже происходить нехорошее. А у меня в такие моменты тело и руки быстрее головы начинают соображать, и я схватил ее на руки, но она продолжала биться. Мы ее унесли с Машей Чугуновой (ассистент Тарковского) в актерские комнаты, кого-то послали за медиками. Мы ей дали воды. Врачи приехали, сделали ей какой-то укол, в общем, привели в себя. И что меня больше всего поразило, это когда она, так сказать, немножко очухалась и стала извиняться за то, что она вышла из актерской задачи и вошла в ситуацию реальности вот этого припадка».

<…>

Тем временем 21 февраля главный редактор «Таллинфильма» посылает АНу решение коллегии по ОУПА.

Из архива. Письмо к АБС из «Таллинфильма»

Уважаемые Аркадий Натанович и Борис Натанович!

Настоящим высылаем Вам решение сценарно-редакционной коллегии от 15.II.1977 г. по Вашему сценарию «Отель „У погибшего альпиниста“» («Убийство в отеле „У Алека Сневара“»).

главный редактор Э. Реккор

К письму прилагалось само решение.

Из архива. Решение «Таллинфильма» о к/ф ОУПА

Сценарно-редакционная коллегия, обсудив сценарий А. и Б. Стругацких «Отель „У погибшего альпиниста“», отмечает следующее:

Сценарий «Отель „У погибшего альпиниста“» в основном удачный, но нуждается в некоторых уточнениях и поправках.

По сравнению с литературным первоисточником в экранном варианте при драматизации сюжета и локализации темы ослаблены психологические коллизии, оскудевшими выглядят характеры некоторых героев.

Излишними кажутся ретроспективные сцены о буднях полицейской жизни и связывание происходящего с движением сопротивления во время второй мировой войны. Все это разрывает художественную целостность сюжета.

Необходимо стилистическое корректирование диалога в соответствии с общепринятым стилем общения в буржуазном обществе.

Сценарно-редакционная коллегия просит авторов в дальнейшей работе над сценарием принимать во внимание замечания режиссера-постановщика фильма Григория Кроманова.

Сценарно-редакционная коллегия решила:

Сценарий, с учетом вышесказанных рекомендаций, представить студии к 1 апреля 1977 года.

Выплатить авторам согласно договору 10 % гонорара.

главный редактор Э. Реккор

Член редколлегии И. Таска

Письмо Бориса брату, 24 февраля 1977, Л. – М.

Дорогой Аркаша!

Наконец-то получил от тебя письмецо и спешу ответить! Что ж, новости не такие уж и плохие. Правда, информация относительно Таллина, надо понимать, уже устарела – я имею в виду письмо с редзаключением. Раз они дают 10 процентов, почему бы с ними не поработать? Конечно, надо бы связаться с Кромановым и потребовать от него более конкретных замечаний, но можно и просто сесть на недельку и выковать этакий гибрид между старым вариантом и новым. Но в любом случае следует, по-видимому, дождаться получения указанных процентов. Я пока ничего не получил – ни из Таллина, ни из Мосфильма. Получил только из Детгиза 109 и остаток за зМЛдКС – 166.

Кстати, не хочешь ли ты наведаться в ВААП и спросить насчет сертификатов? В марте исполнится ровно год с тех пор, как мы получили последние сертики. (Впрочем, пардон: последние мы получили в мае 76-го, но все равно – не пора ли?!)

Спроси у Тарковского, не разрешит ли он поприсутствовать на съемках в павильоне. Очень я хотел бы посмотреть, как это делается.

Что касается землетрясения в Зоне, то, может быть, стало там даже и лучше? Повалило столбы, то, се, мрак и запустение. Конечно, могло и завалить трубу с баней, это вредно…

У меня никаких событий. Никто не звонит. Брандису я уже объяснил, что шансов получить от нас повесть для сборника почти не осталось – пусть передаст Плюсниной. А нам хватит работы с двумя сценариями.

С Лешкой мы поговорили тихо и задушевно. Он, конечно, ни на чем не настаивал, ибо считает, что в нынешнем виде ТББ-С невозможен. Возможен только облегченный («пионерский») вариант (с красными галстуками и митингом).

О студии, как я тебе уже говорил, он мнения крайне низкого, но считает, что надо «хватать и рвать когти».

Вот и все, пожалуй.

Обнимаю, твой [подпись]

P. S. Леночке и Машке – привет!

<…>

Из: Тарковский А. Мартиролог

<…>

24 февраля 1977

Съемки натуры в Исфаре мы отменили из-за землетрясения в Шурабе на местах съемки. Только что сняли Квартиру Сталкера. Надо ехать искать новую натуру. Пролонгация на месяц.

<…>

Вскоре АН решает передать ведение дела с «Таллинфильмом» брату – АНу вполне хватает переписки с ВААПом, «Молодой гвардией» и Тарковским, а также работы над сценарием по ТББ. 1 марта он сообщает Григорию Кроманову и Энну Реккору: «По некоторым обстоятельствам, связанным с семейными делами и с состоянием моего здоровья, я передаю все дальнейшие дела, связанные с нашим сценарием, в ведение моего брата и соавтора Бориса Натановича Стругацкого. Покорнейше прошу связаться с ним. Его адрес…»

3 марта Медведев отвечает на письмо АНа.

Из архива. Письмо АНу из МГ

Уважаемый Аркадий Натанович!

На Ваше письмо от 14 февраля с. г. (получено редакцией 16.2.77) сообщаю следующее.

Проверкой, произведенной мною в архивах редакции, установлено, что в деле фигурирует лишь один экземпляр повести «Пикник на обочине», представленный Вами 20 ноября 1975 года. Видимо, он составлен Вами из двух рукописей, ибо нумерация идет машинописью до страницы 54, а затем Вашей рукой вместо стр. 55 проставлена стр. 277 и далее вплоть до стр. 416.

Что же касается иллюстраций, то они делались в свое время, как заявил художник Р. Авотин, не с рукописных экземпляров, а с журнальных либо книжных («Малыш») публикаций. Необходимость передачи художнику Р. Авотину единственного экземпляра повести «Пикник на обочине» была обусловлена просьбой самого художника, который решил проиллюстрировать эту повесть заново с учетом Вашей правки.

В настоящее время рукопись «Пикника на обочине» возвращена в редакцию и передана в машинописное бюро для размножения. Как только перепечатанный экземпляр рукописи поступит в редакцию, он будет немедленно переслан Вам для дальнейшей совместной работы. Тогда же будет уместно вернуться к вопросам, связанным с конкретной доработкой «Пикника на обочине».

С уважением

Зав. редакцией фантастики, приключений и путешествий Ю. Медведев.

Письмо Аркадия брату, 5 марта 1977, М. – Л.

Дорогой Борис.

Полагаю, ты уже получил папку с делами Таллинфильма. Письма Кроманову и Реккору я послал, копии в папке.

Новостей особенных нет.

С Тарковским не связывался, поэтому о твоих деньгах на Мосфильме пока ничего не знаю. Думаю, после праздников всё это уладится.

Насколько я знаю, павильонные съемки уже закончены, Андрей занят поисками новой натуры. Дело не в том, что землетрясение испортило Зону, а в том, что там сейчас зона бедствия: съемочная группа не может работать без содействия местных властей, нужны жилища для актеров и персонала, а там сейчас не до этого. Впрочем, я мало что об этом знаю, говорю, что знаю понаслышке.

В ВААП пойду после праздников, отнесу Харуте Молгвардейские материалы и, может быть, заодно прощупаю почву насчет сертиков. Хотя надежды мало.

Говорил с Белой. США купили право на издание зМЛдКС, что-то там еще выходит, я не запомнил, но в ВААП к Беле пришла обложка, она приглашала взглянуть. Наверное, придется поехать, хотя это на другом конце города в сравнении с ВААПом, о котором речь шла выше.

Вчера вечером, около половины одиннадцатого у нас в Москве было землетрясение. Правда, как я понял, ощутили его только те, кто пребывал на высоких этажах. Но у нас ощущения были совершенно камчатские.

Пока это всё. Обнимаю, твой [подпись]

Привет твоим.

P. S. У меня теперь новый почтовый индекс:

117 571, соответств. В-571

Письмо Бориса брату, 8 марта 1977, Л. – М.

Дорогой Аркаша!

Письмо твое и материалы по ДоУ-С получил благополучно. Значит, теперь буду ждать вестей от Кроманова, а далее действовать по обстоятельствам. Меня пока смущает только одна неясность: читал, все-таки, Кроманов самый первый вариант или нет? Постарайся вспомнить точно и отпиши мне.

Новостей у меня практически никаких нет. Детгиз молчит (я – тем более). Землетрясение было и у нас, но из всех моих знакомых заметил его только я один. Сначала мне показалось, что я заработался и все у меня ходит ходуном, но тут же присмотрелся – ба! – занавеска колышется, люстра качается. Э-э, думаю, а не пора ли собирать документики и спускаться вниз, благо есть машина. Впрочем, рассказывают, что на самых высоких этажах (10–12) качало и мотало так, что люди выскакивали на улицу, совершенно ополоумев… говорят, что у вас в Москве даже разъезжали спецмашины и вещали через матюгальники: «граждане, ничего страшного, все прошло, возвращайтесь по домам…»

Я полагаю, что когда (и если) мне удастся выбить из Кроманова конкретные указания и замечания, нам нужно будет съехаться и за пять-семь дней покончить с новым вариантом. Как ты полагаешь?

С ТББ-С, наверное, надлежит действовать так же. Получай точные указания от режиссера, и засядем писать.

Обнимаю, твой [подпись]

P. S. Леночке и Машке – привет!

Письмо Аркадия брату, 13 марта 1977, М. – Л.

Дорогой Борис!

1. Кроманов самый первый вариант НЕ читал. Можешь исходить из этого, если тебе понадобится. (Впрочем, не думаю, что понадобится.) Здесь в Москве и в Таллине этот вариант не читал никто. Кажется, читали на Минской студии – как рукопись туда попала, я не знаю, но получил я ее оттуда. С приветом и отказом.

2. Если не ошибаюсь, таллинцы ждут от нас второго варианта к 1 апреля. Но 10 % по первому они не прислали. Может быть, стоит послать им деликатное напоминание, что: а) нет, мол, денег, и б) нет указаний, по которым делать этот второй вариант. Все-таки уже середина марта.

3. Когда и если будут эти конкретные указания, тогда съедемся.

4. Насчет твоих денег на Мосфильме я напомнил, обещали сделать.

5. Получил аванс по ТББ-С. Сообщи, получил ли ты.

6. Из ВААПа сообщили, что 20-го во Внешпосылторге можно получить чеки за Чехословакию и Польшу. Конкретно – за что – не сообщили. Полагаю, что чеки тебе вышлют, как высылали и сертики.

7. Разрабатываю с режиссером подробные и точные указания по ТББс. На этой неделе, видимо, эта предварительная работа будет закончена. Можно будет приступать к писанию.

8. Тарковский приехал с поисков новой натуры, но, по-моему, неудачно. Завтра должен с ним увидеться. Кстати, он серьезно настаивает, чтобы ДоУ ставился на Мосфильме. Подробности будем обговаривать при встрече. Утверждает, что с Таллинфильмом он сам возьмется уладить дело. Но письмо в Таллин ты все-таки напиши.

Пока всё. Обнимаю, твой Арк.

Привет всем твоим.

М. п., пришло письмо от Медведева из МолГв. Обещается прислать экземпляр рукописи ПнО (они его там распечатывают) и тогда возобновить разговор (переговоры) о поправках.

АН выясняет причины задержки гонорара на киностудии и пишет брату снова.

Письмо Аркадия брату, 19 марта 1977, М. – Л.

Дорогой Борис.

Чтобы получить деньги от Мосфильма, тебе надлежит написать заявление на имя директора нашего фильма.

Адрес:

119 285 Москва к/с «Мосфильм» кинофильм «Сталкер» тов. Геллеру В. Л.

Заявление обычного типа. Начинать так:

Директору к/ф «Сталкер» тов. Геллеру В. Л.

от автора сценария Б. Н. Стругацкого

Прошу переслать причитающиеся мне суммы… и т. д. Всё.

Обнимаю, всем приветы.

29 марта АН пишет «деликатное напоминание» в «Таллинфильм» – Реккору и Таске.

Из архива. Письмо от АБС в «Таллинфильм»

Уважаемые товарищи!

Согласно решению сценарно-редакционной коллегии по нашему литературному сценарию от 15 февраля 1977 года, нам надлежало представить на студию 2-й вариант сценария к 1 апреля с. г. В том же решении нам предлагалось принимать во внимание замечания режиссера-постановщика.

В течение всего этого времени мы ожидали указанных конкретных замечаний в готовности начать работу по 2-му варианту. Как выяснилось из телефонного разговора с тов. Таска, наш режиссер-постановщик по причинам, от него не зависящим, не имел возможности дать нам письменные указания по сценарию, о чем мы искренне сожалеем.

Считаем своим долгом уведомить Студию, что хотя из-за этого печального обстоятельства мы не имели возможности приступить к работе над 2-м вариантом сценария, мы по-прежнему пребываем в готовности приступить к этой работе, как только конкретные указания будут нами получены.

С уважением,

А. Стругацкий

Б. Стругацкий

Весною оживляется пресса.

18 марта в ленинградской газете «Связист» появляется статья Михаила Лемхина «Дорога к океану смерти», в которой рассматривается ЗМЛДКС. После подробного пересказа сюжета автор делает вывод:

Из: Лемхин М. Дорога к океану смерти

<…>

И Дима Малянов складывает свои листочки в папочку, пишет на ней: «Д. Малянов, К вопросу о взаимодействии звезд с диффузной материей в Галактике», подумав, густо зачеркивает свою фамилию и несет эту папочку человеку, который решил по-другому.

Он решил собрать материал всех отказавшихся. Правда у него нет ни жены, ни сына, с которым надо расстаться, вступив на дорогу, ведущую к океану смерти. Но мы ведь и не знаем, что будет, что произойдет, если кто-то не свернет обратно с полпути. А ведь стоит сделать лишь шаг и возникнет, образуется нечто неведомое нам?

Ведь протоптанные кривые, глухие окольные пути – и мы все это знаем, – несмотря на свою сугубую зримость не более чем мираж.

В апрельском номере «Химии и жизни» в шуточной квазинаучной статье «Драконы: какими они были?» (автор статьи избрал псевдоним Др. А. Кон) рассматривается возможное происхождение драконов. Причем одним из «источников» сведений о драконах оказывается ПНВС.

В апрельском же номере журнала «Декоративное искусство СССР» публикуется статья Юлия Смелкова «Предметный мир в научной фантастике», в которой ХВВ используется для показа роли вещей, их опасности. Комментарий к статье, опубликованный тут же, написан АНом.

АНС. Комментарий писателя-фантаста

Со всеми основными положениями статьи Ю. Смелкова я совершенно согласен. Грустно, когда величайшие достижения человеческого гения применяются для того, чтобы грядущим пацюкам оставалось бы только разевать рот пошире. Грустно, когда многослойные и разнообразные таланты человеческие рассматриваются лишь как средство поднять к звездам земную пошлость. Неприятно, когда писатель-фантаст смакует роскошь, выведенную болезненными процессами в мозгах и душах всевозможных типов с отравленной от рождения кровью, всех этих герцогов и королей, сыновей собственных прадедушек… И с тем большим злорадством (не подберу иного слова) я перечитал в этой статье, с каким отвращением отнесся современный человек (из «Возвращения со звезд») к идиотским привычкам самораскрашиваться у наших отдаленных потомков…

Значит ли это, что автор этих слов начисто отрицает необходимость в будущем атрибутической красоты? Ни в коем случае. Но он, автор, позволит себе выразить здесь уверенность: ничего общего она не будет иметь с красивостью и «изящностью», столь милыми простодушным сердцам многих современников наших. Ибо красота эта выльется в мир, материализуется как потребность человека коммунистически воспитанного. Какова она будет, какими окажутся ее принципы – судить трудно. Но, скажем (говорю почти наугад), не могу я представить себе стотысячерублевую люстру в рабочем кабинете Эйнштейна или маленький шедевр, закованный в неподъемную аляповатую раму, в прихожей у Ленина. Короче, всадники в лохматых шапках на фоне соплеменных гор и сизые жирные русалки на спокойных водах исчезнут из быта коммунистически воспитанного человека скоро, окончательно и навсегда. Прозревать будущее следует из лучших и самых чистых свойств человеческой натуры, а вовсе не того печального – о, верю, действительно печального – обстоятельства, что стена у имярека осталась голой. И не надо, не надо называть сервизы модным словом «Галактика», а довольно уродливые (и даже очень красивые) никелированные чайники обозначать по прейскуранту как «космические» или «термоядерные»…

В последнем приведенном абзаце перечисляются обычные сюжеты рыночных поделок 50–60-х годов прошлого века. «Соплеменных гор» – это слова из «Спора» М. Лермонтова (они использованы также в ПНВС). «Сизые жирные русалки на спокойных водах» – вероятно, отсылка к эпизоду второй главы первой части «Экипажа „Меконга“» Е. Войскунского и И. Лукодьянова: «Друзья прошли под аркой ворот и миновали вернисаж картин, писанных на крафт-бумаге, клеенке и полиэтиленовом пластикате. Такие картины можно видеть только на толкучих рынках. Преобладал один сюжет: толстые розово-фиолетовые красавицы, лежащие на поверхности ярко-синей воды. Каждой красавице придавался ослепительно белый лебедь» (ч. 1, гл. 2). В свое время АН редактировал «Экипаж „Меконга“» и с удовольствием использовал описание.

15 апреля «Пионерская правда» публикует мнение АБС по поводу опубликованного там же письма читателя Михаила Аржанова «Добро должно быть с кулаками?». Статья написана настолько живо, что легко представить себе школьный класс за партами и, вместо учителя, АБС, доверительно разговаривающих с учениками.

АБС. Добро должно быть с головой

То, что человек выделяется из среды, – это еще не зло. И поэтому либо Мишенька что-то путает, либо он не сумел объяснить, какое зло нес коллективу и лично ему, Мишеньке, этот парень. А что, если Мише не понравилось, что парень умней, остроумней и больше нравится девчонкам, чем он? Что, если Мишеньке позарез надо самоутвердиться?

Разумеется, существуют социальные среды, где такой способ самоутверждения является нормой. Скажем, в старину так самоутверждались гостинодворские приказчики.

Хотелось бы задать такой вопрос: получил ли бы этот новичок в «пятак», если бы был не только умней и остроумней, но и сильней физически?

С нашей точки зрения поступок Михаила не имеет никаких оправданий, кроме разве что недомыслия.

Впрочем, драки в школах не он придумал, и не он их прекратит. Вот мы сейчас – немолодые уже люди – откровенно признаемся: дрались. Дрались жестоко. Первой в своей жизни потерей зуба один из нас обязан школьной драке – тогда это называлось «стыкаться». Во всяком случае, к седьмому классу все это прекратилось. В седьмом мы уже не меряли человека кулаками. В седьмом мы уважали за голову, за умение шутить, общаться, за увлеченность; у нас были свои астрономы, химики, радиотехники… А в девятом, перед самой войной, мы все ужасно зауважали Сашу Пашковского, хотя издевались над ним в четвертом, в пятом… Он не умел драться. Он не любил грубость, казавшуюся нам неотъемлемой частью мужества, но к седьмому классу выяснилось, что Сашка – самый начитанный из нас, что у него самая светлая голова, а в восьмом мы были поражены, когда узнали, что Пашковский сам – сам! – изучает высшую математику по институтской программе. И мы не ошибемся, если скажем, что увлечение наукой, с которого начался сегодняшний взгляд на жизнь, возникло из благородной зависти (если зависть может быть благородной) к этому слабому, тихому, вежливому парню.

В пятом даже нас – обладателей «могучих» кулаков и весьма слабого интеллекта – Саша поразил «Русланом и Людмилой» – огромным отрывком из поэмы. Он читал его наизусть, задрав голову и закрыв глаза… Это было на школьном вечере. А мы давали ему «в пятак»!

Срам вспоминать об этом. Невыносимый срам.

Но мы не хотим сказать, что полностью отвергаем известный тезис: добро должно быть с кулаками. Помнится, во время войны с белофиннами, когда половина ленинградских школ была отдана под госпитали, и мы учились в две и даже в три смены, и город был затемнен, случилось так, что вечером на наших одноклассниц, возвращавшихся домой, напали какие-то мерзавцы. И тогда мы, ребята самые сильные, самые крепкие, взялись провожать девчонок домой. И вскоре на одной из улиц, прилегающих к нашей школе, произошла жесточайшая драка между нами и хулиганами, где с обеих сторон участвовало не меньше трех десятков человек.

И какое же это было удовольствие – видеть, когда толпа противников наших завыла, захлюпала и бросилась наутек?

Мы продолжали провожать девчонок на всякий случай, но больше к ним никто не лез.

Конечно, мы описали здесь классический случай, когда все ясно с самого начала: обидели девочек. К сожалению, а может быть, к счастью, жизнь то и дело подсовывает нам комбинации, которые требуют прежде всего разобраться: что здесь зло, а что – добро. И вот тут-то на первый план выступают голова и сердце. Для того, чтобы разобраться в большинстве ситуаций, необходимо высокое сознание, высокие идеалы, необходимо развитое умение рассуждать и чувствовать, чувствовать тонко. Грубо говоря: кулаки «невежественного добра» могут принести (и часто приносили и приносят) неисчислимое количество зла.

Невежественное добро – это тот самый медведь, который убил булыжником комара на лысине своего хозяина. Поэтому мы берем на себя смелость утверждать: кулаки добру необходимы, но кулаки должны управляться головой и горячим сердцем.

Вот так-то, Мишенька.

Чем больше человек знает, чем более развита у него способность чувствовать чужое настроение, чужую боль, чужую радость, тем вернее его выбор. Способность чувствовать может развить книга, чтение, беспощадное чтение. Ведь книгопечатание изобрели для того, чтобы воспитать Человека. Чтобы передать опыт поколений. Опыт в постижении Добра.

Мало освоить приемы и нарастить мышцы. Надо воспитать себя.

Впрочем, настала пора возразить самим себе. До сих пор мы сознательно были несправедливы к Михаилу. Уже сам факт, что Миша прислал письмо в газету, что его мучают сомнения в своей правоте, говорит о том, что за душой у парня из Свердловска много больше, чем просто кулаки. Ясно во всяком случае, что голова у Михаила есть – дубина никогда ни в чем не сомневается. И совесть есть у Михаила – неотшлифованная, правда, но есть. Человек холодный, бессовестный, победоносно вмазав кому-то «в пятак», немедленно об этом забывает. Письмо показывает: случай с новичком – эпизод и ни в коем случае не жизненная позиция Михаила Аржанова. Надо только, чтобы эпизод этот прочнее врезался в Мишину память, впечатался в характер.

Вообще говоря, проблема выбора между добром и злом, проблема выбора поведения в каждой конкретной ситуации, проблема определения правоты или неправоты есть, на наш взгляд, одна из важнейших проблем современности. Нас как писателей она занимает больше всего. Именно ей посвящены наиболее популярные наши книги.

Мы берем крайние ситуации, когда выбор затруднен до предела. Наш Румата, герой из книги «Трудно быть богом», мучается: остаться богом-наблюдателем и тем самым вносить свой вклад в некий научный эксперимент или обнажить меч, вступить в бой за справедливость и тем самым этот эксперимент сорвать. Инспектор Глебски мучительно колеблется: должен он выполнять свой профессиональный долг или, в нарушение этого долга, выполнить долг иной – нравственный – перед всем человечеством. Мы занимаемся фантастикой вовсе не потому, что любим выдумывать. Фантастика нужна нам как инструмент построения моделей поведения человека и человеческих коллективов. Мы стремимся к тому, чтобы, читая наши книги, люди убеждались: жизнь – очень непростая штука. Каждый день, каждый час, каждую минуту она может поставить нас перед проблемой выбора. А потому каждый из нас должен обладать знаниями и способностью сильно чувствовать, потому что именно этим обеспечивается готовность в нужный момент сделать правильный, достойный честного, по-коммунистически воспитанного человека выбор.