Текст книги "Загадка тауматургии (СИ)"

Автор книги: Виктор Борзов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 38 страниц)

Глава 30. Объявление войны

– На повестке дня казнь Джеймса Вельвова и обреченного, – спокойно объявил незнакомец в очках.

Сэмюэль сидел смирно. Слова не вызвали бурных чувств, они безмолвно утонули в море безразличия и пустоты.

Его удивило необычное равнодушие к собственной судьбе. Когда это перестало волновать? Множество людей желало его гибели по надуманным причинам. Андреа видел в нем «дурака на горе пороха», Герман ненавидел из-за законов и профессии. Максвелл, Фрея и другие желали убить из-за положения «обреченного».

После всех нападок он привык к кровожадности других людей. Привык жить на острие ножа. Привык полагаться только на себя.

Сэмюэль оглядел присутствующих. У него были здесь союзники? Кто-то, от кого можно ждать помощи?

Максвелл спихнул парня на Фрею. Старуха помогла за подчинение и жизнь «под дулом пистолета», она держала его на коротком поводке. Амелия держалась вблизи из-за обещания. О грядущем после призыва Сэмюэль не знал.

«Ее можно назвать временным союзником, – проскочила мысль. – Старуху – то же».

Ценой множества ошибок до парня дошла суть жизни практика. Тауматурги жили от одного хрупкого союза к другому. Запасались властью и оружием в мирное время. Опасность отдельного практика заставляла соседей перезаключать союзы. Так и поддерживалось безмолвное противостояние. Бесконечная гонка вооружения.

Слабых убивали или подчиняли. Сильных боялись. Против слишком сильных объединялись и уничтожали.

Смехотворно. Если Сэмюэль все правильно понял, то жизнь практика пропитывали подозрения и опасность. Ни минуты покоя. Кошмар наяву.

О чем он мечтал в начале своего пути? Обезопасить тауматургию? Открыть гимназию для изучения мистических искусств? Он подавил смешок. Наивные мечты растоптала холодная действительность. Нет. Она их не заметила. Мечты растоптали люди. Смешали их с грязью в приступе безумного хохота.

Взгляд переполз на девушку рядом с Фреей. Продавщица антикварной лавки скрестила на груди руки и молча слушала остальных. Безразлично наблюдала за оглашением приговора.

Сэмюэль посмотрел на Джеймса Вельвова. Проскисиолог сжимал руку спутницы, бедная женщина дрожала и пыталась вырваться. На ярко-желтом платье росли и сжимались белые пятна, форма лица менялась, по коже пробегали волны, будто от сотен насекомых внутри.

«Фея – заключил он. – Это объясняет ее поведение».

Парень задумался о союзе с Джеймсом. Перед антикварной лавкой он думал, что проскисиолог убьет его без лишних глаз. Дальнейшее переменило мнение.

Джеймс назвал адрес. То же искал союзника? Не удивительно. Его собираются казнить.

Боковым зрением уловил движение Амелии. Фея сплела пальцы в замок и наклонилась вперед. Внимательно наблюдала за происходящим.

«Я ничего не знаю о феях и о связывании, – подумал Сэмюэль. – Джеймс может помочь мне. Продумать порядок действий после призыва».

Причины Джеймса он не знал. Зачем проскисиолог предлагал союз? Что побудило его? Ответ нашелся сразу. Положение «обреченного».

Джеймс ничего не знал о Сэмюэле, феи чувствовали запах вестника и доложили об этом хозяину. Проскисиолог желал узнать про вестников? Использовать их против врагов? Из-за этого его хотят казнить? Слишком много вопросов.

Союзу препятствовало несколько «но». Первое: парень ничего не знал о вестниках. Он стал обреченным из-за чудовищной ошибки. Второе: чуткий надзор Фреи. Старуха не отпустит Сэмюэля на встречу. Насколько он понял: Фрея и Джеймс враждовали.

«Чулять, – мысленно выругался парень. – Мне не позавидуешь».

Чтобы провернуть задуманное, Сэмюэль должен обмануть двух опытных практиков. Без лжи. Чудесно. Просто чудесно.

– Весьма резкое заявление, – смех Джеймса прервал размышления. – Сразу две казни. Я бы хотел обсудить это с собратом по приговору.

– Разбежался, – выплюнула Фрея. Старуха повернулась к Сэмюэлю и приказала: – Не говори ни слова. Никаких жестов, игр взглядом, кивков и покашливаний. Феи это тоже касается.

– Как грубо, – заметил Джеймс. – Между прочим, гость явился с феей. Нас даже не представили! Вы уверены, что он обреченный?

– Мы с ней хорошо знакомы, – произнес мужчина в очках. – Она наша Почтенная, но в ином образе. Я прав, мисс Селена?

– Совершенно верно, Алекс, – кивнула Амелия.

Фрея метнула яростный взгляд в фею. Амелия небрежно отмахнулась:

– Обещаю, не проронить ни слова о госте. А также о наших с ним отношениях. Я говорю только за себя. Довольна?

– Допустимо, – нахмурилась Фрея и повернулась к Алексу. – Вынуждена голосовать против казни обреченного. Он может быть полезен.

– У нас не голосование, – заявил Алекс. – Это объявление приговора. Джеймс убил двух практиков и покусился на мою жизнь. Обреченный будет изгнан в Закулисье по очевидным причинам.

– Я тоже против, – поднял руку Джеймс. – Если казни нельзя оспорить, то я объявляю войну вам, господин Крилов. И предлагаю присутствующим вступить со мной в союз.

Никто не ответил. На пару секунд помещение погрузилось в тишину.

– Господин Илинов? – обратился проскисиолог к Максвеллу.

– Пожалуй, откажусь, – пожал плечами алхимик. – В этой войне сохраню нейтралитет. Я буду долгое время вне столицы, поэтому не вижу смысла участвовать.

– Что не помешало вам отправить обреченного к госпоже Зиловой.

Максвелл закатил глаза.

– К вестникам обращаются только проскисиологи. Глупо направлять огонь на фитиль. Взрыва не избежать.

– Как знаете, – ответил Джеймс и повернулся к Фрее. – Госпожа Зилова, как я понимаю, на стороне господина Крилова?

Фрея громко фыркнула.

– Я на своей стороне, – возразила она. – В последнее время ты стал слишком громким. Я просто помогаю прихлопнуть назойливого комара!

– И в качестве мухобойки вы решили использовать обреченного? – посмотрел Джеймс на Сэмюэля и улыбнулся. – Пожелали бить наверняка?

Фрея откинулась на спинку стула, ткнула костлявым пальцем в сторону Сэмюэля.

– Поэтому я и предложила отложить его казнь, – обратилась старуха к Алексу. – Нам нужен ручной обреченный, если Джеймс перейдет черту.

– Уже перешел, – спокойно заметил Алекс Крилов. – У нас на руках два трупа. Две необычные смерти. Среди люда ползут слухи, местные охотники за мистикой готовы рвать и метать.

– Ты понял меня.

– Да, понял, – кивнул мужчина в очках. – В твоих словах есть смысл. Мне не дает покоя мисс Селена. Как Почтенная связана с обреченным?

– Хочешь знать, плати, – ухмыльнулась Фрея. – Ее участие повышает ценность обреченного. Теперь Джеймс отрезан от основного источника знаний.

– Ты права лишь частично, дитя человека, – вклинилась в разговор Амелия. Взгляды присутствующих прыгнули на фею. – Старые договоренности в силе. Ты выполнил свою часть, Джеймс? По моей последней просьбе?

Джеймс Вельвов самодовольно кивнул.

– Тогда я должна дать ответ. Не здесь и не сейчас.

– Я убью мальчонку, если ты поможешь Джеймсу, – холодно заявила Фрея.

Амелия повернулась на старуху.

– Убьешь? Возможно ли это? Да, но маловероятно. Убийство избавит от лишних рисков. Выгодно ли тебе это? Нет. «Ручной обреченный» приносит больше пользы, чем рисков. Без него у тебя нет давления на меня.

Слова предназначались не для Фреи. Старуха знала об этом и без заявлений Амелии. За высказыванием скрывалось мрачное сообщение для Сэмюэля:

«Без меня ты не нужен им».

Парень не подал вида. Сердце в груди пропустило удар.

Она знала о его задумке? Знала о грядущем предательстве? Нет. Невозможно. В чем тогда причина?

Амелия поторапливала его. Срок в полгода сузился до ближайших недель. Чем больше он тянул, тем вероятнее становилась казнь.

Сэмюэль вспомнил слова Максвелла:

«Я узнал все, что хотел».

В тот миг фея стала бесполезной для алхимика.

«Вопрос за два дня?» – ожили в памяти слова Амелии.

Сколько у Фреи осталось вопросов? Как скоро в Амелии не будет нужды?

– Ты переоцениваешь свою ценность, – произнес Максвелл. – Не знаю условий договора, но рано или поздно мисс Зилова задаст все вопросы. Тогда ты станешь бесполезна.

Владелец зеленой лавки подтвердил опасения Сэмюэля. У него осталось мало времени.

Помещение сотряс грохот. Сопровождающая Джеймса обрубила руку и вырвалась из хватки проскисиолога. Фея в желтом платье моргнула белым, растворилась водяным паром в воздухе.

Джеймс громко цокнул и отпустил руку подруги. Конечность перышком приземлилась на пол.

– Время вышло, – объявил Алекс Крилов. – Казнь обреченного откладывается до конца войны!

– Мои двери открыты для всех! – вскочил со стула Джеймс. – Союз может заключить кто угодно!

На последнем предложении он посмотрел на Сэмюэля и исчез.

– Нам тоже пора, – повернулась Фрея к продавщице. Вторая кивнула, исчезла без слов. Старуха посмотрела на парня. – Просыпайся. Сейчас.

Сэмюэль не стал спорить. Зажмурился и открыл «настоящие» глаза. Он проснулся.

Через мутное стекло пробивались лучи утреннего солнца. Взгляд выцепил Амелию на столе.

Фея поднялась на лапы и повернулась к нему.

Парень укрылся одеялом, свернулся в калачик, прислушался. Во время собрания выяснились ближайшие цели. Сэмюэль должен обмануть Фрею и как-то встретиться с Джеймсом. От проскисиолога он выведает формулы для связывания фей. Может, найдет другой кров. Старуха держала его живым из-за Амелии. Чем раньше он сбежит, тем лучше.

Сэмюэля беспокоил один вопрос:

«Имел ли он ценность в глазах Джеймса?»

Если проскисиолог искал с ним встречи из-за Амелии, все повторится вновь. Жизнь парня будет отмерять нужда в фее. Если Джеймс ценил его из-за положения «обреченного», все упрощалось и усложнялось одновременно.

Во втором случае у парня было больше времени. Но оно зависело от изворотливости. Насколько долго Сэмюэль сможет водить опытного практика за нос? Столько и проживет без ответов Амелии.

Он вспомнил первую встречу с Джеймсом. Проскисиолог не знал про Амелию и встретился с ним из-за положения «обреченного». Значит, все зависело от «лжи».

На лице растянулась улыбка. Легче казаться, чем быть. Казаться Сэмюэль умел со школы. Осталось убрать доказательства неотесанности в тауматургии. Максвелл быстро раскусил парня из-за незнания основ. Нельзя допускать подобного с Джеймсом.

Парень вслушивался к звукам дома. К шагам, разговорам, стукам посуды, шелесту бумаги. Ждал начала рабочего дня антикварной лавки и ухода Фреи.

После хлопка входной двери Сэмюэль стянул с веревки высохшую одежду и надел ее. Сдвинул щеколду, медленно открыл дверь.

Коридор пустовал, с первого этажа доносился тяжелый грохот ящиков. Продавщица переставляла товары.

Оперся рукой на стену и захромал вперед. Он останавливался перед каждой дверью, осторожно поворачивал ручку и тянул на себя. Большая часть была заперта.

На втором этаже находилось две гостевые комнаты. Первую занял Сэмюэль, вторая покорно ожидала жильца. Окно в ней так же прибили и приклеили к раме.

Парень оставил бесполезные попытки пошатнуть крепкую хватку гвоздей и клея. Шагнул в приоткрытую дверцу.

В нос ударил запах старой бумаги. С пола до потолка тянулись книжные полки, свет просачивался сквозь щели между книгами – шкаф закрывал единственное окно – в библиотеке царил полумрак.

Сэмюэль взял одну из книг. В душе теплилась надежда на учебники по тауматургии.

«История Острокийской империи», – гласили позолоченные буквы на красной обложке.

На что он надеялся? Только глупец будет хранить запрещенные тома на видном месте.

Парень вспомнил подвал. Фрея прятала все противозаконное там.

В библиотеку зашла Амелия. «Союзница» хранила молчание с пробуждения. Утаивала от всеслышущей старухи крупицы знаний. Сэмюэль понимал это и не открывал рот лишний раз. Чем меньше Фрея знала, тем больше возможностей побега у него было.

Он бегло осмотрел корешки книг. Учебники истории, биологии, химии и обществознания. Ничего полезного. Внимание привлекли сборники историй из эпохи Раскола. Смутные времена после Забвения и до открытия «настоящей истории».

Человечество бросили посреди неизвестности. Знакомые места в один миг стали чуждыми, на древних тропах обнаружили руины городов Прародителей-Всего. Детские сказки, которые заботливые матери читали детям, обратились в смертоносные заклинания. Грезы наполнились потусторонним шепотом, далекие голоса убеждали неокрепшие умы в фальшивости их жизни.

Сэмюэль мало знал про эпоху Раскола. В школе учитель истории обходил ее стороной. Учебники начинались с четыреста пятьдесят девятого года, с эпохи Царствий – нынешней эпохи. Смутные времена упоминались вскользь для рассказа о жизни Еврентия Мудрова – основателя страны.

Парень прильнул к одному шкафу. Он закрывал собой окно. Сэмюэль сделал вид, что выбирает книгу, и попробовал сдвинуть тяжелую мебель. Не вышло. С двумя руками полки могли бы поддаться. С одной – никак.

Он прикусил губу и вышел из библиотеки.

Заглянул в ванную. Убедился в отсутствии окон внутри и захромал дальше. Амелия тихо следовала за ним.

Сэмюэль внимательно обошел второй этаж. Не нашел ни одной лазейки.

Схватился за перила и опустил ногу на ступеньку. Воздух обволок тело плотной гущей. Поднял вторую ногу, попробовал сдвинуть. Тщетно. Наклонился вперед. Бесполезно. Чем дальше он двигался, тем сильнее увязал в «преграде».

– Тебе запрещено покидать второй этаж без разрешения, – раздался голос Фреи отовсюду. – Туалет и ванна есть здесь. Еду тебе будет носить Гисла. Обращайся к ней, если что-то нужно.

Чудесно. Его ограничили четырьмя комнатами на втором этаже: ванна, библиотека и две гостевые. Ничего он мог встретиться с Джеймсом в грезах.

– Тебе также запрещено ходить по снам других людей. Исключения: я и Гисла. Я знаю, когда ты спишь, и знаю, когда твоя душа падает в Закулисье. Не ответишь на связь, я убью тебя.

Чудесно вдвойне. У него не осталось возможностей. Фрея предусмотрела все.

Сэмюэль зашагал в библиотеку, схватил книгу про эпоху Раскола и вернулся в комнату. Закрыл за Амелией дверь и сел под окном. Он притворялся. Взгляд бегал от строк к мутному стеклу. Проверял толщину.

Толстое. Сможет разбить голыми руками? Нет. Кинуть предмет? Сил не хватит. Разбить заклинанием? Возможно.

Парень помотал головой. Фрея могла укрепить окна. Старуха сразу заметит заклинание и убьет Сэмюэля.

Он посмотрел на пол. Сделать дыру на первый этаж? Неизбежная смерть. Сомнений не оставалось.

Фрея закрыла очевидные пути побега. Чтобы обмануть старуху, Сэмюэль должен действовать иначе, принимать неожиданные решения, попробовать предугадать действия Фреи.

Сложно. Очень сложно. Он понятия не имел, как думали опытные практики. На что они обращали внимания и к чему готовились.

Старуха орудовала связями, подслушивала через предметы и как-то ставила незримые преграды.

Сэмюэль посмотрел на Амелию. Фея сидела неподвижно на столе и смотрела в стену.

«Допустим, есть синдесиология. Наука о связях и их взаимодействии. Практики изучают естественные связи, создают искусственные и так влияют на мир. Обычно синдесиологи плетут огромную паутину. Такие практики пускают корни и остаются на одном месте веками», – вспомнились ее слова.

Если синдесиологи пускали корни и оставались на одном месте веками, значит, их главным оружием являлись дома и жилища. Места, где они проводили большую часть времени.

Парень обреченно вздохнул. Из вывода следовало: глупо бросать вызова Фрее внутри дома. Здесь она обладала наибольшей властью.

Старуха была беззащитна в грезах вне своего кокона. Что Сэмюэль мог сделать? Подготовить оружие и напасть на нее в коконе ее внучки? Нет. Он навредит ей, но не обезоружит. Фрея убьет его после пробуждения. Взять в заложники продавщицу в коконе старухи? Бесполезно. Гисли проснется без труда.

Парень закрыл лицо рукой. Как? Как ему выбраться из этого дома?

Сэмюэль глубоко вдохнул, медленно выдохнул, вдохнул, выдохнул. Рано волноваться. Ответы Амелии выиграют какое-то время. Нельзя спешить. Он совершил достаточно необратимых поступков из-за спешки в прошлом. Пора остановиться и подумать. Пришло время хорошо обдуманных решений.

В дверь постучались.

– Обед! – прокричала Гисли.

Парень встал и захромал к двери. Для хорошо обдуманных решений требовался сытый желудок.

Глава 31. Зацепка

Фрея вернулась поздно. Входная дверь захлопнулась с грохотом, с первого этажа донесся громкий разговор старухи и внучки.

После захода солнца в сердце Сэмюэля моргнула надежда. Слабая вера в неожиданную гибель старухи.

Джеймс объявил местным практикам войну. Парень ожидал нападения исподтишка, изощренной ловушки вне дома. Он ждал многого.

Надежды не оправдались. В разговоре с внучкой Фрея назвала поездку деловой и словом не обмолвилась о засаде или о скоплении фей. Ничего необычного.

Сэмюэль уснул с чувством глубокой досады.

Ему приснился участок. Он сидел за решеткой совсем один. Ни насмешек офицеров дальше по коридору, ни тяжелых шагов, ни скрипа старых деревянных стульев. Мертвое беззвучие.

Парень осознал себя сразу. Безлюдность тревожила и пугала. С другой стороны она явно намекала на фальшивость происходящего и упрощала осознание.

Амелия показалась в залитым белизной коридоре. Без связи и приглашения. Фея спокойно вошла в комнату и села на стул в углу.

– Какие мысли? – скрестила она руки на груди. – Время убегает. Мы не можем оставаться в ее доме надолго.

– Знаю, – отмахнулся Сэмюэль. – Фрея работает со связями? Какие-нибудь ограничения? Не может же она всегда следить за мной.

– Не может, – кивнула Амелия. – У нее была бы перегрузка. Она бы не говорила и не двигалась.

– Слепые пятна?

– Нет. Она обратила весь дом в одно огромное владение. Создала в нем якорь и расширила до размеров здания.

– Значит, нужно найти и сломать якорь? – предложил он.

– Не выйдет, – покачала головой фея. – Дом и есть якорь.

Сэмюэль нахмурился. Утверждение звучало как плохая шутка.

– Это как?

– Целью заклинания может служить что-угодно, – объяснила она. – Главное, чтобы оно лежало в пределах владения или касалось его. Время, пространство, кочерга, часть трубы или даже дом. Другой вопрос откуда она берет столько маны для подпитки якоря.

– Кстати об этом, – наклонился вперед Сэмюэль. – Я кажется спрашивал уже, но ты отмахнулась. Когда у якоря иссякает мана, практик создает его заново? Вместе с формулой?

– Конечно, нет, – помотала Амелия головой. – В этом нет смысла. Обычно практики привязывают инструменты к себе для постоянной подпитки или касаются орудий для вливания маны раз в какой-то срок. Теперь понял?

– Вроде, да, – пробормотал он. – Почему они не черпают ману извне? Она же пронизывает буквально все.

– Ее слишком мало, – покачала головой Амелия. – Едва ли хватит на одну среднюю формулу. Но есть исключения. То, место откуда мы уехали. Там, где повсюду был желтый туман.

– Пейлтаун? Что с ним?

– В том графстве в воздухе витает огромное количество маны. Хватит на поддержание сложной формулы, – заявила фея. – Вернемся к Фрее. Она и ее внучка не следят за тобой постоянно. Скорее они временами проверяют тебя.

Он задумался. Фрея как-то не давала ему покинуть второй этаж. Старуха сгустила и уплотнила воздух?

– Фрея как-то поставила преграду на лестнице. Как ее обойти?

– Преграду? – переспросила Амелия. – Любопытно. Я бы помогла, но весь дом пропитывает мана этих двоих. Все смазывается в одно большое яркое пятно.

В спину вонзилась новая связь. Приглашение в кокон.

Сэмюэль толкнул дверь камеры и захромал к ближайшей деревянной двери в коридоре. Амелия пошла следом.

Они вышли в просторную комнату. Вместо голых каменных стен их встретили огромные серые кирпичи с изображениями растений. Скучный круглый стол покрылся белой скатертью, ножки закрутились в баранки и заблестели на свету. Стулья преобразились не меньше. На каждом лежала подушка с узором алых цветов.

Прошлая комната запомнилась Сэмюэлю холодностью и безразличием. У нынешней была душа. Нечто простое и человеческое.

Один из стульев занимала продавщица. Гисли сидела со скрещенными руками.

Взгляд девушки мазнул по гостям и вернулся на стену.

– Бабушка задерживается, – объявила она. – Пока займите места.

Парень сел в пяти стульях от продавщицы. Амелия заняла место справа от него.

«На этот раз ее кокон», – заметил Сэмюэль.

Он внимательно осматривал окружение. Обстановка многое говорила о хозяйке.

Фрея убрала все лишнее, оставила скучную мебель и голые стены.

Гисли украсила комнату. Девушка потрудилась добавить уют и красоту под свой вкус. Под потолком висели картины живописных мест: набережная, лес, пустыня.

– Всегда любила гулять по людским коконам, – начала Амелия и ткнула пальцем в сторону Гисли. – Вы любите представлять места, в которых никогда не были. Или никогда не побываете.

Продавщица громко вздохнула.

– И?

– Ничего, – развела фея руки в стороны и нечаянно коснулась плеча Сэмюэля. – Не настроена на разговор? Неужели нет вопросов для Почтенной?

– Упиваешься собственной значимостью? Вижу, тебе очень нравится этот титул.

Амелия сжала кулаки.

– Я его обожаю, – произнесла она. – Подумай о тайных знаниях. Давно забытых практиках. Я знаю много всего и готова поделиться этим за достойную плату.

– Ты издеваешься? – фыркнула Гисли. – Пытаешься подкупить меня? Правду говорят, чем дольше живет фея, тем она безумнее.

Сэмюэль молча думал о каждом слове Амелии. У этого разговора был смысл. Фея передала ему послание, втиснула его между строк.

Он прокручивал беседу снова, снова, снова, снова и снова.

«Вы любите представлять места, в которых никогда не были. Или никогда не побываете».

Подсказка? Явная слабость?

Парень обвел комнату взглядом. Места, в которых она никогда не побывает. Под описание подходили картины. На них воображение Гисли изобразило пейзажи.

Она никогда не побывает в пустыне? В лесу? Слишком далеко. На набережной? Близко. Почему она не побывает на набережной? Ей запретили покидать дом?

– Время оставляет шрамы, – согласилась Амелия. – Особенно время в пустом мире.

– Ну заплачь. Закати истерику или еще что. Давишь на жалость? Серьезно?

– Ищу точки соприкосновения, – сдалась фея. – Фрея выжгла в тебе все чувства? Превратила в бездушный механизм? Такой же как она сама?

Гисли на секунду замолчала в поисках ответа.

– Жалкий трюк. Не могла придумать что-то получше?

За спиной раздался тяжелый топот. Бледная костлявая рука опустилась на плечо и надавила.

Сэмюэль резко поднял взгляд. Слева от него стояла Фрея.

– Гисли, комнату, – приказала она.

Продавщица молча посмотрела на стену. Серые кирпичи собрались в деревянную дверь.

Старуха повернулась на Амелию.

– Фея за мной. А ты, – рука на плече сжалась, острые ногти впились в кожу через одежду. – Сиди смирно.

– Что случилось, Фрея? – поднялась со стула Амелия. – Джеймс подпортил настроение?

– Сейчас мне настроение портит твое лицо, – выплюнула старуха. – Поторопись. Твой дружек воняет на все Закулисье.

Фея прошла за спиной Сэмюэля. На секунду она остановилась и растерла его плечо. Место, которое сжала старуха.

Они вошли в созданную Гисли комнату.

Сэмюэль повернулся к продавщице. Амелия дала достаточно подсказок. Теперь все зависело от него.

Парень помахал девушке, привлек внимание.

– Здравствуйте, мисс Зило...

– Гисли, – отрезала она. – Вежливость – дешевый трюк всяких пройдох. Даже Джеймс не опускается до такого.

Сэмюэль нахмурился. Вспомнил собрание практиков.

– Он же обращается ко всем «госпожа» и «господин». Разве не так?

– Явная насмешка, – махнула Гисли. – Он знает, как мы относимся к нему, и специально так говорит.

– А Максвелл Илинов?

– Мерзкий сноб, – поморщилась продавщица. – Дворняга, подражающая породистым.

Разговор зашел в тупик. Сэмюэль не умел общаться и находить общий язык.

Он прикусил губу.

– Мне нравятся картины, – сказал парень.

Гисли не ответила.

«Чулять. Что ж ты такая неразговорчивая?» – мысленно пожаловался.

– Больше всего мне нравится лес, – повернулся к картине Сэмюэль. – При взгляде я чувствую покой и умиротворение. Там безлюдно. Время, будто, застыло. Целая вечность на размышления.

Продавщица приподняла бровь.

– Чего ты добиваешься?

– Что?

– Какова твоя цель? – переспросила она. – Сначала твоя фея, теперь ты. Что вам надо от меня?

– Я... – запнулся Сэмюэль.

Слова встали комом в горле. Что он хотел сказать?

Посмотрел на Гисли. Молодая. Его возраста или младше.

Он хотел надавить на ее слабость. Сыграть на желании покинуть дом. Обмануть ровесницу ради собственной выгоды.

На языке развернулось горькое отвращение. Мерзость. Взгляд скользнул по продавщице. Она была живым человеком с мечтами и желаниями. Сэмюэль давил на больное, на глубокие чаяния. Мерзость.

Вспомнился последний разговор с троицей друзей. С Заком, Майлдом и Кью. Сэмюэль без раздумий пошел путем угроз. Позже он ощутил неправильность и отвращения к себе.

Сжал пальцы в кулак и решительно посмотрел Гисли в глаза.

– Я хочу покоя, – признался он. Парень не переступит черту. Не сегодня.

Фея дала подсказки, выстлала путь к побегу. Нужно пройти его. Подумать и перешагнуть совесть, человечность и чувства. Принять образ жизни практика и стать хладнокровным чудовищем, как Фрея, Максвелл и Амелия.

Желал ли этого Сэмюэль?

Нет. Он хотел бросить все и сбежать.

«Я покину столицу. Поселюсь в какой-нибудь глуши и никого не трону», – ожили сказанные Максвеллу слова.

С него довольно опасности. Довольно тревоги и волнения за свою жизнь.

Трусливо? Конечно. Он обычный человек. Спокойная старость лучше мучительной смерти в молодости.

– Хочу сбежать в лес, построить дом и прожить до старости, – продолжил Сэмюэль. – Спокойная, мирная жизнь. Такого итога я желаю всем сердцем.

Гисли не ответила. Парень протянул девушке руку.

– Прошу, помоги мне сбежать. Мне нет дела до войны и Джеймса.

– Что насчет феи? Бабушка сказала, что поможет изгнать ее.

– На том собрании Фрея ясно дала понять: моя жизнь для нее ничего не стоит, – заметил он. – Она вытянет из Амелии нужные знания и избавится от нас двоих. Это разумное решение, нежели помогать мне.

– Согласна, – кивнула Гисли. – В твоих словах есть зерно истины.

– Значит...

– Зачем мне помогать тебе? – перебила продавщица. – Зачем рисковать ради незнакомого практика.

Сэмюэль прикусил губу.

– Потому что я не практик, – заявил он. – Я обычный человек, который совершил много ошибок. И сейчас я пытаюсь их исправить.

– Жалкий трюк...

– Я не прошу жалости, сочувствия или еще чего. Мне нужна помощь. Содействие, – наклонился парень вперед. – Помоги мне сбежать из дома. Это все о чем я прошу.

Дверь громко распахнулась. Из темного прохода вышли Фрея и Амелия.

Старуха повернулась на Сэмюэля и произнесла:

– Просыпайся. Сейчас.

Он так и сделал. Зажмурился и открыл глаза. Сэмюэль раскрыл Гисли мысли о побеге и ждал помощи. Надеялся, что его слова откликнуться в ее душе.

Фрея хлопнула входной дверью на первом этаже, Гисли заступила за стойку и полезла разгружать ящики. До Сэмюэля доносился грохот.

Парень хромал по второму этажу, ходил взад, вперед, взад, вперед, забредал в библиотеку, брал книгу по истории и пролистывал и пролистывал, давал глазам зацепиться за что-то.

Гисли поднялась наверх с подносом в руках. Продавщица молча оставила еду перед дверью и спустилась вниз.

После трапезы Сэмюэль встал перед лестницей и шагнул вниз. Нога увязла в незримой преграде. Наклонился вперед, нос погрузился в невидимую стену, глубоко вдохнул, проверял одну мысль. Спертый воздух побежал от носа в легкие.

Слова Амелия убедили парня в том, что Фрея не следила за ним постоянно. Гисли – то же. Иначе они бы стояли на месте все время.

Гисли без усилий поднималась и спускалась по лестнице. Значит, завеса или пересоздавалась или существовала для одного Сэмюэля. Первому противоречили все знания о тауматургии. Практики искали наиболее действенные решения своих задач. Развеивание и сплетение воздуха не подходили под определение «действенного решения». Сэмюэль спокойно вдыхал «уплотненный» воздух.

Ему мешало что-то другое.

Парень бросил взгляд на Амелию. Фея стояла позади него и наблюдала за бесплодными попытками.

Он указал на нее пальцем и ткнул на лестницу. Амелия поняла без слов. Комок темно-фиолетового меха проскочил под ногами и беззаботно опустился на ступеньку. Одну, вторую, третью, четвертую.

Сэмюэль шагнул следом, нос уперся в вязкий воздух. Для феи не существовало никакой преграды, старуха ограничила вторым этажом его одного.

Парень сел перед лестницей и почесал макушку.

Связи. Фрея привязала его ко второму этажу. Каким образом? Создала связь с душой?

Нет. Амелия бы заметила. С одеждой?

Он стянул серо-черный плащ и наклонился. Протянул вперед руку, преграда остановила ее. Не плащ.

Перепробовал всю одежду. Очередь дошла до трусов. Сэмюэль надел поверх голого тела штаны и... Преграда исчезла.

Парень не знал: радоваться или злиться. Старуха нацепила поводок на предмет, который он снимет последним. Умно и подло.

Отлично. Он достиг одной цели. Нужно затаиться и обдумать следующий ход. Нельзя спешить.

Фрея не заперла Амелию на втором этаже. Старуха дала фее разрешение? Может, забыла? Неважно. Амелия разведает обстановку внизу, чтобы в будущем Сэмюэль знал, куда идти.

На первом этаже загремели тяжелые шаги. Сэмюэль схватил трусы, ввалился в комнату, подождал Амелию и закрыл щеколду.

– Ужин! – прокричала по ту сторону Гисли.

Через дверь послышались бряцание посуды и удаляющаяся поступь. Продавщица оставила поднос.

Он открыл дверь и затащил еду внутрь. Приступил к трапезе.

Решение найдено. Осталось узнать, когда Фрея не следила за ним, и сбежать.

«Нет. Нужно сделать еще кое-что», – вспомнил Сэмюэль.

Парень собирался встретиться с Джеймсом. Ему нужно сплести из правды удобную ложь для проскисиолога, чтобы набить себе цену. Он должен вести себя как опытный практик.

Сэмюэль прокручивал в мыслях поведение Максвелла и Фреи. Как владелец зеленой лавки раскусил его?

«Только самоуверенный дурак войдет без защиты в дом практика. Или новичок. Вы – второй случай», – пронеслись слова Максвелла.

Нельзя входить в жилище практика. Что еще?

«Не сильно полезно. И ненадежно. Просто из любопытства: на что вы надеялись?»

Гисли удивилась зачарованному камню. Удивилась ничтожности единственного оружия.

Сэмюэль нуждался в инструментах для защиты и оружие для нападения. Это сложнее, чем не входить в дом. Парню нужно зачаровать несколько предметов. Создать и привязать простые формулы, выдать их за страшное оружие. Смешно и рискованно. Самоубийственно.

О настоящем оружии он не мечтал. Ни знаний, ни заклинаний, ни «громоотводов» у парня не было.

За окном смеркалось. Сэмюэль укрылся в одеяло и провалился в грезы.

Ему второй раз приснился безлюдный участок. Амелия явилась спустя секунду.

Они обсудили дальнейшие действия. Парень попросил фею разведать первый этаж и запомнить все выходы из дома. Амелия согласилась. Чудесно.