Текст книги "Загадка тауматургии (СИ)"

Автор книги: Виктор Борзов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 38 страниц)

– Какое совпадение, – раздался за спиной искаженный голос. Парень замер. Несмотря на искажение, он узнал его. Голос принадлежал человеку, которого Сэмюэль боялся встретить больше всего. – Как раз о вас вспоминал, мистер Берислави.

Парень обернулся. В десяти метрах был Герман Вилбов. Охотник за мистикой носил черный плащ. Лицо скрывал противогаз. Офицер сидел на велосипеде, но спешился и зашагал вперед.

– Добрый вечер, мистер Вилбов, – поприветствовал Сэмюэль.

– Ого, – поравнялся с парнем охотник за мистикой. – Как вы узнали меня в этом?

Он постучал по линзам противогаза.

– По голосу.

– У вас хорошая память. Помочь? – указал Герман на портфель.

– Нет, спасибо, – поморщился Сэмюэль. – Думаю, нам не по пути.

– Вы идете на Свалку неудач?

Парень нервно сглотнул.

– Да, – кивнул он.

– Тогда по пути, – донесся сквозь фильтр смешок. – Не откажете же вы старику в прогулке?

Глава 18. Прогулка

Сэмюэль и Герман брели вдоль тротуара. Ноги парня утопали в желтом смоге по колено, а охотника за мистикой туман словно обступал. Резиновые колеса слегка подпрыгивали на кочках. Так же как руль и руки офицера на нем.

Каждую секунду велосипед скрипел. Из-за этого взгляд Сэмюэля нервно метался между транспортом Германа, самим офицером и дорогой. Парню казалось, что охотник за мистикой собирался выхватить пистолет. В горле давно разверзлась пустыня, а сердце отбивало в груди яростный ритм.

В последние дни это состояние стало обыденностью для Сэмюэля. Он ощущал тревогу почти везде. Даже во сне. И только квартира Дерека оставалась островком покоя посреди океана волнения.

– Вы давно в графстве? – спросил Герман. Офицер повернулся на парня и посмотрел сквозь круглые линзы. Через мутное стекло Сэмюэль с трудом разглядел глаза.

– С рождения, – приобнял он себя одной рукой. – А вы?

– Приезжий, – послышался вздох через фильтр.

– Из соседней баронии?

– Фельтшир-Ливеньтауна, – поправил Герман.

Сэмюэль нахмурился. Жители бароний приезжали в Пейлтаун в поисках лучшей жизни. Ни одна барония не давала тех возможностей, которые были у графств. Работа, хорошее жилье, большой выбор лавок. Здесь кипела жизнь. Поэтому все и стремились сюда. Но так было на бумаге.

В Пейлтауне приезжие получали неизлечимые болезни и изматывающую работу на заводе. Если кто и выживал больше пары лет, оседал в графстве на всю оставшуюся жизнь без надежды уехать.

У слов Германа не было смысла. Если графство походило на кипящую кастрюлю, то столица маркизата и вовсе напоминала котел. Магазины, рынки, десятки предприятий, конный экипаж. О последнем Сэмюэль многое слышал, но никогда не видел. Только на рисунках в книгах и на плакатах в театре. Парень горел желанием услышать стук копыт и радостное гоготание лошадей. А езда на таком и вовсе была детской мечтой.

– Беда с деньгами? – предположил он.

– Отец оставил приличное наследство, – покачал головой Герман. – Это личное.

– Ясно.

– Вы знали, что подобные графства крестят «газовыми колпаками»?

– Нет, – ответил Сэмюэль. А затем осознал. – Подобные? Есть и другие?

– Полно, – усмехнулся офицер. – Раскиданы по всей стране.

– А, наверное, настроили во время войны.

– Мимо. Насколько я знаю, они существовали с основания страны. Все «газовые колпаки» схожи в одном. Везде вспыхивают болезни. Где-то раз в столетие, а где-то и вовсе только один раз.

– И Пейлтауну явно не повезло, – догадался парень.

– Вы даже не представляете. Худшее из худших. Графство цепляет болезни, как бродячая собака блох!

Сэмюэль неловко усмехнулся.

– Кстати о болезнях, – покачнулся вперед Герман и бросил взгляд на пустой рукав плаща. – Как ваши дела?

– Трудно. Но дальше будет лучше.

– Весьма печально, – в голосе офицера проскочила искренняя грусть. – Вам точно не нужна помощь?

На последнем предложении Герман кивнул на портфель Сэмюэля. Темная сумка висела на запястье и при шаге билась об трость. Кожаная ручка сильно натирала, а кисть изнывала от лежащего внутри груза.

Парень был слаб и истощен. Рука уже угрожала отвалиться. Завтра она будет болеть. Но это завтра. Сейчас Сэмюэль хотел лишь пережить эту ночь.

– Думаю, я сам, – покачал головой парень.

Герман замолчал на пару секунд, а затем произнес:

– Я настаиваю.

– Спасибо, но все же...

– Это приказ, мистер Берислави, – холодным тоном скомандовал офицер. Остановился. – Положите портфель в корзину велосипеда.

Сэмюэль прикусил губу.

«Чулять», – подумал он.

Парень передал охотнику за мистикой трость, а сам скинул сумку в корзину.

– Благодарю, – вернул Герман трость и щелкнул замком портфеля.

На пару секунд Сэмюэль забыл, как дышать.

Герман молча рассматривал содержимое. Затем правая рука медленно потянулась к карману брюк. Плечи офицера заметно напряглись. Парень повернулся боком. Он готовился бежать.

Но рука охотника за мистикой замерла на полпути и поднялась к противогазу. Палец коснулся подбородка, места, где был подбородок. Следом Герман задумчиво постучал по фильтру. Бросил взгляд на Сэмюэля.

– Объяснитесь.

– Рогокошка и фонарик, – ответил парень.

– Вижу, – вздохнул офицер. – Почему в портфеле у вас труп?

– Я... я, – запнулся Сэмюэль. Он в панике подбирал слова. – Я подобрал труп в улье и взял с собой.

– Зачем? – шагнул к нему Герман.

– Видите ли... животные разносят болезни, поэтому... оставлять их рядом с людьми – не самая здравая затея.

Парень вертелся, как пойманная в сети змея. Проклятие вестника обрывало ложь, если она проскакивала в предложении. Но когда Сэмюэль выдавал две не связанные друг с другом мысли, каждая из которых была правдой, проклятие дремало. Он пользовался этим. Собеседник сам достраивал связь.

– Вы взяли труп рогокошки и решили унести его подальше от людей. На Свалку неудач, – заключил охотник за мистикой. – Правильно я вас понял?

Сэмюэль кивнул. Вестник запретил ложь говорить. Жесты остались доступны. Парень подозревал, что и писательство тоже.

– Понятно, – с облегчением вздохнул Герман. – Отличная работа, мистер Берислави. Уверен, большинство пройдет мимо разлагающегося тела и оставит работу на других. Кстати о разложении.

Офицер глянул в открытый портфель.

– Не вижу следов, – стянул противогаз. Сэмюэль увидел лицо старого охотника за мистикой. На лбу блестели частые капли пота. Герман глубоко вдохнул. – Даже запаха нет. Как давно вы нашли его?

– Сегодня, – ответил парень.

Герман прищурился.

– Как давно вы нашли труп, мистер Берислави?

«Не услышал? – недоумевал парень. Тело он подобрал сегодня утром. – Чулять! Нашел-то я их на прошлой неделе!»

Дерек показал Сэмюэлю заброшенный улей в прошлое воскресенье, поэтому проклятье заглушило ответ. Парень нервно сглотнул.

– В воскресенье.

– Чудно, – задумчиво протянул офицер и еще раз принюхался. – Может чучело?

Сэмюэль пожал плечами.

– Чучело или нет, оставлять тело не лучшая задумка, – ответил он.

– Тут я с вами согласен.

Герман защелкнул замок портфеля и покатил велосипед вперед. Парень мысленно поблагодарил офицера, что тот не спросил про фонарик. Сэмюэль не верил в свою смекалку настолько.

Остаток пути они прошли молча. Когда прямоугольные силуэты ульев сменили бесформенные палатки, к скрипу велосипеда прибавились шебуршания, треск костров, громкий храп и стоны. Висящие над землей огни уличных фонарей обрывались здесь. Вместо них, из темного смога светили тусклые оранжевые точки. Они застыли в паре сантиметрах над землей. Меж горящих шаров изредка пробегали тени. Большие и малые.

На Свалке неудач доживали не только бывшие работники завода. Эпидемии косили людей без разбора. Часто вместе с отцом погибала и жена. А дети, оставленные и никому не нужные, отправлялись в приют при храме Пятерни. Там они доживали до четырнадцати и либо становились послушниками, либо выбрасывались, как мусор. Мест в приюте на всех не хватало, поэтому те, кому повезло меньше, сразу шли на Свалку неудач.

– Подождите чуть-чуть, – скомандовал Герман и свернул к одной из палаток.

Смог проглотил фигуру офицера, остался лишь темный силуэт. Он удалялся, становясь все меньше и меньше.

Сэмюэль приобнял себя. Разговор отвлек от осознания ужасного положения. Теперь, когда охотник за мистикой отошел, парень варился в собственном соку. На сцену разума вышли тревога и паника. Выступление началось.

«Он же не пойдет со мной до конца? До заброшки? – подумал он. – Да, верно. Это лишено смысла. Он пришел сюда расспросить бродяг, а я просто попался по пути. Да, все хорошо. Мы скоро разойдемся».

– Мистер Берислави! Подойдите сюда! – послышался из тумана выкрик Германа.

Сэмюэль помотал головой, отгоняя мысли. И захромал в смог.

В десяти метрах от тротуара из земли росли палатки. Куски ткани, насаженные на металлические штыки. Стены из деревянных коробок, заполненных землей. Пыльные ковры вместо дверей. Люди строили жилища из чего попало.

Герман стоял рядом с навесом. Парень увидел два металлических листа, сложенных домиком. С краев свисали слои разорванной в лоскуты ткани. Заменяли стены.

Сэмюэль поравнялся с офицером и посмотрел внутрь навеса. Там царила тьма. Уличный свет высекал узорчатые ковры и сидящего мужчину.

Первыми парень заметил ноги. Почерневшие ступни с длинными черно-желтыми ногтями. Две пары штанов. Одни были настолько дырявыми, что Сэмюэль сначала принял их за короткую юбку.

Мужчина держал на груди дрожащие руки. Пальцы напоминали клубни картошки. Из разбухшей серой кожи росли белые «глазки». На голове серые длинные волосы торчали в разные стороны, а по бороде ползла седина. Лицо мужчины было красным, как после долгой попойки. Он держал глаза закрытыми. От одного вида парня чуть не вырвало.

В нос ударил запах мочи и гнили. Живот болезненно скрутило.

– Смотрите, – спокойно произнес Герман. Сэмюэль нахмурился, но затем понял: офицер говорил с мужчиной.

Синие веки распахнулись. Глаза светились золотом и напоминали пару солнц во время затмения. Зрачок содрогался, форма постоянно менялась. Казалось, он вот-вот лопнет.

Губы мужчины задрожали, а по щекам побежали кровавые слезы. Он морщился и шипел, будто смотрел через силу.

«Нетлеющие глаза», – понял Сэмюэль.

Каждая болезнь была неповторима. Название давали по самому яркому признаку. Эпидемия Нетлеющих глаз начиналась со светящихся белков. Вскоре свет переходил на радужку, обращал ее в маленькое солнце. Жертва не выдерживала долгого взгляда из-за жуткого жжения. Затем боль проходила, а глаза покрывались блестящей пленкой и твердели. После тело начинало медленно гнить изнутри. Болезнь вычищала всю «начинку», оставляя только пустую оболочку из костей, мышц и кожи. Куклу. В самом конце от бедолаги оставались только светящиеся глаза.

– На него, – указал на парня Герман. Мужчина повернулся на Сэмюэля.

– Не... знаю, – простонал бродяга. – Темно... Было слишком... темно.

– Как выглядел второй? – не отступал охотник за мистикой.

– Большой... толстый и... ворчливый! Спать мешал.

– Это точно Андреа Синков. Но кто второй?

– Не... знаю, – повторил мужчина. – Прошу... хватит. Больно!

– Благодарю. Вы сильно помогли, – кивнул Герман, и веки бродяги упали, словно были налиты свинцом.

Офицер достал из кармана плаща маленький мешочек. Он звенел при движении. Открыл и достал пять медных нилов.

– Раскройте ладони, – скомандовал Герман. Бродяга развернул дрожащие руки, потянулся вперед. И охотник за мистикой разжал кулак, позволяя монетам упасть.

Мужчина приоткрыл левый глаз.

– Спасибо... большое. Спасибо...

– Идем, мистер Берислави, – отвернулся от бродяги офицер. – Нужно успеть до ночи. Не хочу вас задерживать.

Они обошли еще нескольких обитателей Свалки неудач. Те ничего не видели. Первый попавшийся мужчина оказался самым внимательным. Кто-то пытался провести Германа, чтобы получить вознаграждение. Но показ пистолета заставил передумать.

– Когда я изучал «газовые колпаки», нашел кое-что необычное, – сказал охотник за мистикой. Сэмюэль и Герман удалялись от одной из палаток. – Знаете кто такой нулевой пациент?

– Первый заболевший, – ответил парень.

– Именно. Так вот, где бы эпидемия ни вспыхивала, нулевой пациент всегда чем-то болел. Обычная простуда, ветрянка или грипп. Легкий недуг стремительно перетекал в новую болезнь.

Сэмюэль кивнул. Он не знал об этом.

– И еще, – добавил офицер. – В «газовых колпаках» никогда не вспыхивали эпидемии одновременно. Словно кто-то кидал дротик, и куда попадал, там и рождалась новая болезнь.

– Не совсем понимаю, что в этом необычного?

– Просто забавное совпадение, – пожал плечами Герман. – Только и всего.

Обход занял много времени. Вечер уполз со сцены, уступив место ночи. Весь мир сжался до пары метров вокруг Сэмюэля. Он видел только охотника за мистикой. Фонарик в корзине велосипеда не сильно помогал. Светящиеся оранжевым точки костров уменьшились и напоминали далекие звезды.

Парень сглотнул. Воспоминания о роковой ночи вновь ожили в сознании.

– Вы закончили? – спросил Сэмюэль.

– Да, – кивнул Герман.

– Думаю, на этом...

– Нет, нет, мистер Берислави, – сказал охотник за мистикой. – Вы сильно помогли мне, и я хочу отплатить вам.

– О боги, спасибо, но...

– Возражения не принимаются, – отрезал офицер. – Знаете, я захаживал сюда совсем недавно. На разведку, так сказать. И один из местных поведал мне, что есть один улей. Неприступная крепость. И в эту крепость могут входить только двое. Дерек Нейви и вы. Это правда?

Сэмюэль прикусил губу.

– Улей?

– Да, заброшенный. Не туда ли вы держали путь до нашей встречи?

Парень помотал головой.

– А вот врать нехорошо, мистер Берислави. До солнцеглазово я поговорил с другим. И вот он сказал, что вы сегодня оставили в том улье мешки.

Сердце ушло в пятки.

– Мешки? Оставил? Я?

– Сам не поверил, – усмехнулся Герман. – Зашли с целой связкой, а вышли без. Вернее, только с парой мешков. Не думал, что вы так сильно волнуетесь за жизни других людей. Только подумать. Собирать по всему графству трупы животных и складывать в мешки. Да вы герой! Ни одна туша не скроется от вас. Какой бы крупной она ни была, верно?

– Я...

– Не нужно объяснений, мистер Берислави. Ведите.

И Сэмюэль повел. Зашаркал туфлями по дороге. Воспоминание о той ночи не просто ожило, оно захватило парня. Все повторялось точь-в-точь. Ночь. Свалка неудач. Он ведет кого-то на заброшку.

Безвыходность давила. Удушала холодными цепями на шее. Сэмюэль нервно поглаживал указательным пальцем ручку трости. Обводил все неровности и бугры. Царапал ногтем.

Когда из темноты показался улей, сердце пропустило удар.

«Убить, – возникла мысль. – Я должен убить его. Так же как Свинкова. Иначе никак».

Они зашли на первый этаж, и Герман взял из корзины фонарик. Направил Сэмюэлю под ноги.

«Лестница, прошу, упади», – взмолился он.

Парень поднялся на второй, и произошло непредвиденное. Дими всегда встречала гостей угрозами. Рогокошка прыгала перед пришедшим и яростно шипела. Так было в прошлые разы. Поэтому Сэмюэль ожидал этого.

Герман поднялся вслед за парнем. Велосипед охотник за мистикой оставил внизу. Когда круг света высек пол под ногами, Сэмюэль увидел летящую в него маленькую фигуру. Нечто темно-фиолетовое вгрызлось в левую ногу.

Парень отшатнулся от неожиданности. А когда по ноге разошлась волна боли, упал и вскрикнул. Взгляд мигом пронзил нападающего. Это была Дими. Комок грязно-фиолетового меха в приступе ненависти разрывал штанину. Вскоре по ноге потекло что-то теплое. Кровь.

– Мда, – раздраженно цокнул Герман.

В следующую секунду все стихло. Сэмюэль не сразу понял, что случилось. Оглушительный грохот снес звуки, оставив только протяжный писк. Вспышка яркого света на миг озарила лестничную клетку.

Дими отлипла от ноги парня и теперь валялась рядом. Лапы и пасть покрывала кровь. А под туловищем росла лужа. Рот то открывался, то закрывался. Черные глаза смотрели в одну точку перед собой. Грудь вздымалась и опускалась. Она еще была жива.

Сэмюэль отполз на пару метров. Герман шагнул ближе. В правой руке офицер держал пистолет.

– Нужно избавить от страданий.

Дими резко дернула голову в сторону черной туфли охотника за мистикой. И щелкнула челюстями.

– Будь по-твоему, – направил он на рогокошку ствол и спустил курок. Прогремел еще один оглушительный выстрел. – Пусть Семя Гнили упокоит твою душу.

Герман подошел к Сэмюэлю.

– Вы как? – подал руку.

– Не знаю, – честно ответил парень и принял помощь. Затем поморщился. Боль обжигала ногу.

– Удивительно, – продолжил офицер. – Впервые вижу, чтобы рогокошка на кого-то напала.

Сэмюэль ничего не ответил. Он посмотрел на мертвую Дими. В сердце кольнула вина. Парень не сильно привязался к рогокошке. Но Дерек подкармливал семейство каждую неделю. Сэмюэль чувствовал вину перед ним.

«Дети», – подумал парень и прислушался. Тишина. Детеныши разбежались в страхе от выстрелов.

– Не двигайтесь, – скомандовал Герман. Офицер опустился на колени и обвязал рану марлей. – Вот так. Всегда ношу с собой на всякий случай. Пошли?

– Да, – потерянно протянул Сэмюэль.

– Здесь только одна целая квартира?

– Да.

– Ведите.

– Да.

Парень толкнул весом хлипкую дверь и захромал вдоль коридора. Крепко сжал в ладони ручку трости. Приготовился для замаха. Он не совершит ту же ошибку второй раз. Сэмюэль хорошо помнил размеры коридора и ванны. Сейчас парень не промахнется.

В нос ударил знакомый запах смерти. В животе закрутила боль. Сэмюэль медленно открыл дверь и вошел в ванную. Встал вполоборота.

Круг света дополз по ног парня, и он увидел потемневшее пятно крови. Крепко сжал зубы. Сэмюэль задержал дыхание и...

Когда Герман вошел в ванную и обвел светом, стало понятно: труп Андреа исчез.

Глава 19. Без выбора

Сэмюэль прожигал взглядом кровавое пятно. Оно высохло и, казалось, выросло. Рядом виднелись кляксы поменьше, а на стенах краснели еле заметные брызги.

Парень не верил, отрицал всей душой. В нем боролись два чувства. Облегчение и тревога. Охотник за мистикой не увидел труп – это успокаивало. Но тело куда-то исчезло. Воображение рисовало причины: от невероятных до ужасающих.

Ходячих мертвецов не существовало. Даже тауматургия не возвращала душу почившего в тело. Сэмюэль помотал головой.

«Амелия, – пришла другая мысль. Кто-то подселил в труп отголоска или фею – так тело и ушло отсюда. – О чем ты вообще думаешь? Дими бы не пропустила сюда никого. Или что-то случилось?»

Рогокошка напала на него без разбора. Набросилась в порыве ярости. Насколько знал Сэмюэль, Дими так не поступала. Она сначала угрожала и только затем кидалась.

«Что-то случилось, – понял он. – Что-то очень плохое».

– Кому-то сильно не повезло, – послышался искаженный голос Германа за спиной. – И не один раз.

Парень увидел, как прыгал круг света со стенки на стенку. Останавливался на пару секунд на каждом пятне крови.

Сэмюэль нервно кивнул.

– Забавно, – усмехнулся офицер.

– Что?

– Здесь явно разделали тело. Очевидно.

Парень медленно повернулся на охотника за мистикой. В левой руке он держал фонарик, а правая сжимала пистолет. Ствол смотрел на живот Сэмюэля. Указательный палец поглаживал курок.

«Обречен, – осознал парень. – Я был обречен с самого начала».

Мысли об убийстве оказались дурацкой шуткой. Забавой ценою в жизнь. Нападение закончилось бы выстрелом. И встретил бы он конец там же, где Андреа Синков. Действительно, шутка. Только Сэмюэль не засмеялся.

– Эту ночь вы проведете за решеткой, мистер Берислави.

– Но работа, – протянул парень.

– Какая работа? – спросил Герман. – Вы не понимаете, что происходит. Андреа Синков пропал. И вы – один из подозреваемых. А с этой секунды – главный.

– П-почему? – выдавил Сэмюэль.

– Вот, – обвел кругом света офицер. – Слишком много крови для животных. Или тут полегла дюжина, или один человек.

– Но при чем здесь я? – не отступал он.

– Последними входили в улей вы и Дерек Нейви. Не исключаю: вам просто не повезло. Завтра допросим и вас и мистера Нейви.

– Бред! При чем здесь вообще Андреа Синков? Я-я ничего не сделал!

– Мы выясним завтра, – зашагал спиной охотник за мистикой. Он медленно вышел из ванной, освободил проход для Сэмюэля и забрел в гостиную. Герман не отрывал взгляда от парня. – А пока переночуете у нас.

– Меня уволят! – не унимался он. Сэмюэль случайно убил Андреа и призвал фею. Все ради работы. Парень не видел своей жизни без завода. Откуда возьмутся деньги на квартиру и продукты? Одежда сама не прилетит. А лекарства? Что если Сэмюэль заболеет?

Он услышал треск. Отдаленный и глухой.

Работа яичной скорлупой защищала рассудок, дарила уверенность и оберегала разум. После укуса защита пошатнулась. Увольнение зажало скорлупу в тиски, но убийство Андреа ослабило их. Призыв Амелии не сыграл роли. Сладкие речи обнадежили и не оправдались. Сэмюэль вышел в ноль.

Подозрение в убийстве ударило тяжелым молотом. Полностью раздробило защиту, и содержимое – хрупкий рассудок – расплескалось вокруг.

Парень сжал челюсти. Зубы болезненно заскрипели.

– Без глупостей, – предупредил Герман. – Обещаю, когда подозрения снимут, вы вернетесь на работу.

– Чушь! – выкрикнул Сэмюэль. – Это клеймо! Со мной никто не захочет иметь дело!

– Все зависит от вас, – помотал головой офицер. – Гнев не ваш друг, мистер Берислави. Сейчас у вас все равно нет выбора.

Нет выбора. Слова эхом разнеслись в мыслях. Нет выбора. Выбор. Сэмюэль потерял его давным-давно. После призыва Амелии? Нет. Тогда он искал исцеление. После убийства Андреа? Мимо. Парень только защищался. Нет. Выбор Сэмюэль потерял после укуса Немо. Даже раньше. После дневника. Проклятая книга определила весь путь.

«Ненавижу, – отозвалось в мыслях. – Ненавижу».

Он бросил взгляд на офицера. Герман выглядывал из прохода в гостиную, светил парню под ноги. В правой руке блестел пистолет.

«Нападать глупо, – решил. – Что делать?»

– Вы идете? – поторопил охотник за мистикой.

– Да, – бросил Сэмюэль и захромал вперед.

«Не сбежать из-за хромоты. Не отбиться из-за слабости. У меня действительно нет выхода», – мысленно усмехнулся он.

Замер и обернулся. Тьма уже поглотила ванную – Герман двигал круг света за парнем. Мрак укрыл кровавое месиво внутри, но оно отпечаталось в памяти.

«Мистер Нейви был здесь. Расчленил тело и убрал куда-то, – понял Сэмюэль. – А книги?»

Герман ничего не сказал про книги. Значит, Дерек забрал их. Унес вместе с останками.

Парень прикусил губу. Он разочаровался в себе. Не столько само убийство, сколько отношение родного человека волновало Сэмюэля. Только сейчас пришло осознание: он боялся потерять Дерека. Единственного человека, на которого полагался.

Взгляд устремился вперед, вдоль коридора.

«Подождите еще чуть-чуть, мистер Нейви, – подумал он. – Нас ждет долгий разговор. Я выберусь. Вы только дождитесь».

И Сэмюэль зашагал вперед.

– Что будет дальше? – спросил парень, когда они вышли из квартиры.

– Утром мы обыщем это место. Снимем отпечатки, – холодно объяснил Герман, словно зачитывал новичку инструкцию. Охотник шагнул к лестнице. – Если ничего не найдем, вас отпустят. И вы пойдете на работу.

– Ясно.

– Вы несли сюда тело рогокошки, – вспомнил офицер. – Стойте на месте. Сейчас подниму портфель.

Сэмюэль замер. А Герман спустился на первый этаж. Охотник за мистикой ни разу не обернулся на парня. Настолько он верил, что тот не сбежит. Напрасно.

Когда голова офицера нырнула во тьму, Сэмюэль окинул взглядом лестничную клетку. Темнота плотной шторой укрывала все. Парень видел бьющие из дыр в полу лучи света. Посмотрел на стены. В черных полотнах зияли темно-желтые кляксы. Он с трудом заметил их.

«Глупо, – подумал Сэмюэль. – Разобьюсь или чего похуже».

Через минуту Герман поднялся на второй этаж. В правой руке вместо пистолета он держал портфель.

– Держите, – протянул охотник за мистикой.

Парень принял портфель, поставил на пол и вытащил за хвост тело Амелии. Запаха не было, как и сказал офицер. Лапы маятником болтались из стороны в сторону, голова подрагивала. Тело больше походило на чучело, нежели на труп.

– Посветите в тот угол, – ткнул пальцем Сэмюэль. И Герман направил луч на дальний угол. Тьма расступилась, являя двух мертвых рогокошек.

– Кладбище? – спросил охотник за мистикой. В голосе не проскочило удивления. Только легкая усталость.

– Да, – ответил парень. – Животные умнее, чем кажутся.

Он осторожно положил Амелию рядом с остальными.

«Вернусь позже», – подумал Сэмюэль и захромал к офицеру.

Где-то в темноте, на полу, лежала Дими. Но парню не хватило сил перенести ее. Вина перед Дереком крепко связала руку. Поэтому оставил как есть.

Они спустились на первый этаж и побрели по улице Никелова прочь от Свалки неудач. Герман подстраивался под медленную скорость Сэмюэля, а парень энергично хромал вперед. Он торопился до полуночи. Чем быстрее они придут в участок, тем больше времени у него останется на задуманное.

Вскоре из мрака показался перекресток, и офицер обыденно свернул на улицу Гнисенова.

Если завод считался сердцем Пейлтауна, то Гнисенова по праву называли мозгом.

Первой встретила посетителей графская поликлиника. Полные трещин белые стены, моргающие в безумном ритме лампочки на углах, скрипящие от гуляющего ветра двери. В обычное время здание пустовало и внешне мало чем отличалось от заброшки. Но стоило вспыхнуть новой болезни, из ниоткуда появлялись медсестры и санитарки, а пыльные палаты заполнялись больными. Комнат не хватало на всех. Но местный граф спокойно закрывал на это глаза, и людей размещали в коридорах на скамейках.

Сэмюэль и Герман прошли мимо школы. Двухэтажное широкое здание ничем не цепляло взгляд. Облупленная синяя краска, кривые деревянные буквы на входе и плотно закрытые окна. Сэмюэль ненавидел это место. Школа производила новых работников и забирала надежду на другую жизнь.

Когда парень увидел ратушу, усмехнулся. Она росла из земли, подобно вековому дубу, величественно нависала над остальными зданиями. Свет уличных фонарей высекал из тьмы лишь малую часть. Серые колонны тонули в смоге и мраке, ступени уходили к высоким резным дверям. Символ графства был сколь величественным снаружи, столь же гнилым внутри.

Ни разу. Ратуша ни разу не использовалась по назначению. Огромное здание служило украшением. Граф проводил приемы в личной усадьбе в одной из бароний, указы подписывал там же. Местный владыка боялся желтого тумана и болезней.

Вместо участка, их встретила черная пустота. Сэмюэль видел такое впервые. Из-за выключенных ламп казалось, что между двух зданий зияла огромная дыра.

– Опять сломались, – проворчал Герман и направил фонарик вперед.

Круг света мазком кисти высек на мрачном холсте тяжелые металлические двери и чуть задел окна. Поверх стекла, подобно веткам, росли железные прутья.

Герман подошел ближе, приставил велосипед к стене и двумя руками потянул одну из дверей на себя. Уши пронзил жалобный скрип. Спустя секунду перерос в вой раненого зверя.

Когда дверь приоткрылась, наружу полился свет, озарил порог и края второй двери. Офицер отшатнулся и оперся на колени. Он тяжело дышал.

– Ненавижу старость, – протянул охотник за мистикой.

– Дверь закрой! – послышался вскрик изнутри. – Туман же заползет!

– Да, да, – отмахнулся Герман. – Проходите, мистер Берислави.

Сэмюэль шагнул внутрь.

На входе за столом сидела тучная дама в сером платье. Седые волосы сплетались в пучок на затылке, а щеки висели на лице, как мешки.

Герман вошел следом, и взгляд женщины хищным зверем прыгнул на охотника за мистикой. Она посмотрела на него из под круглых очков.

– Ваша смена давно закончилась, – заметила женщина.

– Для меня лучший отдых – работа, – парировал офицер.

Она фыркнула и перевела взгляд на Сэмюэля.

– Опять кто-то грабил старушек?

– Никак нет, – помотал головой Герман и подошел к ней. Опустил на стол портфель парня. – Сегодня бедных старушек никто не беспокоил, миссис Фирова.

– Чудесно, – щелкнула она замком и вывалила на стол содержимое. Сэмюэль нахмурился. Отношение раздражало. Они словно не видели в парне живого человека. А Миссис Фирова не сказала ни слова в его адрес. – Только одно «но», милок.

– Да? – спросил офицер.

– Противогаз. Ты не на улице. Поэтому будь добр, сними, пока не задохнулся.

– Я ехал в нем на велосипеде, – отшутился Герман.

– Верю. Но в нашем возрасте пора подумать о здоровье, – миссис Фирова вытащила из одного из лотков лист бумаги, положила перед собой, макнула ручку в чернильницу. – Один фонарик, трость, портфель и все? За что ты сцапал пацана? Он читал заклинание или проводил ритуал?

– О боги, конечно нет. Он – подозреваемый и...

Сэмюэль громко откашлялся. Парень не выдержал, поравнялся с офицером. И миссис Фирова метнула раздраженный взгляд. Она смотрела на него, как на недоразумение. Сэмюэль сразу вспомнил школу. Учителя обращались с детьми точно так же.

Миссис Фирова перевела взгляд на Германа.

– Усмирите зверька, милок. А то, глядишь, загадит камеру, придется убирать.

Парень не нашел ответа. Из груди поднимался гнев. Сэмюэль сжал кулак, чуть отвел локоть назад.

– Довольно, – остановил охотник за мистикой. – Вы закончили?

– Да, – кивнула она. Миссис Фирова сделала вид, что не заметила действий Сэмюэля. – Отчет заполнен. Я отнесу вещи на склад. Отведите «подозреваемого» в камеру, а после убирайтесь. Вам нужен отдых. Настоящий.

– Как скажете, – махнул Герман рукой на прощание и повернулся к парню. – Идем.

Вдоль коридора строились двери. Из одних по полу стелился свет, а за другими властвовала тьма. В самом конце виднелась решетка.

Охотник за мистикой повел Сэмюэля к ней. Достал из кармана брюк связку ключей и на ощупь выбрал нужный. Два проворота, и решетка приглашающе отворилась.

Герман щелкнул переключателем, и комнату залил тусклый свет. На потолке длинные лампы потрескивали и мигали. Сэмюэль приобнял себя одной рукой. Огромная комната ощущалась холодной. Мерзлота словно проникала в душу.

Нос обжег запах едких химикатов. Глаза заслезились. Парень дышал с трудом, с каждым вдохом по горлу словно проходило пламя.

Он разглядел напротив входа две просторные камеры. Железная решетка росла с пола до потолка, двери выглядели как листы металла с замком и ручкой. По ту сторону стояли кровати. Они больше напоминали скамейки, на которые положили подушки и простыни.

Сэмюэль никогда не был здесь, но знал, для чего служили эти камеры. В обезьянниках размещали преступников до решения суда и буйных бродяг. Отец один раз забирал отсюда Дерека.

В повестях Дэнни описывал подобные места, но маленькая деталь тревожила парня. Чистота. Помещение блестело от неестественной чистоты. По углам не пряталась пыль, а железные прутья сияли под светом мигающих ламп. Сэмюэль подозревал: что водись в Пейлтауне животные, бедные крысы сразу бы умерли здесь.

– Что случилось? – заметил взгляд парня Герман.