Текст книги "Создавая Иллюзию (СИ)"
Автор книги: Вика Ланина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)
Глава 11
Портрет
Спокойная и размеренная жизнь города была снова нарушена. На этот раз без жертв, что не могло не радовать. Но раненный Мэтью Адамс будто взбодрил жителей, и они по-другому взглянули на власть.
Вопрос о том, что шериф Мейсон злоупотребляет своими полномочиями, всегда будто витал в воздухе, как пылинка, до которой никому нет дела, она есть и все. Кто-то мог пожаловаться полицейскому на утесовцев и на их ночные гонки или даже на испорченный газон, но до серьезных разбирательств – не доходило. Возможно, лень не позволяла доказывать вину Курта. Возможно, осознание, что сын шерифа никогда не получит по заслугам. Возможно, боязнь личной расправы. Десятки причин бездействовать и бояться, но когда на кону человеческая жизнь, а не громкая музыка за полночь, в людях просыпается жажда справедливости.
На следующий день после того, как Мэт попал в больницу у дверей полицейского участка собралась толпа, требующая отставки шерифа. Они бунтовали с начала рабочего дня до позднего вечера. Пришли родители и старики, студенты, ученики и последующие несколько дней толпа только росла. Пока в среду утром на пороге не появился Зед Кларк и не объявил, что шериф Мейсон временно отстранён. Это было уже что-то, хотя и не совсем то, чего добивались протестующие. Так же детектив объяснил, что шериф не участвует, как специалист в расследовании, но может находиться в участке и расследовать другие дела. Он заверил, что полиция во всем разберётся, найдут виновников, которые ответят по закону.
Когда Джоан узнала об этом, она пришла в бешенство. Женщина стояла в первых рядах митингующих и ушам своим не верила. Вернувшись после в среду утром, она застала Эйдана за завтраком и не смогла сдержать свой гнев и раздражение.
– Какой ужас! – вскричала она, бросив сумку на диван. Джо была слишком возмущена, чтобы сидеть и принявшись рассказывать сыну новости, она ходила кругами по комнате. Возмущение ее росло откуда-то изнутри, слова детективов ее задели за проблему, в которой она сама оказалась шесть лет назад. Как сама умоляла детективов не закрывать дело. Но тщетно.
– Нельзя же так. О чем они думают⁈ – поддержал Эд. Ему было невдомек, что Мейсона не отправили в отпуск на время следствия. Скорее всего, жетон шерифа все решил еще на этапе опроса свидетелей.
– Не знаю. Кучка идиотов из города. – прыснула она. – Слышала, как Пит Янсли говорил, что его не кем заменить. Этого осла не заменить⁈ Они хоть слышат себя⁉ Ха!
– И что же теперь будет? – спросил Эд. Но ответ, кажется, был ему уже известен. Скорее всего, попытаются провести следствие, но закроют из-за отсутствия улик. Ведь пистолет лежал где-то на дне океана и будет удачей, если рядом с утесом. Но течение могло унесли его слишком далеко.
– Не знаю. Еще Пит говорил, что поиски пистолета оттягиваются. – наконец, присев, заявила Джоан.
– Почему? – теперь на ноги вскочил Эд. – Это наиважнейшая улика!
– Есть две причины. Первая, погода. Мол из-за сильного дождя, а также бури, которую ожидают на этой недели. А вторая, водолазы слишком заняты для нашего города. Они доедут сюда только после того, как погода улучшиться.
– Говорят из-за погоды. Ждут бурю с океана. На том побережье уже прошла и, довольно, мощная. Поэтому водолазы не могут сейчас нырять. Волны сумасшедшие. Детектив Кларк перенес водолазов еще не неделю.
– Серьезно⁉ Да его за неделю точно унесет в океан. – вскричал Эд. – Они ничего не сделают. – заключил юноша. – Только как объяснить это Рене? Да и самому Мэту. Ведь хрен знает, что может случиться, когда Курта и Джека отпустят. Вдруг Мэт полезет на рожон?
– Джека уже отпустили. Недостаточно улик. Вся их компания не говорит и слова. На утесе нашли кровь Мэтью, твою и Курта. Поэтому он задержан, а Джек нет, как и другие дети. Разобраться во всей этой истории будет сложно. – Джоан перевела дух и продолжила. – Я говорила с Рене. – Эйдан застыл от удивления. Его лицо изыскались в гневной гримасе. – Она просила не говорить об этом Мэтью. По крайней мере, пока. Мальчику нужно восстанавливаться, а не думать о том, как плохо работают полицейские.
– Цирк какой-то. – прыснул Эди. – Боюсь, что держать его в неведении хуже. Лучше сразу сказать, он должен быть готов к тому, что утесовцы при всей отвратности, сплочённые бродячие псы. И если Джек тявкнет, то другие завоют.
– Да, но она его мать. – Отрезала Джоан. – Ей лучше знать, как его защищать.
– Родители о подростках ничего не знают. Ты это, и сама понимаешь. -ответил Эд, но добавил к словам улыбку. Дружелюбную, как ему казалось.
* * *
В день, когда Мэтью выписывали из больницы, его родные и друзья собрались на парковке, чтобы встретить парня, как полагается встречать раненных. С улыбками, с весельем, с поздравлениями и пожеланиями крепкого здоровья. А также убедиться в том, что нет тех, кто мог бы навредить юноше.
Шел дождь. Все прошедшие недели были переполнены влажностью, ветром и ожиданием шторма. Город рассыпался от сезонных паводков, огромных луж и новообразовавшиеся городских ручьев. Джоан пригласила друзей Эйдана поехать с ними. Она передала свои слова через сына и очень надеялась на благосклонный ответ ребят. Смущенные они все же согласились, так как не хотели обижать Питерсов.
Джоан плохо себе представляла его круг общения, но считала, что он ограничен школой. После случившегося с Мэтью, она поняла, что совсем не знает друзей Эйдана, потому решила хотя бы взглянуть на них, а потом и узнать получше. Увидев Аву, его коллегу по работе, женщина была удивлена, но не настолько, чтоб казаться пораженной. Эту девушку знал весь город и отзывался исключительно хорошо. А Парень с белыми волосами и татуировками на шее (это все, что она могла видеть), явно старше ее сына на пять или семь лет, вызывал вопросы. Эд был подростком, а его друзья выглядели, как уже повзрослевшие люди. А вот Этель ее совсем не смутила, обычная симпатичная девушка. Ничего не обычного. Словом, как и многие подростки ее возраста. Эд, наблюдая за матерью будто читал все ее мысли и надеялся, что нравоучения о выборе друзей не будет, он бы не хотел нового скандала.
– Итан обещал, что приедет с несколькими приятелями Мэта. Кажется, нас будет много. – пробормотал Эйдан. Он старался немного сбавить уровень неловкости, пока они ехали к больнице. Лица хранителей остались прежними. Эд сидел на переднем сидении и то и дело поворачивался назад с виноватым видом.
– Это к лучшему. Мэт будет чувствовать себя в безопасности. – предположила Ава. Она улыбнулась другу и едва заметно подмигнула.
– Или после той ночи вообще не сможет находится в толпе и будет только хуже. – тут же ответила Этель.
– Иисус, если ты где-то поблизости, прошу, отними языки у этих женщин. – взмолился следом Редьярд.
– Ребята, не обязательно поддерживать беседу. Сегодня я просто водитель. Расслабьтесь. – засмеявшись, сказала Джо. – Иисус, всегда рядом, он тебя слышит, Редьярд.
Подъехав, они заметили, как группка людей толпилась на парковке. Цветные зонтики пестрили в движении. Это были Итан, бывшая девушка Мэта Аманда, Эми и еще двое незнакомых парней. Припарковавшись, Джоан вышла из машины и приветливо махнула рукой в сторону компании подростков. Она направилась в госпиталь, а ребята даже не думали вылезать из машины. Эд чувствовал что-то похожее на отвращение и идти к ним совсем не хотелось. За эти недели Итан вел себя, как самый настоящий болван. Он всегда любил и жаждал внимания, но, увы, был им обделен. Но когда он стал другом парня, в которого стреляли, то внезапно обрел популярность. Он навещал Мэта с целью разузнать побольше о его состоянии и тут же разнести новости по школе. Даже учителя часто справлялись о новостях про Адамса. Тем самым, Эд чувствовал презрение к школьному приятелю, который обернул трагедию в драму и пользовался ею как мог.
– Как он вообще смеет тут появляться? – прыснула Ава. Она чуть опустила окно, в которое тут же заморосил дождь. – Еще и ведет себя, как звезда экрана.
– Он того не стоит. – прошептал Реди. Он откинулся на сидении и смотрел в противоположную сторону. Вид у него был скучающий. – А вот ей тут делать действительно нечего.
Эд повернулся из любопытства и на мгновение оцепенел. На самом дальнем участке парковки остановилась машина до боли ему знакомая. А через несколько секунд под дождь вышла Дэнни Смит. Она раскрыла прозрачный зонт, осматривалась. Девушка не казалась смущенной или призванной совестью, человечностью и всеобщим сочувствием. Она казалась пустой, растраченной и одинокой. Внутри Эйдана вскипела ярость, и он вышел из машины и чуть ли не бегом направился к бывшей подруге. Как она посмела прийти⁉ В нем кипела злость. Она та, кто его бросил умирать! Сейчас пришла отмолить грех и облегчить совесть! Эд оказался рядом с ней в считанные секунды. Дэнни от неожиданности подпрыгнула, но тут же взяла себя в руки и с натянутой улыбкой поздоровалась.
– Что ты сделать делаешь? – прохрипел в гневе Эйдан. И услышал позади стремительные шаги. Друзья последовали за ним. Даже скучающий Редьярд остановился позади и смерил взглядом девушку.
– Хочу увидеть Мэта. – неуверенно ответила Смит. – Как и все.
– Как и все знают, что ты бросила его умирать со своим дружком. – рявкнул Эд. – Только у него хватило ума сбежать из города той же ночью, а что до тебя? Не хватило место в любовном гнездышке?
– Я не обязана оправдываться. – начала была Дэнни, но тут же замолчала, когда Эд приблизился к ней невообразимо быстро и близко.
– Пошла вон. – сказал он, чувствуя, как его за локоть держит Ава, а на плече рука Редьярда. – Сгинь. Ты мне отвратительна.
– Эйдан, ты не понимаешь, он…я… – она заплакала, но не от осознания того, что натворила, того, что могло произойти, а из жалости к себе. Потому что она здесь, а ее любимый где-то прячется и вряд ли вернется за ней. И вся эта история с ночными гонками по городу, войной за никому не принадлежавший участок земли и потерей лучшего друга, не стоили той цены, которую она заплатила. – Я делала все для него, потому что хотела быть чем-то важным. Он сказал, что исправит все, что сделает город лучше. Я тоже думала, да кто он такой, чтобы решать⁈ Но он смог собрать их всех в одном месте. Утесовцы чинили в городе беспредел. Грабили по мелочи. Даже вас пытались обокрасть. Но Брэнди смог их напугать, просто то, что случилось было не верным шагом. Но и мы не виноваты! Это Курт стрелял! Курт!
– Тогда почему ты отказалась говорить с детективами об этом? Почему ты не сказала им о Курте? А вместо этого твои родители наняли, адвоката? – вмешалась Ава, она была спокойнее, но раздражение в голосе все же слышалось.
– Я с тобой не говорила, уродина. – прыснула Дэнни.
– Если ты отсюда не свалишь, Ава вышибет тебе мозги, а я ее держать не стану. Давно хотел увидеть есть ли в этой головке хоть что-то, кроме желания получить награду «Дура десятилетия». – подхватил Реди. Он подошел к подруге и по киношному закинул ей руку на плечи. – Время пошло.
– Я не уйду. – отрезала Дэнни. – Я хочу поговорить с тобой Эйдан. Кто эти люди? Инстаграм модель? Уродина? И девчонка со странным видом? Это твои друзья? – возмутилась девушка. – Давай поговорим вдвоем?
– Они мои друзья. Они не бросят меня умирать с пулей в животе. А ты бросила. И ты даже не заслуживаешь того, что уже сказала. Просто уходи. – Эд закончил разговор. Ему не хотелось больше говорить.
Дождь моросил и все их волосы, и одежда напитались влаги. Эйдан начал дрожать, вот только не понимая от чего: от холода или от того, как сильно ошибался в человеке, считающего своим лучшим другом. Он сделал шаг назад и посмотрел на Этель. Она обняла себя руками и ее глаза изучали Дэнни, они бесцеремонно бегали в поисках информации.
– Отлично. Общайся с кем хочешь. Но и ты знай, я не приму твоих извинений. Ты ведь всегда приползаешь назад, как только осознаешь, что я лучшая с кем ты мог дружить. – она смотрела на Эди, пожирая глазами, источая обиду. – А что до вас, цирковые уродцы, сами валите! Я с места не сойду.
– Этель. – прошептал Эд, не отводя с нее взгляд. Она обернулась на зов и будто поняла, что он просил, тут же принялась за дело. Эт уставилась на Смит и сделала легкий жест двумя пальцами правой руки. Дэнни хотела продолжить свой монолог, но ее будто выключило. Она аккуратно сложила зонт, попрощалась и сев в машину, медленно завела ее и уехала прочь. – Прощай, Дэнни. – прошептал Эйдан так тихо, что было слышно только ему. Хотя может он и не произносил этого в слух.
Редьярд и Ава вернулись в машину, не желая мокнуть. Их больше ничего не удерживало, а мокнуть под дождем сомнительная перспектива. Только Эд все смотрел на дорогу, по которой уехала Дэнни. Гнев отступал и на его месте появлялось чувство, когда делаешь что-то не так, когда отвечаешь больнее, чем сам ощутил и внутри появляется что-то совестное и склизкое.
– Это пройдет. – прошептала Этель, подойдя ближе в юноше. – Поначалу всегда чувствуешь себя мерзко, но потом это пройдет. Во всяком случае, для всех так будет лучше.
– Да. – кратко ответил Эйдан и заглянув в глаза подруге, добавил. – Спасибо, что увела ее. Правда. Спасибо.
Мэтью был очень рад, тому сколько людей собрались радостно поздравить его с выпиской. Рене пригласила всех к себе в честь выписки сына, она собрала что-то вроде барбекю. Но так как погода все портила, были домашние посиделки с хот-догами из морозилки. Вечер выдался теплым и, наконец, спокойным. Слушали истории из школы, которые наперебой рассказывал Итан. Взрослые обсуждали дальнейшее лечение Мэта. А сам виновник вечера сидел на диване и что-то интимно обсуждал с Амандой. После десяти заглянул мистер Тодд и поздравил своего сотрудника с выпиской, пожелал здоровья и больше везения. А потом переговорив о чем-то с Рене, отправился домой к семье.
Эйдан же почти весь вечер просидел в компании хранителей, которые в основном только пили напитки от духоты. Ведь домик у Адамсов был небольшой. Кухня, совмещенная с гостиной, едва помещала праздник. И все двадцать человек расположились в тесноте, но никто не обращал на это внимания. На потертую мебель, на старенький гарнитур или прожжённые окурками диван и ковролин. Все это видел лишь Эд, пытаясь зацепиться за воспоминания. Как в детстве, после школы мог заглянуть к другу и стать свидетелем сцены, которой не хотел бы быть. Отца тирана, алкоголика и психопата, измывающимся над всем живым в доме. И то, как Мэтью защищал мать и сестру. Как был им опорой в юношестве и сейчас. Что было бы если б он умер на утесе? Что было бы с его семьей? Эд громко выдохнул. Он подумал, какой же у него отличный друг и что, если б не семейные тяжбы, он не стал бы подрабатывать таким способом. В банде никчёмных подростков.
Мысли о Дэнни больше не посещали его в тот вечер. Он принял для себя, что хранители его друзья, добрые и надежные друзья. Даже Редьярд вечно пьющий, ругающийся, критикующий всех и вся – близок ему по духу. Эта мысль заставила его улыбнуться. И больше он не думал о плохом.
– Чего лыбишься, а? – прыснул рядом сидящий Редьярд. – Как думаешь, может попросить крошку Этель наслать на Аманду иллюзию, будто она пылесос? Было бы забавно посмотреть, как она, плюхнувшись на пол, собирает губками соринки и упавшие крохи. – услышав это Эйдан засмеялся. – Если повезет, она еще может проглотить выпавшие волосы Авы и тогда станет рыгать на ковролин. Вот умора будет. Пойду найду Этель.
И с нарочито вежливой улыбкой, он побрел к кухне, где Этель болтала с Рене. Эйдан же упивался смехом, наблюдая за ним.
* * *
После выписки Адамса город начал налаживать свой режим, но об участке никто не забыл. Студенты находили новые темы для разговоров, теперь всё не зацикливалось на шерифе и деле. В магазинах, парковках и просто на улице не говорили на перебой о стрельбе. Город затихал, как и шесть лет назад, но что-то оставалось низменным – это то, что о трагедии не собирались забывать, просто сейчас она не была в центре всеобщего внимания. И к счастью, это было на руку пострадавшему семейству. Рене не нуждалась в жалости и сострадании, она получила сполна, когда ее сын находился в реанимации. Сейчас же женщине хотелось наладить быт и уход за ребенком. А Джоан активно ей помогала. Возила на перевязки Мэта, помогала с уроками Эми, с готовкой и уборкой. Но и про себя Джо не думала забывать. Его мама стала брать, больше заказав и теперь ее день строился из того, что она делает что-то по дому, работает в мастерской и на вечер уезжает к Адамсам. Мама Эйдана ожила от постоянного общения, которое радовало ее. Когда женщинам за сорок у них куча тем для общения, так по крайней мере, говорила Рене.
Эйдану доставались свободные вечера, которые он с удовольствием проводил в компании Этель. Конечно, у него была школа, бесконечные уроки, а их стало больше к концу года, работа, но он все же был рад хоть часок провести в ее обществе. Ава доделывала ремонт и теперь работала за двоих. Редьярд был по прежнему тучным и скучающим, даже несмотря на то, что принял временное место кассира, пока Мэт не вернется. Поэтому Этель была рядом с парнем почти все его свободное время.
– Ты не знаешь, когда уже придет этот шторм? Нормально вообще, что мы так долго ожидаем? – спросил Эд. Ребята сидели в гостиной и пили горячий чай. Погода за окном была не весенняя. Хотя земля стремительно распускалась и пышнота зелени только росла, радости от этого было не так много, как хотелось бы.
– Я чувствую, что он где-то рядом. Но, возможно, пройдет стороной. – ответила Этель. Она заглядывала в наброски, которые уже битый час делал Эд. – В этом году дорисуешь клен?
– Думаю, да. – он бросил взгляд на свою папку, к которой стремилась рука Эт. Ей он доверял просматривать что-то не готовое, даже не похожее на рисунок. – Только из-за дождя я пропустил его фазы цветения.
– А зачем тебе это? Я думала, что ты хочешь написать просто клен. – удивилась девушка.
– Мне пришла более интересная мысль. – начал рассказывать юноша. – У меня есть набросок в пик цветения летом. Есть набросок по осени. Конечно, было бы неплохо иметь и зимний, но тут особой фантазии не нужно, чтобы представить, как дерево выглядит обнаженным и в снегу. А вот почки, зарождение жизни, первые лепестки. Вот это было бы шикарным дополнением.
– Так ты хочешь кленовую выставку? – Этель взяла со стола пустую чашку друга и вновь наполнила ее душистым чаем.
– Не совсем. – мягко ответил парень, взяв горячий напиток. – Я хочу написать каждую фазу по кругу. То есть четыре дерева по четырем сторонам холста, но, чтобы было мощнее, между ними будут едва заметные переходы. Из лета в осень, из осени в зиму, а затем из зимы в весну, а потом из весны в лето. – возбужденно рассказывал Эйдан, показывая руками, как будет рисовать. – Такая задумка, но пока это черновик в голове.
– Звучит здорово. – поддержала Эт. – Я бы хотела это увидеть. Думаю, будет очень красиво.
– Да, но пока я хочу написать твой портрет, если ты не возражаешь. – предложил Питерс.
Этель широко распахнула глаза от неожиданности и немного смутилась. Ее фарфоровая кожа налилась краской, и она, засмеявшись отошла к окну.
– И ты подаришь мне этот портрет? – улыбаясь, спросила она.
– Нет, конечно! И у меня есть две причины. – засмеявшись, начал Эйдан. – Первая, тебе не куда его повесить. – Этель начала громко смеяться и подойдя к парню, взяла его руку.
– Если это главная причина, то не беспокойся. Я найду какое-нибудь глубокое тихое местечко для него. – она смотрела на него нежным, свежим взглядом.
– Нет, боюсь, что эта причина не так уж и важна. – он провел рукой по ее волосам, а затем ласково коснулся порозовевшей щеки. – Я не отдам тебе портрет, потому что хочу, чтобы ты была всегда рядом. Даже на бумаге, даже в красках, даже созданная моей рукой.
И юноша потянулся к девушке, приблизившись к ней так близко, как только возможно. Аромат цветов, ее волос, ее тела окутали его волной трепета и волнения. Их губы соприкоснулись в поцелуе. И внутри что-то сжалось, будто душа замерла, а за ней и сердце. Эйдан отстранился на секунду от губ Этель, он посмотрел в ее голубые, ясные глаза и улыбнувшись, вновь коснулся ее. В этом моменте все вокруг было будто ненастоящим, будто существовала только она, а он сам лишь видение. Его нутро переполнялось счастьем и возбуждением. Все встало на свои места. Она встала на то место, где ей стоило быть. Он целовал душу, не тело. Он целовал ее без внешней оболочки. Он целовал ее человеческое все, ее вечность.
Когда они слабо отстранились друг от друга Этель коснулась кончиками пальцев губ и улыбнувшись, сказала.
– Знаешь, я думала, что это случиться в лесу. На поляне полной цветов и бабочек. – она вновь покраснела и отвела взгляд.
– У нас будет шанс повторить это. – засмеялся Эд и потянул Этель к себе, заключив ее в объятия. Держав ее в руках, он понял, насколько эта девушка дорога ему и как это обнаженная душа, смогла коснуться его души. Его сердце все еще сильно билось и прижимая Эт к себе, он машинально хотел послушать ее сердце, вот только не услышал его.
* * *
На следующий день Эйдан принялся за набросок портрета Этель. Как ему показалось все предыдущие были не подходящими. Они не могли передать ее образ, не могли передать то, что перед ним не тело, а человеческая душа без кровинки, кости и кожи. Мысль о том, чтобы вновь приняться за наброски клена ушли куда-то очень далеко. То лето, где он находился на поляне, где только рисовал и читал, осталось глубоко в прошлом, будто его и не было никогда.
– Чем занят, новичок? – Эд сидел за столом на работе. У него был перерыв и почти конец смены. Прибравшись на складе и в торговом зале, он решил попить чай и исправить пару штрихов на наброске.
– Редьярд, я пришел сюда раньше тебя. Это ты новичок. – прыснул Эд. Но хранитель состроил гримасу, собирался ответить что-то, но заметил под рукой мальчишки листок бумаги.
– Клянусь своей порцией жаренной картошки, да это же Этель! – крикнул Редьярд. Он растянулся в довольной ухмылке и тут же засуетился. – Крошка Эйдан! Только не говори, что эта дьяволица тебя охмурила⁈ – смеясь, закричал хранитель. – Ну-ка, что у вас было?
– Ничего. Просто решил ее нарисовать. – сухо ответил Эд и сунул набросок в рюкзак. – Это преступление?
– Просто нарисовать? Хм… – потянул юноша. Он присел на край стола и продолжил. – Так же просто, как Джек рисовал Роуз на Титанике?
– Угомонись. – прошипел Эд. И поднявшись, подошел к своему шкафчику, переодеться. Он не хотел обсуждать свою личную жизнь с Реди. Он не тот человек, да и вообще не тот, кому можно доверить что-то личное. Хоть Эд и считал его другом, но он был каким-то особенным другом. С таким человеком проще вести дела, обсуждать и делать что-то важное. Но не делиться личным.
– Ладно-ладно, я понял. – подняв руки, будто сдаваясь, ответил хранитель. – Может тогда и меня нарисуешь? Я бы хотел иметь свой портрет. Когда стану старым и немощным, буду глядеть на твое искусство и думать, какой я был красавец.
– Нет. – сухо, ответил Эд и двинулся на выход.
– Да, хватит. Ну, пожалуйста! – хныча, пробормотал Редьярд. Эйдан решил его проигнорировать, как вдруг в голову пришла, абсолютно, идиотская затея.
– Я тебя нарисую. – начал юноша. На лице Редьярда выступила широкая улыбка и тот уже собрался что-то сказать, но Питерс продолжил. – Только если ты поищешь среди мертвых одного человека для меня.
Улыбка сползла медленно с лица хранителя. Осознание накатило на него и лицо из ясного и веселого превратилось в маску. Неприступную, безэмоциональную маску. Дыхание Редьярда стало частым, но он сумел найти в себе достаточно самообладания, чтобы ответить.
– Нет. – начал он, стальным тоном. Питерс мгновенно пожалел о том, что произнес. – Я не пес, который ищет останки. Не проси меня об этом. Не проси. – его лицо внезапно вспыхнуло и Ред принялся тереть переносицу. – Эйдан, иногда лучше не знать. Лучше не знать, что случилось и не думать об этом всю оставшуюся жизнь. Не винить себя, не думать о том, что чувствовал умерший перед смертью. Не думать, что ты мог бы его спасти. Постарайся, помнить только хорошее. Не влезай к смерти в голову, она назад не отпустит.
– Это не так. – тихо, отозвался Эд, поправляя рюкзак на плече. – Иногда отсутствие информации подавляет настолько, что ты кому угодно готов продать душу за единственное слово.
– Хах. – мрачно сказал Редьярд. – Душа у тебя одна, а вот мёртвых любимых будет много. На всех ее не хватит. Думай о живых.
– Может у тебя есть цена? Что я могу сделать за твою услугу? – продолжал настаивать парень. Он отчаялся и не знал, молить ли Реди или просто отпустить и уйти. В конце концов, будут еще способы, наверное, будут.
– Я не шарлатан, выступающий у цыган. У этого нет цены. – он схватился за голову, теребя белые волосы. – Это проклятье. – он замолк. Эйдан понял, что проиграл и понурив голову отправился на выход. Открыв дверь, собирался выйти, как Редьярд за его спиной добавил. – Я помню, как искали того парня. Твоего брата. В городе был шум, пуще того, что случилось с Мэтом. Мне жаль, что ты не сумел с ним попрощаться, но так ты только тревожишь его душу. А душе нужен покой. При жизни люди мало думают о ней, так дайте же отдохнуть ей после смерти тела.
– Если бы я не оказался в ту ночь на утесе. Ты бы отпустил мысли о Мэтью? Ты бы не воспользовался своей силой? – раздраженно, бросил Эд.
– Нет. Я уже проходил через подобное. И душа моя почернела, как и сердце. И покоя мне не будет. – ответил Реди и отправился за кассу. – Не ищи себе большей боли.
Эйдан шел домой и его поначалу обуздал гнев. Как же так! Он же мог помочь ему, мог ответить просто жив или мертв его брат, но вместо этого получил совет, которого не ждал и не просил. Эд устал от взрослых и от друзей, которые всегда твердили ему забыть, остыть, отвлечься, но как? Как можно перестать мучиться от неизвестности? Как перекрыть боли дорогу в сердце? Как перестать надеяться? Как перестать ждать и хоронить? Как? Ответов нет. Единственное, что Эди принял, так это твердое отношение Редьярда к своей силе. Ава и Этель получили сильнейшие и интересные дары и могут использовать их и на благо, и на защиту. А что у Реди? Тысячи голосов, которые не оставляют его ни днем, ни ночью. Тогда ясно откуда в нем желание много пить. Упиваться до такой степени, когда все равно на голоса. Шутить и быть искусственно веселым, только бы не показать, какой внутри пожар. Эйдану стало стыдно за свои слова. Он просил хранителя пойти искать его брата среди мертвых, но при этом не знал, какое это будет путешествие и что станет с хранителем после. Он пообещал себе, что больше не станет лезть к Редьярду с просьбой найти брата. Ведь это только его боль, никто больше не должен разделять ее с ним.
* * *
Разговор о поисках Джейми был забыт хранителем и Эйданом, по крайней мере, в это хотелось верить. Когда они встретились после этого, то Реди был как всегда весел и саркастичен. Эд же немного смущен и старался не попадаться на глаза новому кассиру. Об этом он не рассказал и Этель. Решив сохранить свою минутную слабость в своем слабом сердце.
Наконец, приступив к холсту, Эйдан проводил каждый вечер в компании Этель. Ему не нужна была натурщица. Ее облик он рисовал с наброска, а вот нахождение рядом дарило силы и энергию. Эд вдохновлялся Этелью и мог внезапно повернуться, когда она о чем-то рассказывала и разглядывать ее лицо, смотреть в вечерние сизые глаза. Мог подняться и обнять ее, осыпать поцелуями, когда она долго молчала. Он был сокрушен ею. Слишком быстро и слишком уязвим.
Как-то вечером Эйдан писал портрет Этель. Девушка обещала вернуться после дел в лесу, и парень не ждал ее до полуночи. Вечер выдался дождливым. Теплым и весенним, но через-чур влажным и суровым от грохота грозы. Портрет шел хорошо и быстро. Эд написал лицо натурщицы и немного волос. Попробовал закрасить фон в темно медовый, а затем в медный, чтобы ее фарфоровое лицо было единственным источником света. Он писал ее в анфас, но при этом увел взгляд и подбородок чуть в профиль, чтобы она не смотрела на него, а будто бы находилась рядом, как при обычной беседе. Просидев около двух часов за картиной, Эйдан хотел было пройтись до «Рыбной Пенни». Он давно там не был, а ведь этого его любимое место. Но не успел он отнять кисть от холста, как в комнату постучала Джоан.
– Эди! – прокричала она через дверь, а потом вошла. – Милый, я иду к Рене. Думаю, посижу у нее несколько часов. И пока не забыла, в конце этой недели я еду в Сиэтл, могу попросить за тобой приглядеть.
– Нет. – улыбнулся юноша, вставая из-за картины. – Я справлюсь. Хорошего вечера. – но ответа не последовало. Джоан подошла ближе, чтобы взглянуть на портрет, и парень понял какую ошибку допустил. Он прятал картины от родителей, в честь протеста и ему не нравилось, когда они заходили без стука и разглядывали его работы. Но ведь там были только пейзажи. А здесь портрет.
– О.– выдохнула Джоан. Она смотрела на картину. – Она очень похожа на ту девушку, которая ездила с нами в больницу за Мэтью. – женщина нахмурилась. – Ах, да. Этель!
– Он еще не закончен. – невзначай бросил Эд. Но лицо матери уже изменилось. Оно стало серьезным и стеклянным.
– Ты никогда не писал лица. – начала Джоан. – Эйдан, не стоит увлекаться этой девушкой. Сейчас в нашей семье не лучшая обстановка и я просила тебя подумать над…
– Я помню. – перебил Эд. – Помню. Но если вы все же разведетесь, то я скорее всего, останусь жить здесь.
– Эйдан, я улечу из этой части страны, если мы не придем сейчас к соглашению с твоим отцом. Меня душит этот дом, этот город и этот лес! С меня хватит страданий. Я не могу больше его оплакивать. Я устала. – протараторила Джоан. – Прошу, подумай хорошо. Если после этих выходных мы не сможем решить наши разногласия с твоим отцом, то тебе придется выбирать с кем жить до выпуска из школы.
– Я понимаю, что тебе здесь плохо. Я и сам иногда чувствую на себе последствия всего этого. – он развел руками в стороны. – Но я пока не готов просто уехать.
– Значит, ты останешься с отцом с Сиэтле? – спросила Джо. Она смотрела на портрет и понимала, что ее сын остается из-за девушки и друзей. Ей никак не приходило в голову, что у Эди точно так же болит сердце о Джейми. Она всматривалась в черты девушки и ненависть прокралась в материнское сердце.
– Она здесь не при чем. – добавил Эд, заметив, как пристально она наблюдает за его работой. – Я хотел бы остаться именно здесь. Но пока не уверен на все сто.
– Ладно. До вечера. – она слабо улыбнулась сыну и вышла прочь.
