Текст книги "Правильный способ соблазнить злодея (ЛП)"

Автор книги: Вэйчжи Тэнло

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Лян Чжэнь привёл её во Дворец Ста Очарований.

Дворец был великолепен и роскошен. Лян Чжэнь усмехнулся и наклонился, чтобы прошептать ей на ухо:

– Смотри, это доказательство моей преданности. К сожалению, господин Лянь был слишком глуп, отправив вместо тебя безумную Лянь Ситянь. Иначе ты жила бы здесь уже давно.

Лянь Шэн отступила на шаг, сжала губы и промолчала.

Лян Чжэнь рассмеялся про себя:

– К счастью, твоя милая младшая сестра придумала план, убедив Лин Цзюяо похитить тебя и доставить ко мне. Теперь у этого дворца есть хозяйка. Останься здесь и скрась моё одиночество.

Выражение лица Лянь Шэн не изменилось. Лянь Ситянь всегда её не любила, но она не могла представить, что младшая сестра способна на такую жестокость. Впрочем, она больше не питала к ним никаких ожиданий. Лян Чжэнь называл Лянь Ситянь безумной – видимо, её жизнь была жалкой. Но её поступки были злыми, и она заслуживала своих страданий.

Внутри Дворца Ста Очарований повсюду лежали тонкие ковры. Едва Лян Чжэнь провёл Лянь Шэн внутрь, как снаружи раздался пронзительный голос евнуха.

– Господин Лин просит аудиенции!

Лян Чжэнь не двинулся с места, но его брови нахмурились. Евнух, часто сопровождавший его, поспешно вошёл и что-то прошептал ему на ухо. Губы Лян Чжэня изогнулись в довольной улыбке.

Когда он снова посмотрел на Лянь Шэн, его взгляд был полным уверенности и триумфа.

Глава 52

После того как Лян Чжэнь покинул дворец, Лянь Шэн осталась одна в Чертогах Ста Очарований. Голод терзал её, и с каждой минутой силы покидали её. Страх, что Лян Чжэнь подмешает яд в её еду, заставлял её отказываться от всех блюд, что он присылал. Даже фрукты во дворце давно закончились.

Лянь Шэн едва сдерживала слёзы, впервые по-настоящему осознав смысл поговорки: «Пища – основа жизни народа». А теперь в её чреве рос ещё один маленький ротик, который тоже требовал пищи. Сжав губы, она глубоко вздохнула.

Множество глаз следили за ней в этом дворце, и Лянь Шэн не смела показать ни капли слабости. Она опустила жемчужные занавеси перед нефритовым ложем, стараясь не видеть ничего, что могло бы смутить её покой.

Возможно, это было лишь голодное видение, но ей чудился лёгкий скрип под полом, от которого по спине пробегали мурашки. Однако, когда она прислушивалась, звук исчезал. Сжимая кинжал, спрятанный в рукаве, она бросила взгляд за занавес – ничего подозрительного. Неужели ей показалось?

Прежде чем она успела решить, игра ли это её измождённого сознания, сзади вдруг прикрыли ей рот ладонью, а тёплая, широкая грудь прижалась к её спине. Глаза Лянь Шэн расширились от ужаса, и она инстинктивно попыталась вырваться.

Кинжал в её рукаве блеснул, и человек позади дёрнулся, явно опасаясь, что её движения навредят ей самой. Он стерпел удар – на его руке осталась кровавая рана. Он тихо вздохнул и нежно поцеловал её в шею.

Лянь Шэн вздрогнула, но страх мгновенно растаял.

Это был И Цяньчэн. Её муж наконец пришёл за ней. Она быстро моргнула, стараясь не заплакать.

Увидев её спокойствие, И Цяньчэн понял, что она узнала его. Он переглянулся с кем-то в потайном проходе под полом, и тот кивнул в ответ.

В следующий миг Лянь Шэн почувствовала, как её опускают в темноту. И Цяньчэн крепко держал её, и, полностью доверяя ему, она молчала, пока мимо мелькали тени. В мгновение ока на нефритовом ложе остался лишь её двойник.

И Цяньчэн осторожно поставил её на ноги и закрыл люк над ними. Затем взял её за руку и повёл вперёд. Проход был узким и тускло освещённым. После роскоши Чертогов Ста Очарований глаза Лянь Шэн с трудом привыкали к темноте, но тепло его руки развеяло все её страхи.

Впереди постепенно забрезжил свет. Лянь Шэн моргнула, привыкая к яркости. Вдруг человек перед ней развернулся и притянул её к себе.

– Ты в безопасности, – прошептал он, его тело было напряжено, а голос хриплым.

Лянь Шэн почувствовала что-то влажное на своей шее. Забыв о страхе и своём положении, она удивилась:

– Ты… плачешь?

Мужчина не ответил, не позволяя ей поднять голову. Через мгновение Лянь Шэн не выдержала и пробормотала:

– Муж, ослабь хватку… Ты давишь мне на живот.

Он тут же отпустил её, его брови сдвинулись от беспокойства. Видя его тревогу, Лянь Шэн забыла все дурные мысли и мягко успокоила его:

– Со мной всё в порядке. Теперь, когда ты здесь, ничего плохого не случится.

Она не могла сказать наверняка, плакал ли И Цяньчэн, но его глаза были слегка красными, лицо – измождённым, а взгляд – неожиданно нежным. После её слов он несколько раз взглянул на её округлившийся живот, словно желая прикоснуться, но боясь причинить вред.

Когда могучий генерал И когда-либо был так осторожен? Сердце Лянь Шэн растаяло, и она мягко положила его руку на свой живот.

– Муж, это наш ребёнок.

Его пальцы нежно скользнули по её животу, и на его лице появилась улыбка.

Громкое урчание прервало момент, и Лянь Шэн покраснела. И Цяньчэн посмотрел на неё, а она прикусила губу, в её голосе прозвучала лёгкая обида:

– Я не ела нормально несколько дней. Боялась, что Лян Чжэнь подмешает что-то в еду.

Сердце И Цяньчэна сжалось. Он наклонился и поднял её на руки.

– Пойдём, накормлю тебя.

Больше слов не требовалось. Она обвила его шею руками и тихо улыбнулась.

– Угу.

Он шёл уверенно, а Лянь Шэн тем временем разглядывала тоннель. Каменные колонны подсказали ей, что это не просто проход – это был подземный дворец. Под императорским дворцом Великого Ляна скрывалось такое грандиозное сооружение! Дворец извивался, становясь всё светлее по мере продвижения. В самом освещённом месте стояло нефритовое ложе, в несколько раз больше того, что было в Чертогах Ста Очарований, окружённое сундуками, украшенными драгоценными камнями.

И Цяньчэн наблюдал за её любопытством и объяснил:

– Прежний император был параноиком, вечно боялся, что министры поднимут мятеж. За пятнадцать лет он тайно построил этот подземный дворец, наполнив его ресурсами, чтобы он и его потомки ни в чём не нуждались.

– Муж, разве тебе не интересно, что в этих сундуках? – спросила она.

Не останавливаясь, он повёл её в другой проход, и свет постепенно угас, скрывая нефритовое ложе и сокровища.

В темноте его голос донёсся до неё:

– Твоя еда важнее.

Лянь Шэн не могла описать чувства, переполнявшие её, но от этих слов глаза мгновенно наполнились слезами. Она прижалась лицом к его груди, скрывая слёзы. Год назад, когда она впервые пришла к нему, она была так одинока и напугана. Она и представить не могла, что однажды по-настоящему поселится в его сердце – что он будет так переживать, если она споткнётся, заплачет или останется голодной.

Вся её удача была потрачена на встречу с ним; он принёс ей все чудеса в жизни. Теперь у неё навсегда будет тот, на кого можно опереться, и место, куда можно вернуться.

Свет в тоннеле мерцал, пока они шли, казалось, целую вечность. Наконец они достигли двери, ведущей за пределы императорского города.

Он хотел опустить её, чтобы открыть дверь, но она вдруг крепче обняла его и смущённо прошептала ему на ухо.

Он замер, держа её без движения, затем его глаза смягчились, наполнившись улыбкой и гордостью.

– Угу, я знаю.

Разве могла она устоять, когда он любил её так?

Дверь открылась, и снаружи Лин Чу, прислонившийся к ней, вздрогнул и поспешно отпрянул. Увидев И Цяньчэна с Лянь Шэн, он озорно ухмыльнулся и подошёл ближе.

– Сестрица, шурин, наконец-то вышли! Я уж думал, вам помочь.

Лянь Шэн посмотрела на него с недоумением. Кого он называет «сестрицей» и «шурином»?

И Цяньчэн тоже не одобрил обращение, но, учитывая связь Лянь Шэн с семьёй Лин, промолчал. Вместо этого он обратился к Лин Фэну:

– Молодой господин Лин, есть ли здесь еда?

Прежде чем Лин Фэн успел кивнуть, Лин Чу оживился:

– У меня есть! В карете. Давайте сначала уедем отсюда.

Лин Чу, будучи лакомкой, всегда носил с собой закуски. И Цяньчэн нежно погладил Лянь Шэн по голове:

– Ешь. – Та слабо улыбнулась и взяла пирожное.

Карета была просторной, и оба брата Лин сидели внутри, но молчали, уставившись на Лянь Шэн. Лин Фэн был сдержан, а взгляд Лин Чу пылал любопытством, словно он пытался разглядеть её насквозь. Под их взглядами Лянь Шэн почувствовала себя неловко, и И Цяньчэн заслонил её собой, бросив братьям предупреждающий взгляд.

Лин Чу, почувствовав вину, не осмелился пикнуть. Видя, как И Цяньчэн оберегает её, он понял, что разговора не будет, пока она не поест. Лин Фэн, обычно молчаливый, отвёл взгляд после взгляда шурина.

Наконец Лянь Шэн неспешно насытилась. Лин Чу прочистил горло:

– Сестрица, не вини второго брата. Это я виноват – я всё исправлю.

На этот раз И Цяньчэн не остановил его, а лишь налил ей чаю.

Лянь Шэн посмотрела на Лин Чу, как на безумца:

– Хватит меня так называть!

– Я твой родной брат! Взгляни на мои черты – разве мы не похожи? – Лин Чу поднял брови, ожидая, когда же она назовёт его Второй брат.

У Лянь Шэн возникло дурное предчувствие, но выходки Лин Чу немного разрядили обстановку. Она неуверенно посмотрела на И Цяньчэна, и в его взгляде читались поддержка, снисхождение и принятие.

Обретя уверенность, она холодно ответила Лин Чу:

– Нет.

Тот чуть не подпрыгнул от досады. Лин Фэн наконец заговорил:

– Сестра, А Чу не лжёт. Ты не дочь семьи Лянь – ты дочь семьи Лин. Господин Лин – твой настоящий отец, а мы – твои родные братья.

Лянь Шэн уже догадывалась, но отказывалась верить. Она покачала головой:

– Вы лжёте!

Её испуганный взгляд устремился к И Цяньчэну, надеясь, что он опровергнет. Но тот молчал, и даже тень беспомощности в его выражении подтверждала слова Лин Чу.

Лин Чу поспешно начал рассказывать историю о том, как Фэй Юй’э много лет назад бежала в поместье семьи Лянь. Лянь Шэн слушала в оцепенении, погружённая в свои мысли.

Впервые кто-то заговорил с ней о её матери. В детстве она как-то спросила у городского головы:

– Отец, почему у Тянь’эр и младшего брата есть мать, а у меня и старшего брата нет? Говорят, моя мать – госпожа Юй, так почему же она никогда не навещает меня?

Лицо городского головы побелело. Он наказал её, запретив есть целый день, и строго приказал никогда больше не упоминать имя «госпожи Юй».

Той ночью к ней тайно пришёл старший брат, принеся угощения. Но она отказалась есть, сквозь слёзы спрашивая:

– Брат, почему отец запрещает мне говорить о матери?

Юноша вытер её слёзы и тихо прошептал:

– А-Шэн, будь умницей. Не поднимай эту тему – это злит отца.

С того дня Лянь Шэн больше не спрашивала, и никто в поместье не смел обсуждать это. Она выросла без воспоминаний о матери, а теперь ей говорили, что она даже не из семьи Лянь.

Кем же тогда были отец и брат, которых она шестнадцать лет называла семьёй?

Увидев её бледность, Лин Чу понизил голос, его уверенность пошатнулась. Он не рассказал ей об отношениях их отца с Фэй Юйэ – никто из них до конца не понимал ту историю. Оба брата знали, что сердце отца принадлежало не их матери, а Фэй Юйэ. Большую часть жизни он провёл, тоскуя по ней, часто уединяясь на лодке, чтобы играть в шахматы в одиночестве. По ту сторону доски никого не было – лишь пустота, где он цеплялся за обрывки прошлого.

Поздно ночью Лин Цзюяо возвращался, его тело холодным.

Сначала Лин Фэн и Лин Чу испытывали обиду. Их мать только что умерла, а отец дни напролёт проводил на лодке, думая о женщине, чьё местонахождение было неизвестно.

Шли годы – один, пять, десять… Лин Цзюяо оставался в плену прошлого. Они находили его жалким и трагичным. Хотя он и не любил их мать, он был добр к ним и исполнял обязанности городского головы.

Сначала это была одержимость, а потом – пожизненное бремя.

Возвращаясь в Хуаньшуй, они сделали крюк, чтобы избежать преследования Лян Чжэня. Лин Чу, мастер уклонения от опасностей, обеспечил им спокойный путь.

За эти дни И Цяньчэн рассказал Лянь Шэн о ситуации в Интуне. Захватив город, он не причинил вреда жителям. Все из поместья городского головы были заключены под стражу. После похищения Лянь Шэн у него не было времени вернуться в Шацзи, и он сразу отправился в Хуаньшуй.

Он сдержал обещание – не тронул её семью.

Что касается подземного дворца, то его секрет раскрыла им бывшая императрица-мать. Лян Чжэнь убил её сына и заточил её в холодном дворце. После десятилетий вражды как она могла молчать? Императрица-мать, женщина умная, хранила молчание, но тайно раздобыла карту подземного дворца. Наложница Ми, хоть и менее проницательная, была глубоко любима императором – но даже ей не доверили тайну дворца.

До сих пор ни наложница Ми, ни Лян Чжэнь, вероятно, не знали, что под императорским городом скрывался дворец, способный в любой момент стать угрозой для их жизней.

Подземный дворец соединял почти половину императорского города, включая Чертоги Ста Очарований. И Цяньчэн первым проник во дворец, используя карту, чтобы найти подземный ход. Лин Чу ждал снаружи как подмога, а господин Лин отвлёк Лян Чжэня ложной вестью о смерти И Цяньчэна.

Ирония заключалась в том, что секреты императорской семьи были многослойны. Старый император, боясь смерти, построил себе путь к спасению – но императрица-мать знала об этом. Наложница Ми, хоть и любимая, так и не узнала тайну дворца.

В пути Лин Чу всеми способами пытался расположить к себе Лянь Шэн, больше не называя себя «молодым господином». Каждый день он называл её «сестрой», надеясь, что она назовёт его «братом». Одна мысль об этом приводила его в восторг – у него наконец-то была сестра!

Лянь Шэн игнорировала его, но он не унывал, каждый день покупая ей вкусности.

Накануне прибытия в Хуаньшуй Лин Чу отвёл И Цяньчэна в сторону и шёпотом спросил:

– Что случилось со старшим сыном семьи Лянь?

Он не решался задать этот вопрос раньше, боясь расстроить Лянь Шэн. Лянь Ци отправился с ними в императорский город, но бесследно исчез. Хотя Лин Чу был импульсивен, он был проницателен. Он видел, что Лянь Ци искренне заботился о Лянь Шэн – но почему же он исчез после её спасения?

Если он не ошибался, разве молодой господин не был ещё ранен?

Взгляд И Цяньчэна стал холодным, резко контрастируя с его поведением рядом с Лянь Шэн.

– Второй молодой господин Лин, не спрашивайте о том, что вас не касается. Беда приходит от лишних слов. Если А-Шэн узнает…

– Эй, эй, не буду спрашивать, не надо так свирепствовать, – Лин Чу почувствовал, как по спине пробежал холодок. И Цяньчэн выглядел так, словно мог разрубить его на месте.

Глава 53

После того как Лин Цзюяо бежал из дворца, он увёл за собой большую часть войск. С ним было множество людей, и вскоре Лян Чжэнь уже не осмеливался действовать опрометчиво.

Он вернулся в Хуаньшуй раньше Лянь Шэн и остальных, но два дня провёл в тревоге.

Он совершил такую глупость – будет ли его драгоценная дочь упрекать его? Что любит А-Шэн? У него не было времени всё разузнать или подготовить что-то. Он был отцом уже более двадцати лет, но у него никогда не было дочери, и он не знал, как правильно себя с ней вести.

Когда Лин Цзюяо уже не мог сидеть сложа руки, Лин Фэн и его спутники наконец вернулись. Лин Цзюяо вышел встретить их, чувствуя себя настолько неловко, что не знал, куда деть руки. Лянь Шэн сошла с повозки, поддерживаемая И Цяньчэном, и сразу же увидела Лин Цзюяо.

Она опустила глаза и не взглянула на него. Факты и эмоции трудно согласовать – хотя она знала, что он её отец, она не могла в одночасье начать относиться к нему как к родному.

Лин Цзюяо почувствовал горечь утраты. По пути в резиденцию городского правителя он наконец тихо проговорил:

– А-Шэн, не поговоришь ли со мной наедине?

Лянь Шэн подняла глаза. Её миндалевидные глаза, живые и прекрасные, чем дольше смотреть, всё больше напоминали Фэй Юйэ. В её взгляде мелькнуло колебание, но, увидев напряжённое и осторожное выражение лица городского правителя, она в конце концов кивнула.

Лин Цзюяо привёл её в кабинет и развернул перед ней картину. На ней была изображена молодая женщина, улыбающаяся с цветком в руках.

Удивительно, но при виде этой картины Лянь Шэн сразу почувствовала близость и узнавание.

– Это твоя мать, Фэй Юйэ, хотя на самом деле её фамилия должна была быть Сюй, а имя – Сюй Юйэ. Она была старшей законной дочерью семьи Сюй из Хуаньшуя.

Пальцы Лянь Шэн скользнули по картине. Она была пропитана чувством, словно человек на ней вот-вот оживёт. На портрете была изображена совсем юная девушка, излучающая лёгкое очарование. Она повернула голову и улыбнулась, и её красота могла поспорить с самыми прекрасными цветами. В её чертах, особенно в глазах, угадывалось сходство с Лянь Шэн.

– Когда я впервые встретил Юйэ, ей было семнадцать. Она играла в шахматы на увеселительной лодке с одним человеком. Это был известный хулиган из Хуаньшуя, который, пленившись её красотой, хотел насильно взять её в жёны. Юйэ сказала, что если он выиграет, она согласится, но если проиграет, он должен оставить её в покое. В итоге Юйэ победила, но тот негодяй внезапно отказался от своего слова. Я думал, что такая хрупкая девушка окажется беспомощной в трудной ситуации, но неожиданно она опрокинула шахматную доску, рассыпав все фигуры прямо ему в лицо. Все присутствующие остолбенели, а когда хулиган опомнился, он пришёл в ярость и тут же бросился на неё.

Вспоминая прошлое, Лин Цзюяо слегка улыбнулся, словно перед ним вновь возникало что-то очень приятное.

– Юйэ выбежала и столкнулась со мной. Увидев мои дорогие одежды, она сказала, что за ней гонится человек, желающий похитить беззащитную девушку. Я видел всё происходящее и нашёл её забавной, поэтому вмешался и спас её. Я знал, что она из семьи Сюй, но она не знала, что я городской правитель Хуаньшуя. Влюбившись впервые, я боялся её потерять и потому никогда не раскрывал ей своего положения. Прошло полгода, и во время отбора в императорский гарем семья Сюй подала её имя. В то время я был занят и не знал об этом. Когда же узнал, было уже слишком поздно.

Лянь Шэн, её круглые чёрные глаза внимательно смотрели на него, слушая каждое слово.

– Меня задержали дела. Моя мать, твоя бабушка, была ещё жива. После смерти твоего деда я унаследовал титул, но моё положение было шатким. Ещё давно мать договорилась о моём браке со старшей дочерью семьи Фан – Фан Юань. Фан Юань – мать Лин Фэна и Лин Чу. Я думал, что моя жизнь навсегда останется такой, и никогда не ожидал, что позже встречу твою мать. Увы, мы встретились слишком поздно, и я слишком многое скрывал. Затем мать стала давить на меня, чтобы я взял в наложницы Фэй Ми. Любя Юйэ, я, естественно, отказался. Когда мне наконец удалось покинуть резиденцию, я узнал, что Юйэ, не найдя меня после нескольких дней поисков, была записана отцом и братом в списки.

Фэй Ми… Сюй Юйэ… Лянь Шэн внезапно что-то осознала и широко раскрыла глаза:

– Фэй Ми… это же благородная наложница Ми?

– Да. Тогда у меня не было другого выхода. Не желая терять любимую женщину, я пошёл на переговоры с Фэй Ми, позволив ей войти во дворец как наложнице, а Хуань Шуй в будущем обязался помочь ей в одном деле. В списках была записана старшая законная дочь семьи Сюй. Если они не проговорятся, никто не узнает о подмене. Фэй Ми согласилась, и я с радостью рассказал Юйэ правду – что она может поменяться местами с Фэй Ми и выйти за меня. Она долго была в оцепенении, но накануне свадьбы покинула Хуаньшуй. Остальное ты уже знаешь. Я сожалел об этом всю жизнь, причинив боль твоей матери и тебе.

Губы Лянь Шэн слегка задрожали, но она не проронила ни слова. Она понимала поступок матери. Сюй Юйэ не хотела разрушать чужую семью и тихо ушла из Хуань Шуя. Но чувства к городскому правителю Лин и тоска по родным местам остались, что в итоге привело к её печальной кончине в Интун.

Закончив рассказ, Лин Цзюяо слегка покраснел. В молодости он совершил ошибку, думая, что всё под контролем. В старости же едва не погубил собственную дочь. Его жизнь была неудачной, но, к счастью, А-Шэн теперь вернулась целой и невредимой. С этого момента у него будет шанс всё исправить.

Тем же вечером Лянь Шэн рассказала И Цяньчэну о матери и прошлом Лин Цзюяо. И Цяньчэн слушал её тихий голос и согласно кивал:

– Хм… городской правитель Лин и вправду не был хорошим человеком.

Одно дело – обидеть Сюй Юйэ, но зачем жениться на Фан Юань, если он её не любил? Только чтобы погубить её жизнь.

Закончив, Лянь Шэн вдруг нахмурилась и посмотрела на И Цяньчэна:

– Муж, ты ведь тоже не любил меня вначале. Почему же женился? Разве это не было губительно для нас обоих?

И Цяньчэн улыбнулся:

– Тогда ты сама настаивала на этом. Я подумал, что редко встречаются такие решительные женщины, и решил её побаловать.

Лянь Шэн едва сдержала смех, но нарочно сохраняла серьёзное выражение лица. Его улыбка исчезла, и он выглядел немного напряжённым:

– Ты сердишься?

Он казался озадаченным, долго колебался, но наконец раскрыл ей правду:

– Ты, возможно, не поверишь, но в тот момент, когда я приподнял твою фату, я уже… – Он стиснул зубы и закончил: – Я уже был к тебе не равнодушен.

Она не смогла сдержаться и рассмеялась в его объятиях, глаза её сверкали от счастья. Словам господина Фу И нельзя было верить – оказывается, он был очарован ею с самого начала, иначе никогда бы не согласился на брак.

Лянь Шэн взяла руку И Цяньчэна, переплетая пальцы:

– Значит, это наша судьба? Если будет следующая жизнь, я снова найду тебя и останусь с тобой.

Его рассмешила эта детская фраза, и он ответил:

– Если будет следующая жизнь или даже жизнь после неё, просто оставайся на месте и жди, пока я найду тебя.

Тому, кто ищет, всегда приходится труднее.

И Цяньчэн боялся задеть живот Лянь Шэн. После долгих военных походов он воздерживался, опасаясь потерять контроль и причинить ей вред, поэтому добровольно отправился спать на узкий диван в соседней комнате.

Мерцающий свет свечи отбрасывал тени на его фигуру, а его широкие плечи внушали особое чувство надёжности. Лянь Шэн не отрываясь смотрела, пока его силуэт не исчез из виду.

В ту ночь ей приснился сон, которого не было целый год, и он продолжился с того места, где прервался.

Ворота Индуна были проломлены, и она не могла пошевелиться. Солдат Западного Цяна поднял изогнутый меч и занёс его над ней. Внезапно Лянь Шэн оказалась в чьих-то объятиях, и все звуки – крики, плач – исчезли.

Она подняла глаза. Солнечный свет падал на его тёмные доспехи. Его черты были мягкими, и он смотрел на неё с нежной улыбкой.

Всё наконец подошло к концу. Так вот каков истинный финал – они стали спасением друг для друга.

Лянь Шэн и И Цяньчэн оставались в Хуаньшуе до середины мая. Трава буйно росла, иволги порхали в воздухе – в мае Хуаньшуй уже не был холодным, а наполнялся жизнью, и пейзажи были прекрасны.

Живот Лянь Шэн становился всё больше. Беременность длилась уже шесть с половиной месяцев, и ребёнок двигался всё активнее. Даже до рождения она чувствовала, насколько здоровым и живым будет её дитя.

Лин Цзюяо больше не посещал увеселительные лодки, а его лицо светилось счастьем, пока он старался угодить дочери. Лин Фэн был внимателен и нашёл нескольких опытных повитух, чтобы ухаживать за сестрой, обучая её шить детские слюнявчики. Лин Чу был в наибольшем восторге – теперь у него была не только сестра, но вскоре он должен был стать дядей. Раньше он был младшим в семье, но теперь наконец понял радость быть старшим братом.

Лян Чжэнь пришёл в ярость и заключил соглашение с Сян Ханем, даже позволив тому привести войска, чтобы разобраться с И Цяньчэном.

И Цяньчэн не мог дождаться их атаки, но, глядя на округлившийся живот Лянь Шэн, не мог заставить себя уйти и не решался. Он боялся, что, уехав, потеряет её. Когда Лянь Шэн была беременна в первый раз, его не было рядом. Теперь, когда до родов оставалось чуть более трёх месяцев, если он не сможет быть с ней, это станет вечным сожалением.

Лянь Шэн догадывалась, что Лян Чжэнь и Сян Хань не останутся в бездействии. Она спросила Лин Цзюяо о ситуации, и тот не посмел ничего скрывать. Обрадованный, что дочь наконец готова с ним говорить, он честно рассказал всё, а затем, боясь, что она забеспокоится, поспешно добавил:

– У Лян Чжэня в столице не так много войск, да и Сян Хань уже на последнем издыхании. А-Шэн, не переживай.

После долгих раздумий Лянь Шэн решила уговорить И Цяньчэна. Она обняла его за талию:

– Муж, ты можешь ехать. Я и ребёнок будем ждать тебя здесь. Сколько бы времени ни прошло, я дождусь. В прошлый раз я не успела тебе сказать. Когда ты спросил, что я буду делать, если ты проиграешь, я верю, что ты не проиграешь. Но даже если этот день настанет, бояться нечего. Выйдя за тебя, я поклялась перед всем миром, что мы будем вместе в жизни и смерти, никогда не расставаясь.

Он погладил её волосы, долго молчал, и его голос был слегка хриплым:

– Не говори больше таких слов. Если со мной что-то случится, ты и ребёнок должны жить хорошо. Не… не повторяй судьбу моей матери.

Её сердце сжалось от боли, и она тихо успокоила его:

– Хорошо. Мы договорились. Кто умрёт в девяносто семь лет, тот подождёт три года на мосту Найхэ.

Ты даёшь мне право быть слабой и вместе с тем – силу быть сильной.

Лянь Шэн осталась в Хуаньшуе. Теперь не было места безопаснее. Крепкие стены города были лучшей защитой.

Она всё ещё скучала по нему каждый день, но, к счастью, на этот раз рядом была семья Лин. Лин Эршао, с его природным чувством юмора, помогал ей расслабиться.

Было и ещё одно преимущество: Лян Чжэнь и Сян Хань не знали о подземном дворце в императорском городе. Если всё спланировать и нанести внезапный удар, враги окажутся застигнутыми врасплох.

Лянь Шэн чувствовала, что время тянется мучительно медленно, но, несмотря на ожидание, внезапно наступил август. Её живот стал очень большим, и при ходьбе ей приходилось поддерживать спину. И Цяньчэн всё ещё не вернулся, что говорило о том, насколько тяжёлой была эта битва.

Семья Лин скрывала от неё подробности, боясь, что знание о ходе сражений встревожит её. Однако Лянь Шэн была спокойнее и сильнее, чем они предполагали, и ничего не спрашивала. Только она знала, что её сердце было с И Цяньчэном. Решив ждать его, она больше ничего не боялась.

Она верила, что он вернётся.

Она и ребёнок были здесь – он точно не оставит их.

Днём повитухи занимались с Лянь Шэн рукоделием. Её навыки значительно улучшились, и под её руками красный карп будто ожил. Одна из повитух прищурилась и принялась расхваливать:

– Госпожа, ваши руки поистине искусны, а вышивка выглядит так живо!

Лянь Шэн улыбнулась, но не придала этому значения. Однако ей стало немного грустно, когда она вспомнила, как занималась рукоделием с И Хуань. Та всегда терпеливо учила её. Такая чудесная и добрая девушка, а теперь она отказывалась от общения. И Цяньчэн до сих пор не знал о ситуации И Хуань, и Лянь Шэн очень хотелось узнать, как та поживает.

Размышляя, она всё больше убеждалась, что уход И Хуань в горы был связан с Фу Чэньюем. Влюблённые не должны страдать так…

Погружённая в мысли, она нечаянно уколола палец иглой. Повитуха вскрикнула и поспешно перевязала его. Обернувшись, она заметила, что выражение лица Лянь Шэн изменилось. Та нахмурилась и сказала:

– Я… Кажется, у меня начинаются роды…

Отошли воды, и ребёнок решил появиться на месяц раньше.

Эти слова вызвали переполох в резиденции городского правителя. Лин Цзюяо заранее распорядился, чтобы несколько повитух находились в доме. Услышав, что у Лянь Шэн начались роды, они поспешили к ней.

Лянь Шэн лежала на кровати. Это были её первые роды, и она немного боялась, её лицо побледнело.

Повитуха успокоила её:

– Госпожа, не бойтесь. Роды только начались. Вы голодны? Поешьте, чтобы потом было больше сил.

Лянь Шэн кивнула. На кухне приготовили кашу, которую тут же подали. Выпив её и съев несколько кусочков пирожного, она задумчиво уставилась на ширму. Но это была внутренняя комната; кроме ширмы, их отделяла от внешнего мира ещё и дверь – что же она могла разглядеть?

Повитуха последовала за её взглядом и спросила:

– Госпожа, вам что-то нужно? Прикажите служанке принести.

Лянь Шэн очнулась, покачала головой и ничего не сказала.

Люди снаружи тоже нервничали. Лин Фэн, занимавшийся делами, поспешил вернуться, услышав, что у сестры начались роды. Лин Чу ходил взад-вперёд по внешней комнате, бормоча:

– Благословение, благословение…

Лин Цзюяо нервничал и, раздражённый его хождением, крикнул:

– Сядь, перестань мельтешить!

Изнутри донёсся крик боли, но он быстро стих.

Лин Чу округлил глаза:

– Что происходит?

Лин Цзюяо, видевший рождение двоих детей, боялся, что младший сын наделает глупостей, и прошептал:

– Всё в порядке, веди себя прилично.

Повитуха сказала:

– Госпожа, пока не кричите. Это только начало, берегите силы для потуг.

Лянь Шэн больше не осмеливалась кричать и следовала указаниям. Её живот начал болеть волнами, и она сжала одеяло, приказывая себе не бояться.

На улице постепенно сгущались сумерки.

Глава 54

Сначала Лянь Шэн ещё могла терпеть боль, но с каждой минутой она становилась всё невыносимее, сотрясая её тело.

Ночь уже глубокая, за окном высоко висит яркая луна.

В комнате стояла удушливая жара. От боли Лянь Шэн обливалась потом, а вокруг неё люди подбадривали её, прося тужиться сильнее. Но их голоса, казалось, не долетали до её ушей. Тело ныло, а сердце было пустым, будто в нём не осталось ничего, кроме мелькающих, как мимолётные тени, воспоминаний.

Детство, когда брат учил её читать... Момент, когда И Цяньчэн вынес её из подземного дворца... Сознание затуманивалось, а усталость сковывала всё её существо.

Повитухи тоже покрылись испариной. Молодая госпожа на ложе занимала высокое положение – если с ней что-то случится, ни одна из них не останется в живых, не говоря уже о наградах.

– Так нельзя продолжать, – прошептала одна старуха. – Госпожа раскрылась лишь на шесть пальцев, а силы уже покинули её. Посмотрите...

Другая покачала головой:

– Родовые снадобья вредят телу. Давайте сначала попробуем разбудить госпожу. Если не выйдет – тогда дадим лекарство.

Выбора не было. Они принялись будить Лянь Шэн, уговаривая её тужиться и не засыпать.

Снаружи царила тишина. Трое мужчин семьи Лин пребывали в тревоге, понимая, что ситуация складывается не лучшим образом. Первые крики боли Лянь Шэн сжимали их сердца, но постепенно звуки стихли, будто силы покинули её.

Если мать истощится до рождения ребёнка... все знали, что это значит.

Уже почти час из комнаты не доносилось ни звука. Лин Цзюяо чувствовал, как пот струится по его спине. Изредка снаружи доносилось стрекотание цикады, тонущее в ночной тишине, отчего сердце бешено колотилось.

Внезапно дверь распахнулась, и лунный свет хлынул на порог. В проёме стоял человек в чёрных доспехах, от него веяло холодом, когда он шагнул вперёд, освещённый луной.