Текст книги "Южноморск (СИ)"

Автор книги: Вера Забелина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 32 страниц)

Он повернулся к Вере.

– А тебе, подруга, не завидую. Этот Шумов, директор детдома, как паук, такие связи сплёл. И в Москве сильные покровители, и в крае, про город и не говорю. Считает себя неуязвимым. Что он с детьми творит... – Марат не закончил фразу, – просто в голове не укладывается, как можно быть такой мразью. Так что ты поосторожнее с ним.

– Ничего, справимся, – уверенно ответила Вера Ивановна. – Вы с Олегом мне кандидатов в воспитатели подыскали?

– Всё выполнили, что ты наказала, – заверил Марат. – Домовых для детдома нашли, мы пока им приют в горах организовали. Счастливы до умопомрачения. Столько брошенных домовых в городе было! И куда люди смотрят, о чём думают? – покрутил он головой. – А на 26-е пригласили в зал "Помощи" кандидатов на должности воспитателей. Назначили встречу на 10 часов утра. На 16 часов того же дня записали тебя на приём к Главе курорта. Мужик адекватный, с ним работать можно. А ещё разыскали для тебя адреса прежних воспитателей детдома, что работали до Шумова, как ты просила. Держи для тебя флэшку.

– Спасибо, Марат! – поблагодарила Вера и поинтересовалась: – А по просьбе волхва есть какие-нибудь сведения.

– Есть, – вздохнул Марат. – С одной стороны, могу тебя обрадовать, основную группу обнаружили здесь, в Южноморске. С другой стороны, дети находятся в таких условиях, что нужно спасать немедленно. С ними обращаются ещё хуже, чем с остальными детдомовцами. На флэшке всё есть.

– Просмотрю сегодня обязательно, – пообещала Вера. – И завтра же уведу детей отсюда. Ну, а как вам тут вообще работается?

– Сложно, как и везде теперь, – пожал плечами Марат. – Очень трудно сдерживаться, но ты же знаешь, прямое вмешательство у нас не одобряется, вот и приходится лавировать. Но что радует, хороших людей всё-таки значительно больше, только многие об этом сами не подозревают, вот и приходится подталкивать к осознанию. С детьми лучше всего получается, – оживился он, – я вот надеюсь, когда вы детдомом займётесь, то и семейные дети потянутся к доброму. Добро ведь притягательней зла, дети это на подсознательном уровне чувствуют.

– И как ты это объясняешь? – заинтересовался Пётр, который до этого внимательно слушал Марата.

– Понимаешь, когда человек зло творит, в душе его всё равно дискомфорт, он хоть и самоутверждается, но подсознательно понимает, что другой-то, на которого зло направлено, его ненавидит, боится, обижается. А если добро сделаешь кому-то, и самому радостнее на душе, и чувствуешь благодарность или радость других, а это же насколько лучше для Души. Все это чувствуют, но дети быстрее осознают и уже сами стремятся добро множить.

Когда приехавшие разместились в приготовленных для них комнатах гостевого домика, Марат перед уходом к себе обратился к Петру:

– Слушай, у меня к тебе просьба появилась. Ты уже решил, где здесь жить будешь?

– Я распоряжусь приготовить Петру комнату в общежитии контрактников, – вмешался Василий. – Завтра мы с Кириллом начнём обустраиваться в том особнячке, что вы для нас нашли, и Пётр получит комнату в военном городке.

– У меня лучше предложение, – заверил Марат. – Зачем ему твоя казарма?

– А ты что предлагаешь? – с улыбкой поинтересовался Пётр.

– Понимаешь, ко мне тут один пенсионер обратился за помощью, – начал объяснять Марат. – Живут они с женой в своём домишке недалеко от центра. Кстати, оттуда и до детдома относительно близко. Ждут сына, тот на три года заключил договор, работает на Севере, зарабатывает деньги на строительство дома. А к родителям повадились "дельцы", настоятельно советуют продать дом с участком. Им бы месяца два продержаться, а там сын вернётся, у него в июне срок договора истекает. Вот бы ты и отвадил этих деятелей. Я не хочу действовать с помощью магии, такое на людях, как ты знаешь, не приветствуется.

– А что, давай, поживу у старичков, – хищно улыбнулся Пётр. – Давно мечтаю отечественных акул поучить, а то как-то не доводилось, всё заграничных "воспитывал". Так что я с удовольствием.

– Вот и хорошо, – обрадовался Марат. – Сейчас позвоню Листьевым, скажу, чтобы комнату тебе приготовили, завтра и заселишься.

25 марта 2008 года, вторник.

С утра Олег повёз отца с Кириллом в военный городок, а Пётр и Вера с Юлей перешли на Землю Вторую. Там их уже ждали все остальные. Марат и Светланка отправили в «Помощь» свои дубли. Надо было договориться с обитателями Земли Второй об условиях, при которых людям будет разрешено селиться в этом мире.

Все свободно разместились на полянке перед домом и Марат, помолчав немного, сообщил:

– Позвал Духа этого мира, он обещал, что сейчас будет.

И действительно, на небе над деревьями появилось небольшое облачко, которое стремительно приближалось к ожидавшим волшебникам. Но и Марат удивился, когда увидел, кто находился на этом летающем "пуфике". На облачке, которое опустилось в центре полянки, сидела молодая красивая девушка в светлом сарафане, украшенном каймой из полевых цветов. Лукаво глядели большие зелёные глаза, личико обрамляли вьющиеся светло-каштановые волосы.

– Здравствуйте, волшебники Земли, – прозвенел мелодичный голосок.

Все улыбками и кивками приветствовали прибывшую.

– А где же Дух этого мира? – спросил Марат. – Вроде бы прошлый раз я с ним общался.

– Общался ты со мной, – улыбнулась девушка. – Только тогда во мне воздушная стихия преобладала.

После этих слов на её месте появился парнишка лет шестнадцати, с такой же ехидной улыбкой в светло-серых глазах. Волосы у него были светлыми, почти белыми.

– Вот, с тобой я тогда и разговаривал, – подтвердил Марат.

– Меня зовут Эол в этом воплощении, – сообщил парнишка и исчез. На его месте снова сидела прилетевшая к ним девушка.

– А я Аврора, – сказала она. – И мой мир тоже так называется. Вы же знаете, что мы многоликие, в нас есть сила всех стихий. Но основная моя сила – стихия Земли. Когда Марат связался со мной в первый раз, я была в облике Эола, вот и не стала тогда его менять. А поскольку сейчас я готовилась к встрече с вами, вот и явилась к вам такой, какой я чаще всего бываю. Хочу быть откровенной с вами, люди. Весь волшебный мир в ужасе от того, что творится на Земле. Мы теряемся в догадках, что же заставило подавляющее большинство людей утерять свою божественную сущность. Когда Марат спросил, могут ли люди приходить в мой мир и жить здесь, я сразу постаралась уточнить: простые люди или волшебники? Мы же, миры, общаемся между собой, и я знаю, что многие миры рады принимать у себя волшебников Земли. Но ещё ни один мир не впускал в себя простых людей, утративших связь с Создателем. И скажу откровенно: мне страшно быть первой. Я действительно боюсь, что если я допущу сюда людей, мой мир со временем начнёт деградировать. Успокойте меня, пожалуйста, – попросила она. – Скажите, что это не так. Я ведь не могу отказать вам напрямую. Вы частички Создателя, и все волшебные народцы были предназначены вам в помощь. Мы с вами это знаем.

Успокаивать Аврору взялась Вера Ивановна.

– Не беспокойся, Аврора, – ласково сказала она, – мы не собираемся подвергать твой мир даже малейшей опасности деградации. Но ты ведь понимаешь, что волшебники Земли не могут думать только о себе, о своём благополучии. У нас это и не получится, поскольку, если погибнет Земля, Колыбель нашей цивилизации, то погибнет и вся наша Вселенная. Поэтому мы решили приступить к возрождению человечества, начиная перевоспитывать детей, в первую очередь сирот и бездомных. Твой мир будет первым, куда попадут простые люди, но не единственным. Если с течением времени ты признаешь, что пришедшие к тебе земляне не ухудшают, а оживляют твой мир, тогда другие волшебники обратятся к другим подобным тебе мирам и там начнут устраивать возрождающихся людей. Объясню, как мы можем гарантировать, что твой мир не будет повреждён. Как ты знаешь, Создатель предусмотрел, что один волшебный народец – домовые – может существовать только рядом с людьми. Люди на Земле забыли о своих помощниках, которые должны были освобождать людей от бытовых забот, чтобы каждый человек занимался выполнением своего главного Предназначения – познанием миров Физической Вселенной и её совершенствованием. На Земле сейчас сотни миллионов, если не миллиарды неприкаянных домовых. Вот на их помощь мы и рассчитываем. Каждого приходящего к тебе человека будет сопровождать домовой-куратор, который будет гарантом того, что его подопечный не причинит твоему миру ни малейшего вреда. Тем более, что мы не собираемся переселять наших воспитанников в твой мир окончательно. Они будут по-прежнему жить на Земле. Мы не можем бросить Колыбель человечества без помощи. Но твой мир поможет людям, которые получат сюда доступ, осознать, что они являются частичками Создателя, понять своё Предназначение. И тогда они начнут более действенно помогать своему миру, миру Земли. И ещё одна немаловажная деталь. Земля отравлена деятельностью человечества так, что на ней уже не найдёшь ни экологически чистых продуктов, ни чистой воды. А в таких условиях ни о каком здоровье речь идти не может. Поэтому пищу и воду люди, попавшие в твой мир, будут получать здесь. И не только для себя, но и для других людей. Ты ведь не откажешься поделиться с нами дарами твоей Природы?

– Конечно, не откажусь, – подтвердила Аврора, внимательно слушавшая объяснения Веры. – Даров Природы у меня действительно много, большая часть так и остаётся неиспользованной. То, что ты говорила, мне понравилось и успокоило меня. Домовых мой мир примет с радостью и будет им во всём помогать. Я говорю от имени всех волшебных народцев, населяющих мой мир. Как я поняла, ты ведь хочешь привести сюда детей, чтобы они тоже стали волшебниками, вспомнили, что они частички Создателя?

– Именно так, – согласилась Вера. – Мы начинаем возрождение человечества. Это не громкие слова, это программа волшебников Земли.

– Я знаю, что в тех мирах, где поселяются волшебники Земли, один из них обычно становится Координатором, который решает с Демиургами тех миров возникающие проблемы. Может, вы тоже выберете Координатора для моего мира? – попросила Аврора.

Взгляды всех землян сошлись на Петре. Да он и сам сознавал, что его кандидатура подходит больше всего. У других его друзей больше занятости на Земле, дети пока учатся, а он относительно свободен. Взгляд Авроры также обратился к Петру. Заметно было, что она очень довольна увиденным.

– Какая у тебя мощная связка с сыном! – восхитилась Аврора. – Вы же поняли, что в таком тандеме ваши способности стали на порядок выше, чем если бы вы не установили эту связь?

– Только сейчас, после твоих слов, осознал, – со смущённой улыбкой признался Пётр. – Я чувствовал, что становлюсь сильнее товарищей, и за Макарку радовался, но то, что наша сила увеличивается от нашей родственной привязки, дошло только сейчас. И очень этому рад.

Он обнял и прижал к себе обрадованного сынишку.

– Я так понимаю, что вы Петра выбрали в Координаторы? – уточнила Аврора.

– Получается, что он самая подходящая кандидатура, – подтвердил Марат.

Аврора протянула Петру небольшой шарик.

– Вот, возьми магический глобус моего мира. По нему можешь определять, где вы будете расселять своих подопечных. И я теперь буду постоянно на связи с тобой, когда ты будешь в моём мире. Я с тобой буду общаться во всех своих основных четырёх ипостасях. Познакомьтесь ещё со Сварогом.

Вместо Авроры на облачке проявился могучий богатырь с огненными волосами и карими глазами.

– Стихия Огня подвластна мне, – пояснил он. – Мои элементали убирают огнём всё ненужное из моего мира. Сразу хочу предупредить, настраивайте людей, которые будут здесь поселяться, что на Авроре не будет никаких кладбищ. Это надо было придумать! – явственно содрогнулся он, – зарывать покинутые тела в землю! Только огонь, только очищение огнём, – проникновенно сказал он.

– Не беспокойся, мы это учтём, Сварог, – заверил его Марат.

На месте Сварога появилась ещё одна девушка, с русыми волосами и синими глазами.

– А я Ундина, – представилась она, – проявление водной Стихии. – Зовите, когда понадоблюсь. Желаю удачи, волшебники! Была рада познакомиться и представить вам все мои основные ипостаси, – договаривала уже заменившая Ундину Аврора.

Облачко, несущее Демиурга снова в облике Авроры, быстро поднялось и исчезло за деревьями. Все немного помолчали, провожая его взглядами, потом взгляды переместились к Петру.

– Дядя Петя, – первым не выдержал Алёшка Соколов, – активируй поскорее глобус, очень на этот мир посмотреть хочется. А то мы здесь уже второй месяц, а почти ничего не видели.

– Ишь, какой нетерпеливый, – добродушно усмехнулся Пётр. – Что, всем посмотреть хочется? – поддразнил он.

– Конечно всем, – нетерпеливо глянула на него Светланка. – Давай поскорее. Вам-то хорошо, вы никуда не торопитесь, а меня в любой момент вызвать могут. Я хотя бы по-быстрому копию сниму, буду у себя изучать.

– Тогда смотрите, – согласился Пётр.

Он подбросил в воздух шарик, выданный ему Авророй, тот быстро увеличился в диаметре до двух метров и начал медленно вращаться, давая возможность всем присутствующим изучить его со всех сторон.

– Ого, – восхищённо вздохнул Макар, – я насчитал семь материков, есть, где развернуться. Папочка, – внезапно воскликнул он, напряжённо глядя на глобус, – останови-ка его ненадолго.

Глобус послушно замер, чуть покачиваясь.

– Посмотрите на этот материк в экваториальной зоне, – предложил Макар.

Все начали внимательно рассматривать материк у экватора.

– Как интересно! – воскликнула Даша Измайлова. – Если подойти к берегам, то и высаживаться не захочешь, даже не подумаешь, как замечательно ближе к центру.

Действительно, от берега моря весь материк был окружён сплошной пустыней шириной от 50 до 100 км. Зато в центре находилась просто райская земля: реки, озёра, рощи плодоносящих деревьев, зелёные травы саванны.

– Папочка, – снова обратился к отцу Макар, – помнишь разговор с дедушкой на каникулах? Он говорил, что дети голодают и умирают во многих странах Африки. А если мы дедушке поможем? Найдём домовых, заберём вместе с ними как можно больше детишек и перенесём их в этот рай? Дедушка потом сам продолжит, надо только помочь ему на первых порах.

– А что, – оживился Пётр, – хорошая идея. Вера, – повернулся он к Вере Ивановне, – я тебе ведь до первого апреля пока не нужен? Мы с Макаром тогда в Африке поработаем, пока у него каникулы.

– До первого апреля, пока мы детдомом не займёмся, у тебя действительно свободное время, – согласилась Вера Ивановна. – Я вообще-то планировала, что ты в детдоме начальником охраны будешь, но раз тебе в основном с Авророй контактировать, то мне Марат начальника охраны в городе найдёт, среди простых людей, а ты в детдоме пока воспитателем побудешь. Так что давайте, товарищи Силины, спасайте народ Африки.

– Дядя Петя, а мне тоже можно с вами в Африку? – спросила Даша. – Моя ведь помощь лишней не будет?

– Давай и ты с нами, если мама не возражает, – согласился Пётр.

– Не возражаю, – вздохнула Юля. – Если понадобится, и меня можешь привлечь, я на этой неделе тоже свободна.

– Только завхозу руку поправь, – напомнил Марат, – и можешь в Африку отправляться.

*

25 марта директор детдома решил перед обедом поработать с документами, проверить поступления денег на счета детдома. А то некоторые фермеры, заполучив почти дармовую рабочую силу, не торопились расплачиваться, затягивая с перечислением денег. За этим Шумов следил строго, сразу принимая меры. Не платишь – не получаешь работников.

Но в этот раз работать ему помешали. Он только разместился за своим рабочим столом, с удовольствием окинув взглядом шикарную обстановку недавно отделанного кабинета, как в дверь заглянула напуганная секретарша.

– Борис Викторович, там из Москвы, новый директор...

– Какой директор? – недовольно взглянул он на секретаршу, – я занят.

– Придётся пока отложить занятие, – послышался мягкий, но уверенный женский голос, и в кабинет, отодвинув секретаршу, вошла молодая женщина в деловом костюме. – Дело в том, что с 1 апреля я назначена новым директором этого детского дома. Меня зовут Вера Ивановна Суворова. Вот назначение, прошу ознакомиться.

И она подала ему лист бумаги. Шумов оцепенел от неожиданности.

"Этого не может быть", – лихорадочно метались его мысли. – "Это же крах всего". Но почти сразу возникла решимость бороться.

"Ничего у тебя не выйдет, дамочка", – подумал он. – "Так просто я не сдамся. Мы ещё поборемся".

И он со злостью и вызовом посмотрел на стоящую перед ним женщину.

– Я ещё выясню, кто Вас назначил и почему, – грубо сказал Шумов. – Я не собираюсь увольняться, Вы это учтите.

– Учту, – спокойно согласилась Вера Ивановна. – А пока я бы хотела пройти по территории детдома, ознакомиться с обстановкой. Я уже в курсе, что дети все вывезены, чтобы батрачить на окрестных фермах. К сожалению, до 1 апреля я не могу вмешиваться в Ваши распоряжения, иначе вернула бы детей немедленно, – откровенно сказала она.

"Значит, не всё ещё потеряно", – воодушевился Шумов. – "Если она до 1 апреля не может здесь командовать, у меня ещё есть время всё наладить".

И он принуждённо улыбнулся "узурпаторше".

– Осмотритесь, как Вы хотели, – согласился он. – Сопровождать Вас не могу, дел много, а когда будете уходить, не сочтите за труд зайти, сообщить свои замечания. Глядишь, что и подскажете. На свежий взгляд легче заметить наши упущения, а мы будем благодарны за подсказку.

Когда Вера Ивановна вышла из кабинета, Шумов выждал ещё пару минут и вызвал секретаршу. Та испуганно заглянула в кабинет.

– Да не дрожи ты так, – раздражённо заметил Шумов. – Не катастрофа ещё. Соедини меня с Москвой, звони Семёну Михалычу.

Он снова попытался вникнуть в платёжные документы, но тревога всё-таки не давала успокоиться. Через десять минут раздался звонок междугородной, и он с облегчением услышал голос приятеля:

– Ну, что там у тебя, Борис, чего трезвонишь?

– Да ЧП у нас, Семён, – Шумов постарался откликнуться в таком же тоне. – Явилась ко мне сейчас какая-то мадам, принесла бумагу, что с 1 апреля она назначена директором моего детского дома. Некая Суворова Вера Ивановна. И что мне прикажешь делать?

– Прикажу воспринять это как первоапрельскую шутку, – хохотнул его собеседник. – Не дрейфь, приятель, на 1 апреля обеспечу тебе отмену этого назначения. Я уже с новым президентом о тебе говорил, хвалил, естественно. Да, кстати, в мае в командировку в ваши края нагряну. Ты уж придержи для меня ту строптивую малышку, с которой ты меня прошлый раз познакомил. Лады? – и приятель отключился.

Успокоенный Шумов вернулся к изучению платёжных документов.

*

Тем временем Вера Ивановна поднялась на 4-й этаж, решив познакомиться со всеми помещениями, просматривая их сверху вниз. Вчера вечером она изучила те данные, что собрал Марат. Большое четырёхэтажное здание директор разделил ровно пополам, поставив перегородки в коридорах всех этажей. Фасадная часть сдавалась в аренду различным офисам и магазинам, спальни располагались в той половине, где окна выходили во двор. Все комнаты выглядели одинаково: двухъярусные железные кровати с серым застиранным бельём с правой стороны, слева обшарпанные столы и по 2 шкафа.

Было понятно, что на 4-м этаже жили девочки. На одном конце коридора было три двери для 5-й – 7-й групп, дальше коридор был перекрыт решёткой, а с другой стороны сначала от лестницы шли тоже три спальни для 8-й – 11-й групп (девочки 10-й и 11-й групп жили вместе, их было меньше). Зато в центре находились две крепкие двери, за которыми обстановка поражала пошлой роскошью: ковры, мягкие диваны, телевизоры со встроенными дивидишниками и прочие атрибуты, напоминавшие показываемые по телевизору номера в публичных домах. От эманаций, воспринимаемых в этих комнатах, Веру Ивановну передёрнуло, и она поспешила очистить духовную атмосферу помещений.

На третьем этаже в таком же порядке располагались комнаты мальчиков, только не было перегораживающей решётки в коридоре, а на месте "комнат отдыха", как цинично именовал их директор, здесь размещались медпункт и изолятор с карцером.

На втором этаже с одной стороны было 4 комнаты для младших девочек, а с другой – для мальчиков, и между ними комната для дежурных воспитателей. На всех этажах по обеим торцевым стенам находились туалеты и умывальные. Дверей там не было, поэтому запах из туалетов разносился по всему коридору.

В комнатах было пусто, только в коридорах и туалетных комнатах суетились маленькие серые тени. Ребятишки от 8 до 13 лет в замызганной одежонке старательно занимались уборкой. За ними присматривал наголо бритый тип лет 45 – 50 с неприятным выражением лица. Обвисшие щёки придавали ему большое сходство с уродливым бульдогом. И там же находилась неопрятная женщина лет 50, бесцветная и с тупым выражением лица, наполненного злобой по отношению к детям.

На первом этаже спален не было, только большой актовый зал, канцелярия, бухгалтерия, приёмная перед кабинетом директора, ещё какие-то помещения. Вера Ивановна вышла из здания и вдохнула свежий прохладный воздух. За спиной послышался насмешливый голос Шумова:

– Ну что, ознакомились?

– Только здание посмотрела, – повернулась к нему Вера Ивановна. – Не покажете остальное? Насколько мне известно, весь этот квартал по документам принадлежит детскому дому?

– Принадлежит, – согласился директор. – Только ведь нам тоже надо как-то выживать, на одно финансирование от государства не создашь детям необходимых условий.

Вера Ивановна сдержалась. Зачем говорить ему то, что он и так отлично знает?

"Ничего", – подумала она, – "ещё неделю потерпеть, а дальше всё будет в моей власти. И ты, гад, за всё ответишь, и дети освободятся. Потерпите, милые", – послала она мысленную просьбу воспитанникам детдома. – "Через неделю у вас начнётся совсем другая жизнь".

Тем временем Шумов прошёл с ней в большую двухэтажную пристройку, в которую с первого этажа главного корпуса вёл переход.

– Здесь у нас внизу кухня и столовая, – пояснил он, – а наверху склады и небольшая гостиница.

– А гостиница вам зачем? – удивилась Вера Ивановна.

– Порекомендовали обустроить для инспекторов и проверяющих, – злорадно сообщил Шумов. – Зимой обычно пустует.

"Как же, пустует", – Вера Ивановна вспомнила, что сообщалось об этой гостинице на флэшке Марата. – "Публичный дом у тебя здесь".

– А летом всегда полна, – продолжал Шумов, – все командированные к нам летом приезжают, заодно на море отдохнуть на халяву.

"Вот на этих "заступников" ты и надеешься", – подумала Вера Ивановна.

Она издали глянула на обширную автостоянку, занимающую большую часть квартала, и, обогнув основной корпус, подошла к небольшому флигелю с правой стороны 4-хэтажного здания детского дома. Вера Ивановна обратила внимание, что на запылённых окнах стояли очень крепкие решётки, да и дверь была железная, массивная.

Что здесь? – спросила она у угрюмо сопровождавшего её директора.

Он небрежно махнул рукой:

– Дебилы здесь. Навязывают мне их каждый год из дошкольного детдома, больше никто их брать не хочет. Вот и приходится проявлять милосердие.

Вера Ивановна направилась к дверям флигеля.

– Вы бы не заходили, – с нарочитой озабоченностью сказал ей Шумов. – Они ведь совсем дикие, могут и напасть.

– Ну, хорошо, – легко согласилась Вера Ивановна. – Тогда на сегодня всё. До свидания. Я приду завтра.

ИНТЕРЛЮДИЯ. ПОГРАНИЧЬЕ.

*

Во флигеле находятся: 11 мальчиков и 10 девочек. Двое 8-летних: Света и Миша. Трое 9-тилетних: Наташа, Кира и Коля. Трое 10-летних: Карина, Рустам, Арам. Трое 11-летних: Катя, Вадик и Тимка. Четверо 12-летних: Настя, Валя, Денис, Саша. Трое 13-летних: Оля, Маша, Толька. Трое 14-летних: Яна, Тарас, Димка. Троих 15-летних увезли, когда отправляли детдомовцев на весенние каникулы. Дети с утра убирают в коридорах и туалетах большого дома (пока детдомовцы в школе), а потом работают в своих комнатах, изготавливая разные поделки из серии "работа на дому". По мере надобности они также работают в прачечной, которая находится в их флигеле на втором этаже. В прачечной стирают только постельные принадлежности и одежду воспитанников – качество стирки очень низкое из-за низкого качества и нехватки стиральных порошков.

(Примечание: – кроме Тимура Киселёва, 11 лет, все остальные откликнулись на поисковик волхва).

Из досье, предоставленного Маратом.

*

25 марта 2008 года (4-й день 4-й седмицы Начального месяца 1020 года).

Вера Ивановна, выйдя за ограду детдома, внезапно ... растаяла в воздухе. Став невидимой, она спокойно направилась к флигелю с «дебилами», которые ей таковыми не показались, когда она наблюдала за их работой в особняке. Запуганные донельзя дети – вот её впечатление.

*

Тарас лежал на кровати, с тоской глядя на затянутое дымкой небо. Он изо всех сил удерживался, чтобы не стонать. Мальчишки и так напуганы, зачем же им ещё добавлять. Рука горела огнём, боль вгрызалась в неё, как хищный зверь. Может быть, и хорошо, что Арам лежит в забытьи. Вряд ли бы он удержался от стонов. И чего это Сыч озверел? – стараясь отвлечься от боли, размышлял Тарас. А они ещё жаловались на жизнь при прежнем воспитателе! Ну ворюга, ну обманщик, ну грубиян, так хоть рукоприкладством не увлекался. Когда пришёл Сыч (так они между собой называли надзирателя Сычёва), дядя Миша им объяснил, что директор выгнал дядю Павла за воровство. Тот себе брал больше половины из тех денег, что детдом получал за их работу «на дому». А директору это не понравилось. Директор не поверил уверениям дяди Павла, что ребятишки устали и хуже работают. (Ага, хуже, трудились, не поднимая головы!). А директор проверил и выгнал дядю Павла. А на его место Сыч пришёл. И сразу объявил, что каждую субботу будет проводить наказание провинившихся за неделю. Когда начались субботние порки, кое-кто в побег ударился. А куда бежать? Тёплой одежды нет, и про жизнь за стенами этой тюрьмы ничего не известно. Милиция почти сразу всех отлавливала. Жалобы никто не слушал. А Сыч потом ещё и за побег добавлял. Если бы не дядя Миша, неизвестно, как бы они вообще это перенесли. А дядя Миша попросил всех притихнуть, поводов к наказанию по возможности не давать. Он сказал, надо потерпеть месяц, а потом всё изменится. Обещал, что у них начнётся нормальная жизнь, всё будет хорошо. Дядя Миша ещё сказал, что, когда детдомовцы на каникулы уедут, так к ним спасение придёт. Немного они недотерпели. Сыч Арама прихватил «на месте преступления». А какое это преступление, если Арам вечно голодный. Он парнишка крупный, ему еды не хватает. Вот он и пособирал объедки, когда они в пятницу в столовой убирали. За это Сыч назначил 10 розог в субботу. Арам сначала кричал от боли, а на седьмом ударе затих – потерял сознание. Тарас не выдержал, кинулся к Сычу. Хотел перехватить прут, а Сыч ему и врезал по руке. Аж кровь брызнула во все стороны. И остальные два удара Тарасу достались. Арам до сих пор в себя не приходит, горит, как в огне. А у Тараса рука воспалилась и с каждым днём всё хуже. А лечения никакого. Вода только. Мальчишки им с Арамом постоянно влажные тряпки к воспалённым рубцам прикладывают, но они моментально высыхают. И боль возвращается. Тарас слышал, как Сыч в коридоре сказал надзирательнице девчонок: «Ещё лечить их не хватало. Подохнут, отвезу к перевалу, вот шакалам пир будет». И Тарас не сомневается, этот гад на всё способен.

И как назло, дяди Миши нет. Он ещё в пятницу уехал. Сказал, надо проехать по тем хозяйствам, где детдомовцы на каникулах будут работать. Обещал во вторник вернуться. Вторник – это ведь сегодня? А вдруг он не сразу к ним придёт?!

Из горьких размышлений Тараса отвлёк скрип открывшейся двери. Но вместо ненавистного надзирателя он увидел молодую красивую женщину с таким добрым взглядом серых глаз, которого Тарас и не видел-то никогда. Ему показалось, что солнце заглянуло в окно. А окно у них выходило на север, и солнца там никогда не бывало.

Женщина окинула взглядом вдруг осветившуюся мрачную казарму, подошла к лежащему на ближней койке Тарасу, прикоснулась к его больной руке, и Тарас почувствовал, как боль покидает его тело.

– Потерпи, мой родной, – мягким грудным голосом сказала она. Такого голоса некоторые из них не слышали никогда в жизни, а некоторые смутно припомнили что-то из далёкого детства. – Боль я убрала, немного погодя полечу твою руку. А сейчас, я чувствую, моя помощь ещё кому-то срочно нужна.

– Да, Араму очень нужно помочь, – быстро сориентировался Димка, только что положивший на воспалённую спину Арама вновь смоченную тряпку. – У него вся спина в рубцах, они уже гноятся, – озабоченно пояснил он.

Тем временем женщина заперла дверь на неизвестно откуда появившийся засов и обернулась к глядевшим на неё во все глаза мальчишкам.

– Сейчас, мои хорошие, – обратилась она к ним, – сейчас я вылечу Арама и Тараса и расскажу вам, кто я такая и зачем пришла.

Она подошла к лежащему на животе Араму, сняла со спины влажную тряпку и, не теряя времени, повела обеими руками по исполосованной рубцами спине, начиная с плеч. По мере того как руки смещались вдоль спины, рубцы исчезали, кожа становилась совершенно здоровой и целой.

Послышались восхищённые вздохи наблюдавших за ней мальчишек. Она с улыбкой обернулась к ним.

– Ещё минуточку, – сообщила она им. – Тарасу руку поправлю, тогда и поговорим.

– А вы что, волшебница? – не выдержал Толька.

– Конечно, – спокойно подтвердила пришедшая. Она убрала тряпку с руки Тараса и так же, как до этого с Арамом, провела ладонью вдоль его руки от плеча до кисти. Воспаление исчезло полностью.

– Спасибо большое, – с чувством сказал Тарас.

– Пожалуйста, – ласково улыбнулась ему женщина и повернулась так, чтобы видеть всех. В комнате находилось 11 мальчишек в возрасте от 8 до 14 лет, хотя сдвоенных кроватей было больше шести. – Ребята, меня зовут Вера Ивановна. Через неделю я стану директором этого детского дома, – заговорила она – но я не собираюсь позволять им ещё неделю мучить вас. Я сегодня же заберу вас отсюда. Сейчас я приведу сюда девочек, а потом расскажу вам, куда я вас хочу отвести.

– Вы только осторожнее там, – подал голос Димка. – У них там надзирательница всегда зверствует, скоро девчонки плакать начнут. А когда Вы дверь откроете, Сыч сразу заметит, Вам же с ним не справиться.

– Я не буду открывать дверь, – успокоила их Вера Ивановна. – К девочкам я пройду через стенку. Вот смотрите, сейчас стенка станет прозрачной, пока только с этой стороны.

Стена действительно стала вдруг прозрачной. А грузная женщина, которую Вера Ивановна уже видела в коридорах детдома, как раз схватила за плечо девочку, склонившуюся над рукоделием, подняв вторую руку для удара. В это время стена исчезла, а Вера Ивановна оказалась позади надзирательницы. Небольшое движение руки, и мучительница грузно опустилась на пол, выпустив девочку.