Текст книги "Южноморск (СИ)"

Автор книги: Вера Забелина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 32 страниц)

– Здравствуйте, – Женя эхом повторила приветствие за Верой Ивановной.

– Здравствуйте, гости дорогие, – откликнулась от разделочного стола такая же крепкая ещё женщина с весёлыми задорными глазами. – Чайку или молочка с дороги? – радушно предложила она. – Пироги ещё только собираюсь печь, а блинчики имеются.

– Ты как, Женя? – Вера Ивановна оглянулась на застывшую у порога девочку.

Женя несмело кивнула. Блины она ела только раз, на этой неделе, и они ей очень понравились.

– Вот и славно, – обрадовался дед. – Садитесь за стол. Зря ты, мать, сокрушалась, что блинов много напекла, получается, для гостей старалась, – пошутил он.

– Нам бы руки помыть, мы с дороги, – напомнила Вера Ивановна.

– Можно под краном, над раковиной, а то в сенях рукомойник есть.

Вымыли руки, сели за стол. Прежде чем приступать к еде, Вера Ивановна предложила:

– Давайте сначала познакомимся. Меня зовут Вера Ивановна, я директор детского дома. А это Женя, наша воспитанница.

– Очень приятно, – откликнулся дед. – А мы, стало быть, Никоновы, Матвей Константинович и Мария Фоминична.

– Я директором недавно стала, – продолжила разговор Вера Ивановна. – На этой неделе вступила в должность. Знакомлюсь с делами воспитанников, разыскиваю их родных. А то прежнему директору не было никакого дела до того, есть ли у детей родные или нет. Он на них деньги зарабатывал.

Почти все блины достались Жене, которая просто наслаждалась бабушкиными блинами, запивая их молоком из большой кружки, которую ей подала бабушка. Взрослые попивали чаёк, негромко переговариваясь.

– А у Женечки нет никого? – осторожно спросила бабушка, с жалостью поглядывая на девочку. – Сирота?

– Наполовину, – сказала Вера Ивановна. – Мать умерла при родах, отцу про девочку не сообщили, вот и мыкалась сначала в доме ребёнка, а потом по детским домам.

– Так почему же отцу не сообщили? – возмутился дед. – Вот так у нас всегда, – горько заметил он, – вечно у отцов никаких прав на ребёнка, только обязанности.

– Отцу Жени сообщили, что его жена умерла, но не сообщили, что после родов, – начала рассказ Вера Ивановна. – Когда он забирал тело жены, ему никто не рассказал про ребёнка, а сам он не знал. В свидетельстве о смерти было указано: "асфиксия от лекарства", но не указано, что во время родов. Когда он уехал, в деле девочки записали "Отказная". Так она и попала в детский дом.

По мере рассказа Женя заметила, как бледнеют её дедушка и бабушка, начиная что-то осознавать.

– А фамилия? – сипло спросил дед. – Фамилия у Жени какая?

– Никонова Евгения Андреевна, – просто сказала Вера Ивановна.

Бабушка вскрикнула и, зарыдав, схватила Женю в объятия, прижала к себе, целуя, поглаживая по голове и приговаривая:

– Женечка, внученька моя родная.

– Так это что? – побагровел дед. – Из-за каких-то недотёп моя родная внучка по сиротским приютам мыкается? Разве так можно с дитём поступать? Что за нелюди в той больнице работали!

Он подошёл к жене, судорожно прижимающей к себе Женю, и крепко обнял обеих.

– Ну всё, мать, успокойся, что было – ничего не поделаешь, теперь надо налаживать то, что есть. Спасибо, Вера Ивановна, – повернулся он к Суворовой. – И за то, что нас отыскали, и что внучку нам привезли. Сегодня же Андрейке сообщу, вот радость-то для него будет. Женечка, – повернулся он теперь к внучке, которая вытирала слёзы и себе и бабушке одним носовым платком, – ты знаешь, что у тебя братик есть, Илюша?

– Знаю, – кивнула головой Женя и высказала то, что тяжестью лежало у неё на сердце. – Так, может, я вам и не нужна, если у вас ещё внук есть?

– Ты что такое говоришь, родненькая моя! – охнула бабушка, – как это не нужна, как это родная внучка может быть не нужна?

– Внуков много не бывает, – заметил дед, обласкав внучку довольным взглядом. – Вера Ивановна, – спросил он, – Вы документы-то Женечкины привезли? Мне ведь её послезавтра в нашу школу нужно устраивать.

– В какую школу? – воскликнула Женя. – Я ни в какую школу не собираюсь. Я домой поеду. Мама Вера, – она умоляюще посмотрела на Веру Ивановну.

– Но как же, – растерянно заметил дед.

Бабушка заметно расстроилась.

– Давайте так пока поступим, – предложила Вера Ивановна. – Я вам оставлю мои контакты, будем на связи. Изучите документы, которые я вам привезла. – Она передала деду папку с бумагами и фотографиями. – Поговорите с сыном, вместе принимайте решение. Женечка, – обратилась она к девочке, которая умоляюще смотрела на неё, – я тебе обещала, что всё будет, как ты захочешь. Если не хочешь оставаться, мы вернёмся домой. Но, может быть, ты побудешь у бабушки с дедушкой до завтрашнего вечера? А завтра Олег Васильевич за тобой приедет, если захочешь домой вернуться.

– Её дом теперь здесь, – неуступчиво заявил дед.

– А я и не спорю, – миролюбиво согласилась Вера Ивановна. – Но вам не кажется, что в четырнадцать лет девочка тоже имеет право решать, где и с кем ей жить? Ну что, родная? – спросила она Женю, – останешься в родительском доме или поедешь со мной?

– Я пока останусь, – решила Женя в ответ на умоляющий взгляд бабушки, – но пусть завтра Олег Васильевич обязательно приедет, – попросила она.

*

Вера Ивановна быстро вернулась от Никоновых. Времени на обратную дорогу она тоже тратить не стала, воспользовалась порталом. Вернувшись в детдом, она прошла в медпункт, где вчера вечером Юлия Константиновна разместила в пространственном кармане палаты для пациентов, пострадавших от Жениного заклятья. Савву Морозова с дружками. Почти все они утром были выпущены и отправлены в школу. Но Савва пока оставался под присмотром домового – слишком сильный болевой шок испытал он вечером, такое бесследно никакой волшебник не уберёт (да и не возьмётся). Может быть, это и жестоко, но эту жестокость Савва создал сам, своими поступками. Вера Ивановна вчера вечером просматривала жизнь Саввы и не могла понять, о чём думал его отец, воспитывая в сыне такую бесчеловечность.

Савва Морозов попал в детдом в возрасте 13 лет, когда отец его был осуждён на 5 лет за сопротивление сотрудникам дорожной милиции, а мать оказалась безвестно отсутствующей. Мальчик был избалован отцом, который сам занимался единственным сыном и наследником. Савва нисколько не считался со своей матерью. Отец Саввы, Николай Морозов, появился в том подмосковном городе, где жила потом их семья, за год до рождения Саввы. Богатый бизнесмен купил пятикомнатную квартиру в престижном районе, узнал, что в соседней однокомнатной квартире жила пожилая учительница со своей внучкой, которая только окончила школу и училась на первом курсе пединститута. Николай насильно взял Софью в жёны, не спрашивая. И подсоединил их квартиру к своей. От потрясения бабушку парализовало, Софья даже сбежать не могла от ненавистного мужа. Её не выпускали из дома одну, на занятия и экзамены её сопровождал охранник. Родился Савва, для которого Николай со временем нанял гувернантку и няню. Жену он ни в грош не ставил, когда Савве было шесть лет, Николай отдал жену в постель к своему приятелю, который приехал с Севера праздновать день рождения наследника. Николай заметил, что тому понравилась тихая, скромная женщина, которая молча сидела за праздничным столом. Николай велел домработнице дать жене снотворное и уложить в постель гостя. Приятель пришёл в ужас, когда понял, с кем переспал. Поссорился с Николаем и уехал, попытавшись извиниться перед Софьей. А у Софьи родилась от этого «гостя» дочь, Леночка.

Когда Савве исполнилось 13 лет, Николай как обычно широко отметил день рождения наследника, а потом пьяный сказал, указывая мальчишке на шестилетнюю сестрёнку.

– Вот тебе сынок и подстилка для утех, можешь начинать, я в эти же годы начал.

Наутро оказалось, что мать с дочерью исчезли из дома. За полгода до этого умерла бабушка Софьи, так что её ничто уже не удерживало в этом городе. Софья решила обратиться к отцу Леночки, попросить защитить дочь. Ей казалось, что он не такой подлец, как её муж. Станислав Сергеев жил в Санкт-Петербурге, преуспевал в бизнесе. Софья ни на что не претендовала, единственное, что она от него хотела – защиты для дочери.

Она так не узнала, что Николай помчался на машине вслед за ними, но превысил скорость, патрульные попытались его задержать, он оказал сопротивление, притом врезался на своём джипе в патрульную машину, патрульные пострадали. Морозов получил 5 лет колонии. В опустевшую квартиру к растерянному Савве приехала сестра отца. Она не стала терпеть выходки избалованного мальчишки и отправила его в детдом, подальше от родного города.

Сегодня с утра Вера Ивановна уже успела повидаться с отцом Саввы. В том сибирском городке, где он жил на вольном поселении, время на четыре часа опережало московское. Вера Ивановна встретилась с Николаем Морозовым в 10 часов утра местного времени. Узнав, как жил Савва эти четыре года в детском доме, Николай содрогнулся. Срок его наказания заканчивался через год, но он уже несколько месяцев находился не в колонии, а в соседнем с ней городке, куда заключённых освобождали условно-досрочно. В этом городке Николай познакомился с молодой женщиной, у которой была маленькая дочка. Так что Николай намеревался жениться на ней и обустраиваться здесь, в Сибири. Возвращаться в центральную часть России он не хотел.

– Я, конечно, виноват, что создал этого урода, – так отозвался отец о некогда любимом сыне, – но брать его к себе не хочу. У меня тут было время, чтобы переосмыслить всю мою жизнь, – невесело усмехнулся Николай. – Хочу теперь постараться хоть что-то исправить. Мне скоро 50, но это не значит, что на моей жизни можно поставить крест. Нет, у меня ещё есть время изменить свою жизнь, наполнить её смыслом. Вы уж извините, Вера Ивановна, но в моих планах не предусмотрена возня с, как вы их называете, трудным подростком. Я хотел воспитать сильную личность, но не получилось. Каяться не буду, смысла не вижу. Я просто зачеркнул своё прошлое, начал с чистого листа, – закончил он.

Дальше им разговаривать было не о чем.

И сейчас Вера Ивановна задумчиво глядела на сидящего перед ней подростка. О чём говорить с озлобленным на весь мир мальчишкой?

– Я сегодня встречалась с твоими родными, – печально сообщила она Савве.

Тот удивлённо посмотрел на Веру Ивановну. Он ожидал выговора, взываний к его совести, в крайнем случае, угроз и наказания, но не этого сообщения.

– С какими родными? – осторожно спросил Савва.

– Сначала с твоим отцом, – ответила Вера Ивановна.

– А он что, уже здесь? – встрепенулся Савва. – Ему ведь ещё год оставался. Отпустили?

– На поселение его отпустили уже несколько месяцев назад, – сообщила Вера Ивановна. – Но и после окончания срока он возвращаться из тех мест не собирается.

– Так что, я к нему поеду? – спросил мальчишка.

– Нет, Савушка, – вздохнула Вера Ивановна. – Отец от тебя отказался.

– Я Вам не верю, – возмущённо вскинулся подросток. – Вы всё врёте, чтобы я под Вашу дудку плясал. А я не собираюсь. Вот вернётся папа, и мы заживём по-прежнему.

Савва запальчиво перечислял, как папа учил его быть сильной личностью, как Савва старался оправдать его ожидания. А Вера Ивановна отчётливо поняла, что Савве нельзя показывать ту запись, которую она сделала, побывав в доме у матери Саввы. Нельзя показывать ожесточившемуся подростку, как счастлива в семейной жизни презираемая им мать. И особенно счастливую жизнь Леночки. Девочка обожала отца и трёхлетнего братишку, и семья опять ждала пополнения. На известие о Савве мать отреагировала так:

– У меня нет сына Саввы. Он умер шесть лет назад, когда вселившийся в его тело монстр избил меня на глазах дочери и бабушки. Бабушка ведь у меня шла на поправку, а после этого случая состояние её ухудшилось. Да и Леночку мы с мужем эти четыре года лечили у психологов, пока она пришла в норму. Слава Богу, теперь она счастлива и не вспоминает о первых шести годах своей жизни. Простите меня, может, это и жестоко, я же мать, я его и вынашивала и рожала. Но любовь к сыну умерла в побоях, и её не воскресить.

Это показывать Савве не стоило. Он не раскаиваться будет и просить прощения у матери, а ещё больше ожесточится и начнёт строить планы мести. Лучше, если он вообще не узнает, где теперь живёт его мать.

– Из всех родственников, – прервала Вера Ивановна бурную речь Саввы, – тебя согласилась принять только двоюродная тётя отца. Она живёт в селе, в Калужской области. Анастасия Сергеевна ещё крепкая женщина, к тому же Целительница от Бога.

– Вы что, выгоняете меня? – осторожно спросил Савва, ещё не решив, как ему действовать в таких обстоятельствах.

– Нет, Савушка, ты можешь оставаться в детдоме до выпуска, – спокойно ответила Вера Ивановна. – Решать тебе. Только ведь здесь сейчас совсем другая жизнь. Прежде всего, ты никого больше не сможешь обижать. Да, да, – ответила она на недоверчивый взгляд Саввы. – Даже самые маленькие находятся под охраной Дома после того, как надели браслеты. Ты вот свой выкинул в унитаз, – мягко посетовала Вера Ивановна. – Браслет, конечно, туда не попал, он просто развеялся, когда ты его не принял. И другие твои подельники, которые тебя послушали и тоже выкинули свои браслеты, остались незащищёнными. Не боишься их мести? Они ведь тебя прежде всего обвинят, когда поймут, чего лишились.

– Бояться этих шакалов? – по-взрослому презрительно изумился Савва. – Да что они могут?

– Вот как ты к ним относишься, – огорчилась Вера Ивановна. – А ты подумай о том, что стая шакалов может и более крупного хищника растерзать, если объединится. В общем, думай, мальчик, у тебя ещё есть время. После десятого класса можешь поехать на летние каникулы к бабушке Насте. Если не хочешь ехать к ней, оставайся в доме. Здесь ты можешь жить ещё год, пока не сдашь выпускные экзамены.

– А если я их завалю? – задал провокационный вопрос Савва.

– К тому времени тебе уже будет восемнадцать лет, – напомнила Вера Ивановна. – Выпустим тебя из детдома, дадим квартиру, поможем с трудоустройством. А потом сам, сам, мой милый. Из тебя же отец готовил сильную личность, – напомнила она. – А пока думай, решай.

– Вера Ивановна, – окликнул Савва, когда Вера Ивановна уже открыла дверь, собираясь уходить, – а браслет новый я могу получить?

– Нет, Савушка, – с сожалением оглянулась Вера Ивановна. – Создание и привязка браслетов было одноразовым действием, больше не получится.

И она тихо закрыла за собой дверь.

Пройдя после разговора с Саввой в свой кабинет, Вера Ивановна сначала полюбовалась на весёлое оживление, царящее на велодроме. Воспитанники младших классов, которые не ходили в школу по субботам, осваивали катание на велосипедах, роликах и скейтбордах. Душа радовалась, видя столько счастливых мордашек. Кирилл Свиридов на время забыл свою агрессию и увлечённо слушал объяснения Олега Васильевича, который показывал ребятишкам, как лучше осваивать те средства передвижения, которые они выбрали.

Потом Вера Ивановна подошла к столу и нажала клавишу коммуникатора:

– Зоя Петровна, зайдите ко мне, пожалуйста.

– Сейчас? – послышался недовольный голос воспитательницы 4-й группы.

– Сейчас, – подтвердила Вера Ивановна.

Спустя несколько минут послышался стук в дверь, и в кабинет заглянула, хмурая как всегда, Зоя Петровна.

– Присаживайтесь, – пригласила Вера Ивановна. – У меня к вам разговор.

– Какой ещё разговор, – буркнула Зоя Петровна, усаживаясь в кресло перед столом Веры Ивановны. – Вроде претензий ко мне у Вас не может быть, не трогаю я Ваших воспитанников, – с презрением выплюнула она последнее слово.

Вера Ивановна осталась сидеть за столом вопреки своему обычному поведению. Обычно, когда она кого-то приглашала для разговора, она усаживалась рядом с посетителем на диван, отчего разговор проходил в дружеской атмосфере. С Зоей Петровной такое бы не подействовало.

– Воспитанников действительно не трогаете, – подтвердила Вера Ивановна. – Но и любви и понимания они от Вас не получают, в отличие от других воспитателей. Но не об этом речь. Я не собираюсь заставлять Вас притворяться. Просто у меня к Вам другое предложение. С понедельника Вы можете уйти в оплачиваемый отпуск, поскольку Вам сейчас нужно, прежде всего, сынишкой заниматься. Юлия Константиновна говорит, что Женечка быстро идёт на поправку. Ему ведь скоро семь лет исполнится? – показала свою осведомлённость Вера Ивановна. – Вот Вам и надо с ребёнком позаниматься. К сентябрю в детдоме снова откроется своя школа, можете приводить Женю в первый класс.

– Куда приводить? – не поняла Зоя Петровна. – Он же дебил! – с ожесточением добавила она.

– С чего Вы взяли? – теперь опешила Вера Ивановна. – Вы что, не слушаете рекомендации Юлии Константиновны, не занимаетесь с ребёнком? Вполне нормальный мальчик. Много страдавший, да, но физически он будет скоро полностью здоров. Теперь надо усиленно заниматься с ним, чтобы по развитию он догнал сверстников. В общем, так, – хлопнула ладонью по столу Вера Ивановна. – Отпуск мы Вам даём на три календарных месяца. За это время приведёте своего ребёнка в норму, причём Вы должны пообещать, что полностью будете следовать рекомендациям Юлии Константиновны. Каждую неделю Вы будете приводить Женю к ней на обследование. Сами договоритесь, на какой день это обследование назначить. И ещё, – остановила она попытавшуюся подняться Зою Петровну. – Отпуск Вам даём на три месяца ещё и для того, чтобы Вы за это время окончили заочные курсы в Интернете по обучению на бухгалтера. Мы уже Вас на них зарегистрировали. Когда через три месяца Ваш отпуск закончится, у Вас уже должно быть свидетельство об окончании этих курсов. Курсы двухмесячные, занятия начинаются через неделю. Ноутбук для занятий получите у завхоза, Михаил Иванович в курсе. А когда выйдете на работу, будете работать в бухгалтерии. Воспитателем работать Вы больше не будете. Обдумайте всё, что я сказала. Если Вас что-то не устраивает, я готова выслушать Ваши возражения и конструктивные (выделила она голосом) предложения. А сейчас я Вас больше не задерживаю.

– А ведь Вы меня терпеть не можете, – вдруг проницательно сказала Зоя Петровна. – А почему просто не выгоняете? Теперь, когда Женька выздоравливает, Вам ведь ничто не мешает уволить меня.

– Насчёт того, что терпеть не могу, так это сильно преувеличено, – усмехнулась Вера Ивановна. – Просто пока не уважаю. Не за что, – пояснила она. – Но каждому человеку нужно дать шанс. Вот он Вам сейчас и предоставляется. А как Вы его используете, зависит только от Вас. До свидания, Зоя Петровна, встретимся через три месяца.

6 апреля, воскресенье.

В воскресенье детдомовцев ожидало новое приятное знакомство. Когда они пришли на завтрак, вместо Сан Саныча на кухне распоряжалась женщина лет 50. В светлом платье, поверх которого был надет белоснежный фартук, на голове такая же белоснежная косынка, завязанная сзади на манер банданы.

Вера Ивановна с улыбкой объявила:

– Хочу вас порадовать. Мы нашли ещё одного замечательного повара, вернее, повариху. Это Софья Петровна, они с Сан Санычем будут работать поочерёдно, 5 дней один, 5 дней другая.

Новая повариха и её готовка понравились всем. Блюда были немного другие, но и у них вкус был таким же замечательным, почти все брали добавку. На завтрак, кроме каш, которые были предложены младшим воспитанникам, на столах были оладьи с мёдом, сырники со сметаной, а старшие воспитанники налегали на бутерброды с колбасой, сыром и брынзой.

И в обед Софья Петровна порадовала ребят. На первое были щи, грибная лапша со сметаной и ... уха. От неё шёл такой манящий запах, что уху выбрали чуть ли не больше половины обедающих. И на второе была рыба, жареная! Когда дежурные размещали еду на столах, дежуривший сегодня Аслан сказал одногруппникам:

– Нам сегодня чуть не вагон рыбы привезли. Говорят, её волшебники наловили в каком-то другом мире. Вку-у-усная, – мечтательно протянул он.

В благодарность за такую вкуснятину воспитанники даже простили Софье Петровне то, что она по ходу дела взялась их воспитывать на тему "Как правильно вести себя за столом". И тоже дежурные рассказали, что Софья Петровна попросила волшебников разместить на стенах столовой экраны, на которых давались пояснения, какими столовыми приборами как пользоваться. Да и надо признать, поскольку пояснения давались в основном в мультяшной форме, то это было не занудно, а весело и познавательно.

Для тех, кто отказался от рыбы (а их едва ли набралось с десяток) Софья Петровна предложила жареные куриные окорочка и шашлыки. Но опять-таки дежурные поспешили разъяснить, что эти блюда и в другие дни будут, а вот рыба – только сегодня. И неизвестно, когда опять та рыбалка будет.

*

Женя Никонова позвонила Вере Ивановне в воскресенье сразу после 17 часов. Голосок её звучал неуверенно и тревожно.

– Здравствуйте, Вера Ивановна. Это Женя.

– Здравствуй, Женечка, – ласково откликнулась Вера Ивановна. – Что вы решили, где будешь жить?

– А можно мне домой вернуться, ну, то есть, к вам? – боязливо спросила девочка.

– Конечно, родная, – ответила Вера Ивановна и явственно услышала облегчённый вздох. – Олег Васильевич собирался ехать за тобой сразу после полдника. Как тебе, понравилось у дедушки с бабушкой?

– Ага, они такие классные, – облегчённо затараторила Женя. – Мы сегодня с папой разговаривали. Он так мне обрадовался, – восторженно поделилась девочка своей радостью. – Папа сказал, что они собираются вернуться сюда, на Кубань. И папа помог мне дедушку уговаривать, чтобы я ещё пожила в детдоме. А к ним буду приезжать на выходные и на каникулы. Дедушка очень расстроен, я тоже, – вздохнула Женя. – Но я боюсь, что здесь мне хуже будет в остальном. Я тут с соседскими ребятами поговорила. Они сказали, у них в школе учителей не хватает, плохо учат, поэтому выпускники не могут в институты поступить. Папа пообещал, что попробует в нашем городе устроиться, чтобы я и с ними и дома, то есть в детдоме, – поправилась она, – была. Я ему рассказала, что у нас с сентября новая школа будет, самая лучшая. Он за меня порадовался.

Женя опять тяжело вздохнула.

– А что ты так вздыхаешь? – сочувственно спросила Вера Ивановна.

– Дедушку жалко, – призналась девочка. – Он такой расстроенный, никак не может успокоиться. Бабушку мы с папой уговорили, а дедушка переживает.

– Вот что, моя хорошая, – предложила Вера Ивановна. – Давай-ка я сама сейчас за тобой приеду. Думаю, у меня получится уговорить и твоего дедушку. Он сейчас дома?

– Во дворе, дрова колет, – оживилась девочка.

– Через десять минут я у вас буду, – пообещала Вера Ивановна.

Когда через десять минут Вера Ивановна подъехала к дому Никоновых и вышла из машины, во дворе она увидела Матвея Константиновича, который с ожесточением расправлялся с напиленными чурбаками. По другую сторону от него уже возвышалась целая поленница, а Женин дедушка всё продолжал упорно махать топором.

Вера Ивановна вошла в калитку и окликнула хозяина:

– Добрый день, Матвей Константинович.

– Кому добрый, а кому и не очень, – неприветливо отозвался мужчина. – Здравствуйте, – добавил он, угрюмо посмотрев из-под насупленных бровей.

– А я к Вам с добрыми вестями, – безмятежно улыбнулась ему Вера Ивановна.

– Вот как? – недоверчиво протянул старший Никонов. – И что это за добрые вести, позвольте полюбопытствовать? Вы ведь, как я понимаю, за внучкой моей явились, что же здесь доброго?

– Я действительно приехала за Женей, – подтвердила Вера Ивановна и, заметив, как снова помрачнел Матвей Константинович, поторопилась продолжить. – Но и вас хочу порадовать, объяснить, что Женечка с вами уже не расстанется. Может быть, пройдём в дом, там я вам всё подробно объясню? – вопросительно посмотрела она на хозяина.

– Проходите, – немного оживился Никонов, – хорошо бы, чтобы Женечка действительно с нами не расставалась, – с надеждой добавил он.

Когда они вошли в кухню, Женя помогала бабушке накрывать на стол. В доме очень вкусно пахло пирогами, свежей выпечкой.

Поздоровались, и Мария Фоминична распорядилась:

– Мойте руки и за стол.

Отдали должное пирогам.

– Мам Вера, ведь правда, бабуля у меня самая классная? – спросила Женя, пытаясь пробить напряжённое молчание взрослых.

– Правда, родная, – ответила Вера Ивановна, – и я очень за тебя рада. Только смотри, – шутливо предупредила она, – не очень увлекайся бабушкиными пирожками, а то растолстеешь.

– Ага, – счастливо хихикнула девочка, – у бабушки такие пирожки получаются, просто не оторваться. Она и меня научит такие печь.

Когда чаепитие закончилось, Вера Ивановна серьёзно посмотрела на старших Никоновых и начала разговор:

– То, что я вам сейчас расскажу, очень необычно, и вы можете мне сразу не поверить. Но придётся, потому что это и для вас очень важно и для Женечки. Вероятно, Женя уже пыталась вам объяснить, почему она не хочет уходить из детдома, но вы ей не поверили.

– Она говорит, что в детдоме сейчас волшебники работают, она у них учиться хочет, – недовольно проворчала Мария Фоминична.

– Я хочу вам обрисовать перспективу дальнейшей жизни вашей внучки, – приступила к рассказу Вера Ивановна. – Мы действительно волшебники, и не надо на меня смотреть, как на ненормальную. Придётся вам принять это как данность. Так вот, отвечу на тот вопрос, который вас волнует сейчас больше всего – каким образом вы с Женей больше не расстанетесь. В этом месяце она будет у вас гостить только в выходные, мы будем её привозить. А вот уже начиная с первого мая Женя сама сможет бывать у вас в любое время, а вы будете с ней видеться, когда пожелаете. Сейчас объясню, как это будет возможно. В мае все наши воспитанники, в том числе и Женя, получат свои собственные комнатки. Из этих комнаток у всех будет выход в свой личный дворик, но этот дворик будет уже не на Земле.

– На Марсе или на Венере? – насмешливо спросил Матвей Константинович.

– В другом мире, не заселённом пока людьми. А значит, не отравленном, как отравлена сейчас наша планета, – спокойно продолжила рассказ Вера Ивановна. – Но и это ещё далеко не всё. За двориком у каждого воспитанника окажется его личный участок в 50 гектаров для будущего поместья.

– У Жени тоже? – спросила Мария Фоминична, всё ещё с недоверием глядя на Веру Ивановну.

– И Женя получит своё поместье, – подтвердила Вера Ивановна. – А вот это поместье мы соединим с вашим подворьем. Так что у вас будет возможность в любой момент перейти со своего двора в Женин дворик. А она из своей комнатки в детдоме тоже сможет в любой момент перейти к вам.

– И зачем вы этими сказками задурили детям головы? – агрессивно начал было Матвей Константинович, но Вера Ивановна, подняв руку, призвала его к молчанию.

– Сейчас начну доказывать, что это не сказки, – спокойно объяснила она Никоновым. – Сначала позовём вашего домового. Женечка, – обратилась она к внимательно слушавшей девочке, – ты уже познакомилась с вашим домовым?

– Нет, – смущённо призналась Женя. – Я не знаю, как. Девочки в комнате рассказывали, но я не обратила внимания.

– Да, ты же не ходила на занятия к Олегу Васильевичу, – понимающе кивнула Вера Ивановна. – Он там и про домовых рассказывал. Мария Фоминична, – повернулась она теперь к Жениной бабушке, – а давайте-ка, вы познакомитесь со своим домовым, а потом мы с ним уже дальше будем вас убеждать, что это не сказка, а быль.

– Это ещё что за чертовщина? – побагровел Матвей Константинович. – Какой такой ещё домовой?

– Ваш домовой, – терпеливо повторила Вера Ивановна, – которого Ваш прадед, ещё когда строил первый дом на этом участке, пригласил на житьё и попросил заботиться о нём. Потому и дом тот уцелел во время войны, и паводок Ваш участок никогда не затрагивает. Да и этот новый, перестроенный дом у вас крепок. Вы никогда не задумывались, почему у вас всё в порядке и с домом и с участком?

– Радовались всегда, когда нас напасти миновали, – подтвердила Мария Фоминична. – Матвей говорит, предки хорошее место выбрали.

– И место хорошее, и домовой замечательно заботится, – сообщила Вера Ивановна. – Ну что, знакомимся?

– Да не бывает никаких домовых! Что Вы, взрослая женщина, всякую ерунду несёте, – взорвался вдруг Матвей Константинович.

– Дедушка! – возмутилась Женя. – Не смей обижать маму Веру. Она у нас самая замечательная!

– Я не обижаюсь, Женечка, – мягко сказала Вера Ивановна. – Дедушку тоже можно понять, он ничего этого не знает и не верит.

– Не верю, – немного успокоившись, подтвердил Матвей Константинович.

– Мария Фоминична, – попросила Вера Ивановна, – поставьте на подоконник пирог и кружку с молоком и пригласите домового отведать.

Мария Фоминична беспомощно посмотрела на мужа, который недовольно молчал, а потом на внучку.

– Давай, бабушка, – поторопила Женя. – Я в домовых верю, они у нас в детдоме о нас заботятся.

Мария Фоминична поднялась, налила молока в кружку, положила на блюдце два пирожка, разместила всё на подоконнике и поклонилась:

– Отведай угощение, домовой-батюшка, прошу тебя.

И с испуганным возгласом шарахнулась к мужу, который поддержал её, тоже ошеломлённый представшей им картиной. На подоконнике проявилось опрятное пушистое существо серого цвета ростом с полметра, которое посмотрело на испуганных хозяев и с упрёком заметило:

– Ну, и чего пугаетесь? Сами же позвали. Благодарю за пищу, давно уже меня хозяева не угощали.

И принялся за еду. Поел с видимым удовольствием, поблагодарил, затем аккуратно поставил кружку на блюдце и посуда, став чистой, вернулась на прежние места. А домовой повернулся к Вере Ивановне.

– Здравствуй, волшебница. Слышал я, как ты рассказывала про поместье в другом мире. И обрадовался. А то очень трудно стало сохранять хозяйство, много вредных влияний и в воде, и в воздухе, и в почве.

– Так это что? – отмер, наконец, Матвей Константинович и, усадив жену на соседний стул, повернулся к домовому. – Ты правда наш домовой?

– Правда, – с достоинством подтвердил тот. – Ещё твой прапрадед меня призвал. Вот с тех пор и забочусь о вашем родовом гнезде. Тяжко только в забвении жить, – вздохнул он.

– Ну, вот видишь, теперь ты не будешь в забвении, – постаралась утешить его Вера Ивановна. – Скажи-ка хозяевам своё имя, чтобы знали, как к тебе обращаться.

– Варсонофий я, – важно сообщил домовой, насмешливо поглядывая на всё ещё не пришедших в себя хозяев.

– Это все домовые так выглядят? – в отместку за насмешку ехидно поинтересовался Матвей Константинович. – Похожими на неведому зверушку, – добавил он.

– Все домовые принимают такой облик при первом знакомстве с хозяевами, – подтвердил Варсонофий. – Но вообще-то домовые – полиморфы, мы можем разные облики принимать. Вот, к примеру, такой.

Вместо стоящего на окне пушистика у окна появился немолодой мужчина с усами и бородкой, напоминая дореволюционного интеллигента и внешностью и костюмом.