Текст книги "Южноморск (СИ)"

Автор книги: Вера Забелина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 32 страниц)

– Понимаешь, Петя, – (они ведь перешли на "ты" в день знакомства),– смущённо сказала Ольга, – Женя в таком восторге от ноутбука, что отходить от него не хочет. Мне заниматься надо, а мне жалко у него такую игрушку отнимать. Много ли он видел хорошего в жизни! – вздохнула Оля.

– Оленька, но это тоже не дело, – возразил Пётр. – Ты-то на ноутбуке не играешь, а занимаешься, он тебе для работы нужен. Давай сделаем так: я сейчас схожу к себе домой, у меня есть старый компьютер, который я отдам твоему Жене. Хотя "старый" – это я неправильно сказал, он не такой и старый, его мощности и возможностей хватит на все Женины запросы. Погружу компьютер в машину, а после фильма поедем к тебе домой, я этот компьютер установлю для Жени в его комнате. А ноутбуком ты всё же пользуйся сама. Я, например, считаю, что у электроники должен быть один хозяин.

– Если честно, – смущённо сказала Ольга, – я тоже так считаю. Только признаваться стеснялась, ещё посчитают жадиной.

– Я не посчитаю, – засмеялся Пётр. – Занимайся, я скоро.

Оставив Ольгу в бухгалтерии, Пётр направился к выходу. Но домой (он поселился у Листьевых, как и просил его Марат) ему удалось попасть не сразу. Когда он проходил мимо открытой двери кабинета директора, его окликнула Вера Ивановна.

– Петя, зайди, я тебе кое-что приготовила.

– Что именно? – Он зашёл в кабинет, где Вера Ивановна показала ему на диск, лежащий с краю стола.

– Там тебя незвановские шестёрки ждут, покажи этот диск Незванову, он мужик умный, насколько я успела узнать, такая информация ему полезна будет.

Пётр взял диск и вышел на улицу. Около детдома его поджидали. Когда он проходил мимо стоящего у тротуара джипа, задняя дверь машины отворилась и его окликнули: "Эй, воспитатель, дело есть".

– Какое дело? – спокойно полюбопытствовал Пётр Макарович.

– Такое, – неопределённо ответил голос, – садись, поехали.

Пётр усмехнулся и спокойно сел в машину.

– А ты не трус, – одобрительно заметил мужчина лет сорока, которого Пётр Макарович уже видел сегодня перед школой. Это, вероятно, и был опекун Сони Незвановой. – Поговорим?

– Нет, – мотнул головой Пётр, – с тобой говорить бесполезно, поехали к Незванову, с ним и поговорю.

Ну ты и нахал, – восхищённо протянул тот. – Не боишься, что тебя там быстро обломают?

– Не боюсь, – уверенно ответил Пётр. – Поехали, а то мне скоро детей на ужин вести.

– На ужин они и сами добегут, – с ухмылкой заметил водитель. – Может, после разговора с Незвановым им понадобится новый воспитатель.

– Не думаю, – невозмутимо сказал Пётр, устраиваясь поудобнее в салоне. – Не так страшен ваш Незванов, как его малюют.

*

Доехали быстро, офис Незванова находился в нескольких кварталах от детдома. Прошли недлинным коридором и вошли в приёмную, в которой было пусто – секретарь, как видно, уже ушла домой.

Провожатый Петра осторожно постучал в дверь кабинета:

– Можно, Анатолий Андреевич?

– Это ты, Савва? – послышался голос Незванова. – Уже поговорил с этим воспитателем?

– Нет, он потребовал к Вам его везти, вот я и привёз.

Они вошли в кабинет. Незванов, крепкий, подтянутый мужчина лет сорока, с любопытством посмотрел на Петра Макаровича:

– Вот ты какой, воспитатель. Я тебя другим немного представлял, на надзирателя похожим. В вашем детдоме, чтобы с бандой этой справиться, больше надзиратели нужны, а не воспитатели. – Он внимательно всмотрелся в спокойное лицо Петра Макаровича и внезапно спросил. – Не скажешь, в каком звании ты в отставку вышел?

– Отчего не сказать хорошему человеку, – усмехнулся Пётр Макарович. – Полковник спецназа ГРУ.

О, – уважительно сказал Незванов. – А что ж ты в детдом-то пошёл. Куда лучше мог бы устроиться.

– Да к детям потянуло, – доверительно сказал Пётр. – У меня ведь сын тоже сирота, без матери рос, да и я редко с ним бывал, мотаясь по заданиям. Годы уходят, сын на стороне учится, так хоть сиротам помогу устроиться в жизни.

– Запугивая учительницу? – укоризненно заметил Незванов. – Твоим сиротам ведь знания нужны, а не хорошие оценки.

– Было у древних римлян хорошее правило: "Audiatur et altera part", – задумчиво заметил Пётр.

– "Выслушай и другую сторону" – перевёл Незванов. – Ну и что нам может сообщить эта "другая сторона"?

– Это зависит от твоего ответа на мой вопрос, – ответил Пётр. Незванов поморщился было на такую фамильярность, потом понял – тон ведь задал он, обратившись к Петру на "ты". Улыбка осветила его лицо:

– Какой вопрос?

– Любишь ли ты свою дочь по-настоящему и хочешь ли, чтобы она выросла настоящим человеком: умным, добрым и порядочным?

– На оба вопроса ответ "да", – твёрдо ответил Незванов.

– Тогда смотри, – сказал Пётр.

Он подошёл к видеоаппаратуре, размещённой около рабочего стола Незванова, и вставил туда диск, который принёс с собой. Сначала Незванов посмотрел "инструктаж", который Наталья Павловна получила от Савватия, когда тот привёл к ней порученную его заботам Сонечку. Учительнице было прямо сказано: девочку можно спрашивать только тогда, когда она сама проявит желание ответить. Как бы Сонечка ни ответила, следом должна идти похвала и обязательная "пятёрка", других оценок у девочки быть не должно. Незванов зло глянул на недоумевающего Савватия и снова перевёл взгляд на экран. Там шёл сегодняшний урок краеведения. Ему очень понравился рассказ Николки, он с одобрением рассматривал хорошо, даже франтовато одетого пацана, соображая, чей это мог быть сынок. Незванов удивился, когда Наталья Павловна за такой блестящий ответ поставила только "четвёрку". Следом попросилась выступить его дочь. Ответ Сони был настолько невыразителен и, что скрывать, глуп, что Незванову было стыдно смотреть и на экран и на собеседников. Он чуть не подскочил на месте, услышав похвалу Натальи Павловны за такой позорный ответ, да ещё и оцененный как отлично. И последний эпизод на диске: жалоба Сони приехавшему за ней Савватию, что детдомовцу ни за что поставили "четвёрку".

– Как детдомовцу? – вырвалось у него. – Это что, детдомовец так здорово отвечал? А откуда у него такой прикид? Это же костюм какой-нибудь частной зарубежной школы!

– Нет, – ответил ему Пётр, – это теперь школьный костюм наших детдомовцев.

– Даже не знаю, что и сказать, ... – Незванов вопросительно посмотрел на Петра.

Тот понял и представился:

– Силин, Пётр.

– Анатолий, – кивнул в ответ Незванов, – понимаешь, Пётр, с мальчишками у меня проблем не было. У меня ведь два сына ещё, – пояснил он вопросительно взглянувшему на него Петру. – Старший уже Нахимовское в Питере заканчивает, в Военно-морское будет поступать. Средний в кадетский корпус тоже сам попросился, хочет в десантные войска. А вот с младшей, Сонечкой, что-то мы не то делаем, – и он зло покосился на недоумевающего Савву.

– Ты Савву-то не ругай, – миролюбиво посоветовал Пётр, заслужив от Савватия удивлённый и благодарный взгляд. – Он старался, как мог. Знаешь, мой тебе совет, ты отправляй Сонечку к нам в детдом, пусть себе там подружек заведёт. У нас сейчас девочки не хуже её жить начинают, так что ни зависти, ни обид быть не должно. Ей просто надо понять, что не только она исключительная и уникальная, но каждый ребёнок такой же.

– А знаешь, – оживился Незванов, – в позапрошлом году мы с ней в детдом ездили на Новый год, привезли подарки, Сонька вместе со мной раскладывала по тарелкам плюшки для ребят на завтрак.

– Вот эти плюшки дети только и получили в подарок, да и то только потому, что вы там были, – заметил Пётр. – Все остальные подарки они и в глаза не видели.

– Как не видели? – опешил Незнамов. – Я же сколько денег детдому переводил, да и подарки каждый год мы отправляли.

– Ну, деньги директор на свой счёт откладывал, а подарки перепродавал и денежки тоже прикарманивал. Да ты не злись, – успокоил он вскинувшегося от возмущения Анатолия, – сейчас все счета заблокированы и будут конфискованы, только не в казну, а в пользу детдома, так что считай, что справедливость восторжествовала. Ну, мне пора, – поднялся Пётр, – скоро ужин, детей надо собрать. У них от множества планов голова кругом идёт, и про ужин могут забыть. Приятно было познакомиться, – протянул Пётр руку.

– Мне тоже, – пожимая поданную руку, с чувством ответил Анатолий. – Ты уж не теряйся, не хочется, чтобы наше знакомство обрывалось.

– Да куда ж я потеряюсь теперь, – засмеялся Пётр. – Всегда в детдоме отыщешь. Ты вот что, я тут с моими детишками секцию восточных единоборств хочу организовать, присылай дочку, если заинтересуется.

– Слушай, – загорелся Анатолий, – а с взрослыми не хочешь позаниматься восточными единоборствами? Я бы и сам с удовольствием пошёл, у нас в городе профессионалов твоего уровня нет.

– Можно будет подумать, – согласился Пётр. – Вот подожди, немного освоюсь, и тогда вернёмся к этому разговору.

*

Вечером, после ужина, желающих пригласили в бывший актовый зал (теперь «Зрительный зал») посмотреть первую серию фильма «Гарри Поттер», учитывая интерес многих воспитанников. Пришли все обитатели детдома, так как тема волшебства с вчерашнего утра стояла на первом месте для всех.

Николка устроился очень удобно. В зале были расставлены мягкие кресла по 20 кресел в ряд. Всего было 20 рядов, причём ряды поднимались вверх, так что каждый сидящий видел весь экран. Когда начался фильм, Николка сначала разочарованно услышал английскую речь – фильм не дублирован? Но больше всего его поразило то, что он всё понимал! Самое интересное, что все напряжённо смотрели на экран, и никто не протестовал, что фильм идёт на английском языке. Когда фильм закончился, и включили свет, ребята повернулись к сидевшему среди них Олегу Васильевичу:

– Олег Васильевич, – заинтересованно спросил Саша Невзоров, – you are a wizard too, aren't you?

"Вы же тоже волшебник, правда?" – понял Николка.

– Yes, I am, – ответил Олег Васильевич.

"Да", – понял Николка.

– Have you got a wand? – опять спросил Саша.

"У Вас есть волшебная палочка" – понял Николка.

– No, I don't need it – спокойно ответил Олег Васильевич.

"Нет, она мне не нужна" – поняли все.

– А почему я поняла весь фильм и понимаю, что вы сейчас говорите? – удивлённо спросила Катя Иванова, у которой были испорчены отношения с учительницей английского языка. Та заявила, что Катю невозможно научить английскому, легче научить зайца играть на барабане марш "Прощание славянки". Катя обиделась, и они с Натальей Борисовной враждовали уже третий год.

– Подключили немного магии, – с улыбкой пояснил Олег Васильевич. – Теперь будете не только понимать все фильмы на английском языке, но и использовать эти знания в жизни.

– Ну, завтра я этой англичанке покажу, – зловеще пообещала Катя.

– Прежде чем показывать, – спокойно заметил Олег Васильевич, – поставь сначала себя на место этой учительницы и подумай, как бы ты работала в школе с учениками, которые не хотят учиться.

Катя с открытым ртом изумлённо поглядела на физрука. Такая постановка вопроса просто не приходила ей в голову.

– Ладно, я подумаю, – неуверенно пообещала она.

3 апреля 2008 года, четверг.

Николка опять проснулся за 5 минут до будильника и снова решил подождать, понежиться, понаслаждаться новыми ощущениями и эмоциями. И первая вчерашняя хорошая оценка, и занятие с Олегом Васильевичем, когда тот учил его слушать своё тело, откликаться на подсказки внутреннего голоса – всё это было так ново и интересно, что Николка будто парил в невесомости, радуясь новой жизни, стремясь узнать и понять как можно больше, раз уж жизнь даёт такую возможность. Самое главное – ушёл страх, не так за себя, как за сестрёнку. В его радостные размышления проник зов будильника. Николка воспринимал его сигнал именно как зов, зов к чему-то хорошему, радостному, что ожидало его сегодня. Он отключил сигнал и поднял ограждение кровати.

"Ого", – подумал Николка, увидев уже семерых собирающихся товарищей, – "а нашего-то полку прибывает".

– И чего вам не спится? – пробурчал Серёжка, зевая и потягиваясь. – Я вот, если бы не дежурство, ещё полчаса с удовольствием бы продрых.

– Не дорос ты ещё до понимания, Сергей, – насмешливо и покровительственно бросил ему Колян, торопливо переодеваясь.

– Надо же, не дорос, – обиделся Серёжка. – Сильно умные все стали.

"Ой", – вспомнил Николка, – "завтра же моё дежурство. А как же зарядка? Я не хочу её пропускать".

После зарядки он подошёл к Олегу Васильевичу.

– Олег Васильевич, завтра у меня дежурство по кухне, а я зарядку не хочу пропускать. Что делать?

– Есть варианты, – внимательно посмотрел на него физрук. – Можешь попросить Олесю, чтобы она одна накрывала на стол, она ведь не ходит на зарядку. Можешь попросить домовых, чтобы обошлись без твоей помощи. А можешь встать в 6 часов и на полчаса раньше выполнить обязанности дежурного.

– Я встану в шесть часов, – сразу решил мальчик. – Ещё не хватало, чтобы за меня кто-то отдувался.

– Молодец, – тепло улыбнулся ему Олег Васильевич. – Я знал, что ты у нас очень хороший мальчик.

От этих ласковых слов у Николки в груди поднялась сначала радость, ощущение было такое, как будто мама приласкала его. И слёзы неожиданно подступили к глазам. Чувство было двоякое: и радость от похвалы и тоска по родителям. Неожиданно он почувствовал руку Олега Васильевича на своём плече. Он прижал Николку к себе и с сочувствием пообещал:

– Не горюй, малыш, найду я твоих родных. Не может быть, чтобы вы остались только вдвоём.

– А когда найдёте? – отважился спросить Николка.

– А сегодня и поищем, – пообещал Олег Васильевич. – После полдника приходи в кабинет вместе с Настей, я к тому времени информацию соберу.

Дальше спрашивать Николка не посмел, не привыкли ещё детдомовские ребята доверительно разговаривать с взрослыми, да и с ровесниками остерегались. Только с Настей и с Юрой Малеевым Николка не боялся говорить откровенно.

*

За завтраком Вера Ивановна обратилась к группе 9-го класса. Там все смотрели на Веню Каменева, который смущённо поглядывал на небольшой пакетик, который Вера Ивановна держала в руках.

Когда Вера Ивановна подошла к нему, Веня встал. Вера Ивановна засмеялась.

– Венечка, наклонись, чтобы я могла тебя поцеловать.

Она обняла покрасневшего Веню, поцеловала его в щёку и передала пакетик.

– Пусть всегда тебя сопровождает счастье и удача, мой мальчик. С днём рождения!

Девятиклассники нетерпеливо теребили замешкавшегося товарища.

– Ну что там, Венька, раскрывай скорее.

Веня непослушными пальцами развернул упаковку, в ней оказалась небольшая коробочка, на которую он неверяще уставился, затаив дыхание.

– Ты скажешь, наконец, что там? – грозно спросила от соседнего стола Варя Губина, не выдержав создавшегося напряжения.

– Смартфон! – счастливым голосом сипло ответил Веня. Потом откашлялся и звонко повторил. – Смартфон, да ещё какой! Такого ни у кого в школе нет. С выходом в Интернет! Спасибо, мама Вера, – вырвалось у него, и он густо покраснел, стыдливо поглядывая на Веру Ивановну.

– Пусть у тебя теперь будут только радостные события, мой дорогой, – вновь поздравила его Вера Ивановна.

Поздравив Веню, Вера Ивановна вышла из столовой, не дожидаясь окончания завтрака. Детей в школу отправят воспитатели, а она продолжит оформление личных дел воспитанников. В кабинете Вера Ивановна включила ноутбук со встроенным хроноскопом. Этот волшебный прибор был связан с Информационным полем Планеты. В первый же день работы Вера Ивановна перенесла данные обо всех воспитанниках, которые хранились в базе данных компьютера Шумова. Шумов и не подозревал, что его компьютер "открыт" для волшебников. Работа продвигалась не очень быстро, но Вера Ивановна считала, что здесь спешить не надо. Решалась ведь судьба детей, какая тут может быть спешка! К сожалению, первые два дня поисков её не порадовали. Или воспитанники были круглыми сиротами (как, например, Оксана и Тимур Киселёвы, а также Миша Романов и Верочка Ярилко), или находились такие "родные", что сообщать им о детях не имело смысла. Нет, детям, как и обещала, она предоставит полные сведения, но решать уже им. Радовало только, что многие ребятишки, почувствовав защиту и свободу от насилия, начали радоваться жизни и с надеждой глядели в будущее.

Сейчас Вера Ивановна первым делом занялась файлом Вени Каменева. О нём она вчера разговаривала с Маратом. Оказывается, выслушав Марата в феврале, когда тот выступал в их школе и рассказал о социологии, Веня с восторгом увлёкся этой наукой. Если бы у него была возможность пойти в Патруль! Но об этом детдомовцы могли только мечтать, выходных у них не было. Так что уже вчера после обеда, отпросившись у воспитателя, Веня помчался в "Помощь". Там он встретился с Маратом. Оценив энтузиазм и начитанность мальчика, Марат пообещал помочь ему в изучении социологии, так восхитившей подростка. Марат предложил Вене не работать в Патруле, а помогать Светланке в аналитической работе. Здесь он лучше сможет проявить и развивать свои способности. Договорились, что Веня будет приходить в "Помощь" после полдника, получать задания от Светланки и учиться у Марата. В общем, мальчик был счастлив. А сегодня, получив в подарок смартфон, может уже ходить в "Помощь" (всё-таки путь дальний) не каждый день, а при необходимости личной встречи. Все остальные вопросы они уже могут решать по связи через Интернет.

Итак, файл Вениамина Ильича Каменева. Просматривая полученную информацию, Вера Ивановна горестно вздохнула. Веня осиротел в 5 лет. Его родители погибли в горах, когда возвращались с раскопок и попали в ДТП. Со стороны отца у Вени были близкие родственники (дед с бабушкой, дядя и тётя), но, кроме деда, о Вене никто из них не знал. Отец Ильи Каменева (дед Вени) был видным чиновником в МИДе, семья жила в центре Москвы. Имела загородный дом. Старший брат Ильи окончил МГИМО, был дипломатом. А Илью отец прочил для военной карьеры, заставлял поступать в военное училище. Но Илья был увлечён историей. Он отслужил в армии два года, окончил исторический факультет. Ему прочили аспирантуру. Но вмешался отец, и Илью направили в сельскую школу на юге России учителем истории. На работу Илья поехал с женой, выпускницей географического факультета. Родных у его жены не было – детдомовка. Ещё и это взбесило Каменева-старшего, который уже и невесту для сына нашёл. Отец, хотя и отрёкся от младшего сына и запрещал упоминать его имя, сам решил не дать Илье сделать карьеру в учёном мире. Илья не унывал, ездил на раскопки, растил сына и был счастлив. Когда старшему Каменеву сообщили о гибели младшего сына вместе с женой и об осиротевшем внуке, он ответил, что внука он не признаёт. Так Веня попал в детдом.

Внезапно Вера Ивановна внимательнее посмотрела на представленную на экране информацию.

– А вот это уже интересно, – пробормотала она.

Оказывается, когда мать Ильи узнала о гибели сына, она просто собрала свои вещи и без всякого скандала ушла от мужа. Поселилась у своей старой подруги в двухкомнатной квартире на окраине Москвы, полностью погрузилась в работу. Бабушка Вени была очень талантливым переводчиком японской и китайской поэзии.

– Надо Вене сообщить сегодня же эти сведения, – решила Вера Ивановна. – И пусть он сам решает, с кем из родных хочет знакомиться и общаться. Но что-то мне подсказывает, что бабушка у него будет на первом месте.

*

Когда все шли в школу, Николка догнал Олесю Дубинину, которая, как всегда, шла в окружении малышни. Ей самой ещё не исполнилось 11-ти (день рождения Олеси был в июле), но она всегда, когда имела возможность, возилась с первоклассниками, старалась облегчить им жизнь, защищала от обидчиков, хотя ей самой часто перепадало. Олеся решила, когда вырастет, стать заведующей домом ребёнка. Она мечтала, что будет находить каждому ребёнку родителей, и дети не будут попадать в детдом. Именно с Олесей Николке надо было завтра дежурить по кухне.

– Слушай, Дубинина, – вмешался Николка в разговор Олеси с маленькой девочкой. У девочки был робкий, напуганный вид. – Мы завтра дежурим по столовой, а я не хочу пропускать зарядку, поэтому в столовую пойду на полчаса раньше, в 6. Накрою столы, расставлю посуду, а еду на тележках тебе домовые помогут разместить. Договорились?

– Договорились, – согласилась Олеся и снова повернулась к малышке. – Танечка, я тебе повторяю, больше ничего не бойся. Уроки ты знаешь, больше тебя никто наказывать не будет, поняла?

*

Олеся даже не догадывалась, что в данный момент Вера Ивановна как раз занималась историей её жизни. А история эта годилась даже для небольшого романа.

Мария, мама Олеси, была дочерью известного на юге олигарха, очень властного и грубого человека. Его жена – мать Марии, была равнодушна к детям, думала только о себе, такой её воспитали родители. Её родители (бабушка и дедушка Марии) жили в большой станице, дед в СССР был председателем райисполкома, потом главой районной администрации. Все каникулы внуки (Борис и Маша) проводили в этой станице. Воспитанием Маши и её старшего брата, Бориса, занимался отец, даже взрослых наказывал побоями. Когда Маше было 16 лет, на осенние каникулы она, как всегда, поехала в станицу к бабушке и дедушке. Как раз провожали новобранцев в армию. Маша с детства была влюблена в Сашу Найдёнова. Саша учил её плавать, защищал от местных мальчишек. А познакомились они, когда она в семь лет заблудилась в лесу, а Саша её встретил там и привёл домой. С тех пор началась их дружба. Маша привозила из города свои любимые книги, которые они обсуждали вместе с Сашей. Они не говорили об этом прямо, но считали себя предназначенными друг другу. Родные Маши об этой дружбе и не подозревали, поскольку Саша не входил в круг их знакомств. Родители Саши были простыми людьми. Мама работала на почте, папа – водителем на молокозаводе. В этот раз Саша спросил, будет ли Маша ждать его из армии. Маша рассказала, какой жестокий у неё отец, если он узнает о Саше, он вполне может распорядиться уничтожить его. Так что она сказала, что ждать будет, но писать он ей не может. Когда прощались, после поцелуев перешли к близости, не удержались. Саша обещал, когда Маша окончит школу, а он вернётся из армии, они поженятся.

К Новому году Маша поняла, что беременна. Отец бил её, требовал назвать имя негодяя. Маша солгала, что не знает, от кого ждёт ребёнка. Якобы на дискотеке они выпили лишнего, потом тусовались на чьей-то квартире. В конце марта 1997 года, когда ещё не была заметна беременность, отец сообщил в школу, что четвёртую четверть выпускного класса его дочь будет учиться в элитной частной школе. На самом деле Машу увезли в закрытый интернат, где содержали "залетевших" дочерей богатых людей, которые не хотели это афишировать. 21 июля у Маши начались роды, ей вкололи снотворное, а потом даже не сказали, кто у неё родился, мальчик или девочка. Очнулась она уже дома. Её перевезли домой сонную.

В ноябре 1998 года Саша вернулся домой из армии. Он был обижен, что Маша не писала ему. Маша приехала в село к Новому, 1999 году. Она постаралась тайком увидеться с Сашей и всё ему рассказала. Маша умоляла его не ходить к её отцу, тот не будет его слушать, а просто прикажет ликвидировать. Саша поступил в лётное училище, окончил его с отличием и попросился на службу на Дальний Восток, в морскую авиацию. Это было в 2003 году, в этом же году Маша окончила институт. Когда отец после её возвращения с аттестатом об образовании спросил её, на кого она хочет учиться, она сказала, что хочет получить профессию судмедэксперта. Отец подумал и согласился. Саша приехал за Машей сразу после получения ею диплома, они тайно зарегистрировались и уехали во Владивосток. В 2004 году у них родился мальчик, Тимоша.

Ознакомившись с детством Олеси, Вера Ивановна немного за неё порадовалась. В отличие от большинства детдомовцев девочка узнала, что такое материнская любовь. Когда отец Маши договаривался о пребывании дочери в закрытом интернате, он особо оговорил, что даже ему не сообщат пол ребёнка. Николай Иванович Зимин предполагал, что дочь попробует всё-таки узнать о ребёнке, поэтому заплатил 15 тысяч долларов, чтобы кто-то из сотрудников интерната сразу же увёз ребёнка как можно дальше, желательно на американский континент или в Австралию. Даже он не хотел знать, куда именно. И поэтому оказался обманутым. Билеты ему были показаны фальшивые, смотреть их внимательно он не стал, на что и был расчёт. Деньги работник интерната присвоил, а малышку подкинул в ближайший дом ребёнка. Обнаружила девочку у двери медсестра, Антонина Дубинина. Взяла на руки – и не смогла расстаться. К сожалению, удочерить девочку ей не позволили. У Антонины был порок сердца, врачи не гарантировали ей долгой жизни. Но Антонина стала матерью девочки неофициально. Она назвала её Олесей, дала свою фамилию, а поскольку сама Антонина жила в комнатушке при доме ребёнка, то Олеся постоянно находилась рядом с матерью. Мама пела ей песенки, рассказывала сказки, занималась с ней. Когда девочке исполнилось три года, Антонина попросила директора дома ребёнка, чтобы та помогла ей перейти на работу в дошкольный детский дом, куда должны были перевести Олесю. Заведующая была женщиной доброй, понимающей, помогла Антонине. Антонина перешла на работу в этот дошкольный детский дом, чтобы быть рядом с Олесей. Она готовила дочку к разлуке, рассказывала ей про свою болезнь и просила Олесю не плакать по ней. Она ведь уходит на небо и оттуда будет присматривать за своей девочкой. Антонина умерла, когда Олесе было 6 лет, за полгода до её перевода в Южноморский детский дом.

Вера Ивановна нашла адрес электронной почты Марии Найдёновой, написала ей, что у неё есть данные, что воспитанница детского дома города Южноморска Олеся Дубинина – дочь Марии. Вера Ивановна предложила Марии, если она хочет признать дочь, приехать в Южноморск и самой провести генетическую экспертизу, чтобы получить доказательство родства. К письму она прикрепила фотографию Олеси, сделанную первого апреля, когда воспитанники детдома начали новую жизнь. Олеся была очень похожа на отца, Александра Найдёнова. Так что вряд ли Мария будет сомневаться, что это её дочка. А Вера Ивановна решила пока ничего не говорить Олесе, подождать ответа от родителей девочки.

*

Славка Евдокимов прибежал после школы возбуждённый:

– Мама Вера! – закричал он ещё при входе на первый этаж, где был кабинет директора. – Что я сейчас видел!

– Ну и что и где ты видел? – спросила Вера Ивановна, выходя из своего кабинета.

– Пойдёмте, пожалуйста, со мной, – умоляющим голосом попросил Славка. – Я Вас очень прошу, пожалуйста.

Заинтригованная Вера Ивановна только осведомилась:

– И далеко идти?

– Нет, тут рядом, – заторопился Славка, – через две улицы мебельные магазины, я там такое видел, я хочу, чтобы Вы посмотрели и сказали, можно ли мне такое в мою комнатку.

Кроме Веры Ивановны и Славки в магазины пошли ещё несколько третьеклассников, им тоже было интересно, что же там такое Славка увидел, что даже не стал терпеть до послеобеденного времени.

В мебельном магазине Славка сразу потащил заведующую в демонстрационный зал и с замирающим сердцем подвёл её к комплекту мебели под общим названием "Детская". На небольшой площади в углу зала размещался очень удобный комплект мебели: закрытый гардероб, похожий на мини-комнатку, в которой были и полочки для белья и отсек для развешивания одежды, а также отделение для обуви, рядом с гардеробом – застеклённый стеллаж с выдвижными ящичками внизу, компьютерный стол и выдвижной рабочий стол. Сбоку от гардероба была лесенка, по которой можно было подниматься на деревянную кровать, которая размещалась наверху над мебелью. На табличке было указано, что данная мебель занимает площадь в 1,8 квадратных метра. Славка затаил дыхание, глядя на заведующую молящими глазами. Другие ребятишки тоже очень внимательно обследовали комплект и один за другим робко начали спрашивать, нельзя ли и им такой набор. Вера Ивановна весело улыбнулась:

– Ну, конечно, мои хорошие. Нарисуйте такую мебель в ваших заявках, которые будете сдавать, и у вас в комнатах будут такие наборы. Только подумай, Славик, а что ты разместишь на остальных шести квадратных метрах в твоей комнатке.

*

После обеда Олег порталом перешёл в свой кабинет в здании "Помощи". Поскольку в детском доме свободных комнат пока не было, он решил пользоваться этим кабинетом до постройки административного корпуса в квартале детдома. Олег удобно устроился за своим письменным столом, включил ноутбук со встроенным хроноскопом и набрал в поисковике "Николка и Настя Горяйновы". Вскоре на экране появились данные о семье Горяйновых. Семь лет назад они приехали из Санкт-Петербрурга в Южноморск к родственникам. В Санкт-Петербурге у отца детей была своя фирма. Их отец, Арсений Горяйнов, с детства жил в Ленинграде, который теперь называется Санкт-Петербург, у бабушки. Его родители работали инженерами-ядерщиками в Чернобыле, так что в апреле 1986 года Арсений осиротел. Бабушка умерла, когда он учился на первом курсе Технологического института. После окончания учёбы ему предложили место в аспирантуре. К тому времени Арсений был женат на Веронике Сытиной. Вероника была средней из трёх сестёр. Старшая – Калерия, младшая – Татьяна.

По своим научным разработкам Арсений основал фирму, в которой работали и Калерия с Кириллом Зырянским, который вскоре женился на Калерии. А Татьяна была учительницей начальных классов. И вот семь лет назад Арсений получил письмо от тёти Клавы, родной сестры его бабушки. Тётя Клава жила в Южноморске, приглашала внучатого племянника приехать с детьми, отдохнуть на море. А писала она ему с просьбой достать редкие лекарства для её мужа. Её муж участвовал в ликвидации последствий Чернобыльской аварии, таких лекарств, какие ему нужны, в Южноморске она купить не могла. Арсений купил лекарства и вместе с женой и детьми поехал на юг. Тётя Клава была ему очень благодарна. Детей у них с мужем не было, поэтому она предложила Арсению оформить его детей наследниками их дома и участка. Они сходили к нотариусу, оформили документы, а через неделю Арсений с Вероникой поехали на экскурсию в Новороссийск и не вернулись. Сообщали, что в этот день сель унёс жизни нескольких человек. Бабушка Клава писала на адрес Арсения в Санкт-Петербург, но ответа не получила. Письмо получила Калерия Зырянская, узнала о трагедии, а конверт с адресом бабушки Клавы убрала подальше, так как не хотела брать на себя заботу о племянниках. Через несколько лет наткнулась на этот конверт, попросила знакомого, который ехал отдыхать в Южноморск, чтобы сходил по этому адресу, посмотрел, как там живут. Знакомый сообщил, что по этому адресу нашёл пожарище, соседи сказали, что хозяева год назад погибли при пожаре. Она решила, что и дети тоже погибли. Фирму Калерия с Кириллом забрали себе, а квартиру сдавали квартирантам. Пока не пройдёт семь лет со времени исчезновения, наследство не присуждается. У Татьяны Сытиной не было возможности искать племянников, как раз семь лет назад, когда Арсений с Вероникой и детьми уехал на юг, её муж повёз Татьяну в деревню к своей матери, когда Татьяна была на последнем месяце беременности. Но до деревни Татьяна не дотерпела, от тряски у неё начались схватки, родила в машине. Ребёнок родился с ДЦП, муж Татьяну сразу бросил. Калерия с Кириллом поселили Татьяну с ребёнком в коммунальной квартире на Петроградской стороне, дают ей немного денег, так что она еле сводит концы с концами.