Текст книги "Южноморск (СИ)"

Автор книги: Вера Забелина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 32 страниц)

– Помощь с уроками нужна? – спросил он.

– Не-е, – отмахнулся Васька. – Я всё сам сделал, просто мало задали. Хочу до полдника в мастерские сходить, с Иваном Сергеевичем позаниматься.

– Хорошее дело, – одобрил Саша. – Тогда счастливо, – и он снова уткнулся в свою тетрадь.

Васька вышел из гостиной семьи в коридор и зашагал в сторону перехода. На улицу он выходить не собирался. День был холодным и дождливым, не хотелось надевать верхнюю одежду. Прямо перед ним из гостиной семьи Рысей (старейшина Варя Губина) выскочил Серёжка Климук (он уже сменил фамилию) и тоже помчался к переходу.

– Серёга, – окликнул Васька приятеля. – Ты куда это несёшься?

– А? – оглянулся Серёжка. – Привет, Васёк! Сделал уроки и тороплюсь к маме. Юлия Константиновна сегодня её примет, начнёт лечение. Я ей сказал, что мама сама хочет излечиться, вот Юлия Константиновна и согласилась её принять.

– И чего? – спросил Васька. – Вылечится и твои поженятся?

– Вряд ли, – вздохнул Серёжка, – они ведь друг с другом почти не были знакомы. Даже не помнят, что встречались. И потом у папы в доме инвалидов симпатия появилась. Мама Вера мне посоветовала лучше не вмешиваться в их личную жизнь. Они же меня не разлюбят, если сами не будут вместе.

– Не скажи, – умудрённо посетовал Васька, – мои вон, как разошлись, так сразу меня и разлюбили.

– Всё равно, я решил, что не буду мешать папе ухаживать за Наташей. Она девчонка классная, и ко мне хорошо относится. И маму мою жалеет. Я же теперь знаю, когда люди искренне что-то чувствуют. А мама Вера сказала, когда моя мама захочет вылечиться, то и у неё жизнь наладится.

– Ну неужели ты хочешь вернуться к матери от той волшебной жизни, которая у нас началась в детдоме? – спросил Васька.

– Ничего ты не понимаешь, Васька, – Серёжка с жалостью посмотрел на приятеля. Мама – это самое большое волшебство на свете. Жить я, конечно, буду в детдоме, но и мама с папой у меня тоже будут.

– Всё равно мне никакой семьи не надо, – упрямо набычился Васька. – Мне и в детдоме сейчас так клёво, что я в семью ни за что не пойду. Посмотрел я на своих родителей, мне таких совсем не хочется.

– А знаешь, – оживился Серёжка, – Вера Ивановна говорила, что мы сами до рождения выбираем, у кого нам родиться. И если мы сами выбрали таких родителей, можно попытаться понять, почему. Я вот пытаюсь.

– Ну и что, понял? – насмешливо спросил Васька. – Я вот сразу понял, зачем я выбрал родителей, которые сдали меня в детдом. Затем, что в детдом придут волшебники, и жизнь у меня будет волшебная и без родителей.

– А мне кажется, что мне маму стало жалко, вот я и родился у неё, чтобы помочь ей найти себя в жизни. И папе помог, он ведь из-за меня согласился заняться лечением, врачи обещают, что со временем зрение у него полностью восстановится. Папа сейчас думает, какую специальность ему выбрать, чтобы и зарабатывать хорошо и радость от работы была. Скорее всего, он станет строителем, я тоже хочу на архитектора выучиться.

*

Но в этот день Ваське было не суждено попасть в мастерские. По дороге туда его позвала Вера Ивановна:

– Васенька, зайди ко мне.

Ваську этот вызов заинтересовал, но нисколько не встревожил. За эти полтора месяца новой жизни все воспитанники поверили, что в детдоме они в полной безопасности. Здесь всегда поймут, помогут, поддержат. Он кивнул на прощание Серёжке и по переходу быстро перебежал в новый четырёхэтажный корпус. Васька замедлил шаги только у кабинета директора, но стучать не стал, поскольку дверь была открыта. Просто вошёл и сообщил:

– А вот и я.

– Проходи, Василёк, – ласково улыбнулась ему Вера Ивановна. – Присаживайся, я с тобой поговорить хочу. Ты пока не знаешь, кто тебя Васильком называет, а в мире есть два родных тебе человека, которые тебя любят и страдают от того, что не могут с тобой встречаться.

– Это кто? – невольно заинтересовался Васька, удобно устраиваясь в кресле.

Хотя он и бравировал перед Серёжкой, что никто ему не нужен, но втайне завидовал приятелю, когда тот упоминал о встречах с отцом и особенно о разговорах с ним. Как бы Ваське хотелось, чтобы был рядом родной человек, который понимал бы его, именно его. Нет, грех жаловаться, и воспитатели и персонал детдома были внимательны, заботливы. Но они были для всех. А Ваське хотелось быть для кого-то особенным. И сейчас он со скрытым волнением смотрел на Веру Ивановну, страстно желая, чтобы она подтвердила, что есть на свете человек, которому нужен именно он, Васька.

Вера Ивановна начала издалека.

– Мы с тобой внимательно изучили твоих родных со стороны твоей мамы, – напомнила она, – и они все тебе очень не понравились.

– А чему там нравиться? – насупился Васька. – Все злые, скандалят целыми днями. Нет уж, такая родня мне не нужна.

Родители разошлись, когда ему исполнился один год. Отец уехал в центральную Россию, за матерью Васьки, Надеждой, начал ухаживать разведённый мужчина с десятилетней дочерью. Васька им был не нужен, Надежда сдала его в дом ребёнка, не сообщив никому из родственников. 8 лет назад Надежда родила ещё мальчика, и у них ещё пятилетняя дочь. Вера Ивановна, по просьбе Васьки, показала ему, как живут в семье его матери. Там каждый день ругань, скандалы, 20-летняя падчерица ведёт разгульную жизнь, не собираясь уходить из отчего дома. В общем, Васька заявил, что в такую семью он не хочет идти.

– Вот поэтому ты и про папину родню не захотел узнавать, – сочувственно и понимающе сказала сейчас Вера Ивановна. – Посмотрел только на папу, у которого так семьи и не получилось. Живёт, как перекати-поле. Это трава такая, – пояснила она, увидев недоумение в глазах мальчика. – Она не растёт на одном месте, а ветром её перекатывает с места на место.

– Точно, как мой отец, – ухмыльнулся Васька. – Он, небось, про меня и не вспоминает.

Несмотря на старание казаться равнодушным, застарелая горечь всё равно прорвалась в голосе мальчика.

– Вот ты и не пожелал дальше ничего узнавать, – продолжила разговор Вера Ивановна. – Но тут такое дело. Послезавтра у тебя день рождения, поэтому я и решила узнать про всех твоих родственников. Ведь не может же быть, чтобы все были такими плохими.

– И что, есть и хорошие? – глаза Васьки с надеждой уставились на Веру Ивановну.

– Есть очень хорошие, – подтвердила Вера Ивановна. – Вот посмотри, в этой станице, – она показала станицу на карте края, – живут младшая сестра твоего папы, твоя тётя Люба, и их мама, твоя бабушка. Бабушку зовут Наталья Григорьевна. Она все эти десять лет, после развода твоих родителей, пишет письма твоей маме, умоляя её сообщить хоть немного о тебе. Каждый год к 15 мая она посылает посылку с подарками тебе ко дню рождения, а в течение года отправляет переводы, посылает деньги для тебя, – пояснила Вера Ивановна. – Деньги и посылки твоя мама получает, а на письма не отвечает. Бабушка у тебя очень душевный человек, она детский врач. И твоя тётя Люба тоже очень хорошая. Она работает в школе, учительница начальных классов. Ученики её обожают. Муж у тёти Любы, твой дядя Артём, заведует автомастерской в Агрокомплексе. У них только одна беда – нет детей. Врачи говорят, что и не будет. Но вот тут ты можешь им помочь.

– Я, – удивился Васька, – а как я им помогу?

– Твой браслет, – пояснила Вера Ивановна. – Если ты согласишься познакомиться с ними, и они тебе понравятся, то ты можешь посчитать их своей семьёй. Олег Васильевич вам ведь рассказывал, как ваши браслеты-обереги помогают не только вам, но и вашим близким. Вы полюбите друг друга, и тогда твой браслет вылечит тётю и дядю, и у тебя будут двоюродные братишки и сестрёнки.

– И тогда я им стану не нужен, – привычно негативно отреагировал Васька. – Если сейчас они и полюбят меня, то это потому, что у них никого нет. А как появятся другие дети, то вся любовь к ним и перейдёт. Так? – мрачно спросил он, но по его напряжённому взгляду Вера Ивановна поняла, как страстно он хочет, чтобы его переубедили.

– Не так, милый, – оправдывая его ожидания, возразила Вера Ивановна. – Когда ребёнок рождается, родительская любовь к нему рождается вместе с ним. Она ничего не отнимает от любви к уже существующим детям. А бабушка и тётя любят тебя с рождения и никогда не разлюбят. Не такие это люди, – заверила она жадно слушающего Ваську. – Они все эти десять лет после развода твоих родителей не видели тебя, ничего о тебе не знали и очень переживают из-за этого. Твоим бабушке и тёте даже в голову не приходит, что мама может от тебя отказаться. Иначе бабушка давно бы добивалась, чтобы взять тебя к себе, чтобы ты жил в их семье.

– Ну ладно, – сдерживая внутреннюю дрожь, сказал Васька. – Тогда я согласен с ними познакомиться. Раз Вы говорите, что они хорошие, попробую поверить.

– Я приглашу твою бабушку на твой день рождения, – скрывая улыбку, сообщила Вера Ивановна. – А пока держи мой тебе подарок, на этот диск я записала, как живёт семья твоих бабушки и тёти, чтобы ты пока заочно с ними познакомился.

15 мая, четверг.

И вот он настал, долгожданный Васькин день рождения! Утром, за завтраком, к ним в семью пришла Вера Ивановна и вручила ему подарок, о котором Васька даже мечтать не осмеливался – настоящий мультитул. Что-то похожее он видел у Ивана Сергеевича, мастера по труду. Но Васькин мультитул был намного лучше, потому что его собственный! Васька от радости даже не сопротивлялся, когда мама Вера его поцеловала. За такой подарок он и на «телячьи нежности» согласен.

– Угощение в класс Олег Васильевич привезёт на третьей перемене, – сообщила Вера Ивановна. – Это чтобы ты после уроков не задерживался. Сразу домой беги. Бабушка будет здесь к часу дня, я её встречу на автовокзале и привезу.

Мультитул Васька в школу не взял – незачем. С недавних пор смешными и наивными кажутся ему его мечты, чтобы одноклассники ему в чём-то позавидовали. Ничего хорошего в зависти нет, очень тягостное это ощущение, когда тебе кто-то завидует. При их волшебной жизни поводов для зависти у остальных школьников не счесть. А им каково ощущать это?! Браслеты делают их всё более чуткими к чувствам других людей. А радость за другого они ощущают только у себя дома, но не в школе.

Васька немного побаивался, что Нина Николаевна будет недовольна, когда Олег Васильевич привезёт угощение на третьей перемене. Ничуть не бывало. Нина Николаевна так лебезила перед Олегом Васильевичем, что Ваське даже за неё неудобно было. А Карина сказала, что это Нина Николаевна хочет, чтобы её взяли в детдомовскую школу. Многие учителя об этом мечтают, ей брат говорил. Васька содрогнулся, но быстро успокоился – никогда мама Вера эту грымзу в детдомовскую школу не возьмёт. Потом ему стало немного стыдно за такие мысли, потому что Нина Николаевна, узнав от Олега Васильевича, почему он привёз угощение раньше (Олег Васильевич сообщил ей, что к Ваське бабушка приезжает, которая его десять лет не видела) отпустила Ваську с четвёртого урока. Так что Васька раздал угощение одноклассникам и Нине Николаевне (все уже знали про волшебную коробку и заказывали самые разные напитки) и поехал домой вместе с Олегом Васильевичем.

Они только въехали во двор детдома, как следом за ними появилась машина Веры Ивановны. Из машины вышла не очень молодая, но совсем не пожилая женщина, кого-то Ваське смутно напомнившая. Это он потом догадался, что это он сам очень похож на бабушку. Она увидала Ваську и уже ничего вокруг не замечала.

– Василёк, – воскликнула бабушка (ну, а кто же ещё), – мальчик мой родной, наконец-то я могу тебя обнять!

И она действительно обняла Ваську, прижала к себе и начала целовать в макушку, приговаривая:

– Маленький мой, как же я по тебе истосковалась! Прости, мой родной, но мне и в голову не пришло, что мама может от тебя отказаться. Я бы тебя сразу к нам забрала. Мы с твоей тётей Любой все эти годы мечтали увидеть тебя, сказать, как мы тебя любим.

Васька даже не подумал сопротивляться объятиям бабушки. В них ему было так хорошо, уютно, от бабушки приятно пахло. Он даже не вспоминал о том, как раньше отзывался о "телячьих нежностях".

– Вася, – окликнула его Вера Ивановна. – Веди бабушку в свою семью, празднуйте. Когда понадоблюсь, позовёшь, хорошо?

– Хорошо, – кивнул Васька и потянул бабушку за руку, – пойдём в мою комнатку, посмотришь, как я живу.

– Пойдём, – охотно согласилась бабушка. – Ой, подожди, вещи забыла, – спохватилась она, забирая из рук Веры Ивановны большую сумку, которую та достала из багажника.

– Давай мне, – солидно сказал Васька, перехватив сумку. – Вещи должны носить мужчины, – веско добавил он.

Около часа бабушка с Васькой наслаждались обществом друг друга. Сначала Васька показал бабушке гостиную семьи, бабушка выставила там на стол гостинцы, которые привезла с собой. Они пообедали вместе с младшими воспитанниками, которые уже пришли из школы. А потом Васька привёл бабушку в свою комнатку, подробно рассказал ей о своей новой жизни. Ему даже не хотелось вспоминать, как они жили прежде, и бабушке он решил не рассказывать о прошлой жизни. Бабушка радовалась за внука, видя его воодушевление, восхищалась, как замечательно они сейчас живут. Познакомилась с Кешкой, они друг другу понравились. Потом бабушка осторожно спросила:

– Васенька, а с нами жить ты точно не хочешь? А то мы были бы очень рады.

– А тебе мама Вера не говорила, как мы можем жить вместе? – спросил Васька.

– Говорила, – подтвердила бабушка. – Она сказала, что если ты захочешь, они могут твоё поместье подсоединить к нашему подворью. И тогда мы всегда будем вместе. Ты как, согласен?

– Я согласен, – облегчённо вздохнул Васька. – Вот смотри, у меня из окна, вернее, это не окно, а стеклянная дверь, можно выйти во дворик. А за двориком начинается моё поместье. Сейчас мы с тобой ещё погуляем по детскому дому, я тебе всё покажу, а потом мы позовём маму Веру, и она сделает выход из моего дворика в ваш двор. И мы можем пойти туда и повидаемся с тётей Любой. И тебе не надо будет снова ехать на автобусе.

– Ты смотри, – восхищённо вздохнула бабушка, – и правда волшебство, а мне всё не верилось.

– Ну пойдём, бабушка, – поторопил Васька, – у нас тут много всего интересного.

Они вышли во двор и остановились. Пока Васька думал, с чего начать экскурсию для бабушки, из дома вышли Настя с Николкой. Васька не удержался:

– Ребят, а ко мне бабушка приехала, – похвастался он.

– Здравствуйте, – поздоровались оба.

– А Вы на Ваську похожи, – решил сказать приятное бабушке Николка.

– Это я на неё похож, – поправил его Васька. Он только сейчас заметил, что на голове Насти повязан платок.

– Ты чего это платок повязала? – спросил он.

– Мы в церковь идём, – важно отозвалась Настя. – А туда женщинам нужно приходить в платках.

– Так это женщинам, – насмешливо передразнил Васька, – а ты ещё девчонка. А чего это вы в церкви забыли?

– Сегодня по святцам именины Глеба, – так же важно пояснил Николка, – нашего двоюродного брата Глебку дядя Саня Медведевский окрестит и будет ему крёстным отцом. У Глебки отца нет, он его бросил, когда Глебка только родился, вот теперь у него будет папа от Бога. Такие папы самые надёжные.

Настя с Николкой убежали. Васька посмотрел на бабушку, она о чём-то задумалась, глядя вслед ребятам.

– Бабушка, ты о чём думаешь? – спросил Васька.

– Я вот думаю, может быть, ты согласишься, чтобы тётя Люба с дядей Артёмом стали твоими крёстными родителями, – сказала бабушка. – Подумай, Василёк, ладно? – попросила она. – Вот побываешь у нас на выходные, присмотрись к ним.

– Ладно, подумаю, – пообещал Васька. – Пойдём, я тебе мастерские покажу, бассейн, да у нас вообще много чего интересного.

16 мая, пятница, Сибирь.

Егор возвращался с работы в казарму. Впереди свободный вечер, библиотекарь обещал к сегодняшнему дню достать ему книгу, о которой он прочёл в газете и заинтересовался. У Егора было мало радости в жизни, поэтому самой большой своей радостью он считал чтение книг. Книги давали ему возможность проживать разные жизни, которой у него не было в действительности. Это были его единственные друзья, которых можно было не опасаться – если подружился с книгой, она тебя не подведёт и не предаст. В этом году ему исполнится 28 лет, подходил срок освобождения, но он не надеялся, что ему удастся выйти на свободу – паханы решили, что Егору следует остаться на зоне, готовилась какая-то провокация. У него уже был печальный опыт отношения с законом, когда оба раза, когда его сажали и давали максимальный срок, у него не получалось «достучаться» до законников, объясниться – его никто не слушал, все были заранее уверены в его виновности. Так что у него была только одна надежда – что книги не уйдут из его жизни и помогут выносить то, в чём он не волен.

Егор вошёл в казарму, сбросил тяжёлые ботинки, но в это время дежурный надзиратель позвал его:

– Шмелёв, к начальнику!

Егор недоумённо пожал плечами. Он не понимал, зачем он мог понадобиться начальнику колонии. Егор обвёл взглядом казарму: по реакции её обитателей было непохоже, что они были в курсе причины вызова, значит, это ещё не подготовленная провокация. Он не спеша пошёл в здание администрации колонии.

Начальник был немногословен:

– В понедельник отправляешься отсюда, поедешь в родной город, какие-то новые обстоятельства появились в твоём деле. Иди, готовься.

Недоумение Егора усилилось. Какие там новые обстоятельства, если его даже не стали слушать ни следователи, ни судьи. Шесть лет никто не "чесался", а на последнем году отсидки вдруг спохватились.

Узнав о том, что Егор этапируется в родной город для доследования, один из "держащих" зону снисходительно заметил:

– Ладно, поезжай, Шмель, мы тебя и в другую зону "передадим по эстафете", без нашего внимания не останешься.

23 мая, пятница, Н-ск

И вот Егор прибыл в следственный изолятор родного города. Утомила его не столько дорога, сколько неизвестность. На следующий день после приезда Егор был вызван в комнату для встреч с адвокатом. Когда он вошёл в комнату, из-за стола поднялся молодой человек, примерно ровесник Егора. Протянув руку Егору, он представился:

– Я Ваш адвокат, Егор Николаевич. Меня зовут Азаров Аркадий Андреевич. Могу сказать, что я представляю довольно известную адвокатскую контору, которая ещё не проиграла ни одного дела. Ваша сестра обратилась к нам с просьбой заняться Вашим делом.

– Какая сестра? – ошеломлённо спросил Егор. – Нет у меня никакой сестры, и никогда не было, здесь какая-то ошибка. Так и знал, что зря привезли.

– Ваша сестра сама только недавно узнала о Вас, – улыбнулся адвокат. – Никакой ошибки нет, садитесь, я сейчас Вам всё подробно объясню.

Адвокат сел за стол, но не напротив Егора, как это обычно делается, а рядом с ним, открыл лежавший на столе ноутбук и сказал:

– Смотрите на экран и слушайте мои объяснения.

На экране появилась молодая девица, кого-то смутно напомнившая Егору. Адвокат пояснил:

– Это Ваша матушка, Анастасия Андреевна Голубева, здесь ей двадцать лет.

Следующий снимок показывал мать уже на последних сроках беременности. Потом следовала видеозапись из роддома. Анастасия после родов отказалась даже взглянуть на новорождённую дочку. Егора, как раньше Петра, тоже поразили слова матери: "Пусть скажет спасибо, что родила в роддоме, могла и на помойке родить и там оставить".

А Аркадий Андреевич продолжал:

– Мы собрали документы по Вашим двум судимостям, опросили снова свидетелей, которые отказались от прежних показаний и признались, что оговорили Вас. Мы нашли видеозаписи, полностью Вас оправдывающие.

Все эти документы адвокат показал сейчас Егору и сообщил, что от его имени уже подал апелляцию в Верховный суд, слушание дела будет на следующей неделе. Адвокат сказал, что Егора обязательно оправдают, и он сможет поехать к сестре.

В конце встречи Аркадий Андреевич достал из кармана неширокий ободок с разноцветными полосками и положил перед Егором.

– Это что? – с недоумением спросил Егор.

– Ваша сестра посылает Вам этот оберег, – пояснил адвокат. – Она очень беспокоится, что Вам могут причинить вред в камере. Насмотрелась ужасов в сериалах по телевидению, – снисходительно улыбнулся он, – вот и старается Вас обезопасить до суда.

– А Вы знаете, Аркадий Андреевич, – задумчиво сказал Егор, взяв браслет в руки. – Она не так уж неправа, сокамерники мне очень не понравились. Я эту ночь и не спал, тревожно было.

– Так, – посерьёзнел адвокат. – Это хорошо, что Вы мне об этом сказали. Прежде всего, наденьте браслет на левую руку и застегните его. Теперь пожелайте, чтобы он стал невидимым.

Браслет послушно исчез. Егор восхищённо ахнул:

– Ну и чудеса! А сестрёнка не говорила, как этот оберег действует?

– Она не уточняла, – сказал адвокат, – вернее, это я не уточнил у неё, – признался он с сожалением. – Подумал, что это просто её блажь, а сейчас вижу, раз он действует, как она говорила, может быть, и посерьёзнее что может. Я сегодня же уточню у неё, как Вам с этим оберегом общаться, что от него ждать. А перед уходом потребую перевести Вас в другую камеру. На это у нас есть право, если Вы переходите в категорию подследственного, а не осуждённого, учитывая поданную апелляцию.

*

Капитан Сухорученко, начальник Н-ского СИЗО, кипел от злости. Будет ему этот столичный адвокат ещё свои пожелания высказывать! Подумаешь, его подзащитному камера не понравилась! Пообещал, конечно, другую, ссориться пока не стал. "Но ты ещё пожалеешь, гад, что другую попросил!" – мстительно подумал он. Кого он считал гадом, или этого Егора Шмелёва, которому сокамерники не понравились, или его адвоката, капитан и сам не стал бы уточнять. Все они гады, вот и всё! Заверив адвоката, что всё будет в порядке, подследственного Шмелёва сейчас же переведут в другую камеру, он распрощался с Азаровым до завтрашнего дня. А потом приказал дежурному надзирателю:

– Отведи этого Шмелёва в четвёртую камеру.

И с удовольствием насладился сначала недоумением, потом ужасом подчинённого.

– Но, товарищ капитан, ... – попробовал воззвать к его здравому смыслу дежурный.

Не получилось. Капитан уже, что называется, "закусил удила".

– Слышал, что я сказал? – рявкнул он. – Переводи в четвёрку.

– Только по письменному распоряжению, – упёрся дежурный.

– Да пожалуйста, – насмешливо заметил Сухорученко, торопливо написав распоряжение. – Не бойся, жив будет, я Кабану скажу, чтобы не сильно свирепствовал.

– Вот и скажите, – пробурчал дежурный. – А уж потом я и подследственного приведу. А всё-таки зря Вы так, товарищ капитан, – добавил он, тщательно упрятав приказ в карман.

Капитан зашёл в четвёртую камеру. Находившиеся там трое подследственных вскочили при его появлении. Камера была небольшая, там размещались только две двухъярусные кровати и небольшой столик. Один заключённый, уже в годах, производил неприятное впечатление. Они с капитаном были давно знакомы. Кабан был рецидивистом, после отсидок упорно возвращающимся в родной город и довольно быстро попадающим в камеру снова. "Исправляться" он упорно не хотел, ему такая жизнь нравилась. Остальные двое были мелкими уголовниками, которые слушались "пахана" во всём.

– Слушай, Кабан, просьба есть, – деловито сказал капитан.

– Для Вас всё, что угодно, начальник, – осклабился рецидивист.

– Тут вам сейчас ещё одного сидельца приведут, – пояснил капитан. – Не понравилась ему та камера, куда его определили. Постарайтесь, чтобы у вас ему понравилось, но не слишком старайтесь. Понятно?

– Что ж тут не понять? – делано удивился Кабан. – Приласкаем, но жить будет.

– Вот и лады, – с довольным видом сказал капитан. – А я твоего следователя попрошу, чтобы отметил твою готовность сотрудничать со следствием. Суд это учтёт.

Егору новая камера не понравилась ещё больше, чем первая. Но куда деваться? Завтра скажет адвокату, а сейчас постарается и эту ночь быть настороже. Поздоровался с сокамерниками, представился, выслушал их представления. Про Кабана и он слышал, хоть и давно в родном городе не был. Вздохнул и полез на свободную верхнюю койку. Как ни странно, Егор быстро заснул, хорошо спал, а утром был разбужен надзирателем, который тряс его за плечо и кричал:

– Где остальные?

– Какие остальные? – не понял Егор, пытаясь очнуться ото сна.

– Остальные заключённые где? – со злостью рявкнул тюремщик, продолжая трясти Егора.

– Да я-то откуда знаю? – удивился Егор. – Засыпал вечером, все были.

Он тоже с недоумением смотрел на пустые койки. А то, на что его обрёк капитан Сухорученко, он узнал от зятя, Петра, когда уже жил в Южноморске. И ему нисколько не было жалко бывшего капитана, который пошёл под суд, обвиняемый в организации побега заключённых. Которых, кстати, так и не нашли, поскольку оказались они очень далеко от России.

Днём к Егору опять приходил адвокат, они вместе просматривали на ноутбуке имеющиеся у Азарова доказательства невиновности Егора. В заключение встречи Азаров сообщил Егору радостную весть:

– Ваша сестра обязательно будет на судебном заседании.

25 мая, воскресенье

Перед обедом Ольга позвала сына, который в этот день не пошёл на работу (сдали очередной объект, бригада отдыхала):

– Женя, я уезжаю на несколько дней в Н-ск, сварила вам борщ, нажарила котлет, на эти дни, думаю, хватит.

– А что ты забыла в этом Н-ске? – с недоумением спросил Женька, выходя из комнаты в коридор.

– Брат у меня там нашёлся, – ласково улыбнулась ему Оля. – Привезу его к нам, там ему плохо одному.

– Какой ещё брат? – удивился Женька, но договорить не успел.

– Куда это к нам? – послышался возмущённый голос Катюшки, и она тоже выскочила из комнаты. – Вашу комнату мы ведь для ребёнка будем готовить. Куда это Вы его привезёте?

– Не беспокойся, сюда он не придёт, – ответила Оля. – Его мы сразу отвезём к Петру, а по приезде и я вам комнату освобожу, просто сейчас некогда переезжать.

26 мая, понедельник, Н-ск.

Судебное заседание по апелляции, поданной в связи с необоснованностью обоих приговоров, вынесенных 11 и 7 лет назад гражданину Егору Николаевичу Шмелёву, длилось два дня. Очень много времени ушло в первый день на рассмотрение всех доказательств, представленных защитой. Когда Егор оказался в зале за ограждением для подсудимых и оглядел наполовину заполненный зал, в котором находились в основном любопытствующие незнакомые люди, он сразу заметил в первом ряду молодую женщину, фотографию которой ему показывал адвокат. «Моя сестра», – с волнением подумал он. Оля поймала его взгляд и улыбнулась ему с такой любовью, с которой на Егора ещё никто не смотрел. Егор робко и неуверенно улыбнулся в ответ. Сидящий рядом с сестрой мужчина с уверенным и цепким взглядом серо-голубых глаз что-то прошептал Ольге, и та, глядя в глаза брату, неслышно произнесла фразу, которую Егор, на удивление, отлично понял: «Всё будет хорошо». А ему уже стало хорошо от сознания того, что он не один на свете, есть у него родной человек, который за него переживает. Он даже пожалел, что не расспросил адвоката подробнее о своей сестре, тогда бы знал, кто этот человек рядом с ней. Если муж, то хорошо, очень уж он выглядел надёжным и уверенным. С таким человеком сестрёнка наверняка счастлива, вон, как доверчиво прижимается к нему, сама этого не осознавая. А он не только её успокаивает, но и Егору от его присутствия легче.

Началось заседание суда. Егор всё больше восхищался своим адвокатом, его подготовленностью, компетентностью и уверенностью. Раз за разом Аркадий опровергал все обвинения, которые были предъявлены Егору во время первого суда над ним. А теперь адвокат предоставлял суду доказательства невиновности Егора. Оказалось, что все те, кто 11 лет назад свидетельствовал против Егора, отказались от своих показаний, объясняя, что оболгали невинного человека по приказу настоящего главаря банды. Больше всего потрясло Егора, да и вызвало возмущение зала, известие, что через два года после того, как его осудили, и он отбывал наказание, состоялся суд над этим действительным главарём банды. И там, в материалах суда упоминалось, что осуждённый два года назад Егор Шмелёв никогда не входил в банду, его оговорили. Потрясло Егора именно то, что несмотря на открывшуюся истину, никто в "правозащитных" органах и не подумал о том, чтобы снять с него несправедливые обвинения. Упомянули в протоколе – и всё.

Первый день судебного заседания окончился решением суда о полном оправдании Шмелёва Егора Николаевича по первому его делу, о снятии судимости. С большой неохотой, по требованию адвоката, суд был вынужден вынести частное определение о необходимости расследования, кто виноват в том, что Шмелёв не был оправдан, когда выяснилась его невиновность.

27 мая, вторник

Н-ск

На второй день суд рассматривал дело о второй судимости Егора по тяжкому обвинению в непредумышленном убийстве родной матери. В том судебном заседании отягчающим вину Егора обстоятельством суд счёл то, что Егор вообще отказался пить принесённую сожителем матери водку. Зал бурно отреагировал сейчас на вопрос адвоката: «С каких это пор в нашем государстве обвиняют человека за то, что он не пьёт водку? Да ещё сажают за это».

Аркадий представил свидетельства очевидцев, что водку покупал именно сожитель матери. Сосед, тоже пострадавший от палёной водки, подтвердил и этот факт, и то, что Егор даже не вышел из своей комнатушки, когда компания начала "угощаться". Егор выскочил только, когда всем стало плохо и раздались стоны. И сразу побежал вызывать скорую. Скорая и спасла собутыльников, мать спасти не удалось.

Егор следил за своим адвокатом и думал: "Если выпустят, пойду учиться на адвоката, чтобы, как Аркадий, защищать невиновных людей".

Об этой своей мечте он и сказал своей сестре, когда суд оправдал его, и его освободили прямо в зале суда. Сестра первой подбежала к брату, обняла Егора, познакомила с Петром и заявила, что они забирают его к себе, теперь они его семья.

Южноморск.

После обеда Марату Нагиеву пришёл вызов от Веры Ивановны. В кабинет заведующей Марат пошёл охотно, заинтересованный, для чего же его позвали.

Вера Ивановна не оставила его в неведении.

– Садись, мой хороший, – ласково пригласила она. – Я тебя позвала, чтобы поговорить о твоих дальнейших планах. Иван Наумович (воспитатель) сказал, что ты не хочешь дальше учиться, у тебя какие-то планы уже есть. Не поделишься?

– Поделюсь, – охотно согласился Марат. – Я из города уезжать не хочу, мне теперь здесь очень нравится. Скоро переберусь в свою квартиру, а после окончания школы хочу открыть своё дело. Я тут посмотрел, какие овощи и фрукты у нас в городе продают, от них людям больше вреда, чем пользы. А у многих наших на участках в мире Авроры столько качественной продукции можно собрать. Вот хочу узнать, можно ли мне оформить патент на частное предпринимательство, если получится, тогда открою торговые точки в разных концах города под общим названием "Живые дары Природы", – воодушевлённо делился он своими планами. – Ребята многие хотят летом найти работу, чтобы купить себе кто скутер, кто ещё что. Чем вкалывать на других частников, пусть лучше мне помогают, я и с оплатой не обижу, у меня всяко-разно больше заработают. Да и продукцию со своих участков пусть лучше мне сдают, я-то её ценность лучше всех осознаю.