Текст книги "Южноморск (СИ)"

Автор книги: Вера Забелина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 32 страниц)

– У меня нет времени и желания общаться с этой комиссией, – сообщила Вера Ивановна. – Разберись с ними сам, хорошо? Справишься? – насмешливо спросила она.

– Обижаешь, Вера Ивановна, – шутливо оскорбился Стрежнев. – Я тебе забыл сказать, когда поступал на работу, что у меня есть хобби – разбираться со всякими комиссиями. Так что шагайте со мной, граждане, сейчас вам будет очень интересно.

Некоторое время после того, как дверь за комиссией закрылась, Вера Ивановна ещё слышала удаляющийся голос Стрежнева:

– Так, граждане члены комиссии, прежде всего предъявите-ка ваши санитарные книжки. Что значит, какие? Вы куда пришли? Вы в детское учреждение пришли, а сюда не каждого допускать можно...

Через четверть часа улыбающийся Стрежнев заглянул в кабинет.

– Ну, и где эта комиссия? – спросила Вера Ивановна.

– Разъяснил товарищам неправомочность их действий, прониклись, осознали, обещали больше не беспокоить, – отчитался Михаил Николаевич. – А если серьёзно, то это одно из последних трепыханий со стороны Шумова и его бывших покровителей.

10 апреля, четверг.

После полдника Николка с Настей поспешили на улицу, где их уже ждал Юра Малеев. За эту неделю он наслушался от Николки столько восторгов по поводу их строящегося дома, что ему очень захотелось посмотреть, что же там получилось в результате. Юра уже пару раз ходил с Николкой на строительство дома, куда брат и сестра Горяйновы бегали каждый день. Надо отдать должное строителям – они не сердились на приставучих ребятишек, полностью понимая их чувства. Ещё бы! После безрадостного существования в прежнем детдоме обрести не только надежду, но и каждый день наблюдать осуществление мечты – строительство собственного дома. Воспрявший духом домовой Агапий и сам немало помогал строителям. Он кормил строителей вкуснейшими обедами, и сам в основном отвечал на многочисленные вопросы хозяев, давая возможность строителям не отвлекаться от работы. И вот сегодня Настя с Николкой шли получать ключи от своего дома. Конечно, жить в нём будут тётя Таня с Глебкой, им они и передадут ключи. Дядя Саня Медведевский, с которым ребята очень сдружились за эту неделю, обещал завтра же отправиться в Санкт-Петербург. Ему надо было обсудить вопрос создания филиала фирмы в окрестностях Южноморска, а самое главное – в воскресенье он привезёт сюда тётю Таню с Глебкой!

Хотя ребята и наблюдали за всем процессом строительства, сейчас, когда все стройматериалы и инструменты были убраны, дом вымыт, вычищен и обставлен для комфортного житья, они не могли нарадоваться такому замечательному результату. От восторга у них перехватывало дыхание – ведь это их собственный дом, такой уютный и родной. Подумать только, ещё две недели назад Николка мечтал, что в отдалённом будущем у них с Настей будет такой дом. А вот он, уже есть, их собственный дом!

Юра радовался за друга, но зависти у него не было. И потому, что понимал, что зависть – это плохое чувство, но самое главное – папа обещал, что скоро у них тоже будет свой собственный просторный дом, где у Юры обязательно будет своя комната.

Вечером, на занятиях по медитации Олег Васильевич создал на браслете каждого из 45-ти занимающихся (Юра Малеев стал 44-м, Женя Никонова 45-ой) сиреневую полоску ментальной связи. И начал обучать их общаться друг с другом телепатически.

11 апреля 2008 года, пятница.

Не через неделю, как сказал воспитатель, а через 10 дней Генку вызвала Вера Ивановна после самоподготовки. Хорошо, что не предупредила заранее, иначе Генка совсем бы извёлся, и ему бы точно никакие уроки на ум не пошли. Когда он сложил учебники и тетради в ранец и собрался бежать во двор, чтобы наблюдать за сооружением административного комплекса (все детдомовцы не только наблюдали, но и активно участвовали в строительстве), Генку окликнул Юрий Михайлович, который начал работать у них воспитателем вместо Зои Петровны.

– Гена, через 5 минут тебя ждёт Вера Ивановна.

– Зачем ждёт? – сразу пересохшими губами спросил Генка, сердце стремительно забилось в груди.

– За хорошим, – успокаивающе и шутливо заметил воспитатель. – Иди, не бойся, всё будет хорошо.

Генка будто внезапно оглох, как бы сквозь толстый слой ваты до него доносились голоса ребят, в ушах стояла звенящая тишина. Очень медленно он спустился на 1-й этаж и нерешительно подойдя к полуоткрытой двери кабинета (дверь редко бывала закрыта полностью), робко постучал.

– Входи, Геньчик, – весело сказала Вера Ивановна и в ответ на недоумевающе-вопросительный взгляд Генки пояснила, – так тебя родители звали. А вообще твоё полное имя Евгений Дмитриевич Ромашов.

– Откуда Вы узнали? – с трудом спросил Генка непослушными губами.

– Сейчас узнаешь, откуда, – откликнулась Вера Ивановна. – Садись вот в это кресло и смотри на экран, а я буду давать тебе пояснения.

Вот что узнал Генка из рассказа Веры Ивановны, сопровождаемого видеозаписями и фотографиями. Родился он 18 апреля. То есть, через неделю будет его день рождения, а вовсе не 31 марта, как стояло в его документах. На Сахалине (ой, как далеко! – охнул Генка) в семье Дмитрия Андреевича и Полины Евгеньевны Ромашовых. Генка с жадностью всматривался в молодые счастливые лица родителей, выходящих из роддома с завёрнутым в одеяло Генкой (Геньчиком). Был он желанным и любимым сыном, он сам это видел и чувствовал. Летом, в июле, когда ему было 3 месяца, мама получила письмо от своего прадеда из Красноярска, который срочно звал её к себе. Поехали втроём, Дмитрий не собирался отпускать жену с таким малышом одну. Повод действительно был важный: Полинка была единственной наследницей прадеда, Павла Владимировича Белова. Наследство состояло из старинных икон, которые её предки хранили веками, и среди них была чудотворная семейная икона, которую следовало передавать из рук в руки. Икона сохраняла свои свойства, если дарилась добровольно. Коллекция была застрахована на огромную сумму. А чудотворную икону прадед хотел отдать Полине сейчас, так как за ней началась охота. К Павлу Владимировичу приходила социальный работник, и она каким-то образом узнала об иконе. (Потом выяснилось, что она установила в квартире подслушивающее устройство, а прадед звонил Полине иногда и как-то упомянул о чудотворной иконе, которую следовало передать из рук в руки).

Ромашовы приехали, прадед отдал Полине икону, но когда они ехали на автобусе в аэропорт, произошло то, чего опасался прадед. Автобус остановили сотрудники ДПС из лиц кавказской национальности. Ромашовым повезло дважды: перед остановкой Полина покормила Геньчика, и соседки-пассажирки предложили подержать малыша, пока она будет разбирать вещи. И Дмитрий, вовремя заметив неладное, сунул пакет с документами, деньгами и иконой в чехол переднего кресла. Сразу после этого в салон автобуса ворвались ДПСовцы, схватили чету Ромашовых с пожитками и вывели их из автобуса, дав знак шофёру ехать дальше. Остальные пассажиры не заметили ни передачу ребёнка, ни действия Дмитрия. Напуганные женщины, у которых остался ребёнок, сидели молча.

Когда автобус подъехал к аэровокзалу, подруги, Лена и Марина, так же молча вышли с вещами и ребёнком. Из-за задержки автобуса они приехали к окончанию регистрации на их рейс в Минводы (подруги летели отдыхать в санаторий в Кисловодске). Они быстро оформили регистрацию, решив оставить ребёнка в аэропорту. Но уже перед выходом на посадку, когда они укладывали мирно спящего малыша в кресло у выхода, подруги увидели, как в аэровокзал влетели давешние ДПСники и устремились к вышедшему из комнаты милиции майору. Лена заметила майора немного раньше и направилась к нему, чтобы сказать о малыше. Она увидела, как майор приветствовал ДПСников, как хороших знакомых, заметила его неприятный взгляд и быстро проскочила мимо них, увидев около урны большую пустую коробку, Майор тем временем разговаривал с пришедшими, а Лена, схватив коробку, вернулась к Марине, стоявшей около кресла с малышом. Не говоря ни слова, Лена незаметно уложила ребёнка в коробку и пошла с ним к самолёту.

– Ты что делаешь, Ленка? – зашептала Марина, догоняя подругу. – А если нас схватят?

– Пока соберутся, мы уже улетим, – ответила Лена. – Родителям малыша уже не поможешь, ты же знаешь, в живых они захваченных не оставляют. Эти гады сказали майору, что им нужен багаж, оставшийся в автобусе, иконы в сумках у захваченных не было. И ещё они сказали, что те вряд ли доживут до завтра. А малышу надо дать шанс, увезём на Кавказ, там его искать не догадаются.

Когда девушки прилетели в Минводы, их уже ждал автобус до Кисловодска, присланный из санатория. Геньчик спокойно спал, укрытый в большой коробке, которую Лена подобрала в аэропорту. На коробке крупными буквами стояло слово "Масло". (Понял, откуда у тебя такая фамилия? – спросила Вера Ивановна). Когда автобус сделал остановку в Пятигорске, чтобы пассажиры могли отдохнуть, подруги вынесли коробку, и Марина узнала в справочном адрес дома ребёнка. Оказалось, что дом ребёнка находится всего в двух кварталах от автостанции, так что подругам хватило времени добежать туда и оставить коробку с ребёнком у двери. Они слышали, как родители называли ребёнка Геньчиком, и написали на коробке: ГЕНА. Так Генка попал на Кавказ.

Вера Ивановна рассказала, как его родителям удалось ночью бежать от бандитов, как они отыскали стоящий в аэропорту автобус и смогли забрать оттуда пакет с документами и иконой. Вера Ивановна заверила Генку, что его родители все эти годы не прекращали поиски сына. Пять лет назад у них родилась девочка, Алёнка, так что у Генки есть сестра, которая тоже мечтает, чтобы её старший брат нашёлся. Вера Ивановна вместе с очень волновавшимся Генкой составила письмо его родителям и отправила его на электронную почту Дмитрия Ромашова.

Когда Генка немного успокоился и вышел из кабинета, всё ещё сдерживая нервную дрожь, в коридоре его ожидал Серёжка.

– Слышь, Генка, а где ты теперь спать будешь? – спросил он приятеля.

– Как где? – не понял тот. – Где спал, там и буду.

– Но на твоей кровати теперь стоит имя какого-то Евгения Ромашова, а твоего нигде нет, я проверял – пояснил Серёжка.

– А, это, – протянул успокоенный Генка, – просто моё настоящее имя Евгений Ромашов, понял?

– А как ты узнал? – изумлённо раскрыл глаза Серёжка.

– Вера Ивановна показала, – счастливо заулыбался Генка. – У меня и сестрёнка младшая есть. Мы сейчас родителям письмо послали. Знаешь, где они живут? На Сахалине!

– Ну ничего себе, – присвистнул Серёжка, – а чего это тебя сюда занесло?

– Долго рассказывать, – отмахнулся Генка. – Пойдём лучше в новый корпус, посмотрим, что там сделали. А то я, может быть, скоро отсюда уеду. Домой, – мечтательно протянул он.

Серёжка завистливо вздохнул. К сожалению, он не надеялся, что у него отыщутся такие родители, которые будут любить его. Мать свою он знал, она была алкоголичка, лишённая родительских прав, отец неизвестен. Серёжка подозревал, что при такой жизни мать сама не помнила, кто был отцом её сына, который её нисколько не интересовал. Но тут из кабинета послышался голос Веры Ивановны.

– Серёжа, зайди ко мне на минутку.

– Ну я тогда побежал, – махнул рукой приятелю Генка и побежал в сторону выхода.

Серёжка зашёл в кабинет. Вера Ивановна приветливо показала ему на кресло.

– Садись, милый. Я хочу поговорить с тобой о твоём отце.

– Об отце? – удивлённо спросил мальчик. – Но у меня нет отца.

– У каждого человека обязательно есть отец и мать, – улыбнулась Вера Ивановна. – Дело в том, что твоя мама не хочет лечиться от алкоголизма, а без её согласия мы за лечение не берёмся. Так что здесь остаётся только ждать, может быть, со временем она осознает, что она теряет, оставляя сына без своей любви и заботы. Но мы выяснили, кто был твоим отцом. К сожалению, вести не очень радостные.

– Он тоже не хочет меня знать? – угрюмо спросил Серёжка.

– Да нет, тут другое, – вздохнула Вера Ивановна. – Он даже не знает о твоём существовании. Прежде чем сообщать ему о тебе, мы решили посоветоваться с тобой. Дело в том, что пять лет назад твой отец ослеп. Сам он тоже детдомовец, родителей своих не знал, поэтому после срочной службы в армии остался по контракту служить дальше, и вот ослеп в результате контузии, полученной при взрыве снаряда. Сейчас он живёт в доме инвалидов под Воронежем. У него есть шанс вернуть зрение, если он согласится пройти курс реабилитации, но у него угас интерес к жизни, и он ничего больше не хочет. Если ты не хочешь встречаться с отцом-инвалидом...

– Хочу, очень хочу, – торопливо сказал Серёжка, уже не удерживая текущие из глаз слёзы. – Чем никакого отца, уж лучше инвалид, я о нём заботиться буду, – вытирая глаза рукавом, прошептал Серёжка.

– Тогда давай так договоримся, – предложила Вера Ивановна. – Завтра днём мы с тобой летим в Воронеж, встречаемся с твоим папой и решаем, как дальше жить.

Услышав слово "папа", которое относилось к нему, Серёжка даже задохнулся от наплыва чувств. "Мой папа", – прошептал он, вслушиваясь и не веря, что это действительно о его папе идёт речь.

– А как его зовут, моего папу? – с замирающим сердцем спросил он.

– Фёдор Николаевич Климук, – ответила Вера Ивановна, ласково и с пониманием глядя на мальчика. – Так что, если хочешь, мы тебе оформим новое свидетельство о рождении на имя Сергея Фёдоровича Климука.

– Лучше подождём до встречи с папой, – вдруг помрачнел Серёжка. – Может, я ему тоже не буду нужен, как маме.

– Я так не думаю, – заверила его Вера Ивановна, – но тебе действительно лучше убедиться в этом самому. Потерпи только до завтра, тогда всё решится.

– А сегодня вылететь нельзя? – с надеждой спросил Серёжка.

– Я бы не откладывала на завтра, – заверила его Вера Ивановна, – но нужно ещё кое-что сделать до завтрашнего дня. Оформить нужно кое-какие документы. Да и прямой самолёт летит только завтра после обеда, так что наберись терпения, родной, и помни, всё будет хорошо.

– А меня переведут в другой детдом, поближе к папе? – робко и нерешительно высказал Серёжка пришедшую ему в голову мысль.

– Нет, Серёжа, поскольку твоя мама живёт в нашем городе, лучше мы поможем перевести твоего папу в местный дом инвалидов, я думаю, так будет лучше.

– Я тоже так думаю, – облегчённо вздохнул Серёжка, – ну так я пойду?

Ему не терпелось поделиться этой новостью с другими ребятами, и с теми, которые тоже уже узнали про своих родителей, и с теми, кто ещё только надеялся на это.

*

Санкт-Петербург, 17.00

Игорь Никитич Касьянов, главный специалист фирмы, основанной 14 лет назад Арсением Горяйновым, решил сегодня уйти с работы на час раньше. Рутинная работа надоела, да и стараться особенно не хотелось. Жаль, конечно, что так неудачно повернула жизнь. Как они с Арсением радовались, начиная работу в созданной фирме! И перспективы были отличные, и работать интересно. Всё стало ухудшаться семь лет назад, когда пропал Арсений. И ещё неудачно получилось, что сам он поехал в длительную командировку, искать новые источники сырья как раз в то время, когда Арсений собрался в отпуск. Поэтому он и доверенность на фирму оставил Зырянскому, а не ему, Игорю. Кто же мог предполагать, что эта доверенность даст Зырянскому такую власть?! Вот с тех пор дела в фирме шли всё хуже и хуже. Деньги на новые исследования не выделялись, технологии уже соблюдались не так строго, что, конечно же, отражалось на качестве. Но говорить было бесполезно, Зырянский никого не слушал. А на этой неделе на планёрке в понедельник прямо сказал: через несколько месяцев, как только истекут семь лет со времени пропажи Арсения, Зырянский оформит фирму на себя и первое, что он сделает – уволит всех, с кем Арсений начинал работу. Так что Игорю надо было думать, чем теперь заняться. Он уже разместил резюме в сети, были и отклики, пока не очень впечатляющие. Время ещё есть, найдёт он себе занятие. Жаль только ту радость творчества, что вдохновляла их с Арсением, когда они начинали своё дело.

Погружённый в такие невесёлые мысли, Игорь запер свой кабинет, спустился по лестнице и вышел из здания фирмы на Московский проспект. Домой идти не хотелось. Хотя родительская квартира и была просторная, пятикомнатная, но и народу в ней проживало немало. Как ни крути – три семьи: родители, Игорь и женой и детьми и сестра с мужем и детьми. Хорошо ещё, что у Игоря и Иринки мальчишки, пока живут в детской дружно, не ссорятся.

Игорь не успел ещё далеко отойти от здания фирмы, когда его окликнул высокий незнакомый мужчина примерно его лет, нагнав сзади.

– Игорь Никитич, – позвал он, – мне охранник показал Вас, когда я спросил, как к Вам пройти. Можете уделить мне немного времени?

– Пожалуй, могу, – охотно согласился Игорь, с интересом разглядывая незнакомца. Он произвёл на Игоря благоприятное впечатление своим открытым и уверенным взглядом.

– Медведевский, Александр, – представился мужчина. – Обычно меня Медведем зовут, не возражаю, если и Вы будете, если мы с Вами продолжим общение.

– На предмет? – полюбопытствовал Игорь.

– Всё сейчас расскажу, только давайте, зайдём в какое-нибудь кафе, – предложил Медведевский. – Погодка у вас тут для меня некомфортная. Знаете тут что-нибудь приличное, чтобы посидеть и побеседовать?

– Можно сюда зайти, – Игорь указал на вывеску "Пышечная". – Я раньше тут любил бывать, но уже давно не доводилось. Помнится, здесь было довольно уютно.

– Вам виднее, – согласился Медведь. – Пойдём в пышечную.

Они взяли по чашке кофе, по паре пышек и расположились за столиком в углу. Народу в это время было мало, им никто не мешал.

Когда приступили к еде, Игорь удовлетворённо кивнул.

– Вкус не изменился, такой же, как раньше.

– У нас эти пышки пончиками называют, – сообщил Медведь, с удовольствием прихлёбывая горячий кофе.

– У вас, это где? – уточнил Игорь.

– У нас, это в Южноморске, – ответил Медведь. – Знаете, где это?

– Знаю, – помрачнел Игорь. – У меня там друг пропал, со всей семьёй. Скоро уже семь лет будет, – тяжело вздохнул он.

– А я к Вам приехал по вопросу, как раз и связанному с Вашим пропавшим другом. Арсений и Вероника действительно погибли семь лет назад, но остались их дети, Настя и Николка.

– Как остались? – удивился Игорь. – Калерия сказала, все погибли.

– Ошиблась, – отмахнулся Медведь. – Дети находятся в детском доме, руководство детдома провело проверку, оказалось, что Зырянские успешно ведут фирму к банкротству. Решено этому воспрепятствовать.

– И каким же образом? – заинтересованно спросил Игорь. – Зырянские оформят опекунство над наследниками и продолжат свою деятельность по развалу фирмы.

– Обойдутся, – насмешливо заметил его собеседник. – Никто им детей в опеку не доверит, у нас серьёзные доказательства, что они узнали о гибели родителей и отказались помочь детям. Но и терять фирму нельзя, пока дети не вырастут и сами не решат, будут ли они заниматься делами фирмы или передадут её кому-нибудь другому. А я приехал к Вам с предложением от детского дома. Они предлагают всем сотрудникам фирмы, которые начинали работу с Арсением Горяйновым, перебраться на Кубань, чтобы создать там филиал фирмы. Сами знаете, что там и сырья много, и обойдётся оно гораздо дешевле. А Вам лично предлагается партнёрство в фирме, которое обещал Вам Арсений, и полная власть над филиалом. Что скажете? Долго будете думать?

– Слушай, ты с Мефистофелем не в родстве случайно? – засмеялся Игорь, с радостью осознавая, что есть возможность кардинально решить все его проблемы.

– Я представитель другой стороны, – тоже засмеялся Медведь. – Ну как, долго будешь думать?

– А чего тут думать? – изумился Игорь. – Глупцом надо быть, чтобы такой шанс упускать. Насчёт партнёрства уточни, с кем я буду партнёром.

– С младшими Горяйновыми, естественно, – ответил Медведь. – Это же фирма их отца, они владельцы, а ты становишься их партнёром и совладельцем.

– А как же Зырянский, у него же доверенность от Арсения? – спросил Игорь.

– Сейчас я тебе покажу один сюжет из прошлого, – загадочно пообещал Медведь, – который тебе и ответит на вопрос о Зырянском. Смотри, что было семь лет назад.

Медведь включил свой айфон и положил его на стол так, чтобы Игорю было хорошо виден экран. На экране Игорь увидел хорошо знакомый ему кабинет Арсения, и друга за столом. В дверь постучали, вошёл Кирилл Зырянский.

– Кирилл, я тебя вызвал вот зачем, – обратился к нему Арсений. – Я уезжаю в Южноморск, нужно отвезти лекарства деду, да и отдохнём там с детьми. Лекарства нужны срочно, так что я Игоря не могу ждать, он ещё пару месяцев будет в командировке. Вот держи, здесь доверенность на тебя, пока Игоря нет. Доверенность сроком на три месяца, с запасом. Как только Игорь вернётся из командировки, главный в фирме – он. Скажешь ему, что вернусь и оформлю его партнёром, давно надо было это сделать. Всё понял?

– Всё понял? – переспросил Медведь, выключая айфон.

– Цензурных слов не нахожу, а нецензурные в общественном месте выражать нельзя, – экспрессивно высказался Игорь. – Нет, ну какой подонок!

– Ну вот, что-то нашёл, – одобрил Медведь. – Дело прошлое, Бог с ним, давай о будущем думать.

– А откуда у тебя эта запись? – заинтересовался Игорь.

– А это возможности той стороны, которая противоположна Мефистофелю, – загадочно сказал Медведь. – Такая запись есть и на том диске, что я тебе привёз. Там ещё и наши предложения для тебя. Пока предварительные, приедешь в Южноморск, там всё и узнаешь. Ну что, поедешь послезавтра со мной? У меня забронированы четыре билета на воскресный рейс.

– Поеду, – с готовностью согласился Игорь. – А кто ещё двое?

– А вот тут мне твоя помощь потребуется. Ты младшую сестру Вероники хорошо знаешь?

– Раньше знал, часто встречались, но вот уже семь лет ничего о ней не знаю, спрашивал несколько раз Калерию, та не хочет ничего говорить, отмахивается, что не моё это дело. А что за дело, тоже не узнать.

– Я знаю, что с ней, и адрес знаю, но прийти с улицы как-то неудобно, она может испугаться и не станет со мной разговаривать. Если ты со мной пойдёшь, я тебе сейчас о ней и расскажу.

– Пойду, конечно, – пообещал Игорь и поторопил: – Давай, рассказывай.

12 апреля 2008 года, суббота.

Санкт-Петербург.

Суббота была для Тани Сытиной самым нелюбимым днём недели. По субботам к ней приходила старшая сестра, Калерия. Приносила деньги на неделю и «учила жизни». А племянника Калерия просто не замечала, он для неё не существовал. Слава Богу, когда в последние годы Глебка потихоньку пошёл на поправку, он сам понял, что при тёте лучше вести себя тихо, затаиться. Мама сделала ему «убежище» на широком подоконнике. Положила мягкий тюфячок, а когда Глебка усаживался там, она задёргивала половину шторы и отгораживала Глебку от комнаты. Он смотрел в окно, на шумный проспект, и терпеливо ждал, когда стихнет пронзительный голос тёти. Хорошо, что тётя бывала у них недолго.

Но сегодня Калерия задержалась. Выдав Татьяне две зелёных тысячных бумажки и оплаченные квитанции за квартиру (коммуналку оплачивал зять Кирилл), она помялась и сообщила:

– Мы с Кириллом готовим документы на принятие наследства после Вероники. Скоро будет 7 лет, как они объявлены безвестно отсутствующими, так что мы, как единственные близкие родственники, оформим на себя фирму и сможем продать квартиру. Деньги за квартиру мы с Кириллом решили отдать тебе. Не надо благодарить, – остановила она порывавшуюся что-то сказать Татьяну, – ты же нам не чужая. Мы поможем тебе купить домик в пригороде, оставшиеся деньги положишь в банк. Сможешь начать работать по специальности, учителя в сельских школах всегда нужны, я узнавала.

– Вы так и не выяснили, что случилось? – с горечью спросила Татьяна.

– Выяснили, – кивнула Калерия. – Я раньше тебе не говорила, пожалела. Арсений и Вероника, вероятнее всего, попали в сель, а дети потом погибли вместе с родственниками, при пожаре.

В это время в дверь постучали, голос соседки позвал:

– Таня, тут к тебе пришли.

Таня не слышала, она горько плакала, осознавая, как напрасны были её надежды, что хотя бы дети найдутся, будут с нею. Из воспоминаний о маленьких племянниках, которых она уже никогда не увидит, её вырвал резкий голос Калерии:

– Игорь? Ты что тут делаешь? И кто это с тобой?

Таня вытерла слёзы и посмотрела на двух вошедших мужчин. Одного она вспомнила – Игорь, друг Арсения. Второй был незнакомым.

– Здравствуйте, девочки, – Игорь улыбнулся им обеим. – Хорошо, что и Калерия здесь, я после Тани к тебе собирался. Знакомьтесь, – указал он на своего спутника, – Александр Медведевский, зовут обычно Медведь. Он приехал повидаться с Таней по поручению ваших племянников, Насти и Николки.

– Они живы? – радостно воскликнула Таня, жадно вглядываясь в спокойное уверенное лицо нового знакомого. – А Вероника? – робко спросила она.

Но надежда умерла, даже не возродившись, когда пришедший печально покачал головой.

– Ваши сестра и зять погибли семь лет назад, – подтвердил Медведь то, что она уже поняла. – Племянники ваши четыре года назад были отправлены в детдом, когда при пожаре умерли старики, у которых дети жили.

– Так дети не погибли при пожаре? – ошеломлённо спросила Калерия, судорожно соображая, что же теперь делать.

– Погибли только дедушка и бабушка, – повторил Медведь. – А на самом деле они были просто убиты при попытке завладеть их участком. По счастью, детей дома не было. После похорон, поскольку ничего не было известно о других родственниках, дети попали в детдом. Все эти четыре года дети содержались в ужасных условиях. Даже не буду о них рассказывать. Сейчас в детском доме полностью сменился персонал, с 1 апреля у воспитанников началась совсем другая жизнь. Новые воспитатели сразу взялись изучать дела воспитанников, искать их родных, если они где-то есть. Подробности, как вас нашли, я вам сообщать не буду, скажу главное. У Насти с Николкой в Южноморске есть собственность – участок земли, где стоял домик дедушки и бабушки. Есть завещание стариков на детей, с этим всё в порядке. Теперь их наследство от родителей, фирма и квартира. Дети согласны поручить управление их фирмой (при словах "их фирмой" Калерию перекосило) партнёру их отца, Касьянову Игорю Никитичу, и мне, как управляющему, назначенному опекунским советом до совершеннолетия Насти. Оно наступит, как вы знаете, через шесть лет. Дело в том, что Николка собирается стать штурманом дальнего плавания, фирмой он заниматься не хочет. Поэтому дети решили, что если Настя заинтересуется разработками отца и захочет продолжать его дела, то она включится в работу фирмы. Если же нет, тогда через шесть лет они и будут решать дальнейшую судьбу фирмы.

– Подождите, Медведь, – опомнилась от неожиданности Калерия. – Почему Вы назвали Игоря партнёром? Он просто ведущий специалист, вот и всё.

– Не всё, Калерия Николаевна, – покачал головой Медведь. – Вы просто не в курсе. Я привёз Игорю доказательства, что Арсений намеревался оформить его партнёрство в фирме сразу после возвращения из Южноморска.

– Ну, и где эти доказательства? – воинственно обратилась Калерия к Игорю.

– Здесь нет аппаратуры, чтобы их просмотреть, – спокойно ответил тот. – Поэтому я и хотел после визита к Тане поехать к вам с Кириллом, предъявить их. Медведь расскажет Тане подробности о племянниках. Тебе они вряд ли интересны. Так что если ты тут закончила дела, то я готов тебя сопроводить, – галантно добавил он. -

– Сопроводи, – сделав вид, что не заметила скрытой издёвки, согласилась Калерия. – Таня, я завтра к тебе заеду, поговорим, – пообещала она сестре, и они с Игорем ушли.

– Сынок, – позвала Таня, – тётя ушла, можно выходить.

– А Медведь тоже ушёл, – послышался испуганный голосок из-за шторы.

– Ой, – Таня встревоженно посмотрела на Медведя.

– Глебушка, – негромко позвал тот, – выходи, не бойся. Я добрый Медведь, я с детьми играю, я тебе подарок принёс.

– Подарок? – заинтересованно прозвенел голосок малыша, – какой подарок?

– Киндер-сюрприз, – таинственным шёпотом сообщил Медведь и повернулся к Татьяне: – Глебке нравятся киндер-сюрпризы?

– Он про них не знает, – отрицательно покачала та головой. – У нас на них денег нет.

Медведь только скрипнул зубами от злости. Он вынул из кармана конверт и протянул его Тане.

– Я привёз Вам письмо от племянников, – пояснил он, – читайте пока, а я буду знакомить Глебушку с киндер-сюрпризом. Теперь у вас будут на них деньги, обещаю.

– Ему надо помочь перейти к креслу, – сказала Татьяна, – сам он ещё неуверенно двигается.

– Можете мне не верить, но послезавтра Глебушка будет совершенно здоров, – пообещал Медведь, – и будет бегать, как все здоровые дети.

– Вашими бы устами... – печально протянула Таня, открывая конверт и доставая листок бумаги, исписанный детским почерком.

Пока она читала письмо, Медведь выманил Глебку из-за шторы, помог ему дойти до кресла, усадил малыша и сам присел перед ним на корточки.

– А ты вовсе не медведь, – немного разочарованно объявил Глебка, – а просто большой дядя.

– Вот меня потому и зовут Медведь, что я такой большой, – как взрослому, серьёзно объяснил Медведь. – И фамилия у меня подходящая, Медведевский. Понятно?

– Понятно, – так же серьёзно кивнул мальчик. – А где же подарок?

– А вот, – Медведь достал из пакета яйцо киндер-сюрприза, снял оболочку и подал яйцо Глебке. – Видишь, это шоколад сверху, а если его разломить на две половинки, то эти половинки можно кушать, а внутри в пенальчике и находится подарок.

По мере объяснения Медведь разломил шоколадное яйцо и подал обе половинки Глебке.

Глебка откусил кусочек шоколада и блаженно зажмурился.

– Как сладко, – сказал он, – вот попробуй, – протянул он кусочек Медведю, положил в рот оставшуюся часть одной половинки и со вздохом отложил вторую половинку. – Это маме, – пояснил он.

Медведь только одобрительно кивнул. Шоколад теперь Глебка будет есть вволю, а вот привычку делиться надо поощрять.

– Смотри, – сказал он, разламывая пенал с игрушкой, – а здесь подарок. Доставай теперь сам.

– Это мне? – с восторгом прошептал Глебка, вынимая из пенала маленький самолётик. – Какой замечательный подарок, спасибо большое, Медведь. Ты мне подарил самолётик, потому что знаешь, что мне хочется иметь самолётик?

– Нет, Глебушка, я не знал, что там самолётик, – серьёзно начал объяснять Медведь. – Киндер-сюрприз потому так называется, что никто не знает, что может быть внутри, там всякий раз другая игрушка.

Таня тем временем читала письмо племянников.

"Здравствуйте, дорогие наши тётя Таня и Глебушка. Дядя Саня Медведевский обещал передать вам наше письмо и приглашение от директора нашего детдома. Директор приглашает тебя, тётя Таня, на работу в нашем детском доме. У нас здесь сейчас работают волшебники, они сразу вылечат Глебушку. А мы приглашаем вас поскорее приехать к нам. Вещей берите поменьше, здесь всё для вас уже приготовлено. Дядя Саня сделал много фотографий и видеозаписей нашего нового дома, в котором вы будете жить. Он обещал, что в это воскресенье вы уже приедете к нам. Мы радуемся и готовимся вас встретить. Приезжайте поскорее. Ждём.