Текст книги "Южноморск (СИ)"

Автор книги: Вера Забелина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 32 страниц)

– Марат Константинович тебя слышит, говорит, пусть лейтенант подъезжает, поможет, – деловито сообщил незнакомый Венька. – Адрес сообщи: "улица Кирова, 202".

– Ну вот, – Толька повернулся к внимательно слушающему Михаилу Николаевичу. – Пообедай и отправляйся новую работу выбирать. Только не тяни, – посоветовал он и позвал: – Николка, ты остаёшься или со мной пойдёшь?

– С тобой, – откликнулся Юрин приятель. – Пора уже на самоподготовку.

Ребята ушли, забрав с собой корзину. Михаил Николаевич прошёл с Ваняткой на кухню и сел за стол. Малыша у него забрал Юра и унёс в детскую. Девочки тоже побежали за старшим братом. Тем временем Лена налила ему суп, поставила блюдо с горячими колбасками, придвинула салат.

– Что ты так много положила? – озабоченно спросил Михаил Николаевич. – А мальчикам-то хватит?

Он имел в виду шестилетнего Алёшу, который был в садике, да и не видел, чтобы Юра ел. О девочках можно было не беспокоиться, видно было, что девчонки элементарно объелись.

– Всем хватит, – заверила его жена, – ешь на здоровье.

Давно уже Михаил Николаевич не получал такого удовольствия от еды. Насытился он быстро, отвык от такой калорийной пищи. Пока Лена заваривала ему чай, он задумчиво глядел в окно, барабаня пальцами по столу. Налив мужу чаю, Лена села рядом и тревожно заглянула ему в глаза.

– Что решил? – спросила она. – Пойдёшь?

– Обязательно пойду, – принял окончательное решение Михаил Николаевич. – Так дальше жить нельзя, Ленок. Или я попытаюсь здесь устроиться, или нам придётся уехать из города. Ты как, согласна? – осторожно спросил он жену.

– Я на всё согласна, Миша, – всхлипнула Лена. – Лишь бы мы были все вместе. А то ты в последнее время какой-то отстранённый, даже дети почувствовали и тревожатся.

– Не плачь, Ленок, – Михаил обнял и поцеловал жену. – Я постараюсь всё наладить.

До "Помощи" он добрался быстро. Повезло – вышел из дома и увидел стоящий на конечной остановке автобус, который шёл как раз по улице Кирова почти до конца.

*

Женя Никонова весело бежала к себе на 4-й этаж. Уроки на завтра сделаны, впереди свободный вечер. Сейчас, после полдника, у них свободное время. И она до ужина почитает «Волкодава», про которого так увлечённо рассказывала Варя. Ей повезло, она взяла книгу в школьной библиотеке. Повезло, так сказала библиотекарь, потому что «Волкодава» спрашивают многие. Миновав второй этаж, Женя с разбега остановилась. На площадке 3-го этажа стоял Савва Морозов из десятой группы со своими «адъютантами». Савва был бичом воспитанников детдома. Сильный, жестокий, он собрал себе банду из таких же отморозков, которая беспрекословно повиновалась только директору Борису Викторовичу, и поэтому ей многое сходило безнаказанно.

Савва Морозов ненавидел всех и вся, потому что всех, кроме себя, винил за свою неудачную жизнь. До 13 лет Савва жил беззаботно, наслаждаясь положением единственного обожаемого отцом сына. Отец исполнял любой каприз мальчика, создавая тому "счастливую жизнь", и не замечая, что растит эгоиста, который думает только о себе. Для Саввы всё рухнуло четыре года назад, когда арестовали отца за сопротивление дорожной милиции, где пострадали сотрудники ППС. Отцу дали 5 лет колонии, а Савву отвезли в детский дом в Южноморске. В детдоме Савва сразу был поставлен перед выбором: или сопротивляться и выбиваться в вожаки или без сопротивления принять ту рабскую жизнь, которой жило большинство детдомовцев. Савва выбрал первое. Ему помогло то, что детдомовцы были ослаблены плохим питанием и «трудовым» воспитанием. Савва был крепким парнишкой, отец оплачивал его занятия с тренером по карате. То немногое, что он успел усвоить на этих занятиях, помогло ему выбиться в вожаки в детдоме.

Заняв, как он считал, подобающее ему место вожака среди сверстников, Савва не побоялся подойти к всемогущему директору и предложить ему свои услуги по "наведению порядка в детдоме". Порядком он считал наушничество и доносительство. Шумова позабавил нахальный беспринципный парнишка, и он одобрил предложения Саввы. Со временем Савва сколотил возле себя банду прихлебателей, которые слушались его беспрекословно (для примера хватило двух жестоко наказанных) и третировали основной контингент воспитанников. С теми, кто мог постоять за себя (Толька Валуев, Дима Орлов, Рубен Самвелян и ещё несколько), банда поддерживала вооружённый нейтралитет.

После смены директора Савва немного притих, но сегодня была пятница, и он решил, что пришло его время. Раньше банда Саввы получала власть над детдомом с вечера пятницы и до утра понедельника. Весь персонал детдома на выходные в доме не появлялся. Дежурные воспитатели ни во что не вмешивались. Обычно они запирались в воспитательской на всё дежурство.

В пятницу Савва сообщал старшим девочкам, кто из них будет "обслуживать" его банду в эти выходные. Для девочек это было и противно и унизительно, но жаловаться было некому. Директор только запрещал Савве трогать самых "востребованных" девочек, которых он предлагал "нужным" людям, на жалобы остальных не обращал внимание.

Всю неделю Савва размышлял, как ему действовать дальше. Идти к Вере Ивановне с такими предложениями, с которыми он обратился когда-то к Шумову, Савва поостерёгся. Интуитивно он чувствовал, что эти предложения не встретят поддержки у Веры Ивановны. С другой стороны, сработало его пренебрежительное мнение о женщинах. Савва решил, что на выходные он может восстановить прежние порядки в детдоме. Для начала он решил "поощрить" приунывших членов банды, которые чувствовали, как власть ускользает из их рук. После полдника Савва, с двумя своими "адъютантами", расположился на площадке лестницы, подкарауливая возвращающихся к себе, на 4-й этаж, девочек.

Женя замедлила шаг и остановилась, тревожно глядя на Савву. Тот мерзко ухмыльнулся:

– После ужина придёшь в гостиницу, твоя очередь, поняла? – почти пропел он, наслаждаясь выражениями испуга, отвращения и безысходности, проступавшими на лице девочки.

– Но Вера Ивановна сказала, что мы теперь не будем... – несмело начала Женя, но Савва, не дослушав, резко взмахнул рукой, в которой появился остро отточенный нож.

– То, что говорила Вера Ивановна, – снисходительно пояснил Савва, – касается взрослых мужиков. А в детдоме мы оставляем себе право на наши мелкие радости. Правда, парни? – оглянулся он на свою свиту.

Те угодливо засмеялись, пренебрежительно и со злорадством поглядывая на понурившуюся девочку.

– Иди, – отпустил её Савва, – и помни: не придёшь после ужина, завтра разрисую тебе личико так, что никто на тебя больше не глянет.

Женя знала, что это не простая угроза. От рук Саввы и его банды уже пострадало двое девочек, попытавшихся не подчиниться. Она медленно пошла в свою комнату, приходя во всё большее отчаяние. Такой переход от радости к полной безысходности просто подкосил её. Даже жить не хотелось в таком случае. Женя закрылась от подруг в своей постели и легла, бездумно глядя в потолок. Потом подумала: «Никогда у меня не было родного дома, только начала ощущать это чувство защищённости, и вот опять беззащитна!»

«Как это беззащитна!?» – возмущённо прозвучало у неё в голове. – «С чего ты это взяла?»

– "Ой, а ты кто?– с робостью спросила Женя.

– Как кто? – удивился Голос. – Я твой Дом, конечно. И ничего ты не беззащитна, я тебя от всех бед защищу. У нас же с тобой связь через браслет установилась, не чувствуешь, что ли?

– Не чувствую, – призналась Женя. – А как почувствовать?

– Ладно, неумеха, давай поучу, – снисходительно согласился Голос. – Закрой глаза. Теперь представь, что тебя окружает плотная оболочка, ты внутри воздушного шара. Представила? Хорошо. Теперь выйди за оболочку, только не телом, мысленно поднимись над своим шаром. Вышла, видишь свой шар со стороны? Вот и молодец, способная девочка, – похвалил Голос. – Что видишь?

– Рядом с моей оболочкой много других, а все они вместе окутаны сиреневым мерцанием, – сказала Женя. – Это что?

– Другие оболочки – это другие воспитанники, а сиреневое поле – это моё поле, в котором вы все находитесь в безопасности, – пояснил Голос.

– А когда я из дома выхожу? – с тревогой спросила Женя.

– Это ты в физическом пространстве из дома выходишь, – снисходительно пояснил Голос. – А в метафизическом, где и существует большая часть твоего Мира, так и остаёшься под моей защитой.

Женя немного успокоилась и уже более внимательно вгляделась в то, что её окружало.

– А почему оболочки у всех разные? – заинтересовалась она.

– Так ведь и вы все разные, – добродушно пояснил Голос. – По оболочке сразу видно, сколько добра и зла в каждом содержится.

– А у Саввы Морозова небось сплошное зло, – предположила Женя.

– Нет таких людей, в которых сплошное зло, – не согласился Голос. – Душа внутри каждого всё равно чистая, даже если очень задавлена злом. Но помочь можно любому.

– А если в человеке только зло, нет добра? – настаивала Женя.

– Так это уже и не человек вовсе, – грустно сообщил Голос. – Значит, в нём Души нет, а без Души нет и человека. Это уже монстр, порождение зла.

– А от них нет защиты? – с тревогой спросила Женя.

– Вам же Вера Ивановна в первый день сообщила, что вы все теперь защищены. Вот ты почему на занятия медитацией к Олегу Васильевичу не пошла? Тогда бы не задавала таких вопросов.

– Я думала, это не всем надо, – растерянно сказала Женя. – Но если ты советуешь, я обязательно буду ходить.

– Вот и ходи, – проворчал Голос. – Была бы у него на занятии, тогда бы не напугалась так, когда с Саввой разговаривала.

– А ты можешь хоть немного рассказать, что было на первом занятии? – спросила Женя. – Ну пожалуйста.

– Я тебе только объясню, что он сказал в начале занятия: Каждый человек при рождении получает подарок от Создателя – свой собственный Мир, свою Вселенную, в которую невозможно проникновение извне. Все Вселенные существуют не в одном времени, каждая сдвинута по отношению к другим на неизмеримо малую долю секунды, но этого уже достаточно, чтобы защитить её. Незащищено только физическое тело, поскольку оно проявлено в Физической Вселенной, а весь твой Мир находится в Метафизической Вселенной. А вот Олег Васильевич и учит вас защищаться и в физическом мире.

– Я обязательно буду теперь ходить на все занятия, – горячо пообещала Женя.

– Вот и молодец,– снова похвалил Голос. – И не надо больше бояться и отчаиваться.

– А что мне сегодня вечером делать? – спросила Женя.

– Тут у тебя есть несколько вариантов, – сообщил Голос. – Можешь просто не ходить, можешь сообщить воспитательнице или Вере Ивановне, а можешь пойти и наказать этих недотёп, которые ещё не поняли, что власть их в доме закончилась.

– А как я могу их наказать? – с испугом спросила Женя. – Я же с ними не справлюсь.

– Справишься, – уверенно сказал Голос. – Раз ты сумела так быстро увидеть метафизический мир, то сможешь быстро освоить и необходимые заклинания. Хочешь, я тебя научу, как направлять заклинание «Другому тоже больно»? Оно вообще-то универсальное, при любой агрессии помогает.

– Хочу, – охотно согласилась Женя. – А как оно действует?

– Очень просто, – объяснил Голос. – Как только ты направляешь это заклинание на злодея, он начинает воспринимать боль своих жертв сам, и чем больше он боли причинил, тем сильнее будет сам страдать. Так что ты можешь пойти вечером в гостиницу, наложить на Савву и его приспешников это заклинание, а потом ... тебе придётся звать Юлию Константиновну, – в словах Голоса послышалось ехидство.

– А почему Юлию Константиновну? – растерялась Женя.

– А потому, что те из них, кто достаточно мучил других, свалятся от болевого шока, – посерьёзнел Голос. – Я понимаю, что это жестоко, но считаю, что большинству из них это будет хорошим уроком. Просто так их не остановишь, надо чтобы они сами на себе почувствовали эту боль, словами так не воздействуешь. Но решать тебе, малышка. Честно скажу, что Вера Ивановна это не одобрит, она не любит, когда причиняют боль даже во благо. Но тогда этих мальчишек придётся долго воспитывать, а заклинание подействует на них сразу.

– Я не пойду к Вере Ивановне, – решила Женя. – Я не буду им причинять боль, а заклинание наложу, тогда боль, которая их накажет, пойдёт не от меня, а от их действий. Научишь меня заклинанию?

Приняв решение, Женя поднялась с постели и спросила, обращаясь к другим девочкам:

– Кому ещё этот козёл, который Савва, велел в гостиницу прийти?

Отозвались Настя и Катя, самые робкие девочки их группы:

– Мне.

– И мне.

– Значит, так, девочки, я узнала, как им можно отпор дать, – решительно заявила Женя, – и я собираюсь это сделать. А вы выбирайте: или вы остаётесь здесь, или пойдёте со мной и посмотрите, как я с ними разберусь.

– Я с тобой, – заявила Катя. – Если я не пойду, то не поверю, что от них действительно можно освободиться.

– А я бы не пошла, – сжалась Настя. – Я вам поверю, когда расскажете, как вы их наказали. А то я их до дрожи боюсь.

– Ну и оставайся, – ласково обняла её Женя. – И прекращай бояться.

– А как? – тоскливо спросила Настя. – У меня не получается, хоть мы уже несколько дней прямо как в раю живём. А всё равно боюсь, что это может закончиться, и та жизнь снова вернётся. Директор же обещал, что он скоро вернётся.

– Знаешь, как! – осенило Женю. Вернее, не осенило, она догадалась, что это ей Дом подсказывает. – Ты после ужина ложись на кровать, поглаживай свой браслет и проси его рассказать тебе, какая жизнь у тебя теперь будет. И ему расскажешь, о чём мечтаешь.

– Спасибо, Женя, я попробую, – благодарно отозвалась Настя. – Сколько вот тебя знаю, а не догадывалась, какая ты хорошая, – застенчиво добавила она.

– Потому что мы раньше были каждая сама по себе, – рассудительно заметила Катя. – Вот и не обращали внимания друг на друга, потому что все были одинаково беззащитны.

По дому прозвенел мелодичный сигнал.

– О, на ужин зовут, – оживилась Оля, соседка Жени по спальне. – Интересно, что сегодня Сан Саныч приготовил. Я, наверное, скоро растолстею, – озаботилась она. – Всё такое вкусное, что я просто остановиться не могу, пока не наемся.

– Во-от, – подняла палец Женя, получив очередную подсказку от Дома. – Главное в твоих словах "пока не наемся". Так что не бойся, ешь на здоровье, тебе браслет не даст переесть и растолстеть.

– Откуда ты всё это знаешь, Женя? – изумилась Катя. – И про наказание, и про браслет.

– А это мне наш Дом подсказывает, – не стала скрывать Женя, уже выходя из комнаты вместе с остальными девочками. – Меня когда Савва заловил и велел приходить, на меня такое отчаяние накатило. Только хорошая жизнь началась – и нате вам. Пришла, легла в постель, жалею себя, что я такая несчастная и беззащитная. А тут мне Дом и сообщил, что мы все теперь под его защитой, и ничего плохого нам больше никто не сделает. А ещё подсказал, как парней наказать можно, чтобы они к нам больше не приставали.

– И как? – жадно спросила внимательно слушавшая Оля.

– Потом расскажу, – отмахнулась Женя, увидев появившихся на лестничной площадке мальчишек. – Тут сейчас слишком много лишних ушей.

Когда после ужина Женя с Катей собрались уходить, остальные девочки смотрели на них, как на героев, отправлявшихся совершать подвиги.

– А может, мы все пойдём? – вдруг отчаянно заявила Оля и оглядела всю группу. – Если у Жени не получится, мы хоть поможем ей отбиться. Нас же больше будет, чем Савва и его прихвостни. Возьмём с собой какие-нибудь палки, врежем им, – она агрессивно взмахнула рукой.

– Не надо, девочки, – остановила Женя возбуждённо переглядывающихся подруг. – Мы справимся. Я уверена, наши браслеты защитят нас с Катей лучше, чем все ваши палки. А то в запале кого-нибудь покалечим, а оно нам надо, такой груз на душу брать? Не волнуйтесь, мы вернёмся скоро и с победой, – подмигнула Женя, и обе девочки выскользнули из комнаты.

Оставшиеся замерли в ожидании. Девочки не могли ничем заниматься, понимая, что сейчас решается один из главных вопросов их будущего: действительно ли они уже свободны от насилия и могут жить без опасения, или же окажется, что они рано обрадовались. Ожидание показалось им вечностью, хотя потом оказалось, что Жени с Катей не было всего пятнадцать минут. Когда открылась дверь, и девочки вошли в комнату, их сразу засыпали вопросами: "Ну что, ну как?"

– Облом у мальчиков, – торжествующе сказала Катя. – Ими сейчас Юлия Константиновна занимается. Ох, ну и вопили же они, – злорадно заметила она.

– А что вы им сделали? – жадно спросила Настя.

– Ну, мы пришли, – начала свой рассказ Катя. – Савва так мерзко заухмылялся, но даже сказать ничего не успел. Женя что-то сделала, и тут как началось! Они все начали вопить, кто-то за свои причиндалы хватается, кого-то рвёт. В общем, бедлам самый натуральный. И тут появилась Юлия Константиновна. Она рукой повела, все мальчишки свалились без сознания. А нам она сказала: "Всё, мавры, можете уходить".

– А причём тут мавры? – растерянно спросила Оля.

– А есть такая поговорка, – объяснила начитанная Натка. – "Мавр сделал своё дело, мавр может уходить".

– Ну, мы и пошли, – подтвердила Женя. – Противно было там оставаться. Так что всё, девочки, можете поверить, наша кабала закончилась. А я в баню пошла, – брезгливо повела она плечами. – Мне после всего виденного помыться захотелось.

*

Домой Стрежнев вернулся уже вечером. Истомившаяся в ожидании Лена выскочила в прихожую, услышав щёлканье замка. И сразу облегчённо вздохнула, увидев сияющее лицо мужа, который держал в руке огромный букет цветов, а в другую перехватил тоже большую коробку с тортом, когда запер дверь.

– Всё хорошо? – потребовала подтверждения Лена.

– Всё не просто хорошо, – редкая у обычно сдержанного Михаила улыбка необыкновенно красила его. – Всё просто замечательно. Держи, родная, цветы тебе, торт всем для праздника. Будем отмечать начало моей новой работы.

– Папа пришёл, – первым из детской выбежал уже давно вернувшийся из садика Алёша. Он кинулся к отцу, опережая бегущих следом младших сестрёнок. Юра, как всегда, встал чуть в сторонке. Но именно к нему шагнул Михаил Николаевич, подхватил на руки и прижал к себе.

– Юрасик, родненький мой, спаситель наш, – приговаривал он, тормоша мальчика. – Если бы не твои друзья, нам бы сегодняшнего счастья не видать.

Юра сначала опешил от неожиданности, потом радостно завозился у отца подмышкой, заливисто хохоча.

– Пусти, я щекотки боюсь, пап, пусти, – приговаривал он сквозь смех.

– Папа? – крепко держа мальчика, отец заглянул ему в глаза.

– Папа, – смущённо сказал Юра. – Я давно хотел сказать, но стеснялся.

– Мальчик мой, – снова прижал его к себе отец.

Потом посмотрел на застывших в ожидании младших детей, быстро перешёл с Юрой в руках в детскую, улёгся на палас и объявил: – Куча мала!

– Ура, куча мала, – закричали младшие и бросились на отца и старшего брата.

Ванечка смотрел на всю эту кутерьму, сидя на руках у матери, и громко визжал, выражая свой восторг. Когда дети немного утомились от возни, отец объявил:

– Сегодня у нас праздник. Сейчас пьём чай с тортом. Бежим все на кухню.

Лена удивлялась и радовалась. Никогда ещё не видела она своего серьёзного немногословного мужа таким раскрепощённым и откровенно счастливым. Поймав её вопрошающий взгляд, он шепнул, целуя её:

– Всё расскажу, родная, вот только ребятня угомонится.

Когда детей уложили, и в доме установилась тишина, Михаил привлёк к себе жену и начал рассказ.

– Я не хотел тебя пугать, тебе и так сложностей и забот в жизни хватает, но именно сегодня у меня настал критический момент: или сломаться, предать свои убеждения и включиться в преступную деятельность Степанова, или же бежать отсюда с вами, теряя всё. Да и то не уверен, что у меня бы получилось. Вот Генке не удалось.

– Ты что-то узнал? – встревожилась Лена. – Про Гену?

– Узнал, – горько вздохнул Михаил. – Его убили, Лена. Убили по приказу Степанова, когда он не только отказался войти в его команду, но и по наивности решил его разоблачить, подал рапорт начальству.

– А как ты узнал? – так же тревожно продолжила спрашивать Лена. – Тебе Степанов сказал? Он и тебе угрожал?

– Нет, нет, родная, не волнуйся, это не Степанов. И его угрозы мне, вернее, нам, – поправился он, – больше не страшны. В этом я твёрдо убеждён, вернее, меня убедили. Давай я всё по порядку расскажу, ладно? – предложил Михаил.

– Рассказывай, – прижавшись к мужу, попросила Лена.

– Вот сегодня в обед Степанов поставил мне ультиматум: или с понедельника я участвую в крышевании местного бизнеса, или он меня разжалует в рядовые милиционеры. Потом, когда я уже уходил, решил поиздеваться и добавил, что есть и третий вариант. Если я сегодня уволюсь, то он меня отпустит, но с волчьим билетом, чтобы меня здесь даже на уборку мусора не брали. Вот эти его неосторожные слова и помогли мне с ним развязаться. Я пошёл на обед, а дома – Юрины приятели. Как ты знаешь, по их совету я и поехал в "Помощь". Слушай, – восхищённо воскликнул Михаил, – почему в городе про эту организацию почти ничего не известно? Это же такая Силища, я до сих пор в восторге. Принял меня директор этой "Помощи", Марат. У него такие возможности получать правдивую информацию, какие мне и не снились. Вот он мне и рассказал, вернее, показал видеозаписи, как Степанов поступил с Генкой, как он высказывался в отношении меня. Так что я понял, что одному мне от Степанова не спастись. Рассказал я Марату откровенно, что у нас творится. Вместе план составили. Прежде всего он порекомендовал меня новому директору детдома на должность начальника охраны. Отвёз меня в детдом, мы там с Верой Ивановной (это и есть новый директор, – пояснил он) подписали договор о найме. Так что уже с сегодняшнего дня я там работаю. Потом она выдала мне вот этот браслет – Михаил вытянул левую руку и на ней проявился неширокий ободок с разноцветными полосками. – Не запомнил пока подробно, как он работает, но Марат мне показывал, как этот браслет оберегает его владельца и всех близких, да, да, – подтвердил Михаил, – всех близких от любой опасности. Проблема у меня была только с Юриком. Но Вера Ивановна меня заверила, как только Юрасик добровольно назовёт меня папой, он сразу попадает в зону охраны браслета. Вот почему я ещё так обрадовался, когда он сказал мне "папа". Ну вот, после оформления в детдоме я поехал к Степанову, подал ему заявление об увольнении. Ох, он разозлился! И деваться некуда. Он очень кичится тем, что если чего пообещал – не отказывается. Он же пообещал меня отпустить, если я уволюсь сегодня. Думал поиздеваться, а получилось не по нему.

– Это ты так долго увольнялся? – спросила Лена. – Почему раньше не пришёл?

– Нет, уволился я быстро, и расчёт сразу получил, – улыбнулся Михаил. – Это я ещё в детдоме вникал в свои новые обязанности. Я же с сегодняшнего дня считаюсь приступившим к работе. Кстати, что мне нравится ещё в этом детдоме – там зарплату платят каждую неделю. Так что в следующую пятницу я приду уже с недельной получкой, а пока у нас деньги есть, которые я получил в милиции. Завтра решай, куда потратим.

– Миша, – озабоченно сказала Лена, – так девочек из очереди на детский садик теперь вычеркнули, если ты ушёл из милиции? А Алёшу не выгонят?

– Ой, совсем забыл тебе сказать, – спохватился Михаил. – Девочки и Алёша с понедельника будут ходить в новый садик, который в соседнем квартале с детским домом. Я их уже оформил.

– Но говорят, что этот садик очень дорогой, мы сможем платить за троих? – встревожилась жена.

– Мы платить не будем, – успокоил её Михаил. – За детей сотрудников в этом садике платит детдом, через год и Ванятку туда отдадим. Всё, мать, кончились наши беды, начинаем новую жизнь. Самое главное, Ленок, что вся наша семья под такой мощной защитой, что нам ни Степанов, ни ещё кто-то другой не страшен. Мне даже самому ещё не верится, – смущённо признался он, – так и кажется, что проснусь, а всё по-прежнему.

5 апреля, суббота.

Утром, когда Женя шла на завтрак, послышался сигнал браслета, затем негромкий голос Веры Ивановны:

– Женечка, после завтрака зайди в мой кабинет.

– Хорошо, Вера Ивановна, – ответила Женя.

Её, конечно, встревожило это приглашение, но, во-первых, она чего-то такого и ожидала, а во-вторых, её успокоил ласковый голос директора. Так не зовут для наказания. А Женя ничуть не раскаивалась за содеянное. Вчера она убедилась, как это здорово, когда ты сам себя можешь защитить.

Так что в кабинет директора она отправилась с лёгким сердцем. Веру Ивановну она уже видела за завтраком, когда та вручала подарки очередным новорожденным. Поэтому сейчас легонько стукнула в дверь, открыла её и, заглянув, спросила:

– Можно?

– Заходи, заходи, народный мститель, – улыбнулась ей Вера Ивановна. – Присядь, у меня серьёзный разговор. Не бойся, воспитывать и читать нотации не буду. Что сделано, то сделано. Я тебя по другому поводу позвала. Как ты считаешь, ничего, если сегодня ты школу пропустишь?

– Ничего, – озадаченно ответила Женя. – Я у девочек потом задания узнаю.

– Я хочу съездить сегодня с тобой к твоим родным, – объяснила Вера Ивановна.

– К каким родным? – испугалась Женя. – Вера Ивановна, миленькая, не выгоняйте меня, пожалуйста. Я больше не буду никого наказывать, честно, честно, – затараторила она, с ужасом представляя, что все её надежды на волшебную жизнь так резко обрываются.

– Тихо, тихо, Женечка, – Вера Ивановна поспешила обнять расстроенную девочку. – Ты всё неправильно поняла, маленькая. Никто тебя ни выгонять, ни наказывать не собирается. Ну, успокоилась? – она ласково заглянула в наполненные слезами глаза Жени.

– Так я остаюсь здесь? – поспешила увериться Женя. – Вы меня никому не отдаёте?

– Женечка, всё будет так, как ты захочешь, – заверила её Вера Ивановна. – Просто я закончила сбор сведений о твоих родных. Вот хотела сегодня тебя с ними познакомить.

– Но я же отказная, – изумилась Женя. – Если они от меня тогда отказались, наверное, и сейчас не захотят знакомиться.

– Всё не так просто, моя девочка, – вздохнула Вера Ивановна. – Я выяснила, что они не только от тебя не отказывались, они даже не подозревали о твоём рождении.

– Это как? – удивлённо спросила Женя.

– Твоя мама была очень вспыльчивой, а беременность эту черту ещё усиливает. Вот когда она в очередной раз вспылила и поссорилась с твоим папой и его родителями, она решила их "наказать". А получилось, что наказала тебя. Папа твой, он спокойный, уравновешенный, как и его родители. А мама была импульсивной, несдержанной. Оксана, твоя мама, часто устраивала скандалы, во время одного из них собрала свои вещи и ушла, пригрозив: "Вы ещё обо мне услышите, умолять будете, чтобы вернулась". На что твой дедушка ответил: "Мы и сейчас тебя не гоним". Она не сказала никому из них, что у неё уже 3 месяца беременности, решила родить и вернуться с ребёнком, заранее представляя, как все с ней будут носиться. Оксана уехала в соседний город к бывшей однокласснице, которая жила в отдельном просторном доме. Попросилась пожить полгода, когда родит – уедет к мужу. Приятельница не знала, кто её муж. В роддом Оксану привезла скорая, она, когда почувствовала схватки, вышла из дома с паспортом и страховым полисом, из магазина вызвала скорую. Мама твоя умерла во время родов. Пуповина захлестнула ребёнку шейку, пока врачи занимались младенцем, не заметили, что роженица умерла. А умерла она от асфиксии, проще говоря, задохнулась, поскольку у неё получился отёк горла от укола. У твоей мамы была аллергия на многие лекарства, а этого в роддоме не учли. В больнице не знали, где она жила, по паспорту сообщили в милицию станицы, где жили её муж и его родители. Андрей, твой папа, приехал, в морге получил тело, никто не сообщил ему о ребёнке. Ребёнка отдали потом в дом ребёнка, а потом ты и попала в этот детдом. Поэтому твой папа ничего не знал о твоём рождении. В свидетельстве о смерти твоей мамы была просто указана причина "асфиксия от лекарства", а то, что она произошла после родов, ему никто не сообщил. А медики ещё возмущались: "Подумать только, забрал тело жены, чтобы похоронить, а о ребёнке даже не заикнулся!" Вот тебе в медицинской карте и написали "отказная" и отправили в дом ребёнка. Поэтому я тебе и предлагаю, если хочешь, пропусти сегодня школу. И мы поедем к твоим дедушке и бабушке.

– А папа? – с замирающим сердцем спросила Женя.

– С папой сложнее, – снова вздохнула Вера Ивановна. – Он после смерти жены уехал отсюда, сменил несколько городов. А потом осел в Сибири. Женился там, так что у тебя ещё есть братишка, Илюша. Ему уже семь лет.

– Так может я им и не нужна, раз у них ещё ребёнок есть? – с привычной горечью спросила Женя.

– Вот давай мы сегодня всё и узнаем, – предложила Вера Ивановна. – Я бы могла сначала им всё рассказать, но подумала, что ты уже большая девочка. Не боишься принимать серьёзные решения, – намекнула она на вчерашнее. – Поэтому я решила сначала рассказать тебе правду о твоём рождении, а потом с твоего согласия сообщить о тебе родным. Иначе ты могла бы меня упрекнуть, почему я не позволила тебе самой решить, хочешь ли ты знакомиться с родственниками, сообщать им о своём существовании. Так что и в этот раз решай сама, девочка. Я только повторю то, что говорю постоянно всем вам – мы поддержим любое ваше решение и всегда поможем. Ни к чему принуждать не станем и из детского дома без вашего согласия отпускать не будем.

– Ну, тогда ладно, – согласилась Женя. – Поедем к бабушке с дедушкой, познакомимся. Только если они мне не понравятся, я с ними общаться не буду, – неуступчиво предупредила она.

– Твоё право, – согласилась Вера Ивановна.

Они сели в машину и выехали из города.

– Время на дорогу тратить не будем, – предупредила Вера Ивановна. – Сейчас будет поворот, там мы проедем через портал прямо к станице, где живут твои бабушка и дедушка.

Домик бабушки и дедушки Жене понравился. Вообще-то она сгоряча его домиком назвала, дом оказался просторным. Три комнаты, кухня. В пристройках к дому была баня и летняя кухня. И ещё разные сарайчики по периметру двора. Это Женя уже потом рассмотрела. А сначала она во все глаза смотрела только на хозяев дома, которые приветливо, но с недоумением смотрели на нежданных гостей.

– Здравствуйте, – сказала Вера Ивановна, когда они, постучав, вошли в просторную кухню. Во-первых, потому, что она находилась сразу у входа, а, во-вторых, хозяева там сидели.

– Здравствуйте, коли не шутите, – отозвался крепкий на вид мужчина зрелого возраста. Стариком своего деда Женя называть бы не стала, не было в нём признаков дряхлости, как у стариков, которых она видела на улицах города.