Текст книги "Южноморск (СИ)"

Автор книги: Вера Забелина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 32 страниц)

Кирилл слушал слова мамы, и слёзы катились у него по щекам, принося всё-таки облегчение от той тяжести, что лежала у него на сердце.

Когда связь с Калининградом отключили, Олег вручил ему скопированный из квартиры Свиридовых семейный портрет: Анютка между отцом и матерью и Зайка на руках у папы.

– Держи, Кирюша, это твоя семья. Посмотри в зеркало, а потом на маму. Увидишь, как ты на неё похож. Поставь портрет на тумбочку у кровати, почаще смотри на него и привыкай к ним.

– Спасибо, – стеснительно буркнул Кирилл. – И простите за машину, я больше не буду.

– Прощаю, – улыбнулся ему Олег. – Тем более, что моя машина совсем не пострадала. Я же волшебник, вот и машина у меня волшебная. И та грязь, которую вы на неё бросали, машины не коснулась. Она осталась на защитном ограждении, которое у меня окружает машину, а потом эта грязь осыпалась. Ну, шагай, герой, и прежде чем верить чему-то плохому, сначала подумай: "А кто это плохое говорит?".

– Хорошо, – согласно кивнул мальчик, с волнением рассматривая полученную фотографию.

*

Когда после ухода Кирилла Олег сообщил матери о том, как пытаются запугать детдомовцев слухами, что их будут продавать на органы, Вера Ивановна сказала:

– Да, я уже в курсе. Я даже знаю, кто это придумал, насчёт органов. Бывшая "главная надзирательница", Настя. Вряд ли они достигнут своей цели, с которой эти страшилки распространяют, но ты завтра утром отвези в прокуратуру досье этой "главной надзирательницы". Раз уж ей ума не хватило уехать, пока было можно. Пусть ею занимаются следователи. Посидит в колонии, может, и поумнеет.

*

На медитацию Николка пошёл один, Настя не захотела.

– Не сердись, Николка, – виновато сказала она, – мы с девочками в кино собрались. Ты пойди сегодня один, потом мне расскажешь, что было, ладно?

Она просительно заглянула в глаза брату.

– Как хочешь, – пожал плечами Николка. – Олег Васильевич говорит, каждый сам строит свою жизнь, и не надо другим мешать своими советами, особенно, когда не просят.

Николка специально посчитал – их собралось 43 человека. Из их группы с ним пошли только Аслан и Олеся. Ожидаемо присутствовали Веня Каменев и Варя Губина. Кого Николка не ожидал увидеть, так это Тольку Валуева. Видно, сильное впечатление оказала на Тольку первая встреча с Олегом Васильевичем, если он пришёл на занятия с ним. Да и по утрам, вспомнил Николка, Толька тоже приходил на физзарядку. А ещё рядом с Оксаной Киселёвой стоял какой-то незнакомый мальчишка примерно возраста Николки. Николка ещё удивился, ребят из младших групп он вроде всех знал.

Олег Васильевич появился в зале (вернее, проявился) ровно в 20.00. Он обвёл взглядом всех пришедших и доброжелательно улыбнулся:

– Возьмите у стены коврики, положите их там, где вам хочется сидеть, и начнём первое занятие.

Он подождал, пока воспитанники последовали его указаниям и расположились каждый на своём коврике.

– Прежде всего, хочу вам сообщить, – начал занятие воспитатель, – что каждый человек рождается потенциальным волшебником. Но, к сожалению, люди уже забыли об этом настолько, что даже не верят, когда им об этом говорят. А раз забыли, то и потенциал почти никогда не проявляется. А вот у вас появился шанс пробудить свои способности.

Николка слушал заворожённо. То, что говорил Олег Васильевич, вызывало у него чувство восторга и стремление, как можно скорее и больше освоить все те знания и умения, которые им предлагались.

*

Борис Викторович Шумов был в панике и одновременно в большой ярости. Все его защитники и благодетели, которые ещё вчера утверждали, что всё будет в порядке, что его восстановят в должности, а эту новаторшу выгонят с волчьим билетом, теперь или отказывались встречаться или разводили руками – ничего нельзя сделать. А приятель из Москвы, на которого была главная надежда, в ярости сам набросился на Шумова:

– Ты, гад такой, ты зачем меня снимал, когда подсунул мне свою девчонку? Совсем страх потерял? Да я тебя в порошок сотру! Президент, когда я только заикнулся о тебе, предложил мне твою запись посмотреть. А потом отказался со мной вообще разговаривать. Если я на своём месте не удержусь, то тебе не жить, сволочь!

На следующие попытки позвонить, чтобы объясниться, Шумов получал однозначный ответ: "Данный номер не обслуживается". Что делать? Сбежать бы, но уже поздно, найдут. За границу не выпустят, да ему туда и не хочется. Языков он не знает, денег для безбедной жизни в иностранных банках недостаточно, почти все вклады в России. Как хорошо жилось, и принесло же этих Суворовых! Главное, Вера Ивановна каким-то чудом обнаружила все потоки финансирования, которые шли и за сдаваемых в рабство детей, и за аренду помещений и прочие "пожертвования". Она перевела все деньги на счёт детдома, куда ему доступа нет, и уже начала тратить немереные суммы, кормит этих ... (директор нецензурно выругался), как в лучших санаториях.

А ведь так хорошо всё складывалось! Шумов всё распланировал на ближайшие 8 лет, до своего шестидесятилетия. Наберёт на свои счета ещё несколько миллионов (да, у него уже больше миллиарда), начнёт готовить из обитателей "дебильного" особняка персональных рабов-слуг для себя и своего небольшого поместья, которое он уже достраивает на западной окраине города, вблизи моря. Участок этот окружён саженным забором. Выйдет в 60 лет на пенсию (обязательно оформив грошовую пенсию от государства) и заживёт в своё удовольствие. Он вообще-то и так живёт в удовольствие. Вернее, жил, – сумрачно подумал Борис Викторович. Пока не принесло эту язву, Суворову. Мужа назначили командующим группировкой войск, размещённых в военном городке. Там войск-то всего около полка, но Шумову сказали, что генерал Суворов (надо же, Суворов!) через год получит целую дивизию. И жену, по её просьбе, как оказалось, назначили директором детского дома. Ладно бы его заместителем, а то директором, на его место. Конечно, со злостью подумал Шумов, доктор педагогических наук, да ещё по подростковой психологии. Куда ему с его заочным дипломом пединститута.

Надо срочно зачищать концы, решил Шумов. Чёрт с ней, с пенсией, соберу свои денежки, дострою особняк, отсижусь там, пока всё затихнет, а там посмотрим.

Следствия он не опасался, сам знал о следователе такое, что давало ему надежду на условный срок и запрет заниматься педагогической деятельностью. Ничего, ещё поборемся.

Вечером Шумов вернулся домой обескураженный, почти в полной прострации. Он не смог выяснить, что случилось с его деньгами. В филиалах всех пяти банков, где он размещал свои счета, его не принял ни один директор, а служащие нагло сообщали, что доступ к счетам ему закрыт, поскольку все счета были оформлены на директора детского дома, а он к нему теперь не имеет никакого отношения. Следователь у него тоже оказался новый, незнакомый. Взял с него подписку о невыезде и посоветовал обратиться к назначенному ему адвокату, поскольку сам Шумов вряд ли сможет оплатить услуги адвоката – конфискация ему "светит" стопроцентно. Шумову хотелось завыть от безысходности. Такой внезапный крах всего, и притом тогда, когда он меньше всего этого ожидал! Оставалась только надежда, что подействует запущенная ими ложь о том, что "волшебники" собираются как можно больше воспитанников продать "на органы", чтобы разбогатеть за счёт несчастных детей. Эту идею ему подала бывшая "главная надзирательница", Настя. Парни сразу поспешили уехать из города, а Насте не хотелось лишаться "хлебного места", вот она и пришла к Шумову и предложила свою помощь. Они планировали напугать детей этим известием так, чтобы те и в детдоме бунт устроили и обратились за помощью во всевозможные инстанции. Пришлют комиссии, а там можно подсуетиться, найти прикормленных чиновников и вернуть свою должность. Вряд ли Суворова сможет "отмыться", если напугать как можно больше детей, чтобы они потребовали убрать нового директора.

4 апреля 2008 года, пятница.

Николка отлично выспался и к шести часам. Когда послышался сигнал будильника, он уже вскочил с постели. Николка убрал ограждение вверх, заскочил в хозяйственный шкафчик, потом прошёл в банный комплекс в пространственном кармане. Быстренько сполоснулся и вернулся к себе в комнату. Он сразу надел спортивный костюм и поспешил на кухню. Там он весело поздоровался с домовыми, снующими по кухне и столовой. Те ласково откликнулись тёплой волной радости. Вчера на своём участке, когда Николка научился видеть домового, он узнал, что дружеские чувства, благодарность за заботу и прочие положительные эмоции, посылаемые существам Тонкого мира, возвращаются к тебе ответным добром. А потом Олег Васильевич и на медитации учил их общению с домовыми.

Следующие двадцать минут Николка носился по столовой, расстилая свежие скатерти, расставляя приборы на столах. Когда он взялся за раздаточные тележки, то добродушно мысленно обозвал дежурившего вчера Серёжку лентяем, поскольку тот вчера вечером не почистил тележки, заляпанные кое-где остатками пищи. И сделал себе заметку, самому не забыть вечером их почистить.

После утренней зарядки Николка поспешил снова на кухню, где они уже вместе с Олесей подвезли тележки с наполненными кастрюлями и чайниками к столу своей группы. Вскоре появились первые "проголодавшиеся". Николка ещё порадовался, что надолго они с Олесей после завтрака не задержались. Им осталось только собрать грязную посуду и скатерти со стола и отвезти всё на мойку. Посуду мыли домовые. Раньше дежурные в день дежурства школу пропускали, работы на кухне было предостаточно для всех двадцати дежурных. Домовые намного облегчили их жизнь, поэтому в школу дежурные шли вместе со всеми.

*

Уже с утра в детском доме чувствовалось какое-то напряжение, дети с тревогой поглядывали на воспитателей. Первая эйфория от такого крутого изменения жизни схлынула и вернулась привычная настороженность. Ну, не верилось, что теперь всё будет хорошо, что теперь всё зависит только от них, как заверяли их взрослые. Воспитанники детдома внезапно осознали, что именно сегодня их новая жизнь должна выдержать первую пробу на крепость. Обычно после обеда в пятницу до утра понедельника в детдоме верховодили самые сильные и подлые из детдомовцев. Контроль был только со стороны "главных надзирателей".

*

Учителя в школе были в растерянности. Что-то странное происходило с детдомовскими детьми. Мало того, что они все приходили с выполненными домашними заданиями, но и отвечали на уроках всегда с полным пониманием предмета. Ну не ставить же им всем пятёрки за это!? Это после обычных двоек и троек! Хорошие оценки раньше получали единицы из детдомовцев, такие, как Веня Каменев, к примеру. А теперь что, всех поголовно в отличники заносить? Выход нашёл учитель математики Павел Борисович и поделился им в учительской.

– Их надо спрашивать не по новому материалу, а по старому! – возбуждённо воскликнул он, входя в учительскую. – Там они так же плавают. Так что пятёрок у меня детдомовцы не дождутся!

– Но это же нечестно! – воскликнула Наталья Борисовна, учительница английского языка. – Если мне Катя сегодня ответила на пятёрку, чего за ней никогда не водилось, то я и поставила ей эту пятёрку. И похвалила! – с вызовом посмотрела она на окружающих.

– А вот это Вы напрасно, милочка, – попеняла ей Раиса Савельевна, учительница третьего "Б" класса. – Все детдомовцы тупые и несообразительные, на пятёрки они учиться не могут, – категорически заявила она.

В учительской разгорелся жаркий спор, из которого Надежда Кирилловна, учительница 1-го "В", поняла, что многие учителя крайне негативно относятся к детдомовцам.

"Как же можно?" – с недоумением и горечью думала она. – "Ведь эти дети и так обделены жизнью, а тут такие уроки несправедливости получают. И где?! В школе, которая как раз и должна вести их к добру".

*

В этот раз в школьной столовой детдомовцам выдавали большие румяные яблоки. Они казались только что сорванными с дерева (Николка бы не удивился, если бы узнал, что так оно и есть). Он привычно отдал одно яблоко Юре, который не стал его есть, пояснив:

– Отнесу мелким.

С отчимом у Юры отношения были прохладные, но младших братишек и сестрёнок он очень любил и заботился о них. В школьной столовой Юра, не смущаясь насмешек, собирал в пакет оставленную на столах нетронутую пищу, чтобы принести из школы угощение для младших.

– Отнеси и моё, – сунул ему второе яблоко Николка. – Я сегодня дома дежурный по кухне, там и поем, – пояснил он другу.

Юра отказываться не стал. Он с завистью (с хорошей) и радостью за друга слушал его рассказ о вчерашней медитации.

– Тебя послушаешь, даже самому хочется в детский дом попасть, особенно в такой, как ваш теперь стал, – пошутил он.

– Слушай, Юра, – осенило Николку, – давай я спрошу Олега Васильевича, можно ли тебе к нам на медитации приходить. Не обязательно ведь жить в детском доме, чтобы заниматься пробуждением магических способностей. Спросить?

– Спроси! – с загоревшимися глазами согласился Юра. – Ой, как здорово ты придумал, Николка, – с благодарностью посмотрел он на друга. – Как ты думаешь, он может разрешить?

– Я думаю, да, – уверенно сказал Николка. – У нас в детдоме сейчас все такие добрые и понимающие взрослые, ну, кроме Зои Петровны, конечно. Но и она нас пока не трогает. Я тебе завтра же скажу, что решит Олег Васильевич. Подожди, – осенило его, – я же сейчас это могу узнать.

– Как сейчас? – опешил Юра.

– Ну да, Пётр Макарович ведь говорил, на кого у нас браслеты настроены, он и Олега Васильевича упоминал. Ну-ка, встань так, чтобы мою руку с браслетом больше никто не видел, я сейчас позвоню Олегу Васильевичу.

– Это что, у тебя теперь свой мобильник? – удивился Юра.

– В том числе, – отрешённо кивнул Николка, нажимая оранжевую полоску на проявившемся браслете. Над браслетом поползли имена: "Вера Ивановна", "Юлия Константиновна", "Олег Васильевич". Дальше Николка ждать не стал, осторожно коснулся имени Олега Васильевича. Почти сразу послышался голос физрука:

– Да, Николка, я тебя слушаю. Что-то случилось?

– Не случилось, – смутился Николка. – Просто я сейчас разговариваю с другом, а он тоже мечтает попасть к нам на медитации. Вот я и решил спросить, можно ли ему приходить к нам.

– Как зовут твоего друга? – доброжелательно спросил Олег Васильевич.

– Юра, Малеев, – поторопился ответить Николка. – Мы с ним в одном классе учимся. И дружим с первого класса.

– Он рядом? – спросил Олег Васильевич.

– Да, рядом, – подтвердил Николка. – Очень волнуется, – добавил он, сам переживая за товарища.

– Юра, я согласен, приходи завтра около 20 часов в детдом, Николку спросишь, он тебя отведёт на медитацию. Домовых я тоже предупрежу, они тебя пропустят. А потом я тебя провожу домой, скажи родителям, чтобы не волновались. Всё понятно?

– Понятно, – ответил Юра и с чувством добавил: – Спасибо большое.

*

Перед обедом в бухгалтерию вошла Вера Ивановна.

– Ну как ты тут, Оленька? Освоилась? – весело спросила она.

– Освоилась, – радостно подтвердила подруга. – Ты знаешь, никак ещё не привыкну к тому, как здорово у меня жизнь изменилась. Никогда не думала, что столько удовольствия от работы получать буду.

– А ты знаешь, – посерьёзнела Вера, – это ведь беда у многих людей. Они работу свою не любят и радости от неё не получают. Я вот детям, и не только своим, постоянно внушаю: работу надо себе выбирать такую, чтобы утром проснуться в радости и задать себе вопрос: "А что хорошее меня сегодня ждёт?". И ответить: "Моя работа".

– И как, получается? – с любопытством спросила Оля.

– С детьми получилось, – с довольным видом кивнула Вера. – Все трое увлечены своим делом. Да ты сама по Олегу можешь судить.

– Ну, я его ещё мало знаю, – призналась Ольга. – Но всё равно заметила, что ему нравится то, чем он занимается.

– В воскресенье у тебя будет возможность узнать его поближе, – пообещала Вера. – И не только его. Тебя Петя пригласил уже на наш пикник?

– Пригласил, – расцветая смущённой улыбкой, подтвердила Ольга. – Он сказал, в выходные мужчины собираются на рыбалку, поэтому в воскресенье нас ждёт рыбный пир. Он обещал научить меня варить настоящую уху.

– На этом пикнике наши дети будут, – сообщила Вера. – Я потому и зашла к тебе сейчас, чтобы предупредить, что в воскресенье ты увидишь Макара, сына Пети. Хочу, на всякий случай, подготовить тебя к этой встрече.

– А что, надо? – встревожилась Оля. – Ты думаешь, Макар будет недоволен, если я с Петей приду?

– Он будет в восторге, – уверенно сказала Вера. – Это тебе надо подготовиться к встрече с ним. Я принесла его фотокарточку, посмотри.

И она подала Ольге цветное фото темнокожего мальчика с ясными серыми глазами.

– Какой хорошенький! – восхитилась Ольга. – А что, Петина жена была негритянкой?

– Нет, она была русской. Макар стал сыном Пети после ритуала привязки на крови.

Вера кратко рассказала Оле о семейной жизни Петра и истории появления на свет Макара.

– Как мне эту Алину жалко, – горестно вздохнула Оля. – А Петя её сильно любил? – нерешительно спросила она.

– Трудно сказать, – вздохнула Вера. – Главное, что он её понимал и не осуждал. И за сына ей благодарен, вот Макара он любит всей душой. И тот платит ему тем же. Ты это учти на будущее.

*

В этот день Николка узнал «Великую Тайну Кухни». Оказалось, что главным «агрегатом» на кухне был Дубликатор. Сан Саныч с домовыми вовсе не готовили то огромное количество пищи, которое требовалось, чтобы четыре раза в день кормить почти 400 человек. (Вместе с детдомовцами питался и персонал детдома. Стоимость питания высчитывалась у взрослых из зарплаты). Сан Саныч готовил каждое блюдо в одной ёмкости, не очень большой. Зато получалось вкусно и качественно. Ну, и в кладовых должно быть достаточно продуктов, из которых кухонные домовые дублируют любые блюда по мере необходимости. Так это из Дубликатора заполнялись все огромные кастрюли, соусники, чайники и прочая утварь на раздаточных тележках.

После обеда Николка нерешительно подошёл к Сан Санычу. Тот, заметив мальчика, поощрительно улыбнулся.

– Давай, малец, выкладывай, что спросить хочешь.

– Сан Саныч, – собравшись с духом, спросил Николка. – У нас ведь всё равно всё не съедается, что мы готовим? Что-то остаётся?

– Что-то остаётся, – подтвердил Сан Саныч, внимательно глядя на Николку.

– А куда Вы деваете то, что остаётся? – решился задать свой главный вопрос мальчик.

– А вон видишь, старшие ребята загружают то, что осталось, в транспортировочные тележки? Мы в соцзащите получили адреса одиноких престарелых пенсионеров в нашем микрорайоне, которым трудно даже готовить для себя. Вот старшие дежурные и развозят им еду по домам. А ты почему спрашиваешь? – доброжелательно поинтересовался Сан Саныч. – Тоже хочешь с кем-то поделиться?

– Хочу, – признался Николка. – У меня друг живёт с отчимом, мама не работает, у них ещё четверо мелких. Живут только на зарплату отчима и Юркину пенсию за отца. А у нас еда теперь вкусная и питательная.

– А где твой друг живёт, ты знаешь? – спросил Сан Саныч, разворачивая на столе план микрорайона.

– Вот в этом доме, рядом со школой, – ткнул пальцем Николка.

– Та-ак, что тут у нас? – протянул Сан Саныч. – В этом доме ещё один наш подопечный живёт, включаем и квартиру твоего друга. Номер квартиры знаешь?

– Вроде двенадцатая, – неуверенно сказал Николка. – Я так помню, где эта квартира, а на номер не смотрел.

– Тогда так, – решил повар. – Пойдёшь вместе с дежурным, который везёт еду в тот дом, уточнишь номер квартиры, я потом его в списки внесу. Толик, – окликнул он Тольку Валуева, который с озабоченным видом загружал тележку.

"Ничего себе, Толик", – подумал Николка. – "Его, небось, давно так никто не называл, вон как лыбится от удовольствия".

– Да, Сан Саныч, – с готовностью откликнулся Толька.

– Тебя как зовут-то, малец? – спросил Сан Саныч Николку. – Прости, всех сразу не могу запомнить.

– Николка, – представился мальчик.

– Толик, – вновь обратился Сан Саныч к Валуеву. – Бери сейчас Коленьку в помощники, загрузи ещё еду для одной многодетной семьи. Коленька тебе покажет, в какую квартиру её отнести. Как вернёшься, не забудь номер этой квартиры занести в списки. Не забудешь, мой хороший?

– Не забуду, – солидно заметил расплывшийся от ласки Толька. – Эй, малой, – обратился он к Николке, – давай, рассказывай, сколько там народу кормить надо.

Выслушав Николку, Толька задумался, потом решил:

– Обычные обеды не повезём. Суп они и сами могут сварить. Раз там столько мелких, им нужны в первую очередь фрукты и мясо. Отвезём корзину фруктов, а вот в эту коробку я сейчас сарделек накидаю, приготовить их они и сами могут.

Юрина квартира имела одиннадцатый номер. Пока они шли к дому, Николка всё удивлялся – и чего это они раньше так боялись Тольку Валуева? Он оказался очень общительным парнем. Толька так интересно рассказывал о своём увлечении – рафтинге. Николка даже слова такого не знал. Нет, сначала Толька поговорил с Николкой, чем тот собирается заниматься в свободное время. Николка поделился своей мечтой – стать моряком, а пока хотел узнать, можно ли ему записаться в местный яхт-клуб. Толька согласился, что это дело хорошее, но ему больше нравится рафтинг. И объяснил Николке – что это такое. Оказывается, это спуск по горным речкам на специальных плотах. Толька ещё перед приходом в их дом волшебников планировал на летние каникулы "сорваться" из детдома, чтобы примкнуть к какой-нибудь группе, занимающейся рафтингом. Это он в школе на уроках информатики из Интернета узнал про такие группы. А сейчас, поскольку они теперь сами себе хозяева, да с помощью волшебников, он уж точно на летних каникулах займётся рафтингом.

Когда они пришли к Юре домой, Николке понравилось и то, как Толька разговаривал с мамой Юры. Он ей спокойно объяснил, что та еда, что они привезли, это не подачка, а помощь государства. Государство обязано помогать многодетным семьям. Помощь бывает разная, вот они такую предоставляют. Разговаривали они в прихожей. Николка раньше у Юры не был, только однажды ждал его на лестничной площадке. Сейчас они с Толькой оба с любопытством оглядывали квартиру. Им было интересно посмотреть, как живут семейные. У Юриной семьи была двухкомнатная квартира. Справа большая комната для детей, прямо – кухня. С другой стороны от кухни родительская спальня, там и кроватка Ванечки. Это Юра им объяснял.

Говорили тихо. Тётя Лена, мама Юры, сказала, что младшие спят. Кроме Юры, у них ещё четверо. Алёша ходит в садик, ему 6 лет, двойняшкам Тане и Соне – 4 года, Ванечке через месяц будет 2. Пока разговаривали, проснулись девочки, выбежали в прихожую. Когда увидели чужих, сначала застеснялись, но быстро освоились и потянули больших мальчиков к себе. Толька одобрительно осмотрел комнату, ему там всё понравилось. Справа половину стены занимал большой вместительный шкаф, а в углу был устроен спортивный комплекс. Ещё слева две кровати, где спят мальчики, у другой стены в ряд кроватки девочек. Светильники в комнате были не в центре, а над кроватями. А центральная линия потолка выделялась каким-то непонятным устройством. Сначала оно было непонятное. А потом Юра потянул за свисавшую сверху верёвку, и с потолка развернулась перегородка, отделявшая спальные места для девочек и мальчиков. Лоджию отец утеплил, там находился рабочий уголок Юры. На лоджию имелось два выхода – из комнаты и кухни.

– Хороший у тебя отец, – сказал Толька Юре, – так здорово всё устроено, сразу видно, руки у него растут, откуда надо.

– Он не отец, – поправил Юра, – он мне отчим.

Толька заметил, как горестно поджала губы мама Юры.

– Знаешь, пацан, – неодобрительно сказал он, – свинтус ты порядочный.

– Почему? – опешил Юра. Такого он не ожидал. Обычно, когда он говорил, что дядя Миша ему отчим, все сочувственно выслушивали его, жалели. А тут такое!

– Отчим для пасынка так не старается, – растолковал Толька. – Ты погляди, с какой любовью для тебя всё сделано. Не всякий родной отец так о детях заботится. А где твой отец? – спросил он.

– Его убили преступники, когда я был маленьким, – ответил Юра. – А потом мы стали жить с дядей Мишей.

– И что, он так и позволяет тебе звать его дядей? – строго спросил Толька.

– Какое позволяет, – не выдержала Юрина мама, – сколько раз просил звать его папой, а этот упёрся, как баран. Ну, отец и отступился. Они ведь друзьями были, Гена, отец Юры, и Миша. Если бы не Миша, я не знаю, что бы с нами было. И вообще, когда Юра у нас родился, Миша ведь предложил его покрестить, крёстным отцом ему стал.

– А ты мне этого не говорила, – ошарашенно сказал Юра.

– А ты меня слушал? – возразила мама. – Я как только начну говорить, что он тебе не дядя Миша, а самый настоящий отец, ты же сразу слушать перестаёшь.

– Точно, свинтус, – подтвердил Толька. – Тётя Лена, Вы девочкам мясо разогрейте, оно вкусное. А потом уж фрукты пусть едят от пуза, завтра ещё привезём.

В это время послышался требовательный крик.

– Ой, Ванятка тоже проснулся, – спохватилась тётя Лена. – Юрик, одень его и приведи, я пока мясо разогрею.

*

Михаил Николаевич Стрежнев, отчим Юры Малеева, шёл домой в довольно мрачном настроении. Да и откуда ему взяться, хорошему, если жизнь не радовала? Сегодня был очередной разнос от начальника. Майор Степанов Георгий Андреевич. Как Михаил жалел, что когда-то по неосторожности ("да что там по неосторожности", – усмехнулся он, – "просто по глупости") согласился войти в команду этого амбициозного человека. Какие были обещания: и карьера, и квартира. Да, надо признать, в отношении других Степанов обещания держал. Те, кто начинал работу со Стрежневым, давно уже и с квартирами и сами капитаны или старшие лейтенанты. А он в 37 лет всё ещё лейтенант милиции и повышение ему не светит, пока это зависит от Степанова. Главный конфликт с начальством у Стрежнева произошёл, когда он отказался участвовать в незаконной деятельности Степанова. Шантаж и рэкет не для него!

В обед майор вызвал его к себе.

– Ну что, вечный лейтенант? – насмешливо спросил Степанов, когда вошёл в его кабинет и доложился. – Не надоело прозябать?

– Я свою работу делаю, – угрюмо сказал Михаил.

– Плевал я на эту твою работу, – разъярённо рявкнул Степанов. – Мне в команде чистоплюи не нужны. В общем так: или в понедельник включаешься в крышевание, или пойдёшь в рядовые, понял?

А когда Стрежнев повернулся, чтобы выйти из кабинета, добавил вслед:

– Поскольку я сегодня добрый, даю тебе ещё одну возможность. Можешь уволиться, но только сегодня. И сразу предупреждаю, в городе работу не ищи, тебя даже на уборку мусора не возьмут. Вот иди и подумай.

Вот и думал Михаил Николаевич, мрачно шагая по поднимающейся в гору улице, ведущей к его микрорайону. Пообедает дома, потом надо принять решение. Обедал он всегда дома. Главная причина – нехватка денег. На обеды в столовой его зарплата не позволяла тратиться. Если брать там только хлеб и суп (его обычный обед дома), тогда ещё насмешек и издевательств от сослуживцев натерпишься. А где взять денег, если он седьмой в семье (он невесело усмехнулся получившемуся каламбуру), а доходов – его зарплата в десять тысяч плюс четыре тысячи – пенсия Юры за отца. Генка, отец Юры, закадычный друг Михаила с первых дней учёбы в школе милиции. Они одновременно познакомились с Леной, оба ухаживали за ней, решив предоставить ей право выбора. Выбрала она Генку, что и неудивительно. По сравнению с серьёзным сдержанным Михаилом Генка особенно выделялся своей жизнерадостностью. И бесшабашностью ... мысленно добавил сейчас Михаил. Вот только недолго длилось их счастье. Когда Юре было три года, Генка погиб при задержании обычных взломщиков. "Непредумышленное убийство" – гласило заключение следствия. Внезапно Михаилу пришло в голову, что погиб друг вскоре после того, как отказался от предложения Степанова (тогда капитана) войти в его команду. Он похолодел. Это что, и его дети могут стать сиротами, если он не подчинится Степанову?

С такими тяжёлыми мыслями он поднялся к себе на 3-й этаж и с удивлением услышал радостный звонкий смех своих ребятишек. Что так могло развеселить его малышню? – недоумевал он, открывая дверь. И испытал шок, войдя в квартиру: в квартире пахло праздничной едой, жареным мясом и фруктами. В открытую дверь кухни он увидел четырёхлетних двойняшек, Танечку и Сонюшку. Обе с аппетитом жевали мясо, которое им на тарелках нарезали Юра и смутно знакомый мальчик. Вроде бы Михаил встречал его на улице вместе с Юрой, но тогда он не выглядел таким ухоженным. А в прихожей перед ним стоял высокий парень, на руках которого уютно устроился его младшенький, Ванечка. Ванятка, который всегда прятался от чужих людей, спокойно сидел на руках у незнакомого парня и с упоением вгрызался в большой банан, аромат которого и наполнял прихожую. У ног парня стояла большая корзина, заполненная фруктами.

– Это что тут у вас? – удивлённо спросил Михаил у выбежавшей в прихожую Лены.

– Это нам из детдома ребята принесли фрукты и мясо, – радостно сияя глазами, ответила Лена. – Толя говорит, – кивнула она на парня, – что они шефство взяли над нашим микрорайоном, помогают многодетным семьям.

– И много в нашем микрорайоне многодетных семей? – с усмешкой спросил Михаил Николаевич у безмятежно глядящего на него парня.

– Ваша пока одна такая, – с добродушной улыбкой глянув на блаженствующего Ванечку, сообщил тот. – Может, ещё найдём, мы только начинаем их выявлять.

– Папа, – заметив отца, замахала рукой Сонечка. – Иди скорее кушать. Тут такие вкусные колбаски.

На эти слова и вкусные запахи желудок Михаила Николаевича отозвался голодным бурчанием. Он и смутился и разозлился. Но сказать ничего не успел, первым сказал Толька.

– Ты бы, мужик, нашёл себе другую работу, чтобы копейки не считать и на еде не экономить, – бесстрашно заявил он рассерженному хозяину.

Злость схлынула. А чего злиться, парень прав.

– Знать бы ещё, где такую работу найти можно, – остывая, буркнул он, принимая от Тольки потянувшегося к отцу Ванятку.

– Так известно где, – удивлённо глянул на него Толька. – В "Помощи", конечно.

– В "Помощи"? – тоже удивился Стрежнев.

Он слышал как-то краем уха, как Степанов долго нецензурно бранился по поводу какой-то "Помощи", на которую управы нет, но подробностей не знал.

– Конечно, в "Помощи", – повторил Толька. – Подожди-ка, я сейчас тебе точно скажу.

– Он провёл пальцем по какой-то полоске, возникшей у него на запястье, и деловито заговорил:

– Привет, Венька, ты сейчас где?

– Пока в "Помощи", собираюсь домой – послышался ломкий голос. Отвечал подросток явно младше Тольки.

– Тут одному мужику требуется работу найти, хорошо оплачиваемую, – сообщил Толька. – Он лейтенант милиции, – насмешливо покосился он на погоны Михаила Николаевича, – вы таким работу подыскиваете?