Текст книги "Южноморск (СИ)"

Автор книги: Вера Забелина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 32 страниц)

– Поплачь, Тиночка, – ласково сказала она, поглаживая напряжённую спину девочки, – поплачь, маленькая, не надо в себе держать этот ужас. Он уже ушёл и не вернётся, теперь у тебя совсем другая жизнь будет. Но сначала надо освободить душу, выплакать своё горе.

Она ещё говорила, ласково, и в то же время монотонно, потому что главным сейчас были не слова, а вот это утешающее объятие взрослого человека. Ласкового и понимающего. И Тинка не выдержала. Рыдания вырвались из неё мощным потоком, она даже не плакала, а завывала, снова переживая весь ужас, который она перенесла. Но сейчас ей было легче его отпустить, сейчас её держали ласковые руки, покачивая и утешая. Рыдала она долго, и всё это время Вера Ивановна обнимала её, вливая силы и уверенность, что её теперь защитят, не допустят повторения.

Когда рыдания постепенно утихли, и Тинка стыдливо отстранилась, вытирая мокрые щёки поданным носовым платком, Вера Ивановна отпустила её и установила на столике перед ними монитор.

– Я хочу показать тебе кое-кого, – сказала она. – Посмотри, потом объясню, зачем показываю.

На экране появились дети, мальчик и девочка лет семи. Тинка сразу заметила, что с мальчиком не всё в порядке. Движения у него были порывистые, походка какая-то ломаная. Девочка помогала ему ходить, держа за руку. Ласково приговаривая, она умывала мальчика. Он охотно подставлял своё личико, протягивал девочке ладошки, как она просила, сначала левую, потом правую. Тинка постепенно всё более заинтересовывалась происходящим на экране. Вот дети приступили к завтраку, как она поняла. Мальчик держал ложку с трудом, девочка помогала ему. Особенно тронула Тинку их взаимная забота. Мальчик зачерпывал кашу и протягивал её девочке. Та съедала кашу, причмокивая. "Как вкусно, а теперь тебе". Вторую ложку они совместно направляли в рот мальчика, тот тоже причмокивал, показывая, как вкусно. Это была весёлая, умилительная и трогательная сценка. Вера Ивановна ощущала, как спадает оцепенение Тинки, она с всё большим интересом смотрит на экран. Экран погас. Тинка подняла на Веру Ивановну глаза, в которых уже проглядывало оживление.

– А это кто? – спросила она, догадываясь, что Вера Ивановна не просто так показала ей этих детей.

– Это твои родные брат и сестра, – оправдала и даже превысила её ожидания Вера Ивановна.

– Кто? – задохнулась от неожиданности Тинка. – Разве они у меня есть? А где они? С папой и мамой? – у Тинки уже не осталось былой заторможенности, теперь она просто горела желанием узнать побольше и об этих детях и о родителях.

– Тиночка, – обняла её Вера Ивановна, – они тоже сироты, как и ты. Твоя мама умерла семь лет назад, когда рожала Юлю и Юрика.

– Юрик и Юля, – повторила Тинка, осознавая, что она не одна на этом свете. – А где они живут, Вера Ивановна? – поторопила она.

– Они живут в дошкольном детском доме в северной части нашего края, – сказала Вера Ивановна. – Я тебе сейчас о них немного расскажу. Дело в том, что когда ваша мама их рожала, сначала родилась Юля. Юрик появился спустя десять минут. Но в это время у мамы случился сердечный приступ. Пока врачи пытались её спасти, Юрик получил небольшую травму. Его диагноз – ослабленный ДЦП. Ты знаешь, что такое ДЦП? – спросила она внимательно слушающую её Тинку.

Та отрицательно покачала головой.

– Ну да, откуда, – воздохнула Вера Ивановна. – Это детский церебральный паралич – расшифровала она. – К счастью, у Юрика он ослабленный, поэтому его не отправили в специальный дом для детей-инвалидов, а оставили вместе с сестрёнкой.

– А мама? – уже зная ответ, всё же спросила Тинка.

– Маму спасти не смогли, – подтвердила её догадку Вера Ивановна. – А вот Юрика сестрёнка спасает. Она с ним находится постоянно. Как только Юленька начала осознавать себя, она всё время заботится о братишке. Ласкает его, играет с ним, помогает за ним ухаживать. В июне они приедут в наш дом, – сообщила Вера Ивановна обрадовавшейся Тинке. – Я долго думала, говорить ли тебе сейчас или подождать до их приезда.

– Конечно, сейчас, – возмущённо выпалила Тинка.

– Я боялась, что ты вся изведёшься за эти два с лишним месяца, пока их привезут, – пояснила Вера Ивановна.

– Точно, изведусь, – признала её правоту Тинка. – Я уже извожусь, хочу скорее к ним.

– Скорее не получится, родная, – огорчила её Вера Ивановна. – Перевести их сюда сейчас нам не разрешат. Да и не можем мы показывать другим наши способности. А просто так нам не поверят, что это твои родные брат и сестра, потребуют доказательств. Пока будем доказывать это обычными средствами, дело затянется больше, чем на три месяца. Поэтому давай лучше подождём. А за это время ты лучше подготовишься к их приезду. Я тебе сделаю побольше записей из хроноскопа о жизни твоих братишки и сестрёнки, чтобы ты их получше узнала. Хроноскоп – это такой волшебный прибор, который может отыскать в Информационном поле нашей планеты любое событие в прошлом, – пояснила она для вопросительно глянувшей на неё Тинки. – А когда после первого мая будем распределять комнатки для вас всех, ты подай заявку на интерьеры в трёх комнатках. У вас они будут рядышком. Вот смотри, – Вера Ивановна взяла листок бумаги и карандашом начертила контуры трёх комнаток. – Когда детей привезут, мы сразу же вылечим Юрика. И тогда ему уже не нужен будет посторонний уход, – поясняла она внимательно слушающей Тинке. – Поэтому он может спокойно жить один в своей комнатке. А вот из всех трёх ваших комнаток окна, вернее, застеклённые двери, будут распахиваться в единый дворик для вас троих. Вот тебе задание – к первому мая продумай и опиши не только интерьер ваших трёх комнаток, но и устройство общего двора. Двор можешь заказывать какой угодно. Можешь разместить там бассейн, крытый или открытый, или фруктовый сад, или оранжерею с цветами и тропическими птицами. Выбор за тобой, – сообщила она ошеломлённой этими перечислениями Тинке. – Только помни, что заказанный тобой интерьер не будет меняться до Нового года.

– А потом мне чем заниматься? – жалобно спросила Тинка. -Почти три месяца, – вздохнула она.

– Почитай литературу о воспитании, – посоветовала Вера Ивановна. – Займись собой. Пройди обследование у Юлии Константиновны, чтобы ты сама была здорова, когда приедут Юрик и Юленька. В общем, найдёшь, чем заняться, ты у нас девочка умная. Ну что, пойдёшь готовиться?

– А когда Вы мне дадите записи про них, про Юленьку с Юриком? – нерешительно замялась вскочившая уже с дивана Тинка.

– Первый диск забирай сейчас, – Вера Ивановна достала диск, вложила в футляр и протянула Тинке. – Остальные спрашивай у своей воспитательницы, она уже в курсе. Если захочешь запись какого-то определённого времени, скажешь Валентине Григорьевне, она сделает. Сегодня, насколько я знаю, она делала записи о пребывании малышей в доме ребёнка.

– Тогда я пойду, – озабоченно заявила Тинка, радуя Веру Ивановну своим новым видом. Какой контраст с пришедшей сюда потерянной девчонкой с потухшим взглядом.

"Она ещё не знает, какая радость у них впереди", – подумала Вера Ивановна, когда за Тинкой закрылась дверь. – "Но с ней я пока погожу, нужно повнимательнее приглядеться к их деду. Если он окажется действительно таким хорошим, каким показался мне на первый взгляд, тогда летом сообщу всем троим, что у них есть родной дедушка со стороны отца. Спешить пока не буду", – окончательно решила Вера Ивановна.

17 апреля 2008 года, среда.

На следующий день после отъезда Ромашовых, когда четвёртая группа вернулась из школы, Николка зайдя в их спальню, застал интересную сцену. Друг против друга, насупившись и сжав кулаки, стояли Тимур Киселёв и Васька Харламов, кровать которого была рядом с кроватью Генки Маслова. Остальные наблюдали за ними, кто заинтересованно, кто злорадно.

– Не, ты скажи, чего это ты тут делаешь? – настаивал Васька.

– Живу я теперь здесь, – отвечал Тимур, стараясь сохранять спокойствие.

– О, Тимур, привет, – разрядил напряжение Николка. – Тебе, значит, пока Женькино место отдали.

Все взгляды обратились теперь на Николку.

– Ты что, его знаешь? – удивился Васька.

– Знаю, и очень хорошо, – спокойно подтвердил Николка. – Мы с ним у Олега Васильевича вместе на медитациях занимаемся. И нечего на Тимура наезжать, он тоже наш, детдомовский. Только жил раньше во флигеле.

– Это где дебилы жили? – злорадно спросил Васька.

– Сам ты дебил, – обиделся Тимур.

– Ты ещё поговори у меня, – попытался поставить новичка на место Васька.

– Вась, – позвал его Николка. – Не нарывайся. Ты Оксану Киселёву знаешь?

– Ну, знаю, – подтвердил Васька, непроизвольно потерев затылок. – А при чём здесь она?

– А ты посмотри на фамилию Тимура, тогда поймёшь, при чём, – посоветовал Николка.

– Ну, и какая у тебя фамилия? – всё ещё не желая уступать, Васька подошёл к кровати, у которой стоял Тимур и прочёл: – Тимур Киселёв. Ты что, родственник Оксане?

– Родной брат, – с гордостью ответил Тимур и облегчённо вздохнул, поверив, что конфликт исчерпан.

– Ну, тогда ладно, живи, – покровительственно сказал Васька, стараясь "сохранить лицо".

– Вот, вот, это ты правильно решил, – не удержался от подколки Колян. – С Оксаной лучше не связываться, потом долго жалеть будешь.

– У меня сестра хорошая, – решил обидеться Тимур.

– А никто и не спорит, – миролюбиво сказал Колян. – Конечно, хорошая, только рука у неё временами тяжёлая бывает, – вздохнул он.

21 апреля 2008 года, понедельник.

После полдника все, как обычно по понедельникам, собрались в актовом зале.

– Итак, – взял слово Олег Васильевич, – по результатам ваших тестов мы составили для вас новые семьи. Как мы и планировали, семей у нас теперь будет 15. Чтобы не было мешанины, я сейчас буду выводить на экране списки всех семей по очереди, а в зале будут появляться номера, куда вам надлежит переходить, если в семье под этим номером есть ваша фамилия. Собирайтесь в семьи, выбирайте старейшину, потом старейшины будут тянуть жребий, который определит расположение ваших апартаментов.

Это были напряжённые полчаса. Николка увидел свою фамилию уже в пятой семье. Туда же попала и Настя. Они даже не опасались, что попадут в разные семьи. Немного неожиданно было, что в их семью попал Толька Валуев. В неё же вошла и Таня Горина, которая училась в 11-м классе. Но никто в их семье и не раздумывал долго. Все единодушно выбрали старейшиной Тольку. В результате жребия Толька вытянул номер северо-западных апартаментов на втором этаже. И все согласились с его предложением взять себе в тотемы единорога.

ТОТЕМЫ:

1-й этаж: дельфины, русалки и тритоны, крабы

2-й этаж: кентавры, единороги, гепарды, тигры

3-й этаж: снежные барсы, горностаи, рыси, белки

4-й этаж: драконы, пегасы, соколы, стрижи и ласточки

22 апреля, вторник.

Как всегда, утром Пётр зашёл за Ольгой, чтобы проводить её до работы. Когда они вышли из подъезда, он внезапно насторожился, прошёл с ней до соседнего дома, там подвёл её к скамейке, стоящей в небольшом скверике и попросил:

– Оленька, ты тут посиди немного, мне надо вернуться.

– Зачем? – не поняла Оля.

– Когда мы отошли от дома, в твой подъезд зашёл парень, который несколько дней уже по утрам караулит у дома, смотрит, как мы уходим. Я тут с твоей соседкой, с тётей Нюрой, поговорил, по описанию похоже, что это твой бывший квартирант, Андрей. Вот я и хочу посмотреть, что ему в твоём подъезде понадобилось. Посиди, я скоро. Только не волнуйся, всё будет хорошо.

Пётр быстро скользнул к подъезду, бесшумно проник в него и поднялся по ступенькам. Как он и подозревал, парень стоял у двери Олиной квартиры и пытался открыть замок. Он так увлёкся своим занятием, что не услышал, как Пётр включил свой смартфон на видеозапись. На экране чётко виднелся номер квартиры и фигура парня.

– И что это Вы забыли в этой квартире, молодой человек?

Голос Петра для Андрея прозвучал, как гром среди ясного неба.

– А? – Андрей непонимающе повернулся, увидел, что его снимают, и попытался скрыть лицо.

– Можешь не прятаться, – сказал Пётр, продолжая записывать. – Ты уже записан. Так что давай, шевели ножками, идём сдаваться в милицию.

– Никуда я не пойду, – агрессивно заявил Андрей, бросая связку отмычек на пол. – А если потащишь меня в милицию, я заявлю, что это ты заставил меня так сняться, я не хотел.

– Ничего у тебя не выйдет, голубчик, – внезапно прозвучал женский голос из двери соседней квартиры.

Дверь распахнулась, на площадку вышла тётя Нюра, которая всегда ругалась с Андреем, когда он квартировал у Ольги. Ругалась из-за шума, который доносился в её квартиру из-за стены. Стена её спальни с другой стороны была стеной комнаты, где квартировали Андрей с Олесей.

– Я пойду с вами в милицию, – заявила сейчас тётя Нюра. – Буду свидетельницей. Я вот в глазок видела, как ты у двери возишься, да боялась выйти, Такие, как ты, и убить небось могут. А раз тут Пётр Макарович, то с ним я тебя не боюсь, он-то тебя точно в милицию доставит. А я и на суде свидетельницей буду, ещё расскажу, как вы тут над Оленькой измывались, пока у неё квартировали. А теперь ишь, чего удумал, грабить квартиру пришёл.

– Отпустите меня, пожалуйста, – затравленно оглянулся Андрей. – У меня жена скоро рожать будет, пожалейте нас.

– Таких, как ты, жалеть нельзя, – покачала головой соседка. – От этого у вас безнаказанность развивается, вы для людей опасны. Тебя обязательно надо наказать! – подытожила она и вопросительно посмотрела на Петра. – Ну что, звоним в милицию?

– Звоним – кивнул тот. – У меня только просьба будет к Вам, Анна Николаевна. Посмотрите внимательно на эту связку отмычек, что Андрей бросил. На суде Вас могут попросить опознать её среди похожих связок. Сможете?

– Легко, – фыркнула соседка. – Я сейчас эту связку сфотографирую на свой мобильник, тогда и на суде узнаю.

– Только в руки её не берите, – предостерёг Пётр. – Надо, чтобы на отмычках только его отпечатки были, – он кивнул головой в сторону прижавшегося к стене Андрея.

– Ой, и правда, – отдёрнула протянутую руку Анна Николаевна. – Как это я сама не сообразила? Детективы же и смотрю и читаю. Ну что, я звоню в милицию?

При этих словах Андрей внезапно метнулся к лестнице, но попытка бегства не удалась. Пётр легко захватил руку парня и завёл её за спину. Андрей даже не пытался больше вырваться, чувствуя, что ещё немного, и рука будет сломана.

Пётр покачал головой:

– Не рыпайся, парень, раз уж попался, отвечать придётся. Анна Николаевна, вызовите милицию, а потом позовите Олю, она у соседнего дома в скверике меня ждёт. И отмычки не трогайте, пусть лежат, как он их бросил.

Анна Николаевна сбегала за Олей. Увидев её, Андрей попытался выпросить её заступничество. Он видел, пока следил за этой парой, как бережно и внимательно относится Пётр к его бывшей квартирной хозяйке.

– Тётя Оля, – заныл он. – Скажите ему, чтобы отпустил меня. Я больше так не буду.

– Что тут случилось? – испуганно спросила Оля.

– Пойман при попытке взлома квартиры, – деловито ответил Пётр. – Позвонили в милицию, пришлют наряд, оформим протокол, будут судить.

– За что? – взвыл Андрей. – Я же ничего не сделал. Тётя Оля, пожалейте нас, Олеське скоро рожать, как она без меня.

Ой, и правда, Петя, – растерялась Оля. – Может, его можно отпустить? Он же пообещал, что больше не будет.

– Ещё чего, отпустить, – возмутилась тётя Нюра. – Добрая ты слишком, Оля. А только эта твоя доброта сейчас ему только вред принесёт. Нельзя отпускать его безнаказанно. И потом, я уже сообщила в милицию. Посадить его не посадят, учитывая, что жена должна родить, а вот срок условно могут назначить. И ему это только на пользу пойдёт. Забыла, как он над Женькой твоим издевался, грозил снова его в штрафбат отправить? А ведь Женька-то твой в штрафбат безвинно попал, не то, что этот грабитель. Нет, Оля, отпускать его нельзя, и прощать ему тоже нельзя.

Милиционеры приехали быстро. Выслушали объяснения Петра, высказывания соседки, надели Андрею наручники и повели к машине, стоящей у подъезда. А следственная бригада осталась работать в доме. Петр и Анна Николаевна дали письменные показания, Пётр скинул свою видеозапись на компьютер в комнате Женьки, с компьютера следователь перенёс эту запись себе.

Вечером, когда Пётр пошёл провожать Ольгу домой (он теперь работал, как воспитатель, в первую смену, а Юрий Михайлович – во вторую), он спросил почти сразу, как только они вышли на улицу:

– Женя действительно был в штрафбате? За что?

Оля рассказала ему всю Женькину историю. Пётр немного помолчал, потом предложил:

– Оленька, у меня есть друг, Ермолаев Игнат Матвеевич. Мы с ним вместе служили. А когда вышли в отставку, он открыл адвокатскую контору, которая специализируется вот на таких случаях, когда людей безвинно осуждают. Он, хотя и работает недавно, но ещё ни одного дела не проиграл. Можно, я попрошу его помочь Жене, снять судимость. Зачем ему такое пятно в жизни?

– Ой, я не знаю, – растерянно сказала Оля. – Это надо Женю спросить, как он решит.

– Но ты возражать не будешь? – осторожно спросил Пётр.

– Я не буду, – заверила его Ольга. – Я только хочу, чтобы Женечке лучше было.

*

Ольге Евгеньевне очень нравилась работа в детском доме. Женька был рад, что мама получила эту работу. Во-первых, работала она теперь только в будни, в выходные была дома (у прежнего хозяина работала каждый день без выходных и отпуска).

Но в конце апреля он пришёл на работу хмурый. Отмалчивался часа два, наконец, Миша не выдержал:

– Слушай, чего ты всем настроение портишь? Если что случилось, лучше расскажи, может быть, помощь требуется, так поможем.

– У мамы ухажёр появился, – нехотя ответил Женька. – Я ему прямо сказал, чтобы он её в покое оставил. А тот заявил, что это она будет сама решать.

– Слушай, Женька, а сколько твоей маме лет? – спросил Раймонд.

– В этом году 38 исполнится. А что? – с недоумением спросил Женька.

– Да она у тебя совсем ещё молодая! – воскликнул Сергей. – Что же ты её личной жизни-то хочешь лишить. Нельзя быть таким эгоистом.

– Да не эгоист я, – неуверенно сказал Женька, – только зачем ей ещё кто-то, нам ведь и вдвоём хорошо.

– Хорошо тебе, – вздохнул Слава, – но это пока у тебя жена не появилась. А заведёшь свою семью, мама-то отойдёт на второй план. А такой молодой женщине не только дружбы с сыном хочется, но и любви, и личной жизни. Так что если человек хороший за ней ухаживает, ты только радоваться за неё должен. Другое дело, если хмырь какой. Так ты только скажи, мы ему сразу отворот дадим.

После разговора с ребятами Женька пришёл домой довольно рано – позвонил Катюшке, что сегодня не сможет с ней побыть. Катюшка было фыркнула, но он объяснил, что у него важный разговор с мамой, тогда она сменила гнев на милость и согласилась встретиться завтра.

Оля была уже дома. Как всегда, Пётр проводил её до квартиры, вошёл первым, проверил квартиру, потом подождал, пока она запрёт дверь, и ушёл, попрощавшись до следующего утра. Кстати говоря, в первые дни Олиной новой жизни защита Петра ей действительно потребовалась. Бывший хозяин, Аполлон Сакелиди, узнав о её выздоровлении, потребовал, чтобы она вернулась на работу. Когда она отказалась, объяснив, что теперь работает в другом месте, он несколько раз присылал своих подручных, которые поджидали Ольгу утром у подъезда. Каким-то звериным чутьём эти подручные понимали, что связываться с Петром им не стоит, но упорно сопровождали Петра с Ольгой до самого детского дома. Петру это быстро надоело. На третий день, проводив Ольгу до двери бухгалтерии, он отправился к самому Аполлону. Неизвестно, о чём они говорили, но он оставил Ольгу в покое.

Ранний приход сына удивил и встревожил Олю.

– Ты что, поссорился с Катей? – спросила она с беспокойством.

– Нет, мамуля, не волнуйся, – успокоил её Женька. – Я ей сказал, что хочу поговорить с тобой по важному вопросу. Она поняла, сказала, что не сердится.

– И по какому такому важному вопросу ты со мной говорить хочешь? – с любопытством спросила мать, накрывая на стол.

Женька вымыл руки, сел к столу, щедро положил сметаны в тарелку с борщом и даже замычал от предвкушения:

– Ой, мамуля, какой у тебя борщ всегда вкусный получается, никто с тобой не сравнится. Да ты садись, посиди со мной.

Мать послушно присела у стола. Женька смотрел на неё во все глаза – мама выглядела так молодо, она просто вся светилась.

– Мама, ты счастлива? – вырвалось у него.

– Сейчас да, – просто ответила мать. – Я так радуюсь, как у нас жизнь налаживается. У тебя ведь тоже всё хорошо, сынок?

– Думаю, да, – подтвердил Женька. – А спросить у тебя я вот что хотел. Ты никогда не рассказывала мне об отце. Расскажи сейчас, а, – попросил он. – Как вы познакомились, как жили. Ты его любила? – нерешительно спросил он, увидев, как помрачнело лицо матери.

– Хорошо, расскажу, – решившись, сказала Ольга. – Когда я окончила школу, мне ещё не исполнилось 17-ти, как ты догадываешься. (День рождения Ольги был в августе). Меня выпустили из детдома, дали направление на работу на хлебозавод. На заводе не было общежития, а по закону мне полагалось жильё от государства. Мне дали ордер в эту квартиру. Твой отец жил в твоей теперешней комнате, а мне дали маленькую, где я сейчас сплю. Через месяц твой отец пришёл домой ночью, чем-то взбудораженный, и пришёл ко мне в комнату, сломал засов. Вот так ты у меня и появился. Через два месяца мы зарегистрировались, а потом он уехал. Приезжал он к нам очень редко, но ты сам знаешь, что он нам всё-таки помогал, так что зла я на него не держу. Ты ведь помнишь, когда он был здесь в последний раз? Тебе было уже пять лет, и ты звал его "дядя", не успел привыкнуть. Он приехал ненадолго, чтобы помочь приватизировать нашу квартиру на меня и на тебя. Ты что, мальчик? – испугалась Оля.

Женька плакал навзрыд.

– Мамочка, родная, любимая, прости меня.

– Тебя-то за что, глупенький? – рассмеялась Оля. – Ты моё самое большое счастье.

– Да, счастье, – пробурчал Женька, уткнувшись в плечо матери и с блаженством ощущая, как она ласково прижимает его к себе и гладит по голове. – Меня сегодня ребята на работе пропесочили, – признался он, шмыгая носом.

– За что? – встревожилась Оля, – ты же хорошо работаешь.

– Да не за работу, – объяснил Женька, – за тебя. Я им сказал, что поговорил с дядей Петей, чтобы он оставил тебя в покое.

– Тебе он не нравится? – упавшим голосом спросила Оля.

– Главное, что он тебе нравится, – сказал Женька. – Ребята мне хорошо мозги прочистили. Я-то думал, ты за отца по любви вышла, а тут получается, что ты до сих пор и любви-то не знала. Ты это, – неловко сказал он, – не смотри на меня, если он тебе нравится, вот и выходи за него.

– Куда выходи, – засмеялась Оля. – Мы ещё и не говорили ничего такого. Просто мне с ним очень хорошо и радостно, я себя такой любимой и защищённой рядом с ним ощущаю. Я такого за всю жизнь не чувствовала.

*

На следующий день после откровенного разговора с матерью Женька встретил Петра, когда тот выходил из их подъезда, проводив Олю домой. Пётр заметил Женьку, сидящего на скамейке у подъезда, и подошёл к нему.

– Здравствуйте, дядя Петя, – смущённо сказал Женька.

– Здравствуй, Женя, – миролюбиво ответил Пётр. – Что сегодня скажешь?

– Я это ... извиниться хотел, – замялся Женька. – И сказать, что я не возражаю, если Вы будете дружить с мамой.

– Только дружить можно? – немного насмешливо спросил Пётр. – Или на что-то более серьёзное согласие дашь?

– А у Вас это серьёзно? – осмелился поднять взгляд Женька.

– У меня очень серьёзно, – заверил его Пётр.

– А мама про это не знает, – растерянно сказал Женька. – А почему Вы ей не говорите, что у Вас это серьёзно? – немного нескладно спросил он.

– Юля пока не разрешает, – серьёзно пояснил Пётр. – Велела ждать не меньше месяца, вот жду.

– А почему не разрешает, сказала? – заволновался Женька.

– Сказала, – вздохнул Пётр. – У твоей мамы была страшная болезнь сердца, аневризма аорты. Юля сказала, когда она с ней познакомилась, Оля доживала последние часы (Женька охнул от испуга). Зато теперь у твоей мамы новое сердечко, молодое и здоровое. Только ему надо время, чтобы окрепнуть. И в это время желательно избегать сильных эмоций. Вот скоро твоя мама будет полностью здорова, и тогда я сделаю ей предложение, даже если ты не дашь на это согласие.

– Да я дам, – махнул рукой Женька, – это я, не подумав, на Вас набросился. А раз мама с Вами счастлива, я только рад буду.

– А она сказала, что счастлива? – голос Петра немного дрогнул, выдавая его волнение.

– Я вчера её спрашивал о её жизни, – доверительно сказал Женька. – Так она мне сказала, что никогда ещё не была так счастлива.

– Спасибо, Женя, – поблагодарил Пётр. – А то она у тебя такая стеснительная, что я до сих пор не знаю, как она ко мне относится.

– Будешь стеснительной при такой жизни, – пробурчал Женька. – Вы только и правда, сделайте её счастливой, ладно? – попросил он.

– Обязательно, – пообещал Пётр. – Я очень постараюсь.

– Ну, я тогда пойду, – чуть смущённо сказал Женька.

– Домой? – спросил Пётр.

– Не, меня мама так рано не ждёт. Я к Катюшке. Девушка у меня тут появилась, – доверительно поделился он. – Вроде хорошая, мне очень нравится. С мамой собираюсь познакомить. Но я тогда тоже ещё немного подожду, чтобы маму сейчас не волновать.

– Что ж, пожелаю и тебе счастья.

Пётр протянул руку на прощание. Женька радостно ответил на рукопожатие, и они расстались, оба довольные состоявшимся разговором.

*

27 апреля, воскресенье.

Пётр с Ольгой гуляли по набережной. Пётр отстал от Ольги, рассматривая высаженные на газонах растения (цветами их называть не стоило, они больше напоминали завязи капусты). Когда он догнал Ольгу, около неё уже стояли три женщины с «прокурорским» выражением на лицах. Старшая из них как раз спрашивала Ольгу:

– Как Вы считаете, читать библию актуально для настоящего времени?

– Ой, я не знаю, – растерянно улыбнулась Оля.

– А надо знать, – нравоучительно заметила женщина и хотела продолжить свою назидательную речь, но тут вмешался Пётр.

– Кому надо? – спросил он.

– Всем надо, – сурово заявила вторая женщина, помоложе и похудее, чем первая.

– А кто это определяет? – заинтересованно спросил Пётр, но тут в разговор вмешалась третья женщина, до сих пор стоявшая сзади.

– Пойдёмте отсюда, вы же видите, "тухлая рыба", – пренебрежительно бросила она, и троица последовала дальше, выискивая более покладистых собеседников.

– Чего это они? – с недоумением спросила Оля. – И при чём тут тухлая рыба? Это они о нас, что ли? – догадалась она.

– Не обращай внимания, Оленька, – отмахнулся Пётр. – Эти сектантки застряли в прошлом веке, а мир так стремительно меняется, что их главари не успевают их перестраивать.

– А ты веришь в Бога, Петя? – осторожно спросила Оля.

– Я верю в Создателя, – кивнул Пётр, – но я не выбираю никакую религию, потому что религия – изобретение человека. Создатель дал нам свободу воли, а любая религия стремится ограничить эту свободу.

*

Проводив Ольгу домой, Пётр решил заглянуть к друзьям, наверняка Суворовы и Измайловы проводят вечер вместе. Он не ошибся. Разговор шёл о делах на предстоящей неделе.

– Послезавтра последние офисы убирают из здания детдома, – задумчиво сказала Вера Ивановна. – Ждём первого мая, тогда воплощаем спроектированный спальный корпус? Раньше не стоит, чтобы не мешать учебному процессу. А первого занятий не будет, тогда и перестроим, пока праздники, пусть ребята привыкнут к новому жилью.

После этих слов Олег предложил:

– А давайте мы с Петром заберём младших воспитанников на время преобразования из детдома. Я тут кое-какие психологические тесты приготовил для составления психологических портретов воспитанников. Мы заберём их до воскресенья. Четвёртого мая вернёмся после обеда, пусть тогда осваиваются в своих комнатках и семейных помещениях. А старшие за это время в своих "семьях" порядок наладят, которому и младшие начнут следовать.

– А что ты задумал? – поинтересовался Пётр. – Зачем я понадобился? Если честно, – несколько смущённо признался он, – у меня на эти праздничные дни были другие планы.

– А ты эти "планы" с собой возьми, – предложил Олег. – Ей тоже не помешает на природе развеяться.

– Ты сначала про свой план расскажи, – посоветовала Вера Ивановна. – А Петя сам со своими планами разберётся.

– План такой, – деловито начал Олег. – Фрахтую прогулочный теплоход, он отвезёт наш отряд на выбранный мною участок за городом. Кстати, – хихикнул он, – устроим ещё представление горожанам, от детдома до причала пройдём строем, с песнями и барабанным боем. Горнисты и барабанщики у нас уже достаточно подготовлены. Пусть в городе начинают уважать детдомовцев. Участок находится в 15 км от города. Участок заброшенный, берег там неблагоустроенный, поэтому поблизости никто не живёт. Зато глубина сразу у берега, теплоход сможет подойти к причалу, который я там создам. Разместим на том участке палаточный лагерь. Восемь больших палаток на 15 спальных мест каждая. В палатках гамаки со спальными мешками, в задней части каждой палатки умывальни и туалеты. А спереди отсек для воспитателя. Палатка для походной кухни с дубликатором, а в центре каждой жилой палатки – походный стол, пищу там принимать. Потом палатка для меня, а для Петра с его планом палатка из двух комнат, – поспешил он пояснить в ответ на вопросительно-недовольный взгляд Петра. – А ещё аттракционы, тир и склад.

– Аттракционы понятно, чтобы занять эту орду на три дня. А тир и склад зачем? – спросила Юля. – И кстати, меня не зовёшь?

– Тебя не зову, – покачал головой Олег. – Вам с мамой здесь забот хватит, а там я сам справлюсь. Если помнишь, я в институте курс оказания первой помощи при травмах сдал на отлично. Тир затем, что в субботу устроим игру со стрельбой, надо предварительно потренироваться.

– Военная игра? – с недоумением спросила Вера Ивановна. – Ты же не одобряешь увлечение оружием, учишь даже мысленно не убивать.

– Игра не военная, – пояснил Олег. – Это будет экспедиция на планету запуганных аборигенов. Стрелять будут из ружей, типа пейнтбольных, но не шариками с липкой краской (незачем пачкаться), а цветными маркерами-липучками. Идея такая – как только липучка прилипает к аборигену, он перестаёт бояться. Тогда он выходит к тому, кто его вылечил от страха, а потом, в заключение игры, делает ему подарок.

– А, вот зачем тебе склад, – догадался Пётр. – Подарки хранить?

– И подарки тоже, – подтвердил Олег.

– А как ты собираешься делить детей на исследователей-спасателей и запуганных аборигенов? – с любопытством спросила Вера Ивановна.

– А это будет самый первый психологический тест, – с довольным видом пояснил Олег. – Ребятишки сами поделятся, ещё не зная об этом. В поход отправимся в камуфляжной форме двух расцветок: пустынной и лесной. Я для каждой группы выдам равное число комплектов той и другой расцветки. Пусть сами выберут, ещё не зная, что она означает. А когда начнём игру, объясню: те, кто в лесном камуфляже – аборигены, а те, кто в пустынном – спасатели. С аборигенами у нас Пётр будет, а я возглавлю спасателей.