Текст книги "Смех баньши"
Автор книги: Вера Космолинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)
Он выхватил у него из рук несчастную птицу, и мы отправились в свой почетный караул у персонального мавзолея королевского меча, не подлежащего преждевременной эксгумации.
Город был заброшен, пылен и пустынен, но не то чтобы окончательно.
То тут, то там, попадались жидкие кучки меланхоличных субъектов, стерегущих покинутое имущество от возможных мародеров. Всюду кто-то был. Возможно, кое-кто из них стражами только притворялся, но это не наше дело. У Церквушки же На-курьих-ножках – Бран был прав – не было никого, кроме надрывающегося на толстенной цепи лохматого пса. Заходи, кто хочет – если хочет лезть через забор или догадается свалить ограду лбом с разбега. Но мы решили отнестись к беспечным британцам по-доброму, вскрыли замок на калитке без сильных для него увечий любимой отмычкой Фризиана и вошли в тенистый дворик, где одиноко торчала шишкой на ровном камне рукоять священного меча.
Фризиан решил, пока нет посторонних свидетелей, проверить свою гипотезу с кнопкой в форме наковальни, выбитой на алтаре в форме той же наковальни. Однако что-то у него не заладилось.
– Заржавел, – неодобрительно заключил он наконец и отошел от камня, махнув рукой и скорбно наморщив нос. – Ну кто ж так делает? Под открытым небом? Полная глупость.
– Здорово будет, – размечтался я, – когда они раскурочат камень и обнаружат только ржавые останки. Веселья будет море.
– Какая разница? – пожал плечами Олаф. – Это же только символ.
– Конечно. Но для всей ли толпы, которой это покажется дурным знаком?
– А я вообще не думаю, что все дело в этой кнопке, – заявил Гамлет. – Неужели, Галахад, ты воображаешь, что ты первый, кто ее нашел?
– А почему бы и нет? Сам знаешь, когда люди верят в колдовство, искать какие-то кнопки им кажется невоспитанным. По-твоему, ее кто-нибудь искал, чтобы найти?
Олаф фыркнул.
– Я бы на их месте все равно поискал. Но не на виду у других, конечно…
– Чушь собачья, – напрямик заявил Гамлет Фризиану, и вполне резонно, на мой взгляд: – Вся эта вера всегда для кого-то только игра.
– Может, в этом и смысл? – предположил я. – Следующим королем должен был стать тот, кто знает этим играм цену, кто не проникается их духом?
– Поздно, – сказал Фризиан. – Коррозия металла – это вам уже не колдовство и фокусы.
Я кивнул.
– А жаль.
– Ну вот, – вздохнул он. – Тут тоже скучно…
– Можно поговорить с «Янусом», пока никто не слышит, – предложил Олаф. – Пожаловаться на скучную жизнь в примитивном обществе. А у них там вообще одни чайки. Так что нам справедливо ответят, что мы нагло зажрались. Надо бы их оттуда скоро вытащить проветрить мозги, а то совсем скиснут. Как-то без энтузиазма они отзываются о своих последних успехах.
– По крайней мере, могут передать нам какую-нибудь музыку, – ненатурально оживился Фризиан.
– Обойдешься, – занудствовал Олаф. – Чем меньше анахронизмов, тем лучше. Лучше сходи за своей адской гончей. Натравим ее на этого пса снаружи и посмотрим собачьи бои.
– Тогда уж лучше вернуться туда, откуда мы пришли, – заметил я.
– Не опошляй, – буркнул Олаф. – Иди лучше выдерни эту штуку из камня, а мы посмеемся.
– Сам выдергивай.
– Кстати, – сказал Гамлет.
– Что? – спросил я.
– Заткнулась собачка-то, снаружи.
– Да? – удивился Олаф, сосредоточенно прислушался и нахмурился. – И правда… Давно?
– Не знаю. Просто вдруг подумал – молчит.
Мы еще немного послушали, поднялись с удобного вросшего в землю надгробия и с молчаливым согласием отошли в тень, проверяя, легко ли выходят мечи из ножен – за оградой послышались приглушенные недовольные голоса. Затем после некоторой паузы незапертая калитка хлопнула внутрь, и вошли Бедвир и Дерелл, держа перед собой обнаженные мечи. За ними с лицом мрачнее тучи показался Кей, со сдвинутыми бровями и раздраженно сложенными на груди руками. Его меч покоился в ножнах.
– Эй, – напряженно позвал Бедвир, не сразу найдя нас взглядом.
– Здесь, – откликнулся Олаф, и мы вышли на свет. – Что это с вами?
Олаф имел в виду их настороженность, но они не поняли.
– Пришли смениться, – буркнул Кей, багровея. – Мы вышли из игры, – объяснил он свое раннее появление.
– Как печально, – неискренно вставил Гамлет. – А что случилось?
Глаза Кея бешено сверкнули.
– Ублюдок из Корнуолла! – прорвало его. – Я бы победил, но у меня вдруг сломался меч! Не знаю, как это могло случиться. Проделки Лотианской ведьмы, не иначе! Черт, черт, черт знает что!.. – Кей затопал ногами.
– Эй, тихо, а при чем тут она? – спросил я недовольно. – Родство родством, но Лотиан от Корнуолла лежит далековато.
Кей на мгновение зажмурился.
– Лотиан Лотианом, но с племянничком она всегда заодно. Родство душ называется. Про любовь врать не стану, ненавижу сплетни. А Кадор с Лотом так бы не благодушествовали. Может, они вообще все заодно?
Дерелл деликатно откашлялся, тревожно поглядывая из-под лежащих вповалку иссиня-черных прядей.
– Послушайте, а зачем вы убили собаку? – ненавязчиво спросил он.
Мы уставились на него. «Ага!» – подумал я.
– Какую собаку? – спросил Фризиан на всякий случай – может, с Кабалом что случилось?
– Она что, мертва? – воскликнул Гамлет. – Я так и знал! Когда она заткнулась… Это не мы. Мы как раз решили, что что-то не так, и тут появились вы.
– Ага, – сказал Дерелл. – Мы, увидев ее, тоже решили, что что-то не так, потому и… – Он выразительно скосил глаза на свой меч, потом опустил его.
– Интересно… – складка меж бровей Кея на мгновение разошлась. Он брезгливо покосился на свои ножны, но и пальцем не шевельнул. Судя по всему, торчащая из них рукоять несла чисто декоративную функцию. – Ладно, подождем Марцеллина – он отправился за новым мечом для меня, а потом все могут быть свободны. Я не желаю там больше появляться, пока все не кончится. – Кей снова вспыхнул.
– Ты ни в чем не виноват, – сказал Бедвир.
Кей бросил на него взгляд, в котором под негодованием мелькнула боль, и гневно отвернулся. Бедвир покачал головой и слегка вздохнул, поглядывая на него с сочувствием.
Что ж, Кею еще повезло. Тенденции этого, так называемого, Божьего суда были изящны в своей простоте:
Кто без страха и упрека —
Выходи на смертный бой! —
Будет ворон остроклювый
Нынче ужинать тобой.
– Может, нам тоже туда незачем возвращаться? – поинтересовался гуманный Гамлет, не прочувствовав намек, что Кей предпочел бы вообще никого сейчас не видеть.
– Нет, – быстро почти рявкнул Кей. – Бран сказал – если здесь все в порядке и ничего не случилось, вы еще понадобитесь ему там.
– Друид-то раскомандовался! – вырвалось у меня. – Но если собака убита…
– Зарезана, – подхватил Бедвир. – У нее почти отрублена голова. Я сразу решил, что это кто угодно, только не вы. Но кто?
– Вот именно, – кивнул я. – Тут не все в порядке.
Олаф прочистил горло.
– По-моему, рановато сменяться, пока мы все тут как следует не осмотрим и не поймем, что случилось с псиной.
– Точно.
Кто-то понял, что в ближайшее время меньше нас не станет, и решил не тянуть. Средь бела дня жалобно всплакнула какая-то ночная птица и с разных сторон ограды в заросли безмолвно посыпались люди. Парочка слева сзади у самой церковной стены, трое слева, парочка и троица с правой стороны, и еще трое вошли цивилизованно, через открытую нами калитку.
Чертова дюжина! В знакомых полузвериных нарядах, неплохо заменяющих камуфляж, и румянах, с легкой руки какого-то дальтоника синего цвета. Сам король Мельвас вошел, конечно, через калитку.
Кей схватился за меч, позабыв, что он сломан. Олаф весело громко крикнул:
– Эй, потише! Место занято! Мы тут несем стражу. Именем Мерлина! – Он помахал в воздухе серебряным амулетом.
Задавить аудиторию авторитетом у него вышло на целую секунду.
– Неужели? – вкрадчиво, с хрипотцой, проронил Мельвас. – Регед уже и сюда сунул свой нос. И что мне теперь с вами делать? Вы мне мешаете. Стоите на дороге.
Пока он говорил, в калитку просочились еще четыре тени, а потом и пятая. Я тихо уважительно присвистнул. Мельвас неплохо подготовился. Те двое, что вошли вместе с ним, тащили средних размеров кожаные мешки, из которых выпирало что-то жесткое, тяжелое и угловатое – прощай священный камушек.
Кей стиснул зубы, оставил свой меч в покое, и преградил Мельвасу дорогу еще более явно, с вызовом.
– От тебя стоило ждать такой подлости, король Клайдский! Уходи. Никто не получит этот меч иначе как по правилам.
Глубоко посаженные темные холодные глаза Мельваса слегка прищурились. Хищный крючковатый нос делил смуглое лицо короля резко пополам. Усмешка на губах была бледней и тоньше папиросной бумаги.
– Что ты знаешь о правилах, римский щенок? Что ты знаешь о богах и их путях? – Едва уловимый тембр в голосе обещал нечто такое, отчего в жилах стыла кровь.
Мельвас двинулся вперед. Кей нахмурился, даже безоружный не отступая ни на шаг. Король Клайдский остановился и улыбнулся. Улыбка никак не отразилась в глазах, отрешенно безразличных, вроде тех, что встречаются у маньяков-убийц, которых задним числом признают невменяемыми. Но объективности ради признаем, что попадаются и вполне нормальные личности с такими же глазами. Все бывает.
– Впрочем, какая удача! Убив вас всех, я смогу объявить, будто это вы намеревались украсть меч. Я же его только отбил.
– Тебе никто не поверит!
– Поверят тому, глупец, в чьих руках окажется священный меч. По тебе даже памяти доброй не останется!
Да уж, восемнадцать на семерых, у одного из которых сломан меч – неплохой расклад.
Король Клайдский быстрым движением обнажил ярко загоревшийся на солнце длинный клинок отличной спаты. Черненая рукоять была почти не видна. Лезвие будто воспарило птицей над его сложенными руками.
Мы все сделали то же самое – те, кто не сделал раньше. Кроме Кея, конечно. Я быстро подошел к нему, загородив от Мельваса.
– Мельвас! – окликнул я дружелюбно. – А что ты понимаешь в богах и их путях? Много ли больше, чем Галапас? Дух его еще не поведал тебе, как «сладко спать в земле сырой»?
Мельвас, кажется, дрогнул от изумления.
– Как ты!.. – рявкнул было он, потом поджал губы и смерил меня взглядом, чем-то напоминающим алмазный стеклорез. – Так. Значит, это ты рыжий Эрик с Драконьего берега?
Популярность мне польстила.
– К твоим услугам. Это я. Звучит неплохо, верно?
– Наслышан. Ты, говорят, эльфийский подменыш. Будь ты какой угодно тварью, воронье или демоны будут скоро рвать твою печень. Таранис! – завопил Мельвас, и бросился на таран.
Но промахнулся. Намеренно. Вот так же мы недавно валяли дурака с Бедвиром. Так что, не пытаясь нанести ответный удар, я отступил в сторону, повернулся… в самый раз, чтобы увидеть, как Бедвир выхватывает кинжал, подскочив к побледневшему Кею, решительно вкладывает ему в ладонь свой меч, и отступает, не оставляя тому времени для протеста. Кей изумленно обернулся, но было уже поздно, и ему было чем заняться кроме размышлений. Я тут же забыл про Мельваса, которого перехватил Гамлет.
– Бедвир! – крикнул я.
Он оглянулся.
– Держи! – приказал я, и бросил ему свой меч, рукоятью вперед.
Бедвир машинально поймал, глянул на меня, и на его невозмутимой физиономии отразился тихий ужас, когда он понял, что произошло.
– Нет! – вырвалось у него.
– Да! – сказал я, и отвернулся. У всех было полно дел. И между прочим, я-то с ума не сошел. Просто у некоторых вообще больше шансов выжить в любой современной переделке, чем у других.
К тому же, когда Мельвас совершил свой лихой пируэт, у меня в голове вспыхнула одна мысль. На самом деле, она чуть не проклюнулась еще несколько дней назад, но процесс был прерван в зародыше, когда Фризиан нашел кнопку в виде наковальни: позолота на золоте – что за чепуха? Зачем было золотить золотую рукоять? И что за трещинка была под позолотой? Слишком ровная. Похоже на край гайки, закрепляющей эфес. Но какие гайки в пятом веке? Нынешние рукояти крепятся к клинку заклепками. Что я могу испортить, даже если ошибаюсь?
Я поднырнул под чей-то свистнувший клинок, повредив кому-то кинжалом связки под коленом, выкатился из свалки, и как раз вовремя – те двое, что пришли сюда с мешками, вытряхнули из них содержимое: молот, кирку, клинья, и решили заняться камнем без проволочек. Одному из них я впечатал рукоять кинжала в затылок, другому присыпал глаза белым песочком с дорожки, оттолкнул прочь и подскочил к каменному алтарю. Набросив на золотую помятую головку дракона край плаща, сквозь него, левой рукой, попытался ее повернуть.
Против часовой стрелки, как должна была бы отвинчиваться приличная гайка, ничего не получилось, но я почувствовал, как рассыпается шелуха позолоты. И повернул головку по часовой стрелке. После чуть затянувшегося мгновения сопротивления и похрустывания набившимся мусором, головка сдвинулась, потом вдруг резко повернулась и, будто отпустили какую-то пружину, изнутри ударила отдача. Головка снова сидела крепко, но развернутая на сто восемьдесят градусов. Я обхватил рукоять и потянул. Меч еще что-то держало, хотя чувствовалось, что он уже поддается. Ах, ну да!
Я отыскал изображение наковальни и надавил на него. Отпустило…
Наконец протерев глаза и вооружившись киркой, «пропесоченный» громила издал боевой клич и ринулся ко мне с намерением чуть более мрачным, чем раскрошить на кусочки алтарь Гофаннона. Я выдернул меч из каменных ножен прямо перед его носом. Песок, попавший на лезвие, коротко душераздирающе скрежетнул, но только слегка.
После мгновения плотного безмолвия раздался громкий вибрирующий вопль. Его издал остолбеневший громила. Кирка, вяло звякнув о священный камень, выскользнула из его вмиг обмякших пальцев. А за ней и сам он, шарахнувшись, упал на колени, охваченный неодолимым страхом божьим.
Признаться, и я на какое-то мгновение остолбенел – то, что я держал в руке, никак не походило на ржавые останки. Чистая светлая сталь, заискрившаяся на свету, заигравшая легким радужным переливом, зеркалом отразившая солнце.
Кто бы ни прятал меч, это был ловкий тип. Легенда говорит, что это был Мерлин – маг и чародей, хитрец, каких мало. Пожалуй, если поковырять в отверстии в алтаре, из него можно будет выскрести комочки промасленной кожи.
Как аукнется, так и откликнется. Со стороны сражавшихся донеслись изумленные вскрики. Все застыли. Жертв еще толком не было – так, пара-другая тяжелых ранений и всякая мелочь. Все произошло куда быстрее, чем об этом можно было рассказать.
– Ну, влипли, – отчетливо прозвучали в воцарившейся немой сцене мрачные слова Гамлета.
– Может, не будем спорить дальше? – поинтересовался я.
Влетевший во двор Марцеллин застыл с двумя мечами в руках, и с вытаращенными глазами.
– Красный дракон! – выпалил он.
Взъерошенный запыхавшийся Дерелл бочком-бочком обошел его и кинулся наружу – видно, поработать вестником божьим.
– Может, еще не поздно сунуть его обратно? – проговорил Фризиан с фальшивой надеждой, настороженно оглядываясь.
– Отдай его мне, – сказал Мельвас, обретя дар речи.
– Ты что, друг, не понял? Он не твой, – отрезал Олаф.
– Я так и знал! – ворчливо воскликнул Гамлет. – Я знал! Знал, черт побери, что он что-нибудь такое выкинет!..
Кажется, Ланселот начал впадать в истерику. Фризиан потряс его за плечо, чтобы привести в чувство и стал тихо успокаивать. Я усмехнулся и, любуясь, посмотрел на меч, весело горящий под солнцем. Сунуть обратно? Отдать кому-то? Дудки. Оставлю себе. Я ласково провел ладонью по клинку. Естественно, на меня нашла эйфория оттого, что я разгадал секрет.
Кто-то потрясенно вздохнул. Еще один из людей Мельваса неуверенно покачнулся и упал на колени. Некоторые последовали его примеру. Мельвас желчно побледнел от гнева. Близко-посаженные темно-серые глаза странно обесцветились, как расплавившийся вдруг металл.
– Свиньи, – процедил он сквозь зубы и быстро шагнул к одному из коленопреклоненных с явным намерением всадить предателю в спину все три фута бледной стали.
Бедвир шагнул не менее быстро и подставил свой клинок. Мельвас поднял на него убийственный взгляд, но Бедвир его пока не волновал.
– Так и есть. Здорово. Ты Артур… – хрипло проговорил Кей, глядя перед собой невидящим взором.
– Нет, погоди… – возразил я машинально. Но какой в этом теперь был смысл?
– Артур, – повторил Кей. – Пропавший сын Утера и Игрейн из Корнуолла. Как и было предсказано – дракон вернулся, с тьмой и пламенем, защитить землю от тьмы и пламени! Ежу понятно, что Эрик – это не имя.
Ежу было непонятно.
– И давно ты так считаешь? – спросил я.
Кей слегка покрутил головой и поморгал, пытаясь обрести почву под ногами.
– Отец сразу сказал, что ты похож на молодого Утера, и это неспроста. Может, Бран не так уж неправ со всеми своими звездами.
Мельвас, пристально глядя на меня, раздраженно фыркнул.
– Да уж. Наплодил ублюдков старый мерзавец. Так всех и не передавили…
– Смотри-ка, признал! – усмехнулся Олаф, восторгаясь человеческой непосредственностью.
Но Кею что-то явно было не по себе. Он выглядел подавленно и обреченно. Плечи опустились, и вся привычная гневливость исчезла.
– Ты ищешь возмездия? – спросил он устало.
– Какого?
– Из-за медведя. Я видел все, но как мог помешать? Мы оба были детьми.
Бедняга. Заполучить комплекс вины из-за того, что не увеличил медведю завтрак. Я покачал головой.
– В играх судьбы нет ничьей вины. Твоей особенно.
– Все это трюки, – зарычал Мельвас. – Если ты Артур, тебе всего лишь открыли секрет шарлатаны – пророки. Но не зря на сегодня был назначен Божий суд. Теперь мало поднять меч, надо еще суметь удержать его в руках! Иди сюда!
– О, хочешь уточнить? – усмехнулся я. – Ради бога!
– Какого? – едко спросил Мельвас.
– Какого угодно!
Я улыбаясь вышел из-за камня и изобразил подобие ждущих его радостных объятий.
– Давай, Мельвас! Или так и останешься в толпе?
Мельваса бросило в жар. Он быстро вышел вперед.
– Рано радуешься. Проиграй сейчас, и я еще посмеюсь, бросив тебя в жертвенный огонь, драконий ублюдок!
– Рассказывай драконам об огне! – насмешливо воскликнул я. – Валяй, пока можешь!
На всякий случай, чтобы камень не оставался без присмотра и в суматохе не был поврежден, Олаф прошел к нему и нахально уселся на алтарь. Похоже, мы вчетвером еще сыграем во всадников Апокалипсиса. Бедный этот мир. Впрочем, намного хуже ему уже не станет.
Мельвас свалял дурака решив подраться. Даже светлая память Галапаса ему не помогла. Правда, настроение у меня было сегодня отнюдь не мрачное – ему повезло. Несколько минут он яростно бился как муха в стекло, использовав и несколько удивительно подлых трюков по этим временам, но цели так и не достиг, добившись лишь появления пены в углах своего рта. То, что было написано на его лице, больше всего напоминало помешательство. Действительно – строить такие планы, всю жизнь утверждать свою власть и образ мыслей, добиваться расположения богов, иметь тому неопровержимые свидетельства в раскатах грома, гремящего точно вовремя, быть сильнейшим или одним из таковых, внушать страх, и вдруг – словно налететь на каменную стену в тот момент, когда можно было бы получить почти все… Даже жутко представить, что можно при этом чувствовать. Впрочем, те кого он обычно давил по дороге, тоже от радости не прыгали.
Яростные атаки все больше превращались в атаки сумасшедшего, все меньше и меньше заботящегося о собственной безопасности, для которого свет сошелся клином на уничтожении или самоуничтожении. Я начал слегка беспокоиться – а так ли уж крепок этот священный меч, проторчавший несколько лет все же в отнюдь не музейных условиях. Пора было кончать комедию. Я сделал небольшой финт и внезапно оказался у Мельваса за спиной и чуть сбоку, приставив острие Экскалибура к его шее, под челюстью. Возможно, острие было тупее чем следовало бы, но Мельвас замер в странном полусогнутом положении, решив, должно быть, что наполовину тупое все же наполовину острое, а может, он был просто потрясен самим фактом того, что такое могло с ним случиться.
Дальше все пошло еще хуже. Раздались голоса, шум, и во дворик хлынул народ. Удивительно, как они не снесли ограду. Кадор, Константин, Лот, Моргейза, граф Эктор, графиня Элейн, Гвенивер, Бран, Блэс, Маэгон, Дерелл, и прочая, и прочая, и прочая, друиды, священники, воины, землепашцы, торговки пирожками с прошлогодним крыжовником… – весь пестрый человеческий коктейль. Слегка ошеломленный столь бурным вторжением, я слегка дрогнул и, наверное, потерял бы контроль над противником, но – из толпы донеслись истерические взвизгивания, она расступилась, и сквозь нее промчался белый рычащий клубок мускулов с кроваво-красными глазами и крысиным хвостиком, и с захлебывающимся лаем обрушился на Мельваса.
Это был конец. Мельвас вскрикнул, шарахнулся, споткнулся и полетел на землю.
– Назад, Кабал! – прикрикнул я, пытаясь схватить пса за ошейник.
Кабал весело тявкнул и заюлил вокруг, виляя хвостом, преданно заглядывая в глаза, подпрыгивая и норовя лизнуть в нос, по своему обыкновению. Полагаю, картинка была лишена особенного королевского достоинства, но от толпы донесся трепещущий стон, как если бы мне удалось приручить саму костлявую с косой. Потом почти вся эта людская волна ухнула вниз, попадав на колени.
Поглядев на это волнующееся живое море, я ощутил под ложечкой мгновенный укол холода и запоздалую панику. Действительно ли я понимал, на что напросился своей выходкой? А впрочем, что на свете стоит того, чтобы всерьез что-то обдумывать?! Кабал наконец чуть успокоился, я встряхнул головой, улыбнулся и выпрямился, безмятежно встречая всю эту чушь о Красном Драконе. Эти слова неслись отовсюду. Ну конечно – уже потрепанный красный плащ, рыжие волосы, и в руках священный меч «королей от Бога». А больше никто ничего ровным счетом обо мне не знал. Никакого прошлого – пустота и легкость, все испарилось в солнечных лучах.
Мельвас, кажется, все еще ждал, что я его прикончу. Но я отозвал Кабала вовсе не для того, чтобы тот не путался под мечом.
– Король Клайдский, – позвал я и протянул руку, чем окончательно ввел его мысли в ступор. – Встань. Прежней жизни ты уже лишился. Сегодня мир станет другим, и ты тоже. Теперь никто не сможет быть вернее тебя. Довольно нам лить бриттскую кровь. Пока мы сами истребляем друг друга, ветер с моря готов смести нас всех без разбора. Так позволим ли мы ему это? Поднимись, брат мой, король.
Я обхватил его запястье и помог ему подняться на ноги, с интересом пристально глядя в глаза. Он оказался слишком ошеломлен, чтобы отнестись к моим словам критически. Какое-то время он будет под впечатлением. Вот и славно.
Как и все остальные.
Стоило ли стараться? Только я поднял Мельваса, как он тут же упал на колени. При этом на лице его отразилось неописуемое изумление – он сам от себя такого не ожидал.
– Ты не человек, – вырвалось у него тихим хрипом.
Я приподнял бровь.
– Разве?
– Глазам дракона сотни лет, – сказал он. – Я бы не склонился перед мальчишкой, что бы он ни сделал, какие бы ни говорил слова. Но ты, дракон, прими мою жизнь. Мои боги от меня отвернулись.
Я ответил ему кивком. Кельты всегда любили поэтические преувеличения. Я снова поглядел на толпу перед собой – лица отмеченные страхом, надеждой, смущением, сомнением, экстазом, целый калейдоскоп лиц. Ничего особенного не значащих. Кроме нескольких. Фризиан, подавляющий усмешку, чуть укоризненно качающий головой, потом вдруг весело подмигнувший. Уверен, он был не против этой игры. Гамлет, закатывавший глаза, попытался нахмуриться, а потом неудержимо захихикал, приведя в недоумение тех, кто оказался рядом. Слегка обернувшись, посмотрел на Олафа, все еще сидевшего в охранных целях на алтаре. Олаф пожал плечами, скорчив неопределенную рожицу, потом чуть вздрогнул, подавив внутренний смешок и быстро показал большой палец, направленный вверх. Затем несколько раз повернул его вниз и снова вверх. Мол, весело, конечно, но и проблем куча себе на голову.
Ладно, тут все в порядке. А вот и Гвенивер – глаза широко распахнуты и восторженно светятся, на губах блуждает вспыхивающая изумленная улыбка. Я встретил ее сияющий взгляд как еще один кружащий голову бокал искрящегося шампанского, а потом украдкой глянул в другую сторону, на королеву Моргейзу, и будто получил пощечину, столкнувшись с зарядом неожиданной концентрированной ненависти в ледяных синих глазах.
– Свершилось! – громовым голосом провозгласил Бран, выйдя вперед и воздев руки к небу. – Исполнено пророчество Мерлина! И явился Дракон! Славься, Артур, король всей Британии!
Последние слова, подхваченные всей толпой, захватили меня как ревущий водоворот.
