Текст книги "Ирийские хроники. Заговорённый (СИ)"

Автор книги: Варвара Шихарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 29 страниц)

Крейстет был столицей Ленда и отражением духа населяющих его людей – суровых, привыкших, как к тяготам войн, так и к упорному труду, а находящаяся в самом сердце города цитадель Владык отличалась грозной и вместе с тем утончённой красотой. Даже Олден , с детства привыкший к величественным храмам Милеста и ,как истинный амэнец, до сих пор относящийся к обитавшим в северных княжествах людям свысока, мысленно признался сам себе, что строгая чистота линий твердыни затронула его гораздо больше, чем тяжёлая сила амэнских крепостей.

Внутри цитадель была такой же как и снаружи – вытянутые строгие линии арок , крутые лестницы, узкие высокие окна с витражами. Впрочем, Владыки Ленда приняли его не в одном из гулких и пустынных залов, а почти по домашнему – залитая солнечными лучами комната не смотря на строгость обстановки, казалась уютной, а сидящие рука об руку возле жарко натопленного камина князь и княгиня не стали держать Олдена на пороге. Княжеская чета не придавала значения строгому соблюдению правил , тем более , что князь был чистокровным винном. Владыка Озрик – высокий и синеглазый , со смелым лицом и целой копною пшеничных волос, составлял полную противоположность своей жене – маленькой, большеглазой и темноволосой. Нахимена( имя хотя и передавалось уже несколько поколений в семье лендовских владык, совершенно не шло хрупкой княгине) улыбнулась и указав на стоящий неподалёку стул , сказала :

–Присаживайся, в ногах правды нет...

–Благодарю, Владычица.– Олден тоже не стал разводить церемонии и воспользовался предложенной возможностью, а потом взглянул в тёмно-карие , осенённые длинными чёрными ресницами глаза молодой владычицы и с внезапной ясностью понял, что погиб. Погиб безвозвратно... Затянувшееся молчание прервал Озрик:

– До нас доходили слухи о тысячнике-бунтовщике из Амэна, но будет лучше, если ты расскажешь обо всём сам. – князь до сих пор говорил с сильным акцентом – даже проведённые в Ленде в качестве заложника долгие годы так и не смогли убрать из его речи характерных переливов. – И о своей службе амэнскому владыке расскажи тоже. Потом моя жена объяснит тебе , зачем нам нужен сведущий в алхимии человек – у неё это лучше получается...

Олден, мысленно обозвав Владыку деревенщиной и дубиной, вздохнул и начал свой рассказ – правда, значение для него имело не то, что подумает о нём Озрик, а искры интереса, то и дело проскакивающие во взгляде княгини. Впрочем, уже через полчаса Олден понял, что рано посчитал князя дураком. Винн действительно ничего не смыслил в алхимии и был немного косноязычен, но в остальном разбирался более, чем хорошо. Скрывающийся же в его коротких вопросах и комментариях быстрый и ясный ум уже вскоре заставлял собеседника напрочь забыть о виннском говоре Владыки. Княгиня почти не вмешивалась в разговор , но её лёгкая улыбка и тонкие пальцы, покоящиеся на запястье мужа ясно говорили о том, что этим двоим для диалога между собою слова не нужны...

Олден еще раз исподлобья взглянул на переплётшиеся пальцы Владык и завершил своё повествование. Больше всего ему хотелось немедля встать и уйти, но тут , наконец, раздался мелодичный голос княгини и горбун узнал , зачем владыкам так понадобился алхимик...

Последние два года княжество лихорадило от войн и междоусобиц , оно утратило часть соседствующих Молезу и Грандому земель, к тому же некоторые из Старейшин , воспользовавшись безвременьем, отказались признавать над собою княжескую власть! В общем, молодой чете досталась пустая казна, жалкие остатки угробленного временщиком Гитером войска и готовое вот-вот расколоться на множество мелких вотчин княжество... Смута была преодолена с помощью поддержавшего молодых Владык Крейга. Молезовцев и грандомовцев тоже удалось поставить на место и теперь, пользуясь затишьем, Озрик и Нахимена вплотную занялись восстановлением утраченного. Дядя Нахимены отличился в своё короткое правление не только тем, что проиграл все стычки и сражения, какие только были возможны, но и тем, что умудрился сжечь половину Крейстета. Большая часть так долго собираемых семьёю знаний была уничтожена, а то , что удалось спасти, нуждалось в кропотливом восстановлении...

– Твоя помощь действительно может оказаться как нельзя кстати...– княгиня улыбнулась и горбун, ещё пять минут назад мысленно поклявшийся сам себе покинуть Крейстет ещё до вечера, согласно кивнул головой...

Зима миновала совершенно незаметно для Олдена – почти всё время он проводил либо в лаборатории, либо в библиотеке, уделяя на сон не более трёх-четырёх часов тревожного сна, и наступившая весна ничего не изменила. Горбуну уже не хотелось возвращаться в Милест , ведь теперь наполненный внутренним огнём взгляд княгини был для него важнее всех былых обид, вместе взятых! Нет, Олден не строил иллюзий , понимая, что любви , неожиданно вспыхнувшей в его сердце , суждено навсегда остаться невысказанной . Урод , неспособный зачать здоровое потомство , он даже в мечтах не мог быть вместе с темноглазой княгиней! Единственное, что он мог себе позволить : это быть подле неё – интересным собеседником, помощником, другом... Нахимена редко кого одаривала приятельством и завоевать её доверие и искреннюю, а не вежливую приязнь уже было нелёгким делом...С Озриком сдружиться оказалось проще и при этом Олдену не пришлось идти поперёк своих чувств. Неприязнь горбуна к князю испарилась довольно быстро, ведь винн не был ни искателем приключений, ни холодным расчётливым Владыкой. Познакомившись с Озриком немного ближе, легко было понять, что винну не нужны ни власть, ни Ленд , ни весь мир – для него существовала лишь его княгиня, а его история чем– то походила на историю самого Олдена. Только если горбун отрёкся от мести, то Озрик ради того , чтобы быть с Нахименой, навсегда отрезал себя от соплеменников. Винны известны тем, что по звериному любят свой суровый край и тесно связанных родовыми узами , но голос сердца в тот раз оказался сильнее голоса крови. Будучи заложником, Озрик, наконец– то получив свободу, вернулся на родину , но пробыл там совсем немного. Всего через три месяца он в компании нескольких отчаянных, тоже не нашедших себе места отщепенцев навсегда покинул север. Вернувшись в Ирий он достаточно быстро смог собрать неплохую дружину. Став главою отряда наёмников он сплотил и закалил своих людей в жестоких схватках с молезовцами ,вайларцами и триполемцами . Потом снова вернулся в Ленд и присягнул на верность отцу Нахимены...

Уже вскоре Озрик сумел доказать, что владыка Тан не ошибся , приняв присягу молодого винна. О дальнейшем же сказители говорили так. После того , как Озрик собственным телом закрыл Владыку от лаконских стрел, Тан , навестив израненного винна, поклялся ему, что даст в награду Озрику всё, что тот пожелает! И винн пожелал – но не золота или земель, а руки единственной дочери Тана! Владыка не смог нарушить собственной клятвы и вскоре неистовый винн стал его зятем ... Красивая легенда, но , к сожалению, не совсем правдивая. На самом деле всё было и проще, и сложнее одновременно. Владыка согласился отдать винну свою дочь из практических соображений. Тогда о вокняжении Нахимены ещё и речи не было – правление Лендом должно было перейти к брату девушки, а молодой княжне предстояло своим браком закрепить союзы и упрочить правление Нагрина. На первый взгляд, наиболее подходящей партией для неё был кто-нибудь из старейшин Ленда, по-прежнему имевших в княжестве очень большую власть, но такой зять в первую очередь оставался бы верен своей семье. В отличии от лендовской знати добровольно разорвавший связь с родиной винн мог быть предан лишь Тану, да к тому же Озрик уже не раз проявил себя как смелый и умный воин. Тан, зная, что и его любимый сын, и презираемый брат не блещут воинскими способностями , рассудил , что отдав дочь за винна, он сделает верный ход. Единственным затруднением Тану казался характер дочери – упрямая , неизменно гордая, она унаследовала от своих предков не только способности, но и непреклонную волю. Принудить её к чему бы то ни было не представлялось возможным – Тан уже убедился в этом, когда попытался выдать дочь за одного из сыновей Крейговского Владыки . На все его громы и молнии совсем юная княжна ответила твёрдым нет! Но против брака с винном Нахимена , к удивлению отца, возражать не стала и свадьба состоялась всего через пару месяцев после сватовства Озрика .

Этот союз вызвал в Ленде немало пересудов: Старейшинам, конечно же, не понравилось, что им предпочли выскочку с севера, а Нагрин стал подтрунивать над сестрой, называя её дикаркой. Впрочем, за самим наследником Тана к тому времени уже прочно закрепилась репутация не особо блещущего умом гуляки и задиры . Кое -кто уже с ужасом думал о том, что будет с Лендом, когда в Крейстете появится новый Владыка. Нагрин не унаследовал и половины отцовских способностей, а буйный семейный нрав проявлял в безрассудных выходках и пьянках – даже вопреки всему любящий сына Тан в глубине души признавался себе , что его наследник не был тем человеком, который должен править Лендом!..

Неожиданная смерть Нагрина стала не результатом интриг , а итогом всей его непутёвой жизни. Вдали от Крейстета, ненадолго улизнув от отца, который хоть как– то сдерживал его буйство, Нагрин, свято веривший в свою безнаказанность и не привыкший считаться с чем бы то ни было, предавался диким пьянкам и гульбищам, да ещё и всячески унижал соседствующих с его вотчинами глав благородных семей. Те, сцепив зубы, терпели выходки будущего Владыки, но потом всё закончилось в один миг. Заплутав во время охоты, Нагрин заночевал в замке одного из Старейшин. Во время запоздалого ужина ему приглянулась совсем ещё юная девочка – дочь хозяина замка и ночью Нагрин нанес ей визит. Девочка была в ужасе от того, что в её спальню ворвался пьяный, с налившимися кровью глазами мужчина, но её испуганные протесты привели лишь к тому , что не привыкший к отказам Нагрин взял её силой... Отчаянные детские крики вызвали в замке переполох, а ворвавшийся в спальню отец девочки покарал насильника на месте. После расправы глава рода Солен самолично отправился в Крейстет , надеясь, что гнев Тана обрушиться лишь на него. Так и вышло -убитый горем отец самолично пытал в Крейстетских темницах погубителя сына до тех пор, пока тот не умер в муках, но его семью не тронул.

Кто поймёт человеческое сердце! Несмотря на выходки Нагрина и его позорную смерть , Тан по-прежнему любил сына и тосковал по нему. Отдушиной же для него стал незаконный ребёнок Нагрина, которого тот успел таки зачать в ту страшную ночь. Сразу после рождения кроха была взята Таном под личную опеку и стала для него настоящим утешением. Мальчик по внешности был вылитый отец, но способностей имел ещё меньше , чем Нагрин, и Владыка не решился вводить его в наследование. Зато в остальном Тан был более чем щедр – Ирни с пелёнок получил титул, имение и звание сотника "Молниеносных" – достигнув пятнадцатилетия , он с чистой совестью мог вступить в командование своим отрядом... С Нахимены же Тан взял обещание заботиться о мальчике и оберегать его , когда она займёт престол Ленда . Владыка не собирался передавать власть своему брату, решив , что его не по годам умная дочь и отважный винн вполне достойны бремени власти...

Вот только всю жизнь проживший в тени брата дядя не собирался отдавать княжество племяннице. Через год – сразу же после смерти Тана , Гитер захватил Крейстет. Верная данной отцу клятве , Нахимена воспользовалась полученным от отца знанием потайных ходов замка для того , чтобы дать возможность няньке Ирни увести из Крейстета плачущего малыша. Она понимала, что Гитер убил бы не имеющего права наследования бастарда за одно то, что мальчик был любимцем Тана ! Дав спастись Ирни, княжна тем самым отрезала себе пути к спасению, но ворвавшихся в её покои ратников встретила не испуганная плачущая девушка, а разъярённая , вооружённая мечом демоница! Гитер же имел на племянницу свои планы и потому так и не отдал приказа убить непокорную княжну. Её пленили и услали в отдалённую крепость Збардек – её жизнью Гитер был намерен усмирить Озрика, который в то время отсутствовал в Крейстете – он воевал с Грандомовцами, которым опять не давали покоя западные вотчины Ленда.

Уже вскоре Гитеру довелось узнать, что винна подобным образом можно не усмирить, а лишь озлить.. Считавшийся неприступным Збардек был взят Озриком всего за день . Винн и Нахимена с оставшимися им верными отрядами ушли в Крейг. Гитер потребовал выдачи родственников, но получил решительный отказ от Владыки Крейга, а ещё через месяц ему стало не до Озрика и Нахимены. Грандомовцы и молезовцы, почуяв слабину, вторглись на западные и северные земли Ленда, поддержавшие Гитера Старейшины потребовали от временщика оплаты за свою верность... Самозваный Владыка метался , словно раненный зверь – союзники предавали, битвы проигрывались, любые попытки хоть немного успокоить разброд и шатание терпели крах! Отчаявшись, неудачливый правитель решил прибегнуть к хранимым семьёй и используемым лишь в самых крайних случаях секретам, но , не сумев совладать с выпущенными им на свободу силами, погиб в огне...

Олден оторвался от рассыпающихся в прах, побуревших страниц и задумчиво посмотрел на почерневшие от огня стены – похоже, что именно здесь Гитер нашёл свою погибель. Знать бы, что он пытался вызвать перед смертью...

Размышления горбуна прервал зашедший Озрик:

– На дворе уже глубокая ночь, амэнец, а ты всё корпишь над книгами! Выйдем ка лучше на воздух – передышка нужна даже тебе!

Олден не чувствовал усталости , но мелькнувшая в тоне Озрика тревога заставила его встать и последовать за винном.

Полная, ярко-жёлтая луна заливала своим обманчивым светом как черепичные крыши спящего города, так и простирающееся за крепостною стеною луга. На фоне залитых серебряным светом крыш узкие улочки казались наполненными мглою ущельями и в этой, скопившейся под широкими козырьками темноте что-то таилось... Что-то почти неуловимое, но в тоже время почему-то пахнущее разрытой землёю и тленом...

– Тебе стоит чаще выбираться из библиотеки , Олден. Книжная мудрость никуда не денется, а вот по– настоящему важное упустишь...– горбун обернулся на тихий голос винна и обнаружил , что его взгляд устремлён туда же, куда за мгновение до этого смотрел он сам.

– И что же важное я не замечаю, Владыка?– пока ещё не ясная тревога заставила Олдена насторожиться.

–Людей... Ты прожил в Ленде уже несколько месяцев , но так и не обратил внимания на то, что здесь происходит. – теперь винн смотрел прямо в глаза горбуну. Лицо Озрика в лунном свете казалось странно осунувшимся. – Эта пара спокойных лет -всего лишь затишье перед бурей, амэнец. Некоторые из Старейшин так и не смирились с тем, что их вольная жизнь закончилась. Они ждут лишь повода, чтобы снова поднять головы!

Олден чуть заметно, зло прищурился. а его губы сложились в недобрую улыбку :

– Возможную измену можно задавить в зародыше...

Но Озрик на его слова отрицательно качнул головой:

– Это не Амэн – казнь по одному подозрению, без явного повода лишь настроит против княжеской власти тех Старейшин, которые сейчас к нам благожелательны. Да к тому же даст длинным языкам повод ещё раз поупражняться в злоречии! -произнеся эту тираду, винн упрямо тряхнул головой и продолжил. – Раскрой глаза, Олден! Из-за непомерной гордости половина Старейшин так до конца и не смирилась с тем, что княгиня оказалась сильнее и умнее многих из них, а уж брака с чужаком -северянином ей не простят никогда!

– Князь!..– Олдену очень не хотелось, чтобы Озрик продолжал. Откровенность винна, так же, как и эта лунная ночь таила в себе пахнущую тленом мглу, но пока ещё не всё было высказано, можно было надеяться, что ночные призраки никогда не вырвутся на свет...

– Сколько бы я не пролил крови за Ленд, всё равно останусь для них чужаком, но дело не в этом ...– Озрик горько улыбнулся.– Если б у меня было три жизни, я бы отдал их все за мою княгиню, но жизнь у меня всего одна, да и той немного осталось... -с этими словами Владыка снял с шеи оберег и протянул его Олдену. Небольшой оловянный молот Хозяина Грома был покрыт густой вязью рун, которые теперь пересекала глубокая трещина. Горбун осторожно провёл пальцем по разорванной вязи – большая часть ирийцев считала виннов такими же дикарями, что и скрульцев, но северяне могли найти общий язык со стихиями и читали их знаки лучше многих, обитающих в Ирии колдунов. Без этого им – живущим около Ледяной Пустоши и пускающимся в полные опасности плавания по Седому морю – было просто не выжить...

– Это всего лишь отслужившая своё побрякушка, Владыка. Не стоит придавать ей такое значение...– произнесённая горбуном ложь прозвучала с такой спокойной убедительностью, что в неё поверил бы кто угодно – даже он сам... Кто угодно, кроме Озрика!

– Мой оберег не побрякушка, Олден. Ты колдун и сам это чувствуешь! Я проживу ещё год. Может, немного меньше...– Синие глаза винна превратились в тёмные провалы. – Пообещай мне, что когда придёт срок, защитишь княгиню! Тысячники Кройстен и Рокхаг остались верны Нахимене в самые чёрные дни – не подведут и теперь, но они умеют сражаться лишь с явным врагом. В смелости и верности этих людей можно не сомневаться, но, к сожалению, они не Знающие, и даже не Чующие, а потому не смогут защитить Нахимену от того, от чего сможешь ты! Поверь , клыки у Старейшин Ленда такие же острые, как и у амэнских жрецов, но тебе – колдуну и алхимику , они будут по силам...

Сказав это, Озрик замолчал и отвернулся , вновь пристально всматриваясь в клубящуюся у крепостных стен тьму. Олден склонился на одно колено и прижав руку к груди тихо и твёрдо произнес слегка переиначенную им амэнскую клятву :

– Отныне моя жизнь принадлежит тебе и княгине, Владыка!

Поданная ему рука винна оказалась до непривычности твёрдой и тёплой ...

– Мне хватило бы и твоего слова, Олден. Я верю тебе...

Даже спустя много лет сотник так и не смог найти ответа на вопрос, догадывался ли Озрик о его чувствах к Нахимене или просто не нашёл в Ленде другого колдуна, которому мог бы доверять? Или винн, снедаемый тревогой за свою княгиню, смог ненадолго приподнять завесу будущего и увидел ещё не свершившиеся, но уже грядущее?

Рассказать об этом мог лишь сам Озрик но его уже давно не было среди живых – винн погиб через восемь месяцев после памятного горбуну разговора. Хотя после той ночи и расколовшегося оберега других дурных предзнаменований не было, Олден, послушавшись замечания винна, стал чаще выбираться в город. Теперь он внимательно вслушивался как в пьяный трёп пьянчуг в корчме, так и в тихие разговоры воинов в казармах, а рынок и весёлый дом мамы Зеру стали для него и вовсе неоценимымыми кладезями слухов и сплетен. Озрик был прав – для лендовцев он так и остался чужаком. Простой люд испытывал к нему неприязнь потому, что крепко хранил в памяти набеги его воинственных сородичей. Знать же по-прежнему считала князя выскочкой, и то , что отец Озрика был главою одного из сильнейших виннских родов ничего не меняло. С княгиней же было ещё сложнее. В глазах простолюдинов она выгодно отличалась от своего неудачливого дяди и непутёвого брата – её если и не любили, то по крайней мере уважали . Старейшины же молодую княгиню откровенно не жаловали – как за сам её брак с винном, так и за то, что выйдя замуж, она не отошла в тень, а правила Лендом с мужем наравне! Эта неприязнь пока что никак не проявляла себя, но Олден нутром понимал , что копящаяся в сердцах Старейшин ненависть рано или поздно толкнёт их на вполне определённые поступки.

Нахимена ничего не знала ни о разговоре мужа и Олдена, ни об обереге. Озрик скрыл от неё и то , и другое, считая, что ожидание неминуемого лиха может нанести его княгине вред больший, чем сама беда... Но, ничего не зная, Нахимена всё равно что-то ощущала. Смутные предчувствия то и дело тревожили княгиню, даруя неясные , размытые образы в беспокойных снах. Озрик же на все её страхи отвечал улыбкой и незаметно переводил разговор на что-нибудь другое. Так минуло ещё несколько месяцев, а потом вниманием Нахимены полностью завладела зародившаяся в ней жизнь...

Свет звёзд проникал в высокое стрельчатое окно, превращаясь в дрожащие на плитах пола мерцающие блики. В этом свете двое.

– Не уезжай... Умоляю! – чувствуя ,как на глаза наворачиваются слёзы, Нахимена ещё теснее принижалась к мужу. Ожидание ребёнка сделало её слабой и уязвимой, а скорый отъезд Озрика из-за начавшихся беспорядков на границе с Лаконом вновь всколыхнул дурные предчувствия.

– Я должен. – винн обнял жену. Поцеловал ее в непослушный локон у виска.– Всё вскоре образуется, Нами...

От утешения мужа смутное ощущение опасности переросло у княгини в предчувствие неминуемой беды и она уже совсем явственно всхлипнула:

– Не уезжай! .. Или возьми меня с собой. Я не стану обузой!

Озрик вздохнул и на миг зарылся лицом в тёмные волосы жены:

– Ты же прекрасно знаешь, что начнётся , если я не возглавлю войско... – его голос звучал до непривычности глухо – Взять тебя с собой я тоже не могу – слишком велик риск и для тебя, и для нашего ребёнка...

– Но и я не могу так... – Нахимена подняла лицо и взглянула на мужа наполненными болью глазами.– Я с ума здесь сойду в ожидании новостей!

Винн выдержал и этот взгляд...

– Всего пара месяцев, Нами. Вряд ли свара с лаконцами затянется на дольше... – его рука успокаивающе скользнула по спине жены, но улыбка получилась тихой и грустной.– Ты даже не заметишь...На всякий случай я оставлю здесь Кройстена с его отрядом – он уже не раз доказал нам свою преданность, да и Олдену можно доверять...

– Думаешь, они осмелятся снова...– изогнутые,точно крейговские луки, тонкие брови княгини сошлись на переносье.– Пока тебя не будет в столице...

Лицо Озрика тоже затвердело:

– У них не хватит смелости на открытый бунт, но ты должна быть под защитой. Так будет спокойнее и тебе ,и мне...

Нахимена попыталась возразить и на это увещевание, но очередной поцелуй мужа заставил её закрыть глаза и прошептать:

– Я так тебя люблю...

На следующий день винн увёл отряды в сторону Бесты . Стоя на крепостной стене, Нахимена видела , как пылится дорога за уходящими на восток воинами. Серебряный с чёрным штандарт Ленда сверкающей точкой горел впереди – там, где был Владыка. Озрик!.. Сердце княгини болезненно сжалось – с внезапной ясностью она поняла, что уже никогда не увидит мужа! ..

–Озрик!..– всхлипнула Нахимена – шум в ушах превратился в гул, голова закружилась, колени задрожали..

– Владычица! – сильная рука подхватила её за локоть. Нахимена обернулась: изгнанник из Амэна стоял рядом с ней. От его одежды несло серой, на щеке чернели остатки копоти: видно, только-только из лаборатории. Олден посмотрел вдаль уходящим отрядам и чуть заметно прищурился. .. Но тут же перевёл взгляд на княгиню и его чёрные глаза блеснули.

– Головокружение и слабость типичны для таких сроков, поэтому вам не стоит забираться на высоту. Да ещё и стоять при этом на самом краю...Княгиня!..

Нахимена вытерла выступившие на глазах слезы, вскинула голову:

– Со мной всё в порядке...

Угрюмое лицо амэнца на миг озарила слабая улыбка:

– Ещё нет, Владычица .Но если вы спуститесь отсюда и выпьете совсем чуть-чуть вина, то это будет только на пользу и вам, и вашему ребёнку...

Маленькая княгиня неожиданно посуровела, сразу став словно бы и старше, и строже...

– Советы касательно моего состояния мне не нужны!

Олден , получив такую отповедь, вновь нахмурился, но от своего не отступил:

– Если моя прямота оскорбительна, то прошу меня простить! Лекари выражаются прямо, а я не только алхимик, но и медик.

–Знаю... – Нахимена ещё раз одарила горбуна грозным и холодным взглядом. Но потом всё же опёрлась на поданную ей руку и уже совсем другим голосом прошептала. – Ты не видел моих слёз, Олден, потому что Владыки не могут быть слабыми...

–Разве я похож на сплетника? – на этот раз улыбка горбуна оказалась по мальчишески лукавой. – Пойдёмте, княгиня. Я знаю, что восстановит ваши силы и при этом не повредит будущему Владыке . Да к тому же мне не терпится потешить своё самолюбие...Кажется, моё сидение в сожженной библиотеке наконец– то начинает приносить плоды...

Очередная стычка с Лаконом продлилась, как и предсказывал винн, два месяца. Но Крейстета молодой Владыка так больше и не увидел – так же , как и своей княгини. Лаконские стрелы и мечи не оставили на нём даже царапины, но во время последней схватки – когда ряды лаконцев дрогнули и обратились в бегство , удар в спину оборвал жизнь винна. Предателем оказался племянник Старейшины Шерога. Сотник совсем недавно был повышен в звании за проявленную храбрость самим же Озриком и слыл среди ратников честным и смелым воином!

...Поддерживающий умирающего Владыку Рокхаг ( когда-то беглый рудокоп и наёмник в отряде Озрика) смотрел то на посеревшее лицо скрученного другими воинами сотника, то на отобранный его " Совами" окровавленный кинжал и тщетно искал ответ на вопросы "Кто и зачем?" Но Дин не ответил ему – ни тогда, ни позже – когда Рокхаг сам пытался вырвать у него признание всеми доступными ему способами. Дин действительно по своему был честен и верен, но не Владыкам... Труп предателя ратники не стали хоронить – так и бросили на съедение падальщикам в какой-то канаве. Тело же мёртвого Владыки было ими со всеми возможными предосторожностями доставлено в Крейстет вместе с вестью о победе. Горькой победе...

Нахимена , спотыкаясь , шла по коридору. Позади остались похороны и горящие, точно у волков, глаза Старейшин. Шерог валялся у неё в ногах и клялся , что никак не причастен к содеянному Дином . Более того – если бы знал, какую гадюку выкормил и воспитал, сам бы удавил племянника! Княгиня конечно же не поверила клятвам старого лиса, который всегда умудрялся держать нос по ветру, но и сделать ничего не могла. Дин не назвал ни одного имени, всецело взяв вину за содеянное на себя! Поэтому, когда Шерог в очередной раз простонал о своей невиновности, Нахимена лишь молча кивнула головой... Такой же она была и на похоронах – закаменевшей в строгом молчании, а её глаза всё время оставались сухими и суровыми. Когда же все правила были соблюдены и Владычица могла уйти прочь от яркого света и пристальных глаз, всё изменилось – гордо развёрнутые плечи молодой женщины опустились и ссутулились, лицо исказилось мукой, руки судорожно прижали разрывающийся от боли живот! Она едва дошла до своих покоев и ,уже не найдя в себе сил запереть дверь, рухнула на кровать. Так долго сдерживаемые слёзы теперь покатились градом и Нахимена больше не пыталась их остановить...

–Озрик... – её стон немедля отозвался новым приступом боли в животе. Женщина скорчилась на кровати. Всхлипнула . Её ещё неродившийся ребёнок... Последнее, что соединяет её с ушедшим в небытиё мужем... Дрожащими пальцами княгиня огладила уже заметно округлившийся живот.– Успокойся, малыш... Пожалуйста...

Ребёнок ответил ей сильным толчком и Нахимена , закусив побелевшую губу , посмотрела в сгустившиеся в спальне сумерки. Нет , даже теперь она не должна быть слабой – это может повредить малышу... Их малышу !.. Но при новом воспоминании о муже глаза княгини снова наполнились слезами. Нет больше сил! Не осталось ни капли! Последние крохи забрали несколько бессонных ночей и сегодняшний бесконечный день... Нахимена закрыла глаза и тихо всхлипнула:

–Озрик... Мне так плохо без тебя...

Ответом ей стал почти неслышный вздох:

– Нами...-княгиня открыла глаза . В дальнем – самом тёмном углу спальни едва различимо белел полупрозрачный силуэт человеческой фигуры.

–Озрик...– одними губами прошептала Нахимена и в тот же миг зыбкое видение сделало шаг вперёд. Это действительно был Озрик. Только не закованный в латы воин, а диковатый виннский мальчишка, только-только попавший в Крейстет...

–Не плачь, воронёнок...– снова раздался похожий на лёгкое дуновение ветра шёпот, и призрак подошёл к ней вплотную.

– Я с тобою, Нами... Не плачь... – Даже несмотря на призрачность, глаза у мальчишки были пронзительно-синие – прямо как весеннее небо...

На пронзительно-синем небе кудрявились редкие барашки белоснежных облаков, алая черепица на крышах города отливала в солнечных лучах золотом, омытые утренней росою луга вокруг Крейстета пестрели всеми цветами радуги. Но Нахимену сейчас интересовали не они, а широкая дорога, на которой должны были показаться войска возвращающегося из похода отца. Конечно же девочке , да к тому же ещё и княжне , не следовало лазить на смотровую башню и встречать там рассвет, но Нахимене было глубоко наплевать на приличия. Да и вообще – со стороны богов было зло и несправедливо сотворить её девчонкой. Жизнь мужчин полна приключений и безумно интересна – войны и сражения , магия и свобода. Женская же доля означает сидение в четырёх стенах , обучение прядению с ткачеством и бесконечное вышивание. Нет ,конечно, – развлечения тоже были – девичники, на которых пели и гадали, занятные книги, а в её случае ещё и обучение ворожбе и колдовству. ..Но по сравнению с жизнью мужчин всё это( за исключением магии) было скучно и даже на охоте девочка ощущала себя ущемлённой! Вместо сокола или хотя бы ястреба она должна была довольствоваться пустельгой! И это при том, что злюка Нагрин уже получил в своё распоряжение сокола! Единственным утешением служило то, что птица, когда с неё сняли расшитый золотом колпачок, клюнула старшего брата в нос, но всё равно : охота с пустельгой – совсем не то, что с соколом , хотя у этой маленькой птицы тоже боевой и задорный характер...

Вдали показалось облачко пыли и Нахимена, ойкнув, помчалась вниз, прыгая через две ступеньки– она ни с кем не собиралась делиться возможностью первой встретить отца! Ворвавшись в конюшню настоящим маленьким смерчем, она выхватила из рук слегка ошалелого от такого натиска конюшего поводья только – только приведённого с проминки Белолобого и, взвившись в седло , что было сил, ударила пятками по бокам коня.

Белолобый встал на дыбы и , заржав, стрелою понёсся вперёд. Предупреждающий крик часового у ворот и стук конских копыт по доскам подъёмного моста почти слились воедино, но Нахимена , так и не сбавив хода , уже мчалась по городским улочкам к Западным воротам. Ещё редкие в столь ранний час прохожие и только начинающие снимать ставни со своих торговых мест лавочники провожали приникшую к конской гриве девочку удивлёнными взглядами, но Нахимена не обращала на них внимания., сосредоточившись на дороге. Поворот налево, пропустить три перекрёстка и поворот направо. Пересечь площадь Трёх Углов и свернуть на Кузнечную улицу, миновать улицы Лудильщиков и Кожевников , выехав прямо к приземистым Западным воротам. И вот ,наконец, вьющаяся лентой средь лугов дорога и клубящаяся впереди пыль , высоко вознесенный в небо штандарт с широко распахнувшим крылья серебряным орлом и выехавший ей навстречу широкоплечий светловолосый воин.