Текст книги "Ирийские хроники. Заговорённый (СИ)"

Автор книги: Варвара Шихарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц)

– И что, многому уже научился?

Отец гордо вскинул голову :

– Всему! А чутьё у Веилена во много раз острее моего будет!

Херстед, услышав это, сладко улыбнулся:

– Вот и славно! Значит, вдвоём вы мне этот рудничок быстро разведаете и если найдёте то, что мой дед из него не выгреб, я щедро с вами расплачусь!.. По княжески щедро – уразумел, Лекки?! – и князь опять склонился к своему, непрестанно пускающему слюни, сыну. – Хочешь конфетку, золотце?

...А Веилен, глядя на воркующего астарского владыку, вдруг ощутил нестерпимую тошноту...

– Вот с тех самых пор и ходит по всему Ирию присказка о том, что соль дороже золота!..– прохрипел заключительные слова легенды рассказчик, и куклы в один миг исчезли со сцены.

– Вот и конец нашему гулянию!– подросток поставил Лади на землю и, распрямив занемевшие плечи, взял сестру за руку.– Пошли домой!

Лади – ещё находясь под впечатлением от услышанной истории, вздохнула:

– Веилен, а ты горных духов видел?

– Нет, Лади, не видел, – подросток начал быстро выбираться из толпы.– Я их только чуять могу. – Но вопросы идущей за ним верёвочкой сестры ещё только начинались:

– А людей, что в пещерах заплутали, глыбники и вправду превращают в соляные столбы?

Веилен невесело улыбнулся и отрицательно качнул головой:

– Да перепутал всё этот сказочник! Так Горные хозяева только жадин с загребущими руками карают! Да и то не всегда!

Они как раз выбрались на пятачок, на котором людей было немного поменьше, и Веилен остановился, высматривая как половчее уйти с площади, но тут Лади вдруг испугано пискнула:

– Ой!

И на плечо подростка почти в тот же миг камнем упал ворон!

– Сгинь!– Веилен, конечно, любил птиц, но внимание сулящего беды Вестника ему не польстило. Он попытался согнать ворона , но тот лишь крепче вцепился когтями в бурое сукно его куртки и стал перебирать клювом волосы подростка. Лади, испуг которой исчез так же быстро, как и появился, сразу предположила:

– Вел, он с тобою, наверное, дружить хочет!

– Мало ли, чего он хочет!– и подросток ещё раз попытался согнать со своего плеча настырную птицу. – Летел бы ты по своим делам, вестник! Кыш!

– А он не уйдёт, пока жребий не даст!– Веилен обернулся и увидел рядом с собою высокого старика. Он был сух и совершенно сед, а его тёмные лохмотья сами смахивали на вороново оперение. Старец же пристально взглянул на подростка жгучими, угольно-чёрными глазами и пояснил – Корви всегда сам выбирает того, кому будет предсказывать, а свои жребии он открывает далеко не всем!

Лади плотнее прижалась к брату и из под его защиты заинтересованно взглянула на старика.

– И как ворон даёт этот самый жребий?

Гадатель, услышав её вопрос, широко усмехнулся, продемонстрировав при этом на удивление полный ряд белоснежных зубов:

– Он, деточка, картинки из моей сумки достаёт, а я их истолковываю!– а потом старец обратился к Веилену – Можешь мне поверить: Корви от своего не отступится и без предсказания тебя не отпустит!

– Ладно; пусть тогда тащит свой жребий, если по другому – никак...– подросток выгреб из кармана всю оставшуюся мелочь и отдал её старику – Достаточно?

– Более чем. Я бы даже сказал – щедро!– нищий гадатель спрятал монеты за пазуху, а потом обратился к до сих пор перебиравшей волосы подростка птице.– Так что же ты хотел ему показать, Корви?

Ворон ещё раз коснулся клювом виска Веилена, покинул подростка и сел на плечо к старику. Пробормотав себе под нос что-то неразборчивое, гадатель несколько раз встряхнул свою висящую через плечо, холщовую сумку и, открыв, поднёс её к птице: ворон немедленно принялся в ней что-то искать, а потом вытащил небольшой твёрдый прямоугольник.

– Так, сейчас посмотрим, что здесь у нас...– старик взял из клюва птицы картинку и пристально взглянув на неё из под кустистых бровей, тут же показал изображение Веилену – Сегодня и в самом деле особый день: ты только взгляни!

На приклеенной к кожаной основе картинке был изображён закованный в латы скелет – он неторопливо ехал по полю на белом, покрытом кольчугою, жеребце, а копыта коня беспощадно топтали женщин и стариков, детей и мужчин всех сословий...

– Смерть?!– Веилен, почувствовав, как внезапно немеют его губы, крепко схватил сестру за руку и потащил её за собою прочь, а вслед ему неслись возмущённое карканье и крик старика:

– Подожди! Ты ведь ещё меня не выслушал!..

Входная дверь их дома была чуть приотворена так, словно уходившие в спешке забыли её закрыть, но Веилен, не отпуская руки сестры, крепко стиснул зубы и шагнул за порог. Пораженная воцарившейся в их доме гнетущей тишиной, Лади тут же недоумённо посмотрела по сторонам и спросила:

– А где все? Куда все делись?

Веилен ничего ей не ответил, и брат с сестрой прошли по тёмному коридору в просторную кухню, бывшую местом сбора всей их шумливой семьи. Подросток, едва войдя, как вкопанный застыл у дверей: поначалу он, словно завороженный, смотрел лишь на разбитые миски на полу и сорванную со стола скатерть. Но потом взгляд Веилена скользнул от перевёрнутого отцовского стула к сиротливо застывшему посередине кухни тряпичному мячу близняшек, и черты лица подростка дрогнули и обострились.

–Ой, мою Белянку сломали!– Лади вырвалась из рук брата и бросилась в угол, в котором лежала одетая в белоснежную кисею светловолосая кукла, но подняв её, вдруг замерла, увидев что – то, скрытое от брата углом стола. Веилен шагнул к ней и посмотрел туда, куда были устремлены быстро наполняющиеся слезами глаза сестры: на полу лежал развалившийся на куски яблочный пирог, а на остатках его румяной корки виднелись уже начавшие темнеть алые потёки.

– Что это, Вел?.. Почему?– губы Лади мелко задрожали, и Веилен обнял её за плечи, прижал к себе:

– Это всего лишь сироп... Клюквенный...

Тихий и сдавленный голос брата не на шутку напугал Лади и она уже вполне явственно всхлипнула:

– Мне страшно...

Веилен судорожно вздохнул в ответ:

– Мы уже уходим, Лади. Не плачь!

Подросток ещё раз осмотрелся по сторонам и, подхватив с лавки васильковую материнскую шаль, укутал ею плечи сестры, а потом быстро вывел Лади через "Чёрный" вход в их общий с Гиленой дворик, как всегда увешанный стираным бельём.

Он не успел пройти даже двух рядов выбеливающихся на солнце простыней и полотенец, когда его осторожно, вполголоса окликнули:

– Веилен! – подросток обернулся – покусывая губы, соседка стояла на ступеньках крыльца и теребила солнечно-жёлтый шёлк ярко расшитой, пышной юбки. – Заходите ко мне! Быстро!

Веилен исподлобья взглянул на всегда одетую точно на праздник Гилену, но всё таки подошёл к ней и, втолкнув Лади в приоткрытую дверь, скользнул за нею следом. Соседка осторожно обернулась по сторонам и, захлопнув дверь, предложила:

– Хочешь молока с мёдом, Лади?

Сестра всхлипнула и кивнула головой:

– Хочу...

– Тогда пойдёмте на кухню.

...Не прошло и двух минут, как Лади, всё ёщё всхлипывая, уже пила из расписанной маками кружки обещанное молоко, а Веилен – теперь сам такой же угрюмый, как недавнишний ворон, сидел за столом сцепив пальцы рук и опустив голову.

– "Сияющие" к вам заходили...– Гилена поставила на стол свежеиспечённый пирог и принялась резать его на куски,– и быстро всех увели. Ты разминулся с ними всего минут на десять – не больше!

Услышав это. Веилен глухо вздохнул и, не поднимая головы, тихо сказал сестре:

– Допивай быстрее, Лади. Нам пора!

Гилена отложила в сторону нож и сама присела к столу:

– Никуда вам не пора, Веилен! Здесь вас искать никто не будет – вот и переждёте, пока всё не уляжется! Чай, не чужие!

Подросток сумрачно посмотрел на красавицу соседку: она часто засиживалась на их кухне допоздна, помогая матери по хозяйству и порою жалуясь на своего мужа – мол, прижимист стал дальше некуда и возвращается теперь всегда поздно! А Истла, вышивая затейливые узоры на юбке Дейры, на излияния Гилены всегда сочувственно кивала головой... Но лущить горох да на судьбу жаловаться – это одно, а тут...

– Мне не пережидать надо, а что-то делать.– Веилен снова опустил голову – Узнать хотя бы сперва, что с ними!

– Узнаешь... Только вот горячку в этом деле пороть нельзя – здесь осторожность нужна и расчет.– Соседка встала и, отойдя к длинным, резным полкам, стала собирать тарелки и кружки. – Выждать вам надо – хотя бы денёк. А за это время отдохнуть и выспаться. Вот я вас сейчас с Лади накормлю и отдыхать отправлю, а то ведь на ней лица нет – бледная, точно смерть!

По прежнему не прерывая своих рассуждений, Гилена вернулась к столу и стала раскладывать пирог, обратившись при этом уже к Лади:

– Ничего не бойся, детка! Скоро снова увидишь папу с мамой, и всё опять будет хорошо!

Лади оторвалась от кружки и слабо улыбнулась:

– Правда?

– Правда, звёздочка. А после обеда я бусы тебе подарю и колечко.

Веилен посмотрел на чуть повеселевшую сестру, а затем перевёл взгляд на лежащий перед ним кусок пирога – и хоть начинка у выпечки была не яблочной, а малиновой, в сердце у подростка почему-то снова закололо. Но Гилена, словно угадав его мысли, присела рядом и тихо шепнула:

– Пожалей Лади, Веилен – она ведь ещё совсем кроха...Нельзя ей так пугаться и переживать!

И подросток нехотя согласился:

– Хорошо, мы останемся. Но ненадолго!

Лади крепко спала, прижимая к груди свою, уже починенную братом Белянку. Веилен сидел у окна, обхвативши голову двумя руками – спать он не мог, ведь перед глазами то и дело вставали то кровь на развороченном пироге, то улыбка и червивые глаза Херстеда, то Лекки с самородком на ладони...

– Я же говорил, что кровавое оно, отец!– Веилен поднял голову и, поняв, что произнёс последние слова вслух, закусил губу, а внизу вдруг громко хлопнула дверь и раздались тяжёлые шаги. Подросток встал и бесшумно выскользнув на ступени лестницы, замер во тьме, чутко вслушиваясь в злой шёпот Гилены:

– Где ты шлялся, Тарик! Я ведь тебе даже записку посылала с Малко!

Тарик в ответ сердито засопел:

– Знаю я эти твои записки! Опять купить что-нибудь хочешь? Да?– и на столе внизу что– то тихо зазвенело. – На, подавись! Можешь, сука, ещё и кровь из меня выпить – всю, что ещё осталась!

– Дурень ты, Тарик. Дуб!– голос соседки опасно повысился, но потом вновь упал до требовательного шёпота.– Иди немедленно к замковой страже да спроси у них десятника "Сияющих" Лэрри по срочному делу, а как он выйдет, то передай ему, что Веилен с сестрой у нас ночуют!

– А на кой хрен ему это надо!– стул жалобно заскрипел под тяжёлым телом Тарика, а соседка зашептала ещё более настойчиво и торопливо:

– Сегодня этот Лэрри семью Лекки в замок, под охраной увёл, а недосчитавшись Веилена, ходил по соседям и обещал щедрую награду тому, кто скажет, куда мальчишка подевался. А мы ведь ему не просто сказать – мы передать ему можем Веилена из рук в руки! Да не одного, а с Лади. Сам подумай, сколько нам за это из княжеской казны отвалят!

–Вот курва! А я уже сапоги начал снимать!– ругнулся Тарик, но уже через миг тон его голоса стал сухо-деловым – Если бы я знал, что тут такое дело наклёвывается , то пришёл сразу же ,но ты ведь в той записке не пояснила толком ничего...Гилена,ты уверена, что тебя с этим горняцким отродьем никто не видел? А то, неровен час, соседушки уже к этому десятнику с доносом про нас побежали, и будет нам тогда не награда, а дыба!

Но Гилена на опасения мужа только возмущённо фыркнула:

–У меня в голове не труха, Тарик, да и момент подвернулся удачный– после визита Сияющих все соседи , точно крысы, по своим углам забились, и на улицу даже носа не высовывали! Так что ни меня, ни Веилена с Лади никто из них не видел– можешь быть уверен...

Шипение соседки стихло, зато раздалось тихое мычание и кряхтение что то прикидывающего в уме Тарика. Но долго думать ему не пришлось – уже через минуту Гилена снова подала голос:

– Ну, хватит уже думать да гадать– дело верное! Я бы и сама пошла, но ведь Веилена караулить надо – он и так идти куда -то рвался...

Тарик что-то неразборчиво буркнул и через миг входная дверь захлопнулась за ним – в воцарившейся тишине можно было услышать, как соседка легко – точно кошка, бродит внизу. Веилен незаметно вернулся в комнату и, заперев дверь изнутри на задвижку, высунулся в окно по пояс, внимательно осматривая широкий козырёк крыши и добротно сделанный водосток. Увиденное вполне соответствовало его чаяниям, и подросток принялся осторожно будить сестру:

–Просыпайся, Лади. Скорее...

– А что случилось?– Лади с трудом разлепила глаза и тут же снова свернулась под одеялом, точно котёнок.– Веилен, я спать хочу...

– Потом выспишься – брат снова растормошил её и, усадив на постели, стал помогать одеваться.– А сейчас мы с тобою немного погуляем...

– Погуляем? – Лади снова зевнула и потёрла кулаком заспанные глаза, – Ночью?! Почему?!

– Так надо, сестрёнка.– Веилен уже споро зашнуровывал ботинки сестры. – И прогулка эта будет очень интересная, ведь на улицу мы выйдем через окно...

Лади испугано замотала головой:

– Нет, Вел! Там высоко и страшно!

– Так ведь ты будешь сидеть у меня на спине, Лади – главное держись покрепче и не пищи! Уговорились?

Лади покорно вздохнула:

– Уговорились...А попрощаться с тётей Гиленой?

– Тётя спит, поэтому мы не будем её будить...– убедившись, что сестра, не забывшая прихватить в это путешествие свою неизменную Белянку, крепко ухватилась за него руками , Веилен ещё и привязал Лади к себе материнской шалью. Отворил пошире окно и бесшумно выбрался на крышу– под усыпанное крупными звёздами небо...Счастливо оставаться, "тётя Гилена", и передавай привет Лэрри!

Северо-западная окраина Присты представляла из себя скопище грязных и жалких лачуг, а её кривые улочки были переполнены вонью и нечистотами – обитающие здесь люди давно махнули на себя рукой и в глазах других – более успешных горожан ,сами являлись уличными отбросами, по которым плакали рудники и верёвка палача. Но было у них и одно достоинство – обитатели окраины никогда не совали нос в чужие дела, а потому, когда в предрассветных сумерках кто-то стал стучать в хлипкие двери Однорукого никто из соседей даже носу из-за ставен не высунул. Впрочем, сам Однорукий тоже не спешил поднимать свою налитую свинцом голову от подушки.

– Юрген! Открой!– мальчишеский, только начавший ломаться, дискант прорвался сквозь пелену тяжёлого сна и вызвал в голове однорукого новый приступ боли.– Юрген!

– Пошли вы все в задницу!– бывший горных дел мастер перевернулся на другой бок, но тут же подскочил со своего, заваленного грязным тряпьём ложа – Веилен? Ты?!

– Я, вместе с Лади...– подтвердил из-за дверей голос , и Юрген понял что случилась беда: самого Веилена он по-прежнему видел часто – тот по-прежнему исправно приносил ему стряпню Истлы и кое-какие деньги от Лекки, не забывшего, как прочие , пьющего по чёрному калеку. Но визит на рассвете? Да ещё и с малявкой, которая сейчас должна видеть десятый сон?

Однорукий высунул лохматую голову из-за двери – Веилен стоял перед дверями бледный, с обведёнными усталыми тенями глазами, а к нему прижималась белокурая, голубоглазая сестра, не выпускавшая из рук куклы...

– Лекки?!– Юрген почувствовал, что в горле у него сухо и мерзко не только от дрянной выпивки – Завал в руднике?!

– Хуже, Юрген – подросток посмотрел на бывшего Чующего наполненными болью глазами.– И не только с отцом: со всеми!..

–Тогда чего ты на пороге мнешься – заходи!

Но мальчишка не спешил воспользоваться предложением:

– Ты должен знать , Юрген– за мною смерть ходит и...– договорить подросток не успел, так как Юрген тряхнул головой и заявил:

– Чхал я на костлявую с высокой башни! Ты заходи, а после всё расскажешь по порядку!

... И Веилен рассказал. Но вначале он уложил сонную Лади на кровать Юргена , накрыл её пахнувшей кислятиной овчиной и дождался, пока старый напарник Лекки тяпнет стаканчик другой сливовки на опохмелку. И это была совсем не напрасная деликатность, так как Юргену, услышавшему только начало рассказа, уже захотелось нализаться до полной невменяемости! " Награжу по– княжески!" Где были твои уши, Лекки? Эх, старый друг, на что ты подписался!

Юрген не выдержал и налил себе ещё, а потом мрачно уставился в затянутый паутиной угол своей хибары:

–А скажи мне, Веилен, Лекки перед Херстедом случайно не заливался соловьём насчёт твоей чуйки?

Устроившийся на корточках возле погасшего очага подросток устало кивнул:

– Отец сказал, что у меня чутьё острее, чем его!

Юрген снова покосился в сторону на половину опустевшей бутыли:

– И меня ещё пьяным дурнем называют! Да я по пьяни такой глупости не учудил бы! – и рука Юргена потянулась к узкому горлышку , но он отдёрнул её и сжав дрожащие пальцы в кулак, обратился к умолкшему Веилену:

– Не обращай внимания, парень – выкладывай всё подробно и до конца !

Веилен вздохнул:

– А тут уже немного осталось...Когда мы в Присту вернулись , отец с самого утра в замок пошёл и...

Юргену действительно хватило сил дослушать дальнейшее без очередного прикладывания к бутылке и громких возгласов, правда, когда речь зашла о Гилене, бывший мастер не выдержал и заложил такое оборотистое ругательство, что чуть сам не покраснел! Благо, что Лади уже спала...

А Веилен, рассказав, как ушёл по крыше из ловушки, покаянно опустил голову и попросил:

– Пусть сестра у тебя побудет, Юрген. Не хочу, чтоб её вместе со мною взяли, когда пойду за свою вину отвечать! Я ведь понимал, что добром этот заказ не кончится, но работу в штольне не завалил – понадеялся, что и так не срастётся...

– Не твоя это вина, парень!– Юрген сгорбился на своём колченогом табурете и шумно вздохнул.– Лекки сам на себя беду навёл, хотя должен был понять, что его по окончании работы ждёт. Ведь гнида Астарская ему недвусмысленно на всё намекнула.! История эта на слуху долго была, и только последние несколько лет о ней подзабыли, так что слушай да на ус мотай, которого, правда, у тебя ещё нет...

Так вот. В Амэне один мастер жил – затейник он был редкостный, руки имел золотые, да и по мозгам с ним мало кто тягаться мог! Лишь князья да жрецы ему заказы делали и всё ему было под силу, а последняя его работа была для тогдашнего Амэнского владыки. Князь себе башенные часы заказал, да не простые – с лунными фазами и днями недели, а главное: полдень эти часы не просто звоном отмечали, а целое представление показывали! Из-под циферблата появлялась вся Семёрка с полагающимися атрибутами, и куклы эти двигались не хуже чем марионетки – Алый Мечник, к примеру, коня на дыбы ставил и оружием размахивал , Малика дитё на руках качала, Хозяин Грома зажатыми в руке молниями Тёмного Змея поражал, ну и остальные значит, соответственно традиции были изображены.– Юрген промочил пересохшее горло и грустно покачал головой.– В общем, были это не часы, а настоящее диво, только мастеру своим творением недолго любоваться пришлось! Сразу по окончание работ его, согласно приказу Владыки, ослепили и отрубили обе руки – чтоб превыше этих часов ничего создано не было! Вот и стала после такого случая гулять по Амэну и Астару присказка, что порою княжеская награда страшнее наказания.

А конец у сей истории такой: мастер после этого, конечно, недолго прожил, а часы те новый Владыка Амэна несколько лет назад велел изменить – по наущению жрецов Единого движущиеся фигуры были убраны– все до единой: так что теперь от былого чуда один только звон и остался!

После рассказа Юргена в каморке упала мёртвая, давящая на уши тишина , а плечи Веилена ссутулились, точно от непосильного груза:

– Мы с отцом в оборот из-за своего ремесла попали,– это и так ясно, но мать с сёстрами причём? Они же не знают ничего!– подросток в отчаянии посмотрел на калеку. – Гилена говорила своему мужу, что "Сияющий" именно меня искал – может, Херстед их отпустит, если я сам к нему приду?!

– Угу, отпустит: да князь тогда их сразу на тот свет отправит, а на тебя рабский ошейник оденет с шипами-строгачами! Хотя и бают, что Херстед по сравнению с другими владыками не особо силён во всяких колдовских штуках, работать на себя он без всякой магии заставит похлеще, чем те же Морген или Демер. – пристально взглянув на подростка, Юрген зацепил бутылку с остатками сливовки и направился к заставленному грязной посудой столу.– Пойми, Веилен – твоя семья теперь приманка – если, Херстед и не сжил их до сих пор со свету, то лишь потому, что надеется заполучить твою голову в своё распоряжение...

Затаится, тебе надо, парень, исчезнуть – уйти из Присты так, чтоб ни одна ищейка продажная след не взяла!– Юрген выкопал из завалов относительно чистую кружку и, щедро плеснув в неё сливовки, вновь вздохнул.– Врать не буду – своим побегом ты ни Лекки, ни мать с сёстрами не спасёшь – тут теперь всё от настроения Херстеда зависит и потому по разному может обернуться, но в любом случае они проживут дольше, если князь тебя не найдёт! Случай тебе Лади сохранил – вот и заботься о ней, как можешь, а пока...– калека подошёл к неподвижно сидящему подростку и протянул ему кружку. – Пей, иначе сердце не отпустит.

Веилен отрицательно мотнул головой:

– Да не хочу я!

Но Юрген втиснул ему кружку в руки:

– Пей! А потом отдыхать ложись, если не хочешь совсем с ног свалиться, а я тем временем схожу на разговор к одному своему знакомцу – он хоть и из благородних, и "Сияющим" был , но верить ему можно. К тому же, у него к Херстеду свои счёты есть за выдранные по княжеской прихоти ноздри да отрезанные уши, так что , думаю , Лудиг не откажет мне в помощи и патрули на воротах мы вокруг пальца всё таки обведём!

– Безносый...– Вел нехотя отхлебнул сливовки... Поморщился, припоминая прошлогодние, казавшиеся теперь такими давнишними события... И вздохнул.– Никуда не ходи, Юрген: твой Лудиг мне не поможет – я его как -то раз убогим обозвал!

Но Юрген лишь усмехнулся:

– Если ты его обругал, значит было за что, а Лудиг свой язык знает и зла за справедливый отпор не держит, так что всё у нас сладиться... Ну, допивай уже – не вечно же мне над тобою нянькой стоять...

А ещё через четверть часа самогонщица Бруста, прозванная местными любителями выпивки Жабой за мерзкий характер и покрытое бородавками лицо, всерьёз задумалась об устройстве мира и других сакраментальных вопросах бытия, ведь Юрген, не сбавляя ходу, пролетел мимо её хибарки, словно на пожар, хотя именно Однорукий всегда был самым первым утренним клиентом старухи и эту традиции до сего дня ничего не могло изменить или хоть немного поколебать! А теперь посмотрите ка – промчался и даже головы не повернул – куда катится мир!

ЧЁРНАЯ СМЕРТЬ

Выдав княжичу очередные упражнения по правописанию, сотник отпустил его из библиотеки, и c трудом проковылял к шкафам за очередным томом. Со дня операции прошло ещё слишком мало времени, но Велд после того, как вслед за княжичем его решил проведать ещё и Ракс, решил не искушать судьбу. "Ястреб" не стал гадать, кто осчасливит его своим посещением следующим, и возобновил занятия. Без палки он по-прежнему не мог сделать и шага, но судить о результатах было ещё рано, а сам сотник твёрдо верил в то, что в этот раз всё было сделано правильно. Прежней ловкости ему , конечно, уже никогда не вернуть, но и смирятся со своим нынешним положением раз и навсегда списанного со всех счетов отставника Велд не собирался: он сделал все, что было ему под силу и теперь "Ястребу" оставалось только ждать, когда время, всегда бывшее самым лучшим врачевателем, срастит его очередную рану ...

Перешерстив несколько полок, Велд ,наконец, остановил свой выбор на "Мудрости жизни" ныне запрещённого в Амэне и Молезе Крейста, а затем вернулся к столу и, устроившись поудобнее, погрузился в чтение... Через несколько минут которого выяснилось, что рассуждения философа оказались не только умны, но и переполнены мрачным сарказмом, так что не было ничего удивительного в том, что уже через пару-тройку перевёрнутых страниц "Ястребу" вспомнился рассуждавший примерно в том же ключе, что и запрещённый Крейст, Олден. Вот только яду в свои сентенции горбун всегда подпускал не в пример больше! Велду словно наяву представился его хриплый, злой голос:

– Мироздание и человеческая глупость неохватны... Впрочем, насчёт мироздания я погорячился!!!

– Ты мог бы добавить к своей любимой присказке людские жадность и подлость, старый циник, и был бы прав, но...– закончить мысль "Ястреб" не успел. Почуяв приближение "духожёра", он привычно подобрался, мысленно обрастая защитной, ничем не пробиваемой, корой. Ещё через миг дверь библиотеки широко распахнулась, и в залу вошёл Демер. Подойдя к столу, князь небрежно устроился на соседнем стуле и , не тратя времени на приветствие, сразу же спросил:

– Как нога? Не тревожит?

На лице Велда не дрогнул ни один мускул:

– Всё в порядке князь.

– Правда?! – пробный камень Демера провалился в пустоту, но Владыку Триполема это совсем не смутило, и он продолжил всё тем же дружественным и в то же время холодноватым тоном.– А что же тогда вынудило тебя снова взяться за полевую хирургию, сотник?

"Ястреб" перевернул страницу и ,cловно предупреждая любые возможные вопросы, произнёс:

– Гости не должны досаждать хозяину пустыми хлопотами...

Но Демер лишь чуть прищурился и продолжил начатую тему:

– Несколько дней назад ты ходил по очень тонкому лезвию, Велд – иначе Шоггр так бы не забеспокоился! Он обладает гораздо более тонким чутьём, чем прочие существа, и от него не ускользнула та боль , которую ты сумел так хорошо спрятать от других. За исключением меня, конечно...

Хотя пальцы "Ястреба" на миг впились в тёмный подлокотник кресла ,лицо сотника по-прежнему осталось непроницаемым, когда он сухо заметил :

–Я по опыту знаю, что от Владык трудно утаить даже то, что их не касается, но мои дела – это мои дела, князь.

Услышав ответ Велда , Демер усмехнулся:

– Твои дела , сотник? Неудивительно, что Нахимена дала тебе расчет... За такие то речи ... – а потом глаза князя похолодели – Впрочем, в Трок-Дорне другие порядки ,и ты , хотя гостям , конечно, вести себя подобным образом не пристало, можешь не только иногда дерзить мне, но и носить личину тихого книжника столько, сколько тебе заблагорассудиться. Всё равно я уже видел тебя в деле и знаю, что ты за птица! Мёртвая поляна у излучины Дунира – та, на которой остался лежать целый отряд выплакавших себе глаза кровавыми слезами молезовцев, – это ведь тоже твоя работа!

Лицо Велда мгновенно ожесточилось:

– Та поляна была моей ошибкой, князь...

–Ошибкой?!– брови колдуна насмешливо и немного удивлённо изогнулись.– Это интересно какой? Они недостаточно мучились? Или должны были стать по твоей задумке обугленными до черноты головешками?

"Ястреб" опустил глаза и глухо произнёс:

– Я не питаю к "Гадюкам" тёплых чувств, князь, но в тот раз молезовцев убила не ненависть, а ошибочный расчет и неочищенные ингредиенты... Я полностью угробил наработки своего предшественника...

Демер, увидев ,что зацепил, наконец,сотника за живое, задумчиво посмотрел на Велда, мысленно прикидывая, что же на самом деле тот хочет утаить ,а потом тихо произнёс:

– Ну что ж, все мы ошибаемся и обманываемся: кто-то больше, кто-то меньше... – и тут на лице триполемского владыки снова мелькнула холодная улыбка.– Как бы то ни было, ты встревожил каменную душу Трок – Дорна "Белый Ястреб"– и теперь вам придётся познакомится и немного побеседовать! Под моим надзором, разумеется...

В любое время года Вильдно казался чёрным городом – тончайшая угольная пыль не делала разницу между горняцким и "высоким", расположенном на Большом холме кварталом, оседая на каменных стенах богатых домов также, как и на деревянных лачугах углекопов. Разница была лишь в том, что обитатели холма могли видеть западную часть долины – кудрявые леса и луга с пасущейся худобой, а живущие в тесном, зажатом высокими крутыми склонами, "рабочем" квартале горняки не видели ничего, кроме отвалов породы и тёмных стен. Впрочем, они редко смотрели по сторонам, когда возвращались из забоев – устало опустив головы, покрытые чёрной пылью тени ,брели нестройной, постепенно редеющей от дома к дому толпою, и даже переговаривались редко.

– Послезавтра приводи Лади ко мне ,Вел – Литана к ней, точно к родной дочке привязалась, так что присмотрит за твоей сестрой исправно...

– Спасибо, Груст. Бывай.– Невысокий худой парень махнул на прощанье рукою старшему в их семёрке и скрылся в узком переулке. Поднявшись по скрипучим ступенькам в мансарду, он тихо приоткрыл низкую дверь, а из дальнего угла комнаты к нему тут же кинулась светловолосая сестра:

–Вел!– миг, и Лади уже прижималась к покрытому с ног до головы угольной пылью брату. – Вел, всё в порядке?

На измазанном лице брата на миг появилась улыбка:

– А что со мной могло случиться, Лади? Ты только не притискивайся ко мне так сильно – измажешься!

Но сестра ещё теснее прижалась к Веилену:

– Мальчишки говорили, что возле шахт опять дым видели.

– Чепуха. Просто мусор жгли. – Брат на миг отвернулся от сестры, словно опасаясь, что она могла прочитать на его лице подлинную причину пожара и то, что не всем , работающем в забоях , углекопам повезло так, как их семёрке, а потом вдруг немного прищурился и посмотрел в тёмный угол уже более внимательно. – Нора?! Неужели снова прогрызли?

Легонько отстранив от себя сестру, Веилен подошёл к стене и, присев на корточки, коснулся рукой жестяной заплаты, посреди которой зияла дыра с неровными краями , на которых были чётко различимы следы зубов и зубки эти в этот раз были совсем не немаленькие!

– Дырку прогрызла очень большая и серая крыса. А ещё она меня укусила! – пожаловалась наблюдающая за действиями брата Лади .-Так больно!

Веилен немедленно оторвался от изучения покорёженной жести:

–Укусила!? Покажи!

Промывая глубокие ранки на белокожей , кукольной ладошке сестры, Веилен ещё раз убедился, что навестившая их комнату крыса сильно отличалась от своих товарок– обычные пацюки были небольшими и довольно пугливыми а эта... Решая две проблемы сразу– что соорудить Лади на ужин и как забить дыру, чтобы она оказалась крысе не по зубам, Веилен тяжело, с надрывом закашлялся – год работы в шахтах не прошёл для него даром:

– Ты теперь кашляешь, прямо как дядя Груст...– Лади покачала перебинтованную ладонь и жалостно взглянула на брата – Тебе очень плохо там, под землёй?

– От кашля ещё никто не умирал, сестрёнка.– Веилен подошёл к рукомойнику и принялся отмываться от въедливой пыли.– А кроме крысы тебя больше никто не тревожил?

Лади задумчиво склонила светлую голову:

– Ну я чуть – чуть поругалась с Листе – он говорит, что то, чем вы занимались с отцом ложь и что...

Веилен отшвырнул полотенце в сторону:

–Листе может думать всё, что ему заблагорассудиться,– это его право, но ты, Лади! Сколько раз я просил тебя – при посторонних ни слова о том, как мы жили в Присте!