Текст книги "Ирийские хроники. Заговорённый (СИ)"

Автор книги: Варвара Шихарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц)

– Ещё крепкие – старьёвщику за пару грошёй отдам ...-и пинком отправил тело в яму, добавив вслед вместо заупокойной.– Смолы бы сюда сейчас, Лерпи, да огоньку – вонь аж сквозь маску ноздри ест!

Но приятель на это предложение только лениво потянулся:

– Завтра с огнём наиграешься, а пока давай заканчивать с этими доходягами и махнём в корчму– благо, есть за что...

Когда солнце закатилось за горизонт и сумеречные тени заполнили всю долину, из ближайшей рощи к трупнику то и дело припадая к земле и поминутно прислушиваясь и принюхиваясь, прокралось несколько уродливых, покрытых серой морщинистой кожей существ– это были вурдалаки : ночные, отдалённо напоминающие по облику людей, падальщики, – уже несколько недель открытый и постоянно пополняемый новыми жертвами чумы могильник был для них неистощимым запасом поживы. Но прокравшись к трупнику, крошечная стая застыла у края ямы – природная осторожность сдерживала их свирепую жадность, вынуждая снова и снова прислушиваться к малейшим шорохам...

В таком молчаливом напряжении стая прибывала несколько нестерпимо долгих минут, а потом один из падальщиков – самая молодая, а потому и самая смелая особь, первым прыгнул в яму и замер сгорбившись, среди застывших тел, выбирая себе поживу. Вертикальные ноздри твари широко раздувались, лиловый язык поминутно облизывал узкие губы, а тяжёлая голова задумчиво покачивалась на морщинистой шее: изобилие мертвецов просто сбивало его с толку широтою выбора... Остальная стая наблюдала за первопроходцем немигающими жёлтыми глазами, а молодой вурдалак ,определившись наконец с добычей, подтащил к себе одно из тел длинными, изогнутыми когтями и ещё раз принюхавшись, пару раз лизнул шершавым языком застывшее бледное лицо ...

От этих прикосновений веки мертвеца неожиданно задрожали, и он глухо застонал. Падальщик, не привыкший к такому поведению всегда неподвижной и безмолвной добычи, сердито заворчал, и ударил когтистой лапой покойника по лицу, метя в его широко распахнувшиеся, серые глаза . Но тот в последнюю минуту инстинктивно отдёрнул голову назад и когти твари прошлись наискось от скулы к подбородку , раздирая кожу и мышцы лица словно бритвы!..Ещё не до конца понимающий, что происходит, оглушённый внезапным нападением твари Вел рванулся в сторону, но последовавший в тоже мгновенье удар второй лапы оставил на его лице новые глубокие раны ,хотя тоже не достиг своей цели – опушённых густыми ресницами глаз!.. Раздражённый и немного озадаченный очередным промахом вурдалак заворчал ещё сильнее, обнажив свои мощные желтоватые клыки и отпрянув от жертвы на несколько шагов,присел на длинные, мощные задние лапы. Неожиданно оживший покойник, неотрывно глядя на падальщика с трудом приподнялся на локте одной руки, выставив другую для защиты... Учуявшая запах свежей крови стая заметно забеспокоилась – два падальщика спрыгнули в ров и присели на корточки, приготовившись к атаке ...

Дальнейшие события развивались со стремительностью прорвавшего дамбу потока: молодой вурдалак, опасаясь, что соплеменники могут лишить его выбранной добычи, бросился на свою жертву, не дожидаясь других – миг , и трупоед,прыгнув вперёд, опрокинул Вела на спину и принялся рвать его своими мощными когтями,норовя добраться до горла, а над ямой внезапно раздалось хриплое многоголосое карканье – в воздухе над трупником закружилось непонятно откуда прилетевшее вороньё. Стая вурдалаков немедля приникла к земле, сердито ворча и завывая, а птицы, сделав небольшой круг, обрушились на трупоедов чёрным дождём. Напрасно вурдалаки размахивали лапами, норовя отогнать от себя чёрных вестников – птицы били падальщиков крыльями, нещадно расклёвывали им спины и головы, норовили добраться до тускло светящихся глаз. А предводитель птичьей стаи – старый, взъерошенный ворон вцепился когтями в спину всё ещё не могущего совладать с отчаянно сопротивляющейся жертвой вурдалака` и стал нещадно бить трупоеда сильным клювом. Через несколько минут боль и страх перед рассвирепевшим вестником взяли в сознании молодого падальщика верх над голодом и злобой : высоко взвизгнув, вурдалак оттолкнулся задними лапами от неподатливой добычи и стрелою вылетев изо рва, помчался в ближайший лесок! Вслед за улепетывающим вурдалаком устремилась и его, все ещё преследуемая птицами стая.

Когда жалобные визги и отчаянное карканье стихли вдали, изо рва донеслось едва слышное стенание – изодранный падальщиком Веилен с трудом поднялся на колени, но тут же снова повалился среди мёртвых тел и его плечи мелко задрожали...

Демер наблюдая за тем, как общаются Шоггр и Велд , ощутил лёгкий укол досады: он был уверен что вид древнейшего обитателя долины выведет "Ястреба" из равновесия так же как и прочих, побывавших до него в подземелье, и тогда отставнику по княжеской задумке пришлось бы не только пережить несколько очень неприятных минут, но и раскрыться, да только шутка в этот раз не удалась. Лендовец не проявил даже тени гадливости или страха, когда длинные щупальца Стража Трок– Дорна, повинуясь неслышному приказу князя, неожиданно потянулись к Велду прямо из стен и пола подземелья. Кроме этого Велд каким -то образом сразу угадал, как надо общаться с имеющим полностью отличные от человеческих природу и разум существом .

"Ястреб" вытянул руку навстречу серым, чуть подрагивающим отросткам и легко пошевелил пальцами, а Шоггр в свою очередь тут же обвил её гибкими щупальцами до самого плеча. Велд , выждав несколько мгновений, медленно , точно играя, потянул руку назад. В ответ Страж немедленно ослабил хватку и позволил руке человека выскользнуть. "Ястреб" легко огладил серое щупальце, бережно почесал плотные чешуйки ногтём. Шоггр издал звук, напоминающий гудение сразу нескольких пчелиных семейств, и к сотнику за неожиданной лаской потянулось ещё несколько щупалец...

Князь ещё раз задумчиво взглянул на продолжающего оглаживать чудовище лендовца и проворчал:

– Тоже мне: друзья -товарищи ... Шоггр, на место!

Страж немедленно выполнил приказ хозяина Трок-Дорна ,слившись с каменными сводами и полом подземелья, а Демер мрачно заметил :

– Неплохо, сотник, неплохо... А теперь признавайся – уже встречался с чем– то похожим?

Велд отрицательно покачал головой:

– С таким существом мне до этого дня сталкиваться не доводилось, но врать не буду – пару легенд о Шогграх я слышал...

Демер провёл рукою по обманчиво неподвижной стене:

– В таком случае у тебя действительно редкостное чутьё и хорошая выучка, сотник... Когда именно ты прошёл посвящение Седобородому?..– и тут же в голосе князя появились суровые нотки.-Только не говори, что это тоже исключительно твои дела, Велд!

"Ястреб" невесело улыбулся:

– Тут как раз никакого секрета нет, князь. Три ночи среди Росских менгиров я провёл ещё до войны – тринадцать лет назад...

Но Демер , услышав ответ отставника, лишь сурово сдвинул брови:

– Времени на учёбу у тебя действительно было достаточно...Только почему ты решился искать милости Хозяина Троп?! Мне казалось, что "Ястребам" естественнее просить о помощи Мечника или Хозяина Грома...

Черты сотника мгновенно закаменели, снова став строгой и бесстрастной маской :

–Обычным "Ястребам" – да, но "белые" по ряду причин в первую очередь чтят Седобородого. Это традиция и не более того...

– Не пытайся уйти от ответа, лендовец!-лицо получившего такой ответ Владыки потемнело от гнева, а в голосе послышался почти львиный рык. -Чтить совсем не означает проходить посвящение, Велд, и ты это прекрасно знаешь!

Сотник вскинул голову, взглянув прямо в полыхающие ледяным пламенем глаза князя:

– Неужели тебе так надо знать ответ, Владыка?! Хорошо , я отвечу: у каждого из нас есть свои обещания и долг, которые надо исполнить. Росс и был моим долгом! Моим обещанием !

Князь ещё минуту буравил не проронившего больше не единого слова "Ястреба" гневным взглядом а затем, тяжело переведя дыхание, неожиданно спокойно заметил:

– Так я и думал, Велд – ты не относишься к Знающим , но, тем не менее , умеешь не только противостоять колдовству, но и ответить ударом на удар... Ирни так до конца и не осознал , с кем имеет дело, и дорого поплатился за это...

При упоминании о "Молниеносном" глаза отставника потемнели, но он по прежнему не проронил ни слова, а Демер между тем продолжал:

– Боль, ненависть и страх смерти – не самое приятное сочетание ,но других стремлений у этой падали уже не оставалось... Вы были лютыми врагами и, тем не менее , ты даже бровью не повёл, когда я упомянул о конце "Молниеносного" сотника..

Велд вздохнул и посмотрев на сгустившийся в конце подземного коридора мрак, тихо произнёс:

– А что я должен был делать? Радоваться? .. Или, может, злорадствовать?.. Нет, князь – Ирни мёртв и наша с ним вражда тоже ... Не к чему всё это ворошить...

Демер ещё раз пристально взглянул на "Ястреба" и мрачно заметил:

– Ненависть к врагу может сжигать душу даже после того, как он мёртв... Я сам испытывал подобное, да к тому же ещё и не раз... – князь уже начал подниматься по крутым ступеням к выходу, но вдруг обернулся и проворчал. – Ты слишком скрытен, "Ястреб"! Но, не взирая на это , я доверил тебе заниматься с Виго... После Праздника Трав я проверю, чему ты смог научить моего волчонка, так что постарайся сделать так, чтобы я не разочаровался в своём выборе...

СОТНИК И ПОДРУЧНЫЙ

... Оттепель была недолгой – ночью снова похолодало и теперь резкие порывы ветра заставляли снежную крупу свиваться по заледенелому плацу позёмкой. Родеф поднёс занемевшие пальцы рук к самым губам и попытался согреть их дыханием, не отрывая при этом взгляда от тускло поблёскивающей стали в руках сотников. С тех пор, как Велд и Ракс начали по утрам тренироваться на плацу, мальчишка тайком наблюдал за их поединками, каждый раз ожидая, что "Золотой" устроит, наконец, лендовцу показательную трёпку, но очередной бой сотников заканчивался тем, что Ракс прекращал поединок и заявлял: " На сегодня с меня достаточно...", а "Ястреб" всегда нехотя с ним соглашался.

Родеф зябко повёл плечами и подумал , что тренировка сегодня слишком уж затянулась, а сотники продолжали кружить по скользкому плацу и каждый их выдох на миг замирал в воздухе облачком пара. Ракс, избрав в этот раз оборону, не подпускал к себе лендовца и отбивал каждую его атаку, но "Ястреб", хоть и прихрамывал сегодня особо сильно, упорно продолжал ходить вокруг приятеля кругами , то замедляя , то убыстряя темп. Несмотря на пробирающий до костей ветер и неудачные выпады, лицо Велда оставалось обманчиво спокойным , а вот "Золотому" сотнику тренировка на заледенелом плацу уже порядком прискучила и он ,неожиданно сорвавшись в атаку, разразился целой серией ударов.

Уже предвкушая долгожданное поражение "Ястреба", Родеф на своём месте вытянулся , словно струна. Лендовец отбив все выпады Ракса и уйдя в сторону, попытался достать "Золотого" снизу и сбоку, но вдруг поскользнулся и потерял равновесие , на несколько секунд открывшись для удара...Удара, которого так и не последовало – Ракс отступил на шаг назад и опустил меч, ожидая, когда "Ястреб" снова твёрдо встанет на ноги.

Родеф разочарованно вздохнул, но тут же вновь прикипел взглядом к плацу, потому что Велд , снова встав в позицию , неожиданно громко ругнулся:

– Нетопыри тебя возьми, Ракс! Почему ты не ударил?!

Ракс лукаво прищурился:

– А что– надо было?

"Ястреб" сердито тряхнул головой:

– Не валяй дурака – это была твоя возможность выиграть бой ...

Но "Золотой", видя настроение приятеля, немедленно отправил меч в ножны:

– Так или иначе – но наш поединок я завершил, а после драки, как известно, кулаками не машут... Брось, Велд– ты просто оступился...С кем не бывает...

– Если так пойдёт и дальше, то от наших разминок не будет никакого проку!– "Ястреб" скользнул взглядом по заледенелой площадке и недовольно щёлкнул языком – Ты даешь мне поблажки . Я же вижу!

Ракс примирительно улыбнулся:

– Хорошо. Больше никаких послаблений – с завтрашнего дня буду гонять тебя по всему плацу так, как ты этого хочешь – до полусмерти, но тогда , чур, не увиливать. А пока пошли – выпьем чего нибудь для согрева : у меня уже зуб на зуб не попадает от этого ветра...Тоже мне – весна, называется!.. Осень – и то лучше будет!

Золотистая листва опала с деревьев в одну ночь и теперь каждый день был промозглым и тусклым , а на пожухлой траве по утрам стала появляться хрустящая под копытами коней изморозь – в воздухе всё отчётливей пахло постепенно вступающей в силу зимой.

Олден загнал своего рысака в свинцово-серую воду разделяющей Крейг и Ленд мелкой реки, и Смелый недовольно фыркнул, мотнув широколобой мордой . За что сразу же и поплатился – жестокий удар ногайки по крупу заставил его преодолеть речушку одним махом , а глава "Белых" уже обрушил свой гнев на молча следующих за ним "Ястребов" :

– Что вы плетётесь сзади, точно сонное стадо!? Пошевеливайтесь , бездельники!

Не спавшие уже несколько дней "Белые" на самом деле мечтали лишь о том , чтобы побыстрее добраться до лагеря, а потому приказ начальника был исполнен ими с утроенным рвением и уже через миг утреннюю тишину разорвали сердитые понукания всадников и шум разбрызгиваемой десятками копыт воды. Но поигрывающий ногайкой Олден не наблюдал за переправой – всё его внимание теперь было направлено на покрытый кустами дальний взгорок, на котором маячила крошечная фигура одинокого часового. Сотник недовольно поморщился: совсем распустились – даже о выправке забыли! Ну ничего: в следующий рейд он отправится не ранее, чем через неделю, и за это время успеет снять стружку с распоясавшихся в отсутствии главы подчинённых и особенно с этого, уж совсем не по "ястребиному" сутулящегося сторожевого. Но рассмотреть толком ратника сотнику не удалось, так как на злополучном взгорке образовался ещё один "Ястреб" и часовой тут же исчез.

Олден криво усмехнулся, представив какую суету вызовет в лагере его досрочное возвращение, ещё раз стегнул коня и погнал его в сторону стана...В котором его ждало разочарование : в этот раз придраться было совершенно не к чему, а запавший в око часовой с пригорка точно в воду канул – "белые" хорошо знали норов своего сотника , а потому всегда старались держать ухо в остро...Вобщем, после повальной инспекции , главе отряда пришлось признать, что десятники ели свой паёк не зря и во время отсутствия своего сотника баклуш не били.

...Но Олден не был бы сам собой, если б поздно вечером, как раз после смены стражи не отправился на ночной осмотр стана и окрестностей. Пройдя мимо мерцающих костров он, стоя на взгорке , пристально всматривался в наполненные сырою мглою ложбины и сиротливо тянущие к беззвёздному небу голые ветви рощицы до тех пор, пока липкий холод не пробил его плотный , с меховой опушкою, плащ, а затем направился в сторону коновязей. Его натренированное с самого детства магическое чутьё уловило около них нечто, вызвавшее в сотнике неясную тревогу, хотя картинка была самая мирная из всех возможных – кони стоят, низко опустив головы, тихо потрескивает сучья в костре, у которого сидит, завернувшись в попону, конюший. Завидев приближение грозного сотника "белых", конюший подскочил со своего места, словно ужаленный, и Олден убедился, что изловил наконец того самого сторожевого с холма, который, как оказалось, имел к "Ястребам" лишь косвенное отношение. С его старой куртки были спороты все знаки отличия и герб Ленда, а русые, свисающие на самые глаза патлы незнакомца конечно же не могли скрыть следов чудовищных когтей, разодравших парню лицо просто до неузнаваемости. Посмотрев в серые, переполненные тревожной тоскою глаза, сотник сурово сдвинул брови:

– Кто такой?

Конюший опустил голову:

–Веилен...

Имя тут же резануло Олдену слух, так как не было лендовским, да и среди крейговцев встречалось нечасто, а потому сотник упёр руки в бока и не предвещавшим ничего хорошего голосом сказал:

– Отвечай по существу. Я спросил кто ты такой, а не как тебя зовут!

Назвавшийся Веиленом парень вздохнул так, будто вопрос сотника был для него хуже горькой редьки, и тихо произнёс:

–Я углекоп из Вильдно.

Олден недобро усмехнулся и это усмешка ещё больше исказила его некрасивое, нервное лицо:

–Как интересно! И как же ты в таком случае выбрался из заражённого квартала? Прорыл носом подземный лаз? Или перелетел к нам из этого вшивого городишки по воздуху, аки птица?

Но ехидная усмешка сотника привела лишь к тому, что Вел исподлобья зыркнул на Олдена и глухо произнёс:

– Меня труповозы вместе с другими мертвецами в яму за городом скинули...

–Так уж и скинули...– Олден смерил нового знакомца неприязненным взглядом – он чувствовал, что парень с изуродованным лицом не врёт, но переполнявшая бродягу-эмпата боль беспокоила и бередила самого колдуна. Чувствовать чужое горе, точно своё, по меньшей мере неприятно, так что сотник тут же всерьёз задумался о том, не прогнать ли ему Веилена прочь из стана. Всего то и делов – выждать до утра, а затем всыпать попрошайке плетей и выпроводить восвояси! И без него головной боли за глаза хватает!..

...Олден уже начал подсчитывать в уме количество предназначавшихся бродяге ударов, как из темноты неожиданно образовался десятник Дерек и с ходу рявкнул на Веилена:

– Нечего здесь рассиживаться да бездельничать. Иди лучше к Сталу – у него для тебя работа есть.

Вел согласно кивнул головой и без лишних слов скользнул мимо коновязей в сторону похожих на тёмных , свернувшихся в клубок зверей, палаток ,а Олден, проводив его мрачным взглядом обратился к Дереку:

–Ну, и с каких пор вы стали прикармливать попрошаек ?

Дерек вздохнул и неожиданно жёстко возразил:

–Он не попрошайка, глава. Веилен свой харч отрабатывает честно...Да и на счёт Вильдно не врёт.

Сотник вновь посмотрел в сырую мглу, в которой скрылся новый знакомец и проворчал:

– Если б я не знал тебя столько лет, то решил бы , что ты, десятник, начал терять свои навыки и размякать без настоящего дела! Но поскольку мне известно, что тебя просто так не разжалобишь, а побирушек и лгунов ты на дух не переносишь...– и Олден, поплотнее закутавшись в плащ, направился в сторону своей палатки, заметив.– Не спится мне сегодня. Пойдём, расскажешь про вашего бродягу поподробнее, да и выпьем заодно.

...-Твоё здоровье...– Дерек одним махом опорожнил чарку и взглянул на медленно цедящего терпкое, кисловатое вино сотника. Постоянная возня с ядами и запретное колдовство состарили Олдена раньше всех положенных сроков, и теперь, в свои сорок с небольшим он смотрелся на все шестьдесят с гаком. Впрочем, Дерек уже и не помнил, когда изгнанный из Амэна отпрыск старинного жреческого рода выглядел иначе – удлинённое лицо со лбом в семь пядей и тяжёлой челюстью; недобрый и колючий взгляд глубоко посаженных , чёрных глаз. А ещё – одно плечо выше другого из-за уродливого горба на спине и непропорционально длинные, жилистые руки – одним словом – паук. Да не какой нибудь, а смертельно ядовитый каменник , прячущий своё мохнатое тело от солнца в глубоких норах!

...А хуже всего то, что сотник вернулся из поездки далеко не в радужном настроении и почти сразу столкнулся с Веиленом, которого "белые", руководясь нехитрой воинской истиной, старались держать поближе к котлам и подальше от начальства. А теперь – попал парень...Ни за что попал... Олден перехватил взгляд десятника и чуть скривившись, отставил чарку в сторону:

– И как же к вам прибился этот... Как его...Веилен?

–Стал его встретил – как раз на берегу. Веилен помог ему котлы отчистить и Стал привёл его в лагерь , ведь видно было, что парень на ногах из последних сил держится... А поскольку на чёрную работу нам действительно человек нужен, то мы решили Веилена у себя оставить – он понятливый и не лодырь – как раз то, что требуется...

Олден одарил Дерека тяжёлым , мрачным взглядом , плеснул в его опустевшую чарку ещё вина и спросил :

– А что у этого "понятливого" с лицом? Рысь , что ли , напала?

Дерек пригубил вино, шумно вздохнул:

– Даже рысь так не измордует! У Веилена не только лицо искалечено.Он весь рванный– прямо как тряпичная кукла...Его вурдалаки в трупнике чуть не загрызли, и я рассказу парня верю, потому как сам эти раны чистил, когда они снова загноились, и швы накладывал. И насчёт труповозов Веилен не врёт, ведь на боку у него ,как раз под рёбрами– пробой от крюка...

Олден вновь взял свою ,отставленную было чарку, задумчиво покрутил её в руке:

– Если всё это так, то остаётся только удивляться живучести вашего бродяги – и чума его не взяла, и от заражения не умер... Занятно...– горбун вдруг криво усмехнулся.– Он вам наверное уже не раз во всех красках о своих злоключениях рассказывал? Эдакие байки у вечернего костра...

Дерек поднял на сотника свои суровые, потемневшие до черноты от последнего замечания Олдена глаза:

– В том то и дело, что нет, ведь когда рана свежая, ее лишний раз бередить неохота. Вел, видно, и раньше по натуре не особо разговорчив был, а теперь из него и вовсе каждое слово клещами тянуть надо...– А затем Дерек вдруг тихо попросил...– Разреши Веилену остаться, глава – парень он действительно неплохой, так зачем же ему теперь пропадать одному – без родни, без крова...

Олден отхлебнул вина, и опустив глаза, с минуту размышлял о чём то, а потом так же тихо ответил десятнику:

–Ладно. Пускай остаётся...Я же тоже не зверь...

Веилен в последний раз провёл гребнем по длинной гриве жеребца , и огладил рукою его крутую шею:

– Что, нелегко тебе приходится...На вот, поешь... – подручный достал из кармана кусок хлеба и протянул его Смелому, на крупе которого опять красовались свежие рубцы. Жеребец покосился на Веилена грустным карим глазом, а затем аккуратно подобрал предложенное ему угощение мягкими бархатистыми губами...

– Вкусно? На вот ещё...– второй кусок хлеба Смелый схрупал не менее деликатно, чем первый, а затем, жарко дыхнув Веилену в лицо, склонил голову к его плечу... И вдруг дёрнулся, задрожав, а подручный в тот же миг ощутил ледяное покалывание на затылке и в висках. Обернувшись, он увидел стоящего неподалёку сотника – горбун наблюдал за ним, чуть склонив голову к левому плечу, а на его губах играла уже хорошо знакомая Веилену кривая ухмылка... "Явился – не запылился! "– шепнул про себя подручный и ,отвернувшись от сотника, собирался было уйти от коновязи – Смелый был им вычищен до шелковистого блеска, как и было велено, – но Олден уже шагнул к нему:

– Стой!

"Сейчас начнётся!"– Веилен замер на месте, не сделав даже двух шагов, и сумрачно посмотрел на приближающегося сотника. Когда Олден не рыскал по окрестным деревням в поисках заразы, а находился в лагере, у Вела начинались по настоящему чёрные дни. Горбун не упускал случая завалить его работой по самое горло, да ещё и никогда не бывал доволен полученным результатом, а потому вначале изводил подручного бесконечными придирками, а затем выдавал целый ворох новых поручений, с которыми не управилось бы и десять человек разом ... "Белые" , правда, пытались предупредить Веилена о появлении сотника или услать своего подручного с каким -нибудь пустячным заданием подальше от начальственного ока, но далеко не всегда у них это получалось: кроме несносного характера горбун обладал ещё и потрясающей способностью появляться именно там, где его ожидали меньше всего...Вел уже начал подумывать , не убраться ли ему из стана "белых" восвояси , но Дерек, удержал его: " Куда ты пойдёшь? Зима уже на носу – морозы со дня на день ударят, да и сам ты ещё не до конца поправился! Оставайся лучше с нами, а на ругань главы просто не обращай внимания, ведь Олден всем новичками по началу продыху не даёт. У меня, к примеру, первые два месяца службы живого места на спине не было – что ни день, то порка да зуботычины. А теперь я – десятник лучшей "Ястребиной" сотни и ни о чём не жалею. Просто потерпи ещё немного. Вот увидишь – совсем скоро наш сотник успокоится и думать про тебя забудет..."

– Я же сказал – вычистить и оседлать, дурья твоя башка!– Олден был уже совсем рядом.– Ты что, даже самых простых вещей запомнить не можешь?!

Веилен вскинул голову:

– Мне сказали только вычистить...

Олден нахмурился:

– Ты со мной ещё и спорить будешь! Седлай, кому сказано!.. И сделай это как следует – Смелый не ваша углекопская кляча, а боевой конь!..

Веилен счёл за лучшее не вступать в дальнейшие пререкания и молча выполнил приказ. А когда Смелый был осёдлан и взнуздан, Олден, перехватив у подручного поводья, вскочил в седло и тут же сухо добавил:

–Ещё раз увижу, что свой паёк коням скармливаешь, семь шкур с тебя спущу! – и словно в подтверждение своих слов, нанёс Смелому такой удар, что тот, отчаянно заржав, взвился на дыбы.

...Пальцы Веилена сами собою сжались в кулаки, и горбун, заметив полыхнувшую в глазах подручного ярость, мысленно усмехнулся:"Значит, тихоня, зубы скалить ты всё таки умеешь!.." А затем, наградив Смелого ещё одним жестоким ударом, сотник выехал прочь из стана.

Путь Олдена пролегал к расположенному не более чем в получасе езды от лагеря осиннику. Там, в узкой ложбине, находился старый, поваленный на бок и вросший в землю менгир. Сотник совершенно случайно наткнулся на это позабытое как людьми, так и богами место, и теперь частенько наведывался к древнему камню, когда хотел просто поразмышлять или прикоснутся к древней, непостижимой для людей и до сих пор дремлющей здесь силы...В этот раз Олдену предстояло хорошо обдумать, что делать с пришлым в лагерь бродягой дальше, а потому он, привязав коня к одному из деревьев, спустился в ложбину и тут же утонул в сухой листве по щиколотку. Сотник смёл с серого , ноздреватого от бесчисленных дождей и выветривания камня побуревшую листву и, встав на колени, прижался щекой к холодной поверхности... Все эти дни горбун постоянно наблюдал за Веиленом, стараясь не упустить ни одного душевного порыва или черты характера подручного, а ещё Олден легко смог считать почти всё недавнее прошлое Веилена, ведь тот не имел ни малейшего понятия ни о ментальной защите , ни о других приёмах, позволяющих Чующим избегать пристального внимания колдунов. Его горняцкая семья знала и передавала лишь байки об Истоке да навыки работы в рудниках – основанные на интуиции и подкреплённые опытом нескольких поколений более или менее талантливых самоучек...

Сотник невесело усмехнулся – на самом деле каждый человек владеет зачатками подобных способностей, но у обычных людей эмпатия возникает лишь между близкими людьми. Мать мгновенно почувствует причинённую её младенцу боль, влюблённые сохраняют незримую связь, даже находясь в сотне миль друг от друга, но потом эти связи ослабевают и рвутся, ведь дети взрослеют, а сердца человеческие лживы и непостоянны! Если же природа награждает некоторых людей чересчур острым восприятием, то они становятся Чующими , а их дар превращается в ремесло – такое же топорное и грубое, как и работа полуграмотных деревенских колдунов. Чующие предсказывают и гадают на площадях. Реже – куют мечи, собирают травы или выискивают скрытые в горах медь и олово: обычно эмпаты находят себе такое ремесло, где, кроме знаний требуется развитое внутреннее чутьё, а ещё стараются поменьше попадаться на глаза Знающим – магам , всегда готовым использовать эмпатов, как живые инструменты в своём колдовстве...

Олден вздохнул и ещё сильнее прижался щекою к ледяному камню: в этот раз сотнику нелегко было найти правильное решение, ведь его и Веилена роднило уродство! Только если насмешница-природа наградила сотника в довесок к острому уму и магической силе ещё и горбом, то Веилен по её капризу родился Чующим. Это означало полное отсуствие колдовских способностей, но сопровождалось оно необычайно сильным эмпатическим даром и потому стало болезненным, а, порою, и сильно осложняющим жизнь мальчишки вывертом!.. Но самым важным было то, что именно эта обострённая способность чувствовать самое сердце мира могла привести безродного приблуду туда, куда самому Олдену было не добраться со всеми его знаниями и опытом... Но чтобы дар эмпата проявился в полную силу, ему нужна была длительная огранка – Веилен нуждался в терпеливом и серьёзном обучении, дать которое мог только сотник – колдун и эмпат, воин и горняк – они были необходимы друг другу...

Глубоко вздохнув, горбун встал с колен и скользнул длинными, сильными пальцами по всё ещё густым и непослушным, но уже полностью выбеленным сединой волосам. Решено – он не пожалеет времени и сил на выучку эмпата, а тот в свою очередь, поможет перед этим погасить сотнику один старый долг: когда-то Олден поклялся посвятить одного из возможных приемников Седобородому, но все трое его учеников погибли среди менгиров в первую же ночь...

– Это потому, что у тебя самомнения и гордости больше, чем у всех Ирийских владык разом. И эта спесь тебя слепым делает , ведь даже на посвящение ты приводишь тех, кто будет верно служить тебе, а не Седобородому. – проворчал над свежей могилой последнего из Олденских учеников, который был, к тому же, ещё и ординарцем горбуна, живущий подле древних камней отшельник, но сотник на его замечание лишь сердито дёрнул плечом:

– Я хорошо знаю, какие качества требуются от учеников!

Отшельник усмехнулся:

– Ты, Олден, про всё знаешь – даже про то, как солнцу ходить по небу положено, а богам миром править!... Одного только не ведаешь – почему мать-природа тебя к сырой земле пригнула...

Лицо сотника потемнело от гнева:

–Говори, да не заговаривайся, Мегрен... А то я не посмотрю ни на твои годы, ни на то , что ты когда– то помог мне!..

Сотник и сам прекрасно знал, что это – пустые угрозы, но остановиться уже не мог . Отшельник же внезапно перестал усмехаться и, вздохнув, посмотрел прямо в глаза скрипящему зубами Олдену:

–Вот в этой вспышке весь ты – уж сколько лет прошло, а из тебя всё ещё та давняя обида не выветрилась!.. А теперь вдумайся в то, что я тебе сейчас шепну: не старайся искать – твой ученик сам к тебе придёт! Тебе только и остаётся, что различить его, да не прогнать второпях или со злобы ...

Старый Мегрен как в воду смотрел – и года не прошло, как заварилась эта каша с распространяющейся от границ Крейга пошестью, а в лагере "белых" появился бродяга-эмпат, которого Олден действительно чуть не выгнал из стана при первой же встрече...

Сотник , щурясь, посмотрел на тусклое солнце: приказ княгини был выполнен – распространение чумы на подвластных ей землях и в пограничных Ленду вотчинах всегда дружественного Нахимене Крейга удалось сдержать, а значит вскоре "Белые" вернутся в свои крейстетские казармы... Но вначале надо прекращать игру в кошки-мышки и серьёзно поговорить с Веиленом – в последний раз проверить эмпата на прочность перед тем, как привести его к Росским менгирам...