Текст книги "Поэзия английского романтизма XIX века"

Автор книги: Вальтер Скотт

[377]377
  Песня ирландца. – Опубликовано в 1810 году в совместном сборнике стихотворений Шелли и его сестры Элизабет. Шелли неоднократно выступал со стихами и статьями в поддержку борьбы ирландского народа за свою борьбу, собирался написать новейшую историю Ирландии.


[Закрыть]

 
И звезды не вечны, и света лучи
Исчезнут в хаосе, утонут в ночи,
Обрушатся замки, разверзнется твердь,
Но дух твой, о Эрин [378]378
  Эрин– Ирландия.


[Закрыть], сильнее, чем смерть.
 
 
Смотрите! Руины вокруг, пепелища,
В земле похоронены предков жилища,
Враги попирают отечества прах,
А наши герои недвижны в полях.
 
 
Погибла мелодия арфы певучей,
Мертвы переливы родимых созвучий;
Взамен им проснулись аккорды войны,
Мертвящие кличи да копья слышны.
 
 
О, где вы, герои? В предсмертном порыве
Припали ли вы к окровавленной ниве,
Иль в призрачной скачке вас гонят ветра
И стонут и молят: «К отмщенью! Пора!»
 

Октябрь 1809

[379]379
  К Ирландии. – Стихотворение полностью опубликовано впервые в 1907 году.


[Закрыть]

I

 
Свершится, Эрин! Остров уязвленный
Зазеленеет, солнцем озаренный,
И ветерок, над нивами паря,
Обдаст теплом окружные моря!
Теперь стоят убоги и безлисты
Твои деревья, некогда тенисты,
[…] [380]380
  Пропуск в авторской рукописи.


[Закрыть]и им уж не цвести,
Погибших листьев им не обрести,
Покуда, хладом корни поражая,
Сбирает враг остатки урожая.
 

II

 
Я долго мог стоять,
О Эрин, над твоими берегами
И наблюдать, как волны беспрерывно Кидаются на отмель, и казалось,
Что это Время молотом гигантским
Раскалывает Вечности твердыни.
Верши, титан, от битвы и до битвы,
Свой одинокий путь! Народы никнут
Под поступью твоею; пирамиды,
Что были столько лет неуязвимы
Для молний и ветров, уйдут в ничто.
И тот монарх величественно-грозный,
Он для тебя гнилушка в зимний день:
Прошествуешь – он прахом обернется.
Ты победитель, Время; пред тобою
Бессильно все, но не святая воля,
Но не душа, что до тебя была
И твой исход когда-нибудь увидит.
 

1812

[381]381
  На могилу Роберта Эммета. – Отрывок из несохранившегося произведения; впервые опубликовано в 1887 году.
  Эммет Роберт(1778–1803) – один из руководителей борьбы ирландского народа. Казнен после подавления Дублинского восстания (1803 г.), направленного против англо-ирландской унии 1801 г.


[Закрыть]

VI

 
Ни скверна для чести твоей, ни молва
Уже не страшны в тишине замогильной;
А недруги тенью растают, едва
Коснувшись луча твоей славы всесильной.
 

VII

 
Когда грозовые минуют струи —
Негаснущий луч над землей воцарится;
Лишь Эрин забудет невзгоды свои —
Сквозь слезы улыбка ее возродится.
 

1812

[382]382
  Летний вечер на кладбище. – Стихотворение опубликовано в 1816 году вместе с поэмой «Аластор».
  Как поясняла Мэри Шелли, во второй половине июля 1815 года Шелли по совету врача отправился в путешествие, он проплыл вверх по Темзе, вплоть до ее истоков.


[Закрыть]

 
Могучий вечер погулял на славу,
И испареньям не дробить лучей,
И день одел в вечернюю оправу
Синеющих ресниц белки своих очей.
Два наважденья – тишина и мрак —
Закату подают зловещий знак.
 
 
Но как они в беспамятстве ни бьются,
Ни тщатся все вокруг заворожить,
Движенье, звук и свет не поддаются
И продолжают всласть своею жизнью жить.
Молчат травинки на церковной крыше,
Движенья ветра будто и не слыша.
 
 
И церкви многоверхое убранство,
Светящиеся грани распластав,
Не уступает мраку, и в пространство,
В расплывчатую даль свой шпиль несет стремглав,
Где в темной выси, недоступной зренью,
Слетелись тени на ночные бденья.
 
 
Спят мертвецы, спокойны и безгласны.
Ползет из тьмы необъяснимый звук —
Не чувство и не мысль, но столь же ясный,
Из логова червей освобожденный вдруг.
И, влившись в хор ночной, миротворящий,
Он делает прохладу леденящей.
 
 
Причастная покойной благодати,
Смерть притягательна, как эта ночь,
И впору мне, как малому дитяти,
Поверить, будто смерть поведать нам не прочь
Заманчивые тайны и сулит
Причуды снов под тяжкой ношей плит.
 

Сентябрь 1815

[383]383
  Вордсворту. – Опубликовано в 1816 году там же. Вызвано чтением поэмы Вордсворта «Прогулка» (1814).


[Закрыть]

 
Поэт Природы, горестны и сладки
Твои воспоминанья о былом:
О детстве, о любовной лихорадке,
О младости, что стала горьким сном!
 
 
Я грусть твою в своей душе найду,
Боль, ставшую томленьем беспробудным:
В тебе я видел яркую звезду
В полночный шторм над обреченным судном.
 
 
Ведь ты неколебимо, как утес,
Стоял, презрев слепой людской хаос,
Ты бедности был верен благородной,
 
 
Смог Истину и Вольность восхвалить…
Но что с тобой теперь, Поэт Природный?
Чем быть таким – честней совсем не быть!
 

1815

[384]384
  Чувства республиканца при падении Бонапарта. – Написано в 1816 году, опубликовано вместе с поэмой «Аластор».


[Закрыть]

 
Поверженный тиран! Мне было больно
Прозреть в тебе жалчайшего раба,
Когда тебе позволила судьба
Плясать над гробом Вольности… Довольно!
 
 
Ты мог бескровно утвердить свой трон,
Но предпочел резню в пышнейшем стиле;
Ты памяти своей нанес урон,
К забвению тебя приговорили!
 
 
Насилье, Сладострастие и Страх —
Твоих кошмаров пагубный народец.
Ты шествуешь в забвенье, Полководец!
 
 
С тобой простерлась Франция во прах.
Но у Добра есть худший враг – химеры
Повиновенья, ослепленность веры!
 

1816

[385]385
  Закат. – Стихотворение полностью опубликовано в 1824 г.


[Закрыть]

 
Жил юноша, в чьем хрупком существе,
Как свет и ветер в облачке прозрачном,
Что тает в синеве палящей полдня,
Боролись смерть и гений. Не понять,
Каким восторгом легкое дыханье,
Как летний ветерок, вдруг прерывалось,
Когда с любимой, первый раз познавшей
Раскованность слияния двух жизней,
Он шел тропинкой узкой полевой,
С востока осененной древним бором,
А с запада открытой небесам.
Уж солнце закатилось, повисали
На пепле туч, на дремлющих цветах,
У одуванчиков на бороде
И на траве полоски золотые
И, с сумерками смешиваясь, пали
На чащу темную – а на востоке
Широкая, горящая луна
Всходила плавно меж стволов черневших,
И звезды, чуть мерцая, высыпали.
«Не странно ль, Изабелла, – он спросил, —
Что солнца я не видел никогда?
Мы завтра здесь его посмотрим вместе».
 
 
Слились той ночью юноша с подругой
В любви и сне – когда ж настало утро,
Она увидела: он мертв и хладен.
Не верьте, будто бог из милосердья
Нанес удар. Не умерла она,
Не обезумела, а год за годом
Жила – но, право, кротость, и терпенье,
И грустные улыбки, и уход
За престарелым, немощным отцом
Ей были разновидностью безумья,
Когда безумье – быть не тем, что все.
Ее увидеть значило прочесть
Рассказ, сплетенный хитроумным бардом,
Чтоб жесткие, застывшие сердца
Оттаяли в несущей мудрость скорби:
Потоком слез ресницы смыло ей,
Ее ланиты и уста белели,
Как мертвые, а руки в синих жилах,
Иссохшие, пронизывал легко
Свет алый дня. Сама себе могила,
Где обитает огорченный призрак —
Вот что осталось от тебя, дитя!
 
 
«Наследник большего, чем даст земля —
Безмолвья и бесстрастного покоя —
Ах, есть ли у могил не сон, хоть отдых,
И вправду ль мертвые не знают жалоб
Иль живы, погрузясь на дно Любви,
О, если б, как тебе, узнать мне – Мир!»
Таков был стон единственный ее.
 

1816

[386]386
  Гимн интеллектуальной красоте. – Написано, по всей вероятности, в Швейцарии летом 1816 года во время поездки вокруг Женевского озера; Шелли совершал ее вместе с Байроном, с которым тогда только что познакомился. Впервые опубликовано 19 января 1817 года в газете «Экзаминер». Как поясняет Мэри Шелли, стихотворение написано под впечатлением образа Сен-Пре из читавшейся поэтом в то время «Новой Элоизы» Руссо.


[Закрыть]

 
Незримого Начала тень, грозна,
Сквозь мир плывет, внушая трепет нам,
И нет препон изменчивым крылам —
Так ветра дрожь среди цветов видна;
Как свет, что льет на лес в отрогах гор луна,
Ее неверный взор проник
В любое сердце, в каждый лик,
Как сумрак и покой по вечерам,
Как тучки в звездной вышине,
Как память песни в тишине,
Как все, что в красоте своей
Таинственностью нам еще милей.
 
 
Куда ты скрылся, Гений Красоты,
Свой чистый свет способный принести
Телам и душам в их земном пути?
Зачем, исчезнув, оставляешь ты
Юдоль скорбей и слез добычей пустоты?
Зачем не может солнце век
Ткать радуги над гладью рек?
Зачем все сущее должно пройти,
А жизнь и смерть, мечта и страх
Мрак порождает в наших днях?
Зачем исполнен род людской
Любовью, гневом, грезами, тоской?
 
 
Вовек из горных сфер на то ответ
Провидец и поэт не получил,
Затем-то Демон, Дух и Хор Светил —
Слова, что обличают много лет
Бессилие умов, и чар всесильных нет,
Способных с глаз и духа снять
Сомненья вечную печать,
Твой свет лишь, как туман, что горы скрыл,
Иль звуки, что, звеня струной,
Рождает ветерок ночной,
Или ручей, луной зажжен,
Привносит правду в наш тяжелый сон.
 
 
Любви, Надежд, Величья ореол,
Подобно облаку, растает вмиг;
Да, человек бессмертья бы достиг
И высшее могущество обрел,
Когда б в его душе воздвигнул ты престол,
Предвестник чувств, что оживят
Изменчивый влюбленный взгляд,
О жизнетворный разума родник,
Меня целишь ты, – так в ночи
Виднее слабые лучи!
Останься, чтоб могильный прах
Не стал мне явью, словно жизнь и страх.
 
 
Блуждал я в детстве по ночным лесам,
В пещеры шел, среди руин бродил,
Мечтая вызвать мертвых из могил,
Вопрос о высшем обратить к теням.
Взывал я к пагубным для юных именам,
И все ж ответа не слыхал.
Но я однажды размышлял
О бытии, а ветер приносил
Предвестья радостные мне
О певчих птицах, о весне —
И мне предстала тень твоя,
И с воплем руки сжал в экстазе я!
 
 
Тебе я был пожертвовать готов
Все силы – и нарушен ли обет?
Дрожа, рыдая, через много лет
Зову я тени тысячи часов
Из сумрака могил, – любви и мысли кров
Их привечал, они со мной
Перемогали мрак ночной;
Чело мне озарял отрады свет
Лишь с думой, что от тяжких пут
Твои усилья мир спасут
И, грозный, то несешь ты нам,
Чего не выразить моим словам.
 
 
Свет пополудни безмятежно строг,
И осени гармония дана:
В те дни лучами твердь озарена,
Каких не знает летний солнцепек,
Каких представить он вовеки бы не мог!
О Дух, о юности оплот,
Да будет от твоих щедрот
Покоем жизнь моя теперь полна;
Внуши тому, кто чтит тебя
И все, вместившее тебя,
Дух светлый, чарою твоей
Себя бояться и любить людей.
 

1816

[387]387
  Лорду-канцлеру. – В октябре 1816 года покончила с собой первая жена Шелли – Харриет. В январе 1817 года он писал Байрону: […] Моя бывшая жена умерла. Это произошло при обстоятельствах столь ужасных, что я едва решаюсь о них думать. Сестра ее, о которой Вы от меня слышали, несомненно (если не в глазах закона, то на деле) убила ее ради отцовских денег […] Сейчас ее сестра подала на меня в Канцлерский суд с целью отнять у меня моих несчастных детей, ставших мне теперь дороже, чем когда-либо; лишить меня наследства, бросить в тюрьму и выставить у позорного столба за то, что я РЕВОЛЮЦИОНЕР и атеист.Как видно, живя у меня, она похитила некоторые бумаги, подтверждающие эти обвинения. По мнению адвоката, она несомненно выиграет дело […] Итак, меня повлекут перед судилище деспотизма и изуверства и отнимут у меня детей, имущество, свободу, доброе имя за то, что я обличил их обман и бросил вызов их наглому могуществу […]» (Перевод. 3. Александровой. См.; Шелли. Письма. Статьи. Фрагменты. М., 1972, с. 116) В марте того же года Шелли был лишен отцовских прав на детей от Харриет; ему стали также известны слова лорда-канцлера Элдона о том, что не худо было бы отнять у него и сына от его второй жены Мэри Шелли. Стихотворение было опубликовано в 1839 году Мэри Шелли.


[Закрыть]

 
Ты проклят всей страной. Ты яд из жала
Гигантской многокольчатой змеи,
Которая из праха вновь восстала [388]388
  Которая из праха вновь восстала… – Имеется в виду «звездная палата», высшее судебно-медицинское учреждение Англии, уничтоженное в ходе буржуазной революции в 1641 году.


[Закрыть]
И гложет все – от духа до семьи.
 
 
Ты проклят всеми. Воет правосудье,
Рыдает правда, стонет естество,
И золото – растления орудье, —
Изобличает злобы торжество.
 
 
Пока архангел в безразличье сонном
С судом верховным явно не спешит
И, безучастный к всенародным стонам,
Тебе в твоих злодействах ворожит,
 
 
Пусть вгонит в гроб тебя слеза отцова,
А стон дочерний в крышку гвоздь вобьет,
Пусть наше горе саваном свинцовым
Тебя к червям навеки упечет.
 
 
Кляну тебя родительской любовью,
Которую ты хочешь в прах втоптать,
Моей печалью, стойкою к злословью,
И нежностью, какой тебе не знать,
 
 
Приветливой улыбкою ребячьей,
Которая мой дом не будет греть, —
Потушен злобой жар ее горячий,
И стыть ему на пепелище впредь. —
 
 
Бессвязною младенческою речью,
В которую отец хотел вложить
Глубины знанья – тяжкое увечье
Грозит умам детей. Ну как мне жить? —
 
 
Биеньем жизни, резвостью и прытью,
С какой ребенок крепнет и растет
(Хотя сулят грядущие событья
Не только радость, но мильон забот),
 
 
Тенетами убийственной опеки,
Вогнавшей горечь в юные сердца —
Откуда столько злобы в человеке,
Чтоб в детском сердце умертвить отца? —
 
 
Двуличием, которое отравит
Само дыханье нежных детских губ
И, въевшись в разум, мозга не оставит,
Пока в могилу не опустят труп,
 
 
Твоею преисподней, где злодейства
Готовятся во тьме в урочный час
Под пеленою лжи и фарисейства,
В которых ты навек душой погряз,
 
 
Твоею злобой, похотью звериной,
Стяжательством и жаждой слез чужих,
Фальшивостью, пятнающей седины, —
Защитой верной грязных дел твоих,
 
 
Твоим глумленьем, мягкостью притворной,
И – так как ты слезлив, как крокодил, —
Твоей слезой – она тот самый жернов, [389]389
  Твоей слезой – она тот самый жернов... – Парафраз образа, встречающегося у Шекспира. Например, в «Ричарде III» Глостер говорит, обращаясь к убийцам: «Ваши глаза роняют жернова, когда глаза глупцов источают слезы!» (Перевод подстрочный).


[Закрыть]
Который никого б не пощадил, —
 
 
Издевкой над моим отцовским чувством,
Мучительством злорадным и тупым —
С каким умением, с каким искусством
Ты мучаешь! – отчаяньем моим,
 
 
Отчаяньем! Оно мне скулы сводит:
«Я больше не отец моих детей.
Моя закваска в их сознанье бродит,
Но их растлит расчетливый злодей».
 
 
Кляну тебя, хоть силы нет для злобы.
Когда б ты стал честнее невзначай,
Благословением на крышку гроба
Легло б мое проклятие. Прощай.
 

1817

[390]390
  Смерть («Навек ушли умершие, и Горе…») – Стихотворение опубликовано в 1824 году.


[Закрыть]

 
Навек ушли умершие, и Горе,
У гроба сидя, их зовет назад, —
Седой юнец с отчаяньем во взоре, —
Но не вернутся друг, невеста, брат
На еле слышный зов. Лишь именами
От нас ушедшие остались с нами,
Лишь мука для души больной —
Могилы предо мной.
 
 
О Горе, лучший друг, не плачь! Когда-то,
Я помню, вместе любовались вы
На этом месте заревом заката,
Все безмятежно было, но, увы,
Тому, что минуло, не возвратиться,
Ушли надежды, седина сребрится,
Лишь мука для души больной —
Могилы предо мной.
 

1817

[391]391
  Озимандия. – Стихотворение опубликовано в январе 1818 года в газете «Экзаминер». Обломок статуи с именем царя Озимандия был найден незадолго до того в Египте.


[Закрыть]

 
Рассказывал мне странник, что в пустыне,
В песках, две каменных ноги стоят
Без туловища с давних пор поныне.
У ног – разбитый лик, чей властный взгляд
Исполнен столь насмешливой гордыни,
Что можно восхититься мастерством,
Которое в таки́х сердцах читало,
Запечатлев живое в неживом.
И письмена взывают с пьедестала:
«Я Озимандия. Я царь царей.
Моей державе в мире места мало.
Все рушится. Нет ничего быстрей
Песков, которым словно не пристало
Вокруг развалин медлить в беге дней».
 

1817

[392]392
  Минувшее. – Опубликовано посмертно, в 1824 году.


[Закрыть]

1

 
О тех мгновеньях позабудешь ты?
В тени Любви мы их похоронили,
Чтоб милых тел, не отданных могиле,
Касались только листья и цветы.
В цветах – отрада, что давно мертва,
В листве – надежда, что угаснет вскоре.
 

2

 
Забыть мгновенья, что погребены?
Но смутный ум раскаяньем томится,
Но память сердцу тягостней гробницы,
Но суд вершат непрошеные сны,
Шепча зловещие слова:
«Минувшая отрада – горе!»
 

1818

[393]393
  К Мэри. – Опубликовано в 1824 году. Шелли приехал в Италию впервые в 1818 году.


[Закрыть]

 
Зачем тебя со мною нет,
О, карих глаз приветный свет,
О, голос, нежный голос птицы,
Зовущей друга своего,
Что в одиночестве томится, —
Нежней не знаю ничего!
И лоб……………………..
Чем……………… [394]394
  Пропуск в авторской рукописи.


[Закрыть]сиянье
Над этой голубой Кампаньей.
Приди скорей, приди ко мне,
Мир без тебя мне стал немилым:
Как солнечный заход – луне,
Как сумрак – утренним светилам,
Любимая, ты мне нужна.
Приди, желанная моя!
И эхо отвечает; «Я!..»
 

1818

[395]395
  Горесть. – Опубликовано 8 сентября 1832 года в «Атенеуме».


[Закрыть]

1

 
Слава богу! Прочь унынье!
В полуночной темной сини
Озаренная луной
Бесприютная княгиня
Горесть – снова ты со мной.
 

2

 
Слава богу! Прочь унынье!
Горесть, скорбная княгиня, —
Наши помыслы близки,
И печаль моя отныне —
Только тень твоей тоски.
 

3

 
Горесть! Как сестру и брата
Нас ославили когда-то,
Бросили в пустынный дом.
Годы сгинут без возврата,
Мы останемся вдвоем.
 

4

 
Так на нас бросали жребий,
Так за нас решали в небе,
Но когда б Любовь взялась
Жить на Горя черством хлебе —
Так и звали б нашу связь!
 

5

 
Прочь унынье… Сядем рядом,
Обводя влюбленным взглядом
Речку, рощу, сонный луг.
Чу! кузнечик… птица… – Адом
Не зови земли, мой друг.
 

6

 
Как привольно-величавы
Эти рощи! Эти травы
Как раздольно зелены!
Только мы – о, боже правый —
Неизменно холодны.
 

7

 
Неизменно? – Нет, едва ли:
Наши взоры заблистали,
Шепчешь, вздрагиваешь, ждешь.
Горесть нежная! Печали
Нашей прежней – не вернешь.
 

8

 
Поцелуй… – О нет! – иного
Жду лобзанья! Снова! Снова!
Поцелуи мертвеца
Жарче этих. Сбрось оковы!
Стань живою до конца!
 

9

 
Горесть! Горесть! Друг мой милый!
На краю сырой могилы
Чувство нечего скрывать.
Спит уныло мир постылый…
Горесть, хватит горевать!
 

10

 
Пусть сердца – в одно срастутся,
Тени пусть – в одну сольются,
И, когда настанет миг,
Пусть над нами раздаются
Вешний шум и птичий крик!
 

11

 
И уснем… уснем, как будто
Мы не знали тайной смуты.
Мы уснем с тобой вдвоем.
Отряхнув земные путы,
Сном забвенья мы уснем.
 

12

 
Смейся ж, горести не зная!
Смейся, горесть неземная,
Над тенями, над людьми!
Тучей звезды застилая,
Крылья, горесть, распрями!
 

13

 
Люди, как марионетки,
Скачут в пошлой оперетке
Без надежды на успех.
Горесть! Бросим им объедки
Наших дум – пусть смолкнет смех!
 

1818

[396]396
  Стансы, написанные в часы уныния близ Неаполя. – Опубликованы в 1824 году. Мэри Шелли писала, что, находясь в Неаполе, поэт «во всем доверился своему врачу, тот наобещал всяческих чудес и заставил его переносить ужасные страдания, но и тени улучшения не было видно…» Измученный поэт пребывал в мрачном расположении духа, искал одиночества и тщательно скрывал от Мэри стихи, написанные в такие часы.


[Закрыть]

 
Теплы лучи, прозрачно небо,
Гарцует пена на волне,
И, будто зренью на потребу,
Укрыта даль в голубизне;
Растенья счастливы вдвойне:
Свежо дыханье почвы влажной;
Шумит Неаполь в стороне —
И гул стихий, и гомон бражный
Слились в единый звук, покойный и протяжный.
 
 
Сквозь толщу вод я различаю
Багрец и зелень донных трав;
Искрятся буруны, качая
Воды и света ясный сплав.
Приходит штиль. Его устав —
Повтор размеренных движений.
Душой к спокойствию припав,
Смотрю на вспышки отражений,
Но не с кем разделить мне этих ощущений.
 
 
Я слаб душевно и телесно,
С собой и с миром не в ладу,
Блаженство сердцу неизвестно —
У мудрецов оно в ходу —
И в будущем его не жду.
Пустое – власть, любовь и слава;
Иные их гребут как мзду
И в жизни видят лишь забаву,
А я все пью да пью отчаянья отраву.
 
 
Природы ласковой соседство
Меня покоем обдает —
Упасть бы навзничь, вспомнив детство,
И выплакать бы груз тягот,
Конец которым не придет,
Пока меня не тронет тленье —
Могильным холодом скует
Черты лица, и моря бденье
Напевом осенит последний всплеск мышленья.
 
 
Оплачет ли меня хоть кто-то,
Как я оплачу дня закат
Душой, которую заботы
До срока в гроб вогнать хотят?
Нет, надо мной не возопят,
Но разве только пожалеют.
А этот день, блажен стократ,
Хоть отгорит и оталеет,
Останется в душе и, как ничто, согреет.
 

Декабрь 1818

[397]397
  Сонет («Узорный не откидывай покров…»). – Опубликован в 1824 году.


[Закрыть]

 
Узорный не откидывай покров,
Что жизнью мы зовем, пока живем,
Хотя, помимо призрачных даров,
Не обретаем ничего на нем;
Над бездною, где нет иных миров,
Лишь судьбы наши: страх с мечтой вдвоем.
Я знал того, кто превозмог запрет,
Любви взыскуя нежным сердцем так,
Что был он там, где никакой привет
Не обнадежит нас, где только мрак;
Неосторожный шел за шагом шаг,
Среди теней блуждающий просвет,
Дух в чаянье обетованных благ,
Взыскуя истины, которой нет.
 

1818

[398]398
  «Молчанье! Вы со Сном и Смертью братья…». – Отрывок написан в 1819 году, опубликован в 1862 году.


[Закрыть]

 
Молчанье! Вы со Сном и Смертью – братья,
Три мрачных темнокрылых стража бездны,
Где истина и жизнь погребены.
О, сжалься, Дух, молю, покуда звуки
Не обретут себя в моей душе,
Оставившей слабеющее тело,
Чтоб выплеснуть в надземное пространство
Мелодии чарующие звуки,
Уснувшие в заброшенных горах…
 

1819

[399]399
  Мужам Англии. – Опубликовано в 1839 году. Стихотворение это сделалось гимном чартистов.


[Закрыть]

 
Англичане, почему
Покорились вы ярму?
Отчего простой народ
Ткет и пашет на господ?
 
 
Для чего вам одевать
В шелк и бархат вашу знать,
Отдавать ей кровь и мозг,
Добывать ей мед и воск?
 
 
Пчелы Англии, зачем
Создавать оружье тем,
Кто оставил вам труды,
А себе берет плоды?
 
 
Где у вас покой, досуг,
Мир, любовь, семейный круг,
Хлеб насущный, теплый дом,
Заработанный трудом?
 
 
Кто не сеет – жатве рад,
Кто не ищет – делит клад,
И мечом грозит не тот,
Кто в огне его кует.
 
 
Жните хлеб себе на стол,
Тките ткань для тех, кто гол,
Куйте молотом металл,
Чтобы вас он защищал.
 
 
Вы, подвальные жильцы,
Лордам строите дворцы,
И ваши цепи сотней глаз
Глядят с насмешкою на вас.
 
 
Могилу роет землекоп,
Усердный плотник ладит гроб,
И белый саван шьет швея
Тебе, Британия моя!
 

1819

[400]400
  Англия в 1819 году. – Впервые опубликовано в 1839 году.


[Закрыть]

 
Слепой старик и вечно в дураках —
Король. Ублюдки-принцы – даже этой
Семейки срам, чей Кембридж – в кабаках, —
Грязнее грязи, сволочь, сброд отпетый.
Пиявки щеголяют в париках,
Убийцы нацепляют эполеты,
Народ стращая – загнанный в правах,
Голодный, босоногий и раздетый.
Незыблемый Закон, нагнавший страх
На всех, кто не златит его кареты,
Продажная религия в церквах,
Продажных депутатов пируэты —
Вот Англия! Вот кладбище! – О, где ты,
Кровавый призрак с пламенем в очах?
 

1819

[401]401
  Ода к защитникам свободы. – Опубликована в 1820 году вместе с «Освобожденным Прометеем».


[Закрыть]

 
Вперед, вперед, вперед!
Пусть каждый голодный, истерзанный сытым,
Из ран своих слезы прольет
По нашим убитым, убитым, убитым!
Кто скорбью ужаснее этой объят?
Здесь жены, и дети, и старцы лежат.
О, сколько безвинных! О, сколько утрат!
 
 
Проснитесь, проснитесь, проснитесь!
Хозяин и раб – два врага в кандалах,
Но рубит оковы отчаянный витязь,
Но витязь Восстанье швырнет их во прах!
К отмщенью взывают погибшие братья!
Над братской могилой витают проклятья!
Проснитесь и встаньте великою ратью!
 
 
Где знамя, где знамя, где знамя?
Пусть знамя Свободы на подвиг ведет!
Бесправные, станьте Свободы сынами!
Несчастные, горечь забудьте невзгод!
Вставайте на битву, пощады не зная,
Но пусть вами правит не ярость слепая, —
Вставайте, свободу свою защищая!
 
 
Ура! Ура! Ура!
Бессмертная слава отважным героям!
Минует кровавых сражений пора —
Мы песни вам сложим и храмы построим.
Вы славу стяжали с оружьем в руках,
И память о том не померкнет в веках,
Как вы победили свой собственный страх!
 
 
Венками, венками, венками,
Плющом и фиалкой украсьте чело!
Цветами врачуйте, живыми цветами,
Морщины и шрамы, пролегшие зло!
Будь в зелени – сила, бессмертие – в сини!
И лишь незабудки забудьте отныне!
Забудьте, забудьте о рабской судьбине!
 

Октябрь 1819

[402]402
  Ода западному ветру. – Написана в окрестностях Флоренции, опубликована вместе с «Освобожденным Прометеем».


[Закрыть]

 
О буйный ветер запада осенний!
Перед тобой толпой бегут листы,
Как перед чародеем привиденья,
 
 
То бурей желтизны и красноты,
То пестрым вихрем всех оттенков гнили;
Ты голых пашен черные пласты
 
 
Засыпал семенами в изобилье.
Весной трубы пронзительный раскат
Разбудит их, как мертвецов в могиле,
 
 
И теплый ветер, твой весенний брат,
Взовет их к жизни дудочкой пастушьей,
И новою листвой оденет сад.
 
 
О дух морей, носящийся над сушей!
Творец и разрушитель, слушай, слушай!
 
 
Ты гонишь тучи, как круговорот
Листвы, не тонущей на водной глади,
Которую ветвистый небосвод
 
 
С себя роняет, как при листопаде.
То духи молний, и дожди и гром.
Ты ставишь им, как пляшущей менаде,
 
 
Распущенные волосы торчком
И треплешь пряди бури. Непогода —
Как бы отходный гробовой псалом
 
 
Над прахом отбывающего года.
Ты высишь мрак, нависший невдали,
Как камень громоздящегося свода
 
 
Над черной усыпальницей земли.
Там дождь, и снег, и град. Внемли, внемли!
 
 
Ты в Средиземном море будишь хляби
Под Байями [403]403
  Байи– город близ Неаполя, знаменитый курорт еще с древнеримских времен.


[Закрыть], где меж прибрежных скал
Спит глубина, укачанная рябью,
 
 
И отраженный остров задремал,
Топя столбы причалов, и ступени,
И темные сады на дне зеркал.
 
 
И, одуряя запахом цветений,
Пучина расступается до дна,
Когда ты в море входишь по колени.
 
 
Вся внутренность его тогда видна,
И водорослей и медуз тщедушье
От страха покрывает седина,
 
 
Когда над их сосудистою тушей
Твой голос раздается. Слушай, слушай!
 
 
Будь я листом, ты шелестел бы мной.
Будь тучей я, ты б нес меня с собою.
Будь я волной, я б рос пред крутизной
 
 
Стеною разъяренного прибоя.
О нет, когда б, по-прежнему дитя,
Я уносился в небо голубое
 
 
И с тучами гонялся не шутя,
Тогда б, участник твоего веселья,
Я сам, мольбой тебя не тяготя,
 
 
Отсюда улетел на самом деле.
Но я сражен. Как тучу и волну
Или листок, сними с песчаной мели
 
 
Того, кто тоже рвется в вышину
И горд, как ты, но пойман и в плену.
 
 
Дай стать мне лирой, как осенний лес,
И в честь твою ронять свой лист спросонья.
Устрой, чтоб постепенно я исчез
 
 
Обрывками разрозненных гармоний.
Суровый дух, позволь мне стать тобой!
Стань мною иль еще неугомонней!
 
 
Развей кругом притворный мой покой
И временную мыслей мертвечину.
Вздуй, как заклятьем, этою строкой
 
 
Золу из непогасшего камина.
Дай до людей мне слово донести,
Как ты заносишь семена в долину.
 
 
И сам раскатом трубным возвести:
Пришла Зима, зато Весна в пути!
 

1819