Текст книги "Поэзия английского романтизма XIX века"

Автор книги: Вальтер Скотт

Зачем воздвигаешь ты чертог, сын

крылатых дней? Сегодня ты глядишь

со своей башни; но пройдет немного

лет – налетит ветер пустыни и завоет

в твоем опустелом дворе.

Оссиан

[283]283
  Прощание с Ньюстедским аббатством. – Написано в 1803 или 1805 году, опубликовано в конце 1806 года в первом сборнике поэта «Беглые наброски». Ньюстедское аббатство, родовое поместье Байронов.


[Закрыть]

 
Свищут ветры, Ньюстед, над твоею громадой,
Дом отцов, твои окна черны и пусты.
Вместо розы репейник растет за оградой,
И татарник густой заглушает цветы.
 
 
Не воскреснуть суровым и гордым баронам,
Что водили вассалов в кровавый поход,
Только ветер порывистый с лязгом и звоном
Старый щит о тяжелые панцири бьет.
 
 
Старый Роберт на арфе своей исступленно
Не взгремит, вдохновляя вождя своего,
Сэр Джон Хористон спит возле стен Аскалона [284]284
  Аскалон– крепость в Палестине времен крестовых походов.


[Закрыть],
И недвижна рука менестреля его.
 
 
При Креси [285]285
  Креси. – Битва при Креси состоялась в 1346 г. В ней английские войска нанесли поражение французам.


[Закрыть]Поль и Хьюберт в кровавой долине
За отчизну и Эдварда [286]286
  Эдвард– английский король Эдуард III (1327–1377).


[Закрыть]пали в бою;
Предки славные! Англия помнит поныне
Вашу гибель, ваш подвиг и славу свою!
 
 
Под знаменами Руперта [287]287
  Руперт– принц Руперт, граф Палатин (1619–1682). Английский военачальник, племянник низложенного короля Карла I.


[Закрыть]храбрые братья
Землю Марстона [288]288
  Марстон. – Битва при Марстон-Муре состоялась в 1644 году, В ней армия Кромвеля нанесла поражение войскам Карла I.


[Закрыть]полили кровью своей
И посмертно скрепили кровавой печатью
Верность роду несчастных своих королей.
 
 
Тени храбрых! Настала минута прощанья,
Ваш потомок уйдет из родного гнезда.
Только память о вас унесет он в скитанья,
Чтоб отважным, как вы, оставаться всегда.
 
 
И хотя его взор затуманен слезами,
Эти слезы невольные вызвал не страх:
Он уедет, чтоб славой соперничать с вами,
И о вас не забудет в далеких краях.
 
 
Ваша слава незыблема. Спите спокойно:
Ваш потомок клянется ее не ронять.
Хочет жить он, как вы, и погибнуть достойно,
И свой прах с вашим доблестным прахом смешать.
 

1803

[289]289
  Подражание Катуллу. – Написано, по всей вероятности, осенью 1806 года, опубликовано в том же сборнике, что и предыдущее стихотворение.


[Закрыть]

 
О, только б огонь этих глаз целовать
Я тысячи раз не устал бы желать.
Всегда погружать мои губы в их свет —
В одном поцелуе прошло бы сто лет.
 
 
Но разве душа утомится, любя.
Все льнул бы к тебе, целовал бы тебя,
Ничто б не могло губ от губ оторвать:
Мы все б целовались опять и опять;
 
 
И пусть поцелуям не будет числа,
Как зернам на ниве, где жатва спела.
И мысль о разлуке не стоит труда:
Могу ль изменить? – Никогда, никогда.
 

1804

[290]290
  Отрывок, написанный вскоре после замужества мисс Чаворт. – Опубликован в 1830 году.
  ЧавортМэри Энн (1786–1832), в которую Байрон был влюблен в юности, вышла замуж в августе 1805 года.


[Закрыть]

 
Бесплодные места, где был я сердцем молод,
Анслейские холмы! [291]291
  Анслейские холмы. – Анселей – поместье Чавортов.


[Закрыть]
Бушуя, вас одел косматой тенью холод
Бунтующей зимы.
 
 
Нет прежних светлых мест, где сердце так любило
Часами отдыхать,
Вам небом для меня в улыбке Мэри милой
Уже не заблистать.
 

1805

[292]292
  Георгу, графу Делавару. – Написано в 1806 году, опубликовано в сборнике «Часы досуга», вышедшем летом 1807 года.
  Делавар(прав.: Делавер) Георг Джон (1791–1869) – товарищ Байрона.


[Закрыть]

 
О да, я признаю́сь, мы с вами близки были:
Связь мимолетная для детских лет – вечна:
Нам чувства братские сердца соединили,
И нам была любовь взаимная дана.
 
 
Но краткий миг сметет, что создано годами, —
Там дружбы легкая непостоянна власть;
Как Страсть, она шумит воздушными крылами,
Но гаснет в миг один, когда не гаснет Страсть.
 
 
По Иде некогда бродили мы весною,
И, помню, юных дней блаженны были сны.
Как твердь была ясна над нашей головою!
Но бури хмурых зим теперь нам суждены.
 
 
И память милая, соединясь с печалью,
Нам детство воскрешать не будет с этих пор:
Пусть гордость закалит мне сердце твердой сталью,
Что было мило мне – отныне мой позор.
 
 
Но избранных моих я, друг, не унижаю —
И вас, по-прежнему, я должен уважать, —
Нас случай разделил, но тот же случай, знаю,
Заставит вас назад обет неверный взять.
 
 
Остывшую любовь во мне не сменит злоба.
И жалобную боль я в сердце не впущу:
Спокойно мыслю я, что мы неправы оба,
И вам легко простить – как я легко прощу.
 
 
Вы знали – жизнь моя всегда горячей кровью
На первый ваш призыв откликнуться ждала:
Вы знали, что душа, вспоенная любовью,
Пространства и года преодолеть могла.
 
 
Вы знали, – но к чему, напрасно вспоминая,
Разорванную цепь стараться удержать!
Вам поздно, над былым печально поникая,
О друге прежних лет томительно вздыхать.
 
 
Расстанемся, – я жду, мы вновь сойдемся вместе.
Пусть время и печаль соединят нас вновь:
Я требую от вас – одной защиты чести;
Пусть распрю разрешит прошедшая любовь.
 

1806

[293]293
  Лохнагар. – Написано, по всей вероятности, в 1806 году, опубликовано также в сборнике «Часы досуга».
  Лохнагар(Лэчин-и-Гэр – в английском чтении, Лох-на-гар – в кельтском чтении) – горная вершина в северной Шотландии.


[Закрыть]

 
Пусть в этом уютном саду по тропинке
Меж розами бродит избранник судьбы!
Верните мне горы, где дремлют снежинки
И мощно стихии встают на дыбы.
Священны вершин каледонских громады, [294]294
  Вершин каледонских громады. – Каледония – древнее название Шотландии.


[Закрыть]
Любовь и свободу сулящие в дар;
Ручьи там не плещут, но бьют водопады,
Спадая в ущелье твое, Лохнагар.
 
 
Не там ли блуждал я в шотландском берете
И с клетчатым пледом на детских плечах;
Не там ли в сосновом бору на рассвете
Вверялся преданьям о давних вождях?
Я брел и не мыслил сворачивать к дому,
Пока не кончался заката пожар,
И путь открывался светилу ночному
Над сумрачной кручей твоей, Лохнагар.
 
 
«О тени усопших! Не вы ль надо мною
Скликались, затеяв с грозою игру?»
Конечно! То с пением мчатся герои,
Ликуя, гарцуют на горном ветру.
Все глубже зимы ледяное дыханье,
И праотцев хор – это грома удар,
И в тучах рисуются их очертанья, —
Им весело в бурях твоих, Лохнагар!
 
 
«Могли ли вы ждать, что порыв ваш бесплоден,
Что рок вашу храбрость на гибель обрек?»
Ах, все вы погибли в бою за Куллоден [295]295
  Куллоден. – В апреле 1746 года в битве при Куллодене шотландские войска, возглавляемые принцем Чарльзом-Эдуардом, потерпели поражение от английских войск. После поражения принц Чарльз некоторое время скрывался в замке Бремар, в северной Шотландии.


[Закрыть],
Победа не вам присудила венок.
Но слава достойных найдет и в могиле:
Ваш прах упокоил в пещерах Бремар,
Волынщик и дудочник вас не забыли,
Речей ваших отзвук хранит Лохнагар.
 
 
Увы! Я покинул обитель свободы;
Но голые скалы без трав и цветов
Досель мне милей укрощенной природы
И мирных красот альбионских садов.
Давно мы в разлуке, но сердце поныне
Во власти унылых таинственных чар.
О, вновь бы брести мне по дикой долине
К тебе, величавый седой Лохнагар!
 

1806

[296]296
  «Когда б я мог в морях пустынных…». – Написано в 1807 году, впервые опубликовано в 1807 году в сборнике «Оригинальные и переводные стихотворения».


[Закрыть]

 
Когда б я мог в морях пустынных
Блуждать, опасностью шутя,
Жить на горах, в лесах, в долинах,
Как беззаботное дитя,
Душой, рожденной для свободы,
Сменить наперекор всему
На первобытный рай природы
Надменной Англии тюрьму!
 
 
Дай мне, Судьба, в густых дубравах
Забыть рабов, забыть вельмож,
Лакеев и льстецов лукавых,
Цивилизованную ложь, —
Дай мне над грозным океаном
Бродить среди угрюмых скал,
Где, не знаком еще с обманом,
Любил я, верил и мечтал.
 
 
Я мало жил, но сердцу ясно,
Что мир мне чужд, как миру я.
Ищу, гляжу во тьму – напрасно! —
Он скрыт, порог небытия.
Я спал и видел жизнь иную,
Мне снилось: вот он, счастья ключ!
Зачем открыл мне ложь земную
Твой, Правда, ненавистный луч!
 
 
Любил я – где мои богини?
Друзья – друзей пропал и след.
Тоскует сердце, как в пустыне,
Где путнику надежды нет.
Порою боль души глухую
Смирит вино на краткий срок,
И смех мой весел, я пирую,
Но сердцем – сердцем одинок.
 
 
Как скучно слушать за стаканом
Того, кто нам ни друг, ни враг,
Кто приведен богатством, саном
В толпу безумцев и гуляк.
О, где же, где надежный, верный
Кружок друзей найти б я мог?
На что мне праздник лицемерный,
Веселья ложного предлог!
 
 
А ты, о Женщина, не ты ли
Источник Жизни, Счастья, Сил!
Но я – все чувства так остыли! —
Твою улыбку разлюбил.
Без сожалений свет мишурный
Сменил бы я на мир другой,
Чтоб на груди стихии бурной
Желанный обрести покой.
 
 
Туда, к великому безлюдью!
Я к людям злобы не таю,
По дух мой дышит полной грудью
Лишь в диком, сумрачном краю.
О, если б из юдоли тесной,
Как голубь в теплый мир гнезда,
Уйти, взлететь в простор небесный,
Забыв земное навсегда!
 

1807

[297]297
  Строки, написанные под вязом на кладбище в Гарроу. – Опубликовано в 1808 году.
  Гарроу(прав.: Харроу) – аристократическая школа, где обучался Байрон (1801–1805 гг.). В 1807 году он снова побывал там. Стихотворение навеяно этим посещением.


[Закрыть]

 
Места родимые! Здесь ветви вздохов полны,
С безоблачных небес струятся ветра волны:
Я мыслю, одинок, о том, как здесь бродил
По дерну свежему я с тем, кого любил,
И с теми, кто сейчас, как я, –  за синей далью, —
Быть может, вспоминал прошедшее с печалью:
О, только б видеть вас, извилины холмов!
Любить безмерно вас я все еще готов;
Плакучий вяз! Ложась под твой шатер укромный,
Я часто размышлял в час сумеречно-скромный:
По старой памяти склоняюсь под тобой,
Но, ах! уже мечты бывалой нет со мной;
И ветви, простонав под ветром – пред ненастьем, —
Зовут меня вздохнуть над отсиявшим счастьем,
И шепчут, мнится мне, дрожащие листы:
«Помедли, отдохни, прости, мой друг, и ты!»
Но охладит судьба души моей волненье,
Заботам и страстям пошлет успокоенье,
Так часто думал я, – пусть близкий смертный час
Судьба мне усладит, когда огонь погас;
И в келью тесную, иль в узкую могилу —
Хочу я сердце скрыть, что медлить здесь любило;
С мечтою страстной мне отрадно умирать,
В излюбленных местах мне сладко почивать;
Уснуть навеки там, где все мечты кипели,
На вечный отдых лечь у детской колыбели;
Навеки отдохнуть под пологом ветвей,
Под дерном, где, резвясь, вставало утро дней;
Окутаться землей на родине, мне милой,
Смешаться с нею там, где грусть моя бродила;
И пусть благословят – знакомые листы,
Пусть плачут надо мной – друзья моей мечты;
О, только те, кто был мне дорог в дни былые, —
И пусть меня вовек не вспомнят остальные.
 

2 сентября 1807

[298]298
  Ну что ж! Ты счастлива!. – Написано в 1808 году, впервые опубликовано в 1809 году в сборнике «Подражания и переводы».


[Закрыть]

 
Ну, что ж! Ты счастлива… Теперь
И мне счастливым стать пора;
Всем сердцем я хочу, поверь,
Тебе, как прежде, лишь добра.
 
 
Счастливчик муж – наносит он
Мне боль удачливой судьбой;
Но гнев – о, сердце! – исцелен
Лишь тем, что он пленен тобой.
 
 
Мне мог ребенок твой, шутя,
Улыбкой сердце разорвать…
Но я не мог винить дитя —
Целуя сына, видел мать.
 
 
Я видел мать, хотя отца
Он мне напоминал сильней,
Твои глаза с его лица
Дарили свет любви моей.
 
 
Прощай же, Мэри! Я уйду:
Ты счастлива – к чему роптать?
Но будем врозь, чтоб, на беду,
Не стал бы я твоим опять.
 
 
Я думал – время, гордость, стыд
Остудят пыл минувших лет,
Но если ты вблизи – горит
Он – прежний и надежды нет.
 
 
К спокойствию приговорен,
Я снова чувствам властелин.
Преступный трепет усмирен,
И нерв не дрогнет ни один!
 
 
Ты ищешь на лице моем
Смятенья и смущенья знак;
Сегодня лишь одно на нем —
Отчаянья спокойный мрак.
 
 
Прочь! Ухожу! Былой мечты
Не захвачу с собою в путь.
О вечность Леты! Где же ты?
Умри, душа, или забудь!
 

2 ноября 1808

[299]299
  «Прости! Коль могут к небесам…». – Написано в 1808 году, впервые опубликовано в 1814 году вместе со вторым изданием поэмы «Корсар».


[Закрыть]

 
Прости! Коль могут к небесам
Взлетать молитвы о других,
Моя молитва будет там,
И даже улетит за них!
 
 
Что пользы плакать и вздыхать?
Слеза кровавая порой
Не может более сказать,
Чем звук прощанья роковой!..
 
 
Нет слез в очах, уста молчат,
От тайных дум томится грудь,
И эти думы вечный яд, —
Им не пройти, им не уснуть!
Не мне о счастье бредить вновь, —
Лишь знаю я (и мог снести),
Что тщетно в нас жила любовь,
Лишь чувствую – прости! прости!
 

1808

[300]300
  Стансы к некой даме, написанные при отъезде из Англии– Опубликовано там же, где и предыдущее стихотворение. Посвящено Мэри Мастерс, урожденной Чаворт (о ней см. прим. 290).


[Закрыть]

 
Пора! Прибоя слышен гул,
Корабль ветрила развернул,
И свежий ветер мачту гнет,
И громко свищет, и поет;
Покину я мою страну:
Любить могу я лишь одну.
 
 
Но если б быть мне тем, чем был,
Но если б жить мне так, как жил,
Не рвался я бы в дальний путь!
Я не паду тебе на грудь
И сном блаженным не засну…
И все ж люблю я лишь одну.
 
 
Давно не видел я тот взгляд,
Причину горя и отрад;
Вотще я не жалел труда
Забыть о нем – и навсегда;
Да, хоть я Альбион кляну,
Любить могу я лишь одну.
 
 
Я одинок средь бурь и гроз,
Как без подруги альбатрос.
Смотрю окрест – надежды нет
Мне на улыбку, на привет;
В толпе я шумной потону —
И все один, люблю одну.
 
 
Прорезав пенных волн гряду,
Я на чужбине дом найду,
Но, помня милый, лживый лик,
Не успокоюсь ни на миг
И сам себя не обману,
Пока люблю я лишь одну.
 
 
Любой отверженный бедняк
Найдет приветливый очаг,
Где дружбы иль любви тепло
Его бы отогреть могло…
Кому я руку протяну,
Любя до смерти лишь одну?
 
 
Я странник, – но в какой стране
Слеза прольется обо мне?
В чьем сердце отыскать бы мог
Я самый скромный уголок?
И ты, пустив мечту ко дну,
Смолчишь, хоть я люблю одну.
 
 
Подробный счет былых потерь, —
Чем были мы, что мы теперь, —
Разбил бы слабые сердца,
Мое же стойко до конца,
Оно стучит, как в старину,
И вечно любит лишь одну.
 
 
И чернь тупая не должна
Вовек узнать, кто та «одна»;
Кем презрена любовь моя,
То знаешь ты – и стражду я…
Немногих, коль считать начну,
Найду, кто б так любил одну.
 
 
Плениться думал я другой,
С такой же дивною красой,
Любить бы стало сердце вновь,
Но из него все льется кровь,
Ему опять не быть в плену:
Всегда люблю я лишь одну.
 
 
Когда б я мог последний раз
Увидеть свет любимых глаз…
Нет! Плакать я не дам о том,
Кто страждет на пути морском,
Утратив дом, мечту, весну,
И все же любит лишь одну.
 

1809

[301]301
  Наполняйте стаканы!. – Точное время написания неизвестно. Впервые опубликовано в том же сборнике, что и предыдущие стихи.


[Закрыть]

 
Наполняйте стаканы! Не правда ль, друзья,
Веселей никогда не кипела струя!
Пьем до дна – кто не пьет? Если сердце полно,
Без отравы веселье дарит лишь вино.
 
 
Все я в мире изведал, что радует нас,
Я купался в лучах темнопламенных глаз,
Я любил, – кто не любит? – но даже любя,
Не назвал я ни разу счастливым себя.
 
 
В годы юности, в бурном цветенье весны,
Верил я, что сердца неизменно верны,
Верил дружбе, – кого ж не пленяет она? —
Но бывает ли дружба вернее вина!
 
 
За любовью приходит разлуке черед,
Солнце дружбы зашло, но твое не зайдет,
Ты стареешь, – не всем ли стареть суждено? —
Но лишь ты чем старее, тем лучше, вино.
 
 
Если счастье любовь уготовила нам,
Мы другому жрецу не откроем свой храм,
Мы ревнуем, – не так ли? – и друг нам не друг,
Лишь застольный чем больше, тем радостней круг.
 
 
Ибо юность уходит, подобно весне,
И прибежище только в пурпурном вине,
Только в нем – и недаром! – увидел мудрец
Вечной истины кладезь для смертных сердец.
 
 
Упущеньем Пандоры [302]302
  Пандора– первая женщина, по воле Зевса сотворенная Гефестом в наказание людям за поступок Прометея, похитившего с неба огонь для человека. Зевс отдал ее замуж за брата Прометея, Эпиметея, Зевс подарил Эпиметею сосуд, в котором были заключены все людские пороки, несчастья и болезни. Терзаемая любопытством, Пандора, несмотря на запрет, открыла сосуд.


[Закрыть]на тысячи лет
Стал наш мир достояньем печалей и бед.
Нет надежды, – но что в ней? – целуйте стакан,
И нужна ли надежда! Тот счастлив, кто пьян!
 
 
Пьем за пламенный сок! Если лето прошло,
Нашу кровь молодит винограда тепло.
Мы умрем, – кто бессмертен? – но в мире ином
Да согреет нас Геба [303]303
  Геба– богиня юности у греков, на Олимпе подносила богам нектар и амврозию.


[Закрыть]кипящим вином!
 

1809

[304]304
  Строки мистеру Ходжсону. – Стихотворение впервые опубликовано в 1830 году.
  ХоджсонФренсис (1781–1852) – Друг Байрона, поэт и переводчик.


[Закрыть]

 
Ходжсон, в путь, да поживее!
Снят запрет, отплыть пора.
Парус поднят, мерно веет
Благодатный бриз – ура!
Вымпелами грот увенчан,
Салютуют пушки нам;
Час разлуки! Вопли женщин,
Матросни божба и гам;
Гневны лица —
Негде скрыться
От таможенных шпиков;
Мышка еле
Влезет в щели
Меж тюков и сундуков.
Где приткнуться? – вот забота
Пред отплытьем пакетбота.
 
 
Лодочник, отдай швартовы!
Пассажирах собрались,
Вот багаж, и все готовы,
Эй, на весла навались!
«Осторожней, тут спиртное!»
«Ах, мне плохо!» – «Плохо вам?
Знайте, будет хуже вдвое,
Черт бы вас побрал, madame!»
Крики, слезы И угрозы
Слуг, матросов, дам, господ,
Ахи, взвизги,
Страхи, брызги —
Все слилось в водоворот.
Да, нелегкая работа
Догрести до пакетбота.
 
 
Наконец-то мы у цели!
Правит судном бравый Кид;
Мы каюты осмотрели —
Кто плюется, кто рычит:
«Эта вот дыра – каюта?!»
«Эльфа негде уложить!»
«Есть тут три квадратных фута?»
«Кто здесь, к черту, сможет жить?!»
«Кто? Да каждый
Самый важный,
Самый знатный из вельмож!»
«Что? Вельможа?
Правый боже!
Он с селедкой станет схож!»
Нет, уюта не найдете —
Шум, жара не пакетботе.
 
 
Флетчер, Меррей, Боб [305]305
  Флетчер, Мирей, Боб– слуги Байрона.


[Закрыть]упали
У фальшборта, как мешки;
Ну-ка, привяжи их, парень,
На собачьи поводки!
При последнем издыханье,
Проклиная все вокруг,
Завтрак вместе со стихами
Выблевал Хобхауз в люк,
Словно в Лету…
«Мочи нету!»
«Что, помочь сложить стишки?»
«Чашку чаю!»
«Погибаю!»
«Дьявол! Лезут вон кишки!»
Где тут выдержать! Умрете
На проклятом пакетботе.
 
 
Курс проложен до Стамбула;
Не собьемся ли с пути?
Встречным ветром вдруг задуло,
В щепки может разнести.
«Жизнь – сплошная клоунада», —
Учит философский том;
Значит, нам смеяться надо,
И смеяться вновь – потом;
В поле, в море,
В счастье, в горе,
Над природой и людьми;
Пей стаканом —
Смейся пьяным,
Что уж лучше, черт возьми!
Доброе вино в почете —
Хватит всем на пакетботе.
 

Фалмут, 30 июня 1809

У. Блейк. Сцена Страшного суда. Три обвинителя.

Гравюра на дереве.

[306]306
  Девушка из Кадикса. – Впервые опубликовано в 1832 году. Первоначально стихотворение входило в поэму «Паломничество Чайльд-Гарольда».
  Кадикс– город в Испании.


[Закрыть]

 
Не говорите больше мне
О северной красе британки;
Вы не изведали вполне
Все обаянье кадиксанки.
Лазури нет у ней в очах,
И волоса не золотятся;
Но очи искрятся в лучах
И с томным оком не сравнятся.
 
 
Испанка, словно Прометей,
Огонь похитила у неба,
И он летит из глаз у ней
Стрелами черными Эреба.
А кудри – ворона крыла:
Вы б поклялись, что их извивы,
Волною падая с чела,
Целуют шею, дышат, живы…
 
 
Британки зимне-холодны,
И если лица их прекрасны,
Зато уста их ледяны
И на привет уста безгласны;
Но Юга пламенная дочь,
Испанка, рождена для страсти —
И чар ее не превозмочь,
И не любить ее – нет власти.
 
 
В ней нет кокетства: ни себя,
Ни друга лаской не обманет;
И, ненавидя и любя,
Она притворствовать не станет.
Ей сердце гордое дано:
Купить нельзя его за злато,
Но неподкупное – оно
Полюбит надолго и свято.
 
 
Ей чужд насмешливый отказ;
Ее мечты, ее желанья —
Всю страсть, всю преданность на вас
Излить в годину испытанья.
Когда в Испании война,
Испанка трепета не знает,
А друг ее убит – она
Врагам за смерть копьем отмщает.
 
 
Когда же, вечером, порхнет
Она в кружок веселый танца,
Или с гитарой запоет
Про битву мавра и испанца,
Иль четки нежною рукой
Начнет считать с огнем во взорах,
Иль у вечерни голос свой
Сольет с подругами на хорах —
 
 
Во всяком сердце задрожит,
Кто на красавицу ни взглянет,
И всех она обворожит,
И сердце взорами приманит…
Осталось много мне пути,
И много ждет меня приманки,
Но лучше в мире не найти
Мне черноокой кадиксанки!
 

1809

[307]307
  В альбом. – Опубликовано впервые в 1812 году, вместе с «Паломничеством Чайльд-Гарольда». Помимо известного перевода М. Ю. Лермонтова, приводим перевод Ф. И. Тютчева:
Как медлит путника вниманьеНа хладных камнях гробовых,Так привлечет друзей моихРуки знакомой начертанье!..Чрез много, много лет оноНапомнит им о прежнем друге:«Его уж нету в вашем круге;Но сердце здесь погребено!..»

[Закрыть]

 
Как одинокая гробница
Вниманье путника зовет,
Так эта бледная страница
Пусть милый взор твой привлечет.
 
 
И если после многих лет
Прочтешь ты, как мечтал поэт,
И вспомнишь, как тебя любил он,
То думай, что его уж нет,
Что сердце здесь похоронил он.
 

14 сентября 1809

[308]308
  Написано после того, как я проплыл из Сестоса в Абидос. – Опубликовано в 1812 году. Герой древнегреческого мифа Леандркаждую ночь переплывал Геллеспонт(Дарданеллы) из Сестоса к своей возлюбленной Геро в Абидос. Он плыл в темноте на свет факела. Однажды во время бури факел погас и Леандр утонул.


[Закрыть]

 
Зимою, в холод календарный
(Девицы любят этот миф),
Леандр довольно регулярно
Ночами плыл через пролив.
 
 
Вода бурлила и ревела,
Вдали терялся горизонт;
Но он в поток бросался смело:
Геро! Киприда! Гелеспонт!
 
 
А я, задумав стать героем
На современный образец,
Плыл в ясный день, под летним зноем,
И то – измучился вконец.
 
 
Зачем в такие авантюры
Леандр пускался? То да се,
Крутить амуры, строить куры… —
А я? Прославиться – и все!
 
 
Чьей позавидуете роли?
Взыскал с обоих злобный Рок:
Мы плыли, но не плыть нам боле —
Он утонул, я занемог.
 

9 мая 1810

[309]309
  Песня греческих повстанцев. – Опубликовано в 1812 году. Переложение с новогреческого песни, написанной Константином Фереосом Ригасом (1760–1798), революционером и поэтом. Песня была широко известна в то время.


[Закрыть]

 
О Греция, восстань!
Сиянье древней славы
Борцов зовет на брань,
На подвиг величавый.
 
 
К оружию! К победам!
Героям страх неведом.
Пускай за нами следом
Течет тиранов кровь.
 
 
С презреньем сбросьте, греки,
Турецкое ярмо,
Кровью вражеской навеки
Смойте рабское клеймо!
 
 
Пусть доблестные тени
Героев и вождей
Увидят возрожденье
Эллады прежних дней.
 
 
Пусть встает на голос горна
Копьеносцев древних рать,
Чтоб за город семигорный
Вместе с нами воевать.
 
 
Спарта, Спарта, к жизни новой
Подымайся из руин
И зови к борьбе суровой
Вольных жителей Афин.
 
 
Пускай в сердцах воскреснет
И нас объединит
Герой бессмертной песни,
Спартанец Леонид.
 
 
Он принял бой неравный
В ущелье Фермопил
И с горсточкою славной
Отчизну заслонил.
 
 
И, преградив теснины,
Три сотни храбрецов
Омыли кровью львиной
Дорогу в край отцов.
 
 
К оружию! К победам!
Героям страх неведом.
Пускай за нами следом
Течет тиранов кровь.
 

1811

[310]310
  Прощанье с Мальтой. – Опубликовано впервые в 1816 году. Остров Мальта был оккупирован Англией в 1802 году и стал одной из главных баз ее военного флота.


[Закрыть]

 
Прощай, смешная Ла-Валетта [311]311
  Ла-Валетта– главный город Мальты.


[Закрыть]!
Прощай, жара в преддверье лета!
Прощай, дворец, пустой и скучный!
Прощай, провинциал радушный!
Прощай, торговец нерадивый!
Прощай, народ многоречивый!
Прощай, мой карантин, причина
Злой лихорадки, злого сплина!
Прощайте, улочек ступени [312]312
  Прощайте, улочек ступени… – Улицы Ла-Валетты представляют собой ряд ступеней, высеченных в скале.


[Закрыть]
(По вам взбираться нет терпенья).
Прощайте, слухи (не дивись им:
Наш пакетбот опять без писем).
Прощай, мой Питер, ты не скоро
Научишь танцевать майора.
Прощай, театр, где отчего-то
Нас, господа, брала зевота.
Прощайте, местные кумиры!
Прощайте, красные мундиры
И лица красные военных,
Самодовольных и надменных!
Я еду, а когда – бог знает, —
Туда, где выси дым пятнает,
Где над домами вечный мрак,
Где скверно так же – и не так.
 
 
Нет, не прощайте, до свиданья,
Сыны лазурного сиянья!
На Понта берегах спокойных
Не помнят о вождях и войнах;
Зато балы, кружки, обеды
Для нас – бои, для дам – победы.
(О Муза, каюсь, виноват
И пошлой рифме сам не рад.)
 
 
Теперь помянем миссис Фрейзер [313]313
  Миссис Фрейзер– поэтесса, жена морского офицера, с которой Байрон познакомился на Мальте.


[Закрыть].
Но не забьет признаний гейзер:
Когда бы я свой стих ценил
Дороже этих вот чернил,
Я строчки две без промедленья
Ей преподнес бы в умиленье.
Нет нужды! Жизнь ее светла,
Давно приелась ей хвала.
За щедрость сердца, живость чувства
И грациозность без искусства.
Не ей, счастливой, благодать
В досужих песенках искать.
 
 
Что ж, Мальта, раз ты приняла нас,
Не мне бранить тебя за странность,
На духоту твою сердиться,
О гарнизонная теплица!
Гляжу в окошко, озадачен,
На что сей остров предназначен;
Затем в моем уединенье
Беру перо, берусь за чтенье,
Глотаю горькое лекарство
В усугубление мытарства,
Ночной колпак тяну на лоб…
О, боже! Так и есть: озноб.
 

26 мая 1811

[314]314
  «Еще усилье – и постылый…». – Впервые опубликовано в 1812 году.


[Закрыть]

1

 
Еще усилье – и, постылый,
Развеян гнет бесплодных мук.
Последний вздох мой тени милой —
И снова в жизнь и в тот же круг.
И даже скуке, в нем цветущей,
Всему, что сам отверг, я рад.
Тому не страшен день грядущий,
Кто в прошлом столько знал утрат.
 

2

 
Мне нужен пир в застолье шумном,
Где человек не одинок.
Хочу быть легким и бездумным,
Чтоб улыбаться всем я мог,
Не плача ни с ком… Когда-то
Я был другим. Теперь не то.
Ты умерла, и нет возврата,
И мир ничто, где ты – ничто.
 

3

 
Но лире скорбь забыть едва ли.
Когда улыбка – маска слез,
Она насмешка для печали,
Как для могилы – свежесть роз.
Вино и песня на мгновенье
Сотрут пережитого след.
С безумством дружно наслажденье,
Но сердце – сердцу друга нет.
 

4

 
Нам звезды кроткими лучами
Отрадный мир вливают в грудь.
Я сам бессонными ночами
Любил глядеть на Млечный Путь.
На корабле в Эгейском море
Я думал: «Эта же луна
И Тирзу [315]315
  Тирза. – Кого именно Байрон называл античным именем Тирза, биографам Байрона установить не удалось (ср. с употреблением этого имени у Блейка).


[Закрыть]радует». Но вскоре
Светила ей на гроб она.
 

5

 
В ознобе, мучась лихорадкой,
Одной я мыслью был согрет:
Что Тирза спит, как прежде, сладко
И что моих не видит бед.
Как слишком позднюю свободу —
Раб стар, к чему менять судьбу! —
Я укорять готов Природу
За то, что жив, а ты – в гробу.
 

6

 
Той жизни, что казалась раем,
Ты, Тирза, мне дала залог.
С тех пор он стал неузнаваем,
Как от печали, он поблек.
И ты мне сердце подарила,
Увы, оно мертво, как ты!
Мое ж угасло и остыло,
Но сберегло твои черты.
 

7

 
Ты, грустно радующий взоры,
Залог прощальный лучших дней!
Храни Любовь – иль грудь, к которой
Ты прижимаешься, разбей!
Что боль, и смерть, и безнадежность
Для чувств, не сдавшихся годам!
За ту святую к мертвой нежность
Я ста живых любовь отдам.
 

1812