Текст книги "Враги поневоле"

Автор книги: Валерия Чернованова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 28 страниц)

– Ронан, не сметь! – прорычал Эмин, теряя остатки самообладания. – Или ты забыл, кто с завтрашнего дня станет твоим единственным господином?

– Именно, с завтрашнего, – не отступала я. – А пока тебе придется считаться и с моим мнением. Ронан! Бедный слуга судорожно соображал как поступить: позволить себе удовольствие выставить за дверь двух наглых девиц и тем самым навлечь гнев хозяина, или же ослушаться меня, у которой после оглашения завещания не будет никаких прав в этом доме, и сохранить свое место. Я решила избавить домоправителя от нелегкого выбора и обратилась к приятельницам Эмина:

– Милые дамы, я ведь могу поступить по-другому. Нашлю на вас какую-нибудь болезнь, от которой вы никогда не сможете излечиться. Вам это надо? Девицы испуганно переглянулись, прикинули в уме все «за» и «против» и, вскочив, бросились к выходу, опережая друг друга.

– Ты не говорил, что твоя сестра владеет магией! – напоследок обиженно крикнула одна из них и громко хлопнула входной дверью. Эмин молчал, я тоже не решалась нарушить тягостную тишину. Хоть и старалась показать, что не боюсь его, на самом деле из последних сил боролась с подступающим отчаянием. Брат медленно подошел ко мне и, с ненавистью цедя каждое слово, произнес:

– Уже завтра утром все изменится. И, поверь, это был последний раз, когда ты посмела указать моим гостям на дверь. Впредь ты забудешь, что такое командовать и сама научишься выполнять приказы. – Заметив, что я вот-вот расплачусь, удовлетворенно проговорил: – После окончания дел с нотариусом, мы с тобой, милая сестричка, отправимся к мистеру Хэйзу. Вам предстоит многое обсудить. Эмин вышел, а я стояла и проливала слезы от безысходности. Глупо было надеяться на чудо, способное помешать планам брата.

– Госпожа, могу я чем-то помочь? – раздался от двери тихий голос слуги.

– Нет, Ронан, мне уже никто не поможет. До самого рассвета проплакала в часовне, моля Всевышнего даровать мне выход из, казалось бы, совершенно безвыходного положения.

Оливер Лэм вошел в кабинет. Почтительно поклонившись Эмину, восседавшему в кресле возле камина, словно король на троне, поверенный коснулся губами моей руки и ободряюще улыбнулся. Я кивнула в ответ и отвернулась к окну, не желая, чтобы видели мои слезы.

– Милорд, – обратился к брату нотариус, – прежде чем огласить завещание, прошу пригласить сюда всех слуг. Эмин с жадностью покосился на черную папку, которую мистер Лэм держал в руках, и с еле сдерживаемым раздражением спросил:

– Это еще зачем?

– В завещании есть пункты, касающиеся всех наемных работников, служащих в вашей семье на протяжении последних десяти лет.

Эмин состроил недовольную мину. Его приподнятое настроение немного омрачилось осознанием того, что отец и мать могли оставить что-то прислуге, фактически, лишив его части богатств. Но оспаривать волю родителей он не мог, поэтому позвал домоправителя, приказав тому собрать всех. Вскоре просторный кабинет отца наполнился народом. Я улыбнулась смущенным слугам, неловко жавшимся вдоль стен. Это были люди, которые служили верой и правдой нашей семье и на глазах которых мы выросли. В памяти воскресли дорогие сердцу воспоминания: Ворн, кучер, учил нас с Эмином, как правильно держаться в седле, кухарка Амиля тайком угощала сладостями, рискуя быть отчитанной Миленой, ведь детям вредно есть много сладкого. Ясно, что вредно, зато как же приятно!

Садовник Тален собирал для меня цветы и перед моим приездом домой в выходные дни всегда оставлял в моей комнате свежие букеты. И совершенно справедливо, что мать с отцом решили позаботиться о преданных им людях. Да я другого и не ожидала от своих родителей. Вот только Эмин едва ли разделял мои соображения. Брат хмурился и в уме прикидывал, насколько уменьшится его состояние, если каждому из слуг что-то перепадет из наследства.

– Эмин, Ноэминь, – требуя внимания, сказал мистер Лэм, – завещание было составлено пять лет назад, незадолго до смерти вашего отца, лорда Олвена, и подписано обоими вашими родителями. Распоряжение Валейнов не может быть оспорено или аннулировано. Сейчас я вас с ним ознакомлю. Эмин нетерпеливо ерзал в кресле и потирал руки, предвкушая, как через несколько минут станет единовластным хозяином обширных владений. Брат сразу же подаст прошение в королевский суд, чтобы стать моим опекуном, и, уверена, суд ему не откажет. Ведь молодая девушка до дня своего совершеннолетия должна находиться под опекой старших родственников. Жаль, что у меня нет ни дядей, ни кузенов, которые могли бы встать на мою сторону. Д'Ораны не в счет. Я ни за что не осмелилась бы просить у них помощи, да и пришлось бы очень постараться, доказывая наше родство. Одних слов Ларии недостаточно. В голову закралась совершенно абсурдная мысль. Интересно, что бы сказал Алессандр, явись я в Олшир и начни умолять кузена стать моим опекуном и защитить от безумных притязаний Эмина. Наверное, это выглядело бы забавно. Стоило подумать о д'Оране, как тут же почувствовала щемящую боль в груди. Какая-то часть меня до сих пор еще оставалась в Олшире, рядом с ним, не желая понимать, что все мосты уже сожжены, прошлого не вернуть. Лэм тем временем зачитывал завещание:

– «Амиле, нашему непревзойденному повару, мы оставляем сто льеннов и фаянсовый сервиз…»

Кухарка прослезилась. Ей так нравился этот чайный набор, что, вероятно, и без денежного вознаграждения, она была бы не менее счастлива. Родители не забыли никого. Слуги, довольные и растроганные, то и дело подносили к глазам платочки и негромко перешептывались, вспоминая, какими щедрыми и великодушными были прежние хозяева. Бедные! Теперь их жизнь изменится к худшему. Эмин в отличие от отца не будет столь снисходителен к слугам. Настал черед Квенны. Поверенный обвел комнату пристальным взглядом.

– Няня уехала, – предвосхитила я вопрос Оливера. – Вернется через несколько дней.

– И, тем не менее, я обязан огласить завещание полностью. «Квенне, нашему ангелу-хранителю, воспитавшему Эмина и Ноэминь, мы дарим дом в Мерисайде и ежегодную пенсию в размере ста льеннов…»

Эмин не удержался от возмущенного возгласа. Поместье в Мерисайде – огромный, построенный десять лет назад дом на берегу озера, окруженный прекрасными садами. Брат никак не ожидал, что родители лишат его столь лакомого кусочка. Зато у меня на сердце сразу отлегло. Я очень переживала за будущее Ларии и Квенны. Эмин бы ни за что не принял травницу в семью, но теперь моим близким не нужно беспокоиться. Няня и Лария не будут ни в чем нуждаться.

– Но как?! Как они посмели?! – негодовал наследник. – Отдать целое поместье служанке! Немыслимо!

– Все-таки на свете есть справедливость, правда, Эмин? – не сумела отказать себе в удовольствии поддеть брата.

– Замолчи! – выкрикнул он и ухмыльнулся, ясно давая понять, что я рано радуюсь и уж меня-то эта самая справедливость обойдет стороной.

– Прошу вашего внимания, – призвал нас к порядку Лэм. – Переходим к последнему, самому важному пункту завещания. Эмин замер в торжественной позе, а я обреченно уставилась в окно, на заснеженный сад, который, вероятнее всего, видела в последний раз. Сегодня оказалась случайной свидетельницей разговора между братом и его дружком. Эмин просил того передать Хэйзу, что вечером он привезет меня, и мы с Кайером отправимся в «свадебное путешествие» в Рейлар, как можно дальше от Элаира. Оказывается, брат все просчитал. Возвысив голос, Оливер начал зачитывать последнюю волю родителей: «Мы долго думали, как поступить с наследством и пришли к согласию, что все движимое и недвижимое имущество, кроме упомянутого выше поместья в Мерисайде и поместья в Рейларе, завещается…» Я зажмурилась, вот и настал роковой момент…

«…нашей дочери, Ноэминь. Когда Ноэ исполнится двадцать один год, она сможет самостоятельно распоряжаться наследством, до совершеннолетия опекуном Ноэминь назначается Оливер Лэм. Эмин, тебе мы оставляем поместье в Рейларе, а также сумму в пятьсот льеннов. Надеемся, ты сумеешь использовать ее правильно. Помимо вышеназванной суммы ежегодно будешь получать пенсию в размере двести льеннов. Ваши любящие родители, Олвен и Медора де Валейн» В воцарившейся тишине голос нотариуса прозвучал подобно раскатам грома:

– Ноэминь, теперь вы графиня де Валейн, виконтесса лей Сар. Если будут вопросы по завещанию, обращайтесь. Я всегда к вашим услугам. Я молча кивнула, все еще не веря в чудесное избавление от самодурства брата. А он ошарашено смотрел то на меня, то на поверенного. То и дело открывал рот, как будто намереваясь что-то сказать, но не в силах был произнести ни звука. Лэм повернулся к позеленевшему от злости юноше.

– Надеюсь, теперь вы понимаете, что ваше ходатайство об опеке над Ноэминь придется отклонить.

– Это не может быть правдой! – У Эмина наконец-то прорезался голос и, уже переходя на фальцет, он закричал: – Они не могли так со мной поступить! Нотариус почтительно поклонился.

– При всем уважении к вам, Эмин, должен заметить, ваши родители поступили совершенно правильно. Они так же, как и я, до последнего надеялись, что вы изменитесь. К сожалению, вы не оправдали их надежд. Сумму в пятьсот льеннов, обозначенную в завещании, вы сможете получить в ближайшее время. Мой вам совет, распорядитесь ею разумно. Еще раз поклонившись, поверенный захлопнул папку и под тихое перешептывание слуг покинул кабинет. Я подошла к брату, застывшему в неестественной позе.

– Ну что, Эмин? Так уж ли несправедливы были родители, защитив меня от твоего вероломства? – Я чуть не запрыгала от радости, наконец-то осознав, что теперь по-настоящему свободна. – Поместье в Рейларе, где ты так мечтал меня заточить, ждет тебя. Поспеши. В этом доме теперь тебе нет места. Да и на будущее не рассчитывай на теплый прием.

– Я этого так не оставлю! – выкрикнул он, выскакивая за дверь. Проводив брата задумчивым взглядом, побежала в часовню благодарить Всевышнего. Он все-таки услышал мои молитвы!

Глава вторая ПРИЗНАНИЕ

В окна-бойницы нахально заглядывала луна, засмотревшись на девушку, постепенно растворяющуюся в полумраке. Я бежала за ней, поднималась по крученой лестнице, спотыкаясь о ступеньки и задыхаясь от страха. Пыталась поймать ускользающий шлейф платья, удержать ее, не дать уйти, но, оступившись, неуклюже покатилась вниз, оглашая замок криком, приумноженным многократно испуганным эхом. Когда открыла глаза, поняла, что стою посреди пустой комнаты. Резкие порывы ветра рвут на части тонкие занавески, луна, напитавшаяся алым цветом, разливает по полу багряные реки. В темном углу, которого еще не успели коснуться кровавые отблески ночного светила, стонет и молит о помощи человек. Я хочу приблизиться к нему, но не могу сдвинуться с места. Протягиваю руки и замечаю, как капли крови от кончиков пальцев начинают стекать по моим запястьям, локтям, заполняя каждую клеточку моего тела. Сердце холодеет от жуткого прозрения…

Я села на кровати и облегченно вздохнула. Это был всего лишь сон. Очередной кошмар. Каждую ночь, закрывая глаза, я возвращалась в Олшир. В Горнвилль, где неизвестная девушка проводила ритуалы. Вновь и вновь пыталась догнать ее, остановить, но всякий раз она исчезала, точно так же, как тогда, на Вьюжном балу, и много-много раз в моих сновиденьях.

Опустившись на подушки, еще долго ворочалась с боку на бок, думая о последних событиях. Кажется, моя жизнь наконец-то начала налаживаться. Эмин уехал сразу же, как только Лэм выдал ему оставленную родителями сумму в пятьсот льеннов. Отправился ли он в свое поместье в Рейларе или же решил пуститься в странствия, спасаясь от кредиторов, я не знала. Да, честно говоря, меня это и не интересовало. Сейчас отчетливо понимала, что никаких родственных чувств к брату не испытываю и вряд ли когда-нибудь буду считать его своей семьей.

Порой я чувствовала ноющую боль в сердце, но постепенно и она утихала, вселяя надежду на скорое исцеление. Последние недели тщетно боролась с собой, заставляя не думать об Алессандре. Все гадала, что стало с альяри. Наверное, мне не следовало дарить браслет д'Орану. Но тогда, в Олшире, мною двигало всепоглощающее чувство ненависти. Мне так хотелось наказать Гортейна за то, что он сделал с Лараной, а Алесса за мое разбитое сердце, что я вопреки всякому здравому смыслу поступила опрометчиво и безрассудно: подвергла опасности жизнь любимого человека. Я убеждала себя, что д'Оран наверняка уже давно избавился от моего подарка. Вряд ли ему захочется хранить при себе любое упоминание обо мне. Правда, это служило слабым утешением.

Глядя на полную луну, время от времени выглядывающую из-за облаков, с грустью прошептала:

– Мы так хотели любить, а вместо этого стали ненавидеть… Февраль пролетел незаметно. С вступлением в права наследницы на меня навалилось столько хлопот. Теперь на мне лежала ответственность за управление имуществом отца, графа Валейна, и владениями лей Саров. Известие о том, что Милена на самом деле не была мне родной бабушкой, ничего не изменило в моем отношении к ней: для меня виконтесса навсегда осталась самым близким и дорогим человеком. Ведь это она приютила мою маму, когда та была еще совсем крошкой, не дала ей погибнуть, а потом с любовью и нежностью растила меня. Отношения с Локсом по-прежнему оставались напряженными. Я изо всех сил старалась сдерживать себя, не вступать в пререкания с наставником, но с каждый днем становилось все тяжелей выслушивать его нотации. Конечно, я с легкостью могла оставить не приносящую радость службу, не было и нужды зарабатывать себе на пропитание. Полученное наследство позволяло мне жить более чем безбедно. Но уйти сейчас – означало бы сдаться. Нет, я должна доказать Ренару, что чего-то стою, и рано или поздно ему придется это признать! Когда выдавалась свободная минутка, заглядывала к Арни. Мне было интересно рассматривать его изобретения, наблюдать за опытами ученого с необыкновенными приборами и за его попытками доказать всему миру, что однажды наука превзойдет магию по всем направлениям и потребность в волшебстве исчезнет навсегда. У Арни в лаборатории вечно что-то взрывалось, ломалось или, мягко говоря, дурно пахло. Опыты Нанна сводили с ума Локса и иже с ним, не верящих в достижения ученого. В один из пасмурных дней, воспользовавшись отсутствием наставника, я решила зайти к Арни. Обнаружила того, как и предполагала, в лаборатории. Именно здесь он проводил большую часть времени. Наверное, была б его воля, Нанн и вообще бы не покидал свое маленькое убежище. Когда вошла, он заканчивал макет нового изобретения. Обернувшись ко мне, торжественно провозгласил:

– Я ведь обещал, что человек и без магии сможет подняться в небо!

– Как интересно! – Я подошла к макету и стала его разглядывать. К небольшой корзине, в которой обычно хранились овощи, была прикреплена бумажная конструкция, напоминающая мешок, а точнее вытянутый сфероид.

– Это, Ноэминь, наше будущее! – с гордостью продекламировал ученый. – Я назвал свое изобретение воздушным шаром. Король уже дал согласие на изготовление опытного экземпляра. Сегодня заказал на фабрике плотную, крученого шелка тафту для оболочки; плетельщики пообещали в считанные дни смастерить корзину. Остальным займусь сам.

– И как же, по-вашему, он взлетит? – Я с недоверием посмотрела на модель странной конструкции.

– Очень просто, – невозмутимо ответил изобретатель, словно мы говорили о самых обыденных вещах, как, например, спрыгнуть со скамейки на землю, а не о великом открытии. – Шар будет подниматься за счет заключенного в оболочке газа, водорода, потому как плотность водорода в четырнадцать с половиной раз меньше плотности окружающего воздуха. Я установил, что легкая шелковистая ткань, покрытая раствором каучука в скипидаре, способна длительное время держать летучий газ, а значит, шар сможет долго находиться в воздухе. По крайней мере, я на это надеюсь, – после короткой паузы добавил Арни. – В оболочке, вот здесь, – он указал пальцем на отверстие в макете, – будет сделана специальная отдушина для выхода водорода. Благодаря этому клапану и балласту, мешкам с песком, хранящимся в корзине, я смогу регулировать высоту подъема. Постепенно освобождаюсь от груза, и снова парю над облаками. Выпускаю немного газа, и шар начинает медленно опускаться. А для обеспечения более мягкой посадки могу использовать якорь. Как видите, Ноэминь, я все продумал.

– Сгораю от нетерпения увидеть ваше изобретение в действии.

– Если захотите, можете стать первым человеком, взлетевшим в небо без всякого колдовства. От столь щедрого предложения я скромно отказалась, заявив, что великая честь первопроходца по праву принадлежит Арни, как создателю уникального аппарата. Не хватало еще погибнуть в расцвете лет! Пусть даже и во имя науки. Тогда задумка ученого казалась мне фантастической и, честно говоря, я не верила, что Нанну удастся воплотить ее в жизнь. Но это была лишь одна из тысячи грандиозных идей, чуть ли не каждый день рождавшихся в светлой голове Арни… …Пребывая в раздумьях о минувших событиях, я не заметила, как уснула.

Утром меня разбудил шум, доносившийся снизу. Надев домашнее платье, отправилась узнать, что случилось. Посреди холла, хлопая белесыми ресницами, стояла Лария и взирала на все вокруг изумленным взглядом. Слуги приветливо встретили пожилую гостью и сразу окружили заботой и вниманием. Квенна хотела показать тете дом, но та выглядела такой уставшей, что экскурсию по особняку пришлось отложить. Помогая Ларии подняться в ее комнату, я сказала:

– Теперь это и ваш дом. Надеюсь, здесь, со мной и Квенной, вам будет хорошо.

Женщина прослезилась и заверила меня, что никогда не чувствовала себя такой счастливой. Когда суматоха улеглась и старушка уснула, мы с Квенной отправились в гостиную.

– Ноэ, спасибо тебе! Я столько лет жила в страхе, опасалась расплаты, а теперь у меня словно камень с души упал. Эти недели в Олшире стали самыми счастливыми. Я будто вернулась в прошлое, в пору своей беззаботной юности. Прости, что столько лет скрывала от тебя правду. Я обняла няню и мягко проговорила:

– Давай все печальное оставим в прошлом и с надеждой посмотрим в будущее. – Выглянула в коридор и попросила служанку принести нам чай. – А у меня есть замечательная новость. Родители оставили тебе дом в Мерисайде, вы с Ларией сможете переехать туда, когда захотите. Хотя для меня было бы лучше жить здесь вместе с вами.

– Святые небеса! Такой щедрый подарок! – окончательно растрогалась Квенна.

– Медора и лорд Олвен всегда были очень добры. Разумеется, мы останемся с тобой до тех пор, пока ты сама нас не прогонишь, – пошутила Квенна. Потом, вспомнив об Эмине, с беспокойством спросила: – А как же твой брат? Он не может помешать тебе? Загадочно улыбнувшись, поведала няне о крушении всех надежд несостоявшегося графа Валейна.

– Теперь я свободна, как ветер. И если Локсу все же удастся довести меня до белого каления, мы сможем вместе уехать в Мерисайд в любое время, когда только пожелаем.

– Так почему бы нам не сделать это прямо сейчас? – заметно оживилась Квенна. – Дался тебе этот Локс! У тебя и без службы при дворе дел по горло! Предложение уединиться со своими близкими в тихом, красивом графстве было очень заманчивым. Уверена, там бы я обрела долгожданный покой. Но в Элаире у меня еще остались незаконченные дела. Скоро вернутся друзья из Виллании, а главное, начнется судебный процесс, и тогда я смогу поговорить с Хейли. Надеюсь, это случится в ближайшие дни.

– Квенна, ты что-нибудь знаешь о д'Оранах? – Ну кто меня за язык тянул?! Ведь поклялась больше не вспоминать о них! Няня нахмурилась.

– Немного. Слышала, что лорд Гортейн недавно скончался. Это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения впечатлительной графини. Она настояла на том, чтобы граф срочно увез ее с младшим сыном из Олшира. О вашем родстве судачит вся округа. Д'Ораны были шокированы открывшейся правдой. Его сиятельство очень сожалел, что ты покинула замок, не сказав ему ни слова. Как будто у меня была возможность поговорить! Ведь Моркес всячески избегал встречи со мной.

– А насчет других его детей… – Квенна многозначительно посмотрела на меня. – Я не в курсе. Ноэ, тетя рассказала мне о том юноше, Алессандре. Что между вами было? Я поднялась и, чмокнув няню в щеку, быстро проговорила:

– Опаздываю на работу. Отдыхайте. Если Лария будет не против, вечером отправимся на прогулку. И шмыгнула в дверь, прежде чем Квенна успела задать мне очередной вопрос.

Шли дни. Моя новая родственница постепенно обживалась в доме, привыкала к городу и, кажется, даже полюбила многоголосую столицу. Однажды она спросила меня о браслете. Я коротко обронила, что альяри вернулся туда, где ему и положено быть. Такой ответ Ларию не удовлетворил, но объяснить поконкретнее я не собиралась. Не хочу, чтобы знахарка считала меня мстительной и бессердечной. После обеда, получив от Локса очередной список поручений (помимо трав я частенько покупала для лекаря его любимые сахарные плюшки и шоколад, короче говоря, была для Ренара девочкой на побегушках), перед тем, как отправиться на Заречную площадь, решила заглянуть в школу, узнать, как продвигается расследование. На директора наткнулась у ворот. Донатан уже собирался скрыться в карете, когда окликнула его:

– Мистер Кротч, а я к вам! Что-то сказав кучеру, директор двинулся мне навстречу.

– Рад встрече, Ноэминь. Как поживает мистер Локс? Надеюсь, вы нашли общий язык. Наверное, боится, что я сбегу от травника, и тогда придется подыскивать для него новую жертву.

– Да, думаю, мы сработаемся. Хотела узнать, как обстоят дела в Олшире? Директор предложил прогуляться по зимнему саду, подальше от любопытных глаз слоняющихся без дела учеников.

– Расследование продолжается. Описание того человека очень пригодилось. Жаль, что ты не рассказала раньше о старике. Мог бы и не упоминать о моей оплошности. Незачем сыпать соль на рану.

– И что вы узнали?

– Маг жил на окраине графства в глухой деревушке под названием Вир. Крестьяне прозвали его Отшельником, настоящего имени этого человека никто не знает. По рассказам людей он всегда был нелюдим и ни с кем не общался, кроме дочери.

– И? Вы поймали его? – Я затаила дыхание. Неужели все, наконец, прояснится?!

– Нет, – разочаровал меня Кротч. – Он успел скрыться. Зато мы обнаружили много интересного в его хижине. Отшельник был истовым верующим и служил, как говорится, верой и правдой своему единственному божеству – Моросу.

– Думаете, он один из посвященных?

– Не думаю, а уверен! – твердо проговорил Донатан. – Ко всему прочему, обнаружив заклинания, которые он использовал, наши маги пришли к выводу, что этот человек обладает небывалой силой. Из его записей нам известно, что он может изменять свой облик. Так что сама понимаешь, поймать его будет непросто.

– А дочь? Вы сказали, что у него есть дочь. Если попробовать отыскать ее? – решила я внести свою лепту в расследование.

– Мы пытаемся. Но она как в воду канула. О ней уже много месяцев никто ничего не слышал. – На мгновение замолчав, Кротч сказал: – Магам удалось выследить и уничтожить двух драугров, служивших старику. Третий, по всей видимости, скрылся вместе со своим хозяином.

– Драугров?

– Воскресших мертвецов, – пояснил Донатан. – Иллюзионист вернул их к жизни и подчинил себе, заставляя тех убивать людей. Для чего ему нужны были все новые и новые жертвы, нам пока неизвестно. Он также наделил драугров способностью перевоплощаться. Ты, например, повстречала волков, одну из их ипостасей. Кротч горестно вздохнул, было видно, что он очень устал. Хоть директор и старался казаться спокойным и невозмутимым, я поняла, он не просто встревожен, а скорее даже напуган происходящим в Олшире.

– Не представляю, какой силой нужно обладать, чтобы уметь так меняться, возрождать к жизни мертвецов и в течение многих лет управлять ими.

– Не кажется ли вам, что старик как-то связан с ритуалами в замке? Ведь не могла же их проводить юная девушка! – в сердцах воскликнула я. – Вы в курсе, что во всем обвиняют Хейли? Кротч утвердительно кивнул.

– И, тем не менее, Ноэминь, после ареста служанки не произошло ни одного ритуала. А это, к сожалению, свидетельствует не в ее пользу.

– Зачем, по-вашему, шестнадцатилетней девушке совершать эти ужасные обряды?

– Слишком много вопросов, Ноэминь, – попытался остудить мой пыл Донатан. – Поверь, я бы хотел предоставить тебе ответы на каждый из них, но знаю только то, что уже рассказал.

– А что с Источником? – не отставала я от директора. – Логан поведал мне историю рода д'Оранов.

– Сейчас маги пытаются установить, какое охранное заклинание было наложено на замок. До сих пор они не могут использовать магию в Горнвилле, а значит, отыскать Источник, надежно скрытый от постороннего глаза, невозможно. Напрашивается вопрос, как же некоему человеку удавалось колдовать в пределах замка, в том числе и мне? Ведь я смогла провести ритуал, чуть не лишивший меня жизни. И почему неведомая сила, возможно, та, что охраняет Источник, не отвергала это вмешательство? Еще одна неразгаданная тайна… Выпытав у Кротча все, что только было возможно, я благосклонно позволила ему вернуться к карете.

– Ноэминь, ты же понимаешь, не следует распространяться об этом. Прошу тебя хранить молчание, – уже на ходу бросил директор. Мог бы и не предупреждать!

– Не беспокойтесь, мистер Кротч, я никому не скажу. Простившись с профессором, отправилась на Заречную площадь.

Тот день Элаир запомнил надолго. Седьмого марта тысяча семьсот тридцать девятого года прошло первое заседание суда над теми, кто обвинялся в служении Моросу. Холодное утро ознаменовалось неистовой грозой. Потоки дождя, смешиваясь с градом, ринулись на землю. Как будто кто-то заранее заказал панихиду по обреченным. Первый показательный процесс закончился для трех заключенных страшным приговором. Их должны были сжечь на костре. Таким образом король хотел наглядно показать, что будет с каждым, кто осмелится обратиться к старой вере. Преследования продолжались. Отправляли в тюрьму даже за малейший намек на участие в секте посвященных. Я была уверена, под подозрение попадут и невиновные люди. Пользуясь неразберихой, оклеветать можно было любого человека и из-за каких-либо корыстных побуждений превратить его в жертву. Мир затаил дыхание в ожидании надвигающейся катастрофы. Всеми правдами и неправдами мне все-таки удалось добиться свидания с Хейли. Увидев ее, такую бледную и изможденную, я едва не разрыдалась. Хрупкая, по-детски нескладная фигурка в стареньком сером платьице выглядела такой беззащитной, что мне захотелось обнять девушку, оградить от обрушившихся на нее бед. В тот момент поклялась себе во что бы то ни стало добиться справедливости.

– У вас есть полчаса, – недовольно буркнул тюремщик. – Потом приведут священника помолиться с узницей. Стражник исчез в слабоосвещенном коридоре. Я прикрыла тяжелую, окованную железом дверь и опустилась на лавку рядом с Хейли.

– И так каждый день, – сказала она. – Священник заставляет каяться в грехах и молиться. Хотя я уже тысячу раз попросила у Всевышнего прощение. Я коснулась холодной руки девушки.

– Ты как? Согласна, глупый вопрос. Не трудно догадаться, как может чувствовать себя заключенный в ожидании приговора. Но в тот момент мне было не до упражнений в словесности.

– Как видишь, не очень, – печально улыбнулась Хейли и, глядя перед собой, на облупившуюся стену, продолжила: – Иногда мне кажется, что я здесь нахожусь целую вечность. Каждый день одно и тоже: встреча со священником, исповедь, многочасовые молитвы. А ведь в конечном итоге никому нет дела, раскаялась я или нет. Финал будет один.

– Не говори так! – воскликнула с жаром. – Я обязательно что-нибудь придумаю. Тебя оправдают! Хейли с надеждой посмотрела на меня.

– Ты веришь, что я непричастна к ритуалам? Ноэ, клянусь, я не убивала Катана! Девушка тихонько всхлипнула. Я привлекала ее к себе и ласково прошептала:

– Конечно, верю. И знаю, что ты не способна на убийство. Но, Хейли, чтобы помочь тебе, мне нужно знать правду. Это ты воровала ценности д'Оранов? Пленница кивнула.

– У меня не было выбора. Он заставил меня это делать.

– Тебя шантажировали? Кто это был? Хейли отстранилась от меня. Обхватив руками колени, негромко заговорила:

– Я лишь хотела отомстить виновнику смерти моей сестры. Жаль, что мне так и не удалось это сделать.

– Ты желала смерти Алессандру?!

– Да, – проговорила девушка. – И сейчас желаю.

– Сначала пыталась отравить, а когда не вышло, подрезала подпругу у его лошади, – пораженно прошептала я.

– И до последнего надеялась, что он упадет и разобьется насмерть! – с нескрываемой злобой выкрикнула Хейли. Поймав мой осуждающий взгляд, тихо закончила: – Ноэ, не суди меня. Ты не все знаешь…

– Ну, так расскажи мне! Хейли вдохнула сырой затхлый воздух.

– Ты, должно быть, слышала о Ролане, девушке, погибшей из-за д'Орана.

– Она была твоей сестрой, – догадалась я. Мне вспомнился день, когда Алесс отправился на могилу Роланы. Хейли тогда была сама не своя, все время плакала, а я подумала, что она так переживает из-за очередной размолвки с кухаркой. Рассказ девушки поверг меня в смятение… Ролана влюбилась в Алессандра с первого взгляда. Она сразу же позабыла о своем прежнем воздыхателе, Карэне, и стала бегать на свидания к д'Орану, с нетерпением ожидая каждой новой встречи.

Так уж повелось в их семье, что сестры с детства делились друг с другом самым сокровенным. Этот раз не стал исключением. Вскоре Хейли знала об Алессе все, и мнение о молодом человеке у нее сложилось не самое лучшее. Вот только в отличие от младшей сестры Ролана не замечала его недостатков, а наоборот, каждый из них воспринимала как достоинство.

Несколько месяцев девушка витала в облаках, будто одурманенная своей любовью. Ради него она готова была на все. Трагедия произошла на Вьюжном балу, куда Алессандр пригласил свою возлюбленную…

– Мне очень хотелось попасть на бал, хоть одним глазком взглянуть на будущее королевской армии и их очаровательных спутниц, – рассказывала Хейли. – Но Ролана заупрямилась и ни в какую не хотела брать меня с собой. Помню, в тот праздничный вечер мы страшно поссорились. Если бы я знала, что это был наш последний разговор, ни за что бы не наговорила ей столько обидных слов. – Девушка горестно вздохнула. – Вечером Ролана отправилась на бал, родители на званый вечер к друзьям. Когда их карета отъехала от ворот, я, ослушавшись старших, незаметно покинула дом. Здание академии находилось неподалеку, и я добралась туда очень быстро. Беспрепятственно проникнув в здание, поначалу растерялась. Вся академия была заполнена молодыми людьми, беззаботно веселящимися в кругу своих друзей. Благо, на меня никто не обращал внимания. Прежде я не видела Алессандра, только слышала о нем от сестры, поэтому сгорала от любопытства, мечтая увидеть счастливого избранника и убедиться, правдивы ли слухи о том, что он так красив и очарователен. Я отправилась на поиски влюбленных. В церемониальном зале, где сосредоточилась большая часть гостей, сестры не оказалось. Тогда я поднялась наверх.