Текст книги "Уроки автостопа или Как за 20$ объехать весь мир"

Автор книги: Валерий Шанин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Андрей Филатов
Вперед, к Японскому морю

Я не сам додумался до идеи сгонять автостопом во Владивосток. Эта мысль пришла в голову известного путешественника, «двухкратного чемпиона России по автостопу» Тимура Ямалеева, известного в автостопных кругах, как Тим Волкодав. Именно он и подбил меня поехать с ним наперегонки. С нами порывалось посоревноваться еще несколько человек, но они обломались.

Стартовали мы 6 июля 1999 года с "Груши". Начали с того, что попытались вписаться в одну из еще остававшихся на поляне машин. При этом мы случайно наткнулись на местных журналистов – дали им интервью, а заодно и доехали до Самары.

Договорившись о "стрелке" возле Иркутска мы расстались с Тимуром, и гонка началась.

Остановился автобус с пассажирами.

– Здравствуйте, я еду автостопом из Москвы во Владивосток, подвезите, сколько сможете.

В ответ на мое заявление водитель сделал квадратные глаза и очевидно впал в транс. Я воспользовался его замешательством для того, чтобы проникнуть в салон.

В течение часа я рассказывал пассажирам, не меньше шофера пораженным моими грандиозными планами, все, что знал о себе и об автостопе, одновременно поглощая подаренную мне ими еду.

Когда я вышел из автобуса на трассу, там уже стояло шесть человек с протянутыми руками. Я встал в конец очереди, но фура "VOLVO" остановилась именно возле меня:

– Садись. Я уже третий раз тебя вижу!

Вечером на выезде из Красноярска меня высадили возле придорожного кафе. В своем необычном комбинезоне со светоотражающими полосами я воспринимался местными жителями как что-то среднее между парашютистом и космонавтом. На меня специально приходили посмотреть, потрогать, поговорить.

Увлекшись разговорами с аборигенами, я, тем не менее, не забывал продолжать голосовать. Боялся пропустить свою машину. А зря! Лучше бы я ее пропустил. Именно с этой "Газели" и начались мои злоключения.

"Газель" ехала на трех цилиндрах, при этом постоянно ломалась и, казалось, сама притягивала к себе всевозможные неприятности. В моторе постоянно что-то ломалось, два раза спускало колесо, однажды чуть не кончился бензин – добрались до очередной заправки с совершенно пустым баком и т. д.

Ночью мы доехали только до Канска. Встали на ночлег недалеко от заправки. Водитель лег спать в кабине, а я – под открытым небом. Потеплее оделся, постелил пенку и забрался в спальник. Рюкзак же закинул в кузов под тент.

Утром проснулся с нехорошими предчувствиями. Интересно, какие еще неприятности на меня свалятся? Подошел к машине и полез за рюкзаком. Вот оно! Оказывается, ночью тент разрезали, и рюкзак украли. Ну, кому могли понадобиться дырявая палатка, котелок и пара старых свитеров?

Водитель, видимо уже привыкший к различным неприятностям и происшествиям, никаких чувств по поводу пропажи моего рюкзака не выразил. Я же еще пару часов переживал. Потом махнул рукой – поеду налегке, благо спальник у меня остался.

Ехали мы, а скорее даже не ехали, а плелись, со скоростью не больше 50 км, останавливались на каждой заправке в поисках наиболее дешевого бензина, да еще и потратили пару часов на ремонт.

На ночь заехали на скошенное поле. Когда утром выяснилось, что сами мы оттуда выехать не сможем, я даже не удивился. Пошел искать подмогу. Остановив "КАМАЗ", уговорил водителя помочь вытащить злополучную "Газель" на дорогу.

Когда километров за тридцать до Иркутска у нас неожиданно закончился бензин, я уже не выдержал – взяв в охапку свои вещи, убежал из "проклятой" машины.

На "стрелке" возле Иркутска Тима не было. Я нашел лишь записку от него "Я поймал проходную машину. Останавливаться не буду, еду дальше – на восток!" Ну вот, придется мне его догонять. Постараюсь ехать быстрее. Однако, это не значит, что я буду торчать на дороге круглыми сутками. Да и на Байкал нужно заглянуть.

В Байкальске я искупался в озере (хотя жара стояла около 35 градусов, вода была очень холодной), съел за один присест целого омуля и ведро клубники.

На ж/д вокзале в Слюдянке я оказался как раз в тот момент, когда там остановился поезд "Москва – Хабаровск" Заметив, что проводница седьмого вагона отлучилась за чебуреками, я, не долго думая, проскользнул внутрь. Было три часа ночи, поэтому все пассажиры уже спали. Я тут же влез на третью полку и забрался в спальник.

Когда проснулся утром, мы уже проехали Улан-Удэ. Я попросил у соседа кружку и пошел за кипятком – два-три раза так сходишь (еще и попросишь дать бесплатно чаю с сахаром) и все проводники будут считать тебя "своим".

В вагоне ехали демобилизованные солдаты. Я вписался в их компанию – по возрасту и внешнему виду (в первую очередь по короткой стрижке) я от них не особенно отличался.

В Хабаровск приехали около восьми вечера. Я пошел на рынок – купить какую-нибудь сумку для своих вещей. К сожалению, торговцы уже разошлись. И тут ко мне подвалила группа кавказцев. Поспрашивали о том, о сем, а затем перешли к делу:

– Слушай, мы тут на рынке работаем, собираем для братков на зоне деньги, дай нам сколько сможешь. Хотя бы рублей пять – десять.

– Конечно, немного могу дать, какие проблемы.

– А сколько у тебя вообще денег есть? Тут один хмырь недавно сказал нам, что ничего нет, а мы нашли у него 500 рублей. Ну, мы-то люди справедливые – 100 забрали, а 400 оставили.

На меня эти слова произвели неизгладимое впечатление. В моей голове заглючило, и я честно признался, что у меня есть десять баксов и тридцать рублей. Когда понял, что сделал это зря, было уже поздно. Процесс изъятия денег описывать не стану. Короче говоря, кинули как младенца. Остался я с шестьюдесятью копейками и пластиковой карточкой "СБЕРБАНК РОССИИ" (там было сто рублей) в Хабаровске, за восемь с половиной тысяч километров от дома.

Огорченный, но не отчаявшийся, я решил все же продолжить свое путешествие. На вокзал я отправился с целью поспать, но, услышав объявление о прибытии поезда "Новосибирск – Владивосток", пошел попытать счастья.

Со второй попытки я проник в поезд, положил вещи на третью полку и вышел в тамбур "покурить". Когда поезд тронулся, я зашел в вагон. Он оказался битком забит. Чудом нашел свободное место. Спросил у мужика с варениками:

– Извините, можно у вас присесть?

– А что, верхняя полка?

– Да, захотелось присесть.

Слово за слово, мы разговорились с мужиком, он угостил меня варениками, а я рассказами о поездках автостопом.

Утром я проснулся уже во Владивостоке. Прибыв на "стрелку", я узнал, что опередил-таки Тимура и, значит, победил в гонке.

На остаток ночи я зашел в круглосуточно работающий Центральный телеграф. Спать не хотелось. От нечего делать, я взялся записывать в дневник свои приключения. Рядом сели три мужика кавказской национальности, судя по виду, бизнесмены:

– Ты что делаешь? (я в это время как раз писал)

Я честно признался:

– Дневник пишу!

– Какой дневник? – очевидно, мой ответ их заинтриговал.

Так слово за слово завязался разговор, в ходе которого я подробно рассказал о своем путешествии и злоключениях, в результате которых оказался во Владивостоке практически без денег. Видимо, мой рассказ произвел на "бизнесменов" неизгладимое впечатление. Каждый из них полез в карман и достал по сторублевой купюре (очевидно, банкнот меньшего номинала у них не было).

Во Владивостоке я провел два дня, затем (правда, только со второй попытки) сел в поезд "Владивосток – Харьков". На нем я благополучно доехал до станции Могоча. Оттуда на товарняке прокатился до Шилки, Читинской области. А там, наконец, попал в поезд прямо до Москвы.

Александр Брилкин
Как Львенок и Черепах пели песенки

Ежегодно в конце июля в 400 км от Омска на территории Казахстана в местечке под названием Боровое проходит традиционный фестиваль бардовской песни «Синегорье». Боровое – место весьма любимое омичами, да и не только ими. Горная гряда Синюхи (по-казахски «Кокшетау»), озера Боровое, Малое и большое Чебачье привлекают много любителей полазать по скалам, покупаться, просто отдохнуть. А в дни фестиваля к ним присоединяется еще и немалое количество любителей авторской песни.

Про это славное место я уже не раз слышал от своих друзей – омских альпинистов, ролевиков и автостопщиков. Народы, ходившие туда по трассе, стращали отвратными дорогами и корыстными казахами. Говорили, что полтора дня пути от Омска до Борового – это вполне нормальное время. Промышленный альпинист Вася сказал:

– Последние километров 30 по грунтовке, скорее всего, придется и вовсе идти пешком – все окрестные казахи в дни фестиваля усиленно таксуют!

Там видно будет, – подумал я, – Ну, полтора дня, ну берут плохо, подумаешь! Как гласит четвертый пункт устава Омского Клуба Неспортивного Автостопа: "Главное мы едем!"

На трассу я собирался выйти не один, а в паре со своей сестренкой, очаровательной девушкой по имени Львенка. Помните Львенка из старого совкового мультика? Веселый такой, симпатичный. А рядом с ним мрачноватая, флегматичная черепаха. Настолько мы со Львенкой были похожи на эту парочку, что я решил на время поездки переименоваться в Черепаха…

Омск – Боровое

Пятница 30 июля 1999 года. Как всегда решение «ехать, не ехать» принималось в последний момент (моя вина, каюсь), поэтому Львенкину маму заранее предупредить о предстоящей поездке мы не успели, и нам пришлось ждать до двух часов дня, когда она вернется с дачи. Потом потерялось еще три часа в дороге до конторы Скади, в которой мы встречались, и на распитие в оной конторе чая. Короче, на трассу выдвинулись только в 17 часов.

Настроение у меня было минорное. Отчасти это объяснялось тем, что у меня была небольшая температура, и всю дорогу до Борового меня слегка колбасило. Временами я казался себе не Черепахой из мультика, а Чепупахой из Кэролловской "Алисы". В общем, песенки петь не хотелось.

Садимся на "Доме Печати" в трамвай до жд вокзала и весьма успешно прикидываемся глюками. Как это? Даже не знаю, как популярнее объяснить… Главное – сделать морду тяпкой, на кондуктора внимания не обращать и из толпы обилеченных сограждан, по возможности не выделяться. Не всегда это, конечно, удается, но частенько бывает так, что глаз у кондуктора за долгий день работы замыливается и скользит по безбилетникам, так, как будто их просто не существует. Я однажды ехал на вписку в "Нефтянники" в полупустом автобусе с гитарой, рюкзаком, в тельняшке, феньках и берете. Не заметили! Совсем другое дело – контра. У этих злобных прихватчиков глаз на безбилетников наметан. На жд вокзале они пасутся почти всегда, и ехать зайцем в ту сторону иногда бывает напряжно.

– Ваши билетики!

Начинается! Так и есть, на остановке "Цирк" садятся сразу трое, каждый в свою дверь и начинают шерстить народ.

– Нет билетов, – отвечаю.

– Штраф платим, – радуется прихватчик, дыша мне в спину перегаром.

– Были бы деньги, я бы билет купил.

– Далеко едете?

– Вообще-то в Казахстан, в Кокчетав, а сейчас нам лишь бы до трассы добраться.

– В Кокчетав ехать деньги у вас есть, а за проезд нет, – горько усмехается дядька.

– Так мы же туда без денег едем, автостопом.

– Я вам не верю.

Достаю паспорт, показываю ему удостоверение члена "Омского Клуба Автостопа". Прихватчик удивленно смотрит на ксиву и, наконец, отходит, но… На вокзале входят еще трое, нас запирают в салоне и начинают стращать.

– Ну, что ж, ребята, вы встряли. Сейчас мы вас в отделение милиции отведем, там вас обыщут. Все обыщут, и вас и рюкзаки. Носки снимут, по швам пройдутся. И если деньги у вас найдут, заплатите вы 249 рублей. По 83 с человека и 83 за рюкзак.

– Пошли, – говорю я, – в отделение. Пускай обыскивают, все равно у нас денег нет.

– Ладно, мы сегодня добрые, давай 120 и мы вас не видели.

– Ребята, пошли в отделение. Все что найдут – ваше.

Мнутся мужики, не хотят в ментовку идти:

– Черт с тобой! Давай только за рюкзак – 21 рубль 50 копеек, на вас так и быть мы глаза закроем.

– Рюкзак, – отвечаю, – это спортинвентарь и оплате не подлежит.

– Не может быть! – удивляются прихватчики и всей толпой бросаются изучать правила проезда.

– Не, – сообщают они через пару минут, ужасно довольные собой, – лыжи можно, а рюкзак – это уже багаж.

– Ну, нету у меня лыж, и денег нету!!!

– Что, совсем?

– 4 рубля 25 копеек есть, на хлеб оставляли.

– Давай, – подумав минуту, соглашаются мужики и открывают перед нами двери.

Да уж, повезло сегодня ребятам – 4.25 на шесть человек. Сейчас пойдут, мороженку на всех купят.

Садимся в автобус № 89, который и довозит нас до трассы М—51. Позиция здесь одна из лучших – большая развязка, поток машин с Павлодара и Московки. В сторону Петропавловска, как выясняется, берут не очень-то охотно. Все едут либо в город, либо на дачу. А что делать? Пятница, вечер, ботва – маздай! Наконец, примерно минут через сорок нас забирает "Лада" до поста ДПС. Драйвер весьма продвинут, к бродячей нашей жизни относится более чем хорошо.

– Я и сам такой же. В следующем году на своем "Харлее" в Китай поеду. Автопробег старинной авто и мототехники будет, международный. Друг мой тоже собирается…

Высаживаемся мы на посту и у омоновцев интересуемся:

– По какой дороге легче всего добраться до Кокчетава? (А там уже и Боровое рядом).

– Это вам через Одесское нужно. А вы что автостопом? Делать вам нечего, работать идите. Если б работали как все нормальные люди, купили бы билет на автобус и доехали бы…

Дискутировать с ними у нас нет ни малейшего желания. Уходим голосовать. Минут через десять Львенка стопит кару. Сели, поехали.

– Куда едем? – спрашиваю Львенку.

– Драйвер сказал, что в сторону Кокчетава.

Справа появляется указатель на Одесское и тут же исчезает – мы проезжаем мимо. Я достаю стопник. Так и есть, едем не туда. Оппаньки.

Делать нечего, выходим и начинаем стопить в обратную сторону. Сразу же останавливается "Камаз" до нужного нам поворота. Там уже топчется тетенька, пытающаяся уехать в Азово – местечко в 25 км от Омска. Тетенька оказалась воистину тюленем. Она сразу же стала пристраиваться к нам, и, в конце концов, встала в двух шагах впереди и совершенно нас загородила.

– Это не дело, – сказала Львенка.

Я кивнул и, высунувшись из-за тетушкиного неслабого торса, умудрился застопить машину. По счастью она шла в Азово и согласилась взять тетку с собой. Как только машина с ней исчезла из вида, со стороны Омска подъехал автобус, из которого вывалилось сразу три тюленя. Они встали перед нами и начали вяло махать руками. Вот черт! Несмотря на помехи, создаваемые тюленями, нам удалось застопить "Ладу" с томскими номерами, но лишь на пять километров.

У поворота на Азово стояли ДПСники и активно тормозили машины с казахскими и транзитными номерами. Позиция неплохая. Львенка показывает мне на две стоящие "Газели" и сопровождающую их иномарку. Номера казахские. Подхожу к ребятам. Те с неожиданной легкостью соглашаются довести нас до Одесского или даже до Кокчетава.

На Одесской таможне очередь из десятка машин. Почти не движется. Прощаемся с ребятами, вылезаем из машины и занимаем позицию после таможни. Останавливается "Москвич" до Одесского. До него всего-то наверное с километр, но драйвер провозит нас через все село и высаживает на выезде – там нам будет легче стопить.

Тени от деревьев становятся все длиннее. Саранча, которой здесь просто немеряно, ложится спать на трассу. Там теплее. Меня преизрядно знобит. Выпиваю пару таблеток "Парацетамола" и надеваю джинсовку. Стоим с полчаса, может быть, чуть больше. Со стороны таможни машин почти нет, из поселка – тоже мало. Наконец останавливается "Камаз" и подбрасывает нас до последнего российского поста. Там сидят четыре мужика и женщина – все в камуфляже и автоматах. На нас не обращают ровным счетом никакого внимания.

За постом стоит местный автостопщик. Он, впрочем, уезжает сразу же после того, как мы занимаем позицию за ним.

"Лада". Останавливается сама. В ней трое казахов.

– Вам куда? В Боровое? И нам в Боровое! Денег нет? Автостопом? Ну, вы даете! Странники… Ну, садитесь, до казахской таможни добросим, там как-нибудь сами разберетесь.

Машина – просто убитая. Казахи в ней любопытны до безобразия. До безобразия же и похотливы. Один из них, сидящий на переднем сиденье, просто пожирает глазами мою подругу. Она, как назло, одета в короткие шорты, открывающие ее стройные ножки. Я что-то отвечаю на их идиотские вопросы, а Львенка отказывается от предложения пойти в гарем к любвеобильному казаху с переднего сиденья… На таможне мы почти выскакиваем из машины и с облегчением вздыхаем. Снова приходится идти мимо вереницы машин.

– Далеко путь держите? – это уже Казахстан и таможенники тоже казахи. Как ни странно, настроены они очень даже дружелюбно. – В Боровое? Вчера тут проходили две девчонки. И тоже в Боровое! На фестиваль. И вы туда же? Мы вам сейчас машину остановим. Только отойдите чуть подальше, здесь стоять нельзя.

Послушно отходим. Минут через десять, то ли благодаря усилиям таможенников, то ли волею Джа, останавливается "Мазда". Номера казахские, в салоне парень с девушкой.

– Садитесь, ребята, повезло вам, мы тоже в Боровое.

Драйвер, у которого под мышкой болтается кобура с пистолетом, по его словам, обычно ни стопщиков, ни пленных не берет. Приятно сознавать, что ты исключение из правил. Довольно скоро мы со Львенкой с прискорбием понимаем, что едут они, конечно в Боровое, но явно не на фест. Такого набора голимой попсы, я давно уже не встречал. И у нас с собой, как назло, нет ни одной кассеты. Что поделать, сами себе злобные бакланы, приходится терпеть.

Дорога, следует заметить, преотвратнейшая. Такое впечатление, что ее бомбили лет десять назад и с тех пор не ремонтировали. В ямах на асфальте можно в легкую в прятки играть. По этой причине не едем, а тащимся. Средняя скорость 50 км/ч.

Девушка давно уже заснула, мы со Львенкой тоже успели по очереди поспать друг у друга на коленях. А тут и мужик начинает клевать носом. Пересиливаю себя и начинаю рассказывать ему длиннющую байку о прошлогодней поездке на Соловки. Подходит к концу она вместе с дорогой. Все, приехали, Боровое. Поперек трассы стоит шлагбаум – дальше на машине нельзя. С радостью расстаемся с "Маздайцами" и отправляемся пешком в сторону озера Большое Чебачье, на котором и проходит фестиваль. После шестичасового сиденья в неудобной каре чертовски приятно пройтись пешком. Времени четыре утра с копейками. Получается, что мы добрались почти за 12 часов. Автобус "Омск-Боровое", который привозит народ на фест и стоит 90 рублей, едет столько же. Ура! Мы батыры!

Нам неслыханно повезло, что мы приехали в такую несусветную рань. Все организаторы спали, и некому было трясти с нас тэнге за установку палатки, разведение костра и т. д. Содрогаемся от ужаса, прочитав на афише с программой фестиваля: "Суббота. 24.00 – Дискотека". Находим более-менее ровный участок земли, расстилаем полиэтилен, спальники и моментально засыпаем.

Боровое

Когда я проснулся, вокруг уже вовсю бурлила жизнь. Народ рубил дрова, готовил завтрак, купался… Лежать среди такой суеты было бы просто глупо. Достав из рюкзака зубную щетку и пасту, я поплелся к воде, дабы, умывшись, проснуться окончательно.

На обратном пути, забираю чуть правее и оказываюсь среди чужих палаток. Люди завтракают. Не успеваю извиниться и удалиться, как на меня налетают сразу пять девчонок с Полигона: Аэлин, Кошь, Лорана, Миледи и Эльхана. Все они пришли сюда по трассе и чертовски рады меня видеть. Кошь деловито сообщает, что у них все схвачено, взносы уплачены, хавки море. Выдает мне пару бейджиков "участник фестиваля" и призывает ставить палатку в их лагере. Это я с удовольствием и делаю.

На берегу Эльхана рубится с парнишкой на катанах. Ох уж мне эти толкинисты, даже по трассе, на бардовский фестиваль они умудряются привести игровое оружие! (Я, правда, и сам захватил с собой пару тренировочных ножей из резины). Парнишку, как выясняется чуть позже, зовут Сель. Он тоже ролевик – из Алма-Аты. Пока народ рубится, со стороны лагеря доносится крик "Дергачев!", и из кустов на берег вылетает Эльфеныш – Айвиэль, прочитавший мое имя на палатке и также возрадовавшийся моему приезду. Впрочем, поединок занимает его куда больше и, обнявшись со мной, он начинает заинтересованно наблюдать за схваткой, ожидая своей очереди.

Да, обедом здесь, пожалуй, и не пахнет. Приходим в лагерь, так оно и есть. Кошь, громче всех кричавшая о своем намерении готовить, ушла куда-то петь песни. Кит с Джоном – наши новые знакомые, спят. Приходится браться за готовку самим. Правда, мы недолго хлопочем вдвоем – постепенно начинает возвращаться и просыпаться народ, так что процесс приготовления пищи мы завершаем в довольно-таки большой и шумной компании.

Вечером начинается концерт. Аппаратура – дрянь, но у нашего костра слышно хорошо, и поэтому к эстраде никто из наших не пошел. Слушали прямо в лагере. И лишь когда объявили выход Дмитрия Вагина (Айвиэля), народ подорвался к сцене, поболеть… Дима спел две свои песни и стал-таки лауреатом фестиваля, получив в награду грамоту и большого плюшевого ежа в розовых кислотных штанах.

Слушая песни Айвиэля и многих других, я начал понимать, что не все здесь попсово, как показалось мне на первый взгляд. Я понял, что я действительно торчу от всех этих людей, некоторые из которых откровенно плохо играют и не очень-то хорошо поют. Мне наконец-то по кайфу от того, что я "приехал" в Боровое.

Есть в автостопе такие понятия, как "приехал" и "не приехал". Бывает трасса или город, в котором прожил пару дней по дороге домой, так захватят, что приехав в Омск, несколько дней шатаешься по городу, общаешься с народом, что-то делаешь и понимаешь, что тебя здесь нет, ты еще "не приехал". До сих пор висишь где-то на трассе "Омск-Тюмень". И когда происходит что-то, что выводит тебя из этого полудремотного сладкого состояния, ты смотришь на окружающий тебя мир совсем иными глазами и понимаешь – ты "приехал". И начинаешь жить, и получать свою дозу кайфа от происходящего вокруг.

Ближе к ночи и, соответственно, к концу концерта местное молодое население начинает прерывать выступления бардов криками: "Дискотеку давай!" (Под словом "местное", я имею в виду молодежь из Борового, а также из ближайших казахских городов, приехавшую на фест "оттопыриться"). Организаторы какое-то время пытаются тщетно бороться с этой стихией, но, в конце концов, плюют на это дело и заводят "Руки Вверх". Под песню "Ну где же вы, девчонки!?" плетемся в лагерь. Петь у костра невозможно, спать тоже. Попса, как песок на пляже: везде и всюду. Народ явно приуныл. Достаю ножи и предлагаю Селю немного поторцеваться. Тот с радостью соглашается.

Вот и начинается у нас своя дискотека. При свете полной луны в дыму костра движутся, танцуя, две тени, время от времени нанося друг другу удары резиновыми ножами. Проходящие мимо взирают на нас с недоумением. Через некоторое время мое место занимает Лорана. Еще чуть позже, они меняют ножи на катаны. Маньяки! В такой темное драться на катанах! Укладываюсь спать и через некоторое время засыпаю, под стук катан и песню группы "Скорпионс". (Первое, что вижу утром, проснувшись и выбравшись из палатки – это Лорана с синяком под глазом. Прилетело ей все-таки этой ночью.)

1 августа. Третий, заключительный день фестиваля. Часть народа собирается идти по единичке на Слоника, я отправляюсь на Синюху. Гора эта не то, чтобы очень высокая, но карабкаться на нее, скорее всего, придется долго. На полпути к вершине у меня ни с того ни с сего начался ужаснейший аллергический насморк. Как говорит Саша Зайко из Златоуста: "Тру-ла-ла и все такое". Восхождение пришлось прервать и вернуться в лагерь. Там я и провалялся больной и разбитый до самого концерта лауреатов, на котором Айвиэлю и вручили его ежа. Львенка поднялась по единичке на Слоника… Ах да! Что такое Слоник? Слоник (по-казахски Окжетпесс) это скала, увенчанная камнем, напоминающим своей формой слона.

Боровое – Омск

Ну, вот и все. Пора домой, завтра у Львенки день рождения и хотелось бы встретить его в Омске, а не в казахстанских степях.

Памятуя о том, что трасса Боровое – Омск проходится за полтора дня (Аэлин с Лораной именно столько и шли), мы планировали стартовать утром. Как же! Выходим в дорогу где-то около 12 дня. Кит с Джоном и Кошь с Эльханой тусуются возле Омских автобусов, надеясь научно в них вписаться, мы же двумя парами: я + Львенка и Аэлин + Лорана сразу рулим на трассу.

Редкие остановившиеся казахи, узнав о нашей неплатежеспособности, сильно огорчаются и едут дальше, собирать чайников и прочих непродвинутых организмов. До кольца Чкалово – Щучинск доходим пешком и с радостью обнаруживаем впереди себя девчонок, высаживающихся из легковушки. Ну вот, а говорили "таксисты"… Выходит, и здесь попадаются нормальные драйверы. Мы, ободренные их примером, сразу же останавливаем "Камаз" километров на 20. Редкий случай! Камазист спрашивает денег. Казахстан! Видно, денег у народа действительно нет… (у меня как-то на Юрюзаньском посту "просил" деньги дальнобойщик на "Мерседесе". Но у него-то явно была температура!).

Километров через семь мы снова наблюдаем Лорану с Аэлин, которые высаживаются из очередной легковушки.

– Вот, – говорит драйвер, – заплатили поди 20–40 тэнге.

– Да нет, – успокаиваю я его, – это наши и тоже без денег.

Высаживают нас на глухом повороте в бескрайней Казахской степи. Стоять здесь глупо. Единственное, что имеет смысл – это идти вперед. Машин нет ни в одну сторону, ни в другую… Километра через три, поднявшись на небольшой холм, замечаю позади, в полутора километрах две до боли знакомые фигурки. Опять наши! Пустячок, а приятно. Значит, едут, значит, все нормально.

Едва успеваем спуститься с холма, как мимо нас проезжает "Москвич" с девчонками. Их успех снова придает нам сил, и минут через пять мы стопим машину с двумя казахами до деревни Щорс. Казахи более чем дружественные – вопрос об оплате проезда даже не возникает. Вспоминают, как бывали в Омске, спрашивают, много ли с тех пор в городе изменилось. За приятной болтовней 10 км пролетают незаметно. Высаживаемся. Метрах в 500 впереди – Лорана с Аэлин.

– Молока хотите?

Пьем молоко с хлебом. Полтора литра молока, как выясняется, они купили, когда проходили мимо рынка в Боровом. Не смогли удержаться. Молоко на редкость вкусное, да и хлеб тоже неплох. Компания теплая, но сидеть долго не хочется. В который раз прощаемся и идем вперед.

Машин нет, погода прекрасная, настроение замечательное, рядом друг… Ну, как тут не петь? Пели мы много и долго: Умку, Майка, "Крематорий", "Воскресенье", "Машину Времени"… Так незаметно дошли до того места, где кончается асфальт, и дорога около 30 км идет по степи. Распевая "Уездный город N", внезапно понимаю, что белые комочки на поле не камни, а шампиньоны. Не пропадать же добру! Начинаем собирать! Машин, как не было, так и нет. Лишь трактор где-то позади пыхтит. Минут через пять он нас настигает. За ним болтаются два прицепа. Поднимаю руку, трактор останавливается.

Ехать в прицепе трактора романтично и весело. Однако, мне быстро надоело смотреть на проползающую мимо голую степь. Подставив ветрам свое лицо, я подстелил под себя несколько клочков сена и лег спать. Что самое интересное, у меня это получилось.

Высадили нас километров через двадцать в деревне, название которой в моей памяти не сохранилось. От нее начиналась нормальная (по казахским меркам) асфальтовая дорога.

– А ты знаешь, пока мы на тракторе ехали, нас никто не обогнал.

– Да, быстро у них, в Казахстане трактора ездят.

Простояли мы у той деревни недолго. Минут через надцать нас подобрала "вахтовка" до Чкалово. Там машин довольно много. Есть даже пустые и с омскими номерами, но… Их хозяева принимают нас за глюков. Да уж, когда ты в трамвае – это хорошо, а вот на трассе… Минут через сорок на трассу выполз "каблучок".

– Интересно, а такие можно стопить? – спрашивает Львенка.

Поднимаю руку. "Каблук" останавливается. Значит можно. Номера Омские. Была, не была!

– А двоих взять сможете?

– Запросто. На переднее сиденье залезайте.

– А если гаишники или таможня?

– Садитесь, ребята, мы их всех по полям объедем.

Вот это удача! Вдвоем на одном сиденье. Но мы едем!

Водитель оказался армянином, причем весьма словоохотливым.

Всю дорогу он трещал не переставая:

– Я вообще-то собирался на "Мерсе" ехать, вам поудобнее было бы, да жена не отпустила. Сказала: "На "мерине" ты по бабам поедешь, а на "каблук" только ментов поймать можно". А мне-то что, я себе подругу хоть на велосипеде сниму.

Внезапно он притормаживает:

– А черт, травку-то дома оставил! Вы подождите, ребята, я сейчас по быстрому в Чкалово скатаюсь, а потом снова вас подберу. Укуримся где-нибудь… Вы к травке-то как, нормально относитесь?

Он разворачивается и удаляется в клубах пыли.

– Слава Богу, – облегченно вздыхает Львенка, – лучше мы чего-нибудь другое застопим.

Легко сказать "застопим". Высадил он нас в чистом поле, кары даже не притормаживают, проносятся мимо, явно за сотку. Мда… Встряли.

Сзади доносится стрекот, оборачиваюсь и вижу двух молодых казахов на мотоцикле. Ладно, – думаю, – нехай себе едут. Стоплю дальше. Вдруг слышу, мотоцикл сбавляет скорость и подъезжает к нам. Ну вот, сейчас наезды начнутся… Кто такие, зачем стоите… Как это все уже надоело! Поворачиваюсь к ним лицом.

– Извините, пожалуйста, вы тут баранов не видели?

– Каких баранов?

– Обычных, штук сорок.

– Да нет, не видели.

Мотоциклисты разворачиваются и уезжают. Я стою, слегка при балдевший от неожиданной развязки, и тут возвращается наш армянин.

Львенка недовольна, но все же садится – лучше потерпеть драйвера, который не нравится, чем торчать посреди степи. Водитель и вправду немного занудный и, что самое неприятное, похотливый. Все время редиска такая на Львенку косится. Пришлось на вопрос о том, кем мы являемся друг для друга, заявить, что мужем и женой. Дядька явно огорчился и, дабы скрыть свою досаду, включил магнитофон. Музыку он слушал, конечно же, попсовую. Зато шел быстро – около 100 кмч. Для Казахстана просто суперскорость.

Километров через 70 сворачиваем. У драйвера дела в деревне Бостандык. Она представляет собой душераздирающее зрелище. Разруха, запустение, словом, полный бостандык. До развала Союза, люди здесь жили припеваючи. Из озера Киши-Карой, что неподалеку, добывали немереное количество качественной соли, а теперь… В общем, как везде.

От Бостандыка начинается наш легендарный путь по казахским степям, в обход всех постов и таможен. Дорога представляет собой колею в степи. Порой справа или слева появляются другие колеи, они пересекают нашу или идут параллельно ей какое-то время, а затем снова удаляются. Где-то через час езды приближаемся к некой деревеньке. У одного из домов притормаживаем и спрашиваем: