Текст книги "Уроки автостопа или Как за 20$ объехать весь мир"

Автор книги: Валерий Шанин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Начали стекаться люди в форме. Сначала невзрачный офицер пытался убедить меня не рисковать жизнью и спуститься, потом пришел важный толстяк в мундире:

– То, что вы делаете, незаконно! Спускайтесь, или я буду вынужден вас арестовать!

– Так стоит мне спуститься, меня тут же схватят…

– Нет, я вам даю свое честное благородное, что вас отпустят. Не рискуйте жизнью и свободой, спускайтесь!

Пришлось согласиться, тем более, что минут пять назад отыскавшие путь моего проникновения полицейские уже осмелели настолько, что полезли на монумент. Обойдя преследователей по каменному кольцу, я первым вылез на балкон, но тут же был взят за руку хмурым громилой. Он отпустил меня лишь перед тем самым парламентером, который выглядел вполне спокойно. Я рассказал свою историю:

– Денег нет, без билета не пускают, хотел сверху посмотреть, не знал, что это вас расстроит…

В ответ услышал от него совет:

– Ты лучше больше так не делай. Я могу и рассердиться…

В лагере я познакомился с еще одним "великим путешественником". Немец Джео намеревался с напарником на деньги спонсоров объехать Африку на крутых мотоциклах, опубликовав серию репортажей в журнале. Начали они путешествие с того, что прилетели в Тунис спецрейсом на самолете. Если им не удастся уплыть в Судан, они будут вынуждены опять совершить перелет в Хартум из Каира. А пока напарник занят ремонтом амортизатора, Джео хотел насладиться световым шоу в Карнаке. И решил опробовать мой метод!

До храма мы домчались с ветерком на его "Корове-монстре" (MonsterKuh – мини-серия спецмотоциклов BMW с огромными топливными баками и усиленной подвеской). До начала англоязычной версии представления оставалось еще полчаса, но я поторопил напарника с ужином (он поделился фля-фля) и мы заранее отправились на поиски входа. У места моей предыдущей вылазки нас окликнул охранник, пришлось идти до южной стены. Мало радости было перелазить стену в луче прожектора, однако, нас никто не заметил.

В тени останков стен проще всего было выбраться к водоему, но вокруг него бродили какие-то неясные тени, и мы пошли через реставрируемую территорию. Там сидели рабочие в белых платках. Мы попытались использовать внешнюю стену строений как прикрытие, и немало в этом продвинулись… лишь для того, чтобы обнаружить марширующего на выходе охранника. Тогда вернулись к варианту с водоемом. Здесь все прошло чисто – лишь на пути к залу с колоннами нас осветили фонариком с дальнего конца длинного коридора.

В зале мы смешались с толпой туристов… то есть, мне показалось, что смешались, а на самом деле нас вычислили в течение пяти минут. Первым взяли Джео, затем меня (наверное, штаны разглядели). Вывели к контрольно-пропускному посту на входе, с аркой металлодетектора. Охранники сразу же заявили:

– Вы тут не проходили, вас никто не видел!

Главный охранник пытался войти ко мне в доверие:

– Сейчас приедет большое начальство, вас арестуют, но всего еще можно избежать – я признаю, что мои сотрудники ошиблись, но вы объясните, как удалось обмануть охрану храма. Я должен знать все лазейки, это моя работа!

Что делать, я согласился показать тропинку у восточных ворот. Все вроде довольны, но вместо свободы нас ждет задний отсек полицейского джипа и угрюмые парни в форме туристской полиции.

Центральное полицейское управление. Джео слегка нервничает, но говорит, что здешний начальник его знает – помогал с документами на мотоцикл. И тут входит… мой знакомый толстяк в мундире, красный от злости:

– Опять ты? Ну, я же предупреждал!

Меня отвели в другой кабинет и оставили с охранником. Я тут же послал его за водой, потом в туалет (ну, как сопровождающего), а вернувшись, выключил свет и лег на кушетку спать. Примерно через полчаса меня разбудили и привели на допрос. Мундироносец долго читал мне мораль. Наконец, ему это надоело:

– Я в рапорте опишу происшедшее с минимальным для вас ущербом – якобы, вы гуляли возле храма, свернули на неизвестную тропинку и даже не поняли, как оказались внутри. Вы это подпишете и отправитесь к судье. Он будет решать вашу дальнейшую судьбу.

Так и сделали. Джео подписал бумагу не глядя, я же на всякий случай написал "Не понимаю" под всей этой арабской тарабарщиной. Закончив бюрократические формальности, нас переправили на скамейку в тот самый участок близ Луксорского храма. Мы были вроде бы под арестом, но сидели не в "обезьяннике", а рядом.

Третьим европейцем в этом полицейском участке был француз, обеспокоенный судьбой своего случайного знакомого-египтянина, которого взяли всего лишь за попытку заговорить с иностранцем.

Мы с Джео стали качать права – требовали, чтобы нас покормили и предоставили возможность позвонить в немецкое и российское посольства. С телефоном было совсем глухо, а еду были готовы предоставить, но… только за наши же собственные деньги. Мы, естественно, отказались.

Около трех часов ночи я в очередной раз отправился гулять, но не на улицу (эти попытки пресекались охраной на входе), а по участку. На третьем этаже обнаружился открытый кабинет с каким-то начальником. Поговорив с погнавшимся за мной патрульным, он выделил, скорее всего из своего собственного кармана, некоторую сумму на наше пропитание. Вскоре служащий принес два пакета – пироги с сыром и мясом. После еды меня потянуло в сон. Найдя комнату со свободной кроватью, я завалился на нее спать, а Джео тем временем не прекращал попыток дозвониться к своему консулу.

В здание суда нас привезли в "воронке". Сидеть в коридоре среди снующих арабов и без завтрака я не стал – смылся по лестнице через главный вход. Выйдя к Нилу, я легко дошел до лагеря, проверил рюкзак и на всякий случай оставил фотоаппарат. Потом явился за разъяснениями в здание городского консула. Пока со мной беседовал "ответственный за работу с иностранцами", позвонили в полицию. Оттуда приехали злые копы, которые, оказывается, уже второй час меня везде искали (xa! паспорт же у них остался, куда я денусь?). В кузове пикапа я был возвращен в здание суда и вскоре в компании меланхоличного Джео предстал пред очами Его Чести. Удостоверившись, что мы раскаиваемся в совершенном злодеянии, он выносит приговор поморить нас еще часа три в неведении и отпустить. Опять на пикапе (Джео в кузове, я – третьим пассажиром) нас вернули в участок, где мы смогли наблюдать увлекательную сцену досмотра пищевых припасов одного из клиентов "обезьянника": полицейские раскрошили батон, вскрыли упаковки сырков и творога и творили прочие подобные деяния, пока продукты не кончились. Что они искали, нам осталось неизвестно.

Чуть позже нас свозили погостить в участок на набережной. Там шел ремонт, а персоналу совсем нечем было заняться. Пришлось устроить для них аттракцион из серии "накорми иностранца и наблюдай, как он ест" – я успел ополовинить миску с рисом, прежде чем прибыла машина для возвращения в прихрамовый участок. Немец ограничился куском хлеба. Полтретьего нас, наконец, погрузили в пикап и отпустили на свободу на том же месте, где и арестовали.

Снова на юг!

Мой «содельник» еле отыскал свой мотоцикл, который глупоцейские ночью отогнали с бульвара к закусочной («чтобы не украли»), уронив при этом и повредив слегка единственный винт, крепящий к раме супер-бензобак. Джео по этому поводу писал кипятком и грозился натравить на бедняг всех немецких консулов и канцлеров. Поскольку он еще думал, стоит ли уезжать на пострадавшем мотоцикле, я вернулся в лагерь пешком, обойдя вход облапошенного ресторана по набережной.

Рюкзак уже вынесли к стойке, а завхоз, едва меня завидев, заявил:

– Сюда приходили полицейские, искали тебя. Ты знаешь, нам лишние проблемы не нужны. Забирай свои вещи и побыстрее сваливай отсюда!

Джео высказался в мою защиту и подбросил до набережной, направляясь в интернет-кафе строчить жалобу. Миновав таким образом квартал с ограбленным рестораном, я сразу же остановил парнишку на мопеде, который довез меня до моста. Когда подъехал пустой пикабус (пикап с усиленной задней рессорой и крытым кузовом, на скамьях и корточках вмещается человек 20 – в Оазисах это чуть ли не единственный вид транспорта), им я также не побрезговал (может, в парк идет) и вскоре достиг выездного поста на трассе.

Опасаясь новой эстафеты, я решил пройти вперед, но за час (!), что я шел, пытаясь выбраться из деревни, нормальных машин, кроме локальных пикапов, на трассе не было. Зато в избытке хватало детей, которые при виде меня выбегали изо всех щелей и начинали вопить:

– Халлоу! Халлоу, мистер! Мистер, мани-мани!

Как назло, опять начала хлюпать подошва, а найденная алюминиевая проволока оказалась слишком недолговечной, и я раза три останавливался на обочине к вящей радости догоняющих детей. Люди! Не заходите в египетскую деревню! Копы гораздо безобиднее…

Светлым пятном в этом самоистязательстве явилась встреча еще одного скучающего продавца придорожной лавки. Парнишка не только пожертвовал рюкзакастому страннику бутылку холодной "Колы", но и шуганул дебильных детей.

Остановилась легковушка, шедшая в Асуан аж из Каира! Меним Абдул-Меним живет в Гизе с женой и трехлетним сыном, работает агентом по продаже стали за 800 фунтов в месяц. В командировку выехал этим утром – неудивительно, что за время в дороге он весьма заскучал. Даже отменил из-за меня посещение южного Луксора – решил заехать на обратном пути. И вообще, с его слов, настоящий мусульманин всегда помогает, если может – и он сегодня уже подвозил попутчиков. Когда и где, к сожалению, сообщить не смог, да и встреченных при мне голосующих не замечал, что, тем не менее, не позволяет серьезно усомниться в его словах. Не так ли?

Ехал Меним довольно быстро – от 80 до 120 км/ч. Но за Идфу мы потеряли полчаса – шоссе было закрыто, транспорт шел километров 15 по пыльной полевой дороге до следующего выезда. А те, кто прорвался, еще надолго зависали в пробках на шоссе. Причиной беспорядка являлся караван из 20 тягачей, перевозивших в новый город Тушка, что на юго-запад от Асуана, детали для гигантского водяного насоса. Крупногабаритные ползуны крепко перегородили дорогу, и многие машины плелись сзади, затрудняя обгон.

Стемнело. Меним сменил мою кассету на запись Корана. По прибытии в Асуан мы заехали на склад потенциального клиента (увы, тот уже ушел), а затем отправились в гостевую часть города в поисках дешевого отеля. Разговоры со швейцарами рекомендованных в справочниках ночлежек к успеху не привели – даже в двухместном номере одновременное пребывание иностранца и египтянина закон запрещает. А предложение снять для меня отдельный номер я отверг. Мы вышли на набережную, и Меним мне посоветовал:

– Ляжешь на этой скамейке, никто тебя не побеспокоит.

Такая перспектива меня не прельщала. Поэтому, получив на прощанье десяток хлебов и упаковку сыра, я оставил рюкзак в ресторане и отправился на поиски более подходящего места.

Мое внимание привлекла группа из трех моторных фелюк, пришвартованных у берега. Я вернулся за рюкзаком, а затем забрался в самую дальнюю лодку и уснул, убаюканный мерными звуками волн…

Миражи и обманы

Под утро мне приснился сладкий сон, но на самом интересном месте я свалился в спальнике с низенькой полки на пол лодки. Еще полчаса дозревал, затем встал, позавтракал, отнес рюкзак в отель (в первом должного впечатления создать не смог, но регистраторша второго соблазнилась моей возможной ночевкой у них и согласилась взять багаж под стойку) и отправился вдоль Нила к плотине.

Цветущий город резко перешел в побелевшую под безжалостными лучами солнца деревню. По каменистому склону за мной увязалась аскающая денег девчушка, но вскоре страх перед опасной дорогой возобладал над ее алчностью, и просьбы денег сменились на "Вернись, я все прощу". Я действительно далековато забрел в ущелье, и затем долго карабкался вверх, преодолевая оползни и камнепады. Еле осилил нависающий край обрыва, незаметный снизу.

Мимо квартала новостроек и огороженной высоким забором с колючей проволокой школы (чтобы "заключенные" не сбежали?) я вышел на небольшое шоссе, пересек его и углубился в очередную прибрежную деревушку: со вторых этажей повсюду свисают велосипеды и огромные детские ванночки, в огромных количествах сушится белье и разгуливает домашняя птица, в спокойной цветущей воде меж покрытых лишайником камней плавают лодки.

Еще недостаточно подросший подросток пытался выклянчить у меня сигарет, а обломавшись с куревом – ручку, и я далеко не сразу сообразил, что за "пенис" он просит! Заметив старика, входящего в сад одной из хижин, я попросил воды, но тот почему-то повел меня к соседу, где мы долго ждали, отзовется ли кто. Так и ушел не хлебавши…

На узкой дороге через Асуанскую плотину обнаружился полицейский пост, призванный не пускать пешеходов и сажать их на проходящие мимо грузовички. Посадили и меня. По пути выяснилось, что грузовик идет прямо в Абу Симбел. Решил отложить визит на Хай Дам и составить компанию обрадованному этим водителю.

Как бы не так! Зоркий глаз злобного патрульного на отворотке к аэропорту издалека заметил мои нетрадиционные одежды. Полицейский попросил меня выйти из машины и сообщил:

– Трасса на Абу Симбел для иностранцев закрыта! Слишком опасно, приказ правительства.

Стало быть, желающие полюбоваться на знаменитый храм, поднятый со дна рукотворного озера усилиями ЮНЕСКО, должны лететь на самолете. Что делать, иду в аэропорт!..

Я не питал наивных иллюзий насчет авиастопа на популярном турнаправлении. А потому, удалившись по шоссе на достаточное от поста расстояние, перелез через бордюр и по обжигающему ступни песку побрел в обход неожиданного препятствия.

Незамысловатая хитрость сработала на все сто! Расхрабрившись, я срезал дугу, чтобы не потерять нить дороги, и за двадцать минут вышел на трассу в полутора-двух километрах от беспечных служак. Остановив первую же машину, уломал драйвера отвезти меня хоть на десяток километров от "слишком опасного места". Затем меня подобрали два парня, которые спешили за урожаем помидоров на берега священного озера. Километров за двадцать до своей повертки они предложил высадить меня у единственного на всю трассу кафе. Но я отказался, подозревая, что лучше отсечь уходящий в сторону поток – и оказался прав. Затем меня попытались вписать к отдыхавшим под навесом дальнобойщикам, но не преуспели в этом, поэтому вскоре я опять очутился один среди песков. Пропустив замеченный у кафе автобус, я завалил трейлер, идущий в Абу Симбел.

В просторной кабине опять сидели двое. Они приняли меня как своего лучшего друга. Я посидел минут пять на ящике в центре, а потом последовал совету спутников – залез на спальник. Шторка прикрывала меня от жаркого солнца, и, не смотря на духоту, я уже успел задремать, когда грузовик остановился на посту в 50 км от цели.

Нет, только не это! Разбились мои хрупкие надежды. Полисменам даже спрашивать ничего не пришлось – водители сами меня сдали. Конечно, тут же высадили, документы забрали, грузовик уехал…

Почти час я злился на бестолковых истуканов: паспорт не отдают, в хижину не пускают и даже не кормят! На все вопросы отвечают:

– Ноу проблем! Файф минитс! Ноу проблем!

От нечего делать, стал заполнять дневник – столпились сзади, смотрят. Подъехали грузовики, набитые молодыми верблюдами, как бочки селедкой. Я фотоаппарат достал – что тут началось! Еле объяснил, что снять хочу лишь верблюдов, а на все их секретные глиняные объекты плевал…

Наконец, прибыл большой начальник. Посмотрев мельком на меня, он устроил разнос своим подчиненным и приказал им отправить меня на первой же попутной машине. Вскоре подошел грузовичок, на котором я и доехал до центра города.

Храм Рамзеса Второго располагается на острове, соединенном с Большой Землей широкой дамбой. Я отправился к нему пешком по пустынному побережью в обход искусственных холмов. А при внедрении на туристическую территорию обрел неожиданного помощника в лице шофера грузовичка, разгружаемого на границе прикрывающего меня кустарника. Где-то я его уже видел – наверно, ездили вместе… А не он ли меня из Асуана пытался вывести? Как бы то ни было, перекинувшись с ним парой слов, я оградил себя от приставаний подозрительно взирающих на это бедуинов и за полчаса, оставшиеся до заката, произвел полный осмотр всех памятников. Внутри одного из храмов дважды услышал окончание англоязычной экскурсии – о происхождении рисунков на внутренних стенах:

– Великий воин Рамзес Второй в одиночку поборол тысячи врагов-нубийцев и лишь после предательства соратников обратился за помощью к богам! Вот видите, здесь гравер пытается исправить свою оплошность и уменьшить рост фараона, чтобы не оскорбить стоящего рядом бога. Рамзес изображен стоящим, но при желании можно разглядеть две его ноги, оставшиеся от сидящего Рамзеса-великана.

На обратном пути первый же пикап довез меня до аэропорта. Но я не огорчился, ведь там и находится выездной пост трассы. Сдуру поленился его обходить (вечер уже, куда они меня здесь денут?), поэтому был вскоре отправлен в полицейский участок, находящийся в стеклянном здании аэровокзала. Я поведал свою историю – упрощенно, без упоминания высадки на посту близ Асуана и хождения по пустыне. Десять минут спустя пришел большой военный чин и задал серию вопросов, всячески выражая свое недоверие. На этом все утихло. Я дочитал имевшиеся с собой брошюры, разделил ужин с одним из полицейских и принял в дар от буфетчика бутылку "Спрайта". Некоторое время с интересом рассматривал в киоске карты окрестностей, а когда продавцу сообщили о моей безденежности, нашел другое занятие – разглядывать вместе с охраной просвечиваемый рентгеновским аппаратом багаж прибывающих туристов. Очень видеоигру напоминает – дисплей, джойстик, мишени…

Когда кончились туристы, я сел у кабинета начальника наблюдать за теленовостями и красавицей-стюардессой у телефона. Наконец в верхах было принято решение отправить меня на автостанцию. Там я зашел в шикарный автобус и приготовился спокойно лечь спать на заднем сиденье. Однако, когда сопровождавшие меня полицейские ушли, появился билетер. Его почему-то сильно обидело, что я не собираюсь платить и вообще не хочу ехать. Он отвел меня в офис туристической полиции. Там я с раздражением в голосе еще раз рассказал свою историю полицейскому-толстяку. Двадцать минут спустя он сообщил:

– Все в порядке, египетские люди купили тебе билет…

Меня такой поворот дел, конечно, возмутил, но удовлетворительной причины для отказа найти не удалось, поэтому я вернулся на свое место. А билетер первую половину пути пытался отомстить, включив звук у мыльной оперы на полную громкость и подсаживая на соседние сиденья подобранных в пустыне пассажиров. К счастью, пассажиры попались отзывчивые. Они не только с готовностью откликнулись на мою просьбу занять другие места, дабы я смог прилечь и выспаться, но и отвели в антракте в кафе, чтобы напоить чаем с печеньем. Время в пути пролетело незаметно. А когда прибыли в Асуан, я сразу же отправился на набережную и, забрав рюкзак из отеля, пошел спать в "свою" фелюку.

День археологии

На этот раз я проспал до половины девятого – потом пришел владелец судна Омар и благословил меня на дальнейшие ночевки на его территории. Как назло, воспользоваться таким гостеприимством мне уже не удалось…

Позавтракать пришлось в парке. Прикончил оставшийся хлеб и отнес рюкзак в отель "Abu Simbel". Рядом с офисом туринформации – билетная касса суданского парома. Самый дешевый билет – больше 10$. А вот переправа через Нил для меня оказалась бесплатной.

На пустынном левом берегу для немногочисленных туристов, желающих осмотреть гробницы древних египетских принцев, на гребень песчаной горы выложены каменные ступени. Я не поленился взять чуть правее и нагрести полные тапки песка, чтобы около минуты провести во внутреннем дворе главного сооружения, прежде, чем подвалил заведующий бедуин и выпроводил меня.

Поднялся еще выше по берегу к развалинам колокольни, через оконный проем сфотографировал долину великой реки – самый удачный из моих снимков на взгляд многих опрошенных. Потом осторожно сполз в проход между гробницами и аккуратно присоединился к четверке обходящих подземелья туристов. Мне удалось прослушать пару лекций местного гида, прежде, чем охранники заинтересовались моей обилеченностью. Я ретировался от них по широкой раздолбанной каменной лестнице, уходящей в воду – когда-то по ней втаскивали галеры посетителей "кладбища".

Дойти до южной пристани и дороги к Мавзолею оказалось занятием не из простых – то по колено в горячем песке, то на корточках под зарослями прибрежных деревьев. Набрел на безлюдную ферму, отведал неспелых бананов. К концу марш-броска весь взмок, но до купания в Ниле не снизошел.

Поднялся по тропе вверх к открытым вратам монастыря с массой незаконченных новостроек внутри. Попросил воды – отправили к бадьям под навесом в центре двора. Утолив жажду, повалялся чуток сначала на скамьях, а когда начали раздражать проникающие в щели навеса лучи солнца – на коврах в актовом зале модерновой церкви. Ушел, когда выгнал цивильного вида монашек:

– Настоятели будут отдыхать, а руины монастыря святого Симеона вы найдете дальше по дороге.

Нашел. Охраняют вход, разумеется, арабы, причем мусульмане. Бесплатно не пустили – пошел в обход. Увязался страж на верблюде, но в овраге отстал. Я успел разобрать баррикаду из булыжников и влезть в развалившийся проем бойницы, после чего минут двадцать бродил по внутренним дворам и кельям древней христианской твердыни в поисках входа в башни. Так и не разобравшись в лабиринте каменных кладок, я потерял бдительность. И тут же попался на глаза охраны. Пригрозив отправкой в город на полицейском верблюде, нехристи поленились выползти из тени сторожки. А может, вняли моим убеждениям, что негоже препятствовать посещению правоверными своих святынь, пусть даже тем и придан статус исторического наследия.

На явно современной постройки стенах вокруг Мавзолея Паши висело несколько табличек, информирующих о незаконности их "перепрыгивания". Поэтому я просто забрался на плоский верх невысокой преграды и обошел по нему запретную территорию. Спуск внутрь мало чего бы дал, ведь сам монастырь был уже закрыт, а у прибрежной стены обнаружился роскошный сад, вход в который ничего, кроме самих растений, не преграждало. Выбравшись на тропинку, я дошел до двухэтажного строения с террасами. В тени на лужайке дрыхли три садовника, а на дальнем конце лабиринта живой изгороди и гигантских цветочных кустов стоял щит с надписью "Сады КакЕгоТама открыты для всех со скольки-то до стольки-то, уважайте и храните плоды кропотливого труда". Ворота закрыты на замок – опоздал.

Пришлось вернуться к дому. Мимо клеток с различными птицами я вышел на пристань, где неожиданно наткнулся на фелюку с двумя арабами. Тот, что посолиднее и в костюме, молчал, пока я описывал свои похождения хозяину лодки, после чего по-арабски предложил перевезти через реку, а рулевой перевел. Я, конечно, согласился, но попросил высадить меня на Слоновьем острове.

Не знаю, случайно так вышло или с умыслом, но на берегу я оказался в районе археологических раскопок. Рядом проходила тропа для туристов с пронумерованными местами особого интереса и стрелками направлений к ним. Отправился по возрастающим индексам и вскоре достиг высшей точки обширного района руин древнего города. Затем пустился в обратном исчислении. Проигнорировав веревки в пользу стрелок, я малость потревожил молодого немца-археолога – вылитый юный Индиана без шляпы, но в пробковом шлеме. Немец позволил мне понаблюдать за своей нелегкой работой – он снимал мерки с найденных кусков древности и переносил на бумагу. А всю черную работу выполняли грязные и потные аборигены-землекопы.

На номер 1 я с первого захода не вышел – помешал страж этого музея под открытым небом, пожелавший увидеть мой билет. Ух, как он удивился! Русский десант высадился с лодок…

Очутившись за калиткой, я побрел вдоль забора. В первые ворота не пустили, но вторые не охранялись. Я немного заблудился в лабиринте полуразрушенных стен (пришлось также прятаться от случайного преследователя), но все же выбрался на тропу и закончил осмотр. На выходе посетил здание музея, в котором выставлены найденные в сооружениях нубийцев изделия. Знакомый страж удивился еще больше. Русский десант возвращается!

Оставшуюся часть острова я преодолел минут за двадцать – тенистая аллея вдоль заборов из высохшей грязи на травяном каркасе, небольшая деревушка, проволочный забор и гостиничный комплекс за ним – подстриженные лужайки, стекло и бетон (номера от сотни фунтов), паром-люкс, курсирующий по прибытию первого же клиента за пять-фунтов – а если денег нет, то и бесплатно.

В городе озаботился добычей пропитания – обошел трех хлеботорговцев, после чего ко мне подошел парнишка, назвался Хусейном и пригласил в свою лавку для решения проблемы. Для простоты объяснений я утверждал, что потратил свои сбережения, остались лишь монетки общей стоимостью фунтов пятьдесят. Он же пытался вселить в меня оптимизм, рассказывая о богатом дяде-нумизмате:

– Сколько тебе надо денег, чтобы вернуться домой? Пятьдесят фунтов? Сто пятьдесят?

В лавке (комнате без одной стены, размером с обычный рыночный контейнер) со стенами, увешанными одеждой, в основном женской, он предложил мне взять себе что-нибудь, но в отсутствие такой необходимости я отказался. А вот каркаде выпил и фля-фля съел. Удовлетворив таким образом текущие потребности, я еще посидел для приличия полчаса, знакомясь с прибывающими друзьями Хусейна. Пообещав вечером вернуться на встречу с дядей, продолжил осмотр достопримечательностей.

До Незаконченного Обелиска дошел пешком. Часы посещения уже кончились. Вдоль ограды под прикрытием рощи деревьев я достиг пустыря по соседству с памятником, где перелез на территорию и, мельком осмотрев развалины, нашел копи, в которых и возлежал Обелиск. Внешне это очень большой булыжник с весьма ровными гранями, один угол недовыпилен – то ли правительство сменилось, то ли какой-то дефект обнаружили.

Добровольно вернуться на улицы мне не довелось – заметившие начало вылазки вдоль ограды мальчишки позвали охранника в халате. На этот раз мои объяснения выглядели хотя бы поприличнее:

– Я не успел осмотреть Обелиск до закрытия, а вечером уезжаю.

Меня доверили подоспевшему толстяку из туристической полиции, который вел себя вполне дружелюбно, но плохо говорил по-английски, а потому не смог толком объяснить, куда ведет. Оказалось, на древнее мусульманское кладбище… Когда мы продолжили экскурсию по городу, я сообщил своему провожатому:

– Мне бы хотелось хоть краем глаза, пусть издали, взглянуть на Высокую Дамбу до заката.

Мой спутник остановил первую же машину – такси. Сообщив водителю, что денег нет, я оказался в гордом одиночестве и пошагал к выезду из города.

Первую попутку взял почти сразу, но недалеко. Высадился рядом со школой. Вокруг гуляло много приставучих детей, попытавшихся "помочь" мне остановить такси. На дороге преобладали пикабусы. Через пятнадцать минут я уехал в пикапе с инженерами-строителями к храму Фела. На Дамбу все равно уже не успевал…

Солнце уже село. Поэтому я не пошел на пристань, от которой туристы на фелюках переправляются на бывший холм, ныне остров с перенесенным из образовавшихся глубин храмом, а решил отыскать в сумерках тропу в горах к тому месту, откуда видно остров.

Пока прыгал с камня на камень, окончательно стемнело. Я забрел уже далеко вглубь, а храма так и не узрел. На ощупь спустился ползком в бухту – в прямой видимости от пристани. Идти обратно в темноте не решился, а спать девять часов на камнях не захотел. Поорал пару раз "Help!" и, видя, что это не дает эффекта, созрел для весьма рискованного шага. Раздевшись, спрятал под кустом сумку с документами, повесил комбез на ветках и полез в воду.

Вода вначале показалась мне достаточно теплой. Я быстро доплыл до первого скопища фелюк. Пустых лодок среди них не было, поэтому я одолжил спасательный жилет из-под скамейки и проверил второе скопление, третье… После часа купания потихоньку начал бить озноб. Проверяя очередную группу фелюк, заметил, наконец, свободную лодку, стоявшую на якоре метрах в десяти от берега.

Только подогнал лодку найденной на борту палкой, чтобы совершить пересадку, как явился шайтан в чалме. Он окликнул меня, но поскольку я не отвечал, чтобы не выдавать свою иноземность, а затаился среди снастей, начал с воплями кидать камни! Сохранность бортов его, похоже, совсем не беспокоила, так что я рыбой скользнул за борт и рванул к отдаленной группе фелюк. Еле вскарабкался на скользкую палубу, расстелил там часть складированных подушек. Удалось даже подремать – через полчаса глянул в сторону берега: шайтан не ушел, а с фонарем вглядывался в темноту. Так что я разложил промокшие подушки на просушку, соорудил новое лежбище и в следующий раз вылез лишь полтретьего.

Деревня и пристань обезлюдели. Единственный фонарь – луна. Купаться мне категорически не хотелось. Отвязал фелюку, выбрал курс и хорошенько оттолкнулся. Затормозил руками о снасти суден прибрежного скопища. Подтянул лодку, внутренности которой были уютно выстелены ковриками, а весла снабжены гардами, как шпаги. Прикрепив доставившее меня судно к корме, я попытался преодолеть его момент инерции. Но оказалось, что оно довольно прочно село на мель, и я минут десять лазил по соседним лодкам, пытаясь его вытолкнуть на чистую воду. Дальше процесс пошел, все фелюки и спас– жилет вернулись на свои места, а я поплыл в бухту спуска.

По пути наткнулся на спящего рыбака. То, что лодка обитаема, я осознал лишь пришвартовавшись – груда одеял на дне пошевелилась.

Верное место нашел далеко не сразу, захода эдак с третьего – исключительно по чудом удержавшимся на месте штанам. Куртка, содержимое ее карманов, сумка с документами и обувь были надежно укрыты от посторонних глаз… десятисантиметровым слоем воды! Видимо, в ночное время стоки плотин изменяются, повышая уровень в междамбовом озере. Одна радость – низкая глубина затопления. Фонарь еще не заржавел, а потому засветил, как только я вылил из корпуса воду. О судьбе фотоаппарата предпочел не думать…

А световое шоу я все ж краем глаза зацепил – когда высматривал шайтана, в стороне острова виднелись освещенные желтым светом колонны и синие лучи, гулявшие по небу. Прогулка на лодке, разумеется, состоялась в полной темноте и одиночестве.

Полдевятого протрубили подъем приплывшие на катере аборигены. Сказал им, что был в горах и упал в воду, поэтому приплыл сюда. Похоже, поверили. Я собрал вещи и позволил транспортировать себя на берег, где и расстались. Не думаю, что хозяин лодки сильно огорчился моей выходкой – осталась та в пределах дневной видимости, а на якоре изначально стояла вне сухопутной досягаемости.