Текст книги "Путь воина (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 30 страниц)

Девушки рассмеялись. Тамара хорошо спародировала Ахтырцева.

– Хочешь сказать, что скоро мы начнем применять вычислительные комплексы для создания магоформ? – удивилась Даша. – Это же профанация, начисто убивающая творчество одаренных!

– А я бы попробовала, – мечтательно сказала Юля, разглядывая проплывающие в лазурном небе легкую вату облаков. – Не имея такого потенциала как у Никиты, мне бы подошло создать скрипты с разными Стихиями, заложить в программу, потом использовать, не заморачиваясь.

– Так можно? – полюбопытствовала Даша. – А как их активировать, не имея под рукой? Нужен, как минимум, амулет-накопитель вроде нашей «Нимфы»

– Никита! Сможешь? – оживилась Юля. – Ну, пожалуйста, ты же умный!

– Ну-уу, я так сразу ответ не дам, – протянул волхв, чуточку озадаченный. В самом деле, просьба будущей супруги тянула на серьезные траты времени и ресурсов, но, если идея обретет хоть какой-то зримый образ, можно серьезно усилить боевое крыло. Подавляющее большинство парней из обычных семей, не одаренные. Их защищает только «бриз», а из атакующего арсенала – огнестрельное оружие. Снабдив каждого из них амулетом со скриптами, реально получить большое количество бойцов, применяющих магию.

– Наш господин задумался, а значит, в голове его закрутились мысли в нужную сторону, – шутливо заметила Даша.

– Я бы не была столь оптимистична, – Тамара втянула в себя запах кофе, особенно яркий на весеннем воздухе. – Девочки, налейте и мне чашечку. Раздразнили.

Поблагодарив Юлю, поднесшую ей миниатюрную фарфоровую чашку, расписанную золотыми лотосами, она поглядела на задумавшегося Никиту.

– Дорогой, ты уже хандришь несколько дней. В чем дело? Появились проблемы, которые нельзя решить без высочайшего повеления? Только скажи, я найду способ обойти их.

Никита усмехнулся, тщательно скрывая изумление. Вот уж действительно, Тамара видела его насквозь при любых обстоятельствах. Могла ли быть причиной столь удивительной проницательности «кольчужка», которая глубоко вросла в ауру волхва и стала как бы вторым, дополнительным контуром защиты? Такой возможности он не исключал. Берегини издревле владели секретами власти над своими мужчинами. Только вот где жена могла набраться специфичной премудрости? У нее, насколько Никита знал, никогда не было наставницы. Интуитивное познание?

– Ты права, солнышко, – Никита встал из-за стола, прошелся по балкону в раздумьях, словно не решался сказать. Опершись спиной на балюстраду, он поглядел на замерших девушек.

«Сейчас будут бить, – давя в себе нервный смешок, подумал он и просчитал последствия. – Пара ледяных клинков от Тамары, снежный смерч от Даши и завершающий от Юли. А что делать? Рано или поздно этот вопрос придется поднимать».

– Никита, не пугай нас! Опять в какую-то авантюру хочешь ввязаться? – нахмурила брови Тамара, но голос ее звучал не так натянуто, скорее – устало.

– Девочки, мне нужно завершить несколько дел, пока с Инквизицией наступила передышка, – вздохнул волхв. – Я хочу навестить своих сестер Анциферовых и все-таки попытаться переселить их в нашу Явь.

– А они захотят? – Даша покачала головой, показывая свое отношение к планам мужа. А сердце дрогнуло, вспомнив родителей. – Уже столько лет прошло, учитывай неравномерно текущее время. Анита с Настей вряд ли захотят бросить своих мужей и круто поменять свою жизнь.

– Об этом я думал, – признался Никита. – Но император может личным повелением отправить меня туда.

– А есть причина?

– Дашенька, когда ты пришла со мной сюда, сразу стала объектом разработки спецслужб, как и Юля. Думаете, за нами всеми не следят пристально? Их сдерживает от циничных действий только моя крайне непредсказуемая персона. Все думаю, если придут однажды вежливые господа, скрывающие свою принадлежность к разведке, и начнут склонять моих красавиц к путешествию, мне их убивать или только покалечить?

– Боюсь представить, – поежилась Юля, внимательно слушая непонятную речь Никиты. За ней явно что-то стояло. Но описанная перспектива использовать ее, красивую, молодую и неопытную, в каких-то темных играх спецслужб, очень пугала.

– О чем я и толкую, – супруг скрестил руки на груди. – Конечно, есть соблазн сбегать туда без разрешения, но последствия такого шага будут серьезнее некуда. Император не простит, и тогда я точно надолго присяду в казематах.

– Неужели я слышу разумную речь! – воскликнула Тамара. – Девочки, а ведь это уже прогресс!

– Но в любом случае я все равно должен вас покинуть, – не дал женам порадоваться Никита. – Нужно съездить в Верхотурье. Проверю, как там дела идут, заодно с Володей Строгановым встречусь. Будем решать вопрос о союзе наших Родов.

– А вот это неплохо, – одобрила Тамара. – Таким образом мы обезопасим Верхотурье с востока и пробьем транспортный коридор на юг. Строгановы по-прежнему охраняют торговые караваны?

– Да. Андрей Егорович свою корову держит крепко и не позволяет никому обижать ее, – улыбнулся Никита. – Я считаю, что время союза рода Назаровых и младшей ветви Строгановых подошло. Будем обсуждать перспективы и гарантии.

– Володя тебе обязан, не забывай, – решила напомнить Даша о лечении княжича в медицинском блоке «Изумруда».

– Да, обязан, но я не буду давить на него и напоминать о долге. Владимир не такой человек, который забывает о своих словах. Ему со всех сторон выгодно дружить со мной, а не с Шереметьевыми и Волынскими. У этих кланов очень сильные активы, – Никита вздохнул. – Я слышал, князь Шереметев в Симбирск коготки запустил. А это значит, что торговый путь на юг по рекам теперь под надзором его клана. Заодно и нас придушит. Поэтому, ты права, солнышко. Мы обойдем их с востока.

Тамара отсалютовала пустой чашкой.

Между тем два квадроцикла промчались вдоль забора по специально проложенной дорожке и свернули за фонтан. Очередная патрульная группа отработала «экстренное реагирование на проникновение». Ильяс в отсутствии Шубина гоняет парней без отдыха, добиваясь слаженности действий. Взял пример с Глеба Донского, сумевшего за короткое время внедрить многоступенчатую систему защиты поселка. Еще не выветрилось в памяти у жителей «Родников» нападение наемников Инквизиции.

Глеб, помимо боевого крыла, задействованного в охране поселка, создал отряд самообороны из мужчин, не имеющих опыта службы в армии. Обучил их владеть оружием, гоняя три раза в неделю на стрельбы, разбил на десятки и выделил командирам средства связи. Подростков увлек хитроумной игрой «охота на лисиц», в которой ребята проходили обучение ориентированию, выживанию в лесу, и постепенно привлекал их к патрулированию леса. Разбивал на квадраты, прикрепляя к каждому по два-три человека. У скаутских групп были свои рации, позывные, система опознавания и предупреждения о приближении врагов.

Донской сказал Никите по секрету, что через полгода в «Родники» просто так не попадешь. Помимо беспилотников, камер видеонаблюдения и сигнальных ловушек на особо опасных участках, каждая тропинка и дорога будут под надежным контролем. Ни одна гадина не проберется, – обещал Глеб.

Никите не хотелось превращать мирное население «Родников» в полувоенную колонию, но признавал правоту Донского. Обстановка сейчас настолько зыбкая, что в любой момент можно соскользнуть в клановую войну. До сих пор не ясно, откажется ли Великий князь Михаил от своего желания сесть на русский престол путем уничтожения собственных родственников; Ордо Маллеус до сих пор поганит землю, и не понятны его дальнейшие действия; недовольство князя Шереметева, которое он высказал напрямую Никите, тоже нельзя сбрасывать со счетов. Только из-за аристократических родов, держащих Петербург под своим контролем, Никита не торопился переезжать со своей семьей в столицу. Потому что там придется волей-неволей влезать в чужие сферы и настраивать против себя тех же Шереметевых и Волынских. С другими можно договориться, но эти два клана невероятно влиятельны. В Госсовете тридцать процентов мест за их людьми, лоббирующих интересы аристократов.

На лужайке раздались радостные вопли детей. Кто-то из охранников принес корзинку со щенками среднеазиатской овчарки Султаны, полгода назад подаренной Каримовыми роду Назаровых вместе с кобельком Беком. И вот теперь первый приплод, который вскоре будет охранять «Гнездо» и «Родники». Щенков было шестеро, и все как один черно-белые, с густой гривой на шее и очесами на лапках и хвосте. Одного выходил клановый Целитель Виктор Леонидович, после чего, посмеиваясь, представлялся первым магическим ветеринаром в Вологде.

Щенки-бурибойсары, как их называют в Бухарском эмирате, важно разгуливали по траве, переваливаясь с боку на бок, боец внимательно следил, чтобы их не подавила возбужденная ребятня. Никита улыбнулся. Такую идиллию он хотел бы видеть каждый день, но до нее придется идти еще очень долго.

Его телефон, оставленный на столе, заиграл входящим звонком.

– И что понадобилось Балахнину от тебя? – Даша протянула аппарат подошедшему Никите.

– Надо же, давненько не звонил, – удивилась и Тамара. – Всегда подспудно ожидаю от него каких-то гадостей. Достойный, вежливый мужчина, ни в каких скандалах не замечен, а ощущение… как будто змею ядовитую в руках держишь.

Никита усмехнулся такой оценке князя, причем, довольно точной. От Балахнина приходится ожидать чего угодно, но только не прямолинейных действий.

– Добрый день, Алексей Изотович, – он отошел подальше от девушек, уже навостривших свои ушки, и шутливо показал язык, увидев их разочарование. – Никак, в чужие края уезжали?

– Здравствуй, Никита, – голос князя, как всегда, был спокойным, бархатистым и обволакивающим. – С чего такой интересный вывод?

– Давно не звонили, – повторил слова Тамары волхв.

– А почему бы тебе самому не позвонить старику? – пожурил Никиту Балахнин. – Эх, молодые, все куда-то несетесь, даже времени не выберете, чтобы пообщаться с нами… Если серьезно, я слышал о твоих проблемах, которые ты в эти месяцы решал, поэтому и не хотел мешать.

– Ждали развязки?

– В какой-то мере – да. Нет, я был уверен в твоем успехе, но очень сильно заволновался, услышав про нападение на вологодскую усадьбу. У вас все в порядке?

«Раз волновался, почему не помог?» – неприязненно подумал Никита, с трудом удержав вопрос на языке.

– Более чем. Незначительные разрушения уже ликвидировали.

– Здорово… – Балахнин помолчал, прокручивая в голове услышанную новость, пусть и строго дозированную. – Как ты смотришь на то, чтобы встретиться, поговорить? У меня появились интересная информация, хотелось бы обсудить ее с тобой, как с наиболее знающим человеком.

– Ой ли, Алексей Изотович? – удивился Никита. – А почему не сразу к Иерархам? Уж они-то со своим жизненным и профессиональным опытом сразу все по полочкам разложат.

– Считай, что это мой каприз, – рассмеялся князь. – Каков твой ответ?

– Почему бы и не встретиться, – Никита покосился на жен, болтавших между собой и совершенно не обращавших внимание на супруга. – Завтра вас устроит?

– Абсолютно. Как насчет прогулки по парку? Сейчас хорошие погоды стоят, не хочется сидеть в душных ресторанах. Предлагаю Екатерингофку.

Никита едва не рассмеялся. Каким-то мистическим местом стал этот парк, что уже второй раз ему предлагают встречу именно там. Правда, в начале лета Екатерингофка выглядит очень живописно. Пруд, тенистые аллеи, многочисленные павильончики – почему бы и нет? Правда, зимой он гулял там с хорошенькой итальянкой.

– Не возражаю, – ответил Никита. – В полдень.

– Прекрасно. Буду вас ждать у входа. Всего хорошего, Никита. И передайте привет вашим восхитительным женам.

Балахнин отключился первым. А Никита, конечно же, не забыл выполнить просьбу князя. Тамара фыркнула и пояснила свою реакцию:

– Настоящий ловелас! Мне кажется, он до сих пор испытывает разочарование, что не смог своего сынка пристроить под бочок Меньшиковых.

– А такое было? – заинтересовался муж.

– До поездки в Албазин очень активно с папенькой контактировал, намеки недвусмысленные были. Но в тот момент дядя Саша пытался для меня на европейском рынке женихов найти.

– Выходит, отец невольно помог тебе, – улыбнулся Никита.

– С какой стороны посмотреть, – вздохнула Тамара.

Переходы из Вологды в Петербург и обратно стали настолько рутинным событием, что Никита уже не ощущал ту грань, где начинается и оканчивается телепорт. Если бы не подвал, куда приходилось спускаться, то и вовсе ничего необычного. Мгновение перехода в кромешной тьме – и вот за твоей спиной находится пятьсот с лишним километров пути. Все-таки Костя Назаров-Краусе сотворил великолепный технологический шедевр, работающий без перебоев.

В петербургском особняке стояла обычная для рабочего дня тишина. Олег Полозов с Настей уехали во Владивосток вместо теплой Адриатики. Побратим все-таки решил закрыть свой гештальт с князем Макаровым и его дочерью. Не хотел бывший потайник быть обязанным кому-то и извиниться за данное впопыхах слово. Настя не возражала, и даже готова была ехать за любимым человеком хоть на Аляску, предстань такая возможность.

Ольга пропадала на своей работе, почему-то упорно оттягивая свадьбу с Елагиным, а сам Ромка пытался восстановиться на армейской службе. Но они оба клятвенно обещали, что к осени все свои дела закончат и возьмутся за личное счастье. Никита понял, что «сестренка» хочет присутствовать на открытии первых двух корпусов медицинского центра в Вологде, не отвлекаясь на приготовления к свадьбе. Что ж, Оля это заслужила.

Аня уехала на учебу, сказал встретивший Никиту Семен Фадеев. Сейчас она купается в лучах славы, Иерархи не могут на нее нарадоваться, а случай на Гутуевском острове добавил интереса к Академии со стороны боевых волхвов, которые стали наведываться туда ради беседы с девушкой. Пусть нарабатывает профессионализм, решил Никита не вмешиваться в излишнюю шумиху вокруг восточной красотки.

Не задерживаясь в доме, волхв в сопровождении Слона и Москита вышел во двор, где его уже ожидал подготовленный к поездке внедорожник. Москит сел за руль и привычно проверил работу всех узлов. Пока сам не убедится, что все в порядке, никуда не поедет. Слон подошел к механикам, готовившим машину, и о чем-то с ними заговорил.

– Как у тебя дела с Аней? – поинтересовался Никита, ожидая сигнала от Москита.

– Все нормально, – скупо улыбнулся Семен. – Я объяснился с ней. Кажется, она была очень рада.

– Кажется?

– Ну, она все-таки еще девчонка молодая, голову ей столица может вскружить быстро, – смутился Фадеев. – Не выходить же ей замуж в шестнадцать лет. Рустам говорит, устал отгонять кружащихся вокруг нее кавалеров из родовитых семей. Понятно, что шутит, но…

– Я дал Рустаму задание отсекать от Аньки всех любопытных и страждущих, – ухмыльнулся волхв. – Так что можешь быть спокоен. Никуда она не убежит от тебя. Но не забывай, что для женщины главное – внимание. Почаще будь с ней, выводи в музеи, если даже они тебе не нравятся, в кино, в рестораны. В общем, показывай, насколько тебе важна Анора. Поверь, она даже не станет сравнивать тебя с другими мужчинами. Зачем, если есть ты, и все время рядом.

– Принял, Никита Анатольевич, – Семен посерьезнел.

– Раз принял – тебе и карты в руки, действуй, – Никита заметил оживившегося Слона, который показывал знаками, что пора ехать, машина в порядке. – Я сегодня встречаюсь с князем Балахниным, часа два-три меня не будет. Если возникнут нерешаемые проблемы, звони напрямую. Все ясно?

– Так точно, – Семен поднес к губам рацию и приказал охране открыть ворота.

Екатерингофка была оживлена даже несмотря на рабочий день. Через арочные ворота входили пожилые люди с внуками, женщины с маленькими детьми и колясками, подростки оживленными стайками разбегались по многочисленным дорожкам. Никита заметил машину Балахнина у одной из белоснежных колоннад, опоясывающих парк. Его, по всей видимости, тоже увидели, и выскочивший телохранитель распахнул заднюю дверь. Князь Алексей Изотович надел бежевую рубашку с короткими рукавами, а от солнца его глаза спасали черные очки.

Встретились они точно на входе, пожали друг другу руки и молча пошли по одной из дорожек в сторону пруда, как гласил указатель. Слон с Москитом и двое личников Балахнина пристроились следом, но не приближаясь к хозяевам, распределив для себя сектора наблюдения.

– Давненько я на лодке не катался, – нарушив молчание, мечтательно произнес князь, разглядывая их на серебристой глади пруда. – Составишь мне компанию, Никита?

– Почему бы и нет? Лучшего места для разговора не найти, – парень покосился на Балахнина, пытаясь определить, с какой целью тот решил встретиться. Алексей Изотович относился к той категории людей, которые никогда не станут отвлекать своих знакомых или друзей пустяками. Да и сам князь не относился к любителям пустопорожнего провождения времени.

Судя по тому, что один из личников внезапно ускорился и обогнал их, направляясь к лодочной станции, сценарий встречи уже был заранее проработан. Хозяин деревянного сарая с причалом, у которого болталось несколько алюминиевых лодок, выдал телохранителю весла, опасливо косясь на парочку респектабельных мужчин.

Личники остались на причале, а Балахнин умело вставил весла в уключины, поплевал на ладони и несколько раз взмахнул ими, выводя лодку на простор одного из прудов, которых здесь было целых три, соединенных каналами.

– У вас неплохо получается, – заметил Никита, тоже решив прикрыть глаза солнцезащитными очками.

– Опыт не пропьешь, Никита, – усмехнулся князь, легко и чуточку лениво толкая лодку вдоль берега, постепенно выходя на середину пруда. Скорость заметно снизилась. – Удивляешься, с чего вдруг мне понадобилось с тобой встретиться?

– Надеюсь, не нашли мне очередных потерянных родственников? – в ответ улыбнулся молодой барон.

– Согласись, я был прав, что дал тебе возможность наладить контакт с твоим отцом, – князь аккуратно подгреб левым веслом, чтобы уйти с траектории соседней лодки, в которой сидели две девушки и два парня. – Лиха беда начало. Дальше сам решай, как поступать.

– Алексей Изотович, вы же могли на лодке покататься и в одиночестве, – заметил Никита. – Давайте откровенно, зачем выдернули меня из Вологды?

– Можешь сказать честно, Никита, кем ты меня считаешь? – неожиданно спросил Балахнин, взглянув на спутника. В его очках блеснули блики воды. – Поганым либералом, жаждущим сменить политический строй в России?

– А другой вариант существует? – усмехнулся парень. – Что же вы замолчали?

– Так нет его. Меньшиковы разделяют своих советников на друзей и врагов по одному весомому признаку. Я для них – спящий враг. Цитата не моя, но знаю, кто ее пустил гулять по Петербургу. Даже Шереметевы и Волынские на что одиозные фигуры, и то не вызывают такого неприятия у императора, как я.

– Не прибедняйтесь, Алексей Изотович, не идет вам роль страдающего от непонимания политика. Вы, хотя бы, не скрываете своих убеждений, и сразу открылись передо мной таким, какой вы есть. А это уже мое дело, как относиться к вам. Во врагах вы точно не числитесь.

– Спасибо, порадовал старика, – кивнул князь и снова зачастил веслами, обходя небольшой затор из лодок. Они попали в канал, с обеих берегов которого в воду свисали гибкие ветки ракитника, а высокие тополя и клены образовали тенистый шатер. Здесь было гораздо прохладнее, чем на открытом месте. – Тем ты меня и привлекаешь. Я слышал о твоей проблеме с инквизиторами, но никак не мог помочь, у самого накопилась куча проблем в Лондоне.

– Так вот где вы пропадали… А чем бы помогли, Алексей Изотович?

– У меня серьезные связи с людьми, имеющими выход на Папу и влиятельных кардиналов. Знай я, что Ордо Маллеус осмелится учинить безобразие на русской земле, поднял бы шум в европейских газетах. Иногда огласка планов Святой Инквизиции куда эффективнее, чем стрельба.

– Осуждаете за кучу трупов? – Никита нахмурился.

– С чего я должен осуждать твое право на защиту? Правильно сделал. Сейчас в итальянских княжествах и в других странах такой скандал поднялся, ты бы знал! Местные правители вдруг иначе посмотрели на Ватикан и теперь каждого эмиссара встречают с большим подозрением. С чем пожаловали, монсеньор? Не с целью ли вырезать пару-тройку уважаемых аристократических семей?

– Ну вы и хватили, князь! – рассмеялся Никита. – В самом деле огласка серьезная?

– Зачем мне выдумывать? Могу даже прислать несколько газет: немецких, итальянских, французских…

– Не стоит, я вам верю. Интересная история…

– Не лезь туда, Никита, – посерьезнел Балахнин, подняв очки на лоб. – Сейчас такая собачья свалка началась, и я уверен, что и наша контрразведка там свою руку приложила. Если хочешь, подниму свои связи, и те, кто подталкивал магическую инквизицию к подобным акциям, однажды могут исчезнуть с лица земли.

– Неожиданно. Вы хотите мне помочь раз и навсегда разделаться с перманентной угрозой?

– Хочу. Мне нравится продвигать вперед молодых и энергичных дворян к высотам власти. Именно они станут драйвером нашей дальнейшей внутренней и внешней политики, поставят Россию во главе европейских домов, но не с позиции имперской парадигмы, а как влиятельного игрока, которому не чужда открытость и демонстрация стабильного порядка.

– Маугли, возглавивший волчью стаю? – усмехнулся Никита, поразившись той горячности, с которой сейчас вещал Балахнин. Это Лондон на него так повлиял?

– Именно, что Маугли. Нас и считают дикарями, начиная с незапамятных времен.

– А от меня что требуется? – волхв решил уйти от скользкой темы. – Все-таки имперская парадигма, как вы изволили выразиться, мне гораздо ближе по своему наполнению.

– Я не тяну тебя в дебри международных отношений, – лицо князя снова расслабилось. – Но я хочу вернуться к идее Кормчего. Несколько членов клуба «Двадцатки», ранее голосовавших против, уже дали принципиальное согласие поддержать твою кандидатуру… кстати, после того как ты лихо разделался с ватиканскими наемниками.

– Отрадно слышать, – хмыкнул Никита, не особо надеясь на дальнейшую удачу. Одни согласились, другие воспротивятся, испугавшись быстро растущей популярности барона Назарова. – Но и это не главное, да?

– Меня давно интересует проблема получения Дара, подобного твоему, – напрямую сказал Балахнин. Лодка выплыла на простор второго пруда, и он опять нацепил очки на глаза. – Я встречался со многими специалистами, перерыл невероятно огромную кучу литературы и даже пробовал выйти на храмовых жрецов Перуна.

– Они, скорее, не жрецы, а смотрители, охрана Алтаря.

– Я пришел к такому же выводу. Но, пусть будут жрецы для удобства. Дар Пяти Стихий не передается по наследству, Никита, и твои дети вряд ли станут такими же уникальными одаренными.

– Зачем вы мне это говорите? Хотите расстроить? Так я знаю, что Полина, Мишка и Ярослав не поднимутся до моих высот. Мой Дар – это лотерея, выигранная совершенно случайно.

– Нет, Никита, ты ошибаешься, – Балахнин снова взмахнул веслами пару раз и мельком взглянул на лодку с телохранителями, идущую следом в метрах двадцати от них. – Я полагаю, что твоя мать, будучи беременной, попала под влияние Источника Силы. Секрет твоего Дара почти раскрыт, осталось только дополнить некоторые пробелы в складывающейся картине.

– Вы проделали огромную работу, Алексей Изотович, – без насмешки произнес Никита, оставаясь совершенно невозмутимым внешне. – Действительно, связь между Источником Силы и еще нерожденным ребенком существует. К такому выводу прийти легко, если знаешь, где копать. Полагаю, вы нашли беременную женщину, которую решили вовлечь в эксперимент. И когда родится ребенок?

– В июле, начале августа, – князь жадно смотрел в лицо волхва, силясь найти на нем следы волнения или испуга от раскрытия тайны. – Жду с нетерпением, какой Дар он получит.

– Так вам еще придется потерпеть лет восемь, когда сформируются внутренние энергетические каналы в детском организме, – Никита усмехнулся. – Я свои способности стал ощущать именно в этом возрасте, а инициация только раскрыла потенциал. Но его еще нужно развивать.

– И тем не менее что-то же должно показывать на уникальность!

– Мне никто никогда не говорил, каким я был в грудном возрасте. Исходя из этого, делаю вывод: ничем не примечательным ребенком. Мой совет: наберитесь терпения, Алексей Изотович. Ваш эксперимент долгосрочный и рискованный… Кстати, а кто эта женщина? Сама она одаренная или нет? Я подозреваю, вы не все факторы учли. Беременную водили к Алтарю?

– Есть такое выражение: место Силы, – Балахнин слушал внимательно каждое слово, как будто в них мог проскользнуть ключ к пониманию процесса формирования Универсала. – Слышал?

– Место Силы? Да, приходилось. Это же храмы Перуна.

– Думаешь, древние волхвы зря ставили свои капища в дремучих лесах? Я не говорю про поклонение именно Перуну, а в общем смысле… До сих пор существуют такие места, о которых узнаешь случайно. Я нашел одно такое место, Никита. И да, мне пришла в голову мысль подвергнуть девицу воздействию магических потоков.

– Зачем вы мне это говорите? – парень вздохнул, но насторожился. Если бы Балахнин был обыкновенным дилетантом, его эксперименты можно было прикрыть, натравив на него Иерархов. Но князь являлся носителем Силы, умным и разносторонне развитым человеком. Кто его надоумил взяться за поиски алгоритма, который дает людям, подобным Никите, уникальный Дар? Неужели жрецы не понимают, к чему ведут такие эксперименты?

– Я не пытаюсь выведать у тебя тайны гипербореев, – Алексей Изотович продолжал методично подгребать, чтобы лодка не заваливалась к берегу. – Ты и сам, вряд ли, знаешь больше того, что рассказал Анатолий Архипович. Но мне важно найти единомышленника, который поможет создать некую формулу взращивания Универсала.

– Поставлю вопрос по-другому: а для каких целей? Зная вашу неприязнь к Меньшиковым, возникают опасения, что все это не зря. Хотите через двадцать лет иметь под рукой десяток Универсалов вроде меня? Я не буду вам помогать. Энергия Космоса сама регулирует появление подобных людей.

– Но такого не может быть! – воскликнул Балахнин с досадой.

– Чего именно?

– Природа по сути своей двуедина! Раз она одарила тебя могучей Силой, значит, где-то появился второй Универсал! Не поверю, что только один человек в мире стал носителем Пяти Стихий! Это противоречит всем законам!

– Под двуединством понимается противостояние двух величин , — покачал головой Никита. – То есть магия и антимагия. День-ночь, лево-право. И про какие вы законы твердите? Физические? Но ведь магия суть противоречие, которое мы, владеющие ею, поставили превыше законов Вселенной. Люди научили магию служить себе, случайно обнаружив ее свойства, развили ее, выделив основные потоки Стихий. Кто-то стал повелевать Воздухом, кто-то Огнем, а люди с сильной кровью смогли подчинить себе две-три Стихии. Максимум, три. Больше просто нельзя. Магия четырех компонентов просто убивает человека. Вспомните случаи, когда при первой инициации погибали дети. Прадед рассказывал мне, как это происходит. Открываются сразу четыре канала, и ребенок просто не может совладать с пожирающей его энергией. Иерархи, контролирующие процесс, тоже бессильны. А хотите услышать, что происходит со взрослым человеком, который хочет подчинить себе все четыре Стихии? Вот почему я говорю, что моя универсальность – Дар Прави. Мне не пришлось корчиться на инициации. Я не знал, что такое страх погибнуть, разгоняя четыре канала энергии…

– Прекрати, Никита, – поморщился Балахнин. – Я тебя понял. Действительно, о таких несчастьях я наслышан. Поэтому и обратился к тебе, потому что больше не к кому. Скоро девице рожать, но Иерархов я не хочу привлекать к осмотру ребенка.

– Вернее, не хотите потом объяснять им, откуда у неодаренной девицы появился носитель Дара? – понятливо улыбнулся волхв.

– Не хотелось бы, – неохотно подтвердил князь. – Мои действия и в самом деле могут вызвать возмущение наших Иерархов. Особенно господ Коростелева, Сухарева и Воронкова. Не хочу давать им в руки инструмент давления.

– Странный вы, Алексей Изотович. Пытаюсь вас понять с тех самых пор, когда вы впервые обратили на меня внимание на Ассамблее во дворце Строгановых.

– В чем ты видишь странность? – даже через темные стекла Никита ощутил любопытный взгляд князя. – В моем активном продвижении либертарианства на русскую почву?

– Да это-то как раз и не вызывает недоумения. Все знают ваши предпочтения, Алексей Изотович. Какую игру вы ведете со мной? Почему с таким упорством желаете моего возвышения над столичной аристократией? Мне и так хорошо живется…

– Нет здесь двойного дна, – Балахнин, наконец, развернулся и направил лодку в к причалу. – Клановая система давно себя изжила, люди уже неохотно идут на служение в княжеские семьи, предпочитая государственные предприятия и учреждения. Кому-то интересно попробовать себя в купечестве. Мир меняется, пусть и со скрипом.

Теперь Никите стало ясно, откуда у цесаревича Владислава мысли об альянсе Меньшиковых и Назаровых, который приведет однажды к уничтожению клановой системы. Чувствуется влияние Балахнина. Да и не секрет, что наследник очень внимательно читает его статьи, слушает его речи в Думе.

– Не знаю, я бы не сказал, что мелкое дворянство неохотно идет под сильную руку, – хмыкнул Никита. – Например, мне уже дали клятву более сотни семей. Князь Городецкий ворчать начал, людишек у него переманиваю.

– Как ты с ним уживаешься? – невольно улыбнулся Балахнин.

– Главное, помнить его день рождения и поздравлять близких с праздниками, – рассмеялся волхв. – Ему это нравится.

– Ну да… А если серьезно, твое усиление не нравится Шереметевым и Волынским.

– Да я знаю, что Василий Юрьевич неровно дышит в мою сторону.

– Когда твое влияние станет неоспоримым, равновесие нарушится, князь Шереметев почувствует в твоем клане угрозу, – предупредил Балахнин. – Я тебе уже об этом говорил. Еще пять-шесть лет спокойной жизни, и вы сцепитесь как бульдоги. Старый и молодой. И даже я не знаю, чем может закончиться подобный конфликт.

– Не нагнетайте, Алексей Изотович, – добродушно отозвался Никита и опустил руку в прохладную воду, пропуская серебристые потоки сквозь пальцы. – Чему быть, того не миновать. Я не соперник Шереметевым. Слишком разные у нас интересы. Да и в Петербург меня не тянет.

– А жены? – быстро спросил Балахнин. – Таким ярким женщинам нужен блеск столицы и внимание публики. Ты делаешь ошибку, Никита. Нельзя жить отдельно от тех, кто равен тебе по статусу и крови. Вологда – провинция, и всегда останется такой. Не получится у тебя сделать ее вторым Петербургом или Москвой. Финансы, влияние, дружба с влиятельными людьми – это все есть в столице. Послушай старика. Тем более, переезды из одного города в другой тебя нисколько не напрягают. Без личного самолета ты передвигаешься слишком быстро. Именно это обстоятельство и вызывает недоумение. Почему же ты держишься за Вологду?