Текст книги "Н 8 (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 26 страниц)

– Как версия – подходит, – кивнул Иерарх. – Но есть натяжки в отношении процесса запитывания. Впрочем, уже неважно. Я спрашивал, сколько еще может быть артефактов?

– Да сколько угодно! – Никита про себя обругал дотошного Коростелева. – Может, сотня. Может – всего пару десятков. Не думаю, что князь Душан выпускал их в промышленных масштабах. Чтобы отыскать все амулеты, нужна экспедиция с финансированием, с привлечением опытных волхвов, специалистов по этнографии, ученых, знающих этот регион и сильную охрану.

– Вряд ли господарь Властимир пойдет на такой шаг, как и князь Сербии Чеслав, – тут же откликнулся император. – Впрочем, с сербами договориться сможем. А хорваты точно не дадут рыться в своих закромах. Так что мы пока отложим обсуждение данного вопроса. У вас, Петр Васильевич, есть еще парочка тех самых статуэток. Работайте с ними, только осторожно и подальше от столицы. И еще… С сегодняшнего дня я приставлю к лаборатории охрану. Что-то рассказ господина Назарова посеял в моей душе смутные опасения. Впредь выезды на полигон согласовывать с Великим князем Константином Михайловичем.

«Правильно, – подумал Никита. – Иерархи – народ любопытный и ретивый. Не любят подчинения и норовят сделать все по-своему, не думая об окружающих. Если амулеты активируют – вся Академия взлетит на воздух, а освобожденный демон разрушит половину столицы. Так что опасения императора имеют под собой почву».

– Как вам будет угодно, Ваше Величество, – встал Коростелев и сделал легкий полупоклон.

– Господину Назарову повелеваю продолжить изучение амулетов, – голос Александра построжел. – И будьте добры, Петр Витальевич, предоставить Никите Анатольевичу свободный доступ к лаборатории, дать ему своего сотрудника или двух для помощи и дальнейшего обучения со сложными структурами артефактов. Негоже, что в России всего один специалист по укрощению демонических сущностей.

При этих словах военные заухмылялись. Уж они-то были наслышаны, как этот молодой укротитель устроил огненную феерию албанским наемникам.

А Никита и хотел остаться единственным «укротителем»; так, легче контролировать императорскую семью в их желании подмять под себя управление инфернальными тварями. Осадок после давнего разговора с тестем остался и, нет-нет, всплывал в памяти, заставляя быть настороже. Заставить служить демонов на благо своей страны – идея замечательная, пусть и выбивающаяся из традиционной системы ведения боевых действий. Другое дело, когда могущественный клан начнет давить неугодных, запугивая их навьими слугами.

– Слушаюсь, Ваше Величество, – вытянулся молодой волхв.

– Занимайтесь своими делами, господин Назаров, – кивнул император. – Сколько времени вам нужно для полноценного доклада по артефактам князя Душана?

– Мне, скорее, нужна практика на полигоне, Ваше Величество. Структура заклятий стала понятнее, но я опасаюсь проводить опыты в лаборатории Академии. Через две недели готов предоставить полный отчет с рекомендациями.

– Отлично, Никита Анатольевич, – кресло под Александром снова скрипнуло. – Через две недели я жду вас здесь с докладом. И еще… В Сербию по своим каналам не вздумайте ходить. Запрещаю своим повелением. Хорватская разведслужба заинтересовалась событиями, произошедшими в Черно Място. Возможно, некие лица, хорошо знакомые вам, будут вовлечены в игру, чтобы выманить вас из России. Будьте осторожны. Еще раз советую прекратить все контакты с этими людьми. Хотя бы на некоторое время…

– Благодарю, Ваше Величество, – кивнул Никита. – Будет исполнено.

– Вопросы к господину Назарову есть? – обвел взглядом собрание император. – Отлично. Можете быть свободны, Никита Анатольевич.

Выйдя из кабинета, Никита с облегчением вздохнул и уловил сочувствующий взгляд генерала Зимовейко – адъютанта Его Величества. Вежливо попрощался с ним и решительно зашагал по длинному коридору дворца, желая поскорее оказаться на улице. Внимание Александра даром не дается; император любит выжимать досуха. Сейчас оставшиеся с ним министры и заместители служб будут отчитывать по полной программе. Можно считать, что Никита легко отделался.

Выйдя через широкий вестибюль, заполненный охраной и множеством людей в строгих деловых костюмах – на прием к императору стремились попасть высокопоставленные чиновники заграничных государств и княжеств – Никита огляделся по сторонам, как будто запоминая залитую солнцем дворцовую площадь, пересек ее и остановился возле пропускного пункта, чтобы охрана внесла отметку о его посещении и уходе из Зимнего. По широкому брусчатому тротуару он дошел до автомобильной стоянки, где находился его «бриллиант».

Заголосил звонок телефона. Прикрыв рукой экран от солнца, Никита увидел незнакомый номер.

– Назаров, слушаю, – бросил он в трубку.

– Старшинов звонит, – раздался хмурый голос Юрия. – Я обдумал твое предложение, заодно переругавшись с родителями.

– Каков ответ? – улыбнулся Никита.

– Я согласен ехать в Верхотурье сразу после получения диплома. Но с одним условием. Я никогда и ни при каких условиях не приму твой вассалитет, Назаров. Отработаю контракт и уеду. Даже не предлагай встать на твою сторону.

– Принято, Юрий Святославович. С нетерпением буду ждать твоего приезда в Верхотурье.

Никита сел за руль автомобиля и усмехнулся, глядя на свое отражение в зеркале. Подмигнул ему.

– Не теряй момента, господин Старшинов, – негромко произнес волхв. – Может быть, это единственный твой шанс стать человеком. Потом благодарить будешь.

Вологда, май 2015 года

После жарких дней в город, наконец, пришла прохлада с мощным ливнем. Он смыл толстую пленку пыли на крышах, листьях деревьев и с дорожных полотен, и напоследок прошелестел в пригородных дачах, оставив вместо себя заместителя: нудного, не прекращающего поливать землю каждые полчаса, дождика.

Злые языки поговаривали, что халтурщики-«погодники» снова начудили, не сумев соразмерно распределить дождевой фронт по губернии, отчего и произошел перекос в метеорологических составляющих.

Владимир Строганов об этих жарких спорах и анекдотах ничего не знал. Ему нравилась такая погода с низкими плывущими серыми тучами, то и дело проливающими дождевые запасы на город, контрасты свежей зелени с намокшими стволами деревьев, рано зажегшиеся фонари и их отблески в лужах.

Автомобиль остановился возле решетчатого забора, отделяющего улицу от черно-стального здания, вознесшегося в небо, и с переливающейся кристаллической решеткой алмаза на фасаде.

Водитель протарабанил пальцами по баранке, словно чего-то дожидался. Ворота, перекрывавшие дальнейший путь к «Изумруду», дрогнули и заскользили по накатанному рельсу в сторону. Не дожидаясь, пока они закончат свой бег, машина рванула вперед и лихо преодолела последние метры до здания.

– Подъезжай прямо ко второму подъезду, – приказал сидящий рядом с водителем мужчина в добротном костюме, и повернул голову к пассажирам, внимательно разглядывавшим парковую зону концерна, прогулочные дорожки с высаженными вдоль них молодыми елочками.

– Приехали, Владимир Андреевич, – сказал он. – Никита Анатольевич сам не сможет вас встретить, но все условия проживания в гостинице при нашем предприятии уже обговорены. Так что сейчас вас сопроводят до номера, помогут отнести вещи…

– А я? – спросила миловидная девушка, сидевшая рядом со Строгановым. Она едва доставала ему макушкой до плеча, настолько была миниатюрной, но очень миленькой и с чистым блеском в огромных глазах.

– Насчет вас, Марина Евгеньевна, отдельное распоряжение, – улыбнулся мужчина-сопровождающий. – Впрочем, давайте уже выйдем.

Марина дождалась, когда дверца распахнется, и шустро выскочила наружу, помогая Владимиру покинуть салон. Протез отчаянно скрипнул, когда мужчина прочно встал на мокрый асфальт, а девушка в приталенном плаще с серебристым отливом, поддержала его и не постеснявшись окружающих, прижалась к крепкой груди спутника.

– Вещи в багажнике возьмите и поднимите в третий номер, – негромко сказал сопровождающий парням в темно-синих комбинезонах с логотипом «Изумруда» и фамилией над кармашком; работники со скрытым любопытством посматривали на странную пару. – Марина Евгеньевна, Никита Анатольевич приглашает вас посетить его родовое имение. Так что прямо сейчас мы отправимся туда.

– Но я хотела сопровождать своего жениха и быть рядом с ним все это время до реабилитации, – растерялась девушка и посмотрела на Строганова.

Владимир нахмурился. Он тоже рассчитывал, что Марина останется с ним.

– У вас нет никакой необходимости все время быть с Владимиром Андреевичем, – понятливо улыбнулся сопровождающий. – Завтра назначена медицинская комиссия и разнообразные подготовительные мероприятия. А следующим днем он уже будет в биокапсуле. И с этого момента доступ к пациенту запретят. В «Гнезде» же вас ждет знакомство с женами Никиты Анатольевича, разнообразные мероприятия… Скучно не будет. Если Марина Евгеньевна все же захочет посетить «Изумруд», мы сможем устроить экскурсию. Поверьте, это самый лучший вариант.

Последние слова предназначались уже Строганову.

Молодые люди переглянулись, и после некоторых колебаний Владимир приобнял девушку, поцеловал ее в прохладную щеку.

– Действительно, так будет лучше, – кивнул он. – Отец предупреждал, что операция может продлиться месяц. А так ты сможешь хорошо и с пользой провести время. Я слышал, в имении Назаровых очень много молодых девушек и женщин. Не заскучаешь. Да и мне будет спокойнее. Я бы в таком стальном кубе жить не стал.

Он задрал голову, внимательно рассматривая здание, и не заметил, как сопровождающий дал сигнал, чтобы парни быстро заносили чемоданы Строганова внутрь.

– Я буду беспокоиться о тебе, пока ты здесь, а я в другом месте, – слабая попытка не отпустить жениха не привела к успеху. Владимир уже оценил предложение Назарова и был склонен принять его.

– Езжай в «Гнездо», милая, – улыбнулся он. – Я целый месяц буду спать в капсуле, а ты вся изведешься, сидя в четырех стенах. Так что никаких отговорок не приемлю. А потом мы съездим в Петербург. Покажу тебе столицу.

Марина вдруг всхлипнула и уткнулась в грудь Строганова. Она до сих пор не верила, что отец Владимира пошел на такой шаг: дал согласие на свадьбу и разрешил ему создать младшую ветвь. А тут еще и личное приглашение господина Назарова на рискованную, но связанную с большими надеждами операцию. Именно Марина убедила своего жениха отбросить все сомнения и ехать в Вологду.

– Хорошо, как скажешь, – вздохнула девушка и обратилась к сопровождающему. – А я смогу навещать Володю?

– Вы сами можете поговорить с Никитой Анатольевичем, – улыбнулся мужчина и распахнул заднюю дверцу машины, как будто намекал, что пора прощаться.

Владимир крепко обнял Марину и решительно шагнул в раскрытые двери подъезда, возле которых его дожидался еще один сотрудник «Изумруда», готовый помочь хромающему княжичу. Девушка еще раз вздохнула и села в машину. Надежда на лучший исход перевешивала все страхи.

– Все будет хорошо, Марина Евгеньевна, – развернулся к ней сопровождающий. – В «Изумруде» уже неделю находятся профессоры Кошкин и Цулукидзе со штатом высококвалифицированных помощников. Вы бы видели, как у них глаза горят! В бой рвутся, едва сдерживаем!

Марина улыбнулась, и подавив недоверие к сказанному, с любопытством стала рассматривать проносящийся мимо нее город.

****

Молодого княжича поселили в небольшой комнате, имевшей все необходимое для проживания. Оглядевшись по сторонам, Владимир пришел к выводу, что гостиничные номера предназначались, скорее, для приезжающих в «Изумруд» представителей компаний, работающих с корпорацией Назарова, чем для пациентов больницы. Меблировка простенькая: тщательно застеленная кровать, прикроватная тумбочка, гардеробный шкаф, телевизор на стене, светильник, санузел – в принципе, Владимиру и не нужно было каких-то излишеств, учитывая, что с завтрашнего дня ему предстоит провести очень долгое время в узкой биокапсуле. Как все это будет выглядеть, он не представлял.

Работники занесли вещи в номер и быстро исчезли, не мешая постояльцу привыкать к новой обстановке. Владимир первым делом переоделся в легкую полувоенную казарменную экипировку зеленого цвета: свободные хлопчатобумажные штаны, майка, тапочки. Вернее, тапок был один, потому как протез холодного пола не боялся. Потом развесил одежду в шкафу и только подумал, принять душ сейчас или попозже, как раздался стук в дверь.

– Входите! – крикнул княжич.

– День добрый, – дружелюбно сказал вошедший молодой мужчина с военной выправкой. – Гляжу, сосед у меня появился. Разрешите представиться. Лейтенант Елагин Роман, нахожусь здесь с той же целью, что и вы.

– Владимир Строганов, – усмехнулся княжич. – А откуда вам известно, зачем я здесь?

– Умеющий видеть всегда сделает правильный вывод, – скользнув взглядом по ноге Владимира, лейтенант показал свою левую руку с обрубками пальцев. – Мы с вами в одной лодке, господин Строганов…

– Владимир. Будем проще, Роман. Не возражаешь?

– Никак нет, – Елагин шагнул вперед и пожал протянутую руку, про себя удивляясь, насколько прост в общении молодой представитель княжеского рода. Или общая беда сближает, ломая границы сословных ограничений?

Они разговаривали долго, забыв, что являются, по сути, первопроходцами в новом и неизведанном деле. И только появление миловидной пышной женщины в белом фартуке прервало их беседу. Оказывается, это была работница кухни. Она провела гостей по длинному коридору, освещенному ярким светов потолочных плафонов, в небольшую уютную столовую, и белозубо улыбаясь, показала на столик, уже накрытый для ужина.

Из большой супницы, накрытой крышкой, исходил такой запах, что у Владимира закружилась голова. Новые впечатления, знакомства и нервное напряжение от неизвестности серьезно подстегнули его аппетит.

– Кушайте, молодые люди, набирайтесь сил! – женщина самолично стала разливать борщ по тарелкам. – Если захочется добавки, не стесняйтесь. Второе подадим попозже. Может, водочки для аппетита?

– А Целители не заругают? – усмехнулся Елагин.

– Мы спрашивали, – снова улыбнулась женщина. – Запрета нет. Правда, завтра с утра у вас медицинский осмотр, так что здесь вы сами себе хозяева.

– Несите, – решился Владимир. – А то меня что-то потряхивать стало. Последний раз такое было после боя, где ногу потерял.

Роман только кивнул, соглашаясь. Знакомое состояние.

После ужина они разошлись по своим комнатам; Владимир уже решил лечь пораньше, как в дверь снова постучали. Так как дверь была заперта, княжич сам открыл ее. На пороге стоял невысокий незнакомец с забавным седым ершиком на голове и с шикарными усами, в которых тоже блестели серебристые нити. Смуглолицый, с кавказским типом лица, по которому нельзя было узнать истинный возраст, мужчина шагнул вперед, нахально отодвигая Владимира.

– Мой пациэнт! – с наигранным акцентом произнес незнакомец. – Красавэц! Садысь!

Его палец показал на разобранную кровать. Княжич плюхнулся на задницу, ошеломленный чужой бесцеремонностью. А седовласый мужчина взял стул, развернул его спинкой вперед и уже без всякого акцента представился:

– Профессор Цулукидзе Захария Никандрович к вашим услугам, господин Строганов. Целитель высшего, самого высшего ранга! – он ткнул указательным пальцем вверх, закрепляя жестом сказанное. – Как ваше самочувствие?

– Сносно, – приходя в себя, ответил Владимир.

– Водочку пили? – принюхался Цулукидзе. – Не хмурьтесь, княжич. Понимаю… Итак, я буду руководить вашим исцелением, Владимир Андреевич. Профессор Кошкин берет на себя второго пациента. Так мы решили, чтобы не возникло трений на профессиональном уровне. Методика лечения одинаковая, не переживайте. Только хочу еще раз напомнить, что мы и сами еще толком не апробировали новое направление в биомедицине. Завтра начнем тщательнейшее обследование, чтобы выявить слабые места в организме и быть готовым к любым неожиданностям.

– Сколько времени это займет? – спросил княжич.

– Часа три-четыре, – призадумался Цулукидзе, подергивая кончик уса. – Потом еще некоторое время уйдет на выработку стратегии лечения. Думаю, завтрашним же вечером начнем.

– Хорошо, успеем пообедать, – облегченно вздохнул Строганов.

– Да вы оптимист, Владимир Андреевич! – хохотнул профессор. – Завтрак, только завтрак. Обед категорически воспрещен. Желудок должен быть пустым. Возможно, еще и клизму придется ставить.

Владимир поежился. Что-то предварительные процедуры ему перестали нравиться. Захария Никандрович понял его правильно:

– Увы, необходимость такого шага сугубо рациональная, как и при любой полостной операции.

– Но меня же не будут резать? Зачем такие предосторожности?

– Нет. Дело в другом. Вы будете лежать в магическом бульоне, а в вас закачают такие компоненты, что мы не знаем, как они начнут себя вести в организме. Вместе со мной за вами, княжич, будут следить еще несколько человек с большим опытом схожих операций. Так что расслабьтесь и постарайтесь найти положительные моменты в этом состоянии. Не каждому дано отдохнуть в течение месяца под присмотром Целителей!

– Спасибо, профессор, – кисло улыбнулся Владимир. – Я бы хотел попросить об одной услуге. Разрешите иногда моей невесте навещать спящего принца? Если, конечно, с ним не будет происходить ничего страшного. Навроде выросшей третьей руки.

– Шутить изволите? Хм, – усы Захарии дрогнули в скрытой усмешке. – Пожалуй, раз в неделю мы можем удовлетворять вашу просьбу. Но я бы отнесся к такой просьбе с опаской. Вы уверены, что девушке будет приятно видеть вас в таком… кхм, положении?

– Лучшего способа узнать свою будущую жену не будет, – обронил загадочную фразу Строганов. – Или же не судьба…

Цулукидзе снова дернул кончик усов, сощурился, обдумывая слова пациента, и чему-то удовлетворенно кивнул. Пружинисто встал и произнес:

– Что ж, я вас понял. Ложитесь отдыхать. Спите хорошо? Или провести сеанс здорового сна? Уснете крепко и без сновидений.

– Не стоит, профессор, – улыбнулся Владимир. – Я, как бывалый солдат, засыпаю мгновенно, пока есть возможность.

– Смотрите сами, – с нотками сомнения произнес Цулукидзе, останавливаясь в открытых дверях. – Если захотите прибегнуть к магической терапии – стучите в комнату номер пять. Я там живу.

– Спасибо, Захария Никандрович, – кивнул Владимир, провожая профессора. Закрыл за ним дверь и медленно, расстегивая рубашку, проковылял к окну, за которым уже сгустилась ночь, разбавленная коктейлем разноцветных рекламных огней, сверканием уличной иллюминации и густым запахом черемухи и молодой тополиной листвы.

Ему не было страшно. Страшно и хреново было в лесу, когда он истекал кровью и орал, глядя на обрубок ноги, пока не потерял сознание. Владимир, вспоминая залитое слезами лицо Марины, когда услышала долгожданные слова признания, пообещал себе, что последует совету отца и даст вассальную клятву Назарову. Вот только жить он будет своим умом, не поддаваясь искусу предать человека, протянувшего ему руку помощи, ничего не требуя взамен. Это у отца сразу возникли комбинации и стратегии. Может, оттого и сильны Строгановы, что стараются извлекать пользу для своего рода даже из благих дел? И как потом смотреть в глаза Назарову, играя краплеными картами?

– Себе оставлю доброе имя, друзьям – пользу[1], – прошептал Владимир, прижавшись лбом к прохладному стеклу. – Ты только сделай то, что обещал, Никита. А я умею быть благодарным.

[1] Несколько измененный девиз Строгановых «Ferram opes patriae, sibi nomen» – Отечеству принесу богатство, себе (оставлю) имя. Здесь Владимир находится на нравственном распутье, внутренне не соглашаясь с политикой своего отца использовать Назарова как инструмент в борьбе со своими конкурентами, внедрившись в его клан.

Конец восьмой книги

* * *