Текст книги "Н 8 (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)

Глава 3

Петербург, апрель 2015 года

Никита

– Просьба ваша, молодой человек, отдает авантюризмом и нарушением всех принятых нормобучения, – сухощавый старик, почему-то старавшийся всем своим видом показать, насколько тяжел для него груз лет, едва поднимая ноги в теплых войлочных тапках, дошел до буфета и достал две расписанные цветами кружки. Никита едва сдержал улыбку. У хозяина со здоровьем полный порядок. Аура спокойная, переливается зеленовато-серебристыми волнами. Такую не у каждого молодого встретишь. – Почему бы не дождаться начала учебного года и зачислить на особых условиях вашу родственницу? Раз уж она проявляет несомненные таланты?

Старик разлил по кружкам густую заварку из чайничка с таким же рисунком на боках, разбавил ее кипятком.

– Сахар, мед, конфеты, – кивнул он на стол, заставленный легким угощением. – Берите, к чему душа тянется.

– Я не могу ждать осени, – Никита зачерпнул ложечкой тягучий янтарный мед и отправил в рот. Вкусно. Запахи лета, насыщенные жарким солнцем и травостоем, растеклись на языке, будоража глубинные чувства и выталкивая их наружу, что отразилось на лице. – Какая-то магия!

– Обыкновенный мед, – улыбнулся старик. – Вижу, понравился. А почему не можете, Никита? Не возьму в толк, в чем спешка.

– В необычности ситуации, Иван Степанович, – сделав глоток чая, смывая сладость с языка терпким напитком, волхв решил говорить напрямую. – Моя родственница обладает набором магических качеств, которые нужно контролировать. Именно контролировать, а не переучивать. У меня нет времени заниматься с девочкой, хотя сам я вполне мог бы взять на себя роль учителя. Но, увы…

– Сколько лет девочке?

– Скоро шестнадцать. Уверенно владеет техниками Воды и Огня. Скажу сразу: Аня придерживается традиций восточной магии, и некоторые элементы выполняет, исходя из тех знаний, которые дали ей клановые учителя.

– Какая школа? – заинтересовался старик.

– Бухарская.

– А-хм, – кашлянул хозяин. – Бухарская, надо же… А Матвей Илларионович в курсе ваших затей?

С секретарем Академии Иерархов Семерецким Никита уже успел встретиться после событий на Балканах и обстоятельно рассказал о своей проблеме, и кто ему нужен для ее решения. Вот и навел он Никиту на старика Петренко, живущего в загородном поселке на севере столицы возле Охты. Речка, кстати, видна из окна симпатичного домика с мансардой. Совсем недалеко. Пешком метров сто пройти до ракитника и чуть вниз по сыпучему бережку.

– Несомненно, – кивнул Никита. – Как бы я тогда нашел вас? Семерецкий должен был вам позвонить насчет визита.

– Никакого звонка не было, – огорошил волхва Петренко и по-мещански налил себе в блюдечко чай и стал неторопливо прихлебывать. – Но раз вы здесь с рекомендациями Матвея Илларионовича, охотно вас выслушаю, Никита Анатольевич. Но я больше привык к неожиданным гостям, чем к официальным визитам.

– У каждого свои принципы, – согласно ответил Никита, хотя про себя подумал совершенно иное. Своеобразный старик. Или эпатирует, или дурочку валяет. – Значит, мне повезло.

– Выгонять не буду, раз уже здесь, – добродушно хмыкнул Петренко. – Что ж, позвольте вернуть наш разговор в конструктивное русло. У вас есть одаренная родственница из Бухары. Магические техники у девушки на должном уровне, как и полагается в ее возрасте. Но вы, молодой человек, переживаете о сложностях, могущих возникнуть с построением некоторых магоформ…

Хозяин дома замолчал, а Никите пришлось закончить за него мысль:

– Потому что девушку изначально учили по определенным канонам восточной школы магии.

– Да, все верно, – старик с удовольствием допил чай и снова наполнил блюдце. И проделывал эту чайную манипуляцию нарочито медленно. – Лет двадцать назад я считался в Академии лучшим «приглядчиком», как меня в шутку называли молодые и несносные ученики. Знаете, Никита, почему я ушел на полный пенсион?

– Мне кажется, имеется лишь одна причина, – Никита улыбнулся. – Усталость присуща каждому человеку. Особенно в возрасте.

– Угу, в возрасте, – хмыкнул Петренко. – Я мог бы и сейчас следить за учащимися, вцепившись в их загривки, не давая вольничать с канонами магии. Академия всегда старалась выпускать волхвов с широким спектром техномагических умений. Баловству в таком деле места нет. Поэтому я был весьма непопулярным контролером у студентов. Нельзя вольничать с природой магии. Как вы считаете, Никита, девушка сможет выдержать мое брюзжание и излишнюю требовательность?

– Надеюсь, не убежит от вас, Иван Степанович. Она с характером. Я подозреваю, у нее поставлена боевая школа Востока. Мы уже имели случай лицезреть ее проявления.

– Неужели? – старик заинтересованно поглядел на Никиту, белесые ресницы слегка дрогнули. – Хотелось бы узнать, что именно… Если не секрет.

– Так называемый «нож ассасина». Слышали?

– Каковы основные характеристики плетения? Можете описать?

Никита подробно объяснил технику, вспоминая, как именно выглядела магоформа. Старик отставил в сторону блюдце и внимательно слушал, шевеля сцепленными пальцами.

– У этой магоформы довольно много названий, – кивнул он, когда Никита замолчал. – Я понял… Случалось сталкиваться с «водным лезвием», и с огненным его проявлением. Но чтобы одно плетение переходило в другое… Удивительная метаморфоза.

– Моя клановая чародейка называет это мутацией Стихий, – Никита почувствовал, что Петренко заинтересовался необычным скриптом. Нужно его додавить.

– Мутация Стихий? – старик неожиданно легко встал, чуть опершись ладонями о стол, прошелся по скрипучему полу кухни и остановился возле окна. – Хм, как много удивительных изменений происходит в нашем мире. Языковая подвижка в современном мире весьма мощная, даже магической сферы коснулась… Что ж, я соглашусь некоторое время побыть «приглядчиком» за вашей родственницей. Но у меня есть требование. Принимать или нет – ваше личное дело.

– Я слушаю вас, Иван Степанович.

– Требование первое: девушка должна жить здесь. Это не обсуждается. Я вообще домосед, и в вашу Вологду ни за что не поеду. До начала учебного года в Академии у нас будет достаточно времени, чтобы уничтожить хаос в технике магии. Требование второе: если согласны с первым, то плату за обучение я хотел бы увидеть сразу. Можно банкнотами, можно на счет в золотом эквиваленте.

– Сколько? – ничуть не удивился Никита. Семерецкий рассказал, что Петренко довольно прижимистый тип, деньги любит, но никогда не дает жадности перебороть его. Он всегда соизмерял две крайности. Желание получать больше за свои услуги стало одной из причин его ухода на пенсию. Справедливости ради, старик очень опытный контролер. И за свою работу берет адекватную сумму.

– Пятьсот рублей в месяц. За четыре месяца обучения – две тысячи. Простая математика. Потянете?

Ироничный взгляд старика наткнулся на спокойный – Никиты. Молодой волхв только кивнул в знак согласия, понимая, что иной вариант неприемлем. Правда, он еще не знал, как отреагирует Аня, ждущая его сейчас в особняке на Обводном. Жесткое требование привезти сюда девушку могло натолкнуться на нежелание Ани ехать куда-то и жить несколько месяцев с одиноким стариком. С другой стороны, Петренко предложил весьма неплохой вариант. Здесь, в небольшом поселке, любопытных не так много. За рекой есть неплохой луг, лесок. Надо будет уединиться для занятий – лучшего места не найти.

Подготовить несколько разноплановых волхвов Никита задумал в несколько этапов, и отводил для этого пять-семь лет. К тому времени, когда Полина и Мишка пройдут первую инициацию, у них будут сильные учителя. А сейчас кроме Яны и Ромки Возницына похвастаться некем. Потом к ним подтянется Анора-Аня. Костя Назаров – бывший Краусе – сейчас щеголявший новой фамилией, слишком узконаправленный специалист-телепортатор. Кого ему учить? Нет, пусть трудится в «Изумруде». Эх, еще бы парочку чародеев. Да где же их искать? Посулами и обещаниями специалистов не сманить. Волхвы – народ со специфическим чувством собственной значимости.

– Я согласен, – ответил Никита после небольшой паузы. – Завтра привезу девушку и деньги. Банкнотами. Операция с золотом, к сожалению, требует больших хлопот.

– А она готовить умеет? – вдруг перешел на сварливый тон старик.

– Иван Степанович, – Никита сразу решил поставить пенсионера на место. – Аня будет вашей ученицей. Если вам нужна горничная и кухарка в одном лице, я могу найти такого человека. Девушку на различные хозяйственно-домашние дела не отвлекайте. Впрочем, если она сама захочет помочь вам – не препятствуйте. Но в разумных пределах.

– Тогда жду вас завтра, – Петренко быстро пошел на попятную, поняв, что наткнулся на крепкий камешек.

Никита предчувствовал, что Аню придется уговаривать тяжело и долго. Девушка, как только услышала о решении хозяина, неожиданно возмутилась. Она не хотела ехать к какому-то старику на обучение и жить там несколько месяцев.

– Не поеду! – сидящая на диване Аня сжалась в комок и приникла к растерянной Ольге. – Ты великий чародей, Никита! Ты всегда возвращаешься победителем! Почему я должна верить вредному старику и учиться у него? Я хочу у тебя учиться!

– Иван Степанович не вредный, – сдерживая смех, ответил Никита. – Он одинок, и будет рад, если кто-то поживет с ним все лето. Представь, что ты его внучка.

– Не хочу представлять! У меня есть дедушка Фархад! – упрямилась Аня. – Я почти все умею. Осенью пойду в Академию и буду хорошо учиться, стану такой же сильной, как и ты, мой господин!

Ольга почему-то густо покраснела, испытывая неловкость за наивную и эмоциональную девочку. Анора, конечно же, не виновата в своих рассуждениях. Она привыкла к иной жизни и всерьез считала Никиту своим господином и хозяином. Ладно, что мужем не называла. Но то, как эта забавная и непохожая на других обитательниц «Гнезда» девица появилась в их семье, вызывало множество вопросов. Ольга не знала, почему Никита согласился на такой вариант, и первое время бушевала от злости. Подумать только, как посмели Каримовы проявить такую наглость, преподнеся живого человека в подарок! Наложницей, рабыней или кем там еще?! Еще бы повязали ленточкой и в коробку положили!

Она жалела Аню, и когда братик привел ее в особняк, была рада. От скуки в большом и пустом доме можно было свихнуться, и появление девушки стало для нее радостным событием. И вот снова придется расстаться. До осени, как пояснил Никита. А потом Анора будет учиться в Академии и жить на Обводном.

– Разве не было иных вариантов? – поинтересовалась Оля, поглаживая плечо девчушки. Забавно, что она не плакала, а смотрела исподлобья, сверкая глазами.

– Петренко рекомендовали как опытного контролера, – пожал плечами Никита. – Я считаю, нужно пройти обучение у него и закрепить навыки.

– Аня без году неделя в нашей семье, в таком стрессе, – Оля впервые сердилась на Никиту. – А ты пытаешься усугубить ситуацию. Подумал, каково ей будет в чужом доме?

Никита не собирался уступать. В его доме не должно быть самоучек-магов. Кругом обычные люди: обслуга, охрана, дети. Лучше сейчас перетерпеть слезы и упрямство девчонки, чем потом видеть слезы родных от трагической оплошности, которую не смогли предусмотреть. Вопрос в другом: давить на Аню своим авторитетом или попробовать уговорить так, чтобы она сама чуть ли не с радостью побежала бы к Петренко.

– Я шестнадцать лет не имел своего дома, – ответил Никита. Он засунул руки в карманы брюк и стал расхаживать по гостиной. – Впрочем, я был в счастливом неведении.

– Извини, Никита, – тихо произнесла Оля. – Я не хотела обидеть тебя. Но ты же был не одинок. Настя и я хорошо к тебе относились…

– Чтобы узнать, на что ты способен, надо преодолеть препятствие, – Никита остановился напротив сидящих девушек и пристально взглянул на Анору. – Даже не препятствие, а небольшую разлуку. Всего лишь четыре месяца недалеко от столицы, в тридцати минутах езды по хорошей дороге. Чистый воздух, простор, речка, солнце! Я же не бросаю Аню на произвол судьбы! Буду ездить к ней, проведывать… Впрочем, решение я принял давно. Все зависит от тебя… Кем ты хочешь стать в моей Семье.

Никита показал пальцем на побледневшую девчушку.

– Никита, дорогой, можно я сама с ней поговорю? – Оля вздохнула, поняв позицию «брата». – Через полчаса она даст ответ.

…Анора робко постучала в дверь кабинета, где сейчас работал ее господин. А как иначе назвать великого чародея, повелителя демонов, взявшего ее в свой клан? Девушка в душе была уверена, что таксир Никита просто так ничего не делает. И сопротивлялась она его решению только из-за желания остаться в большом доме, понравившемся ей атмосферой дружелюбия и любви, где ее приняли не как наложницу или подарок, а постарались приблизить к себе. Правда, Тамара-хоним дала четко понять, кем она видит Анору, и уступать свое главенство не собиралась никому. Первая жена и должна быть такой: властной, решительной, сильной и любимой. Да… Никита ее очень любит. Как и Дашу-хоним. Уж Анора такие вещи умеет замечать.

– Долго еще будешь мышкой прикидываться? – раздался голос хозяина. – Заходи уже!

Девушка вздохнула и толкнула дверь. Никита сидел за письменным столом и что-то писал резким порывистым почерком в большой блокнот. Судя по лицу, он старательно скрывал улыбку.

Скрестив на животе руки, Анора остановилась в нескольких шагах от стола и замерла, лихорадочно думая, как начать разговор. Сказать «да» или «нет» просто. Но важно, чтобы хозяин правильно оценил ее поступок.

Никита удивленно поднял голову и внимательно посмотрел на рослую длинноногую девчушку в легком домашнем сарафане, превратившем ее из дочери жаркого Востока в скромную симпатичную северянку с удивительным цветом кожи, меняющим оттенок при разном освещении. Сейчас лицо Ани казалось мраморно-матовым и загадочным, да еще эти громадные глаза…Ох, кто-то из-за них потеряет однажды сон и покой!

– Говори же! – не удержался Никита и снова улыбнулся. – Со Слоном ты трещишь так, словно из пулемета сыпешь! А тут язык проглотила.

Анора густо покраснела. Это правда. С громадным аскером ей легко. Девушка помнит, как он бежал с нею на руках после неприятного инцидента с сыном хозяина. Такой сильный и забавный…

– Я прошу прощения у своего господина за глупую выходку и упрямство, – вскинув голову, звонко ответила Анора. – Потому что не понимаю, зачем нужно жить где-то несколько месяцев, чтобы освоить некоторые магические приемы. Но я подумала и решила, что буду выполнять все твои распоряжения, если это нужно моей новой Семье.

Никита отложил ручку в сторону. Рано или поздно Аня перестанет называть его господином или повелителем, как было в первые дни знакомства. Обрусеет, пообтешется, поменяет мировоззрение и станет обычной красивой девушкой без всяких предрассудков. Сестрой… Какой по счету?

Беда с этими женщинами. И так уже в аристократических кругах анекдоты про него ходят. И пари заключают, каким количеством симпатичных особ себя окружит Назаров? А ему нравится. Девушки вокруг него подобно цветнику, за которым не видно опасного зверя с острыми зубами. Эти зубы сейчас усиленно наращивают Глеб Донской, Тагир и Арсений. Так что пусть смеются салонные львы.

– В первую очередь это нужно тебе, Аня, – сказал в ответ Никита. – Мы тоже живем не в самом идеальном мире, и защищать себя, свою семью, родных и близких – наша главная задача. У тебя есть Дар, и его нужно развивать. Рано или поздно может наступить момент, когда он понадобится. А пока есть время, используй каждое мгновение для совершенствования. Завтра мы поедем к человеку, который умеет исправлять чужие ошибки. Считай, это начало твоего профессионального становления. В тебе задатки боевого мага. Ты знала?

– Дедушка Фархад говорил мне об этом, – кивнула Анора. – Но в семье Каримовых только мужчины могут быть допущены к таинству боевой магии.

Никита сдержал вздох. Или ему несказанно повезло, или в действиях Фархада кроется тайный умысел. Впрочем, так оно и есть. Женщины на Востоке – оплот и защита домашнего очага, не более. Воевать и умирать должен мужчина. Старик Каримов прекрасно осознавал этот факт, и чтобы не загубить Дар своей внучки, отдал ее в семью союзников. В России одаренной девушке легче раскрыть свой потенциал. Так что вряд ли в ее хорошенькой головке стоит магическая закладка.

– А кто принимал решение, чтобы ты стала частью моего клана? – решил проверить свою догадку Никита.

– Дедушка Фархад, – был ожидаемый ответ. – Он же Глава Рода.

– Да… Ты хочешь быть боевым магом, Аня?

– Хочу! – вскинула голову девушка. – Очень хочу! И себя защищать, и свою Семью! Мне нравится здесь!

– Видишь, как все просто, – засмеялся Никита, вставая из-за стола. Подошел к покрасневшей Аноре и приобнял, ощущая ее выпирающие ключицы и худенькие плечи. Совсем еще девчонка. – Нужно лишь правильно расставить акценты в своем желании. Так что сейчас мы отправимся в Вологду, ты соберешь необходимые вещи, а завтра поедем к господину Петренко. И все у тебя получится.

Тобольск

Строгановы

Сочно поскрипывают сочленения протеза, твердая резиновая нашлепка оставляет глубокий след на сырой лужайке, только-только избавившейся от снега. Ослепительно светит солнце, и радующиеся наступлению тепла синички звонко высвистывают свои рулады, стараясь внести хоть какой-то порядок в безалаберный ор воробьев.

Владимир остановился и с усмешкой посмотрел на голые кусты ранета, облепленные серой летающей и скандальной братией. Весна, будоражащая чувства, навевала на молодого мужчину странную раздражительность. В чем она выражалась, Владимир Строганов не мог точно определить. Злость на самого себя, калечного и жалеемого всеми родными и обслугой строгановского имения? Или сердечное томление, которое он старательно выжигал в себе с того момента, когда стало ясно, что ногу не вернуть? Четвертый год пошел… Казалось бы, странные выкрутасы психологии, но Владимир не хотел, чтобы его озлобленность выплеснулась на ту молодую особу, которая захочет с ним встречаться. Ну, вдруг такое произойдет?

Снова неприкрытая усмешка. Встречаться-то, как раз, хотели. Ершовы, Константиновы, Колмогоровы, Захаровы… Да мало ли купеческих родов первой гильдии старались угодить батюшке Андрею Егоровичу! Они были хорошо осведомлены о Брачных Уложениях. Дети от младших жен или наложниц столбового дворянина без каких-либо ущемлений в своих наследных правах могли жениться или выходить замуж за представителя иного сословия. Поэтому и проявляли настойчивость, предлагая дочерей в супружницы Владимиру.

Отец, кстати, не чурался знакомств с купеческими семьями, но женить своего сына твердо решил на дворянской девице. А вот здесь выбор оказался не таким богатым. Владимир знал о переговорах отца с семейством Черницыных. У них есть парочка невест на выданье. Дочки-погодки, бери любую! Кто еще там? Балакиревы, Осиповы. Если честно, Владимиру больше всего нравилась Марина Балакирева, миленькая, ладно сбитая боярышня восемнадцати лет от роду. Вся такая обстоятельная, с плавной походкой от бедра, что сердце сбоило. Вот как у нее это получалось? И ведь не постановочная ходьба, а естественная!

Скрежетнул зубами – куда теперь ему, колченогому! Она из небогатого рода, отец даже не смотрит в сторону Балакиревых. А сама Марина в последнее время избегает его, старательно проходя мимо, если встречается с Владимиром на улицах Тобольска. Впрочем, он сам виноват, своей холодностью отбил все желание и радушие у девушки. Ожесточение снова вцепилось в сердце острыми когтями. Ну и пусть! Плевать на всех! Не нужна ему жена, в глазах которой будет стоять лишь сочувствие. Ради строгановских капиталов девки что угодно изобразят! А ему не сочувствие нужно!

Излишне быстро Владимир пересек лужайку, отчего обрубок заныл от напряжения, и направился к длинному павильону из кирпича. В нем находились тренажерные комнаты, ринг для желающих поколотить друг друга, тренировочные площадки для отработки приемов и тир. Вот туда и стремился мужчина. Отвести душу, расстрелять мишени в хлам, рассадить кулаки до крови. А что делать, если ему уже не суждено ходить в боевом сопровождении, не ощутить вкус вольного ветра, пыли дорог и сжимающей сердце опасности. Пусть протез и заменил ногу, вот только в движении присутствует какая-то заторможенность, боязнь боли. А в бою надо шевелиться быстро. Нет… он уже не боец.

Магия не всесильна. Он убедился в этой аксиоме на своей шкуре. Последняя надежда на восстановление здоровья утекала как песок в клепсидре – день за днем, месяц за месяцем. Забавно, что полезная игрушка, подаренная ему матерью в детстве, стала символом безнадежности и невозможности вернуть назад тот злополучный день. Однажды, не выдержав, Владимир расколотил песочные часы об стену.

Распахнув двери павильона, он вдохнул в себя запах мужского пота, пороха и железа. Разнообразные звуки оглушили мужчину, разрывая сердце мучительной болью. Когда-то и он самозабвенно лупил кулаками по мешкам с песком, тягал железо и гири, выходил на ринг и бился со своими товарищами, порой проводя по три-четыре боя за день.

Владимир усмехнулся. Зато теперь здоровый, с широченными плечами, с перекатывающимися под рубашкой мускулами, он ковылял на протезе. Того гляди, скоро одряхлеет без физической подготовки.

Его заметили и шумно поприветствовали. Строганов с трудом сдержал эмоции. Вот что ему нужно. Никакого сочувствия, словно и не было того злополучного боя.

– Доброго дня, боярич, – к нему подошел сотник Кирьян, отвечавший за подготовку боевого крыла строгановского клана. – Вижу, решился? А то кругами целую неделю ходил.

Он вытер полотенцем пот с бритой головы, кивнул на свободный лежак, над которым на металлических подпорках лежала штанга.

– Начнем? – пряча усмешку в пшеничных усах, спросил Кирьян, зная, что Владимир не откажется.

– Почему бы и нет? – Владимир кивнул и заскрипел протезом, направляясь в раздевалку. Там была его личная кабинка с одеждой для занятий.

Он занимался с какой-то веселой яростью, оживая на глазах довольного Кирьяна и боевых друзей. Штанга, гантели, силовые упражнения – пусть и сидя, но ощущение привычной тяжести будоражило и разгоняло кровь. Потом с удовольствием поколотил грушу, не обращая внимания на протез. До спаррингов, конечно, сотник его не допустит. Пока не допустит. Дело времени.

– Хочешь пострелять? – глядя на измочаленного Владимира, спросил Кирьян.

– Не сегодня, – хрипло произнес княжич, помотав мокрой головой. – Соблазнили, дьяволы! Совсем другие планы были!

– Ты сам решился, – ответил сотник. – Значит, выздоравливаешь… Ладно, иди в душ. Ребята там стул в кабинке поставили. Чтобы удобнее было.

– Спасибо, Кирьян, – Владимир посмотрел на удивленного бойца. – Не стал смотреть на меня, как на калечного. Я даже забыл, что ноги нет.

– Ты брось, княжич, – строго ответил сотник. – Мы вместе тысячи верст на колеса намотали, под пулями ходили. Думаешь, бросили бы тебя? Это ты сам к жизни вернулся. А нам только оставалось тебе плечо подставить. Завтра стрелковая подготовка. Не забудь.

Сказав это, Кирьян развернулся и пошел к выходу, а Владимир с улыбкой смотрел ему вслед. Никаких лишних слов. Словно уверен в желании княжича снова стать таким, кем он был еще три года назад.

Пока Владимир сидел под душем, сотник неспешно дошел до особняка, поднялся на второй этаж, где был кабинет старшего Строганова. Постучал костяшками пальцев по двери. Князь, он знал, сейчас находился дома. Только что управляющий, перехваченный на лестнице, подтвердил. Судя по кислой физиономии, еще и втык получил хозяйский. Услышав недовольный рык Главы, сотник усмехнулся и зашел в кабинет.

– А, Кирьян! – откинувшись на спинку кресла, Строганов прищурился и ловко закинул карандаш в канцелярский стакан. – Что там по каравану?

– Сформировали колонну, – сотник, не дожидаясь приглашения сесть, сам устроился на стуле в торце стола. Некоторые привилегии ему были позволены, но лишь наедине с князем, дабы не возбуждать излишние шепотки дворни. С хозяином запанибрата не ведут. Не тот калибр. – Завтрашний день уйдет на подготовку, проверку боеготовности группы, распределение и закрепление по секторам, установку связи. Не шутка, сорок фур потянем. А следующим утром выходим.

Строганов кивнул. Купеческая гильдия дала заказ на сопровождение большого сборного груза в Балхаш, где намечалась весенняя ярмарка. Тобольские коммерсанты не захотели упускать возможность заключить с казахскими Жузами выгодные контракты. Поэтому и пошли к князю с просьбой обеспечить охрану грузов. А к кому еще, по их мнению, если только Строганов мог, не напрягаясь, выделить до сотни вооруженных бойцов и бронетехнику для сопровождения? Солидное прикрытие и репутация строгановского боевого крыла давало хорошие шансы на то, что другие купцы тоже начнут пользоваться услугами охраны.

Но маршрут на самом деле был сложными, поэтому сам Кирьян решил возглавить группу сопровождения.

– Вижу, что-то еще хочешь сказать, – не умея сидеть без дела больше пяти минут, Строганов подтянул к себе стопку кожаных папок и открыл самую верхнюю.

– Сегодня княжич Владимир пришел в тренажерный зал, – сказал Кирьян, не имея сил сдерживать новость. И легкая улыбка мелькнула на его губах.

– Решил проведать старых друзей? – не поднимая головы, спросил Андрей Егорович. – Ностальгия замучила?

– Три часа занимался с парнями. Железо тягал, разминался. Грушу поколотит. Весь взмок. Я его в душевую еле отправил.

– Ожил, считаешь? – Строганов все же взглянул на сотника. Он хотел увидеть в его глазах хотя бы каплю сомнения, но заметил торжествующую улыбку. – За выигрышем пришел, значит?

У князя с Кирьяном был давний спор, захочет ли молодой княжич вернуться к прежней жизни, забыв о покалеченной ноге. Сотник верил в своего ученика, и без малейшего колебания сказал, что парень переболеет, перетрет в своей душе черную меланхолию и сам захочет жить как прежде. Не тот он человек, чтобы сдаваться. Правда, Кирьяну пришлось изрядно переволноваться. Меланхолия изрядно затягивалась и грозила перерасти в стабильное нежелание изменить ситуацию.

– Долго же решался, – усмехнулся князь, не дождавшись ответа сотника. – Только я бы не торопился с выводами. Давай, подождем еще немного. Сходи с конвоем, а потом рассчитаемся.

– Как скажешь, княже, – не стал спорить Кирьян. – Можно совет дать? Не стоит сейчас к нему любопытство проявлять. Пусть сам скажет, если захочет. Владимир сейчас похож на испуганного волчонка, забившегося в нору. Вроде и выползает наружу, а все равно опасается, что обидят.

– Волчонок…, – проворчал Строганов. – Скорее молодой волк, побитый и злой. Это хорошо, что он сам, своим умом дошел до мысли встряхнуться, изменить жизнь. Сколько можно себя жрать? Ладно, ступай, Кирьян. Мне еще поработать надо.

Когда сотник закрыл за собой дверь, Строганов облегченно вздохнул. Неужели Володька из болота решил вылезти? Это хороший знак, очень хороший. Теперь потихоньку можно и невесту ему присмотреть. Хотя, чего присматривать? Князь Андрей Юрьевич знал, на кого неровно дышит сын. Маринка Балакирева из худосочного рода, вот кто его сердечная боль.

В другое время Строганов и думать запретил бы о такой партии. Чтобы княжич привел в Семью какую-то девицу, чей статус не дотягивает даже до среднего уровня тобольской аристократии? Да ни за что! Девок знатных, да с приданым, хватает. Но… Сын потерял свое здоровье ради прибыли рода Строгановых, и отец не смог спасти, опустил руки, фактически расписался в своем бессилии. Даже Целители не сотворили чудо. Володька не дурак, все прекрасно видит. Затаил обиду, не подходит к отцу, не поговорит по душам. Но в свете перспектив, открывшихся князю после поездки в Петербург, есть шанс исправить положение.

Во время ужина Андрей Егорович много шутил, чего не было с ним уже давненько, вспоминал свою молодость. Дочери смеялись, а жены удивленно переглядывались. Сыновья снисходительно усмехались, подозревая о каком-то удачном деле, которое провернул ушлый папаша.

– Володя, прогуляемся? – неожиданная просьба отца удивила молодого мужчину, когда после ужина семейство разошлось по своим делам. – Хочу с тобой поговорить.

– Как скажешь, отец, – Владимир безразлично пожал плечами.

Они вышли на улицу и стали неторопливо прохаживаться по освещенным дорожкам, постепенно огибая двухэтажное здание родового особняка. Сумеречные тени уступили место бархатистой темноте. Повеяло холодом. Поплотнее запахнув пальто, Владимир молча вышагивал рядом, поскрипывая протезом. Отец же, заложив руки за спину, изучал мохнатые лапы высоких стройных елей, растущих вдоль дорожек. Они подобно громадным опахалам нависали над головами и источали резкий будоражащий обоняние запах хвои.

– Зачем ты меня позвал? – не выдержал Владимир. – Я не любитель дышать вечерним воздухом.

– Хочу перед тобой извиниться за бездействие, – неожиданно ответил Строганов-старший. – Мне надо было поднять на дыбы всю Тобольскую губернию, перерыть весь Урал, чтобы найти целебное свойство для спасения ноги. Но я смалодушничал.

– Зачем ты об этом сейчас говоришь? – хмуро поинтересовался сын. – Я хотел услышать эти слова тогда, несколько лет назад, когда в петлю хотел влезть. Сейчас мне не жарко, ни холодно. Но я тебя уже не виню. Много передумал. Ты прав. У тебя хватает наследников первой очереди. Зачем тратить ресурсы Семьи на инвалида? Видишь же, приспособился. Спасибо хотя бы за искусственную ногу.

– Да, ты молодец, что не пал духом, – не обращая внимания на обидные слова сына ответил Строганов-старший. – Мне сегодня Кирьян рассказал о твоем решении. Я поддерживаю его… Может, я тороплюсь, но не могу тебе не сказать. В Петербурге я завел знакомство с одним перспективным молодым человеком, умеющим извлекать пользу из своих умений. Он хочет строить медицинский центр биоинженерной магии. Я решил вложить деньги в это дело.

– Сжульничает, – уверенно ответил Владимир, улыбаясь в темноту. Отец теряет хватку. Сколько, интересно, он денег вложил в схему? – Биоинженерия в России развита слабо. Все надеются на Целителей. Только не думают, что в самый критический момент их может не оказаться рядом… Как в моем случае.

– Ну да, в последнем ты прав, – Строганов усмехнулся. – Но за мои капиталы ты не переживай. Назаров не будет жульничать. Через пару-тройку лет в Вологде будет стоять современный центр с уникальными методиками магического лечения. Например, по отращиванию конечностей…

Владимир как на стену наткнулся. Не веря, ослышался он или нет, переспросил:

– Отращивание конечностей? Но как такое может быть? Максимальный срок восстановления – три-четыре дня, пока энергоканал не закрывается. Потерял их – вот и результат. Да и память ауры стерта…