Текст книги "Н 8 (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)

– Знакомьтесь, – Никита встал сбоку и первым делом цепко взглянул на Ольгу, оценивая ее реакцию. Все-таки молодая девушка находится в том возрасте, когда внимание молодых людей для нее является важным индикатором своего обаяния и привлекательности. – Моя сестренка, Ольга. Учится на Целителя у самого профессора Кошкина. Талантливая и перспективная девушка. А сей юноша – Роман Елагин, офицер. Мой однокашник по учебе в Военной Академии Генштаба. Служил в Сербии. Воевал.

Роман взял в свою руку прохладную ладошку девушки и поднес к своим губам.

– Очень рад лицезреть такую очаровательную особу, разбавившую этот серый и унылый день своим появлением, – витиевато произнес он, глядя прямо в глаза засмущавшейся Ольги. – Никита, этакий прохвост, никогда не говорил, что у него есть сестра. Мне казалось, кроме прадеда родственников не осталось…

– Я его названная сестра, – пояснила Оля, даже не обратив внимания, что Елагин до сих пор держит ее за руку. – И смею заметить, не единственная.

– Да вы что, Ольга…

Роман замялся, и девушка подсказала:

– Викторовна…

– Ольга Викторовна! И сколько же?

А сам, не утаивая любопытства, поглядел на друга. Тот беззлобно погрозил кулаком.

– На сегодняшний день минимум – четыре, – ехидно ответила Оля. – Может, и больше.

– Просто замечательно! Я так рад за Никиту!

– Кстати, это тебе фрукты, – Никита демонстративно всучил Елагину пакет, чтобы его руки оказались заняты. Распушил перья, господин офицер! – Прогуляемся по парку? Народу сегодня немного, никто мешать не будет.

– Эх, дружище, – вздохнул Роман, сделав обиженное лицо, но пакет безропотно забрал, вцепившись в него правой рукой. – Намек понял.

Оля улыбнулась, но дала возможность приятелям идти рядом друг с другом, а сама расположилась справа от Никиты. Больше всего ее интересовала травма офицера и степень тяжести. Но приходилось сдерживать свое любопытство, пока мужчины не наговорятся. Вместе с тем она, усилив свое магическое воздействие, внимательно сканировала ауру Елагина, а точнее, состояние его руки и отмечала проблемы, с которыми придется столкнуться при лечении.

Роман о своих приключениях рассказывал скупо. Особенно про пленение, где и потерял пальцы. Однако по мере того, как повествование приближалось к моменту его выкупа каким-то богатым хорватом в качестве подсобного рабочего, да чего там – раба (в сердцах бросил Елагин), все-таки оживился. Было видно, что этот период жизни для него оказался куда приятнее, и замыкаться в своих переживаниях молодой мужчина не собирался.

– Роман, я могу посмотреть вашу руку? – не вытерпела Ольга. – Мне интересно как Целителю. Надеюсь, удовлетворите навязчивую просьбу?

– Для вас, Ольга Викторовна, нет никаких возражений и препятствий! – растянул губы в улыбке Елагин. – Только зачем вам мои культяпки? Для восстановления конечностей я срок упустил давно. Насколько мне известно, нужно несколько дней, чтобы процесс регенерации запустить. Увы, рядом мага не оказалось. Да я могу и без пальцев прожить. Вторая-то рука целая. Только что со службой могут проблемы возникнуть…

– И все же я настаиваю, – в голосе девушки прорезались нотки профессора Кошкина. Роман, к счастью, этого не знал, а вот Никита с удивлением взглянул на Ольгу.

– Всецело подчиняюсь такой невероятно очаровательной Целительнице! – Елагин, кажется, вовсю радовался, что имеет возможность побыть рядом с девушкой, вырвавшись из скучной палаты, где мужские разговоры о политике и военных конфликтах по периметру России изрядно надоели.

Они обнаружили свободную скамейку в глубине старого парка, расположенного с тыловой части реабилитационного корпуса. Раньше это здание использовалось как хирургическое отделение, но с вводом в строй новых корпусов, постепенно перешло в разряд второстепенных. А парк так и не снесли, хотя часть его пришлось «отгрызть» для постройки ведомственного гаража на четыре бокса.

Троица молодых людей присела на скамейку, причем, Никита оказался с краю, бесцеремонно отодвинутый решительной сестрой.

– Давайте руку, – деловито сказала она, вцепившись в рукав халата Романа. И замерла, вглядываясь в только ей видимые энергетические линии, охватывавшие всю кисть Елагина. Лицо Ольги застыло, зрачки глаз стали настолько большими, что офицер едва унял бешено забившееся сердце. Образ Сребренки разом потускнел и тихо отошел в сторону. Отбросив царапнувшее его сердце чувство вины за оставленную в Златиборе дочку Станко, он про себя глубоко вздохнул и решил свои рефлексии оставить «на потом».

Роман почему-то поверил в эту красивую девушку, неожиданно возникшую в его жизни, и с непонятной детской надеждой стал ждать, когда из обрубков полезут пальцы. Даже приготовился к боли, рвущей плоть и с хрустом вытягивающей суставы. Наивная вера в чудеса магии никогда не оставляла молодого офицера, что постоянно доказывал Никита Назаров, сейчас скромно сидевший в сторонке и дав Ольге полную волю.

«А ведь он специально пришел со своей сестрой, – пришла в голову простая мысль, и Елагин возликовал. Никита прекрасно знает, что спасти конечности можно лишь в течении определенного времени. Кто бы дал русскому офицеру в плену необходимые процедуры? Албанцы иногда так поступали, отрезая, а затем приращивая конечности, чтобы пытки длились бесконечно, морально и физически ломая пленников. И тем не менее, друг привел с собой Целительницу. А вдруг в этом визите есть еще один смысл? – Боги, как же хочется обрести цельность, ощущая себя здоровым, а не жалким инвалидом!»

– Стандартная ситуация, – голос Ольги глухой, словно девушка с трудом проталкивала слова наружу. – Энергетические каналы самостоятельно провели перенастройку, сохраняя жизнедеятельность руки. Во время ампутации раны прижигали?

– Да, – помрачнел Елагин. – Прижигали нагретым лезвием ножа и купировали магическими плетениями.

– Ага. Вижу, все искорежено… Что я могу сказать, – зрачки Ольги пришли в норму, и глубокая чернота перестала пугать Романа. – Если ориентироваться на конспекты Насти, то экспериментальные магические составы могут изменить структуру эфирного поля, привести ампутированные конечности к возможности их активации…

– Любезная Ольга Викторовна. – не выдержав, улыбнулся офицер, – я почти ничего не понял, но готов стать подопытным кроликом, если есть возможность вернуть пальцы!

– Господин лейтенант, в качестве кролика вы мне совсем не нужны, а вот ваша решимость очень радует, – девушка отпустила руку мужчины.

– Не подмазывайтесь, ваше благородие, к моей сестре, – шутливо погрозил кулаком Никита. – Она сможет помочь только в одном случае: когда появятся отработанные технологии регенерации живых клеток!

– Но ведь просто так ты бы Ольгу Викторовну не привел, – возразил Елагин, сожалея, что не удалось подержать руку девушки, легонько сжать ее тонкие чувствительные пальцы.

Оля великолепно чувствовала взбаламученную ауру Романа. Симпатичный офицер пришелся ей по душе, однако в первую очередь она разглядела в нем будущего пациента. Получается, не зря ее Никита взял с собой! Он и в самом деле рассчитывает помочь своему другу и готов предоставить помощь. И лечить господина Елагина будет именно она, Ольга Хомутова, Целительница четвертой ступени (на момент получения диплома именно такая ступень дается выпускникам)! Как же хочется поскорее войти в новое медицинское здание с самым современным биоинженерным оборудованием! Даже не верится, что можно отрастить конечность в самой запущенной стадии, когда купированы все каналы прокачки эфирного контура!

– Я же прав? – Елагин пристально посмотрел на задумчивую Никиту.

– У меня есть один клиент, – волхв кивнул. – Тебе я тоже помогу. Вы будете первыми испытателями, которые помогут новой медицине освоить методику восстановления конечностей. Только придется подождать года два, не меньше. Хочу надеяться на лучшее, если удастся запустить процесс пораньше. Дело за биокапсулами.

– Впечатляют твои амбиции, – задумчиво произнес Роман и достал из пакета большое краснобокое яблоко, вдыхая его аромат. – А ведь совсем недавно, кажется, ты появился в Петербурге чуть ли не под ручку с Анатолием Архиповичем.

– Вранье, – тут же отреагировал Никита. – Никто меня за ручку не приводил. Комиссию лично убеждал, что достоин учиться в Академии. Ты был на медицинской комиссии?

– Еще нет. Обещали через неделю решить мою судьбу.

– А как сам оцениваешь будущую карьеру? Лечащие врачи что-то же говорят, слухи, наконец…

– Черт его знает, Никита, – пожал плечами Елагин. – Руки-ноги целы, оружие в правой руке держать могу, да и с левой не настолько критично. Но в боевую часть однозначно не отправят. Разве предложат какое-нибудь училище на преподавательскую деятельность. Так опыта почти никакого. Если комиссуют – поеду к родителям. Вместе решим, как быть дальше.

– Будут проблемы – звони мне, – Никита протянул ему визитную карточку. – Придумаем, куда тебя пристроить. Люди в мой клан нужны, особенно грамотные специалисты.

– У которых боевого опыта кот наплакал? – Роман грустно покрутил между пальцами черный картонный прямоугольник с золотистыми вензелями по полям и тисненным гербом Назаровых в левом верхнем углу, и положил визитку в карман халата.

– Не зацикливайся на своих неумениях, а опыт найдем куда пристроить, – убежденно сказал Никита.

– Спасибо тебе, – искренне поблагодарил Роман. – Хоть какая-то надежда появилась. Армия, несомненно, дает больше возможностей, но с моей выслугой ловить нечего. Тут действительно подумаешь о частном контракте или о вассальной службе.

– Подумай на досуге, – волхв кивнул Ольге, смирно сидящей между мужчинами, и вертящей в руке упавший на рукав ее пальто желтый лист, дескать, пора собираться. – Но я на контракт не принимаю. У меня служба вечная, а привилегии – как вино, хранящее в бочках. Чем дольше – тем благороднее.

Роман за время своего нахождения в госпитале решил поискать информацию о Никите; к своему стыду после того, как его друг-волхв женился на княжне Меньшиковой и погрузился в семейные проблемы, уйдя из армии в Академию Иерархов и практически исчезнув с горизонта, он не слышал о Назарове. Изредка мелькали статейки об очередных магических разработках молодого и перспективного «оружейного коммерсанта», как язвительно называли его борзописцы. А о том, что Никита женился во второй раз и уже имеет троих детей, узнал после прочтения сетевых новостей. Но Роман никак не ожидал от императора такого подарка для Назарова, как разрешение создать семейный клан. И предложение друга теперь заиграло иными красками.

Елагин никогда не стремился вступать в какой-либо клан. Его стезя, как казалось молодому дворянину, была армия. В семье принято, чтобы один из представителей через поколение служил императору, то бишь государству. Вот так и вышло, что Роман, как и дед, надел военную форму. Отец же всю жизнь проходил в чиновничьем мундире адвоката. Но давать клановую клятву кому-либо? Как-то не вязалось такое решение с семейными традициями. С другой стороны, экспертная медицинская комиссия забракует его с потрохами (такой вариант наиболее возможен), и куда идти лейтенанту? В тыловые части инспектировать продовольственные и вещевые склады? Интендантом, наращивать пузо? Вариант так себе, дохленький.

– Обязательно подумаю, – согласился Роман, правильно расценив жест Никиты. Лицо его снова расплылось в улыбке, когда он шутливо подставил локоть Ольге, в душе желая, чтобы барышня приняла его предложение.

Никита лишь усмехнулся, но не стал препятствовать сестре проводить друга до больничного корпуса.

– Как только выпишут, посмотрю по ситуации. Но домой съезжу обязательно, с родителями повидаюсь.

Дойдя до лестницы, они крепко обнялись, а Ольга даже помахала рукой, когда Роман послал ей воздушный поцелуй от входных дверей, прижимая к груди пакет с гостинцами.

Но, прежде чем исчезнуть за дверями госпиталя, Елагин глухим голосом попросил:

– У меня к тебе просьба, Никита. Не знаю, вправе ли я взваливать на твои плечи лишние заботы.

– Давай без предисловий, – оборвал его волхв. – Что надо?

– В Златиборе я оставил одну девушку, зовут Сребренкой. Ты ее видел в лесу. Она – дочь человека, выкупившего меня у турок. Помнишь, я тебе рассказывал? Пообещал ей разыскать отца и братьев, а сам на лечение лег. Нехорошо вышло.

– Мне нужно вернуть ее домой? – нахмурился Никита. – Безответственный ты человек, Рома. Девушку напрасно обнадежил.

– Да понимаю я, – с досадой ответил Роман. – Но меня еще нескоро выпишут, сам же видишь…

– Где ее искать? – перебил Никита друга.

– Гостиница «Корона Стефана». Отыскать нетрудно. Городок небольшой. Я оставил Сребренке денег, но как у нее сейчас обстоят дела, не знаю.

– Хорошо, я помогу твоей подружке добраться домой, – намеренно подначил Романа Никита. – Будешь должен.

– Брат! – рука Елагина легла на сердце. – Сделаю все, что ни попросишь.

– Не кидайся обещаниями, – нахмурился Никита и обнял друга. – Топай в палату.

Дождавшись, когда тяжелые двери госпитального административного корпуса закроются, он развернулся и заторопился к ждущей его Ольге.

– Что скажешь? – Никита с интересом поглядел на задумчивую сестру, когда они шли к автостоянке.

– Такой забавный, непосредственный молодой человек, – на губах девушки играла легкая улыбка. – Довольно симпатичный…

– Я вообще-то о перспективах лечения, – ухмыльнулся Никита.

– Ой! – зарделась Оля. – Предупредил хотя бы!

– А сама не догадалась? – засмеялся волхв, помогая девушке сесть в машину. – Я же тебя за язык не тянул!

– Подловил! – призналась Оля, тоже рассмеявшись. – А если серьезно, шансы есть. Я очень хочу поскорее взяться за работу. Так не терпится!

– Биокапсулы уже собираются на «Изумруде». Но «начинка» – самое сложное, даже сложнее магических составов. Люди работают с неподдельным энтузиазмом. Им тоже интересно, что получится из всего этого. Рассчитываем выйти на обкатку прототипа к следующему месяцу.

Никита завел машину и выехал из парковочного «кармана».

– И тогда можно пригласить Романа на эксперимент?

– Думаю, первые опыты проведем без людей. Если все пройдет неплохо – пригласим. Только в случае его согласия стать подопытным кроликом, – хмыкнул Никита, выворачивая на набережную. – Кто-то же должен рискнуть. Мы не знаем, как отреагирует организм на жидкости, в которые погрузят тело; как вести наблюдение в течение долгого времени; как будет функционировать сама капсула. Все вслепую.

– Но кому-то же предстоит быть первым, – вздохнула Оля. – Ты уговоришь Романа?

– Почему именно его?

– Ну… Он же офицер, мужчина, – запнулась девушка. – И пальцы потерял на войне, а не где-нибудь. И ты с ним учился в Военной Академии.

– С такими аргументами я ничего не смогу поделать, – покачал головой Никита, старательно пряча улыбку. Кажется, сестренка всерьез заинтересовалась Елагиным. И что за этим кроется? Профессиональный интерес или сердечные дела?

Ничего против личной жизни Оли он не имел; даже в какой-то мере стал осознавать огромную ответственность за своих людей, находясь в статусе Главы Рода. Уже не романтические переживания довлели над ним, а холодный расчет, как укрепить семейные связи и привлечь опытные кадры для благополучного развития клана. Но для сестры, появившейся в жизни Никиты необычайным образом, ему хотелось сделать приятное, обеспечить ее не только любимой работой, но и прочным тылом. Может, Ромка Елизаров и в самом деле запал в сердце девушки?

– Конспекты тебе помогают? – после недолгого молчания спросил Никита, решив для себя отложить обсуждение деликатной и тонкой темы. Случай еще не подходящий.

– Да, вполне квалифицированные лекции, – откликнулась девушка, погруженная в свои мысли. – Кошкин даже пошутил, что впервые осваивает новое направление в магической медицине по студенческим записям.

– Как сама думаешь, сумеем запустить процесс?

– С тобой все получится, – посмотрела на него Ольга и улыбнулась. Но тут же ее улыбка поблекла. – Никита, я вчера звонила Насте в Благовещенск. Сестренка очень расстроена, в семейной жизни полная разруха. А муж не дает развод. Проплакала все время, пока разговаривала.

– И что ты предлагаешь? – покосился на нее Никита.

Девушка пожала плечами, рассеяно поглядывая на бетонные парапеты набережной, пролетающие мимо них. Солнце на миг показалось в просвете зданий, больно ударив по глазам, и снова скрылось за массивными сооружениями. Прикрыв глаза, Оля призадумалась. Что она могла предложить Главе Рода, у которого сейчас проблем гораздо больше, чем у Анастасии? Сестру безмерно жаль, но Оля не хотела брать на себя ответственность, обещая помощь названного брата, не узнав его мнения. Дядюшка Кондратий открыто намекнул, что единственный человек, способный вытащить Настю из неприятностей, живет рядом с ней.

– Оленька, – мягко произнес Никита, сворачивая под светофорами на Обводной, – мы уже разговаривали по этому поводу. Как только я выясню, что происходит в семье Насти, приму меры.

– А как ты выяснишь? – у девушки забрезжила надежда. – Ты даже ни разу ей не позвонил, не читал нашу переписку, не знаешь, как обстоят дела…

– У меня свои методы сбора информации, – без тени улыбки ответил волхв, и Оля, поглядев на него, поверила безоговорочно в его нерушимую уверенность.

Глава 6

Петербург, апрель 2015 года

Доклад начальника Внешней разведки и контрразведки император слушал вполуха, поскольку уже давно разобрал по косточкам материал, подготовленный и представленный Самуилом Петровичем. Вот он, лежит в одном ряду с несколькими папками других ведомств. Речь Житина предназначалась в большей мере для силовых министров, собравшихся в кабинете государя.

Мысли Александра Михайловича витали в иной плоскости. Его напрягала непонятная возня на Балканах, где с удивительной активностью по горам и долинам шныряли разведки иностранных государств, закамуфлированные под археологические и этнографические экспедиции. Русская резидентура и разведка княжества Сербии уже давно выяснили, какая причина вынуждает немцев, скандинавов, испанцев, итальянских дожей и князей, а вкупе с неугомонными британцами (ведь без них ни одна, даже маленькая заварушка не обходится!) рисковать своими людьми, засылая в чужое государство в зону интересов русской политики.

«Искра демона», этот странный артефакт, до сих пор имеющий несомненную популярность у европейской высшей знати, с неутомимой силой притягивал шайки авантюристов и серьезные разведки вражеских стран. Магические вещицы, ставшие своеобразным хранилищем демонической силы, всплывают то в небольших городках, то в горных деревнях, а то и в дворянских замках, заставляя специалистов ломать голову над ситуацией, сложившейся в сербских краинах.

– Таким образом, наш экспедиционный корпус сумел купировать проблему открытости границ Сербского княжества, – Житин, слегка ослабив опорную ногу, закончил доклад, с досадой чувствуя, как предательски ноет колено. Не хотелось бы обращать внимание императора на свое физическое недомогание. Этак недалеко до отпуска, а там и отставку пришлет в казенном конверте верному служаке. – Операция по спасению князя Белёвского неожиданно вскрыла недостаточную защищенность дипломатического корпуса во время передвижения на авиационном транспорте, и вдобавок, огромные прорехи в обеспечении безопасной подготовки к перелетам над потенциально опасными регионами. Это проблема не моего ведомства, но я не хочу оставаться в стороне, и прошу, Ваше Величество, уделить эвакуации и транспортировке разбившегося самолета с территории Далмации особое внимание. Нужно выяснить причины падения. Вероятна тончайшая провокация и диверсия испанского домена Инквизиции.

– Почему вы так думаете, Самуил Петрович? – заинтересовался Великий князь Константин настолько, что оторвал взгляд от блокнота, куда что-то периодически записывал. Вероятно, какие-то важные тезисы. – Причинение косвенного ущерба входит в доктрину влияния Инквизиции на восточные земли, куда относят и Российскую империю, не говоря уж о других славянских княжествах.

Из приглашенных руководителей ведомств не многие знали истинную причину ликвидации Ордо Малеус, но подозревали о сложной комбинации коллег, чей удар был нанесен по особой причине. Где-то инквизиторы переусердствовали, вот и получили свое сполна. Причем, уничтожению подвергся один из трех доменов Святой Инквизиции, о чем умные люди предпочитали анализировать в тишине кабинетов, а не на раутах.

Противостояние двух цивилизационных культур не могло не перейти в плоскость жесткого столкновения на огромном континенте, что тоже понимали многие. Если с официальным Ватиканом Россия еще как-то договаривалась на политическом поприще, то Инквизиция имела свой взгляд на собственные прожекты, отличные от Папы. По степени же влияния на европейскую аристократию она стояла рядом с британской разведкой. И силовые решения проводила без оглядки на понтифика. Впрочем, кто бы ни примерял тиару, на деяния Инквизиции он смотрел с одобрением.

– Примем как версию, – кивнул император. – Я поручу Кабинету внешних контактов подготовить письмо с просьбой о эвакуации обломков самолета с территории Далмации. Думаю, князь Властимир пойдет нам навстречу. Теперь…

Меньшиков машинально подтянул к себе коробку с сигарами, открыл ее и задумчиво посмотрел на ровный ряд темно-коричневых гильз, источавших дурманящий запах табака, и со вздохом закрыл. Курить на совещании перед своими подчиненными он считал дурным тоном. Лучше объявить перерыв, раз не терпится.

– Теперь я хочу выслушать ваше авторитетное мнение, Самуил Петрович, – сказал он, решительно отодвигая коробку в сторону. – Как полагаете, стоил ли нам присоединяться к процессу поиска взрывоопасных артефактов, заодно вычищая сербскую территорию от диверсантов и прочих бандитских формирований?

– Одно другому не мешает, Ваше Величество, – вытянулся Житин, и вдруг почувствовал себя как голый на площади. Взгляд императора, усиленный магическими способностями, обшарил его с ног до головы, бесцеремонно ломая ментальную защитную оболочку. Неприятные ощущения тут же исчезли, но холодный пот, покатившийся по ложбинке спины, намекал на неприятную особенность: государь что-то заподозрил в его тщательно скрываемых мучениях с коленом. – Артефакты, судя по утверждениям специалистов, имеют несомненную ценность. Но как оружие массового уничтожения заставляет задуматься, а на самом ли деле оно так эффективно?

– А вы еще до сих пор не верите? – даже удивился император. – Даже после демонстрации его в бухарских событиях? Или во время спасательной операции князя Белёвского?

– Я другое имел в виду, Ваше Величество, – мотнул головой Житин. – На самом ли деле оно обладает такой мощью, как тот единственный экземпляр, продемонстрированный господином Назаровым.

– Как раз господин Назаров и уверял меня, насколько опасен артефакт, – хмыкнул Меньшиков, а по кабинету пронеслось оживление. – В кривых руках любое надежное оружие становится опасным для окружающих. Значит, мы решили, Самуил Петрович, что работа, начатая нашей агентурой, продолжится. Сколько уже артефактов найдено?

– Пять, Ваше Величество, – Житин указывал эту цифру в докладе, но раз государь требует озвучить ее, то у него созрел какой-то план.

– Пять, – взгляд Меньшикова остановился на секретаре Коллегии Иерархов Коростелеве, в спешном порядке вызванного на совещание, как только стало известно, с какими «подарками» возвращаются разведгруппы из рейдов по балканским горам. – Что скажете, Петр Витальевич? Вам хватит двух «искр» для изучения?

– Если не усердствовать в благостном желании разложить артефакт на мельчайшие составляющие, то вполне хватит, – витиевато ответил Коростелев, не вставая. Он имел такую привилегию в разговорах с государем во время совещаний. – Думаю, мы найдем ключик к пониманию сего загадочного явления.

– Вынужден предупредить об опасности вольностей с приручением артефакта, – предупредил император. – Лучше будет, если ваши Иерархи проведут консультации с господином Назаровым.

– Слушаюсь, государь, – склонил голову Коростелев, тщательно скрывая недовольство. С какой стати опытным и мудрым Иерархам отдавать пальму первенства в изучении необычных артефактов выскочке-юнцу, чьи авантюрные подвиги так живо обсуждают в Петербурге в каждой дворянской семье?

– Вы подготовили списки архимагов, отправляющихся в Сербию?

– Да. Все прошли собеседование, никто не отказался.

– Прекрасно, – делая вид, будто ничего не заметил сухие нотки в голосе, Меньшиков посмотрел на циферблат настольных часов. – Теперь я хотел бы послушать доклад про обстановку вокруг нашего корпуса в Сербии. Как Генштаб оценивает вероятность его втягивания в конфликт с албанским княжеством? А ведь там еще и турки активность проявляют.

Пришла очередь отчитываться Токареву. Сотрудники Генштаба, находящиеся в Белграде, уже провели необходимые консультации с сербскими воеводами; зная гораздо больше, чем другие его коллеги из силовых ведомств, что происходит на Балканах, Андрей Егорович счел нужным внести ясность. Он грузно поднялся со стула, больше всего боясь, что ножки заскребут по паркету, и аккуратно отставил его в сторону.

– Никаких видимых причин к конфликту с княжеством Албания у сербов нет, – ответил он четко. – Стычка, связанная со спасением князя Белёвского, произошла на сопредельной территории, и по военным каналам мы получили от далмацкого Генштаба подтверждение, что никаких политических последствий не будет. Так, небольшая нота протеста по случаю, а на самом деле наш экспедиционный корпус прекрасно взаимодействует с хорватами. У нас уже появилась договоренность о зачистке обоих княжеств от блуждающих агентурных групп, закамуфлированных под ученые экспедиции. Единственная проблема: огромные безлюдные территории на северных Балканах, откуда и появились первые артефакты с «искрой демона». Каким образом будем осуществлять поиск в этих районах, еще консультируемся.

– Князь Властимир заинтересован в сотрудничестве, Ваше Величество, – приподнялся первый заместитель министра иностранных дел граф Лещев. – По дипломатическим каналам уже неоднократно поступали просьбы направить в Далмацию военных атташе с опытом боевых действий против турецкой армии. Там тоже неладно. Процветает контрабанда людьми, на юге княжества происходят постоянные столкновения с неизвестными бандформированиями.

– Так точно, Ваше Величество, – поддержал его Токарев. – Складывается ощущение, что готовится отторжение территорий или обыкновенная практика обкатки боевых групп. В перспективе мы не видим угроз на балканском направлении, если только к разжиганию костра не приложат руку британцы. А пока они на удивление пассивны.

– Тогда при чем здесь след Инквизиции? – Меньшиков задал вопрос, который висел в воздухе с самого начала совещания. – Как связана испанская штаб-квартира с аварией дипломатического самолета над Балканами? Или им необходима акция в Далмации? Тогда с какой целью? Я бы подумал на Британию и ее подковерные игры в Европе, но по уверениям Самуила Петровича между этими организациями нет активных сношений. Или же, создается впечатление, они умело дезавуируют оные всевозможными способами.

– Обычная практика свалить всех и вся в одну кучу, – проворчал Константин Михайлович, ожесточенно чиркая ручкой в блокноте. – Авось в этой мешанине отыщутся крупицы золота.

– Лорд Бэкинсейл из британского МИДа в таком случае любит говорить: «надо бросить дохлую кошку на стол. Пока все будут вопить по этому поводу, мы будем ворошить свои делишки», – проворчал Житин. – В этом вся их политика. Не кинули ли данную кошку нам под нос?

Раздался негромкий смех. Самуил Петрович умел в нужный момент разрядить обстановку. Обычно после таких пассажей император объявлял перерыв. Меньшиков про себя улыбнулся, еще раз мазнул взглядом по часам. Желание втянуть в себя порцию ароматного сигарного дыма стало настолько сильным, что он пошел на небольшое нарушение и сократил первую часть совещания.

– Предлагаю отдохнуть полчаса, – сказал Александр Михайлович.

Кабинет наполнился оживленным говором людей, шорохом мундиров и скрипом стульев. Меньшиков едва заметным жестом показал своим братьям, чтобы они остались и ждали его в соседней комнате. Константин с Михаилом понятливо кивнули, и дождавшись, когда помещение станет пустым, направились к незаметной двери между массивными шкафами, которую мог видеть только сам хозяин кабинета.

Распахнув одно из окон, император вдохнул полной грудью бодрящий прохладный воздух, насыщенный влажными испарениями каналов и залива, прищурился на необычайно яркое сегодня солнце, и вытащив из коробки сигару, с наслаждением закурил.

В комнате «для релаксации» Константин чувствовал себя как хозяин. Он деловито разлил по хрустальным пузатым стаканам коньяк, по-походному разломал шоколадную плитку и выжидающе кивнул старшему брату.

– Надеюсь, не против?

– Тебя разве удержишь за руку? – хмыкнул император, присаживаясь в свое мягкое кресло, и оглядел братьев.

Младший, Михаил Константинович, был удивительно непохож на них, высоких, кряжистых и уже придавленных годами. Даже в свои сорок пять он оставался худощавым, без намека на намечающийся животик. В последнее время Великий князь Михаил часто мотался по южным губерниям империи, зачастую затягивая командировки и не появляясь в Петербурге по два-три месяца. Походная жизнь как будто иссушила его, но в целом живость красок на лице и довольный блеск глаз говорили о счастливом периоде, который он проживал.

– Прибьет меня твоя жена, – вздохнул император, обращаясь к Михаилу. – Только-только приехал из Одессы, а теперь нужно, чтобы ты сел в Яссах.

– Не переживай, – усмехнулся брат. – Так даже лучше. Устал я от своих баб, хочется окунуться в то время, когда я был холост.

– А с чего бы такая прыткость? – Константин пристально взглянул на Михаила. – Не из-за той ли певички из Московской оперы? Что ты в ней нашел?

– Ты про кого? – невинно спросил брат. – Про Амалию или про Ирину?

– Да какая разница, – хмыкнул средний Меньшиков. – В Одессе ты отрывался с Ириной, а в Яссы возьмешь Амалию, подозреваю. Бес в ребро, а, Мишка?

– Я аккуратно, – нахмурился Великий князь Михаил. – Моя личная жизнь вас не касается. Жена и дочери в счастливом неведении, устои империи непоколебимы…

– Только из-за того, что за твоими дивами установлен жесткий контроль, – поддержал Константина император. – Аккуратно предупредили о недопустимости лишней болтовни на светских сборищах. Надеюсь, девицы не столь глупы, чтобы игнорировать опасность своих приключений. Я, конечно, не дам ход ненужным увлечениям, но после Ясс ты вернешься домой. У тебя есть заместители, вот пусть и смотрят за провинциями. Возьмись за ум.