Текст книги "Факультет Тёмной магии: Всё не то, чем кажется (СИ)"

Автор книги: Валентина Льер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)

Именно, что наказанием – ведь мертвые обретают покой в посмертье. Их не мучают больше ни болезни, ни раны, ни чувства, ни эмоции. Их ждет покой, безмятежность вечности, яблоневые сады и предки... Так вещали нам жрецы в своих проповедях, да и кому как не мне, некромагу, близкому, как никто иной из магов, к магии смерти, знать об этом. Вот только была совсем небольшая оговорка: тропа, ведущая в сады, открывается лишь тем, кто достоин. Мой же жизненный путь, похоже, когда-то свернул не туда. Где-то я оступилась, нарушила заветы своей хранительницы. Ведь вместо умиротворения и легкости меня по-прежнему раздирала боль; угадывающиеся в плотной тьме каменные стены с пока еще едва заметными тусклыми чадящими факелами никак не походили на просторные сады, да и все отчетливее очерчиваемые расступающимся сумраком силуэты никак не походили на моих ушедших за грань родственников.

Тяжелые, загнутые назад рога; жесткие, у кого собранные хвост, а у кого заплетенные в толстую косу волосы; чуть раскосые, змеиные глаза всех оттенков радуги с яркими всполохами магии; мощное, прекрасное телосложение, выдающее в каждом из них воина, и огромные, сложенные у большинства за спиной нетопыриные крылья – нет, как бы я ни хотела, как бы ни старалась, но перепутать моих будущих мучителей ни с кем другим я бы не смогла: Ночь-Хранительница прислала по мою душу демонов. Самых что ни есть настоящих.

Хладнокровных убийц, безжалостных палачей, бездушных тюремщиков, способных вечность превратить в бесконечную, сводящую с ума боль.

За что? Что я такого сделала?!

Я распахнула глаза и с ужасом взглянула на тех, в чьих руках теперь останусь до скончания веков.

Вот только, похоже, сами демоны не слишком ожидали, что к ним кого-то отправят. По крайней мере, все взгляды, обращенные на меня, были озадаченными и слегка... напряженными.

Наверное, я бы тоже напряглась, если бы в моем пиршественном зале – тьма окончательно расступилась, явив моему помутневшему от боли взору каменные, украшенные гобеленами стены большого зала и накрытые в честь какого-то праздника столы – появилась чья-то

неприкаянная душа. Которую тут, судя по повскакивававшим с мест демонам и по звону обнажившегося оружия, не только не ждали, но и явно не желали видеть.

Пожалуй, если бы я не была мертва, я бы испугалась. Не только из-за разлившегося в воздухе напряжения, готового в любой момент взорваться, подобно колбам с газом в неумелых руках, и обрушиться на меня шквалом холодной стали, но и из-за звенящей, почти осязаемой магии, что наполнила весь зал. Казалось, что любое неловкое движение, неосторожный взгляд, тихое слово, и всё, оборвется гулкая, тяжелая тишина, рухнет в реве сотни демонов, исчезнет в плетениях магии. И лишь одно, похоже, пока удерживало демонов на самой грани, заставив замереть – это поднятая в небрежном жесте рука сидящего за главным столом мужчины.

– чуть прищурилась, стараясь разглядеть его через плывущую перед глазами пелену. Скользнула взглядом по темным волосам, перехваченным металлическими кольцами, по загнутым рогам с сапфировыми камнями – как мне казалось издалека – впаянными в кость, по темно-синим, затягивающим, словно бездна, глазам, жесткому подбородку, резко очерченным скулам. Взгляд сам собой сместился ниже к небрежно расстегнутому вороту темно-синей же рубашки, на секунду остановился на пальцах, украшенных перстнями, и вновь метнулся к лицу.

От этого мужчины веяло таким спокойствием и такой силой, что даже отсутствие хоть какого-нибудь завалящегося царственного обруча, хоть какого-нибудь захудалого медальона, не могло даже на мгновение сбить с толку – передо мной сидел, изучая меня с легким, едва различимым интересом, Повелитель.

Вот же меня угораздило... Или мне все это мерещится, как мертвой? Этакий бесконечный кошмар, в котором ни логики, ни хоть каких-нибудь адекватных законов реальности. И в котором, возможно, просто собраны все мои страхи.

Хоть бы и так, потому что кроме того, что сидящий передо мной демон был Повелителем, так он еще и был мои Нареченным. Тем, кого ведьмы всю жизнь пытаются найти и встретить кого считается большой удачей.

Я, честно говоря, никогда не верила в эти сказки, мне они казались не более чем романтической чушью о том, что где-то есть тот, к кому могло влечь без всякой причины. Рядом

– кем сердце начинало биться сильнее, душа наполнялась радостью. И рядом с кем мир сужался до одного человека... или демона.

И вот сейчас, глядя на чужое лицо, я внезапно поняла, что, возможно, и не сказки это вовсе были...

– Я жду объяснений, – негромко произнес демон, но в звенящей тишине его голос моментально наполнил весь зал. Я попыталась что-то сказать, но из сорванного от крика горла донесся лишь хрип. Впрочем, похоже ответа ждали вовсе не от меня: взгляд синих глаз скользнул по моему лицу и поднялся выше.

К тому, кто держал меня на руках.

Да-да, все это время в этом театре безумия меня держали на руках, а я настолько перестала воспринимать критически реальность, что даже этого не заметила.

Осторожно повернув голову, я буквально уткнулась в голую грудь. Спешно поднятые наверх глаза узрели разодранное в кровь плечо, потемневшую от пыли шею, чуть торчащие из-под верхней губы клыки, глубокую царапину на скуле, загнутые, покрытые каким-то рисунком рога с впаянными изумрудами, темные, с зеленым отливом, волосы... и ярко-зеленые, полыхающие магией глаза, столь знакомые мне.

Он что?.. Или это не он, а всего лишь мое воображение, мой кошмар?

– вновь взглянула на молодого мужчину, и собралась было задать вопрос, но не успела: он покачнулся и, пытаясь удержать равновесие, шагнул назад. Боль, на время свернувшаяся в клубок под солнечным сплетением, тут же встрепенулась. Перед глазами все поплыло и сознание, подарив мне напоследок видение упавшего на одно колено держащего меня на руках мужчины, померкло.

Насколько легко сознание покинуло меня, настолько же неохотно оно возвращалось. Я словно плыла под водой, то погружаясь в густую, прохладную тьму, никогда не знавшую ни единого луча света, ни малейшего звука, то поднималась к самой поверхности, залитую солнечным светом. В такие моменты мне казалось, что я даже слышу голоса – тихие, едва различимые, невнятные – так обычно шепчутся у постели тяжелобольного или умирающего человека, не желая нарушить его покой. Лишь единожды похожие на шелест ветра разговоры прервал спор. Но сколько я ни вслушивалась, разобрать о чем же спорили, так и не смогла. Лишь отдельные слова, не пожелавшие сливаться в фразы. Впрочем, у меня даже не было уверенности, что я правильно разобрала отголоски разговора – слова казались будто вывернутыми, неправильными, режущими слух своей кривизной, да и голоса были мне незнакомы.

Очнулась я внезапно, толчком. Распахнула глаза и непонимающе уставилась на вышитый серебряными нитями голубой парчовый балдахин над кроватью. В Университете у меня отродясь ничего над постелью не висело – все-таки там было не до излишеств, да и место не позволяло особо. У матери же в замке над кроватями были балдахины, но не такие: поскромнее, из ткани похуже, чем здесь. Да и не помнила я у нее такой замысловатый узор: у нас дома были вышиты банальные цветы, да птицы. Здесь же – широкое, раскидистое дерево, среди листвы которой просматривались целые миры. И чем дольше я вглядывалась, тем глубже, детальнее становилась картина, тем больше тайных мелочей открывалось взору.

– Вы проснулись, эррэ? – нарушил мою созерцательную деятельность грудной, необычайно красивый женский голос. Принадлежал он – я повернула голову на звук – невысокой демонессе. Ее облик – небольшие, аккуратные, загнутые, как и мужчин, назад рожки, собранные в сложную прическу песчаные волосы, раскосые глаза лунного цвета, чуть пухловатые губки, небольшой, курносый нос, миниатюрное, гибкое тело, изящность которого подчеркивало простое, струящееся платье глубокого зеленого цвета – тот час же всколыхнул в памяти все произошедшее со мной. Храм, поединок и... смерть.

– Эррэ? – вопросительно взглянула на меня демонесса, которую, похоже, мое молчание обеспокоило. – Как вы себя чувствуете?

– Хорошо, – выдавить слово из пересохшего горла удалось с трудом, но оно, как ни странно, соответствовало действительности. И хотя боль там, где вошел клинок, не ушла полностью, но она стала почти неощущаемой.

Я спешно потянула тонкую ночную сорочку наверх – благо одеяло, укрывавшее меня, надежно скрывала и обнажившиеся бедра, и оголившиеся живот.

Там, где раньше зияла отвратительная рваная рана, и торчали обломки ребер, сейчас остался лишь белесый выпуклый шрам. Не поверив своим глазам, я осторожно провела пальцами по коже, но... нет, это не было иллюзией или обменом – кожа была практически цела.

– Я рада, – вновь напомнила о своем присутствии демонесса, и я, стремительно опустив одеяло обратно, перевела на нее взгляд. – Меня зовут Линэль. Это сокращенное имя – вряд ли вы сможете произнести полное, – тут же пояснила она. – Повелитель приставил меня к вам, пока вы не поправитесь, так что со всеми просьбами обращайтесь ко мне. Если же меня не будет рядом, просто коснитесь кристалла, – девушка указала на небольшой камень, лежащий на прикроватном столике, – и придет кто-нибудь из служанок.

– Хорошо, – кивнула я и попыталась приподняться. Безумно хотелось пить и умыться. И если кувшина с водой в комнате я не наблюдала, то вот дверь, ведущую явно в уборную, заприметила давно. Хотя она была весьма неплохо скрыта за украшавшей стены драпировкой.

– Лежите! Не смейте подниматься, вам еще нельзя, – тут же шикнули на меня. – Я же сказала, что буду вам помогать. Сейчас принесу лекарства и обед. Или вы еще что-то хотите?

– Нет... Хотя, да, – поколебавшись, все же призналась я. – Умыться и... что такое – эрра?

– Эррэ? – мягко поправила меня демонесса. – Это обращение. Эррэн – к незамужней девушке, эррин – к замужней, а эррэ...

Кто такая "эррэ", похоже, узнать сегодня мне было не дано – девушка, взглянув куда-то мимо меня, замолчала на полуслове и присела, склонив голову, в глубоком книксене.

Мне же не было даже нужды оборачиваться, чтобы понять, кто остановился на пороге комнаты: сердце и так уже, прежде чем пуститься вскачь, пропустило несколько ударов.

– Повелитель, – тихо, с благоговением произнесла демонесса, подтвердив мою догадку.

– Можете идти, Линэль, – произнес мужчина и, пропустив мимо девушку, закрыл за ней дверь. – Эррэ Виррин? Как ваше самочувствие?

– Хорошо, – повторила я свой ответ и замялась. Потому что не знала, как обращаться к этому перенесшему к моей кровати кресло и опустившемуся в него мужчине. Не знала, как вести себя с ним. С одной стороны глупое сердце и проклятая связь с Нареченным настойчиво нашёптывали мне коснуться жёстких черт, провести пальцами по скулам, зарыться в волосы, утонуть в изумительно-глубоких синих глаза, ощутить на губах чужие поцелуи...И звать его мягко, по имени, которое услужливо подкинула мне память.

С другой стороны разум твердил, что все это – безумие. Он – Повелитель, и пусть даже не моей страны, однако такое поведение недопустимо. Даже если он и моя пара.

– Достаточно будет называть меня просто Повелителем, – разрешил мое затруднение мужчина и, подавшись вперед и опершись подбородком об кулак, а локтем – об кресло, внимательно взглянул на меня. Я же постаралась незаметно отодвинуться, потому что рядом с ним мне становилось тяжело нормально думать – все мысли так или иначе сводились к сидящему напротив мужчине. И меня это безмерно раздражало. Своей навязчивостью, своей предопределенность, своей беспардонной наглостью и безысходностью – всё, чем ты жил раньше, всё, чем дышал, дорожил, злой волею судьбы просто перечеркивалось. И ради чего? Ради здорового, сильного потомства.

Что ж у меня всегда все не как у всех-то? Сколько мечтали найти свою пару, сколько прожило, так никогда и не найдя ее, а я же... а меня же корежит, просто рвет на куски. Уж лучше бы я никогда его не видела.

– Как вам угодно, Повелитель, – нашла силы выдавить я из себя и отодвинулась еще дальше.

Тяжело ощущать себя предательницей, тяжело ощущать, что твое сердце тебя предало.

– Я рад, что вы чувствуете себя хорошо – значит, наши целители не зря старались. Признаться, были дни, когда одолевали сомнения.

– Дни?...

– Дни. Вы провели без сознания семь дней, эррэ Виррин.

– Семь... – эхом повторила я и опустила глаза на руки. Скользнула взглядом по истончившимся запястьям, все еще хранящим следы от кандалов, по пальцам, и застыла, похолодев. Кольцо! Его не было! – А Руан? То есть Эр'Да... – я замолкла, силясь вспомнить, как же правильно произносится его имя.

– Не утруждайтесь, я понял о ком вы, – мужчина, как и я, поднял взгляд от моих рук. -

Эр'Атари Риар Да'Талэ Эран преступил закон, за что и был наказан.

– Какой закон? – спросила едва слышно.

– Привел вас. Никто не имеет право проводить людей сквозь грани и переносить их в другие миры, – прозвучал жесткий, холодный ответ.

– А... кольцо?..

– Я освободил вас от всех обязательств.

– От каких?

– Супружеских.

Руан

Признаться, когда Мистарх передал приказ явиться в Закатные покои, он подумал, что это или какая-то ошибка, или шутка внезапно обревшего чувство юмора управляющего. Ведь эти покои давным-давно уже пустовали: ходили слухи, что именно в этих комнатах оборвалась жизнь последнего представителя первой правившей династии и всей его семьи. Так это было или

нет, доподлинно ему было не известно, но даже тогда, когда во дворце не оставалось ни единой не занятой комнаты, эти покои оставались пусты. И даже сам Повелитель предпочитал обходить их стороной.

Однако сейчас, глядя на застывших у резной двери демонов-охранников, молодой мужчина вынужден был признать – нет, это не было ни шуткой, ни ошибкой: Повелитель действительно ждал его именно здесь.

Поколебавшись с мгновение, он толкнул дверь.

– Повелитель ждет вас, – согнулся в поклоне вскочивший со стула при его появлении слуга

и указал на приоткрытую дверь. Чем несколько удивил молодого мужчину – дверь вела, судя по всему, в спальню. Слишком уж не типичное для Повелителя место для приемов: обычно владыка демонов все же предпочитал вести все дела, в том числе и судебные, в кабинете. А в том, что его сюда позвали для дознания, Эрударен даже не сомневался – Повелитель не из тех, кто смотрит сквозь пальцы на такие поступки, так что рано или поздно этот разговор все равно должен был состояться. Правда, Руан думал, что ему придется предстать перед владыкой еще в первый день, однако ему дали целых три дня на восстановление. Три бесконечных, изводящих дня, в течение которых он пытался узнать хоть что-то о Вир – девушку забрали у него еще в пиршественном зале, и с тех пор о ней не было никаких вестей.

Коротко благодарно кивнув, Руан шагнул в полутьму, царившую в спальне, и тут же склонил голову в поклоне:

– Повелитель.

– Проходите, эрр Эр'Да'Эран – раздался тихий голос, и мужчина, на чьей голове лежал серебряный обруч владыки, отвернулся от окна.

Последовав разрешению, он поднял голову и... замер: на кровати, полускрытая от его глаз сумерками, царившими в комнате, и тяжелой тканью балдахина, едва прикрытая тонким одеялом, спала Виррин. Вся простынь вокруг нее была смята, русые волосы рассыпались по подушкам, словно она металась во сне. Черты лица заострились, щеки впали – встреча с Марикой не прошли для нее без последствий. Как и его удар. Дыхание хоть и было глубоким, но беспокойным: девушка то и дело коротко и судорожно вздыхала и иногда морщилась, словно даже во сне ее мучали отголоски боли.

Он непроизвольно шагнул вперед, к кровати, но был остановлен хоть и тихим, но властным окликом:

– Не стоит.

– Она...

– Она только недавно перестала метаться, – качнул головой Повелитель и, коротко кивнув на кресло неподалеку, сухо приказал: – Садись.

– С ней все хорошо, она просто спит. Ее жизни уже ничего не угрожает – уже более мягко добавил мужчина, и сам опустился во второе кресло. – Я жду объяснений.

Сцепив руки, Руан вновь взглянул на Вир и начал рассказывать. О жизни в Университете, о ведьмах, о нападениях, об их путешествии. Четко, сухо, без эмоций, почти ничего не опуская: обо всех их решениях и ошибках, о действиях и промах, – но и ни на чём не делая особый акцент. Лишь единожды его голос дрогнул, когда, рассказывая о Вир, он отвел взгляд от кровати, на которой она беспокойно спала, и заметил внимательный, изучающий взгляд Повелителя, блуждающий по лицу девушки. В тот момент ему захотелось оскалиться, зарычать, показать клыки – слишком уж ему был знаком этот взгляд демона, однако молодой мужчина сдержал себя

и продолжил рассказ.

Было, правда, и то, о чем он решил умолчать. Совсем немного и общее положение дел это все равно не меняло, однако посвящать в подробности Повелителя он не посчитал нужным. Например, о том, как Виррин отдала ему часть свой магии – сначала неосознанно, когда отдала себя на их ведьмовском шабаше, а потом уже сама – когда вела к личу в мертвом городе. Тонкие нити тьмы тогда едва заметным узором струились по его коже, постепенно сбрасывая оковы власти артефакта. Браслет же, который теперь красовался на его запястье, окончательно развеял чары, замкнув внутри него ее тьму и не дав ей ни раствориться в его свете, ни просочиться

наружу. Правда, это прикосновение к темной магии для него не прошло даром: он еще помнил, как несколько часов обессиленно лежал в тени валуна на дне русла пересохшей реки, куда его выкинуло порталом, не в силах не то, что подняться – даже пошевелиться. Если бы Эйя, или как он уже привык ее называть – Марика, пришла бы по следам портала, то взяла бы его в плен без всякой борьбы, ведь все его силы ушли на попытки обуздать разбушевавшуюся в отсутствии хозяйки магию, совладать с непокорной тьмой, чтобы не сгореть.

Или о том, как впервые за свою более чем столетнюю жизнь в нем вспыхнула такая всепоглощающая, опаляющая ярость, когда он увидел прикованную к стене изможденную Вир, что он едва не бросился на Марику, чтобы растерзать ее без всякой магии голыми руками. И лишь осознание того, что, возможно, именно этого она от него и ждет – что он потеряет контроль над собой, что обратится к своей магии, а не к защищающей его от чар камня Власти магии тьмы

– слегка отрезвило его, заставив собраться и отринуть все эмоции, отрешиться от них.

– Эйянар мертва, – задумчиво протянул владыка, когда молодой мужчина замолчал, – это подтвердили целители. Ты хорошо рассчитал момент, оборвав единым ударом ее жизнь. Однако, все это: и ваша потеря камня, и ее покушения, и ваш бой, и то, что безумный план Эйянар по перевороту едва не осуществился – результат череды ваших ошибок. И последней из них стало то, что ты привел ее, – мужчина кивнул на спящую девушку, – сюда. И хотя я могу понять, почему ты это сделал, однако закон един для всех.

– Я знаю, Повелитель, – Руан спокойно кивнул. Чтобы ни ждало его дальше, о своем решении он ни капли не жалел. – И готов отвечать за свой поступок.

– До конца этой недели ты должен будешь отбыть в Мирбуд, там в последнее время неспокойно, да и с бумагами какая-то ерунда. Поступишь под командование коменданта крепости и заберешь у него часть обязанностей.

– Я понял, – молодой мужчина склонил голову. И хотя его, по сути, отправляли в ссылку, однако, Повелитель мог выбрать и более строгую, если не сказать жестокую меру наказания. – Мы отправимся, как только для Виррин прохождение порталов станет не....

– Нет, – движением кисти оборвал его Повелитель. – Девушка останется здесь.

– Но она моя... – он вскинул голову и подался вперед. И хотя спорить с владыкой было безрассудно, однако, просто так отступать он не собирался.

– Ее согласие нельзя считать добровольным, – довольно жестко перебил его Повелитель. Синие глаза сверкнули сталью. – Ты не дал ей выбора. Поэтому, я считаю нужным освободить ее от всех обязательств, – демон стремительно поднялся и, быстро преодолев расстояние, наклонился на девушкой. Через секунду в его руке уже лежало чужое кольцо. – Пускай сама выбирает, хочет ли она остаться или вернуться.

Отданное кольцо жгло руку не хуже раскалённого метала, однако, перечить Повелителю... Руан резко поднялся, склонил голову в поклоне:

– Я могу идти?

Пусть Вир выбирает. Но что бы она ни выбрала, он придет за ней. Даже если она сбежит в Университет, даже если запрется в его стенах, даже если она затеряется в зачарованных лесах – он все равно найдет ее и заберет.

– Да, можете идти, эрр Эр'Да'Эран, – прозвучало разрешение, и молодой мужчина, бросив еще один взгляд на спящую девушку, направился к выходу. – Только, вот еще что я хотел сказать, – остановил его голос повелителя уже у самой двери, заставив буквально заледенеть: – Эта девушка – моя пара.

Пожалуй, это было худшее, что он мог себе представить. Истинная... Но чужая.

Когда демон находил свою пару, свою Истинную, для него прекращало существовать все. Любые обязательства, любые клятвы, даже супружеские – все обращалось в прах. Для него переставал существовать весь мир, оставалась только она. И не дай Бездна встать между демоном и его Истинной.

Руан резко развернулся, тяжело взглянул на Повелителя. Неужели настоящей причиной того, что он снял с Вир кольцо, было желание устранить его, Руана? И ссылка была выбрана по той же причине?

И ничего... ничего он не может сделать! Эрударен резко сжал кулаки, пытаясь совладать с собой, совладать с прокатившейся волной по коже трансформацией в боевую форму. Если бы это был любой другой демон... Он бы не посмотрел ни на статус, ни на силу, ни на желание самой Вир быть с ним. Убил бы, даже не задумываясь. Вызвал бы на бой и убил бы. Если бы это был любой другой демон, но не Повелитель. Сейчас же он мог лишь молча злиться, не в силах ничего ни изменить, ни сделать. Даже Повелительница – супруга владыки демонов, и та не в состоянии помешать – Истинная превыше супружеских клятв.

– Я не собираюсь претендовать на нее, – хмыкнул демон, явно угадав, что за мысли крутятся в голове у молодого мужчины. – У меня есть любимая супруга, и я не собираюсь ее оставлять в угоду каких-то древних игр богов, которые решили, что наша цель в жизни – найти свою пару. Однако говорить этого я ей, – мужчина указал на Вир, – не собираюсь. И властью Повелителя демонов запрещаю тебе.

– Почему?

– Я хочу посмотреть, что она из себя представляет. Потому что не верю ей. И не верю в человеческую любовь.

Я была зла. Неимоверно, невыносимо, до зубовного скрежета зла.

Я злилась на Повелителя: весь разговор мне хотелось то броситься ему на шею, прижаться всем телом и коснуться губ, то уронить ему на голову что-нибудь настолько тяжелое, чтобы потом его больше не видеть. И он, похоже, знал о моем состоянии, но нисколько облегчать мою участь не собирался: всю беседу мужчина просидел в кресле настолько близко ко мне, насколько это вообще возможно было. Правда, ни на что большее он не посягал: тон его был спокоен, как и весь облик; он не пытался ни приблизиться ко мне, ни коснуться, ни соблазнить легкой хрипотцой, которая придает глубину и обольстительность голосу. Однако даже этого было достаточно, чтобы вывести меня из равновесия, заставить разрываться между двумя противоположными желаниями и измотать все нервы, ведь разговор у нас выдался на редкость долгим...

От Повелителя я узнала, что Эйя – или Марика, как я ее про себя продолжала называть, – решила посвятить меня лишь в небольшую долю своего замысла. На самом деле же он был... грандиозен. Пока демон мне его рассказывал, меня все никак не могло покинуть ощущение, словно я до этого барахталась в небольшом бухте, которую считала необъятной, а сейчас же поднялась на скалу и увидела океан, и моя бухта оказалась всего лишь его крошечной частью.

Марика действительно хотела захватить власть, свергнув нынешнего владыку демонов, однако, она не была настолько безумна, чтобы попытаться сделать это в одиночку. Даже если бы она смогла подчинить и в полной мере овладеть силой Камня Власти. И девушка, или все же демонесса, это прекрасно понимала. Поэтому она решила собрать армию. И не простую, а, фактически, бессмертную. Почти что в прямом смысле этого слова – Марика решила собрать свою армию из нежити – тупой, агрессивной, иногда неповоротливой, но почти не убиваемой. Ведь даже демону тяжело справиться с десятком другим умертвий, а уж когда их сотни, тысячи, десятки тысяч...

После недолгого раздумья, девушка выбрала наш, человеческий, мир для костяка своей армии. Нет, я уверена, ей бы больше хотелось бы увидеть в своих рядах умертвий-драконов или умертвий-оборотней, или еще кого посильнее людей, однако у нас было целых два "преимущества" перед другими расами – нас всегда было много, и убить нас, чтобы обратить, значительно проще, чем тех же драконов. Тем-то даже пары смертей хватило бы, чтобы прийти в ярость и, достав Марику даже из-под земли, разорвать ее на лоскутки.

Было и еще одно обстоятельство, повлиявшее на выбор девушки – это разлом в Танорийских горах. Марике даже не надо было тратить особо сил, чтобы поднять нежить – ее и без нее уже в пустоши было достаточно. Так что единственное, что оставалось девушке – это призвать ее и подчинить. И вот тут ей весьма помог Камень Власти, который она потихоньку осваивала: артефакт усилил способности демонессы к темной магии. Да-да, как ни печально, но

Марика обладала схожей со мной силой. Именно поэтому, кстати, шастающей нежити вокруг Университета так и прибавилось – нет, не потому, что Марика обладала магией тьмы, а потому что она уже начала потихоньку собирать свою армию.

Эпидемия в столице, кстати, тоже было дело ее рук. Правда, тут пошло не все так, как планировалось девушкой: маги не должны были погибать от потери ауры. Наоборот, они должны были умереть, полностью сохранив все свои способности, чтобы затем восстать уже покорной Марике куклой, наделенной магией. Но, не сумевшая тогда еще до конца разобраться в действии артефакта демонесса неправильно построила заклинание, и оно рухнуло на столицу сжигающей магию эпидемией.

Правда даже этот промах оказался девушке на руку: ведь всех целителей отозвали в столицу, фактически оставив Университет без защиты. И представить более удачного стечения обстоятельств, чтобы напасть на Университет, было просто невозможно. Так что еще пара дней,

и этот оплот магии захлестнула бы волна нежити, ведомая поднятыми Марикой личами. Прокатилась бы по нему с большими потерями – все-таки вряд ли бы и преподаватели, и студенты отдали бы свою жизнь просто так, тем более, что именно для войны их и обучали, – и возродилась бы вновь, пополнившись одаренной магией нежитью, бывший некогда обитателями Университета. Это, кстати, была еще одна причина, почему Марика выбрала колыбелью своей армии Танорийскую пустошь – если бы ей удалось совладать с Университетом, то дальше эту волну нежити уже ничто бы остановить не смогло. Она пронеслась бы по городам и селам, сметая все и разрастаясь все больше и больше. Провинция за провинцией, она поглотила бы нашу страну. А затем и соседние. И, словно лесной пожар, понеслась бы по материку, стирая одно государство за другим. А дальше Марика раскрыла бы портал и шагнула со своими преданными воинами в мир демонов...

Тут Повелитель замолчал, о чем-то задумавшись, и я воспользовалась паузой, чтобы задать вполне, как мне показалось, закономерные, хоть и весьма дерзкие вопросы: раз этот артефакт едва не привел к трагедии, почему он, владыка демонов, не бросил все силы на его поиски, почему позволил ребятам так долго разыскивать воровку, почему дал Марике начать сбирать армию? На что получила прямой и чрезвычайно откровенный ответ: в своем мире демоны довольно быстро бы справились с этой армией. Более того, мужчина даже честно признался, что эта стычка встряхнула бы слегка засидевшихся воинов. А до нашего мира же ему не было совсем никакого дела: даже если бы он полностью обратился бы в прах, владыка даже пальцем бы не пошевелил.

Пока я переваривала полученную информацию, Повелитель снисходительно заметил, что я не так давно очнулась, так что мне надо отдыхать, и что разговор и так затянулся. И, прежде чем я успела во второй раз за вечер потребовать встречи с Эрудареном, ушел. В первый же раз он умудрился незаметно свести разговор к Марике, оставив мою просьбу о встрече без ответа.

На Руана я, кстати, тоже злилась. За то, что ничего не рассказал. За то, что все это время нет, не обманывал, но все эти недомолвки... И хотя, с одной стороны, я могла его понять – наверное, и я бы точно так же себя вела, но с другой, чисто по-женски, мне было горько. И хотелось и этому индивидууму что-нибудь тяжелое уронить на голову. Правда, для этого мне необходимо было сначала с ним увидеться, чего Повелитель, судя по всему, этого вовсе не желал.

Но мне отчаянно нужна была эта встреча, нужен был этот разговор, чтобы разобраться в нем, чтобы понять себя. Чтобы увидеть, наконец, что из всего было ложью, что правдой, а что – всего лишь игрой, тонко спланированной и великолепно разыгранной.

Даже сейчас, уже зная, кто он и на что способен, я не могла понять мотивов некоторых его поступков, а мне ой как хотелось. Хотелось и... было отчаянно боязно. Я желала и в то же время страшилась узнать ответы, ведь мы часть предпочитаем жить в неведенье, в мире своих грез и иллюзий, лишь бы не знать горькую правду, лишь бы не дать ей разорвать сердце и душу в клочья.

И потому где-то глубоко в душе я малодушно была рада, что Повелитель не ответил мне. Пожалуй, я еще не готова была услышать все. И это меня тоже злило.

Но больше всего меня, наверное, злило мое самочувствие.

Едва только владыка вышел, как я, несмотря на его настойчивое пожелание отдыхать, поднялась. И почти тут же пожалела об этом: комната закружилась перед глазами, к горлу подкатился ком. Так что до окна я добралась с трудом. Чтобы тут же прислониться спиной к стене в попытке переждать очередную волну дурноты. Когда сумела открыть окно, стало чуть легче: прохладный вечер, ворвавшийся в комнату, кинул мне в лицо капли дождя и унесся, забрав с собой головокружение. Однако мутить меня меньше не стало.

И это, преследовавшее меня почти с пробуждения, состояние раздражало меня больше всего – ведь я ничего особо сегодня и не ела.

– Эр... Леди, зачем вы встали?! Вам рано еще подниматься! Немедленно ложитесь! – я распахнула глаза и покосилась на Линэль. Демонесса обнаружилась стоящей с подносом в дверях. Вид у нее при этом был весьма строгий, да и голос... абсолютно не терпящий возражений.