Текст книги "Факультет Тёмной магии: Всё не то, чем кажется (СИ)"

Автор книги: Валентина Льер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

У меня было столько вопросов, но только этот я почему-то сумела задать вслух. Только этот всплыл в одурманенном мозгу, когда противиться магии приворота стало почти невозможно.

– Кольцо? – эхом отозвался мужчина, сводя меня с ума еще одним легким поцелуем. И, судя по судорожному дыханию, сходила с ума не я одна. Не я одна боролась с зельем. И, похоже, не я одна ему с каждой секундой все больше и больше проигрывала. – Оно признало тебя хозяйкой...

– Хозяйкой? – прошептала, уже даже не вслушиваясь в ответ: целиком отдалась ощущениям. Скользящим по коже пальцам, теплому дыханию, легкому прикосновению губ. – Тогда почему оно защищает не меня, а ребенка?

А какой я еще могла сделать вывод после слов Силь? И я даже попросила тогда Месмира, когда он проверял магию, посмотреть, не беременна ли я. Это многое бы объясняло. Но нет.

– Тебя, – мужские руки скользнули по талии и легли на живот, – но если ты хочешь...

Чего я хочу, Руан договорить не успел: его прикосновение невиданным жаром вспыхнуло внизу живота, и я резко развернулась. Чтобы в следующий миг обмякнуть в его руках – перед глазами все внезапно поплыло и я потеряла сознание.

Руан

Он заметил ее, только когда почти уже вышел на поляну. Одетая лишь в легкие штаны и свободную рубашку, которую она вчера украдкой, думая что все уже спят, натянула, с распущенными отливающими в свете огня медью волосами, которые она обычно собирала в тугую косу или закалывала на затылке, босоногая, несмотря на по осеннему холодную землю, она сейчас меньше всего походила на преподавателя. Такой он видел ее лишь однажды – в ночь Ведьм, когда она вышла на середину поляны, потребовав свое право Ночи.

Правда появление Вир стало для него сюрпризом. И не сказать, чтобы по началу приятным: он все-таки не ожидал, что она – ведьма. Что связана с ними – да, но вот что и сама – совсем нет. Ему казалось невозможным сочетание двух даров в одном человеке. Тем более, что ведьмину силу он в ней не чувствовал. И эта ошибка едва не разрушила все его планы.

Ведь он вовсе не желал, чтобы его спасали. Ему надо было, чтобы Верховная попыталась его убить, попыталась вонзить в сердце кинжал во имя своих богов, нарушив тем самым хрупкое перемирие. Нет, он, безусловно, успел бы перехватить ее запястье, успел бы отвести стилет, не дав коснуться своей кожи, но зато разрыв договора развязал бы ему руки. И неважно, что она не

знала, кто перед ней. Стоило лишь ей после этого хоть на секунду засомневаться, хоть чуть заартачиться, заупрямиться, как он бы мог с легкостью вырезать там всех. Впрочем, Верховная была не глупа и вряд ли бы дала ему хоть малейший повод, ведь она-то прекрасно знала, что покушение на жизнь члена королевской семьи равносильно смертному приговору им всем. Так что дальше из нее можно было бы вить веревки.

Зачем ему это надо было? Потому что он сам не знал, чем ведьмы могли ему помочь. Дать зелье? Амулет? Нашептать заговор или заклятье? Ирритари сказал искать их, но не сказал – зачем. Но что бы ему не надо было от ведьм, он, Руан, был более чем уверен, что Верховная просто бы отказала ему. Нашла бы как, извернулась, исхитрилась – на то она и главная у них. Потому ему и надо было что-то, что давало бы ему над ведьмой власть. И нарушенный договор подходил идеально.

Вот только Вир своим появлением едва не разрушила все. Хотя сейчас он об этом нисколько не жалел: ночь обернулась для него сладким удовольствием. Да и стоило ему тогда лишь остаться одному в купальне, как Верховная прислала за ним одну из молодых ведьм.

"Поговорить", – как томно проворковала та, беззастенчиво разглядывая его обнаженный

торс.

Мужчина чуть встряхнул головой, отгоняя нахлынувшие воспоминания, и вновь взглянул на задумавшуюся девушку. Настолько задумавшуюся, что когда он ее окликнул, она резко отпрянула. А в следующий миг затравленно, словно пойманная на чем-то запретном, оглянулась и... украдкой спрятала руку за спину.

А вот это уже интересно...

Руан скользнул взглядом по чуть испуганному лицу девушки, по котелку, который она все это время держала, по все еще расходящейся потревоженной воде, в которую, похоже, только что добавили, и осторожно забрал посуду.

Неужели она решила его отравить? Ослабить? Лишить магии? И он ошибся в ней, поверив, что она не враг? Или она решила приворожить его? Но зачем, если сама же отвергла? Что она добавила? – гадал мужчина, заваривая чай и перебирая все известные ему снадобья. Но информации было слишком мало.

"Что ж, есть только один верный способ проверить", – чуть усмехнулся про себя Руан и, вскинув на девушку взгляд, неспешно поднес кружку к губам. Чтобы с мимолетным интересом отметить, как у нее расширились зрачки, и она едва ощутимо вздрогнула, стоило сделать ему глоток.

Мужчина прислушался к себе. Нет, не яд... тогда что? Приворот? Тогда в эту игру можно играть вдвоем. Тем более что ясно кто будет победителем и сохранит голову ясной: ни яды, ни привороты ему почти не страшны. Если Вир, конечно, захочет пить, в чем он сильно сомневался. Лично бы он выплеснул бы зелье без особых раздумий.

С какого же было удивление Руана, когда она решилась выпить. Поймав его взгляд, осторожно сделала глоток, заставив и его вновь пригубить чай. И замерла, словно смакуя травяной настой. Чуть приоткрыв губы, которых отчего-то нестерпимо захотелось коснуться. Скользнуть по ним пальцами, тронуть губами.

Мужчина скользнул взглядом по тонкой, изящной шее, по криво застегнутой рубашке, пара верхних пуговиц которой была расстегнута, давая простор мужской фантазии. На этих фантазиях, а так же на том, что не прочь бы заключить девушку в объятья, Руан себя и поймал. А поймав, весьма отчетливо понял, что сам же загнал себя в ловушку. Да, приворотные зелья на него не действуют, но это был и не совсем приворот. Его, Руана, собственные чувства обострились, сбросив шелуху сомнений, его желания обрели четкие грани, из бесформенного булыжника превратившись в кристально-чистый хрусталь, его самые загнанные в глубину мысли об одной девушке сейчас завоевали все. О невыносимо, до физической боли, желанной. Настолько, что даже мимолетный, неосознанный ею и такой вполне невинный жест – облизнуть губы – вызвал у него стон.

Вот только стоит ему подастся искушению, стоит ему лишь ее поцеловать, как ему будет не остановиться. Он не сможет ее уже отпустить, не сможет даже шагнуть назад, чтобы разорвать

связь. И это будет безумная ночь... Только вот потом она его не простит. Несмотря на то, что сама же подлила зелье. Несмотря на то, что ей самой сейчас хотелось оказаться рядом – это-то мужчина видел отчетливо. Как то, что душа ее металась, стараясь вырваться из силков магии. Рвалась, пытаясь сохранить остатки разума, не поддаться сладкому дурману. Но все, на что ее хватило – это лишь отвернуться, нервно откинув кистью руки с шеи волосы.

Ох, зря она это сделала...

Не выдержав, Руан шагнул к ней, мягко пробежался пальцами по плечам и, наклонившись, легко коснулся губами шеи.

Он проиграл. Проиграл себе, проиграл ей. Потому что уже не в силах был сдерживать себя. Да и хотел ли? Ведь Вир явно отвечала ему взаимностью: прильнула к нему, тихо застонав от откровенных прикосновений, накрыла его ладони своими и прижала. А в следующий миг и вовсе обернулась, чтобы...

– Вир! – Руан едва успел подхватить внезапно осевшую девушку.

Не на шутку встревоженный ее внезапным обмороком, мужчина поднял ее на руки и отнес на свой плащ. Осторожно уложив ее, он уселся рядом прямо на землю, и положил было руку на солнечное сплетение девушки, но тут же отдернул ее, зашипев: темная магия не желала видеть рядом с собой целительскую силу.

– И угораздило же меня связаться с темной, – пробормотал мужчина с какой-то особой нежностью, впрочем, тут же смеявшейся тревогой. – Стоило мне идти на темного целителя, раз я все равно у вас тут прозябаю, – осторожно приподняв Вир, он стал укутывать ее, чтобы она не замерзла. – Все больше бы толку было. Хоть бы лечить мог, а так что? Что тогда, в башне, что на улице, что сейчас... А это у нас что? – Руан осторожно разжал пальцы девушки и вытащил флакончик, который она все еще сжимала в руке. – Хрустальные слезы... – щурясь, прочитал он.

– "Для достижения эффекта добавить несколько капель". Сколько же ты, душа моя, – хмуро взглянув на бессознательную девушку, поинтересовался молодой мужчина, – добавила нам? Всё? Что там еще? "Применять осторожно: черпает силу в магии, временно выжигая ее", – дочитал Руан и глухо застонал. У нее и так-то было немного сил: на обряде он забрал, сам того не желая, почти все, и теперь они отвратительно медленно восстанавливались – это он отчетливо видел, как целитель. А зелье, похоже, совсем исчерпало даже эти капли.

И подпитать он ее не в силах – его целительская сила просто отторгается ее темной сущностью. Ей нужна тьма, только где же он ее возьмет-то сейчас? Вот если бы он был темным...

Мужчина внезапно замер, пораженный мыслью, а затем быстро пересел на плащ. Темный дар! Он же сам у нее его забрал. Что если... Руан облокотился спиной об дерево и осторожно устроил девушку в объятиях. Мягко провел ладонью по щеке и, помедлив секунду, коснулся губами губ, выдыхая тьму. Лишь бы получилось...

Очнулась я от того, что у меня затекла рука. Завозилась, попытавшись сдвинуть ее, и внезапно поняла, что меня хоть и крепко, но довольно осторожно держат в объятиях, а рядом, под ладонью, размеренно бьется чужое сердце.

Чужое? Я резко распахнул глаза и хотела было возмущенно отпрянуть, но... Руан спал, привалившись спиной к дереву и чуть откинув голову назад. Лицо его выглядело настолько осунувшимся и усталым, словно он долго колдовал и буквально минуту назад задремал, что будить его сейчас показалось мне абсолютно кощунственным, так что я просто осторожно сдвинула руку, устраиваясь поудобнее. Да и, чего уж тут таить, мне самой хотелось подольше подремать в его объятиях. Теплых, бережных, сулящих защиту. Хотелось на грани сна вслушиваться в чужое спокойное дыхание, ощущать мерное сердцебиение. Возможно, это желание было остатком действия зелья, но... я больше склонялась, что это были мои желания. Ведь слезы всего лишь показали то, что я и так чувствовала, но старалась не замечать. Вот только что мне дальше с этим делать – было абсолютно непонятно. Ведь те же слезы, несмотря на то, что ответов на свои вопросы я так и не получила, явно дали понять, что Руану я нравлюсь.

Но это вполне могло быть и обычное физическое влечение. К тому же, никто не запрещает использовать понравившуюся девушку в своих целях – как говорится, ничего личного, просто так сложились обстоятельства. Тем более, если того требуют обязательства перед государством, мало кто будет смотреть размениваться на личное. Ведь что такое один человек по сравнению с тысячами, с десятками тысяч? Это только в сказках любовь побеждает все и заставляет делать глупости. Ведь, если вдуматься – сбежать с любимой на край земли – это абсолютная глупость. Даже не глупость, а... Бросить всё, предать всех, отмахнуться от всех своих обязательств ради чувства – не спорю, выглядит романтично и красиво, пока не задумаешься о другой стороне баррикад. О тех, кому потом все это разгребать. И да, хотя и такие случаи были, представить на этом месте Руана я абсолютно не могла. Перешагивающим через рыдающую девушку, хладнокровно вонзающим в нее кинжал, если так надо – да, а вот бросающим ради нее все – нет.

endash почему я об этом задумалась? Потому что, как бы я себя ни старалась убедить в обратном, эти молодые люди приехали сюда не учиться. Чему может научиться целитель Первой степени у нас, когда половина преподавательского состава имеет меньше ранг, чем у него? Или Ард, который в боевых дисциплинах не уступает даже магистру Ирритари. Или близнецы, обладающие сильной магической защитой. Да и Арэт, если вспомнить, тоже вполне владеет своей силой. Кроме того, демона они вызывали не просто так, а потому что что-то ищут. Просто тогда я не обратила на это внимание, а сейчас... Сейчас накопилось слишком много несостыковок. Мелочей, едва видимых, если не приглядываться. И разобрать теперь, что же двигало все это врем Руаном – лишь личная заинтересованность или иные, далекие от любви цели – было невозможно. И от того было больно на душе.

А, возможно, будет еще больнее, если сейчас увлечься, поверить ему. Поэтому стоит держаться от мужчины подальше.

Я тяжело вздохнула и тут же замерла, почувствовав, как сердце под ладонью сменило ритм. Едва успела закрыть глаза, как Эрударен сонно пошевелился. Сдвинул руку, прижав меня чуть крепче. А в следующий миг я почувствовала, как пряди, упавшие на лицо, осторожно отвели, и нежно коснулись губами сначала лба, а потом, чуть помедлив, и губ. Рука мужчины мягко заскользила по волосам, едва уловимо поглаживая и я, убаюканная нежностью и теплом, вновь задремала.

Пробуждение мое было ознаменовано целыми двумя сюрпризам. И поскольку первый из них оказался на редкость неприятным: кто-то довольно сильно задел защиту, что и разбудило меня, – то на второй я почти не обратила внимание. Лишь мельком отметила про себя, что магия хоть и не полностью, но вернулась ко мне, иначе я бы вообще не заметила колебания защитных нитей. Похоже, сказалась ночь рядом с забравшим мои силы мужчиной. И если это так, то я готова спать рядом с ним постоянно. И даже буду не против, если меня будут уютно греть.

Правда, проснулась я на своей лежанке, хоть и укрытая чужим одеялом, словно все, что произошло на рассвете – было всего лишь сном, полетом воображения...

Впрочем, долго раздумывать на эту тему мне не дали, ровно как и о том, что вообще было ночью, потому как:

– Вир, – Катрин вскинула голову и напряженно взглянула на меня. – Чувствуешь?

– Защита, – тихо отозвался Руан со своего места. Мужчина приподнялся на локте и, прикрыв глаза, внимательно вслушивался в звон нитей. – Кто-то настойчиво пытается ее пробить.

– Посмотришь? – встревоженно попросила меня магистр, совсем забыв, что еще вчера магии у меня не было. Впрочем, я лишь кивнула и тут же закрыла глаза, нащупывая нити.

Магия нехотя потянулась сетью – все-таки резерв хоть и подвосстановился, но не полностью. Раскинулась поисковым импульсом во все стороны, растеклась нитями, но тут же поблекла, чтобы через секунду вспыхнуть еще более четко и ярко, когда моего запястья коснулись чужие пальцы. А в следующий миг я вскочила, едва не сбив опустившегося около меня на корточки Руана, который, кстати, и держал меня за запястье.

– Собираемся! – резко выдохнула я и метнулась к своим вещам. – Быстро! Там у границы с десяток загрызней!

– Так это же мало, – бросив на меня удивленный взгляд, нахмурила лоб Катрин. И в чем-то она была права: десяток крупных существ размером с волка хоть и доставили бы трем магам некоторые проблемы: загрызни были крайне ловкими и весьма хитрыми тварями, почти невосприимчивыми к магии, однако разобраться с ними все же можно было бы. И бежать было бы глупо. Вот только они были не одни...

– Там из-за холма еще стая бежит, – мрачно заметила я, яростно трамбуя свои вещи. – Особей так в пятьдесят. Так что предлагаю побыстрее убраться отсюда, пока нас не окружили!

Больше ничего объяснять не пришлось: Катрин бросилась отвязывать лошадей, в то время как мы с Руаном на пару спешно упаковывали всю снасть, не слишком беспокоясь о ее сохранности. Так что когда магистр Далькре сняла путы с ног лошадей, все уже было убрано.

Пожалуй, еще никогда я с такой скоростью не седлала коня. Вероятно еще потому, что сегодня Валах ради разнообразия решил постоять спокойно: то ли почувствовал, что хозяйка сильно не в духе, то ли, что более вероятно, судя по нервному фырканью и обращенным назад ушам, учуял рядом нежить. Впрочем, не он один: и конь Эрударена, и кобыла Катрин беспокойно выплясывали на месте, то и дело косясь на лес, пока их седлали. А беспокоиться причины были: пока загрызней было немного, но нас планомерно окружали.

Я как раз затянула последний ремень, когда почувствовала, как зазвенели нити, и оборвалась защита огня. Рыжеволосая девушка на миг привалилась лбом к боку кобылицы, тихо застонав: оборванное заклятие больно ударило по магистру Огня. Из носа Катрин закапала алая кровь

– Убираемся отсюда! – глухо прорычала она и, поборов минутную слабость, вскочила на лошадь. А вслед за ней и мы с Руаном. И вовремя: я почувствовала, как натянулись нити темной защиты, как стали одна за другой рваться, болью отзываясь в душе.

– Туда, – пришпорив Валаха, дернула я повод в ту сторону, где жаждавших нашей крови и плоти тварей было пока меньше всего. Впрочем, загрызни тут же решили исправить это упущение: видимо поняв, что добыча сейчас сбежит, до этого неспешно двигавшаяся к нам стая перешла на стремительный бег.

– Арртхар! – выругался сзади на незнакомом мне языке Руан, когда одна из тварей

выпрыгнула из кустов под копыта его коня. К счастью она промахнулась: лошадь мужчины в последний момент дернулась в сторону, так что Руан чудом удержался в седле. Мелькнула сталь: посох, до этого мирно покоившийся в виде жезла в петле седла, со щелчком раскрылся, пробив голову нежити цветком из трех трехгранных лезвий. Который тут же сложился в одно лезвие, чтобы отбросить еще одну расторопную тварь.

А в следующий миг мне захотелось повторить явно похожее на ругательство восклицание: сразу два существа бросились наперерез мне. Одно, правда, тут же получило копытом от взбешенного Валаха, а второе ослепло, потеряв зрение: самое простое и действенное заклинание против этой нежити. Еще можно было вскипятить кровь или остановить сердце, но это было бы намного сложнее. Бить же по ним боевой магией не имело смысла вообще: она стекала с них, как вода с меха.

Катрин повезло больше всего: ее лошадь неслась вслед за моей, так что на ее участь загрызней почти не оставалось. Однако и она во всю колдовала, пробивая нам дорогу через нежить.

Знать бы еще, куда пробивались-то... В Пустоши иногда сбиваться с пути было весьма и весьма опасно. Можно было угодить в чье-нибудь гнездо или ловушку, заботливо укрытую травой или землей. Впрочем, лес даже без всяких таких особенностей был весьма опасен для нас:

endash уже и не знала, каких богов благодарить за то, что наши кони пока не посворачивали себе ноги и не угодили в какой-нибудь овраг.

– Что б тебя, – я едва не прикусила себе язык, когда Валах решил прыжком перелететь ручей. Сзади послышался плеск: кобыла Катрин прыгать не решилась, влетев на всем ходу в воду, а затем треск падающего дерева. Я обернулась через плечо ровно в тот момент, когда

массивный ствол дуба похоронил под собой четырех особей. Вот только дальше, в чаще, насколько хватало глаз, всюду горели красные огоньки-глаза преследующих нас тварей. И наши усилия, похоже, хоть и проредили немного их ряды, но не настолько значительно, чтобы они отказались от погони.

– Я могу, – немного запыхавшись прокричала магистр Далькре, – сплести огненную стену! Но боюсь... весь лес... займется! Слишком... сухой!

– Жги! – прокричала я в ответ и кинула сеть между деревьями. Несколько попавших в нее тварей тут же завизжали, но почти сразу же умолкли, рухнув на землю.

– Закройте... рот и нос! – скомандовала Катрин и едва я успела прижать какую-то спешно вытянутую из сумки ткань к лицу, как лес позади нас занялся колдовским огнем. Чащу моментально затянуло дымом, пламя быстро стало перебираться по верхушкам деревьев, пожирая все на своем пути, словно перед ним была не живая древесина, а сухостой. Колдовской огонь распространялся намного быстрее обычного, и, к сожалению, был почти неподконтролен даже призвавшему его магу. Оно могло сгубить загрызней. А могло и нас, замешкайся мы хоть на чуть-чуть...

Рядом рухнула очередная тварь, которую пробило лезвие посоха Руана, шарахнулась в сторону другая, на которую упала горящая ветка. А в следующим миг произошло сразу несколько событий: завизжав от боли, когда один из загрызней пропорол ей ляжку, оставив глубокие раны, кобылица Катрин ринулась в безумном беге сквозь лес. Вслед за ней решил припустить и конь Эрударена. Нам же с Валахом повторить этот маневр помешало две твари, выскочивших на моего коня из горящего леса. Валахан резко взбрыкнул задними ногами, отбросив одного из загрызней, и тут же встал на дыбы, замолотив тяжелыми копытами по воздуху. Твари были повержены, вот только я совсем не ожидала от Валаха столь резких движений, а оттого почти не держалась – плела очередное заклинание. Что и стало моей самой большой ошибкой.

Ноги выскользнули из стремян, и я рухнула на землю, больно ударившись спиной. На миг даже все потемнело перед глазами от боли. Валах же, истошно заржав, унесся вслед за остальными, оставив меня одну посреди горящего леса, затянутого густым дымом, от которого тут же запершило в горле и заслезились глаза. И огонь с удушливым дымом были еще цветочками: ягодки же, плотоядно облизываясь, собирались вокруг.

endash резко дернулась, собираясь встать, но тут же глухо застонала от пронзившей мою поясницу боли. Настолько резкой и сильной, что у меня даже перехватило дыхание и из глаз брызнули слезы. Однако разлеживаться было некогда, да и промедление было смерти подобно: тому десятку загрызней, что остался около меня, уже не терпелось впиться в горло и разодрать теплую плоть. И хотя пока их удерживала некоторая осторожность – а вдруг я чего выкину напоследок? – потому они медленно сужали круг, но долго так продолжаться не могло. Стоит лишь одной твари сорваться с места, как они все вцепятся в меня.

Превозмогая боль, я вытянула руку и растопырила пальцы, между которыми тут же заклубилась тьма, и с силой ударила ладонью по земле. И вовремя: едва лишь моя рука коснулась земли, как первое существо бросилось ко мне и... отлетело от теневого круга. Совсем небольшого: стоило мне лишь чуть сдвинуться, как я вполне могла выйти за него, – и весьма слабого. Но на большее у меня не было сил: я и так их довольно много потратила, когда мы убегали. Не успела я еще привыкнуть к тому, что магии у меня осталась капля. Да и как к такому можно привыкнуть?..

Еще одна тварь попыталась пробить круг, но как и ее товарка – безуспешно, правда лишь пока. Вскоре магия ослабеет, и они-таки доберутся до моего тела. А пока у меня есть пара минут, чтобы насладиться зловонным дыханием загрызней, горячим воздухом, удушливым дымом, который отчего-то оставшуюся нежить не отгонял, и пронзающей при каждом движении болью.

Надо что-то придумать. Иначе жизнь моя быстро и бесславно закончится.

endash с трудом села, огляделась.

Ночь моя Хранительница... Да у меня даже сил встать нет, какое тут драться! Даже с тем десятком, что остался около меня – остальные унеслись вслед за Руаном с Катриной.

Ждать магистра и Эрударена не имело смысла: мало ли куда их унесли кони. К тому же за ними бросилась вся остальная стая, так что им, скорее всего, сейчас было совсем не до меня. Да и найти человека в лесу, если не знать даже приблизительного направления – весьма тяжело. Даже если около этого человека бродит, иногда огрызаясь и плотоядно облизываясь, с десяток загрызней.

Значит, надо спасаться самой. И чем быстрее, тем лучше: воздух уже вполне явственно накалился, да и тряпка, которую я вытащила из своей сумки раньше, от дыма уже не спасала.

Самое разумное было бы забраться на дерево и дождаться полудня – нежить, конечно, несмотря на крестьянские домыслы, не рассыпается прахом при первых лучах солнца, но с наступлением дня сильно ослабевает, а ближе к полудню вообще предпочитает прятаться по норам. Но у этого плана было целых два "но": во-первых, вряд ли я успею добежать до дерева, а во-вторых, вряд ли к полудню тут останется хоть одно целое, не сгоревшее дерево.

Кое-как поднявшись, я еще раз обвела глазами поляну, скользнула взглядом по тлеющим деревьям и траве, по мертвым тварям, которых мы успели упокоить, по темным нитям, все еще вьющимся над ними, но вскоре собирающимся растаять – ничто уже не удерживало неживую магию в умершем навсегда теле, а значит ей предстояло раствориться, исчезнуть, если никакой другой источник ее не впитает. Да вот только кому ее тут впитывать-то? Хотя...

Прищурившись, я стала разглядывать нити. Они были несколько чужды мне: все-таки нежить пришла к нам из разлома, и наша магия была не особо похожа на ту, что поддерживала в них жизнь. Однако мертвые есть мертвые – дышали ли они недавно, или уже умерли несколько лет назад и были воскрешены чьей-то злой волей. Так что попробовать стоило.

endash я попробовала. Сначала осторожно, а потом все смелее и смелее собирая чужую магию. Комкая ее, сматывая в клубок до тех пор, пока на пальцах, как некогда на чердаке, не заискрилось темное пламя. Удерживать его было тяжело – чуждая мне сила не желала просто так подчиняться. Она билась, пульсировала в руках, грозя вырваться и испепелить того, кто посмел к ней притронуться.

Но я медлила, все добирая и добирая крупицы неживых нитей. Потому что попытка у меня будет только лишь одна – на большее сил не хватит, а твари крупные, вполне могут и не сгореть.

Наконец, поняв, что больше не сумею удержать, я с силой развела руки и, со стоном рухнув на колени, с оттяжкой ударила ладонями по земле, отдавая магию земле. И тотчас огненная стена темного пламени покатилась по поляне, пожирая все на своем пути: траву, деревья, не успевшую убраться с ее пути нежить, ветки, камни... И мою магию: едва пламя коснулось круга, как он пропал. Хотя я искренне надеялась, что он мне больше не понадобится.

Как оказалось, зря: парочка тварей умудрилась-таки уцелеть: они были на самом краю поляны, куда волна почти не достала. И стоило лишь огню угаснуть, как они бросились ко мне, нисколько не напуганные участью своих сотоварищей. Словно у них была одна единственная и самая важная цель в жизни – убить меня. Загрызть, растерзать, несмотря на то, что за их спинами уже в полный рост бушевало пламя лесного пожара, несмотря на то, что солнце уже давно стояло высоко над горизонтом, несмотря на то, что я только что уничтожила почти всех, обратив их в горстку пыли.

Словно их вело что-то.

вскочила на ноги и инстинктивно вскинула руку, призывая магию, которой почти не было и... одна из тварей упала замертво! Но не потому, что испугалась моего слабого жеста, а потому что ей отсекло голову! А в следующий миг меня обхватили за талию и на скаку закинули перед собой на лошадь, заставив тихо вскрикнуть от резкой боли.

Руан – а именно он оказался моим похитителем – обхватил меня одной рукой за талию, удерживая, а второй же дернул повод в сторону, уводя коня с поляны. Жеребец недовольно всхрапнул – веса-то на нем прибавилось, – но послушно понесся прочь.

Оказалось, мы совсем чуть-чуть не добрались до края леса и до спасительного поля, заросшего вереском. Нет, спасительного не потому, что здесь рос какой-то волшебный вереск, а потому что по-осеннему холодное солнце разлилось по нему ослепительными лучами.

Стоило нам лишь, перепрыгнув упавшее дерево – ох и костила же я коня за это на чем свет стоит, – оказаться в вересковых зарослях, как наши преследователи отстали, предпочтя остаться под сенью леса.

– Виррин! – тут же бросилась ко мне Катрин, едва мы остановились.

Руан ловко спешился, за ним собиралась было и я, но резкое движение вновь отозвалось сильной болью, и я весьма неграциозно свалилась бы с коня, если бы меня в последний момент не подхватили сильные мужские руки и осторожно не опустили бы на землю.

– Как ты? – встревоженно взглянула на меня магистр Огня. Несколько прядей у нее были опалены, кое-где одежда порвалась, и сквозь дыры виднелись царапины и синяки, но, в целом, она выглядела вполне прилично, хоть и несколько потрепанно.

– Нормально, – мотнула я головой. – Только спиной ударилась.

– Где? – мужская ладонь легла на поясницу, явно с целью найти источник, но тут же с шипением была отдернута. Руан хоть и сказал декану, что сталкивался с целительством темных, но лечить нас так и не научился. О чем, похоже, опять забыл.

– Потом, – отмахнулась я, – не стоит тут задерживаться. Думаю, надо убраться отсюда поскорее. Только вот... – я окинула нашу команду взглядом. На всякий случай еще раз пересчитала.

– Вир, ты поедешь со мной, – внимательно взглянув на меня, не терпящим возражений голосом произнес мужчина. – Лошадь госпожи Катрин ослабла от укуса и вряд ли выдержит двоих, а твоего коня нет.

– Как и моих вещей, – мрачно заметила я. Со мной осталась только небольшая сумка, в которой я хранила только то, что должно было быть постоянно под рукой: зелья, разные ингредиенты и порошки. Остальное все было в седельных сумках, которые нес на своей спине Валах.– Ладно, поехали. Не хочу здесь больше задерживаться.

Никто спорить не стал, так что вскоре мы тронулись в путь. Меня на этот раз усадили в седло и теперь осторожно прижимали спиной к груди, чуть щекоча дыханием макушку. И это, видит Ночь-Хранительница, было весьма приятно...

– Спасибо, – тихо произнесла я, едва Руан тронул поводья. И хотя я не стала уточнять за что, мужчина явно меня понял: за то, что не оставил. За то, что вернулся, несмотря ни на что. Пусть даже для того, чтобы найти меня, он воспользовался той самой меткой, что помогла ему попасть на шабаш.

Ответом мне был едва уловимый поцелуй все в ту же макушку. Настолько неуловимый, что

Я так и не поняла, был ли он или мне почудилось.

День, как ни странно, прошел довольно спокойно, несмотря на то, что убегая, мы довольно сильно отклонились от намеченного пути, так что пришлось делать крюк, чтобы вернуться к ранее проложенному маршруту.

Мы выбрались на мощенную, некогда довольно оживленную, а теперь сильно заросшую дорогу, и теперь двигались по ней, иногда, правда, все же съезжая со старого тракта, чтобы благоразумно объехать расположившие у дороги разрушенные деревни. Потому как некоторая нежить считала старые обвалившиеся дома и подвалы прекрасным местом для своих гнезд и логовищ, а разбираться, есть ли в деревне кто или она пуста – у нас не было ни времени, ни желания.

Наше путешествие вновь превратилось в сонную рутину, приправленную еще и серым низким небом и нудным, пошедшим с самого утра, несильным дождем, от которого к концу дня уже не спасал ни плащ, ни куртка – все знатно отсырело и почти уже не грело. Единственное, что меня пока спасало – это теплые объятия.

– Виррин, – Катрин натянула повод, заставив свою кобылу остановиться у края дороги. Тракт чуть дальше поворачивал, уходя в другую сторону, так что здесь нам предстояло с ним распрощаться, и вновь свернуть в поля. Вот только в наступивших сумерках это была не самая лучшая идея – если на себя заклинание ночного зрения мы еще могли накинуть, то вот лошади его на дух не переносили.