Текст книги "Приключение в Корее (СИ)"

Автор книги: Вахтанг Глурджидзе

Соавторы: Павел Ионов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 35 страниц)

Фактически танцевала именно последняя. А другие только подпрыгивали на сцене. И водили вокруг неё хороводы. Это и отметило жюри. Группа только из-за тайки получила шестнадцать баллов.

Восьмая группа была китайской. Она использовала современное подобие «Танца пьяного человека» – одного из стилей Кунг-фу.

Зрителям понравилось, а вот жюри – не очень. Поэтому китайцы покинули сцену с четырнадцатью очками. Я толкнула Машу локтем.

– А, что? – Еле оторвалась она от голофона.

– Сейчас наши будут выступать!

– А! – Маша выключила аппарат, и устремила свой взор на сцену.

На неё уже поднялись Юко, Алиса и Женя. На них были одеты лёгкие полупрозрачные юбки. Под которыми просматривались небольшие шортики, а грудь прикрывали топики. У Алисы волосы были стянуты в косу, а у Жени и Юко – распущены.

Полилась музыка и мы с Машей переглянулись. Это был второй вариант, который Алиса получила добавлением темпа и включением ударных на синтезаторе. Мы ведь зарегистрировали оба варианта музыки танца. И классический и ускоренный.

Услышав нетипичные для К-поп звуки, жюри и зрители насторожились.

Вначале каждая из девушек исполнила па из танца по отдельности. А потом,, они сбросили юбки, и оставшись в топиках и маленьких шортиках, начали динамично и синхронно выполнять все движения.

Наверное, они всё время тренировались, пока жили в отеле. Слишком уж слаженно у них всё получалось. Вот что мы увидели на сцене:

https://www.youtube.com/watch?v=sqtTtP969EY

У корейцев от удивления всем этим зрелищем попадали челюсти, да и мы с Машей сидели с открытыми ртами. Многие снимали танец на голофоны.

После окончания танца и отключения музыки в зале где-то с минуту стояла тишина. Затем звучно сглотнул председатель жюри. И на наших девочек обрушился шквал аплодисментов. Они стояли смущённые и улыбались.

Один из членов жюри взял микрофон и сказал:

– Такого здесь никто и никогда не показывал! Вы, молодцы!

Юко переводила русским, что говорили корейцы.

– Скажите, а кто выдумал этот танец музыку к нему? – Наконец пришёл в себя председатель жюри.

– Музыку сочинила Алиса, а танец совместно придумали Пак Джин Хо и Ким Мин Джи.

– Они опять сидят тут в зале?

– Да! Позвать их на сцену, господин председатель?

– Зовите!

Мы опять идём под взглядами и подбодряющими хлопками зрителей в сторону освещённой прожекторами сцены.

– Кому из вас пришло в голову поставить такой танец. Ведь так в Корее танцевать не принято. И тем более в таких, с позволения сказать, нарядах?

– Это она всё придумала! – Машка тыкает в меня пальцем, – И меня подбила на эту аферу!

Зрители смеются, члены жюри улыбаются.

– Этот танец и музыка пришли мне в голову несколько лет назад, когда я и не знала, что у меня в Корее есть родственники. Это произошло тогда, когда я посмотрела по телевизору карнавал из Бразилии, он проводится в Рио-де-Жанейро (в этом мире тоже проводятся такие представления).– Начала я сочинять на ходу.

– Правда, я музыку писать не умею. Но мелодия осталась у меня в голове. А танец потом уже возник.

В этом мне помогла одна из моих тогдашних подруг – она ходила на бальные танцы, участвовала в конкурсах. Музыка окончательно возникла в двух вариантах, когда я познакомилась уже здесь в Корее с этими вегугинами.

– То есть, ты, Джин, хочешь сказать, что вы все познакомились, здесь, у нас?

– Да! С русскими я и Мин Джи встретились в отеле, в Пусане. А Юко Оно присоединилась к нам в Сеуле.

– Ладно. Жюри и зрители поставят сейчас оценки за этот ваш танец.

Ждём, и вот итог, который нас не обрадовал – шестнадцать и восемь десятых балла. Девочки опускают носы. У Жени на глазах появляются слёзы.

Но жюри нас со сцены не отпускает. Наоборот, попросили залезть на неё несколько групп. Это конечно, и теперь уже трейни – «Твайс парк», и «Парни Сеула», и «Гёлз дженерейшн», смешанная азиатская группа, и девушки, исполнившие корейский танец.

Встаёт председатель жюри.

– Наше решение таково: «Твайс парк» может идти вместе с нашим менеджером в уже приготовленные для победителей апартаменты.

Зрители неистово хлопают победителям, которые махая болельщикам руками радостно покидают сцену.

– Мы можем перевести в трейни ещё одного человека, и это будет…! – Председатель жюри намерено делает паузу, а зрители затихли, вытянув шеи – все хотят побыстрее узнать имя этого счастливца.

– Это мембер группы «Азия», Лалиса Монабан! – Торжественно объявляет председатель. – Она уже сейчас великолепно танцует, и поэтому заслужила звание трейни!

Я с удивлением смотрю на подпрыгнувшую и взвизгнувшую от переизбытка нахлынувших на ней чувств тайку.

У нас, на старой Земле, её двойник была репером и танцором группы «Блэкпинк». А здесь она оказалась трейни вместе с местным вариантом ТВАЙС. Да, отличия между вселенными всё-таки есть, и иногда существенные.

Лалиса Монабан во время конкурса на звание трейни (фото Маши).

Кстати, я знала, что у многих артисток из азиатских стран в нашем мире сделана пластическая операция на лицо. Да и у нас эта же Монобан при конкурсе на звание трейни выглядела иначе. Эта же, местный её аналог, даже без вмешательства пластических хирургов выглядит довольно симпатично. Да и в здешней Южной Корее не принято делать такие операции, так как лица у корейцев и других азиатов более симпатичные, чем у нас на Земле.

Счастливая Лалиса побежала догонять девочек из «Твайс парка»

– Теперь насчёт остальных групп. «Азия», посмотрим, чего вы стоите без вашего лидера.

Жюри, посовещавшись с присутствующими здесь представителями телеканала, и по согласованию с СМ, решило: все группы, которые сейчас стоят на сцене, примут участи кв конкурсе на выживание.

– Ох! – Выдохнул зал.

– Та из групп, которая победит в этом месячном марафоне, он будет показан головизионным каналом Mnet, тоже попадёт в трейни!

Причём, будут участвовать не только сами группы, но и те из их поклонников, на которых покажут конкурсанты.

В зале поднялся шум. Группы начали отбор спутников на конкурс. Ну, у нас с этим и так всё было ясно. Будем впятером выживать!

Нас направили к отдельному столику, где менеджер записала все наши данные, адрес и так далее.

Я с удивлением узнала, что и одноклассница Сон Хена попала на выживание вместе с группой «Гёлз дженерейшн».

Я объяснила Маше и девочкам, что значит этот конкурс, что на нём может быть, каков его формат. Потом они всё это услышали своими ушами и от менеджера, который собрал нас всех в одном из залов и прочитал правила конкурса на выживание.

Я ошиблась только в одном – у нас, на старой Земле, участников таких шоу обычно запирали в общежитии или вывозили за город, где они и жили всё это время соревнований. Тут же просто сказали: живите, где хотите, но чтобы каждый день являлись к одиннадцати утра в павильоны телестудии, концертный зал СМ или на стадион.

Извещение о том, куда идти конкретно в этот конкурсный день, будут приходить на голофоны участников. Если кто опоздает, то автоматически исключается из конкурса, будь это один человек или вся группа.

За месяц будут проведены следующие шоу:

– четыре концерта – баттла с песнями и танцами;

– технический конкурс – что и как участникам скажут прямо на стадионе, где он будет проходить;

– спортивный конкурс;

– туристический поход;

– разные шуточные конкурсы, которые будут на ходу придумывать телевизионщики.

Кроме этого придётся сниматься в рекламе фирм, спонсоров этого конкурса.

Причём это правило распространяется на всех, и на мемберов групп, и на участвующих в конкурсе болельщиков.

– В общем, припахали нас всех. А теперь будут купоны стричь с рекламы! – Резюмировала Маша.

– Да, так всегда. Пока ты чем-нибудь известен, на тебе делают деньги. А если ты оступишься или что-нибудь с тобой случится, то ты останешься со своими проблемами один на один! – Сказала Юко.

Менеджер посоветовал всем, кто не знает корейский язык, начать его учить уже сейчас. Ведь если попадёшь в школу трейни, там всё преподавание ведётся на местном языке.

– Так что, девчонки, будем вас учить говорить по-корейски! – Довольно потирая лапки, Маша повернулась к Жене и Алисе. – Итак, урок первый! Начинаем изучение языка с самого запоминающегося – мата!

Я рассмеялась и перевела Юко всё, что сказала Маша девочкам. Японка тоже засмеялась.

Русские девицы, не ожидающие такой постановки вопросов изучения местного языка от неожиданности и удивления выпучили глаза и открыли рты.

– А что? Разве я не права? Спросите у Джин Хо! Она вам скажет, что так легче усвоить незнакомый иностранный язык!

– Тоже мне, нашла филолога-корееведа! – Возмутилась я. – Ты их, вначале хотя бы счёту на корейском обучи. А не матерные выражения заставляй учить. Ведь если они по незнанию, ляпнут, что-нибудь такое, то потом хлопот не оберёшься.

Так, в шутку переругиваясь, мы вышли из здания СМ Интертеймент, а потом вызвали такси.

Было восемь вечера, когда мы приехали домой. Хальмони нас встретила и покормила. А потом начала выпытывать информацию о том, что было на конкурсе.

По телевизору-то показали не всё, и больше хвалили «Твайс парк» и Лалису Монобан. Но и танец наших девчонок назвали новым веянием в поп-культуре.

Я и Маша переглянулись – это «новое веяние» в нашей старой жизни появилось в 1989 году, а здесь сейчас 2010 год, и нет и в помине даже «старых веяний» нашей староземельской культуры.

Век классики здесь несколько подзадержался на сценах, хотя появились и рок, и кантри, и диско, и другие стили, что и у нас, но всё тут как-то это проходит однобоко.

Маша начала рассказывать хальмони, что происходило на сцене и в зале. А потом хлопнула себя по лбу:

– Дура, я! Ведь всё ж записано на голофон. Тут есть функция записи окружающего, пока ты занята чем-то своим.

Она включила запись. Естественно, что паузы она пропускала. Поэтому уложилась с показом в два часа.

–Значит, вы теперь будете месяц ходить на эти конкурсы?

– Да, а вы сможете увидеть, что мы там делали, вечером, на телеканале Mnet. Если мы его выиграем, то девочки станут трейни.

– А если вам, не удастся пройти? – Спросила с интересом хальмони.

– Тогда мы организуем свой музыкальный Интернет-сайт. Девочки будут петь, а мы снимать. Всё это будем запускать в голосеть и Интернет.

Песни будем регистрировать через юрфирму «Дядя Чон». Также будем работать у аджосси в мастерской. Роялти….

Дзинь!..

Только хотела про них сказать, как они сами вспомнили о нас! Смотрю в голофон. То же делают и мои подруги.

После показа танца закуплено более двух тысяч записей музыки к танцу сразу после выступления «шишек».

Его сняли многие на голофоны. А теперь захотели обзавестись и нотами.

Хальмони смотрит округлившимися глазами – на мой счёт переходит пятнадцать тысяч баксов, такую же сумму получает и Маша. Мы же с ней соавторы танца. А вот Алисе повезло больше всех – она получила двадцать тысяч долларов, а Юко и Женя – по пять тысяч зелёных.

– Ну вот, Женя! А то ты вчера завидовала каким-то полутора тысячам долларов за черепа на машинах. Видишь! Растрясла ты немного жирок на сцене. И блям! – тебе пять кило баксов! – Говорит Маша.

Женя краснеет, но ничего не отвечает.

– Алиса. А давай мы тебя замуж выдадим? Ты уже завидная невеста, вон, на счету у тебя сколько денег!

– Нет! Пока не хочу! – Трясёт головой Алиса. У меня звонит голофон. Интересно, кто это?

– Джина! – В ушах визг Майи из Тбилиси. – Мы тебя видели по телевизору! Тут по «Моамбе» («Вестник»– информационная передача местного первого канала Грузии) показали, как тебя на сцену с твоей подругой вызвали! Ты что, и вправду песни пишешь?

– Да, вот сегодня мы тоже на сцену попали – танец придумали. Может, и это у вас дня через два покажут. А вы там как?

– Да, ничего! Ну, пока, не забывай звонить!

– Пока.

Перевожу собравшимся разговор с Майей – она ведь со мной по-грузински говорила.

– Слушай, Джин, может и на русских каналах будет про девчонок что-нибудь?

– Пошли, посмотрим!

Всем составом идём в спальню. Включаем телевизор. Переводим на российский канал «Музыкальные новости»:

– Наш корреспондент в Южной Корее, Юрий Цой, сообщает: сегодня закончился отбор трейни музыкальным лэйблом СМ Интернешнл. В школу трейни попали группа «Твайс парк» и лидер смешанного ансамбля «Азия». К сожалению, наши российские девушки, остались без награды… – Вещает ведущая.

– Ты не совсем права, Юлия! Наши девочки ещё могут попасть в школу трейни СМ, если выиграют конкурс на выживание, который продлится месяц. Они образовали совместно с японкой Юко Оно трио, которое сразу же после первого тура попало прямо в третий – на танцевальный конкурс. Тот танец. который исполнили девушки, понравился тут всем. Могу показать его запись, которую я сделал на голофон.

Идёт показ танца.

– Да! Я тоже такого никогда не видела! – У ведущей удивлённый вид. – Интересно, откуда они такое взяли?

– Тут им просто повезло! – Цой показывает запись с голофона, где я и Маша стоим вместе с трио.

– Они познакомились в Пусане, это крупный порт Кореи, с нашей соотечественницей, Марией Стирлец, и грузинкой Джиной Хопакшвили. Обе названные девушки имеют корейское происхождение, и прибыли искать своих корейских родственников.

Так вот, Алисе Селезнёвой и Евгении Крайновой повезло встретиться с этими «бананами», как называют аборигены таких корейцев.

Пак Джин Хо и Ким Мин Джи – это корейские имена и фамилии Хопакшвили и Стирлец. Они авторы песен и танца, которые исполнили россиянки.

Музыку ко всем произведениям писала Алиса Селезнёва. Подождём ещё месяц, и будем надеяться, что «Кедровые шишки», так называется наше трио, смогут победить в конкурсе на выживание…

– Ну вот. Теперь о вас знают и в России! – Маша похлопала Алису по спине.

– А о тебе Юко у вас не будут передавать?

– Нет! – Грустно сказала японка. –Только отправлю запись нашего выступления домой, в Саппоро.

– Завтра же и пошлём! – Пообещала Маша.

Глава 15

Утром, после завтрака, мы сидели на диване в гостиной. Маша перекинула запись выступлений трио на голофон Юко. Та немного похимичила, а потом отправила всё в Саппоро.

Хё Бин ждала начала очередной серии дорамы, а Алиса с Женей играли какую-то игру на лептопе.

Заголосил мой голофон. Я подумала, что опять наверное из Тбилиси звонят. Но нет, звонил Су Хан:

– Аньён, Джин!

– Аньён, аджосси!

– Что тут такое вы делали в мастерской?

– Ничего. Сон Хен привёл клиентов, своих одноклассников, и мы им черепа на машинах нарисовали!

– Вот, вот! – Засмеялся дядя. – А рисунок оставили на листе металла! Я привёл своего знакомого, а он как увидел этот череп в шлеме, сразу же захотел такой же на дверях своего джипа! Можете прилететь и ему нарисовать?

– Да! Пока мы не заняты, можем!.

– Ждём вас!

Мы с Машей быстро собрались, и двинулись в мастерскую. Там нас действительно ждали дядя и какой-то высокий мощный кореец, одетый в джинсы и сорочку стиля «милитари».

– Знакомьтесь! Это мой друг, капитан полиции Ким Сон Хо! А это моя родственница из-за границы Джин Хо и её подруга Ким Мин Джи. Это их художества ты видел.

Капитан осторожно пожал своей сильной лапищей наши нежные ручки и спросил:

– Можете мне тоже такой череп нарисовать? Но только, чтобы шлем у него был небесного цвета.

– Да, господин капитан. И ещё, надпись сделаем на вегугинском –«Призрак дороги». – Решила я немного подшутить.

Но капитан принял всё это за чистую монету и только спросил:

– За сколько сделаете?

– Ну, учитывая, что вы друг нашего аджосси, то уложимся в двести тысяч вон.

– Согласен, приступайте! Мой джип сейчас сын приведёт, он в тире тренируется с утра.

Через десять минут к воротам мастерской подкатила машина светло-зелёного цвета с несколькими фарами на крыше. Из неё вылез молодой парень, который, увидев капитана, сказал:

– Пап, у меня что-то с пистолетом случилось. Надо будет к мастеру отнести.

Маша сразу же встала в стойку, как только услышала об оружии и осторожно спросила:

– Господин капитан, а можно, я посмотрю пистолет?

Тот удивлённо взглянул на девушку, интересующуюся оружием, а потом поинтересовался с улыбкой:

– Что, никогда не видела настоящего оружия, хубэ? Джи Хан! Покажи оружие барышне, только на предохранитель поставь.

Пока Маша ждала, когда сын капитана достанет из багажника железный ящик с оружием, я приступила к делу.

Вначале нанесла на двери джипа круг белой краской, иначе череп на зелёном фоне просто бы не был виден, подсушила его, а потом с помощью пластиковой рамки, используя уже имеющиеся трафареты, которые ещё могли послужить пару раз, начала своё дело.

Су Хан и Сон Хо внимательно смотрели, что и как я делаю. Джи Хан тем временем достал пистолет и подал его Маше.

– Джин! Это же ТТ! – Обрадовано воскликнула подруга.

Парень удивлённо посмотрел на Машу, а та спросила:

– А в чём проблема?

– Стало трудно вставлять магазин в рукоятку.

– А, это! – Маша быстро скинула со спины свой рюкзак на стол рядом с воротами и стала вытаскивать инструменты. По мере того, как количество вытащенного росло, расширялись и глаза у корейца, заворожено следящего за тем, что вытаскивает девушка из рюкзака.

Маша тем временем вытащила мини-тиски, схватила пистолет и вынула магазин. Она его внимательно осмотрела, и не найдя вмятин на нём, пробурчала:

– Придётся разбирать.

– Что? – Не понял Джи Хан.

– Сейчас! – Маша схватила отвёртку, и пистолет, быстро нажала инструментом на что-то справа, вытащила железку слева, и через минуту кореец увидел, как девушка разобрала пистолет на части.

Разобранный на части ТТ

Маша сбегала внутрь мастерской и притащила ветошь и какое-то чистящее средство – их много разных баллончиков стояло на полке над верстаком. Она обработала принесённым спреем все части ТТ, подождала минут десять, а затем начала тщательно протирать их ветошью.

После этого начался процесс сборки пистолета. Он успешно закончился минут через пять – Маша не торопилась, не нормативы ведь сдаёт! Теперь магазин входил и выходил довольно легко и чётко фиксировался в рукоятке.

– Всё, можете взять оружие! – Девушка протянула пистолет рукояткой вперёд Джи Хану. Тот попробовал вынуть и вставить магазин. И убедился, что теперь всё в порядке.

– А в чём была причина?

– Загрязнилось окно рукоятки рамки, куда помещается магазин. Я могла просто обтереть магазин тряпкой и слегка смазать, прочистить щечки и стенки рукоятки.

Но я решила посмотреть, может ещё где-нибудь скопилась грязь. И оказалась права. Наверное в последнее время трудно было отводить затвор назад?

– Да! А ты откуда знаешь? – Удивился Джи Хан.

– Там смазка загустела и поэтому заедало. Я её тоже вычистила, и теперь всё работает, ты же сам убедился.

Да, в мастерскую тебе наверное через несколько недель всё равно придётся понести пистолет.

– Почему?

– Возвратная пружина села. Затвор при стрельбе резко лязгает? Вот-вот! Надо будет поменять. У меня таких нет.

– Спасибо, что предупредила. А ты откуда так разбираешься в оружии?

– Да я не во всём разбираюсь, а только в том, что мне в руки дома попадало, и я разбирала и ремонтировала.

– А где, интересно твой дом, никогда не слышал, чтобы в Корее у кого-нибудь было много оружия.

– Так я «банан». Я из России приехала родственников искать. Там во время мировой войны бои во многих местах шли, и до сих пор находят старое оружие.

Вот и я нашла такой пистолет, как у тебя и автомат. Но они, естественно, дома остались.

– Сколько с меня?

– Нисколько! Пару раз сводишь меня в тир, я тоже пострелять хочу! А пока я несовершеннолетняя, меня туда не пускают.

– Это да! Ладно, скинь свой номер голофона. Сейчас я занят, а вот через месяц можно будет это организовать. Ты одна будешь?

– Сейчас узнаем! Эй, Джин! Ты в тир пострелять с нами пойдёшь?

– Ты же знаешь, что мы этот месяц будем заняты!

– Так и Джи Хана не будет, он только в начале лета сможет освободиться!

– Тогда пойду!

– Ну вот, всё и выяснили. Вот тебе мой номер.

Тем временем я продолжала малевать черепа на дверях джипа. Через час всё было закончено. Маша опять всё просушила и залакировала.

– Да, Су Хан! Интересные у тебя родственницы! И художники, и оружие им знакомо.

– Они ещё и песни пишут. – Усмехнулся дядя. – Вот эти, мне племянник вчера записал. – Су Хан вынул и включил голофон.

Полилась музыка и голограмма Юко исполнила корейскую песню «Ю энд ай».

– Так это вы, из «шишек»?! – Воскликнул сын капитана. – Я все ваши песни и танец купил вчера!

– Так вот, зачем ты клянчил у меня девятьсот тысяч! – Засмеялся Сон Хо, перекидывая на мой счёт двести баксов.

Капитан и его сын попрощались с нами, и уехали. Нас же дядя доставил назад к хальмони. А сам уехал на вокзал. Скоро он должен был уехать в Пусан. Напоследок он сказал:

– Вы можете использовать мастерскую. Пока меня не будет, ключи у Сон Хена. Я думал, что с делами в Пусане управлюсь за неделю – две, но пришлось здесь задержаться. Поэтому я вернусь в Сеул только в середине июня.

– Ну, как дела? – Поинтересовались девчонки, когда мы вернулись домой.

– Нормально! На семечки заработали! – Засмеялись мы.

– Пока никаких извещений из СМ не было. Наверное завтра начнут.

– Подождём. А где Юко?

– Она в спальне была. Ей бабушка позвонила, они что-то по-японски поговорили, и она пошла в спальню.

Тут в гостиной появилась одетая японка, с собранным и повешенным за спину рюкзаком:

– Извините. Но мне надо срочно лететь в Саппоро. Я больше не смогу с вами петь. Я подвела вас.

– Стоп! А в чём дело?

– У неё заболела мама, а врачи определили рак в начальной стадии. Нужна операция, чтобы опухоль не выкинула метастазы. Но у семьи Юко нет таких денег.

Операция вместе с реабилитацией в больнице, обходится в двадцать две тысячи долларов. – Сказала вышедшая в гостиную хальмони. – Бабушка попросила Юко, чтобы та прилетела и помогла ей ухаживать за мамой. Врачи сказали, то если не будет сделана операция, то мать Юко протянет, самое большее, три года.

– Стоп! А если кто-нибудь перечислит деньги на счёт бабушки Юко?

– Тогда сделают операцию. И через пару месяцев мать Юко станет жить нормальной жизнью. Так сказали врачи.

Юко уже послала свои пять тысяч бабушке, тысячу наскребли их родственники, но больше им неоткуда ждать помощи. – Грустно сказала хальмони, и погладила японку по волосам – у той из глаз потекли крупные слёзы.

– Значит, если мы перечислим шестнадцать тысяч, то Юко останется с нами? – Спросила Маша.

– Да, но ты ведь не… – У хадьмони от удивления округлились глаза.

– А почему нет? – Спросила я. – Поможем сейчас Юко, а потом она поможет нам. Называй номер своей бабушки! – Потребовала я от японки.

Та от волнения не могла пять минут сказать ни слова, а только стояла с вытаращенными глазами и раскрывала рот, как рыба, вытащенная на берег.

Наконец, она пришла в себя и назвала номер. Вся наша четвёрка перевела на него деньги с карточек. Я, Маша и Алиса отправили по пять с половиной тысяч, а Женя – два с половиной кило баксов.

Через пятнадцать минут зазвонил голофон. Появилась голограмма пожилой японки, которая удивлённо посмотрела на Юко и сказала:

– Юко-тян, на мой счёт с каких-то незнакомых мне номеров пришло много денег. Ты случайно не знаешь, кто это мог сделать?

– Обаа – сан. Это деньги на лечение мамы переслали мои подруги, с которыми я пою. Этого ведь хватит, чтобы мама поправилась?

– Да, Юко-тян, хватит! Но наша семья не сможет принять на себя такой долг.

– Как звать бабушку Юко? – Тихо спросила я у хальмони.

– Мичико-сан.

Я подошла к голофону японки.

– Коннитива, Мичико-сан! Меня зовут Пак Джин Хо, и Юко живёт вместе с нами у моей хальмони. Это я и ещё три девочки переслали вам деньги. Никакой это не долг, это подарок!

Юко много сделала для нашего трио. Поэтому мы её и поддерживаем в трудную минуту.

Если она уедет, то уже никогда не сможет подойти так близко к осуществлению своей мечты – стать айдолом.

Не думаю, чтобы её мама хотела бы видеть подле себя дочь, которая всю жизнь будет жалеть об упущенной возможности стать тем, кем она хотела.

Поэтому прошу вас, Мичико-сан, принять этот дар от всех нас! Можно ли у вас спросить, а каковы шансы мамы Юко справиться с болезнью, если будет проведена операция?

– Врачи дают гарантию, что она тогда сможет дожить до седин.

– Ну как, принимаете наш дар?

Вздохнув, Мичико-сан кивнула головой. Голофон отключился. Юко от переживаний была опустошённой, и пошла спать.

– Джин! У меня живот заболел. И ноги плохо слушаются. – Пожаловалась Маша. Я посмотрела на неё, и тут почувствовала, как стали гореть соски на груди, а потом мне стало плохо, и заболел низ живота. Маша побледнела и опустилась на диван.

– Что это с нами? – От боли она заговорила на русском. Алиса и Женя оторвались от компьютера и взглянули на нас.

– О! Как не вовремя! – Воскликнула Селезнёва, а Крайнова побежала и привела хальмони.

– Что с нами? – Завыла Маша.

– Обычные женские недомогания – Улыбнулась бабушка. Будете по нескольку раз в день менять прокладки, а от боли я сейчас принесу лекарство.

Пока мы лежали, охая и ахая, хальмони принесла какой-то пузырёк с жидкостью, которая по цвету и консистенции напоминала мне чернила «Радуга».

Ими я писал в школе, в первом классе, перьевой ручкой, во время моего детства на старой Земле.

Маша тоже стала отнекиваться, ворча, что чернила никогда внутрь не употребляла.

– Это не чернила! А специальный препарат, который устраняет неприятные эффекты, которыми характеризуются критические дни! – Заявила нам Алиса. – У меня и у Жени тоже есть этот препарат. Его разработали лет пятнадцать назад американцы. Побочных явлений и противопоказаний не имеет.

– Ну, если не имеет… – Я и Маша неохотно выпили по чайной ложке этих «чернил». Вкус был вполне нейтральный.

Примерно через пятнадцать минут боль утихла, но пришлось посетить ванную.

– Вот ведь! Совсем забыли, что мы теперь девки! Я думала, что пронесёт. – Шепнула мне подруга по «несчастью».

– Интересно, сколько дней это длится?

– Не знаю. Но думаю, дня четыре, не меньше!

Когда мы вышли в гостиную, нам сообщили, что пить «чернила» надо три раза в сутки на протяжении двух дней. На третий день все неприятности закончатся.

Ну что ж... Придётся потерпеть, хотя уже сейчас вроде ничего не болит. И чувствуем мы себя довольно бодро.

– Интересно, а почему это у нас началось в один и тот же день? – Спросила меня потом Маша.

– А чёрт нас знает! Наверное там (я ткнула пальцем вверх) при переносе решили не заморачиваться, и выделили нам одни и те же дни.

– Всё может быть –Задумчиво произнесла Маша. – А тебе не хочется вернуться обратно?

– А чем нам здесь плохо? Там я столько никогда не зарабатывала, да и лучше быть молодой и здоровой девчонкой, чем старым ворчливым мужиком, с кучей разнообразных болячек, которому, к тому же, ещё, в отличие от некоторых, до пенсии ещё несколько лет протянуть надо было в старом мире!

– Ну, я не виновата, что машинистом тепловоза работала, и мне раньше на пенсию уходить можно было!

– Да, никто тебя и не винит. Не ты ж законы составляла.

– Вот именно. Оно, конечно хорошо, быть молодым… Но, лучше было бы, если мы парнями остались!

– Наверное, у них там на складе других тел не было! А им план по душам выполнять надо, вот они и впихнули нас в то, что у них имелось. Чтобы начальство их божественное премии не лишило! – Засмеялась я.

Хальмони и девочки смотрели очередную дораму. А я с Машей лежали на диване под лёгким одеялом. Через некоторое время нас сморил сон.

Встали мы уже в восемь часов вечера. Опять приняли лекарство. Маша написала название в голофоне и нажала поиск.

Выплыли названия мест, где это лекарство продавалось. Из них одна больница имела сервис доставки на дом. Полулитровый пузырёк с этими «чернилами» стоил двадцать долларов вместе с доставкой.

Мы сделали заказ и через двадцать минут дрон с товаром завис над балконом хальмони. Я вышла и взяла из его багажного отделения два пузырька.

К каждому из них была прилеплена скотчем пластиковая ложечка. Так, для устранения неприятных казусов во время конкурса мы вроде бы готовы.

Дорама закончилась и хальмони позвала нас кушать. Нам она приготовила жирную вареную рыбу. Мы её съели.

Юко тоже проснулась и ела нехотя. Но попробовала всё. Когда мы её спросили, в чём дело, она сказала, что переживает, как там мама в Саппоро, а позвонить боится.

– Сейчас мы это исправим! – Маша врубила голофон и набрала номер Мичико-сан.

– Да, а вы кто? – Изумилась старая японка.

– Коннитива, Мичико-сан! Я одна из подруг Юко. Она тут сидит и переживает, как там её мама.

– Как вас зовут?

– Маша-тян!

– Её увезли в больницу несколько часов назад, как только я перечислила деньги на счёт онкологического госпиталя.

Я сопровождала её. Ютико сразу положили на операционный стол. Как сказал врач, сделавший операцию, всё прошло успешно. Опухоль полностью вырезали, место обработали специальным препаратом. Сейчас Ютико спит.

Как сказала мне медсестра, показатели с каждым часом у неё улучшаются. Проснётся она завтра. Мне разрешили посетить её в десять утра.

Маша-тян! Попроси пожалуйста к голофону Юко-тян.

Японка подошла, и её бабушка что-то сказала ей на северном диалекте японского языка, который мы понимали с пятого на десятое. Юко улыбнулась, и попрощалась с бабушкой.

– Что она тебе сказала? – Спросила я японку.

– Если всё будет хорошо, то завтра вечером я поговорю минуту с мамой по голофону. Так сказал бабушке врач.

Дзинь! Сразу сработало несколько аппаратов. Открываю – извещение от СМ.

Нас вызывают на стадион Мапо – Гу к одиннадцати часам утра. С собой можем принести всё, что посчитаем нужным.

Ладно, потащим то, что у нас напихано в рюкзаки. Всё равно мы туда на такси полетим.

Глава 16

Сегодня всё мы делали не торопясь. И встали неспеша. И «доброе утро» унитазу и раковине в ванной сказали по строгой очереди, которую регулировала сегодня я. И позавтракали тем, что успела наметать на стол хальмони, очистив полностью тарелки и плошки от еды.

Неужели это и в нашей, и в здешней Корее обстановка располагает к обжорству? Там, на старой Земле, я часто смотрел корейскую блогершу ХеХён.

(«Кто молодец? Я молодец!» Ютуб).

https://www.youtube.com/channel/UCkJhWA2SEYbVYnE2Y2FWryA

Она, где бы ни находилась, всё время или что-то готовила и ела, или покупала еду – и снова ела…

Вот так и мы с Машей и подругами – на взгляд, в тарелках вроде много всего, но когда съешь, удивляешься, почему всё так быстро закончилось…

В общем, собрались без суеты, вызвали такси, уселись со своими рюкзачками, полными нашего барахла и отправились на стадион.

В одном месте уже с утра возникла пробка из колёсных автомобилей, но робот нашего такси не подвёл – взвился над другими машинами, юркнул в какую-то боковую улицу, и обогнув затор, продолжил полёт на стандартной для этого класса техники высоте –сорок сантиметров над полотном дороги.