Текст книги "Приключение в Корее (СИ)"

Автор книги: Вахтанг Глурджидзе

Соавторы: Павел Ионов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 35 страниц)

– Как всегда, Джина Хопакшвили и Алиса Селезнёва. – Отвечает Юрий. Но это еще не всё …

– Есть ещё что-нибудь? – Удивляется ведущая.

– Сейчас вы увидите уникальные кадры. Это не розыгрыш. Свой талант нам продемонстрирует Пак Джин Хо, госпожа директриса.

Смотрите, я буду комментировать в нужных местах.

Идёт показ того, как за полтора часа появилась новая песня, конечно, в укороченном варианте (передача ведь не резиновая).

– И вот, что в итоге получилось. Поёт Джина! – Объявляет корреспондент.

Начинается трансляция записи. Пошла мелодия и я говорю:

– Всем, прошедшим через…

И потом пою. Телезрители видят рыдания Жени, слёзы Алисы и суровое лицо Юрия. Удивлённо-растерянные мордочки Сон Ён и Лисы. И сосредоточенность Юко.

Наконец песня заканчивается. Оператор показывает студию «Музыкальных новостей».

Ведущая растерянно смотрит на экран, вытирая слёзы. Находящиеся в помещении мужчины поджали губы и у всех хмурые взгляды. На полу сидит визажистка и ревёт в три ручья…

– К..как называется эта песня? – Наконец приходит в себя Юлия.

– «Крик души» – Отвечает Юрий. – Зрители РФ первыми слышат эту песню по договорённости с корейской стороной.

Но это ещё не всё. Как заявила Мария Стирлец, а затем и Джина Хопакшвили, в следующем году планируется снять фильм-драму, из жизни беспризорников, саундтреком к которому пойдёт эта новая песня.

В главных ролях намечено использовать настоящих бывших воспитанников детских домов. Одна из центральных ролей будет отдана Евгении Крайновой.

Глава 31

Начались совместные занятия SU и US. Пока что их «распевала» преподавательница музыки и заставляла много двигаться наш главный танцор Лиса.

Она оказалась более принципиальной, чем учитель танцев и заставляла «сестричек» повторять одни и те же движения по двадцать – тридцать раз в день, пока они не вбивались в подкорку новобранцев.

Те шипели, за глаза обзывали Монабан «сукой» и «тайским роботом», но всё же выполняли упражнения. Самым приятными моментом для них была «диета» моей хальмони.

Мы тоже не отставали от трейни. И все занимались и танцами, и пением.

К концу сентября Маша уже достаточно бодро играла на «Бутылкофоне», поэтому мы решили продемонстрировать этот вид «искусства» нашим группам и преподавателям.

Это вызвало эффект разорвавшейся бомбы.

Мэй Сун, Алиса и Юко сразу стали пробовать играть на этом «инструменте». А Бо Рам с компанией так и остались сидеть с открытыми ртами после прослушивания «Игрушки», как я решила назвать этот клип.

Всё было снято на голофон и отправлено на получения патента. Как только он отпечатался у нас на листе, я переслала Чин Ёну запись. Через полчаса он позвонил:

– Джин Хо! Когда ваша группа перестанет удивлять меня? Так и до инфаркта доведёте! Откуда вы взяли этот странный инструмент?

– Я и Мин Джи придумали, патент тоже есть (мы и вправду его запатентовали через Сан Хёна). А разве вам не понравилась мелодия и звучание нашего «Бутылкофона»?

– Понравилось. А что вы заливаете в эти бутылки. Из записи видно, что это вроде бы вода.

– Совершенству нет предела, господин директор! В той записи, что вы видели, в части бутылок налита действительно вода, в других – соджа, а в нескольких – водка.

– Что?

– Ну, это для музыканта. Сыграл и, чтобы далеко не ходить, тут же отметил успех!

– Ха, ха, ха! Ну и шутница же ты! А что делает Мэй Сунн? Вы ведь ей показали этот инструмент?

– Конечно! Сейчас она сидит и пытается сыграть что-то на «Бутылкофоне».

– Да, Джин Хо! Завтра вам позвонят из КБС насчёт интервью, так что, готовьтесь. И желательно, чтобы получилось также интересно, как и в той передаче для русских.

– Ясно, господин директор. Попробуем и для них что-нибудь сочинить новое.

– Сразу поняла! Молодец! И так некоторые в вашу сторону смотрят косо. Так что не надо нам, чтобы вас обвинили в отсутствии патриотизма.

– Всё будет! Сделаем!

Времени было мало, поэтому я решила и для интервью и для концерта использовать наработку старозамельского «Мамамоо». У них был шлягер «Хип», который они ремиксовали в 2019 году в концертном варианте.

https://www.youtube.com/watch?v=KhTeiaCezwM

https://www.youtube.com/watch?v=MovSoqLBdHY – Ремикс

Там, как раз и трейни все понадобятся, а к концертному варианту и «Инчон» можно подключить.

Песню я помню, мелодию тоже. Танец – вот проблема! Надо звонить Чин Ёну.

Директор сразу же прислал десант танцоров. Два дня угрохали на запоминание движений.

Решили, что в интервью мы покажем кусочек «Корейского хипа» – так я назвала эту смесь танца и песни. Главное, чтобы представить обе наши группы в лучшем свете.

К концерту мы подготовиться успеем – он после показа реалити-шоу, в конце октября. Так что и «Инчон» всё выучить успеет.

Потом всё равно вместе с ними на ток–шоу топать.

Для концерта, кроме «Корейского хипа», представим и «Бутылкофон», и исполним некоторые песни и танцы из первого альбома. Думаю, десяти номеров нам хватит.

Интервью прошло без каких-либо неожиданностей. Я опять водила гостей по студии. Опять журналисты дивились нашим умениям, наличию собственных трейни, спрашивали о взаимоотношениях с центральным офисом.

Был и провокационный вопрос об интервью русским:

– Почему ваше первое интервью вы дали представителям русского телевидения?

– Они первыми попросили нас об этом (хотя было всё наоборот). Тем более, что в наших рядах есть и представители этого государства.

А корейские каналы о нас ничего не писали даже после того, как мы выпустили альбом.

– Вы обижены на наших журналистов?

– А за что мне на них обижаться? Они сами никуда не лезут, пока их не пошлёт редактор. Так что, все претензии к редакторам телеканалов.

Они замкнулись на каких-то мелких проблемах, интересных только им, и ничего не замечают вокруг.

Ну это их проблемы. Меня и девочек больше волнует, как воспримет зритель наши песни и танцы.

– Наверное, потому что от этого прямо зависит доход компании? – С явным подтекстом задаёт вопрос корреспондент.

– И поэтому тоже! У нас ведь не благотворительная организация, а компания шоу-бизнеса. Поэтому и приходится выкладываться по полной программе на сцене, чтобы понравиться зрителю.

– Но петь песни и танцевать, это ведь не то же самое, что стоять за станком или работать строителем?

– Тут вы неправы! У нас физические нагрузке иногда даже больше, чем при работе за станком. Для того, чтобы показать зрителю трёхминутное выступление, требуется не менее недели трудной работы, отнимающей время, силы и нервы.

– Но ведь вы, Джин Хо, можете сразу сочинить что-нибудь.

– Ну, не всегда сразу, но могу. Но, не только я могу что-то придумать. Например, Мин Джи придумала новый инструмент, который мы назвали «Бутылкофон».

– Интересно. Вы можете показать его?

– Да! Сама Мин Джи и продемонстрирует вам его работу.

Маша снимает покрывало, и перед корреспондентами и оператором предстаёт наше «изобретение». Они изумлённо смотрят на раму со свисающими на шнурах бутылками, заполненными прозрачной жидкостью на разную высоту.

Бутылкофон

– Джин Хо, а вы нас не обманываете? Разве на этом можно играть?

– Конечно! Пока Мин Джи выучила только одну композицию, которая называется «Игрушка».

Маша садится за "Бутылкофон", включает аккомпонимент и начинает играть. По мере того, как это происходит, у представителей КБС глаза становятся размером с блюдце. А брови вот-вот вылетят на околоземную орбиту.

Потом обе группы SU и US демонстрируют студийный вариант «Корейскогого хипа».

Корреспондентам представление явно нравится. Наконец, звучит последний вопрос:

– Почему студия называется «Два банана»?

– Ну, это просто! Директором нашего лэйбла являюсь я, а Мин Джи – моим заместителем. Мы по терминологии «истинных» корейцев – «бананы», нас двое, потому и такое название.

– А вы планируете выкупить студию в собственность?

– Святые ананасы! Ну что за вопрос? Конечно, планируем!

– И как к этому относится Пак Чин Ён?

– Положительно! Он сам нам предлагал с самого начала выкупить у его лэйбла этот хороший дом вместе с участком.

– А какую сумму запросил его лэйбл?

– Всего каких-то сорок два миллиарда вон!

– Сколько?

– О, святые ананасы! Чего вы испугались? Мы имеем с ними контракт на шесть лет, а за эти годы мы и накопим нужную сумму.

– За шесть лет? Так быстро? – Удивляется один из корреспондентов.

– Хотя... Вполне возможно! – Трёт подбородок его коллега. – Если вы за каждый альбом получите по девять миллиардов вон чистой прибыли, то да, действительно. Тогда вы сможете приобрести это сооружение.

Мы дарим каждому из пришедших из КБС по синглу с альбомом, и они спускаются в гостиную. Там их захватывает «в плен» хальмони. И КБС знакомится с нашей «диетой».

Довольные журналисты садятся на «леталку» и покидают нашу территорию.

Вечером того же дня мы смотрим интервью на КБС, а затем выходим на чат.

Чат корейских меломанов

72-77. Вот ведь вредные эти журналисты, всё норовят выведать, вопросы неприятные подкидывают.

67-00. Если бы только одни приятные вопросы задавали, то это было бы не интервью, а реклама.

00-15. Интересно, а можно ли самому, дома, сделать этот «Бутылкофон»?

45-09. Конечно можно, только на людях ты на нём не сыграешь – «шишки» запатентовали его.

00-15. Жаль! А почему они всё патентуют?

45-09. Потому что, они тоже кушать хотят.

67-32. Мне их песня и танец «Корейский хип» понравился. Интересно, а когда они его полностью покажут?

12-12. Учитывая, что это была студийная запись, предполагаю, очевидно, есть ещё и концертный вариант – ведь они должны после реалити-шоу выступить на КБС с концертом.

67-00. А что это за какие-то новые девчонки там были?

45-09. Скорее всего, это их трейни. Они ведь объявляли конкурс и отобрали пять девушек, которые стали трейни. Вот их мы и видели вместе с «шишками».

78-12. Вроде во время реалити-шоу будет чат с «шишками».

32-98. Да, будет! Мне одна из них по голофону написала, чтобы я смотрел. Говорит, что снято много действительно смешных случаев. Они это сами монтировали.

00-15. А кто это тебе пишет? Если не секрет?

32-98. Сон Ён. Она у нас в классе училась, а теперь в телешколе занимается из-за того, что её в трейни «шишки» взяли.

00-15. Повезло же ей!

32-98. Да. Она познакомилась с этой рыжей Мин Джи и Джин Хо тогда, когда, приехала вместе с друзьями в автомастерскую черепа на машины заказывать…

00-15. Да, это знаю. Я русскую передачу смотрела, где она показывала фото «леталки».

32-98. А потом они увиделись на конкурсе выживания. Только тогда Сон Ён была вместе с «Гёлз дженерейшн». Там её Джин Хо и заметила. А потом, когда «шишки» открыли лэйбл, Сон Ён и попала к ним.

00-15. Да, я видела её в «Кенди бой» со всеми, и слышала, как она поёт во время танца этой тайки.

Да, пока больше положительного о нас пишут. Это хорошо.

Через неделю, уже после того, как началось на КБС наше шоу, Маша позвала меня к себе в мастерскую. Я спустилась.

Смотрю, а Рыжик надела на себя какой-то пояс и нажала кнопку. А потом плавно поднялась выше моей головы и стала там шагать! На высоте два с половиной метра!

Машеэа даже пробежалась вокруг меня.

Ей стало весело, когда она увидала мою упавшую челюсть и глаза, размером с обеденные тарелки.

– Ч…Что это б..было, Машка? – Заикаясь, спросила я.

– Ничего особенного! Просто летающий пояс. Хочу его запатентовать. Такой штуки нет нигде, а я весь Интернет и всю сеть перерыла. Нам она пригодится для всяких спецэффектов во время представления.

Подумай только, танцуют два или три ряда. Обычно ведь со зрительского зала не видно хорошо второй и третий ряд танцоров. А тут, с помощью этого устройства, прямо перед зрителями, всплывает весь второй ряд айдолов. А если есть, то и третий ряд – этот пояс может поднять человека на тридцать метров.

И зрители всё видят, как и кто делает движения. И главное, что человек с поясом чувствует себя в воздухе так, как будто стоит на полу.

Можно передвигаться в любом направлении. Но артист всегда должен быть в вертикальном или наклонном положении – нельзя пытаться лечь, сразу же упадёшь.

– Как я понимаю, пояс работает на электричестве…

– Да, там два аккумулятора – основной и запасной, для гарантии. Тут использовано то вещество, что нашли на Луне.

– А, сверхпроводник!

– Да, я прочитала, что наименьшая масса этого вещества, которую нужно для поднятия груза весом в сто килограмм – тысяча пятьсот грамм.

Я всё время пробовала. И в конце концов выяснила, что лучше всего для поднятия человека применить пояс.

У техников выклянчила из старой «леталки» сверхпроводник.

Оказывается, это что-то типа порошка. Я сделала пояс, засыпала всё туда. Узнала, как подводить к такой конструкции ток от аккумулятора, а потом совершенствовала конструкцию.

При испытаниях я и вниз головой пару раз повисла и чуть нос не расквасила.

Но вот, вуаля – готовый пояс.

– Я думаю, что твой пояс можно применить и в строительстве. Ты же говоришь, что он действенен до тридцатиметровой высоты.

– Да.

– Ладно! Сейчас позвоним Сан Хёну, узнаем, как такое патентуется.

Через три дня Сан Хён привёл к нам в студию человека с чемоданчиком, в котором оказалась целая лаборатория.

Он в течение пяти часов снимал параметры устройства, придуманного Машей. Потом позвал меня и сказал:

– Госпожа директриса, изделие придуманное вашим заместителем будет иметь огромный спрос.

Я напишу заключение. Оно обеспечит вас деньгами до конца жизни. Хватит даже и вашим праправнукам.

Я не рекомендую вам продавать изделие какой-нибудь фирме. У нас есть возможность продемонстрировать его действие в Комитете по изобретениям.

Состоится его полная оценка и вы ежегодно будете получать 10% от годовой суммы, получаемой Комитетом от продажи лицензий за использование вашего пояса.

Причём это – пожизненно. Вы это право можете передать вашим потомкам. Сумма будет идти до тех пор, пока будут применяться эти пояса.

– И на какую сумму мы можем рассчитывать?

– Я думаю, что где-то от десяти до двадцати миллионов долларов в год.

– Интересно, почему такое устройство никто не выдумал до сих пор?

– Тут всё дело в критической массе сверхпроводящего вещества. Легче сделать летающий автомобиль, чем такой пояс. Тут критическая масса на грани и поэтому трудно найти условия, при которых такой небольшой предмет будет работать в магнитном поле Земли.

– Сейчас я свяжусь с компаньоном и мы спросим её мнение.

– Маша, тут такое дело. Продавать патент не советуют. Так как мало дадут.

– Да, не больше десяти миллионов долларов. – Подключается эксперт к разговору. – Поэтому я предложил продавать лицензии на пояс через Комитет по изобретениям.

Это вам даст те же десять миллионов в год, а может и больше, но до конца вашей жизни.

А если у вас будут потомки, то сможете и им по завещанию передать.

– Ну как, Мин Джи? Какой вариант выбираешь?

– Конечно второй! А когда придут первые деньги?

– Тут можно подождать год с момента заключения контракта с Комитетом по изобретениям, а можно взять сумму в кредит под 1% сразу. Но через год ничего не получите. А выплатите проценты.

– Ну его, лучше год подождём. – Решила Маша.

Потом нам пришлось поехать в Комитет по изобретениям. Маша приписала меня в соавторы, представив вместе с первым вариантом и улучшенный образец, который она сделала с учётом моих некоторых замечаний.

Устойчивость человека при использовании пояса резко улучшилась.

Контракт был подписан и с ноября следующего года на наш счёт будет поступать сумма в четырнадцать миллионов долларов – Комитет оценил изобретение в сто сорок миллионов долларов.

Первые пояса Джин Хо – Мин Джи появились в феврале следующего года. А впоследствии их выпуск расширился, и они стали применяться во многих отраслях жизни.

Наше шоу имело успех. Кроме различных смешных случаев и нелепостей, случившихся с трейни нашей группы, зрители хорошо восприняли и возможность прямого контакта с понравившимися им фигурантами.

Большой популярностью среди школьников пользовалась Сон Ён. Меня больше спрашивали, каким образом у меня получается так быстро писать стихи для песни. У Маши же большей частью интересовались, где она научилась пользоваться инструментами.

К Юко обращались много японских фанатов, которые тоже смотрели эти реалити-шоу. Лиса была кумиром китайцев и тайцев.

Из России и бывшего СКР было множество поклонников у Алисы и Джен (Жени).

На ток-шоу ничего интересного не было. Опять те же вопросы, которые нам задавали журналисты, на сей раз из зрительской аудитории. После этой говорильни мы дали концерт, где впервые применили пояса нашей конструкции. Все зрители были удивлены. Даже начались звонки на телестанцию, требующие прекратить дурачить народ.

Но мы просто рассказали и показали пояс, пояснив, что он для айдолов такой же необходимый предмет, как и микрофон.

На вопрос ведущего концерта, где мы взяли эти девайсы, я просто сказала:

– Сами сделали. А если есть необходимость его использования, любой человек может обратиться в Комитет по изобретениям и купить лицензию.

После этого концерт продолжился.

Вместе с нами на ток-шоу была и группа «Инчон». Они тоже ответили на несколько вопросов, и спели те песни, которые исполняли на конкурсе СМ.

Глава 32

Третьего ноября на голофон пришло извещение, что нам перечислено пять миллиардов вон от КБС.

Мы смотрели рейтинги в чате. Положительно на нас реагируют сорок два процента зрителей, отрицательно – восемнадцать. Посмотрим, что будет после выхода нашего второго альбома.

Ещё месяц тренировок и записей, и к десятому декабря я пошлю всё Чин Ёну. Как раз его люди успеют выпустить диски к новому году. Тизеры мы уже сделали, так что запустим в сеть и Интернет.

Сейчас мы все сидим и завтракаем. Тут и банда во главе с Кюри. Она у «сестёр» стала лидером. Хальмони больше всех нравится Бо Рам, потому, что она съедает больше всех.

Как только охранники кончают есть и идут на свой пост, я обвожу всех внимательным взглядом. Достаю из небольшого кармашка листок с записью и читаю:

– За успешное строительство развитого капитализма в Южной Корее в сфере шоу-бизнеса…

Маша весело глядит на вытянувшиеся лица «шишек» и «сестричек», которые не понимают, что происходит.

– … Под мудрым и чутким руководством Пак Чин Ёна, святые ананасы да пусть продлят ему жизнь вечно, лэйблу «Солбанг-Ул» выдано вознаграждение в размере пяти миллиардов вон.

По решению трудового коллектива и моему личному приказу эти деньги делятся следующим образом:

– Хальмони, Мичико-сан и Ютико-сан получают по сто пятьдесят миллионов вон за неустанную заботу о нашем питании.

– Трейни обеих групп за успехи в боевой и политической учёбе, и участии в разгроме врага, именуемого КБС, получают по сто миллионов вон на руки каждая.

– Мудрые и чуткие руководители лэйбла «Солбанг-Ул» в лице директора Пак Джин Хо и её заместителя Ким Мин Джи за свою заботу о нашем коллективе заслужили зарплату в сто пятьдесят миллионов вон каждая.

– Работники нашего лэйбла за успешный труд на благо нашего кармана получают премии по десять миллионов каждый.

– На дальнейшее наше процветание решено выделить миллиард пятьдесят миллионов вон.

– С целью срыва происков мирового империализма в виде конкурентов и для создания спокойствия в коллективе, в резервный фонд зачислено миллиард вон.

Подписано: администрация лэйбла «Солбанг-Ул». Да пребудут с нами вовеки веков святые ананасы! – Я поднимаю глаза над бумажкой.

«Шишки» уже чуть ли не рыдают – они поняли, что это шутка пополам с правдой. Сон Ён вообще под столом – её тело содрогается от хохота. Хальмони и компания улыбаются. Маша вытирает слёзы и тоже лыбится. Бо Рам с открытым ртом и рукой с вытянутым в мою сторону указательным пальцем пока полностью не переварила всё прочитанное мной. В её глазах удивление. Ин Чжон беззвучно трясётся – хохочет, Джи Хён что-то считает, Кюри опустила голову и шепчет «Сто тысяч долларов, сто тысяч долларов…». Сон Чон достала блокнот, и деловито составляет какой-то список. Наверное, уже представляет, как пройдётся по магазинам.

Приходят один за другим работники, у которых, сразу на входе, срабатывают голофоны, оповещающие их, что каждый за работу в октябре получил десять тысяч долларов.

После этого всё возвращается на круги своя. Трейни идут в танцор-зал, а потом на запись песен второго альбома, техники и обслуга занимаются своим делом. Маша быстро ушла в свою мастерскую, опять пытается что-то сделать.

Во время перерыва между упражнениями, которыми нас нагрузил учитель танцев, ко мне подходит вся пятёрка US.

– Джина, а за что реально ты нам дала деньги? Ведь мы ещё трейни. А ни в одном лэйбле трейни денег не получают.– Кюри выступает от имени всего коллектива.

– Поэтому у них и вечное недовольство и половина сбегает. – Говорю я девочкам. – А деньги вам выписаны за подготовку и исполнение студийной и концертной программы по «Корейскому хипу», и участие в подтанцовке и бэквокале на концерте.

Привыкайте к хорошей жизни. Хотя, как я знаю, вы не из бедных семей. Но ведь и у нас есть чеболь Сон Ён.

Завтра будет объявлен день отдыха и вы полетите со всеми вместе. Купите, что хотите. Можете даже отпраздновать успех. Только не пьянствовать!

– Спасибо, госпожа директриса! – И вся пятёрка кланяется мне. Ох уж эти корейские заморочки!

Звенит мой голофон.

– Аньён! Это Пак Джин Хо?

– Да. А кто это?

– Вам звонят из министерства культуры, искусства, туризма и спорта.

Сегодня, в три часа дня, вам надлежит прибыть к министу Ким Сонг Кону для переговоров о вашей деятельности и планах.

– Хорошо! Я приеду с заместителем. Это ведь возможно?

– Да, Пак Джин Хо, возможно. Аньён!

– Аньён!

И что этим чиновникам понадобилось от меня? Надо спросить у Чин Ёна. Звоню ему, рассказываю о приглашении.

– Надо обязательно пойти, Джин! Этот человек не просто чиновник. Он один из горячих приверженцев идеи Халлю. Он очень уважаемый учёный.

Раз тебя к нему вызвали, значит хотят о чём-то договориться. От министерства зависит и раздача грантов. Чиновники могут как помочь, так и серьёзно помешать.

И не надо с ходу отвергать то, что они тебе могут предложить. Лучше трижды подумай, прежде чем скажешь что-нибудь министру.

– Я учту ваши пожелания, господин директор!

Пошла к Маше. Она там пилила какую-то трубу.

– Что, новый водопровод собираешься проводить? – Пошутила я.

– Какой водопровод? – Не поняла юмора Рыжик.

– Водяной!

– Ты что, с дуба рухнула? – Спросила она , всматриваясь в меня. – Что за ерунду мелешь?

– Пока не рухнула. Но уже на подходе! В общем так, Маша. Нас срочно вызывают на ковёр в Министерство культуры, спорта и туризма. Нам будет мозги промывать сам министр!

Подумай только, сам министр культуры Южной Кореи будет эдороваться с тобой, Мария Стирлец, за лапку!

А это уважаемый человек! Великий корейский учёный. Кстати, он профессор – я в сети посмотрела, пока сюда шла.

– И что он от нас хочет?

– А чёрт его знает! Нам надо в три часа дня явиться к нему на приём.

– А без меня никак нельзя? Не люблю я по чиновникам таскаться!

– А я так вся мечтаю, ночи не сплю, думаю, как какого-нибуть местного министра, облапошить! И мне на фиг не нужен этот Ким Сонг Кон! Но Чин Ён советует обязательно пойти.

– Ладно, тогда пойдём.

– Ну вот и договорились.

Мы подъехали к министерству без десяти три.

Министерство культуры ЮК.

Мы обратились к дежурному и через три минуты появился какой-то служащий. Он провёл нас к секретарю министра.

Тот зашёл в кабинет к шефу и через несколько минут вышел, позвав нас пройти вовнутрь.

Нас встретил дядька в очках, который предложил сесть на диванчик, стоящий у стены.

Министр культуры ЮК Ким Сонг Кон

– Значит, вы и есть Пак Джин Хо и Ким Мин Джи. – Начал министр. – Я мог вас и не приглашать, а прислать вам прямое указание из министерства, но решил посмотреть на вас сам.

Как у меня тут написано, вы «бананы». В конкурсе СМ не прошли, но вам помог Пак Чин Ён. Я правильно говорю?

– Да, господин министр.

– И вы, как я знаю, стремитесь расширить влияние корейской культуры на остальной мир.

– Пытаемся, господин министр.

– У вас молодой лэйбл, поэтому мы посмотрим за вашим развитием и, может быть, через год отметим ваши усилия грантом.

– Спасибо, господин министр, что заботитесь о нас! – Мы дружно вскочили и поклонились.

– Мне доложили, что вы смогли привлечь внимание к нашей стране, создав «Каннам стайл» и «Ламбаду», которые уже три месяца крутят в разных странах, в том числе и у наших стратегических союзников.

– Мы попытались передвинуть волну Халлю на вегугинские страны…

– И это у вас получилось! Но запомните, Пак Джин Хо, министра никогда нельза перебивать!

– Я исправлю свои ошибки, господин министр! – Теперь вскочила и кланялась только я.

– Хорошо! – министр улыбнулся. – Но есть одна проблема, Пак Джин Хо, которая может помешать вашему успешному началу в шоу-бизнесе. Вы случайно не догадываетесь, о чём я говорю?

– Пока нет, господин министр, но внимательно вас слушаю!

– В вашем интервью русской телекомпании вы объявили, что намерены снять фильм о беспризорниках. Так ведь?

– Да. – Отрицать было глупо – передачу видело половина Кореи.

– Так вот, чтобы у вас не возникли проблемы, влиятельные люди попросили меня предупредить вас, что если сценарий подобного фильма ляжет на стол чиновникам министерства культуры, то они его не пропустят.

Так вот зачем он нас вызвал! Но попробуем спросить:

– Извините, господин министр! Может, я неправильно поняла? То есть, вы хотите сказать, на съёмку такого фильма, если мы захотим его снять, нам ни государственные органы, ни банки денег не дадут, даже в кредит?

– Вы правильно ухватили суть, хубэ. Эта тема табу не только у нас в Корее, но и во всём мире.

Даже, если на съёмку вы используете свои собственные деньги, такой фильм не возьмут кинотеатры, никто не пошлёт ни на один киноконкурс. То есть вы снимете в стол.

Будете смотреть только сами со своими родственниками.

Если бы эта проблема была описана классиком литературы или лауреатом какой-нибудь литературной премии, то, возможно было бы рассмотрение экранизации. Но этого нет. Мои помощники смотрели всю сеть и весь Интернет.

«Значит, даже Гюго здесь не писал «Отверженных»» – Подумала я, слушая министра.

– Я вас услышала, господин министр! Могу лишь сказать, что заявление о возможности съёмки такого фильма мы сделали на волне успеха песни «Крик души».

Но, если вы нам не рекомендуете такое снимать, то мы этого не сделаем.

– Вот и хорошо! – Обрадовался Ким Сонг Кон. – Можете идти, хубэ! И успехов вам в продвижении Халлю!

– Спасибо, господин министр, что приняли нас! – Кланяясь и пятясь задом, я и Маша выбрались из кабинета министра культуры.

– Значит, надо быть осторожнее с разными заявлениями. – Резюмировала Маша.

– Да, оказывается, в этом мире есть запретные темы. Не будем к ним больше приближаться. Хорошо, что я не стала и вправду снимать фильм.

А то бы действительно потеряли бы только деньги с нулевым результатом и получили бы падение рейтинга.

– Не надо лезть в политику. И нас никто не будет больше вызывать к министрам. – Ответила Маша.

В общем, подпортили эти бюрократы нам настроение на целый день. Девочки потом поинтересовались, куда мы ездили.

– В общем, нас предупредил сам министр культуры, чтобы мы и не думали снимать фильм о беспризорниках, иначе будут последствия, которые могут оказаться смертельными для нашей группы.

– Но как же так? – Возмутилась Женя. – Выходит, что никому эти дети не нужны?

– Нам сказали открытым текстом, что это мировая политика. И не дело айдола лезть в неё. Пусть развлекает публику, но таких тем не поднимает. Иначе быть беде.

На следующий день мы все вместе отправились за покупками.Четыре микроавтобуса «Хюндай» с символом нашего лэйбла опустились у одного из престижных магазинов в центре Сеула. Потом эту кавалькаду заметили и у других магазинов.

Некоторые фанаты выложили снимки нашего отряда рядом с магазинами Ader Error, Document, Thisisneverthat, Diagonal, Hyein Seo.

После восьмичасового шоппинга мы, счастливые и усталые, вернулись в наш дом-студию.

Кюри, с хохотом вспоминала, как мы полчаса искали Бо Рам, а та напялила на себя какой-то балахон и встала рядом с манекеном.

Она только глазами следила, как все бегают вокруг, начиная от «шишек» и «сестёр», и кончая продавцами, ищут её.

Не найдя подругу, девочки решили ехать в главное полицейское управление, хотя, могли бы просто по голофону созвониться, но от волнения не сообразили.

Мы уже уходили, когда Бо Рам испугалась и с криком: «Не бросайте меня одну!» побежала за уходящими подругами.

Сегодня хальмони приготовила праздничный обед, причём использовала сделанную ранее аджику, а я и Маша пожарили в специальном гриле, который есть на нашей кухне, заранее оставленноё в маринаде свиное мясо. Пить мы стали только ягодные соки, хальмони и Мичико-сан не разрешили нам купить соджу или что-нибудь алкогольное.

Но, по моему, «Универсальные сёстры» воспользовались тем, что они совершеннолетние, и купили себе пиво и шампанское, чтобы справить успех и в общежитии JYP.

Потом Кюри и компания уехали, а мы стали заниматься своими делами.

Примерно через два часа ко мне по рации обратилась хальмони:

– Саньяо! Заходи в комнату семьи Юко, мы все тут собрались. Мин Джи мы тоже позвали. Мы хотим вам что-то показать.

Ничего не понимая, я пошла к ним, и в дверях комнаты столкнулась с Машей. Она тоже ничего не знала.

Осторожно входим внутрь – на нас смотрят испуганные девочки, замечаю строгие взгляды мамы и бабушки Юко, и печальное лицо хальмони.

– Что случилось? Почему такое похоронное настроение? – Попыталась я пошутить.

– Ты почему не сказала родственникам и, главное, мне, твоей хальмони, что вас в Пусане чуть не убили?

Ты не доверяешь нам? – Хальмони чуть не плакала.

Вот оно что, но откуда они узнали? Маша тоже растеряно смотрит на меня. Придётся выкручиваться:

– Так в полиции нам сказали, что нас вычеркнут из списка пострадавших, и чтобы мы никому и ничего не говорили!

Хальмони и Мичико-сан смотрят друг на друга, а потом на меня:

– Ты правду говоришь, Джин Хо?

– Конечно! Нас держали три дня в Пусане полицейские, думали, что суд над вегугинами состоится там же.

Но потом, когда выяснилось, что делом заинтересовался президент и суд будет в Сеуле, нам вернули зарубежные паспорта, сказали, что в суде мы не нужны. И мы выехали в Сеул вместе с Алисой и Женей. А откуда вы узнали?

–Вот, я записала передачу на телевизоре. – Юко нажимает кнопку на пульте и на экране появляется диктор.

– Сегодня прошёл суд над пойманными в Пусане убийцами, приехавшими из-за рубежа. Их приговорили к высшей мере наказания – расстрелу. Их вина в убийстве десяти девушек и женщин, среди которых были гражданки Германии, Южной Кореи, Японии, полностью доказана.