Текст книги "Игра 14.0"
Автор книги: Урсула Познански
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)
– Я рад, что Средневековье позади, – пробормотал он.
Волынщики прошли почти рядом с Айрис – даже пришлось зажать ладонями уши. Каждый раз одно и то же.
Средневековая ярмарка привлекла много посетителей. Сейчас, ранней осенью, вокруг киосков и аттракционов толпилось не меньше людей, чем в мае; правда, и погода подыграла: сегодня на улице было солнечнее, чем всю последнюю неделю. Неудивительно, что вокруг крепости бродили сотни людей.
Вот только знакомых лиц очень мало.
Айрис передвинула лямку сумки, в которой лежала арфа, чуть выше на плечо. Нет ни Варце, ни Штайнхена.
Девушка могла их понять. Ей самой было очень трудно снова надеть ту самую одежду, в которой она была на последнем выезде, – на ткани всё еще виднелись отметины, которые так и не удалось смыть. Светлые, цвета кофе с молоком, пятнышки на юбке – всё, что осталось от капель крови Симона; но при одном лишь взгляде на них Айрис тут же мысленно переносилась в подвал замка. Удар меча. Крик.
Она попыталась отогнать воспоминания и осмотрелась, выискивая в толпе вокруг Альму или Арно с Родериком, этим тявкающим разносчиком блох, Натана или Мону. Но ни сегодня, ни на других ярмарках, на которые ее заносило в последние несколько выходных, никто из них так и не появился. Похоже, они резко утратили интерес к Средневековью.
Все, кроме Лисбет. Очень интересно. Айрис недавно обнаружила ее у стойки с кожаными сумками – красота девушки явно увеличивала выручку.
Теперь Айрис остановилась перед доской объявлений, где вывешивались сообщения о предстоящих поединках, – раньше она часто встречала на этих афишах имена членов отряда Saeculum. На этот раз, не найдя никого знакомого, она почувствовала в душе легкую горечь. Неужели ей и правда жаль, что ни с кем не удалось повидаться? Серьезно? Держи себя в руках, глупая корова, принялась Айрис внушать самой себе. В конце концов, она здесь для того, чтобы работать, а вовсе не затем, чтобы разыскивать знакомых.
Девушка уселась на разогретые солнцем камни невысокой стенки и достала арфу. Порепетировать перед выступлением пошло бы им на пользу обеим, и арфе, и ей самой.
Посреди второй пьесы она вдруг убрала пальцы со струн. Вначале Айрис подумала, что ошиблась. Прищурила глаза – нет, никакой ошибки нет. Всего в десятке метров от нее стояла Доро, слушала музыку, одновременно кидая на землю плоские круглые камешки.
Воспоминания нахлынули на Айрис и принесли с собой мрачные тени застарелых страхов. Турисаз в воде, Отала в земле.
Девушка прекратила играть и встала.
– Привет, Доро. – Ей даже удалось изобразить на лице подобие улыбки. – Что поделывает судьба, а? Снова крушит всё вокруг?
Один из камешков, упав, задел другой, скользнул в сторону и, перевернувшись, остался лежать. Доро вгляделась в узор, образованный ими, наморщила лоб.
– Привет, Айрис. Прекрасно, что мы с тобой увиделись, – сказала она, не поднимая глаз. В ее голосе не было и следа смущения или раскаяния, отметила Айрис.
– Чьими несчастьями ты на этот раз занята?
Доро ничего не ответила, все ее внимание было приковано только к камешкам; она беззвучно шевелила губами, снова и снова запуская руку в сумку, чтобы достать оттуда очередную руну.
Вот и опять камешек упал на круги, прочерченные на земле.
Альгиз, [40]40
Руна Альгиз – «Защита», руна защиты жизни от умышленного или неумышленного вреда.
[Закрыть]если Айрис не ошибалась. Впрочем, какая разница? Пора уже вернуть Доро с небес суеверий на голую землю фактов, совершенно ей не знакомую.
– Угадай-ка, кто не умер под камнями.
Доро кивнула. Вопрос явно не застал ее врасплох – на лице девушки не было и следа растерянности или неуверенности.
– Я уже давно об этом знаю. И радуюсь за него. И за тебя.
Похоже, ее совсем не мучили угрызения совести. Словно это не она страстно желала смерти Бастиана.
– А ведь, пожалуй, проклятие ничего такого и не требовало, – с вызовом заметила Айрис. – Никакой жертвы. Никакой кары. Собственно, тебе эта история не кажется смешной, если взглянуть на все события теперь, задним числом?
– Разумеется, требовало, – спокойно возразила Доро. – Однако Тристрам пожалел нас. Ему было довольно и того, что мы всерьез решили принести ему жертву. Мои настойчивые мольбы и уговоры, пожалуй, сыграли свою роль. – Она подняла густые черные брови. – Если ты подошла, чтобы поблагодарить меня, я буду рада тебя выслушать.
Айрис громко расхохоталась.
– Поблагодарить? Ну вообще супер. Ты всё время держала нас в страхе и изо всех сил старалась убедить, что мы должны убить Бастиана! Это же безумие, Доро, это только суеверия, и больше ничего, неужели ты не понимаешь?
Теперь Доро все же подняла голову и, прищурившись, смерила взглядом Айрис.
– А знаешь что, Айрис? Твоя аура изменилась. Позволь мне взглянуть на линии на твоих ладонях.
– И речи быть не может!
– Жаль. – Доро натянула на плечи платок, расшитый черными и серебристыми узорами. – Может быть, твою судьбу действительно удалось изменить. Я почти уверена в этом. И не удивилась бы, если бы увидела, что твоя жизнь отныне пребывает под счастливой звездой.
– Ага. Вот так внезапно?
Милая перемена.
– Это может произойти и быстро. Если ты не станешь противиться судьбе, а будешь вибрировать в созвучии с Вселенной и всеми добрыми силами.
Так, ладно, похоже, факты и Доро – это вещи, которым никогда не суждено быть вместе.
– Тогда вибрируй себе на счастье и так, – сказала Айрис, кивнула Доро на прощание, но внезапно остановилась. В толпе вдруг мелькнуло знакомое лицо.
Конечно, может быть, она ошиблась. Айрис вытянулась и даже встала на цыпочки. Нет, все верно, это она, никакого сомнения. Видимо, сегодня на ярмарку выбралось всё же больше членов отряда Saeculum, чем она думала.
Девушка оставила Доро и стала пробираться сквозь толпу; сумка с арфой, висевшая на спине, мешала ей до невероятности.
Смотри-ка, ни корсажа, ни юбки. Джинсы и футболка с длинными рукавами.Затаив на губах издевательскую улыбку, Айрис догнала Сандру и коснулась ее плеча. Та обернулась, и сияющее от нетерпеливого ожидания лицо ее тут же помрачнело, едва она увидела, кто это.
– Вот черт. Тебя только тут не хватало!
– Я знала, что ты обрадуешься, – ухмыльнувшись, сказала Айрис. – У меня на душе точно так же. Ну, как жизнь? Как у тебя успехи с враньем, мошенничеством и шантажом? Бизнес еще процветает, а?
Сандра смотрела на нее с нескрываемым раздражением, но наконец все же выдавила подобие улыбки.
– У меня серьезная проблема, – шепнула она так тихо, что Айрис с трудом расслышала ее в окружающем гвалте. – Я… я надеялась встретить здесь Пауля, я думала, что он… ну, раньше же он никогда не пропускал ярмарки.
Сандра посмотрела себе под ноги. Должно быть, на душе у нее сейчас чертовски скверно, раз она решила исповедаться в личных делах Айрис.
– Я его не видела и, честно говоря, рада этому.
Сандра проигнорировала язвительное замечание.
– Глупо то, что я никак не могу его поймать, его мобильник всё время выключен. И он никак не дает о себе знать. – Последнюю фразу она проговорила торопливо, почти невнятно. – Я беспокоюсь.
– Ну да. У него ж теперь куча денег. Может, уехал на Гавайи и учится танцевать хулу. [41]41
Хула – культовый гавайский ганец.
[Закрыть]
Сандра глядела на нее, выпучив глаза от удивления.
– Тогда бы он взял меня с собой. Мы же…
Она осеклась и отвернулась. В любой другой ситуации Айрис бы обиделась – но не сейчас.
– Я не могу тебе ничем помочь, – сказала она. – Но я видела Лисбет, за стойкой с кожаными товарами. Может, она попробует тебя выручить?
В последней фразе чувствовалась тонкая насмешка, но Сандра, казалось, даже не заметила ее и просто отмахнулась от поданного совета.
– Я давно спрашивала Лисбет, она без понятия. Кстати, она рассталась с Георгом, уже пару недель назад, ты знаешь?
– Нет. – Но, думаю, она правильно сделала. – А она с тобой всё еще разговаривает? После всего, что было?
В глазах Сандры появилась настороженность.
– О чем ты?
Эта вещица по-прежнему лежала в сумке с арфой. С невыразимо приятным чувством удовлетворения Айрис достала медальон и помахала им перед носом Сандры.
Та хорошо замаскировала свой ужас. Она лишь на мгновение прищурилась, а затем посмотрела на Айрис с чрезвычайно удивленным видом.
– Где ты это взяла?
– Бастиан нашел. Медальон лежал в той самой яме в подвале, куда его бросили. Наверняка ты его просто уронила. – Айрис чуть подалась вперед. – Зачем? Зачем ты украла лекарства у хронически больного человека?
Сандра не спорила, но и отвечать не торопилась. Она лишь покачала головой, словно обвинение было совершенным вздором, и уставилась в землю под ногами, избегая даже глядеть на медальон, который тихо покачивался между ними, поворачиваясь то в одну сторону, то в другую: выгравированные на нем драконы казались почти живыми.
– Я знаю, что это ты, – тихо заговорила Айрис. – И я с удовольствием поясню, что у тебя было на уме. Красота Лисбет тебя просто зверски нервирует, не правда ли? Когда вы двое рядом, все смотрят только на нее и никто не обращает внимания на тебя.
Глаза Сандры сузились. Девушка смотрела все время в сторону, словно там, за киоском с жареным миндалем, находилось что-то в высшей степени любопытное. Однако так легко отделаться от Айрис ей не удастся.
– Ты, единственная во всем отряде, знала, в чем беда Лисбет. Ты понимала, что о ее красоте все мигом забудут, как только нервные клетки у нее в мозгу снова переклинит. И вот поездка, Пауль берет тебя в отряд. Нужно чем-нибудь запугать остальных, пригодится всё, что нагоняет страх. И ты убиваешь двух зайцев одним махом: жуткие крики в ночи, страшный припадок в тот момент, когда нервы и так на пределе – всё это на пользу Паулю. А тебе приятно видеть, как все теперь шарахаются от Лисбет. Именно ты своровала таблетки, а потом, в склепе, вызвала у нее припадок, правда? Чуть-чуть помелькала чем-то у нее перед глазами, и – та-да-да-дам! – Лисбет уже катается по земле и пускает пену.
Сандра слегка покачивала головой, очень медленно, словно пыталась всё отрицать.
– «Ее крики всех вас вгонят в отчаяние». Это было превосходно. Ты бы видела, с каким восторгом Пауль отнесся к моей идее, как он меня расцеловал…
Она улыбнулась, глядя куда-то мимо Айрис.
– И ради этого ты предала подругу? Серьезно, Сандра? Ты предала ее, чтобы заарканить Пауля? Между нами говоря, не особо-то ты в этом преуспела.
– Не только. – Сандра усмехнулась чуть резче, чем следовало. – Ты не имеешь понятия, каково это: всё время одна только Лисбет, Лисбет, Лисбет, сколько я ее знаю. Такая красивая, такая неописуемо прекрасная. – Она подняла глаза. – Не я наслала на нее эту болезнь. Я только сделала так, что все увидели ее в таком состоянии.
– Проваливай. – Айрис произнесла это очень тихо, с трудом удержавшись, чтобы хорошенько не врезать Сандре этим медальоном.
Стойка с лекарственными травами. Кузница. Киоск с сумками и амулетами из кожи. Рядом стояла Лисбет. С распущенными волосами она была красивее, чем когда-либо. Девушка предлагала трем подросткам широкие кожаные повязки на запястья. Но покупатели на товар почти не смотрели, их взгляды были буквально прикованы к продавщице.
Айрис встала за ними и сунула руку в карман юбки. После встречи с Сандрой девушку вдруг осенила странная идея. Впрочем, чтобы ее осуществить, Айрис понадобилось сделать над собой куда большее усилие, чем она предполагала.
– Привет, Лисбет.
Та просияла.
– Привет! Здорово, что мы с тобой увиделись.
– Как у тебя дела?
Лисбет отсчитала мальчишкам сдачу, положила ее на стол. По лицу девушки скользнула едва заметная тень.
– Хорошо.
Один из амулетов, лежавших на столе, был сделан в виде сокола. Хотя, может, это орел?
– Больше нет никаких проблем? Всё в порядке?
– Я снова устроилась на работу, если ты об этом, – ответила Лисбет, чуть помедлив. – Вот уже три недели припадков не было вообще. Мой врач говорит, что мне повезло.
– Я рада.
– Мы с Георгом… расстались, – продолжила она чуть тише. – Он, к сожалению, очень переживал из-за нашего разрыва, но для меня это было важно. Помнишь, что ты мне сказала, когда мы наконец выбрались из того подвала? Что ему нужен кто-то, кто во всем от него зависит. Ты попала в десятку. – Лисбет упорно пыталась положить полученные деньги в кассу. – Но мне этого не нужно. Мне не надо, чтобы за мной присматривали. Я больше не хочу никого рядом с собой.
Айрис задумчиво кивнула. Энергичные складки у рта Лисбет показались ей добрым знаком – еще одну правду девушка тоже выдержит.
– Я тебе кое-что принесла. – Стремительно, словно ей жгло руки, Айрис положила на стол медальон.
Лисбет пристально посмотрела на него и подняла глаза; во взгляде ее сквозило недоверие.
– Откуда он у тебя?
Айрис стала рассказывать. Сообщила всё – вплоть до разговора с Сандрой, состоявшегося только что. Пусть Лисбет делает выводы сама.
Девушка взяла медальон, посмотрела на него так, словно в первый раз видит.
– Но… – она запнулась. – С ума сойти! Мы же так давно знаем друг друга.
– Может быть, – заметила Айрис, – именно в этом и проблема.
Айрис поставила чашу для сбора пожертвований на невысокую сцену, сколоченную из досок. Вокруг уже собралось несколько небольших группок. Девушка поднялась на сцену, достала из сумки арфу, привлекая внимание публики, и взяла настроечные аккорды: до-мажор и сразу ля-минор – для первой пьесы. “Greensleeves”. Она всегда привлекает публику. Жаль только, что рядом нет никого, кто бы взял деревянную чашу и стал ходить среди зрителей, собирая деньги. И все-таки иногда до нее доносился звон монет. Всякий раз Айрис с благодарностью кланялась.
Быстрая настройка. “Carolan’s Dream”, “Si Bheag Si Mhor”, [42]42
Мелодия, созданная Торлой О’Кароланом и считающаяся первым его произведением. Название можно приблизительно перевести как «Большой холм, маленький холм». – Примеч. ред.
[Закрыть]короткая пауза, еще раз настроить.
Зрителей тем временем собралось так много, что к сцене уже невозможно было протиснуться, чтобы бросить деньги в стоявшую там чашу. Айрис вздохнула. Из-под пальцев вылетели первые такты “Planxty Drew”, и девушка пожалела, что рядом нет Варце, который с радостью бы это послушал. Зато она обнаружила Лисбет – пробившись сквозь толпу, та подхватила с края сцены деревянную чашу и пошла собирать деньги.
Айрис убыстрила темп. “Planxty Drew”, как и многие пьесы О’Каролана, можно исполнять либо с мечтательной медлительностью, либо в захватывающем, быстром темпе. Второй вариант буквально заставляет пуститься в пляс. Лисбет сновала среди зрителей, а если хватало места, поворачивалась и начинала размахивать юбкой. Когда отзвучали три следующие пьесы, она вернулась к сцене; деревянная чаша в ее руках была полна монет и банкнот. Лисбет поставила ее на сцену, игриво поклонилась и убежала назад к своим кожаным сумкам и амулетам.
Почти час Айрис сидела на маленькой деревянной сцене, исполняя одну песню за другой. Ей казалось, что она витает в воздухе – тем более девушка знала, что на этот раз никто не заставит ее внезапно спрыгнуть со сцены, подхватить вещи и умчаться со всех ног, бежать и бежать, пока воздух в легких не станет колоть, как острие ножа.
Один-единственный раз в одном из задних рядов мелькнуло что-то рыжее. Ее тут же охватил ужас, сердце стремительно забилось. Но, осторожно поглядев в ту сторону еще раз, Айрис поняла, что там просто стоит рыжеволосая женщина, точнее девушка, облаченная в какое-то темно-синее платье, на фоне которого ее огненные волосы выделялись особенно ярко.
Еще раз настроить арфу. Вздохнуть поглубже. Эту пьесу она никогда не исполняла на публике. Первая пара тактов прозвучала слегка неуверенно, но потом мелодия полилась из-под пальцев, шелковистая, словно вода, прозрачная, как зимний воздух.
Пьеса понравилась – Айрис читала это по лицам зрителей. Она дождалась, пока медленно затихнет последний аккорд, сняла арфу с колен, встала и поклонилась. Девушка ощущала необычайную легкость, и ей снова вспомнились слова Доро: «я не удивилась бы, если бы увидела, что твоя жизнь отныне пребывает под счастливой звездой».
Чепуха, конечно.Но в этот момент она чувствовала себя именно так.
Трансферазы – это ферменты, которые служат катализаторами при переносе определенных групп атомов от молекулы-донора к молекуле-акцептору.Бастиан беззвучно повторял эту фразу, смахивая влажной тряпкой со стола крошки, оставшиеся от тостов, и стирая следы колы.
Трансферазы подразделяются на девять групп. К первой относят ферменты, которые переносят одноуглеродные остатки. Пример тому… метилтрансферазы.
С довольным видом он отполировал поверхность стола, затем достал блокнот и карандаш, чтобы принять заказ на четвертый столик.
Темноволосая девушка, улыбнувшись, подмигнула ему и заказала «Индиан Тоник». [43]43
«Индиан Тоник» – горько-кислый газированный напиток, в состав которого входит хинин.
[Закрыть]Он улыбнулся в ответ и подошел к стойке бара, чтобы наполнить стакан. Еще два часа до конца рабочего дня.
Повеяло сентябрьской прохладой. Похоже, в кафе заглянул кто-то еще. Он поднял голову.
– Штайнхен, Варце! Привет! Вы становитесь нашими постоянными гостями.
– Мы теперь не в силах прожить день без ваших шампиньонов, – ухмыльнувшись, заявил Штайнхен. – Найдешь нам пару порций? Можно даже по специальной цене!
Три минуты спустя на столе стояли дымящиеся тарелки.
– Шампиньоны, лук, чеснок, сыр и немного окорока – вот еда, которая не возбраняется членам отряда Saeculum, – отметил Штайнхен, пережевывая свою порцию.
– Только давай не будем об этом. – При одном лишь упоминании отряда настроение Бастиана сразу упало до нуля. – Можно мы поговорим о чем-нибудь другом?
Варце дружески пнул Штайнхена под столом.
– Он абсолютно прав. В качестве наказания ты проставляешь нам «Колу лайт» – напиток нового времени.
– О господи! Что ж вы такие чувствительные-то. – Три гриба, безжалостно наколотых на вилку, проследовали в рот Штайнхена. – Ну ладно, напитки за мой счет.
Бастиан наполнил два стакана, отнес их к столику и, осмотревшись, подсел к друзьям.
– На следующий выезд снова отправитесь?
Варце, не раздумывая ни секунды, отрицательно мотнул головой; Штайнхен же нерешительно стал взвешивать все «за» и «против».
– Мне было бы жаль, если бы Куно засим испустил дух. Ведь во всем случившемся виновата не игра. А Пауль.
Это имя он выговорил так небрежно, что и сам не понял, произнес он его вслух или нет.
Несколько секунд за столиком царило неловкое молчание. Варце смущенно уставился в свою тарелку.
– Это правда! – наконец с жаром заявил Штайнхен. – Наш отряд, Saeculum, он погубил на веки вечные, но ведь есть и другие группы, участвующие в ролевых играх; они устраивают свои сборы в окрестностях деревень и ферм или в молодежных лагерях. Только игры, развлечения, квесты; никаких тебе гроз с молниями, от которых не знаешь, куда спрятаться, никаких трупов в подвале… никаких проклятий.
Будто в подтверждение своих слов он вонзил вилку в гигантский шампиньон.
– Да всё в порядке, я же ничего не имею против того, что ты снова увлекся Средневековьем. Только для меня это уже не…
В кармане завибрировал мобильник. Только этого опять не хватало.Бастиан достал телефон, мельком взглянул на экран и нажал отмену. Если так будет продолжаться и дальше, то лучшее решение проблемы – сменить номер.
– Мы с удовольствием заказали бы еще что-нибудь! – крикнул бородатый тип, сидевший за вторым столиком, и поднял пустой стакан.
– Иду! – Бастиан вскочил с места. – Пара минут, и мы продолжим разговор, ладно?
Он принял заказ, рассчитал сидевших за другим столиком, подал два пива и вернулся к Штайнхену и Варце.
– А ты классно справляешься, – заметил Варце, когда Бастиан снова сел за стол к друзьям. – Я бы на твоем месте еще долго не мог отойти от шока. Я все еще никак не могу забыть те три дня, которые провел в яме, при том что меня никто не собирался приносить в жертву.
Штайнхен наморщил лоб.
– Ладно, не заливай, всем несладко пришлось.
– Я тоже так думаю, – пробормотал Бастиан и принялся выводить пальцем вензеля на влажных разводьях, оставшихся на столе от холодных стаканов. Ему хотелось, чтобы кто-нибудь уже наконец сменил тему. Прошлой ночью ему опять приснился склеп. На этот раз Тристрам расхаживал на костяных ногах и искал свою голову. Бастиан проснулся мокрый от пота. В первый момент ему показалось, что он снова сидит в яме, закрытый сверху железной решеткой, в совершенном одиночестве.
Он встал.
– Хотите еще что-нибудь? У нас есть великолепный тирамису.
В кармане снова завибрировал телефон. Быстрый взгляд на экран. Отмена.
– Что ж, маленькую порцию с удовольствием попробую, – согласился Штайнхен. Впрочем, он еще не успел договорить до конца, как лицо его помрачнело: теперь оно выражало что-то среднее между возмущением и растерянностью.
– Что такое? – поинтересовался Бастиан и в тот же момент почувствовал, как в помещение вновь хлынул холодный воздух. Так бывало всякий раз, когда в кафе кто-то входил. Он обернулся.
– Прости, но раз ты отказываешься отвечать по телефону, мне пришлось заглянуть без предупреждения.
Пауль улыбнулся и снял куртку. Он здорово изменился. Волосы стали короче, прикид – определенно дороже. Взгляды всех сидевших в кафе девушек немедленно обратились в его сторону.
– Привет, Штайнхен! Варце, как здорово снова тебя увидеть!
Не говоря ни слова, Штайнхен бросил на стол пятнадцать евро, отодвинул стул и встал; Варце последовал за ним.
– Увидимся, Бастиан, – сказал он. – Если б я был на твоем месте, я бы его немедленно вышвырнул, – добавил он чуть тише.
Они прошли мимо Пауля, словно тот – пустое место, а он проводил их взглядом, в котором читалась явная растерянность.
Ему невозможно не поверить. Но второй раз он мне мозги не запудрит.
Бастиан убрал деньги и сдвинул в сторону оставленные на столе стаканы. Движения давались ему с огромным трудом. Если бы он мог, то побежал бы вдогонку за Варце и Штайнхеном.
Нет, черт побери.Бастиан взял себя в руки и отнес грязную посуду на кухню. Когда он вернулся, Пауль занял место у стойки бара.
– Я бы взял апельсиновый сок, – сказал он. На его лице показалась едва заметная улыбка, которую любой, не знакомый с Паулем, наверняка бы назвал робкой, даже заискивающей.
Не кивнув и ни слова не ответив, Бастиан наполнил стакан соком и поставил его перед Паулем.
– Давай поговорим. Пожалуйста.
– Я не хочу ничего знать. – Хотя, в принципе, он же всё равно уже всё знает. – Кто тебе сказал, где я работаю?
Пауль едва сумел скрыть ликование, на секунду явственно мелькнувшее на его лице, – он все-таки заставил Бастиана с ним заговорить.
– Твоя мать.
Бастиан резко развернулся.
– Ты рехнулся? Оставь мою мать в покое, она не имеет к этому никакого отношения!
– Разумеется, ты прав. – Пауль отковырнул небольшой кусочек пивной пробки и теперь катал его между пальцами, разламывая на мельчайшие крошки. – Но она обрадовалась моему приходу, хочешь верь, хочешь нет. Она сказала, что ей всегда хотелось, чтобы у тебя были брат или сестра.
Бастиан с трудом удержался, чтобы не заехать Паулю по лбу пивной кружкой.
– Проваливай.
– Пока мы спокойно не поговорим – ни за что.
– Мне нужно работать. И я не хочу трепаться попусту. Особенно с тобой. – Он повернулся и снова пошел протирать столы, записал новый заказ – на седьмой столик, наполнил стаканы водой, колой и пивом, получил на кухне две заказанные порции пиццы с ветчиной.
Если он не будет обращать на Пауля никакого внимания, тот в конце концов уйдет. А если нет, то пролетит еще один час, и тогда Бастиан сам может спокойно свалить.
Когда он в следующий раз подошел к барной стойке, перед Паулем что-то лежало – ламинированный листок бумаги. Бастиан даже не взглянул на него. Он больше ни за что не позволит снова заманить себя в западню. Расставляя чистые стаканы на полку, Бастиан слышал, как тот вздыхает.
– Есть новости от Симона, – сказал наконец Пауль.
Он невольно повернул голову.
– Его заключили в психиатрическую клинику, еще недели три назад. Он пробудет там, пожалуй, дольше, чем рассчитывал, – он напал на медсестру. Мы хотели тебе сказать, но ты не брал трубку.
Мы.Отец и его вновь обретенный сын. Бастиан резко покачал головой, но все же почувствовал, как по телу теплом раскатывается волна облегчения. Симона, что называется, изъяли из обращения.
– Как его нога? – спросил он и, едва договорив, тут же закусил нижнюю губу. Браво, Пауль! Сделано. Ты втянул меня в разговор.
– Гораздо лучше. Отец идеально всё провернул; никто не знает, как Симон поранился. Если он и станет что-нибудь рассказывать о битве на мечах, о потайном подвале замка, то его признания просто посчитают очередным симптомом, вот и всё.
Бастиан кивнул стаканам.
– Люди, которые встают у отца на пути, потом еще долго мучаются, – пробормотал он.
Пауль удивленно посмотрел на него.
– Ты сочувствуешь Симону? Он ведь действительно психически больной человек. Впрочем, если ему повезет, он выйдет из клиники практически здоровым.
– Ясненько. – Бастиан открыл ящик стола и принялся сортировать только что вымытые ножи. – Вообще-то я скорее имел в виду тебя.
Пауль издал какой-то непонятный звук – то ли фыркнул, то ли усмехнулся. Бастиан поднял голову.
– Не нужно обо мне беспокоиться, – сказал Пауль.
– И не собирался. Просто…
– Я точно знаю, на что подписываюсь. – Кончиками пальцев Пауль постучал по ламинированному листочку, лежавшему на стойке. – Странно, что тебя абсолютно не интересует, какие именно дела у меня с отцом.
Бастиан поймал себя на том, что снова достает стаканы, которые только что убрал. Он провел рукой по лбу. Интерес – это одно дело. Любопытство неделями не покидало его, гналось следом, словно огромная собака, брызгавшая пеной из пасти.
Однако отвращение было сильнее. Сама мысль, что ему придется выслушивать отговорки отца и доводы Пауля, вызывала тошноту. Но сейчас Пауль сидел перед ним, и, вопреки ожиданиям Бастиана, это было почти терпимо. Он меня опять заболтает.Мысль появилась в голове и сразу же исчезла.
– Он отдал мне деньги, – не дожидаясь ответа, продолжил Пауль. – Все. Только с признанием отцовства продолжает упорствовать. – Он вновь постучал по ламинированному листку. – До сих пор.
Собака любопытства, брызгавшая пеной, все же взяла верх в душе Бастиана.
– Что это?
Пауль повернул листок так, чтобы Бастиан мог прочесть. Свидетельство о происхождении.Под заголовком – таблица из четырех колонок с буквенными сокращениями и множеством цифр. Данные генотипа.
– Как ты убедил его сделать тест?
Пауль улыбнулся с очень довольным видом.
– Я с ним чуть-чуть выпил.
– Ты его напоил?
– Прихватил с собой стакан.
Бастиан опустился на табурет у стойки бара. Умно, ничего не скажешь. Хватит капли слюны, а еще можно украдкой прибрать волосок, прилепившийся к куртке…
Пауль допил сок.
– Конечно, суду я это предъявить не могу.
Позади, за вторым столиком, кто-то помахал банкнотой. Бастиан поднял руку, жестом показывая, что сейчас идет.
– Для чего тогда было так стараться? – спросил он.
– Для себя самого. Честно говоря, теперь я могу делать высокие ставки, поскольку наконец-то уверен в своем происхождении. Хорошая новость. Мы в самом деле братья.
– Что?
– Больше нет ни малейшего сомнения в том, что твой отец является также и моим отцом, а значит…
– Стоп-стоп-стоп, – прервал Бастиан. – Ты хочешь сказать, что вообще не был уверен в своей правоте, когда затевал всю эту историю с отрядом Saeculum?
Пауль изобразил на лице наигранное смущение.
– Вероятность была очень высока. Мать всегда была в этом убеждена, до самой смерти. Глаза и волосы, говорила она. Но с такими критериями моим отцом мог быть каждый второй.
Бастиан краем уха слышал доносившиеся до него со второго столика крики с просьбой рассчитаться; они становились все громче.
– Ты блефовал? Просто надеялся на удачу?
– Да. У меня была только одна карта, на которую я мог поставить всё. И я поставил.
Бастиан приоткрыл рот, собираясь что-то ответить, но не нашел подходящих слов. Он кивнул гостям, которые вели себя всё нетерпеливее, схватил большое портмоне и блокнот для расчетов и, словно в трансе, подошел к столику. Блефовал.
Он дважды ошибся, составляя счет, трижды приносил извинения, но чаевых, естественно, не получил.
Пауль рискнул всё поставить на карту. И выиграл. Бастиан никак не мог определиться со своими ощущениями: неясно было, готов ли он этим восхищаться или такой поступок вызывает у него лишь отвращение.
Когда он вернулся к бару, Пауль уже положил деньги на стойку.
– Я, пожалуй, пойду, – сказал он, – но я рад, что мы наконец поговорили. Это правда – я в самом деле люблю свою семью.
Бастиан не откликнулся на это, лишь поинтересовался:
– Что ты будешь делать теперь? Уедешь на Мальдивы со всеми бабками?
– Нет. Буду досдавать экзамены и, если оценки окажутся хорошими, продолжу учиться.
– Позволь дать совет. Медицина.
– Должно быть, это у нас в крови, не так ли? – Он надел куртку и поднял воротник. – Что ж, неплохой план.
У Пауля всегда есть план.
Не говоря больше ни слова, Бастиан отвернулся. Его смена закончилась, он уже проторчал в кафе десять лишних минут. Конни давно здесь и готовится его сменить. Ему надо срочно подышать свежим воздухом.
– Я хотел тебе признаться еще кое в чем, – услышал он голос Пауля у себя за спиной. – Мне жаль, что всё вышло именно так. Конечно, надо было бы к отцу как-то иначе подступиться.
Бастиан невольно опять развернулся к нему.
– Н-да, но любой другой способ не произвел бы на него впечатления, верно? А так ты сумел показать, какой же ты подлец. Как ловко ты обвел всех вокруг пальца!
Несколько секунд Пауль стоял и спокойно смотрел ему в глаза. В его взгляде читалась невысказанная просьба, которую Бастиан намеренно игнорировал.
– Ты рассчитывал именно на то, что на выезд не отправится ни один из тех, кто мог бы встать поперек твоих планов. Я прав? Ты очень расчетливо подбирал состав. Ты знал, что Доро поверит в любую твою инсценировку, если увидит в этом какое-то предзнаменование. Ты взял Лисбет с ее эпилепсией, Георга с его ревностью и вспыльчивостью и, скажем так, не особо умных людей: Альму, Арно, Ральфа, Натана, Мону, которые просто перепугаются и рано или поздно поверят во всё. – Начав говорить, Бастиан уже едва мог остановиться. – А Штайнхена с Варце зачем позвал? Ведь с ними ты здорово рисковал.
Пауль покачал головой.
– Ну нужна же мне была пара симпатичных парней, чтобы ты получил хоть какое-то удовольствие от поездки.
На стойке бара все еще стояли стаканы, и Бастиан с удовольствием разбил бы их вдребезги.
– Ну ты и гаденыш!
– Я прекрасно понимаю, как ты к этому относишься, – промолвил Пауль. – Но у тебя всегда было море возможностей; я же был рад любому подвернувшемуся шансу. А этот казался настолько хорошим, что профукать его я никак не мог.
– Ладно если бы ты ставил под удар только отца или меня! – крикнул Бастиан. – Но подвести Айрис под нож, сделать ее игрушкой в руках этого психа – уже слишком!
Пауль выдержал его взгляд, лишь еле заметно кивнул.
