Текст книги "Игра 14.0"
Автор книги: Урсула Познански
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц)
О, пожалуйста, хоть какую-нибудь идею, молча молил Бастиан. Мысль о смерти казалась громадной черной дырой, из которой навстречу ему рвется страх. Он почувствовал руку Айрис – пальцы девушки нежно гладили его ладонь.
Пауль поднял руку и подождал, пока к нему не повернулись все.
– Мы – отряд Saeculum, – начал он, и что-то, похожее на улыбку, мелькнуло на его лице. – Мы играем по средневековым правилам, не так ли? Тристрам и Лудольф были людьми той эпохи, эти правила были привычны и для них. Вы со мной согласны?
В глазах Доро сверкнуло недоверие.
– На что ты намекаешь?
Пауль всё еще улыбался.
– Мы не можем прийти к единому мнению. Вы полагаете, что ради нашего спасения нужно убить Бастиана и тем самым снять проклятие. Я, Бастиан, Штайнхен и Айрис думаем, что никакого проклятия нет, а потому убивать Бастиана абсолютно бессмысленно. – Он обвел всех взглядом. – Похоже, переубедить никто никого не может, и все остаются при своем мнении. Поэтому, – его взгляд снова скользнул к Доро, – мы можем кое-что устроить. Тебе понравится, обещаю.
Девушка удивилась:
– Мне?
– Да. Мы дадим слово самой судьбе – так же, как поступали в подобных случаях и наши праотцы. Мы устроим ордалию. Божий суд.
У Бастиана перехватило дыхание. Он правильно всё понял? Его жизнь теперь зависит от того, какой стороной упадет монета или кто вытянет короткую соломинку?
– Нет, ни в коем случае, – вмешался он, но Пауль крепко схватил его за плечо.
– Положись на меня, – сказал он. – Пожалуйста.
Доро вздохнула.
– И что в этом хорошего? Ты не веришь в судьбу, а теперь задумал ее вопрошать? Почему?
– Вы же в нее верите, – возразил Пауль. – А значит, ее воле вы покоритесь.
Лисбет, похоже, эта идея увлекла.
– Правда, это трудно осуществить, потому что у нас нет необходимых для этого… приспособлений, – заметила она. – Для испытания водой нужны река или озеро. При испытании огнем понадобится ждать несколько дней, чтобы увидеть, загноятся ли раны.
Раны.
– Что это значит? – воскликнул Бастиан. Голос прозвучал резко, он и сам это слышал, однако ему до смерти надоело стоять здесь, словно быку, приведенному на бойню, и слушать, как другие решают, жить ему или умереть. Нет, о смерти вообще речи быть не может. В крайнем случае он готов защищаться руками и зубами.
– А испытание огнем чаще всего не обходится без сильных ожогов, – пояснила Лисбет с сочувственным видом.
– Что значит испытание огнем? Да о чем вы вообще?
– Средневековый Божий суд. Обвиняемого заковывали в железо и бросали в воду. Если он тонул, значит, был невиновным, и его спасали. При испытании огнем надо было взять в руки раскаленный кусок железа и пронести его метров десять или же просто сунуть руку в огонь. Если раны от ожогов гноились, подозреваемый был виновен.
Пламя костра, пылавшего у ног Бастиана, внезапно показалось ему угрожающим и опасным.
– Да это просто болезнь какая-то! – крикнул он. – Настоящее безумие! Гноится рана или нет, зависит от того, попала ли в нее инфекция, и ни от чего больше!
Лисбет отшатнулась.
– Это было предложение Пауля, не мое, – пробормотала она.
– Может быть, и так, но я в этом не участвую.
Бастиан хотел повернуться и отойти в сторону, но Пауль снова удержал его.
– Не будет никакого испытания ни огнем, ни водой, – объяснил он. – Всё решит поединок. В нашем случае это куда уместнее, ведь речь идет вовсе не о том, виновен Бастиан или нет. – Лицо Пауля вновь сделалось жестким. – В конце концов, мы все знаем, что он – это он, не так ли?
Поединок.Бастиан готов был схватить Пауля за плечи и хорошенько встряхнуть. Он не мог участвовать в поединке, потому что никогда не учился драться; пара безобидных стычек на школьном дворе – вот и весь его опыт.
– Я в этом не участвую, – объявил он. – Какое бы оружие вы мне ни напридумывали, я все равно не умею с ним обращаться.
Бастиан опять почувствовал, что задыхается. Сейчас он охотнее всего распинал бы эти массивные стены, расшвырял бы их, обрушил, чтобы только выбраться отсюда, а потом умчался бы прочь – всё равно куда, лишь бы подальше от всего этого безумия, от этих мрачных холодных туннелей, этих гор мусора и земли, останков убитых когда-то людей.
Похоже, Пауль почувствовал, что его начинает охватывать паника.
– Спокойно, – сказал он. – Тебе не придется сражаться. Это сделаю я.
Усмехнувшись, Доро покачала головой.
– Вижу, Пауль, ты затеваешь очень благородное дело. Но мы ведь всё уже знаем. Тристрам нам точно поведал, что он требует. С какой же стати ты думаешь, что Божий суд окончится чем-то иным? Ты не можешь победить в этом поединке.
– Я его выиграю. – Пауль поднял меч и протянул его в сторону людей, сидевших у костра. – Я выхожу на поединок ради Бастиана Штеффенберга, моего брата. Я готов сразиться за него с любым противником, который примет мой вызов. – Меч описал дугу, поочередно указывая на Ральфа, Натана, Альму, Георга, Карину, Мону и Доро. – Если никто из вас не готов к сражению, я считаю его выигранным – именно так велит обычай, и так было всегда.
Это был именно тот Пауль, каким Бастиан знал его прежде, – абсолютно самоуверенный человек с ореолом непобедимости вокруг своей персоны; рядом с ним все остальные ощущали себя слабыми, серыми, невзрачными людьми.
Не вызвался никто, и Бастиан почувствовал, как многотонное бремя медленно сползает с плеч. Должно быть, в этом и состоял план Пауля: он знал, что все уже видели, как он сражается, и понимали, что у них нет никаких шансов на победу. У Пауля всегда есть план.И этот план оказался гениальным.
Карина вышла вперед.
– Так дело не пойдет. Единственный, кто в какой-то мере был тебе равен, это Георг, но он избит. Ральф и Натан пока еще слишком неопытны, чтобы с тобой сражаться. Но все вместе, втроем, – тут можно было бы попытаться. На ярмарках вы ведь тоже всегда так сражаетесь.
Пауль невозмутимо пожал плечами.
– Как хотите. Только я думаю, что оружие должно соответствовать серьезности ситуации. Никаких деревянных мечей – лишь те, что лежат в склепе. Заодно легче будет заметить, что удар достиг цели. – Он улыбнулся остальным. – Настоящие мечи. Подлинное Средневековье. Как будто их приготовили специально для нас, правда?
– Я не могу сражаться, – торопливо заявил Ральф. – Мне нехорошо.
– Тогда это сделаю я. – Карина поднялась и стала разминать мышцы на ногах. – Думаю, я еще в довольно хорошей форме.
– Итак, решено. – Пауль опробовал клинок своего меча. – Карина, Георг и Натан против меня. Тот, чья кровь прольется, считается побежденным. Я попытаюсь не нанести вам слишком серьезных ран.
Снова вмешалась Доро:
– Вы не должны сражаться втроем против него одного. Ему и так не суждено победить. Одного из вас вполне достаточно.
Но остальные на это не согласились; очевидно, их вера в судьбу была не такой неколебимой, как у Доро.
Бастиан почувствовал, как бешено заколотилось его сердце – толчки стали отдаваться во всем теле. Даже если Пауль был самым сильным и ловким из них, это отнюдь не гарантировало, что исход сражения окажется в его пользу. Бастиан потянул его за собой в сторону от остальных.
– Вы не можете так просто распоряжаться мной, как будто меня вовсе нет, – злобно проговорил он. – Речь идет о моей жизни, не о твоей.
– С тобой ничего не случится. – Голос Пауля звучал по-настоящему весело. – Я рад, что они согласились на эти условия, – победа, считай, у нас в кармане. С ними троими я однозначно справлюсь. Положись на меня.
Всё в Бастиане противилось этой идее. Получался поединок уже не между двумя соперниками, а между четырьмя, а значит, шансы составляли один к трем.
Пауль заметил появившееся в его глазах сомнение. Он обнял Бастиана за плечи и пристально посмотрел на него.
– Доверься мне. С тобой ничего не случится. Я точно знаю, что делаю.
– Легко тебе говорить.
– Это лучший вариант, что у нас есть. Моя победа позволит нам выиграть время, а остальные наконец-то перестанут слушать Доро. Она же вправду верит в весь этот бред, понимаешь? Она примет и исход Божьего суда, и тогда с призраком будет покончено, и о безумной идее с принесением жертвы никто уже даже не вспомнит.
– Ненадолго. Если завтра мы отсюда всё еще не выберемся, начнутся те же трудности, ты же понимаешь.
– Нет, по-настоящему они ополчатся на тебя, только когда закончатся дрова и мы будем сидеть в полной темноте.
Это звучало и логично, и в то же время страшно.
– А если ты проиграешь… – пробормотал Бастиан.
По лицу Пауля скользнула улыбка.
– Не проиграю. Я всё держу под контролем, правда. Позволь мне просто всё сделать самому.
Пауль вернулся к костру, и Бастиан поневоле последовал за ним. Айрис подошла к нему и крепко обняла.
– Это просто какое-то безумие, – шепнула она, положив голову ему на плечо. – Как он может так рисковать?
Они смотрели, как вместе с тремя противниками Пауль вошел в склеп. Раздалось тихое позвякивание. Донеслись звуки ударов. Что-то треснуло и сломалось.
Они выбирают себе оружие, подумал Бастиан. Его снова охватило непреодолимое желание бежать отсюда, мчаться до тех пор, пока он не задохнется. Вот только убегать ему было некуда, нужно было оставаться здесь. Этот поединок – совершенная бессмыслица: кто бы его ни выиграл, они заперты в этом подвале, как в темнице, и тут уж ничего не изменишь.
Карина вернулась в зал с коротким мечом в руке. Несмотря на огромную зазубрину, видневшуюся посредине клинка, таким мечом еще вполне можно было сражаться. Натан выбрал меч подлиннее – в его руках тот подрагивал уже сейчас. Георг же вооружился топором на длинной рукоятке. Он вытащил его из черепа, в котором тот когда-то застрял; похоже, несколько минувших столетий не причинили оружию почти никакого вреда.
– Прежде чем мы начнем, – произнес Пауль, – давайте точно определимся, что будет означать исход поединка. – Он указал мечом на Георга, Карину и Натана. – Если вы победите, то есть если один из вас ранит меня до крови, я больше не буду защищать Бастиана. Я не буду стоять у вас на пути и не стану мешать вам делать то, что вы считаете нужным.
Бастиан сжал кулаки.
– Мне это не нравится. Я против поединка, и, если дело кончится тем, что вы с согласия Пауля решите меня убить, я буду защищаться.
– Конечно. – Пауль кивнул ему. – Если я одержу победу, иными словами, если у всех троих прольется кровь, значит, Бастиан останется в живых. В течение суток никто до него не дотронется. Никто на него не набросится, если он повернется спиной или даже заснет. – Это, несомненно, говорилось для Георга; тот нехотя кивнул. – А ты, Доро, не проронишь ни слова о том, что наследника надо принести в жертву, ты вообще не будешь больше вспоминать проклятие Тристрама. В течение суток. Я возьму у Штайнхена свечу, и с ее помощью мы будем отмерять время.
Георг пошептался с Доро, и оба синхронно кивнули.
– Согласны.
– Хорошо. Если я одержу победу, мы сделаем всё то, что и так должны были сделать: вместе станем искать выход. Я уверен, что он есть и что мы, если проявим терпение, непременно на него наткнемся. – Он посмотрел на свой меч, затем окинул взглядом остальных. – Ну, как думаете, может, сразу займемся поиском выхода? Мы могли бы обойтись без ран, боли, без всего такого.
Георг и Лисбет покачали головой, Альма тоже, а Доро помрачнела:
– Ты сам предложил поединок, а теперь решил пойти на попятный?
– Нет, черт побери, он всего лишь взывает к твоему разуму! – крикнула Айрис. – В смысле, к тому, что от него еще осталось.
– Тут мы решать не властны, – отозвалась Доро с искренним сожалением в голосе. – Это всё Тристрам. Мы уже знаем, что он желает, но раз Пауль всё никак не уймется, пусть сражается.
– А, идите к чёрту! – пробормотал Пауль. – Вам и впрямь уже не помочь. – Он перехватил меч в левую руку и протянул Доро правую. – Скрепим наш уговор. Если я одержу победу, никто не коснется Бастиана, пока свеча, отмеряющая сутки, не прогорит.
– Да, – ответила Доро. – Однако если ты проиграешь, то не станешь нам мешать, как только мы захотим сделать то, что должны сделать.
– Даю слово.
С нарастающем ощущением нереальности происходящего Бастиан наблюдал за остальными, за тем, как они сносят свои немногочисленные вещи в углы сводчатого подвала, чтобы расчистить место для поединка. Всё это время Пауль осматривал свой меч, размахивал им, вращал и, проверяя, не раз поглаживал пальцем и клинок, и острие.
Бастиан устроился рядом с Айрис и Штайнхеном в одной из остававшихся в тени ниш неподалеку от склепа.
– Посмотри на него, – произнес Штайнхен, указывая на Пауля. – Он точно знает, как произвести впечатление на зрителей и заставить нервничать противников.
Не только противников.Сердце Бастиана бешено билось; он пытался дышать ровнее, чтобы замедлить сердцебиение. Ведь из-за какой-нибудь пустяковой промашки Пауля его жизнь всего через пару минут не будет стоить и пуговицы от штанов.
Похоже, Штайнхен почувствовал, что творится в душе Бастиана, и попытался его успокоить, похлопав по спине.
– Пауль и впрямь крут, – добавил он. – Он легко заткнет их за пояс, вот увидишь.
Но он один.
Бастиан видел, как Георг и Карина о чем-то пошептались, прежде чем занять свои места. Пауль расположился по одну сторону от костра, трое его противников – по другую. Они посматривали друг на друга, их лица неподвижно застыли, лишь Натан снова и снова закусывал нижнюю губу.
Я хотел бы, я мог бы сражаться сам, думал Бастиан. Всё лучше, чем стоять поневоле в стороне и смотреть на то, как другие решают, стоит его убивать или нет.
Внезапно, без всякого предупреждения, Пауль бросился на своих противников, сделав выпад в сторону Георга. Тот испуганно парировал удар. Затем, не медля ни секунды, Пауль атаковал Карину, которая также с трудом сумела защититься, – тут же он вновь отскочил назад. Никто пока не был ранен, никто не закричал, ничья кровь еще не пролилась. Но, так или иначе, поединок начался, все его участники пришли в движение, а Родерик принялся истошно лаять.
Под сводами подвала разнеслось эхо от первых ударов металла о металл, и вот уже Георг перешел в ответную атаку. Он поднял топор высоко над головой и, размахнувшись, нанес такой удар в сторону Пауля, что наверняка разрубил бы тому ребра, если бы удар пришелся в цель. Но Пауль успел уклониться, повернулся вокруг своей оси и ударил Георга мечом по руке. Лезвие клинка задело кожу совсем неглубоко, удар был коротким, но достаточно сильным, так что Георг выронил из рук топор.
– Считай это реваншем за твой удар ножом. – Пауль, усмехнувшись, опустил меч. – Кровь течет? Да? Жаль! Итак, на мой счет, пожалуй, записывается первое очко. – Он поклонился, поднял топор и теперь, вооруженный мечом и топором, встал против Натана и Карины.
Выбив Георга, Пауль с самого начала оставил противников без наиболее сильного бойца. Было хорошо видно, как это не понравилось остальным: Доро озадаченно скривила лицо, Лисбет побелела как мел, руки ее дрожали, когда она перевязывала рану Георга.
Следующей отважилась нанести выпад Карина. Она целилась мечом прямо в ноги Пауля, жалила, словно оса, уклоняясь от его ударов, и загоняла его к стене, где уже поджидал Натан, собираясь напасть сзади.
– Черт побери, не будь таким щепетильным! – крикнул Штайнхен. Айрис толкнула того локтем в бок:
– Не отвлекай его! Он знает, что делает.
Пауль нагнулся, увертываясь от ударов, нанесенных Натаном, и, в отчаянном прыжке перемахнув через костер, оказался в безопасности, но тотчас опять развернулся, чтобы не упускать противников из виду.
Теперь они заходили с двух сторон; Карина подкрадывалась к нему справа, прижимаясь к стене, Натан – слева. Бастиан следил за выражением лица Пауля, видел, как тот моментально взвесил свои шансы и принял решение. И вот уже, прежде чем противники подобрались к нему, он сам перешел в атаку. С криком он бросился на Натана, который какое-то мгновение слишком долго раздумывал. Ему все-таки удалось парировать первый удар, но второй пришелся в ногу. Кровь просочилась из раны и выступила на ткани холщовых штанов.
– Еще одно очко, – констатировал Пауль, обернувшись к Карине, однако та уже воспользовалась благоприятным моментом.
Видно было, что Пауль удивился, заметив, как близко она успела к нему подойти; ее меч был высоко поднят, занесен почти над самой его головой. Ему оставалось лишь совершить прыжок, отскочить в сторону, чтобы оказаться в безопасности, – за подобный маневр он в свое время снискал на ярмарке бурные аплодисменты. На этот раз никто не хлопал в ладоши; казалось, все затаили дыхание. Еще в прыжке Пауль отбросил топор, тот отлетел в сторону Альмы; меч он удержал в руке и выпустил его, лишь когда перекатывался по земле. Карина кинулась к нему, но он уже снова сжимал оружие в руке и на этот раз атаковал ее со всего размаху.
Всего-то одна, думал Бастиан, и тогда всё кончится, тогда покой, тогда…
Какая-то деревяшка, оказавшаяся под ногой, или скользкий камень – Бастиан не смог разглядеть, что именно там было, – и Пауль упал. Его правая нога поехала, словно кто-то за нее потянул. Изо всех сил он пытался сохранить равновесие, но было уже слишком поздно, и он повалился на спину. Меч выпал у него из руки.
Все закричали – и те, что были на стороне Карины, и Бастиан и его друзья. Даже Карина на долю секунды оцепенела, а затем прыгнула вперед, настигла Пауля, нависла над ним. Приставила меч к его груди и надавила, совсем чуть-чуть. Она держала меч, пока не пошла кровь, и все увидели, как на рубашке Пауля проступило темное пятно.
– Сделано, – шепнула она.
Под сводами подвала воцарилась гробовая тишина. Никто не ликовал, никто не проронил ни слова.
Нет.Единственная мысль, еще оставшаяся в душе Бастиана; одно-единственное слово. С совершенно пустой головой он смотрел, как Пауль поднимался с земли с мертвенно-бледным лицом, как Карина выпустила из рук меч, как Айрис зажала руками рот. Казалось, что всё совершается бесконечно неторопливо, как в замедленной съемке. Он не заметил, как подогнулись колени, и испугался, лишь когда ладонями внезапно коснулся холодной земли.
Должно быть, сейчас его охватил страх. Он прячется где-то внутри, но Бастиан этого не чувствовал. Всё онемело.
Кто-то произнес какие-то слова. Пауль. Он встал на ноги; кровавое пятно на его рубашке медленно разрасталось. С широко открытыми глазами он, спотыкаясь, брел к Доро.
Чья-то рука схватила Бастиана сзади за локоть, – подождите, я еще не готов, оставьте меня, – однако это был всего лишь Штайнхен, собиравшийся помочь другу подняться. Его круглое лицо светилось ужасом.
– Я еще поговорю с ними, – едва слышно бормотал он. – Может быть, они не сделают этого. Они обычно не такие. Мы ведь все… друзья.
Но на лице Георга не было и намека на дружелюбие, когда, отделившись от группы, он первым подошел к Бастиану. На его левой руке виднелась открытая рана; повязка сползла, и кровь тонкой струйкой стекала к пальцам. В правой руке он снова держал топор, тот свободно болтался возле его ноги, покачивался то вперед, то назад. Бастиан с трудом отвел от него взгляд. Его что, топором?
Эта мысль наконец пробудила его тело. Он поднялся с земли, прислонился к стене. Шаги Георга замедлились.
– Пожалуйста! – Пауль встал между ними. – Знаю, я говорил, что не встану у вас на пути, но пожалуйста, подумайте еще раз о том, что вы хотите сделать. Это убийство, и ничего более.
– Пауль, – с противоположной стороны подземелья донесся голос Доро, – ты нарушаешь свое слово!
– Тогда возьмите меня! Я серьезно. Я не стану защищаться. Вы даже представить себе не можете, как мне будет ужасно, если Бастиан умрет по моей вине!
Черная фигура Доро приближалась. Ворон, вестник смерти, думал Бастиан. Он невольно сделал шаг назад, наткнувшись на стену.
– Ты, – сказала Доро, обращаясь к Паулю, – не тот, кто нужен Тристраму, я уже говорила. Наоборот, вы, ваши судьбы – похожи. И вспомни: когда ты повелел стенавшим душам молчать, они тебе повиновались. Нет, не тебе суждено умереть.
Доро отвернулась от него, теперь ее взгляд остановился на Бастиане.
– Мне жаль, – произнесла она ломким голосом. – Но я ведь вам говорила. Пауль не мог победить. Все знамения предрекали одно. По правде говоря, Пауль – лучший боец, которого я знаю, для него в порядке вещей справиться с тремя противниками, да еще когда одна рука привязана за спиной. Одна девушка и два раненых парня, которые лишь от случая к случаю держат в руках оружие, – для него никакая не проблема. И все-таки он был побежден.
Девушка взяла Пауля за руку; тот задрожал.
– Это не твоя вина, – произнесла она. – Ты сделал всё, чтобы его спасти. Больше сделать уже ничего нельзя.
Бастиан пытался сохранить самообладание. Она говорит так, словно я уже мертв. Словно они стоят перед моим трупом, немного смущенные, но держат себя в руках. Покойся с миром.
Резко отделившись от стены, он оттолкнул Доро в сторону и схватил меч Карины, лежавший на земле неподалеку от костра. Левая рука болела, но сейчас ему некогда было об этом думать.
– Если кто подойдет ко мне, пусть пеняет на себя, – произнес он. В голосе почти не слышалось дрожи, а оружие удивительно ладно лежало в руке, хоть и оказалось гораздо тяжелее, чем он думал. – Я уж точно не собираюсь разыгрывать роль жертвенной овечки.
– Совершенно верно. – Айрис достала нож и встала рядом с ним.
Этого я никогда не забуду.Никогда. Какое-то мгновение он думал, что Пауль тоже к ним присоединится, но тот сдержал свое обещание. Внезапно Бастиана охватила неукротимая злоба на своего новоиспеченного братца. Доверься мне,говорил он. Позволь мне просто всё сделать самому.А потом он потерял равновесие и сдался Карине.
И сейчас он больше ничего не делал – разве что раскинул в стороны руки, пытаясь удержать Натана и Георга, которые медленно приближались. Сразу за ними подкрадывался Ральф; из собранной кучи дров он вытащил тяжелый сук и собирался использовать его как дубину.
Все трое остановились перед Паулем; на их лицах читалось чуть ли не облегчение.
– Так мы не договаривались.
– Ага.
Он опустил руки. Троица нападавших не сдвинулась с места.
Одно дело – вести досужие разговоры о том, что надо кого-то убить, и совсем другое – выполнить задуманное, злобно подумал Бастиан.
– Пусть он выйдет из склепа. – Георг поднял топор; в его осторожном движении чувствовалась угроза. Судя по взгляду, он был настроен решительнее остальных. Если кто-нибудь в конце концов и отважится сделать задуманное, то это будет Георг.
– И не подумаю.
– Н-да. Если хотите его заполучить, вам надо самим его забрать.
Пауль сказал это спокойно, в голосе его не звучало никакого вызова, скорее усмешка. Поэтому Георг удивленно вскрикнул, когда Пауль что есть мочи ударил его в грудь.
– Ты нарушаешь свое слово! – воскликнула Доро. Она стояла у входа в склеп; ее лицо было бледнее, чем когда-либо раньше.
Пауль даже не посмотрел на нее. Резко взмахнув ногой, он ударил Георга под левое колено, повалил его и вырвал топор из рук. Не обращая внимания на кости, хрустевшие у него под ногами, он ринулся в дальнюю часть усыпальницы, куда почти не проникал свет, и скрылся во мраке.
– В твоих руках, как мне кажется, эта штука слишком опасна, не так ли? – услышали они голос Пауля. Потом резкие удары – металл о камень, один, два, три. Треск. И вот уже Пауль вновь появился из полутьмы, держа в одной руке лезвие топора, а в другой – его рукоятку. – Так-то! Теперь мы можем обдумать, что делать дальше.
В склепе всё еще разносилось эхо от прозвучавших недавно ударов. Один, два, три. И еще раз. Еще раз.
– Нечего больше обсуждать, – мрачно сказала Доро. – Раз нет топора, остаются меч или нож. Мне бы хотелось, чтобы всё это было у нас под руками; у меня тревожно на сер…
– Ну-ка, помолчите! – Похоже, Карина была озадачена. – Вы что, не слышите? Что это такое?
Тихий, но настойчивый звук. Удары металла о камень, три раза; короткое затишье, снова три раза.
– Это уже не эхо! – Наклонив голову набок, она пробиралась вперед, осторожно ощупывая стены. – Здесь слышится отчетливее!
Тук-тук-тук.
– Кто-то подает нам сигнал!
Она скрылась во внутренней части склепа, в дальнем темном углу, где Пауль только что разломал топор.
Тук-тук-тук.
– Кто-то взывает к нам, – прошептал Ральф. – Мертвецы.
– Тихо! – Пауль рванулся к костру и выхватил разгоревшийся сук.
Весь подвал оказался залит его неверным, дергающимся светом. Стало видно, что в нишах, расположенных в дальних углах, сложены кости. Между нишами, прислоненные к стене, громоздились старинные надгробные камни.
Тук-тук-тук.
Пауль прислушался к доносившемуся оттуда шуму, затем поднял с земли один из камней и ударил им о стену. Два коротких удара, два длинных.
На секунду воцарилась тишина. Потом последовал ответ. Два коротких удара, два длинных.
– Вы слышите? – Пауль передал горящий сук Карине и принялся ворочать все камни в поисках потаенной ниши. – Там что-то есть! Кто-то!
Натан подбежал к нему, Ральф тоже. Они начали стучать и всякий раз слышали, как в ответ им тоже стучали.
– Видите вон ту каменную плиту, самую большую, ту, что прислонена к стене?
Втроем они толкали, тянули ее и наконец радостно закричали, когда та сдвинулась с места.
– За ней проем!
– Давай, навались посильнее с той стороны!
Было такое ощущение, словно ничего-то и не случилось, – не было ни сражения на мечах, ни окровавленных ран. Они схватились за веревку и сообща тянули ее – все, за исключением Георга, который опять уже подыскивал себе новое оружие среди валявшихся на земле вещей.
Совсем не в восторге была и Доро. Воздев руки, девушка ринулась к ним.
– Осторожно! Кто знает, что вы там обнаружите!
Ральф молниеносно убрал руки с камня.
– Она права!
– Она! Не! Права! – С каждым произнесенным словом Пауль немного сдвигал каменную плиту в сторону. – Это наше спасение!
Наконец проем в стене был открыт. За ним начиналась кромешная тьма.
Бастиан подошел поближе, крепко обняв Айрис.
– В любом случае здесь можно пройти! – крикнул Натан и отошел в сторону, чтобы Карина, державшая сук, который всё еще не прогорел, могла посветить внутрь лаза.
– Черт побери! – вырвалось у Пауля.
Перед ними виднелись ступеньки. Однако они вели вниз, еще глубже, еще дальше от солнечного света.
– Пусть кто-нибудь зажжет настоящий факел, – скомандовал он. – Ральф, позаботься об этом. Только один факел – нужно быть экономнее. Я спущусь туда; со мной пойдет Бастиан.
– Ни в коем случае! Мы все пойдем! – крикнула Карина. Она протиснулась мимо Бастиана, вклинившись между ним и Паулем.
Ступеньки были старыми, сырыми, изрядно пострадавшими от времени. Пауль осторожно ступал по лестнице, а остальные, кроме Арно, Штайнхена, Альмы и Лисбет, следовали за ним. Позади Бастиана шла Айрис; он спиной и шеей чувствовал ее теплое дыхание.
Перед ними была узкая шахта; они спустились вглубь по винтовой лестнице, которая дважды обернулась вокруг собственной оси, прежде чем вывела их на ровную площадку. Пауль поднял факел над головой.
Каменные глыбы и земля. Подземный зал, не созданный руками людей, но ими использованный. Пещера. Где-то капала вода, откуда-то доносились тихие жалобные стоны. В одном месте на скале Бастиан обнаружил кованое металлическое кольцо – здесь закрепляли факел. Рядом, на земле, лежала массивная железная решетка.
– Должно быть, здесь когда-то располагалась темница, устроенная при замке, – шепнула Карина. – Видите цепи на стене?
Снова раздался стук: камень стучал о камень, теперь гораздо громче; слышался и тихий плач.
– Эй? – осторожно крикнул Пауль. Плач прекратился.
– Это вы? Слава Богу, наконец-то! – Безудержное рыдание, откуда-то из глубины. – Вытащите нас, ну пожалуйста!
Сердце Бастиана чуть не выскочило из груди. Этот голос… это Сандра, точно она, только голос звучал очень хрипло; в нем слышались отчаяние и усталость.
– Там кто-то есть? Наконец-то! Ох, вот черт, как я рад! – Другой голос.
Варце, это Варце!Все последние дни Бастиан снова и снова пытался представить себе, что произойдет, если кто-нибудь из пропавших все-таки отыщется живым и невредимым. Стремился ощутить этот миг счастья. И вот теперь так и вышло, хотя чувство радости омрачал страх за собственную жизнь. Ему ли было обманывать себя и уверять, что все испытания кончились? Пока им так и не удалось найти выход из подземелья. Сам он всё еще был приговорен к смерти.
Теперь подал голос и Ларс – он окликнул их из мрака темницы.
– Я знал, что вы не бросите нас в беде.
Вот только взять с собой всего один факел было ошибкой – его слабого света не хватало, чтобы осветить всю темницу. Им не удалось разглядеть кричавших – пришлось идти наугад, туда, откуда доносились голоса. Легче всего было определить место, где находилась Сандра; ее голос раздавался из-под решетки, которая, как они заметили, подойдя поближе, прикрывала яму. Мерцающий свет факела выхватил из темноты скорчившуюся фигуру, сидевшую в этой яме глубиной более двух метров.
Сандра. Грязная и дрожащая, со слипшимися волосами. Ее одежда в нескольких местах была разорвана. В кожу рук въелась земля – она цеплялась за стены своей тюрьмы, пытаясь из нее выбраться.
– Вы слышали, как я стучала, да? Слава Богу!
Айрис держала факел, а Пауль и Бастиан вместе схватились за решетку и попытались ее поднять. Задача оказалась не из легких: решетка подвигалась понемногу, сантиметр за сантиметром. Лишь когда Натан и Георг взялись им помогать, дело пошло быстрее.
Совместными усилиями они вытащили из ямы Сандру, которая тотчас бросилась в объятия Пауля и прижалась головой к его груди.
– Я так боялась, что вы нас не найдете. Или что я сойду с ума.
Пауль бережно гладил ее по волосам.
– Всё уже позади. Всё будет хорошо.
– Кто-то был здесь, внизу, – прошептала Сандра. – Приходил снова и снова. Говорил, что будет держать нас здесь до тех пор, пока не добьется нужного.
Рука Пауля, гладившая волосы Сандры, замерла.
– Кто это?
– Не знаю! Он! Он был словно призрак; мы никогда не слышали его шагов или какого-то другого шума – всегда только голос, низкий, гортанный. Сидела я или спала, но всегда слышала его голос.
– Да. – У подножия лестницы темной тенью стояла Доро. – Тебе не нужно больше тревожиться, Сандра. Теперь он не будет тебя мучить.
Сандра, всё еще дрожа, тихо произнесла.
– Вам надо вызволить Ларса и Варце. Я их иногда слышала, мы переговаривались… но они не очень хорошо себя чувствуют. Я была так рада, что не одна здесь, иначе бы с ума сошла.
– Где они?
Сандра указала влево, позади себя.
– Кажется, там.
Георг и Ральф осторожно направились в окутанный мраком угол пещеры; им приходилось продвигаться на ощупь.
– Мы найдем их. Всё будет хорошо. – Пауль слегка отстранился от Сандры. – Как ты вообще сюда попала? Что случилось?
