Текст книги "Игра 14.0"

Автор книги: Урсула Познански

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)

В желудке тягостно урчало. Айрис, прижимая ладонь к животу, направилась к двум елям, между которыми что-то белело. Нет, опять не гриб.

Вот черт.Она поднырнула под громадную паутину и обернулась. Бастиан шел позади, в не скольких шагах; это он настоял, чтобы они отправились в лес вместе. Само его присутствие теперь обволакивало ее словно мягким покрывалом, оберегало. Айрис вспомнила, как засветились его глаза, когда она сказала, что тоже останется… Нет, не стоит позволять себе подобные чувства. Они делают человека слабым и невнимательным. Некоторых людей знаешь годами, даже не догадываясь об истинном их лице.

И все-таки.

Так хорошо кому-то доверять.

Она сделала еще несколько шагов по направлению к небольшому водопаду, образованному ручьем, спадавшим с каменного уступа. Скала, нависшая над ним, так густо поросла мхом, что тот походил на толстую подушку. Айрис не смогла побороть желания усесться на нее и подождать Бастиана, всё еще сражающегося с зарослями кустарника.

За три дня, проведенных в глуши, его лицо разительно изменилось. Он слегка загорел. Избавился от очков. Волосы растрепались – не осталось и следа той старательно отутюженной прически, которая так смешила поначалу. Теперь волосы спадали ему на глаза, и всякий раз, когда Бастиан, энергично взмахивая головой, отбрасывал их в сторону, внутри Айрис что-то начинало пощипывать. Рубашка, наполовину расшнурованная, приоткрывала грудь. Мысленно Айрис уже щекотала ее волосами, поглаживала кончиками пальцев, представляя его реакцию…

О господи, Айрис, глупая корова! Как будто у тебя нет других забот! Боже мой!Она покачала головой и посмотрела в сторону ручья, задумчиво приглядываясь к ветке дерева, протянувшейся по направлению к лагерю. Шаги Бастиана приближались.

– А теперь угадай-ка, что у меня есть, – сказал он. Прямо перед глазами появилось что-то рыжеватое. – Вопреки общим ожиданиям, близорукому тоже иногда удается что-то найти.

– Похож на белый гриб. – Она принюхалась. – Прихватим с собой. Штайнхен – знаток…

Еще не договорив, она почувствовала, что своими словами пробудила в душе Бастиана угрызения совести – он виновато опустил голову.

– Со Штайнхеном был всё в порядке, когда мы оставили его с Паулем, – быстро сказала она. – Жар у него уже спал, и дыхание стало ровным. – Айрис вскочила и взяла Бастиана за руку. – Давай сходим к озеру. Грибы в лесу могут встретиться повсюду, но рыба – сто процентов! – только в воде.

Всю дорогу они держались за руки. Ее внутренний голос, заливаясь каким-то безумным смехом, непрестанно твердил ей, что ничего не случится, пока она не отпустит его руку. Когда, наконец, перед ними появилось озеро, Айрис все-таки сделала это, чтобы снять обувь и зайти в воду. Она закрыла глаза. Здесь. Она снова и снова представляла себе это озеро все прошедшие месяцы. От него исходит чувство… покоя. Тут всякий страх пропадает. Жаль, что такое не может продолжаться долго: снова посыплются надоевшие вопросы о Варце, Сандре и Ларсе, и все-таки это мгновение было… божественным.

Она почувствовала легкое прикосновение к лицу.

– Ты плачешь? – тихо спросил Бастиан.

Его рука скользнула по ее волосам, и в эту секунду Айрис хотелось лишь одного: взвыть изо всех сил, вцепиться в него и кричать, кричать, избавляясь от напряжения, мучившего ее так долго. Однако тело среагировало быстрее, чем она думала: от неожиданного прикосновения Айрис сжалась и отдернулась.

– Прости. – Они сказали это оба, в унисон.

Бастиана смутила ее реакция – это было видно по его лицу; но он не задавал больше никаких вопросов. Айрис снова придвинулась поближе, мечтая, что он опять дотронется до нее, но было ясно, что теперь он на это не решится.

– Дело в том, что… – Она подбирала слова. – Я тебя не знаю, мне вообще ничего о тебе не известно. И даже если чувства говорят мне, что ты нормальный парень, я не могу поверить самой себе. Мои чувства однажды уже сыграли со мной дурацкую шутку.

Она увидела, как чуть-чуть поднялись уголки его рта и слегка изогнулись брови.

– Что же тебе такого особенного хотелось бы обо мне знать?

– Всё. Ну, как-то так. – К Айрис вновь понемногу возвращалось то самое безмятежное настроение. Она пошевелила ногами в воде, устраивая небольшие волны. – Кто ты. Чем увлекаешься. О чем думаешь. Чего боишься.

– Именно в этом порядке?

Она пожала плечами.

– В этом… или в другом. Что, например, для тебя самое важное в жизни? Без чего ты не можешь обойтись?

Он почти не раздумывал.

– Не хочу быть задницей. – Несколько секунд он пытался перехватить ее взгляд, но сдался и стал смотреть на воду. – Не потому, что я стараюсь всегда быть таким… м-м-м… хорошим, а потому что, черт побери, терпеть не могу, когда причиняю кому-нибудь боль.

– О, круто.

– Да, звучит по-идиотски, я знаю. – Он поднял руку, как будто все-таки захотел еще раз дотронуться до Айрис, но она опять не позволила ему это сделать. – Ты думаешь, я говорю всё это только затем, чтобы представить себя как человека «одни-сплошные-плюсы», да?

– Нет. Я спрашиваю себя, а не поэтому ли ты занялся медициной?

Он усмехнулся, но прозвучало это не слишком радостно.

– Нет, там причины другие. Или не совсем так. Скорее, всё это каким-то образом связано.

Над озером летали две большие, отливавшие синим стрекозы, они описали круг и устремились одна за другой. Продолжая разговор, Бастиан не сводил с них глаз.

– Тебе что-нибудь говорит имя Максимилиана Штеффенберга?

– М-м… нет.

– Это мой отец. Профессор Максимилиан Штеффенберг, хирург экстра-класса. Уже много лет он президент Германского общества хирургов, председательствует на десятках конгрессов, написал двенадцать книг, возглавляет клинику. И при этом – задница, каких поискать. – Он произнес эту скороговорку сдавленным голосом, не переставая следить за полетом стрекоз. – В своей профессии он – просто великий человек. Иногда его приглашают в Штаты или Дубай, чтобы провести какую-то особенно сложную операцию. Те, кому доведется познакомиться с ним, думают, что он прекрасен: остроумный, полный энергии, интеллектуал. Но знаешь что? На самом деле он ужасный человек. И ужасный врач.

Айрис вышла из воды.

– Не понимаю, как это.

– Ему наплевать на всех своих пациентов. Ему наплевать на всех своих сотрудников. И – сюрприз! – ему наплевать и на всю свою семью. Его интересуют лишь бабки и слава. Он берется проводить наисложнейшие операции, если за них заплатят по самому высокому тарифу или если эти случаи непременно попадут в прессу. Иначе никак. На двух своих конкурентов за допущенные ими ошибки он подал в суд, хотя знал, что они были невиновны. Этих людей не осудили, но репутация их оказалась подмочена. Своих подчиненных он ругает самыми грязными словами за малейшие допущенные промахи, считает их ничтожествами, стравливает друг с другом, но всегда действует так, чтобы для него это не имело никаких последствий.

Бастиан вздохнул. Было видно, что говорить ему очень трудно.

– Однажды он рассказал нам за ужином, что дал пощечину старшему врачу за то, что тот ему возразил. Думаешь, на него подали заявление? Ничего подобного. И на него не заявляла ни одна медсестра, ни одна студентка, которых он затаскивал к себе в постель.

На этот раз Айрис не отвела взгляд. Она взяла его за руку и крепко сжала.

– Сколько они с матерью знакомы, он ее все время обманывает. Трижды она хотела с ним развестись, но он и слышать об этом не желает, а потому всё остается как было. Она каждый день глотает кучу таблеток, которые любого нормального человека вгонят в коматозное состояние. А он исправно снабжает ее этой гадостью, чтобы только она не вякала.

– Лихо, – отозвалась Айрис.

Она положила руку Бастиана себе на плечи и опустила голову на его грудь, чувствуя, как бьется его сердце и как он крепко прижал ее к себе.

– Он заставляет тебя заниматься медициной? – спросила девушка.

Айрис щекой почувствовала, как Бастиан глубоко, полной грудью вздохнул.

– Нет. Ему хотелось бы видеть меня адвокатом.

– Значит, ты добровольно идешь по его стопам?

В эту секунду Айрис подумала, что он сейчас оттолкнет ее, но Бастиан лишь вздрогнул.

– Я не иду по его стопам. Я делаю наоборот! – он замолчал и несколько раз вздохнул. Потом заговорил, медленно, тщательно подбирая каждое слово. – Не быть плохим врачом – это не значит не быть врачом вообще. Не быть плохим врачом – значит быть хорошим врачом. Я хочу стать тем, кем он не стал. Я хочу, чтобы он рвал на себе волосы, видя, что я использую полученные знания, чтобы лечить беженцев, подавших заявление о предоставлении убежища, и, конечно же, тех, у кого нет страховки… – в общем, лечить именно таких людей.

Снова пауза.

– Пожалуй, всё звучит так, словно я – святой Франциск, но это совершенная чушь. Весь мой план – смесь ярости, упрямства и желания сделать лучше. Я не смогу выразиться точнее. И мне не удастся взять и просто вычеркнуть отца из своей жизни, понимаешь? У меня такое чувство, что всё, что я делаю, имеет непосредственное отношение к нему. Поэтому я постоянно чувствую себя так, словно меня ткнули лицом в грязь.

Айрис ничего не ответила. Подняв голову, она прижалась к шее Бастиана, к его волосам. Отыскав его губы, она легонько обвела пальцами их контур и вдруг прикоснулась к ним своими губами.

В первое мгновение Бастиан растерялся от неожиданности, но уже в следующую секунду он жадно прильнул к девушке, отвечая на поцелуй. Долгие минуты весь ее мир был заполнен им, и для страха просто не оставалось места.

Когда они отстранились друг от друга, глаза Бастиана слегка потемнели.

– То, что происходит сейчас, – шепнула Айрис, – точно не имеет ничего общего с твоим отцом. Это только между тобой и мной, между нами одними.

Бастиан кивнул и снова обнял девушку.

– Но все-таки, – сказал он, прижавшись губами к ее волосам, – я не могу не думать, как он взбесится, узнав об этом.

– Из-за меня?

– Ага. Разве что вдруг выяснится, что ты – дочь какого-нибудь богатого фабриканта, желательно с дворянскими корнями и собственной обслугой. В таком случае он мог бы простить тебе, наверное, даже твою прическу. – Он усмехнулся. – Ты случайно не дочь богатого фабриканта?

– Не-а.

Айрис невольно подняла руку к голове и ощупала взлохмаченные космы. Лицо ее посерьезнело.

– Прости. Насчет прически я погорячился. – Он взял девушку за плечи, чуть отстранил, удерживая на расстоянии вытянутых рук, и пристально всмотрелся в ее глаза, словно пытаясь найти в них ответ. – Кто же ты тогда?

Она молчала.

– Я бы очень хотел познакомиться с тобой поближе. Но о себе ты, видимо, не особо-то любишь распространяться, верно?

– Какой ты наблюдательный.

Бастиан кивнул.

– Как ты тогда отнесешься к тому, что рассказывать о тебе буду я? Я говорю, что о тебе думаю, а ты должна отвечать только «да» или «нет».

А стоит ли? Поначалу Айрис хотела отказаться наотрез, но, скрепя сердце, лишь пожала плечами. Если, конечно, он и вправду будет просто задавать вопросы. В конце концов, всегда можно отказаться отвечать.

– Ладно.

– Отлично. – Бастиан уселся, скрестив ноги, взял правую руку девушки и крепко сжал. – Начнем с самого простого. Тебя зовут Айрис. Это твое настоящее имя?

– Да.

– Тебе примерно… восемнадцать лет.

– Семнадцать.

– Да? Что ж, я почти угадал.

– Ага.

Он задумался.

– Ты просто фантастически играешь на арфе, стало быть, ты, по всей видимости, много лет занималась музыкой?

– Да.

Но давно, очень давно уже не занимаюсь.

– Музыка невероятно важна для тебя, и иногда ты, наверное, думаешь… музыка – это единственное настоящее, что есть в твоей жизни.

Откуда он узнал? Девушка отвернулась и посмотрела на озеро.

– Да.

– Ты… – Бастиан осекся. Айрис почти физически ощутила, как старательно он подбирает слова, чтобы не ошибиться и не обидеть ее. – Ты чего-то боишься. Или кого-то.

Она ничего не сказала, только кивнула.

– Ты от него убегаешь?

Снова кивок.

– А он тебя преследует. И поэтому ты думаешь, что одно из стихотворений адресовано тебе.

– Да. – Айрис произнесла это почти беззвучно.

– Я должен тебе кое в чем признаться, – Бастиан поглаживал ее пальцы, запястье, внутреннюю сторону предплечий. – Когда я вчера пришел к ручью за водой, там уже была ты. Ты как раз мылась, и я сразу развернулся и пошел обратно, чтобы не помешать тебе, но…

Айрис знала, что сейчас услышит, и не сводила глаз с земли под ногами.

– …Но я увидел шрам у тебя на плече.

Стрекозы снова вернулись к озеру. Теперь они наворачивали круги в другую сторону, и к ним присоединилась третья стрекоза – зеленая. Она сверкала на солнце, и Айрис вспомнила, что по-английски стрекозы – dragonflies. Драконовы мухи. Звучит очень красиво.

– Этот шрам оставил тот, кто тебя преследует?

Бастиан крепче сжал ее руку. Неужели она кивнула?

– Твой отец?

– Нет. – Прозвучало это совершенно спокойно. – Мой отец далеко отсюда. Говорят, в Новой Зеландии. А это… это друг. Точнее говоря, тот, кого я когда-то считала другом.

Та из синих стрекоз, что была крупнее, опустилась на вздымавшуюся над водой травинку. Стебелек согнулся под ее весом, но выдержал.

– Год назад я рассорилась с матерью. Скандал вышел очень… бурным. Она выставила меня за дверь, и тут появился Симон… в смысле, появился в моей жизни. Ему было девятнадцать, кое-какие друзья у нас оказались общими… так мы и познакомились. Он сказал, что я пока могу пожить у него. Как в общежитии. Дом за городом, но недалеко – очень удобно. Я ничего плохого даже не подозревала.

Зеленая стрекоза подлетела совсем близко и опустилась на лист папоротника. На каждом ее крылышке, у самого края, виднелось черное пятно.

– Поначалу, пару месяцев, всё шло хорошо. Он был невероятно милым, и у нас сложились такие… довольно свободные отношения. В общем, ничего особо серьезного между нами не происходило. Однако постепенно начались странности. Симон стал контролировать каждый мой шаг, ужасно бесился, если я опаздывала или не отвечала на звонок по мобильному. Он сказал, что я должна жить по его правилам, раз он принял меня к себе. У меня ни гроша не было, переехать куда-либо я не могла, поэтому попыталась выполнять его требования.

Короткие, похожие на крючки ножки стрекозы скользнули по ее фасеточным глазам – мелкими, суетливыми движениями. Еще раз. И еще.

– Так продолжалось довольно долго, пока я не осознала, что он действительно просто сумасшедший. Однажды Симон не выпустил меня из дома. Запер. Мне он это объяснил тем, что мы теперь принадлежим друг другу навечно, и пригрозил, что, если я ему нагрублю, подожжет дом. Подожжет вместе со мной.

– Ты не звала на помощь?

– Конечно, звала! Но поблизости, увы, никого не было, никто не мог меня услышать. Та деревня… она почти полностью опустела. Сады одичали и заросли, некоторые дома вообще готовы были рухнуть просто от порыва ветра. К тому же Симону… ему не нравились мои крики о помощи. Он был довольно крепким физически. И… изобретательным на выдумки.

Он стоит перед дверью туалета и не дает мне пройти.

– Скажи «пожалуйста».

– Пожалуйста.

Он не двигается с места. Ему очень нравится так развлекаться.

– На этот раз нет, – говорит он, – но в следующий раз – может быть. Когда ты поймешь, кому принадлежишь.

Голос Бастиана – далеко-далеко:

– Что ты имеешь в виду, говоря «изобретательный на выдумки»?

– А теперь займись уборкой.

– Всё что угодно. У него в доме была маленькая печка, которую топили дровами, и, когда Симон колол дрова, он весь день ходил с топором в руке. Время от времени он замахивался им в мою сторону – для тренировки, как он объяснял.

Взгляд Бастиана скользнул к ее плечу.

– Нет, – покачала головой Айрис. – Это не топором. Это было полено с очень острыми краями; им он хотел выбить нож у меня из руки. Я как-то однажды схватила нож, чтобы заставить его открыть дверь. Идея оказалась… неудачной.

Девушка вспоминала об этом так, словно всё случилось только вчера. То событие память сохранила во всех подробностях, лучше любого другого события в ее жизни. Пронзительная боль. Вся рука немеет. Пол медленно приближается к голове. Падение. Удар – всем телом, и кровь – поначалу она даже не понимала, откуда та течет, пока не повернула голову и не увидела собственное плечо…

– И что произошло потом?

– У меня начался жар, но поход к врачу, конечно, даже не обсуждался. Симон заботился обо мне: пока я валялась в кровати, он был сама любезность. Тогда я стала ему подыгрывать. Я давно уже поправилась, но делала вид, что вот-вот умру. А однажды… – Она по-прежнему не могла спокойно вспоминать об этом – перед глазами сразу же начинало рябить. – …Однажды он спустился в подвал, где хранилась вся еда. Двери там не было, только откидная крышка люка в полу. Слезать туда нужно было по крутой лестнице. В общем, он оказался там, внизу, и чем-то громыхал. Я ничего не планировала, а просто поняла в тот момент, что это мой шанс. Так что я спрыгнула с кровати и захлопнула люк. Уже через пару секунд я услышала, как страшно он ругается, как скрипят под ним деревянные ступеньки. Поднимался он очень быстро, и я взяла и повалила стоявший рядом шкаф. Он упал прямо на крышку люка и придавил ее. Тот шкаф был чертовски тяжелым, я до сих пор не понимаю, как смогла так быстро его опрокинуть.

Бастиан кивнул. Слушая рассказ Айрис, он так крепко стиснул ее руку, что девушке на секунду показалось: это ему, а не ей сейчас нужна поддержка.

– В общем, времени, чтобы собрать вещи и смыться, у меня было достаточно. Особенно я хотела забрать арфу – никогда бы не убежала оттуда без нее. Сначала я хотела просто оставить его торчать в этом подвале – с голоду он бы не подох, еды там хранилось навалом. Но ночи уже были ужасно холодными, и поэтому на следующий день я пошла в полицию и обо всем рассказала. Сообщила, где искать Симона, сказала, что они обязаны его арестовать. Но, видимо, они мне не поверили или он просто хорошенько им наврал и выкрутился. Во всяком случае, уже через три дня он следовал за мной по пятам. Я хотела укрыться у подруги. Но стоило свернуть на улицу, где она жила, и я увидела Симона – он дежурил у входа в дом. Ждал. Я дала оттуда деру, помчалась на вокзал, без билета вскочила в поезд, доехала до ближайшего города. Два дня спустя он тоже был там. Я уже почти уверена, что он чует мой след и идет по нему, как охотничья собака.

Айрис замолчала. Ей хотелось, чтобы Бастиан тоже что-то сказал, и в то же время она боялась, что он сейчас брякнет какую-нибудь глупость. Однако он молчал. Лишь его глаза продолжали начатый с ней разговор, молчаливо утешая и ободряя.

– Проблема была в том, что мне нужны были деньги. Тогда я стала играть на арфе: садилась где-нибудь на тротуаре и играла, но никогда не оставалась дольше чем на день – вечером запрыгивала в ближайший поезд и ехала дальше. И знаешь, в принципе, я неплохо зарабатывала. Вторым источником дохода стали средневековые ярмарки, похожие на ту, что ты уже видел. Я исполняла музыку, помогала на стендах, в общем, была девочкой на побегушках. Один из самый хороших, если не лучший, способ затеряться – слиться с толпой. Три месяца и четыре дня я ни разу не видела Симона. Но однажды он все-таки появился – там, в Штутгарте, стоял посреди тротуара, окруженный толпой аплодировавших мне людей, и, когда никто не на него смотрел, жестами показывал, как перерезает мне горло.

Девушка невольно сглотнула, чувствуя, как горло сдавило удушьем – будто кто-то стискивал ее шею сильными руками.

– Я схватила вещи и бросилась прочь, радуясь, что людей вокруг было еще полно – думала, они задержат Симона, если он за мной погонится. Я помчалась на вокзал и прыгнула в первый попавшийся поезд. В Ганновер.

Бастиан невероятно медленно поднял руку и зажал в пальцах прядь ее волос.

– А всё это… прическа, разные цвета…

– Задумывалось как маскировка, – странным хриплым голосом пояснила она. – Каждые две недели я перекрашивалась – то в блондинку, то в шатенку, то совсем в черную. Разумеется, это оказалось бесполезно – все равно нужно было зарабатывать деньги, и укрыться я нигде бы не смогла. Но после каждого перекрашивания я чувствовала себя в относительной безопасности – правда, всего пару дней.

Бастиан взял один локон – коричневато-рыжий – и потянул волнистую прядь вниз, достав девушке до носа.

– Я постоянно их укорачивала. Еще год назад волосы у меня были почти до талии.

Бастиан не произнес ни слова, но девушка чувствовала, что он пытается представить себе прежнюю Айрис. Она отвернулась. Теперь его очередь говорить. Ну давай, пай-мальчик, скажи-ка что-нибудь умное. Или просто ляпни: «Ах, бедная девочка», и мы никогда больше не перекинемся ни словом.

– У тебя есть какой-нибудь генеральный план?

Что-что?

– Генеральный план?

– Сейчас ты только убегаешь от него, верно? Так долго продолжаться не может; в конце концов ты просто выбьешься из сил. – Бастиан погладил один из немногих ее длинных локонов, заправленный за ухо. – Может, еще раз в полицию обратиться? Хочешь, составлю тебе компанию?

– Ни в коем случае. Нет. Сейчас я экономлю, сколько могу, и, когда накоплю, куплю билет в Новую Зеландию. Посмотрим, может, отец чем поможет, если, конечно, я его найду. В Веллингтоне есть очень хорошая музыкальная академия, мне хотелось бы там учиться.

По выражению лица Айрис ему трудно было понять, о чем она думает. Во взгляде девушки читались и огромная грусть, и уйма скепсиса, и – пусть совсем немного, но все-таки – надежда.

– Ты уверена, что это хорошая идея?

– Абсолютно. Там он меня не найдет. Между нами будет половина земного шара. И пусть тогда ищет меня, пока не подохнет, рыжий мешок с дерьмом.

Бастиан вздрогнул, словно Айрис залепила ему пощечину. Взгляд его растерянно скользил по глади озера из стороны в сторону.

Она сразу поняла, что случилось, и по спине пополз предательский холодок.

– Ты его видел.

– Нет. Ну, то есть… нет. Нет, я его не видел.

– Где? Ну всё, хватит уже меня обманывать! Ты его здесь видел? В лесу?

Ответ легко читался в глазах Бастиана. Айрис выдернула руку из его руки и вскочила с места. Она внимательно осмотрела окрестности, проверила каждое дерево с той и с этой стороны озера. Если Симон вправду здесь, он не будет далеко от нее отходить. Но как ему удалось ее разыскать? Она же так тщательно за всем проследила.

Руки Бастиана бережно легли девушке на плечи.

– Я тебя не обманывал. Я в самом деле никого не видел. Просто… что-то очень рыжее, причем оно сразу же скрылось за скалами. Но ты же знаешь, что без очков из меня тот еще наблюдатель. В первый момент я подумал, что видел кого-то с рыжими волосами, но, может быть, это была просто косуля.

Он рядом с тобой, хоть ты его и не видишь…

– Мы возвращаемся к остальным, – сказала Айрис. – Немедленно.

…и собирается тебе кое-что подарить.

В памяти тут же всплыли садистские подарочки Симона. Распотрошенная мышь в коробке из-под обуви – это Айрис попыталась позвонить подруге. Мертвая лягушка в ее чашке – это она надела кофточку, которая ему не нравилась. «Хорошие девочки получают прелестные подарки, строптивым девчонкам достается то, чего они заслуживают».

И девушка отлично представляла, какой подарок покажется ему подходящим, чтобы расплатиться за шкаф, поваленный на крышку люка.

Пара быстрых шагов – и она снова в лесу. Пригнуться, спрятаться, наблюдать – под защитой деревьев это, как ей казалось, гораздо проще сделать, чем на озере, где ее только что на блюдечке не подносили. Бастиан тенью маячил за спиной.

Когда они добрались до ручья, он нагнал Айрис, преградил ей путь и обнял.

– Не поднимай панику, – сказал он. – Давай обдумаем все спокойно. Такое вообще может быть, что Симон здесь? Если бы он за тобой следил, мы бы наверняка заметили его еще в поезде. Или утром, на вокзале в Амштеттене. Там же практически никого, кроме нас, не было. Если бы мы проморгали его всю дорогу, то там-то уж точно обратили бы на него внимание. Говоришь, у него рыжие волосы?

– Ярко-рыжие, как пожар в лесу. До встречи с ним я ничего подобного никогда не видела.

Бастиан прищурился и посмотрел в сторону. Да, описание определенно совпадало.

– Послушай, – сказал он, всё еще не отпуская девушку, – мы оба теперь будем внимательно смотреть по сторонам, хотя от моих глаз толку мало. Я поговорю с Паулем и спрошу, не заметил ли он кого-нибудь. Но, пожалуйста, не паникуй. Скорее всего, Симон сейчас за сотни километров от нас.

Несколько секунд Айрис честно пыталась поверить его словам. Они звучали хорошо, разумно, логично. Но инстинкт самосохранения все-таки одержал победу, и девушка отстранилась от Бастиана, хотя его руки обещали ей защиту. Тепло. И еще…

– Идем. – Она окончательно вырвалась из его объятий. – Давай вернемся в лагерь.

Они молча шли рядом. Айрис пыталась одновременно следить за всем вокруг. При первом же удобном случае она подобрала острую палку, которая придавала хоть немного уверенности.

Если Симон появится, она будет целиться ему прямо в глаза. Что-то в глубине души девушки, какая-то крохотная, безумная, трепещущая ее частица почти надеялась, что он все-таки покажется. Тогда наступит конец неизвестности. Тогда всё закончится, так или иначе.

Айрис видела, что Бастиан достал из ножен меч и с сомневающимся видом посмотрел на него. Пай-мальчик не выпускал тяжелое деревянное лезвие из рук, хотя по выражению его лица и не скажешь, что он умеет с ним обращаться. Впрочем, ничего опасного им так и не встретилось – не пугаться же молоденькой куницы, которая, стоило Айрис с Бастианом появиться, тотчас пустилась в бегство! Маленькая и юркая, она практически сливалась с окружающим ее лесом.

Как бы я хотела, подумала Айрис, быть хоть вполовину такой же быстрой, как она.

Назад к карточке книги "Игра 14.0"