Текст книги "Танец мельника (ЛП)"
Автор книги: Уинстон Грэм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)
– Именно так. Именно так. В принципе разницы мало. Но имеет значение производимая энергия.
– Разве это не...
– Погодите. Для движущегося механизма котел необходим, но не только он. Взгляните на него еще раз. Не забывайте, что его еще нужно наполнить водой. Мой двигатель в Пенидарене весил почти пять тонн. А этот – больше. И в Пенидарене он стоял на рельсах.
Лицо Джереми медленно стала заливать краска. Бен Картер уставился на Тревитика, как будто не понял.
– Я скажу вам о двигателе в Пенидарене, мой мальчик. Я создал его на спор. Вы наверняка знаете. Сэм Хомфрей, владелец литейного цеха, поспорил на пятьсот соверенов, что я не смогу сделать двигатель, который протащит по рельсам груз в десять тонн на десять миль. А я сделал. Он смог бы и в три раза больший вес потянуть. С легкостью! Двигатель справился за четыре часа. А мог бы и за два, но рельсы ломались или гнулись под его весом. Ясно? Вес был слишком велик. А что, по-вашему, произойдет с этой вашей машиной на обычных дорогах Корнуолла? Будет вязнуть в грязи каждую сотню ярдов! А насчет той железной дороги в Лондоне, «Поймай если сможешь», куда вы приходили, вы в курсе, почему я ее бросил? Потому что рельсы всё время ломались.
– Но... у вас же получилось в Корнуолле, одиннадцать лет назад.
– О да, сынок, и могло бы снова получиться. Более чем. Но кому это нужно? Кто за это заплатит?
Джереми не знал, чем занять руки, и стал складывать чертежи других инженеров, которые только что изучал.
– Это же чертеж Мердока, да? – спросил Тревитик. – Отличный он человек, Мердок. Мог бы многое сделать для паровых перевозок, но Уатт ему не позволил. Собака на сене, этот Уатт. Кошка на сене. О да, он инженер и изобретатель, отдаю ему должное за изолированную камеру для конденсации. Умен в своем роде. Но осторожен, хитер, подозрителен, скуп и вульгарен... Что он изобрел для парового котла? До него это был сосуд с горячей водой, и после него таким остался. Или остался бы. Если бы он настоял на своем. Знаете, что он сказал про меня? Сказал, что я заслужил виселицу за то, что изобрел котел высокого давления! – Тревитик рассмеялся. – Вы знаете, что он как-то пытался провести через парламент запрет использования котлов высокого давления?! Можете себе представить?
Джереми прислушался к лязгу и стуку молотка вдалеке.
– Но вы по-прежнему верите в будущее паровых перевозок?
– Господь с вами, дорогой мой, конечно же верю! Оно придет, и довольно скоро. Но с небольшими котлами, с небольшими. Ещё более высокого давления. В сто пятьдесят фунтов! Чтобы сделать двигатель, который будет ездить по этим дорогам, он должен быть не крупнее большого барабана, как в военном оркестре. Кстати, в Коулбрукдейле пять лет назад я как раз почти такой и сделал! Четыре фута в диаметре, семидюймовый трехтактный цилиндр, работающий с частотой сорок ударов в минуту, за четыре часа потреблял три центнера угля, просто чудо! Так они сказали, все остальные инженеры. Сказали, что такой маленький котел не может выдавать столько паровой энергии! А знаете, именно тогда я впервые выпустил остаток пара в трубу и обнаружил, что чем мощнее двигатель, тем больше тяга, а значит, и огонь должен быть жарче!
– Так, по-вашему, этот котел непригоден, – уныло сказал Джереми.
– Нет, мальчик мой, это прекрасный котел, если использовать его по назначению... Но не для экипажа на обычных дорогах. – Тревитик окинул взглядом Джереми. – Несомненно, вы могли бы использовать его как модель, проехаться несколько сотен ярдов... Это привлекло бы внимание. Раз уж вы кое-что сделали и зашли так далеко, то могли бы убедить недоверчивых, проехав по железной дороге из Портрита в Полдис [3]3
Вагонеточная дорога из Портрита служила для перевозки руды из ближайших шахт в порт Портрит. Вагонетки тянули лошади. Эта первая железная дорога в Корнуолле открылась в 1809 году. В дальнейшем ее продлили до Полдиса.
[Закрыть]. Может, вам удастся убедить использовать вашу машину вместо лошадей. Она наверняка будет там работать, если рельсы достаточно крепкие.
– А вы сами пытались?
– Нет, я ловил другую рыбку. – Тревитик глубоко вздохнул – На строительстве волнореза в Плимуте... И насоса высокого давления для Долкоута... И плунжерного двигателя высокого давления... И строил планы на вертикальную мельницу Баркера [4]4
Мельница Баркера – гидростатический механизм, изобретенный в середине 18 века.
[Закрыть] для установки на корабле... А потом изобретал культиватор. И еще усовершенствовал молотилку. Нет, у меня просто не было времени для дорожного экипажа. Да и денег на этом не наживешь, мистер Полдарк. Вы-то джентльмен и можете позволить себе тратить деньги на эксперименты. А я... с тех пор как меня объявили банкротом, мне нужно ловить более крупную рыбу.
Они замолчали. Стук молотка тоже прекратился. Мимо прошел рабочий с пустой тачкой. По грязному окну цеха хлестнул порыв ливня.
– Что ж, Бен, – сказал Джереми, – похоже, мы выставили себя идиотами...
– Напротив, мой мальчик, – схватил его за руку Тревитик, как только Джереми отвернулся. – Это лишь начало новой эры. То, что вы делаете – ценный опыт. Да вы на голову опередили всех прочих! У вас талант, я это вижу, даже в этих чертежах вы предвидите трудности и решаете их – так мало кто смог бы... Послушайте...
– Да?
– Дайте-ка взглянуть на чертежи. У вас есть чернила?
– Нет. Только карандаш.
– Хорошо. Могу я нарисовать на обороте?
Джереми кивнул.
– Вот, смотрите. – Тревитик сделал набросок широкими штрихами и с неуклюжестью ребенка. – Вот тот двигатель, что вам нужен. Вроде этого, вот так... и так. Не просто котел с водой, а котел с трубками. Много труб с водой внутри. Много, много труб. Как человеческий кишечник, понимаете? Много маленьких, но бесконечных трубочек вверху и внизу и топка посередине. Тогда вы поднимете давление, может, до двухсот фунтов на квадратный дюйм! И получите огромную энергию в крохотном пространстве, и легком, легком, понимаете?..
– Да, – ответил Джереми, – а если...
– Это котел будущего, мальчик мой, в особенности если поставить его на колеса, если он должен двигаться. Но есть один недостаток...
– Какой?
– Если я начну сейчас его конструировать, то кто сможет сделать хорошие чертежи, достаточно аккуратные? Таких нет... Но будут. Но дело не в чертежах и не в идее, проблема в исполнении. Проблема с созданием, мальчик мой, не с изобретением. Я могу его сконструировать. Другие должны его собрать. Может, в Лондоне или в Мидлендсе, тут нужна точность, как со сборкой часов. Вот что нам нужно. Пока что этого нет. Но с каждым годом производство становится всё лучше. Это лишь вопрос времени. Может, через десяток лет. Или меньше. Тогда вы и сделаете свой самодвижущийся экипаж, мой мальчик. И я попрошу разрешения первым на нем проехаться!
Глава седьмая
I
Вскоре после возвращения из Труро Клоуэнс встретилась со Стивеном возле сторожки и рассказала ему о пьесе. Держась за руки, они прогуливались вокруг своего будущего дома. Когда-то Дуайт обустроил этот домик и держал здесь одного слугу. Молодые люди осмотрели зубчатую башню, где размещались две основные спальни, затем остановились заглянуть в узкие готические окна гостиной. Дом выглядел обветшалым, но на деле был крепким. Как и Тренвит, его строили из гранита, и даже корнуольские ветра ничего не могли с ним поделать.
– Через пару недель я поселюсь здесь, – произнес Стивен. – Эти комнаты достаточно хорошие, а над остальными мне удобнее работать, если и жить я буду здесь. Скоро лето, а я не из тех, кто боится сырости.
– Жаль, что дом в таком плачевном состоянии, Стивен. Для тебя он недостаточно хорош.
– Жаль, что он недостаточно хорош для тебя… А в остальном – да лет десять назад этот дом показался бы мне Виндзорским замком!
Клоуэнс сжала руку Стивена.
– Ты сможешь поладить с Уилфом?
– Он не слишком общительный малый, это верно. Кивает да ворчит. Знавал я одного мельника возле Дурсли, он был точь-в-точь. Может, и я перейму такую манеру, буду кивать да ворчать на тебя, когда мне чего-нибудь захочется.
– Попробуй только! Но Уилф – довольно дружелюбный.
– Дружелюбный? Я бы так не сказал. Нет, он не злой, я согласен. Но его жена – куда более приятный человек.
– Мэри? Я рада, что ты заметил. Она много помогает в церкви. Не знаю, что бы Оджерсы делали без нее. Жаль, что у них нет детей.
– Капитан Полдарк считает, что это может быть мне на пользу, но Уилф совсем еще не старый. Вряд ли он старше меня больше, чем на десять лет. Он еще не скоро захочет уйти на покой.
– Это всего лишь начало, Стивен.
– Да, начало. Да и, в конце концов, я бы даже снова спустился в шахту, чтобы заполучить тебя.
– Но тебе же не пришлось этого делать...
– Знаешь, чем я занимался в воскресенье и вчера, пока ты была в Труро?
– Чем?
– Джереми не говорил, что я одолжил у него лошадь? В общем, я ездил в Пензанс. Далековато для такой чахлой лошаденки, так что ночевал я под кустом. Вернулся лишь вчера после обеда. Клоуэнс...
– Что-то случилось? – Клоуэнс взглянула на него.
– Нет. У нас с тобой всё в порядке. Клоуэнс... у тебя есть собственные деньги? Наличность?
– Немного. Сколько тебе надо? Шиллинги или фунты?
– Фунты.
– Это для дома? Оплатить ремонт?
– Нет-нет.
– Но для чего-то они тебе нужны?
– Сколько у тебя есть?
– Тридцать фунтов в банке. На руках – шесть фунтов и пять шиллингов.
– Ты не одолжишь их мне?
– Все?
– Все.
– Конечно.
– Я рад, что ты мне доверяешь, – он погладил ее ладонь. – Когда ты сможешь получить деньги?
– Шесть фунтов можно взять хоть сейчас, они у меня под кроватью. Остальное мне придется забрать из банка, а для этого надо поехать в Труро или послать кого-нибудь. Когда тебе нужны деньги?
– Самое позднее – в следующий понедельник.
Клоуэнс потеребила прядь волос.
– Кажется, Заки Мартин едет туда в пятницу по делам отца. Он сможет сделать всё тихо, если попросить об услуге. Если только ты не против того, чтобы узнал отец.
– Я против. Видишь ли...
– Что?
– Ты же знаешь, я вложил деньги в Уил-Лежер. Купил две акции за сорок фунтов. Но с запуском двигателя потребовались еще деньги. Меня об этом предупреждали, когда я покупал акции, но я решил рискнуть. И вот, второй взнос оставил меня ни с чем. Вряд ли я бы сейчас наскреб больше десяти фунтов. А теперь мне надо занять денег, и твой отец вряд ли одобрит, что я беру их у тебя.
– Тогда я попрошу Заки. Он сделает это для меня, я знаю. В каком виде ты хочешь получить деньги?
– Наличными, если можно. Сойдут и несколько банкнот Банка Англии, но лучше, если это будут гинеи.
– Хорошо, – ответила Клоуэнс. – Утром я попрошу Заки.
Возле парадного входа возвышалась каменная изгородь, и Стивен нежно прижал к ней Клоуэнс, целуя ее.
– Ты даже не хочешь узнать, зачем мне нужны деньги?
– Конечно, я умираю от любопытства. Но я же знаю, что в нужное время ты мне всё расскажешь.
– Ты чудесная девушка, – он снова поцеловал ее. – Я тебе прямо сейчас расскажу.
Что он и сделал.
II
К концу недели внезапно разразился шторм, разбив спокойное течение апреля, и начисто уничтожил сад Демельзы. Она стояла у окна и смотрела, как под порывами ветра цветы облетают один за другим. Когда такое происходило, и только тогда, Демельза становилась невероятно раздражительной. Домочадцы знали об этом, понимали ее и ходили при ней на цыпочках. Что больше всего злило Демельзу, так это то, что ветер не утихал, пока не сорвет последний лепесток, оставляя неприлично голые стебли качаться на ветру. Казалось, погода издевается над ее усилиями: сначала дает солнце и тепло для выращивания цветов, а затем, как злой ребенок, в одночасье всё разрушает.
В Пензансе дела обстояли особенно плохо. Еще до шторма несколько кораблей укрылись от юго-восточного ветра в гавани Роуд, а когда ветер переменился на юго-западный, усилившись до шторма, настигнув их у подветренного берега. Нескольким судам повезло встать у пирса в бухте, и они смогли отверповаться, но остальным пришлось резать канаты, и их выбросило на мель. Ничуть не лучше пришлось тем, кто попытался переждать шторм в море. В числе разбитых оказался «Гейдж» капитана Джона Олдриджа, который шел из Байдфорда в Дептфорд с древесиной для военно-морского флота. Корабль налетел на скалу Огаст, и пятеро моряков утонули у всех на глазах.
Подобная участь постигла и «Нимбл» капитана Адама Гриббла, который шёл из Кардиффа в Лондон, но пострадавших было меньше. Также разбились «Юнайтед Френдз» Генри Гича с маршрута Суонси-Фоуи; «Уильям Чарльз» капитана Эдварда Эймери с маршрута Джерси-Суонси; «Нэнси» под командованием Джозефа Джолли с маршрута Байдфорд-Плимут; и «Неттл», судно Артура Морриса с маршрута Фалмут-Фоуи. И это еще не считая тех кораблей, которые разбились в окрестностях.
Тем не менее, в среду, согласно объявлению, спасательная шлюпка ушла с молотка за двадцать гиней двум молодым чужакам.
Росс ничего не знал о связи между этими событиями, и внезапное отсутствие будущего зятя его рассердило. В понедельник Стивен одолжил у Уилла Нэнфана лошадь, решив для разнообразия не просить об этом Джереми, и с тех пор от Стивена не было вестей. В семь утра понедельника Уилф Джонас не обнаружил своего помощника на месте. Клоуэнс впервые соврала родителям, сказав им, будто не знает, где Стивен (хотя, возможно, это была наполовину правда, ведь ее спрашивали не о том, чем Стивен занимается; что же касается его местоположения – он мог направиться и в Пензанс, как несколько дней назад).
Чего никто не заметил, так это отсутствия Пола Келлоу в то же время, когда пропал Стивен. Конечно, Пол нередко отлучался из дома на неделю и больше, а Полдарки иногда подолгу не встречались с семейством Келлоу. Только Клоуэнс сделала кое-какие выводы во время визита к Вайолет, слушая рассуждения больной о том, куда же подевался ее братец-бродяга.
Так что загадка оставалась неразрешенной, пока Дуайт Энис наконец не встретил обоих.
III
Весь следующий день, в четверг, тридцатого апреля, Кэролайн каталась верхом и вернулась домой свежая и сияющая, обнаружив там Дуайта и своих дочерей, уже готовых слушать сказку перед сном.
Она влетела в комнату, поцеловала по очереди трех своих любимых домочадцев и снова выпорхнула вопреки душераздирающим крикам девочек, на ходу сообщив супругу, что ужин будет через пятнадцать минут.
Вскоре он присоединился к ней за ужином из трески под креветочным соусом, бараньих отбивных с устрицами и лимонного пудинга.
– Так ты не поедешь завтра? – спросила она.
– На самом деле Харриет не очень-то хочет меня видеть! Вернее, я ей там не нужен. Она твоя подруга, да и свадьбу они хотят устроить скромную.
– Ты же знаешь, я не люблю ходить на приемы без тебя.
– Знаю. Но с тобой будут Майнерсы... Да тебе вообще необязательно ехать, если погода не наладится.
– Я сказала ей об этом. Разумеется, мисс Дарси предложила мне провести у них пару дней, но я отказалась. Церемония состоится в полдень, то есть мне надо выехать сразу после девяти. Вернусь около шести.
– Это будет долгий день.
– Мне это нравится, ты же знаешь. Я была рождена, чтобы провести полжизни в седле.
Ужин продолжился в молчании.
– Как ты полагаешь, у них получится? – спросил немного погодя Дуайт.
– Что, брак? Дорогой, я и не знаю. Они совершенно разные. Хотя я подозреваю, что вопреки всему Харриет питает некую симпатию к Джорджу, и это может помочь. Она об этом никогда не говорила, но я четко это уловила, читая между строк... вернее, читая в паузах. А ему она очень нравится. Ты же знаешь, что Джордж – просто невероятный сноб. Но дело может быть не только в этом... Элизабет всегда была утонченной, леди в наилучшем смысле этого слова. А Харриет, если можно так выразиться, совсем не утонченная, леди в наихудшем смысле, именно это его удивляет и восхищает. Я, конечно, не имею никакого понятия о том, как долго это продлится. Но пока не чувствую вины за то, что так нахально вновь свела их здесь. Надеюсь, у них все получится, хотя бы ради ее блага. Может, немножко и ради его. Не очень приятно видеть кого-то настолько одиноким, каким стал Джордж со дня смерти Элизабет, такого и врагу не пожелаешь.
Слуги забрали тарелки и унесли.
– Баранина оказалась недостаточно мягкой? – спросила Кэролайн.
– Милая, совсем недавно я прекрасно пообедал. Не беспокойся обо мне так, словно я только что вернулся из французского плена.
– Глядя на тебя, я вспоминаю о том времени... Что ж, как прошел сегодня твой день? Я не осмеливаюсь комментировать, чтобы ты не подумал, будто в делах жителей Сола я всё еще следую учению Мальтуса [5]5
Томас Роберт Мальтус, 1766-1834 – английский священник и учёный, демограф и экономист, автор теории, согласно которой неконтролируемый рост народонаселения должен привести к голоду на Земле.
[Закрыть].
Дуайт рассмеялся.
– Сол – как обычно... Пара пациентов, как водится, угасают. Один новый, весьма неожиданный пациент.
– И кто же?
– Знаешь семейство Томасов? Старший брат – Джон. Младших кличут Мастак и Певун.
– Певун – это тот, что в хоре?
– Да. Он немного... простоват. Но совсем не дурак. Пару месяцев назад он спрашивал меня, не мог бы я ему помочь.
– Помочь в чем?
– Он так и не повзрослел. Голос, походка, прочее. Мне это кажется только физиологической проблемой, иногда такое происходит из-за сбоя в работе кровеносной системы или желез. Но точно сказать нельзя. Некоторые мои коллеги сказали бы, что всё дело в жидкостях организма.
– Чего же он хотел?
– Хотел узнать, могу ли я определить причину его ненормальности. Такой вопрос от кого-либо – очень необычное явление. За последний год он сильно изменился. Сегодня я спросил его, почему он изменился, и он объяснил. Ему нравится одна девушка.
– Удачи ему! – отозвалась Кэролайн. – Не думала, что у него могут возникнуть подобные симпатии.
– Я тоже.
– И кто же эта счастливица?
– Сестра Бена, Кэти Картер. Она работает горничной у Поупов, у которых Певун служит конюхом.
– Она знает об этом?
– Не думаю. Хотя обычно женщины о таком догадываются, если я не ошибаюсь.
– Я догадывалась, – ответила Кэролайн. – Но мы более чувствительные люди. Я надеюсь.
– В общем, сегодня днем он снова приходил и спрашивал. И мне пришло в голову, что иногда – в одном из ста случаев – именно мозг тормозит развитие тела. Что-то происходит в прошлом, а мозг в результате отказывается принимать перемены, взросление, ответственность. И ты остаешься словно замороженным, не можешь жить обычной жизнью. Иногда так и происходит.
– А что Певун?
– Не знаю. Сегодня он приходил. На всякий случай я попросил присутствовать Клотуорти. Насколько я понимаю, с Певуном всё в порядке. Нет признаков атрофии или недоразвитости. Также нет признаков... Он рассказывал, что такая походка у него из-за того, что в детстве он опалил ступни, но на ногах нет признаков шрамов или ожогов. Это снова возвращает нас к мысли о проблемах в голове.
– Так ты ему поможешь?
– Я дал ему несколько упражнений. Для голоса. И для икроножных мышц.
– Ты можешь лишить его певческого голоса, – заметила Кэролайн, сделав глоток контрабандного кларета.
– Вполне могу. А пользы может и не быть. Тем не менее...
– Ты говорил с его братьями?
Дуайт помедлил с ответом, занеся ложку над пудингом.
– Нет. Но это хорошая мысль. Как-нибудь я обращусь к Джону. Из всех троих он наиболее ответственный.
– Кто знает, – протянула Кэролайн, – может, ты сумеешь превратить его в настоящего мужчину.
– По крайней мере, ему хочется попробовать. Его желание – уже половина победы. Если он поставит себе цель – а я уверен, что никогда в жизни он этого не делал, – то кто знает, чего он сможет добиться.
Приглушенно кашлянул слуга, привлекая их внимание.
– Прошу прощения, сэр, к вам пришли двое молодых людей, только что. Думаю, по медицинской проблеме, сэр.
– Они назвали себя?
– Да, сэр, мистер Пол Келлоу и мистер Стивен Каррингтон.
– Пол! – воскликнула Кэролайн. – Это странно. Мы не пригласим их на бокал вина?
– Если они пришли по врачебному делу, – ответил Дуайт, вставая, – то, возможно, сначала мне стоит самому их увидеть. Ты не возражаешь? После этого они могут присоединиться к нам за бокалом вина, если захотят.
Внизу, в прихожей, сидели в креслах два усталых молодых человека. Голова и правая рука у Пола замотаны окровавленными бинтами, Стивен выставил вперед негнущуюся ногу.
Вскоре грязная окровавленная одежда уже лежала на полу медицинского кабинета.
– Вы из самого Плимута так добирались? – спросил Дуайт.
– Не за один день, – ответил Пол. – Мы выехали из Плимута вчера и переночевали в Фалмуте. Сегодня нам надо было ехать в Пензанс, забирать лошадей, а раз почтовые кареты по той дороге не ходят, мы ехали в повозке. Так что домой добрались сегодня вечером. Ужасная была поездка.
– Что ж, – произнес Дуайт, вытирая руки, – огнестрельная рана Стивена – самая серьезная, но пуля прошла навылет через мышцы бедра, там только небольшое воспаление. Обычно пули чистые, если только ничего не попадает в рану вместе с пулей. Я перевяжу рану, посмотрим, что будет завтра. Когда случилось ранение?
– В понедельник вечером, – ответил Стивен, – как и травмы Пола.
– У него нет ничего опасного, – сказал Дуайт. – Пара дней в покое, и эти кровоподтеки и порезы на голове, скорее всего, перестанут вас беспокоить. Как и растянутое запястье. Вы дрались?
– Думаю, можно это так назвать, – расхохотался Стивен. – Я теперь буду обходить Плимут далеко стороной.
– Аминь, – присоединился Пол.
Дуайт смотал кусок бинта и убрал его.
– Доктор Энис, мы были в Плимуте по делам, – сказал Стивен. – Обычные, невинные, честные, денежные дела, но тут мы встречаем двух джентльменов, которые пытаются убедить нас примкнуть к флоту его величества.
– Вербовщики? – уточнил Дуайт.
– Вербовщики, совершенно верно. Ну, доктор Энис, я об этом и не помышлял, как и мистер Пол Келлоу. Они сказали «да», мы сказали «нет», это разногласие и привело к демонстрации оружия и сопротивлению. Отсюда и наши ранения. В результате его величество лишился двух моряков, которые бы ему чрезвычайно понравились. Но готов поклясться, что некоторые члены шайки вербовщиков также получили синяки и раны.
Дуайт рассмеялся. Теперь, после того как молодые люди приобрели более опрятный вид, они стали куда веселее: когда опасность больше не грозила, приключение, казалось, будоражило их. Или причина крылась в чем-то еще.
– Я дам вам порошок хинина, – сказал он. – Принимайте трижды в день, пока раны не заживут. А пока что моя супруга приглашает вас присоединиться к нам за бокалом канарского.
IV
На самом деле это была отчаянная и кровопролитная встреча.
Стивен пригласил Пола не столько из-за его двенадцати фунтов, «взятых в долг» из кассы, сколько из-за связей Пола в некоторых кварталах Пензанса. Если бы благие намерения Стивена были подвергнуты сомнению, Пол смог бы найти людей, которые поручатся за него, и не только за цвет его золота. После получаса ожидания в пыльной гостиной «Юнион-отеля» в разношерстной толпе из пары десятков более или менее приличных незнакомцев, лодка досталась двум приятелям. Но помимо оплаты надо было сделать кое-что еще: либо организовать временное хранилище для лодки в этой гавани, оплатив всё заранее, либо забрать ее в другое место, в более оживленный порт, где будет больше шансов ее продать.
– Погода стояла хорошая, – рассказывал потом Стивен Клоуэнс. – После штормов наступило затишье, так что я осмотрелся. В порту шлялась парочка дюжих парнишек, руки в карманах, штаны дырявые, во рту – табак... И я сказал Полу, что продавать лодку надо в Плимуте. Там настелют палубу, установят рангоут, и она тогда сгодится для любого дела. Там ее наверняка отхватят, говорю я, мы за одно утро туда доплывем или догребем за несколько часов, если ветер спадет. И, говорю я Полу, у тебя в Плимуте тоже есть друзья, они могут поспособствовать. Эти дюжие парни не откажутся посидеть на веслах за гинею. Если к утру погода не переменится... И он отвечает: «Почему бы и нет». Так мы и сделали.
– И вы перепродали лодку?
– Потребовалось почти четыре дня – больше, чем я думал, чтобы найти подходящего покупателя. Но в итоге мы нашли. С нами поехали двое молодцов, но оказалось, что нам не пришлось грести. Я заплатил им по гинее и оплатил проезд до дому. Они лопались от радости. Конечно, они не остались. На следующий день сели в фургоны до Пензанса, так что они не пострадали. Ничуть не пострадали. Жаль, что мы не отделались тем же, но, что ж, никому в итоге не стало хуже.
– А как вы столкнулись с...
Лицо Стивена помрачнело, затем он хмыкнул и улыбнулся. Будучи по натуре честным человеком, то есть честным по отношению к своим близким, он не хотел говорить Клоуэнс ничего, кроме правды. Тем не менее, он понимал, что правду эту нужно подать с некоторым тактом.
– Думаю, что в этом виноват я. То есть, я виноват больше Пола. Когда мы получили деньги, пересчитали их, убедились, что всё на месте и всё хорошо, и радостно потерли ручки, я говорю Полу: эй, назад мы поедем как богачи, давай сядем в почтовую карету кого-нибудь из ваших конкурентов и утром сразу отправимся домой. И мы пошли в «Ройял-отель», а там узнали, что в восемь утра в Труро отправляется дилижанс компании «Безопасный экипаж» с остановками в Хейле и дальше. Я говорю, мы поедем до конца и, наверное, переночуем в Пензансе, заберем наших лошадей и доберемся до дома! И Пол говорит: хорошо. Ты знала, что они закрыли практически такой же маршрут, Пол с отцом?
– Какой маршрут?
– Которым мы ехали до дома.
– Нет, не знала.
– Так вот, он такой же, разве что их экипажи стартовали в Торпойнте. Маршрут не окупался, и Полу было очень интересно узнать, как их конкуренты едут из Плимута. Полу кажется, что пассажиры предпочитают садиться в Плимуте и пересекать реку в экипаже, а не перебираться через реку самостоятельно и садиться в экипаж на том берегу. Может, так оно и есть, и меня это совершенно не заботит, но Пол захотел переночевать в «Ройял-отеле» и провести там вечер, поговорить с народом, разузнать что-нибудь. Ну, меня ты знаешь, правда? Надеюсь, что так, милая. Я никогда не скрывал, что действую под влиянием момента, чуток безрассудно, несдержанно, как ты могла бы выразиться. И я был счастлив с завершением нашей сделки! Да, я согласился переночевать в «Ройял», но провести там весь вечер показалось мне скучновато, так что мне захотелось побывать в одном постоялом дворе плимутского порта, о котором я наслышан. Решил пойти и пропустить там кружку пива, и Пол согласился.
– И найти там пару девушек? – предположила Клоуэнс.
Стивен на самом деле об этом и не помышлял, так что на его лице отразился ужас.
– Разрази меня гром, если ты так обо мне думаешь!
– Немножко, – ответила Клоуэнс и нежно похлопала его по руке, успокоенная его негодованием.
– В общем... Мы там не провели и часа, как дверь распахнулась и внутрь ворвались семь или восемь вербовщиков. Два офицера. В первые мгновения все возмутились, но у вербовщиков были мушкеты, так что дело проигрышное. Можешь себе представить мое состояние?
– Продолжай, – тихо попросила она.
Но продолжать нужно было очень аккуратно. Он покопался в памяти, восстанавливая ту сцену. Низкие балки под потолком, кружки и стаканы на барной стойке, два потных официанта, одноногий мужчина на табурете в углу играет на аккордеоне, два шелудивых пса, пробравшихся в зал, компания моряков с фрегата, слепой с пустой кружкой, распевающий от нечего делать, пара пьянчуг спят в углу на опилках. Шум, дым, жара и нескладный гул голосов. А затем – вторжение, музыка резко обрывается, крики, топот ног по залу, перекрытые выходы, голоса офицеров, команды... Две или три потасовки, в одной из которых Пол отбросил вербовщика, заявляя, что он джентльмен, за что и получил по голове.
– Продолжай, – повторила она.
– Меня никогда не хватали, ты знаешь об этом, Клоуэнс. Хотя пару раз я был очень близок к тому. Меня никогда не ловили, ни разу после того случая с яблоками. Не очень-то приятно быть пойманным. И вот он я, в такую расчудесную ночь, с мешком золота в кармане, половина которого принадлежит тебе, и ее совсем не стоило брать, но она лежит в кармане с остальным. И... и ты меня ждешь. Это было хуже всего. Ты ждешь. Если бы я сдался, я бы потерял всё!
Он поморщился, пошевелив ногой.
– Когда я был на борту «Бесподобного», схватки были всегда честными. На каперах обычно ходят лучшие моряки, понимаешь. Во флот никогда не возьмут сухопутную крысу, если можно схватить капера. И, знаешь, зачастую нас больше пугал вид британского фрегата, чем французского. Но меня никогда не ловили. А теперь... К счастью для нас, таверна была переполнена. Им потребовалось время, чтобы построить пойманных и разглядеть свой улов. Позади меня была дверь из зала в заднюю гостиную. Ее охранял один моряк с мушкетом. Ты же знаешь, что у меня за нож?
– Да... – она уставилась на него, широко раскрыв глаза.
– Его не надо открывать, ты знаешь, лезвие выкидывает пружина, как только достанешь из ножен. Ну вот... пришлось угостить им морячка. Пол рядом со мной держался за свою разбитую голову, но когда моряк упал, я подтолкнул Пола в дверь. Другие вербовщики не могли стрелять, иначе они бы попали в людей в зале. Мы пронеслись через дверь и следующую комнату, словно за нами гналась смерть. Да так оно и было. Когда мы выбрались, они открыли пальбу, тогда я и поймал пулю; мне повезло, что она меня не остановила. Та часть города возле реки состоит из лабиринта улочек. Мы поворачивали, петляли, задыхались от бега. Забавно, что не считаешь себя трусом, пока не начинаешь бежать. И кишки не завязываются узлом. Со мной так было много лет назад, когда я сбежал из шахты. Мне казалось, что я снова убегаю из той угольной шахты... – Стивен опять поежился. – Они недолго за нами гнались, иначе бы растеряли остальных. Как-то мы сумели удрать. Я оторвал клок от своей рубашки, остановил кровотечение, перевязал рану. Пол тогда был не так ярко разукрашен, это сейчас синяки и раны проявились; мы подлатали себя и решили на голубом глазу вернуться в отель. Никто ничего не заметил. В среду мы сели в экипаж. Признаюсь, я с облегчением выехал из Плимута. Они могли устроить облаву и найти нас.
Клоуэнс поднялась и подошла к окну, а затем повернулась и взглянула на Стивена издалека. Близость к нему всегда мешала ей судить беспристрастно.
– А как же моряк?
– Который?
– Которого ты...
– А, это был легкий удар. Он уже поднимался на ноги, когда я захлопнул дверь перед их носом.
– Тебе не стоило туда отправляться, – сказала она.
– В Пензанс? Плимут? Или в таверну?
– Ну что на это ответить?
– Клоуэнс, любовь моя, риск – моя вторая натура. Меня сурово воспитывали, ты знаешь. Для меня жизнь всегда была борьбой. Что-то вроде борьбы. Если кот растет диким, его сложно приручить. Ты так хочешь приручить меня?
– Я не уверена, – пожала она плечами.
Он улыбнулся, обнажив выбитый клык. Но его вид успокаивал. В нем не ощущалось борьбы по отношению к ней.
– Тот, кто живет в порту, всегда рискует встретиться с вербовщиками. Особенно моряк. Об этом мне надо было подумать лучше. Я обещаю, что в следующий раз буду думать лучше.
