Текст книги "Танец мельника (ЛП)"
Автор книги: Уинстон Грэм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)
Глава седьмая
I
Просочились ужасные новости о разгроме русской армии в местечке под названием Бородино, французы с триумфом двинулись дальше. Генерал Кутузов, как говорили, оставил Москву, и французы уже заняли город.
Даже в Испании положение уже не выглядело таким радужным. После триумфального входа в Мадрид, когда жители приветствовали армию освободителей криками восторга, Веллингтона чествовали повсюду, но за бурными праздниками последовала суровая реальность. Командуя армией из восьмидесяти тысяч человек разных национальностей, разделенной надвое ста пятьюдесятью милями труднопроходимой местности, Веллингтону приходилось противостоять четырем французским армиям, втрое превосходящим по размеру. И если Наполеон вернется из России с победой...
Нужно было что-то предпринять, и быстро, и Веллингтон спешно покинул Мадрид и с четырьмя дивизиями отошел на сто шестьдесят миль, к Бургосу. С тех пор новостей не поступало. Не исключено, что однажды быстрый фрегат принесет известия о падении города-крепости и очередной великой победе. Но Бургос, как рассказывали, совсем не Бадахос, а у Веллингтона не было осадных орудий.
Разглядывая карту вместе с Джереми и Дуайтом, а иногда и Стивеном, Росс высказал свои опасения. Он считал, что в опасности не только Мадрид, если его отобьют – это полбеды, опасность в том, что армия Веллингтона может оказаться между Клозелем на севере и Сультом [11]11
Бертран Клозель (1772– 1842), Николя Жан де Дьё Сульт (1769—1851) – французские генералы.
[Закрыть] на юге.
Урожай выдался лучшим за многие годы, и к выборам сельская Англия чувствовала себя благодушно, а от настроений в сельской местности сильно зависела и остальная страна.
Не то чтобы процветание или недовольство могли как-то повлиять на выборы, ибо дни, о которых грезил «Западный Брайтон», еще не настали. Лорда Ливерпуля скорее всего поддержит в парламенте внушительное большинство. В Корнуолле было несколько округов, где шла жесточайшая борьба за место, к примеру, в Пенрине и Грампаунде – там выборы заняли три дня. В Труро, как и ожидалось, они состоялись в пятницу, девятого числа, и всё закончилось за полчаса. Городские выборщики проголосовали за кандидатов лорда Фалмута единогласно, как подчеркнул мистер Генри Принн Эндрю. Членами парламента стали полковник Чарльз Лемон и капитан Росс Полдарк.
Джорджа Каннинга убедили покинуть спокойный округ и попробовать свои силы в открытом округе Ливерпуля, с «народным» голосованием, так сказать. Из ста тысяч жителей право голоса имели три тысячи, хотя голосование не было тайным. Как позже написал Каннинг Россу, выборы заняли восемь дней и совершенно его вымотали, потому что каждый день соперникам требовалось приходить на избирательный участок, пожимать всем руки и говорить хотя бы пару слов каждому выборщику, который того пожелает. Двое были убиты в стычках противоборствующих сторон и пара сотен получили увечья, но для Ливерпуля это считалось тихими выборами.
Когда Каннинга наконец-то объявили победителем, его три часа носили по улицам. «И вскоре я был уже в Манчестере, – писал он, – где выступил с длинной речью, хотя и не в поддержку расширения избирательных прав этого крупного города, как того ожидала толпа. Как ты знаешь, я считаю, что лучше потерпеть несколько несправедливостей, чем рисковать, реформируя всю систему, ведь это может нанести непоправимый ущерб ее балансу».
Никто не мог предугадать будущее, однако, став представителем Ливерпуля в парламенте, Каннинг поставил свою дружбу с Россом под удар, отстаивая интересы металлургической промышленности Ливерпуля. Но это было еще впереди.
«Для меня почетно представлять такой город, как Ливерпуль, – закончил он письмо, – а близкое общение с живыми (и очень живыми!) избирателями – это весьма серьезный стимул. Поначалу у меня было много сомнений в мудрости этого шага, но теперь я чувствую себя закаленным в боях триумфатором. Хотя я мог бы сберечь массу усилий и слез, поскольку обнаружил, что одновременно меня выбрали также от Петерсфилда и Слайго.
Хорошая новость, что мой старый друг нас не покинул и тоже возвращается на поле битвы! Судя по твоим словам и письмам, мне показалось, что ты совсем разуверился в нашем деле. Нас ждет бурная сессия, и надеюсь, ты не пожалеешь о том, что передумал. По крайней мере, мы будем стоять плечом к плечу и твердо поддерживать продолжение войны!»
II
Однако девятое октября запомнили в Нампаре не как день переизбрания главы семьи в парламент.
В восемь утра Бен Картер и Джереми, как обычно, полчаса обсуждали дела на шахте. В конце года придется собрать с акционеров дополнительные десять фунтов за акцию. Пока что запуск шахты себя не оправдал, уж точно не окупил покупку насоса. Но руда, которую сейчас поднимали наверх и продавали, продлевала время ее работы.
Ничто не оправдывало и создание паровой лебедки, и потому старый котел Тревитика по-прежнему томился в литейном цеху Харви вместе с другими деталями, принесенными сюда в дни надежд. Но в прошлом месяце Джереми получил одобрение остальных акционеров на улучшение водоснабжения. Система сбора дождевой воды, придуманная Джереми, в это сухое лето показала себя не лучшим образом. Вода испарялась на солнце, и почти со дня открытия чистую воду на шахту приходилось дополнительно доставлять в бочках мулами из Меллинджи. Это было затратно и отнимало время.
Осмотрев местность, Джереми нашел место, где речушка Меллинджи, которую использовали все, кому не лень, протекает всего в двадцати или тридцати футах выше резервуара для сбора дождевой воды, сооруженного возле шахты. И это место находилось неподалеку от Уил-Мейден, а потом ручей поворачивал к Нампаре. Расстояние от Уил-Лежер составляло около мили по прямой, но почти две с учетом рельефа. Трудно было понять перепад высот, но хватило бы и десяти футов, а они там имелись, в этом он был уверен. И значит, технически, вполне возможно прорыть канал, местами превращающийся в акведук, чтобы по широкому полукругу отвести часть воды из ручья к шахте. В то утро Джереми собирался вместе с Заки Мартином заняться практической стороной дела и рассчитать стоимость.
В половине девятого, попрощавшись с Джереми, Бен совершил обычный обход шахты, поговорил с рабочими, когда они встречались по дороге, и удостоверился, что не произошло никаких неожиданностей. В последние месяцы во время интенсивной разведки в шахте пробили множество тоннелей, и в них легко было заблудиться, если не соблюдать главные правила.
Покончив с этим, Бен поднялся к восточной выработке, на уровень в тридцать саженей, пока что наиболее продуктивный. Двенадцать шахтеров, работающих здесь, поворачивались к нему, когда он проходил мимо, гадая, почему он вернулся. Да он и сам толком не знал. Дело было не в подозрении, что они что-то пропустили или могли найти новую жилу. Двенадцать лет назад здесь выбрали богатую руду и оставили бедную, и потому сейчас шахтеры копались в оставленном мусоре и поднимали кое-что наверх, во внешне малообещающие отвалы, чтобы расчистить тоннель и посмотреть, нет ли там чего еще. Но по большей части жила была выработана.
В тридцати ярдах от того места, где сейчас работали шахтеры, Бен заметил небольшую кучку упавших камней. Она была новой, и он, памятуя о безопасности, встал на перевернутый ящик, чтобы осмотреть старую деревянную крепь на потолке – не прогнила ли она. Похоже, она была сделана из березы и ольхи, то есть, скорее всего, дерево привезли из Дорсета или Девона. Такой тип потолка называли распорной крепью, она поддерживала выбитую лесенкой породу в потолке. По мере того как шахтеры пробивались выше, пустая порода складывалась в виде ступеней, по которым они поднимались дальше. Это означало, что порода наверху – рыхлая, и на крепь приходится большой вес. Но древесина выглядела хорошей.
Бен вернулся на десять ярдов и поднялся по ступеням на самый верх. Это место они осмотрели одним из первых и отвергли, потому что жила была выработана, ничего ценного не осталось.
Но он всё равно тщательно осмотрел породу наверху, вытащив кусок из крепкой на вид поверхности, по его шляпе застучали камешки. От свечи на шляпе он зажег еще одну и примостил ее на уступе стены. Бен вытащил маленькую кирку, которую всегда носил на поясе, чтобы всё хорошенько выяснить. По правилам с ним должен был находиться еще один человек, но он решил рискнуть и несколько раз ударил по потолку. Водопад осыпавшихся камней чуть не сбил его с ног. И тут Бен понял, что над ним проходит еще один тоннель или гезенк [12]12
Гезенк – подземная вертикальная или крутая наклонная горная выработка, не имеющая выхода на поверхность.
[Закрыть].
Сначала он подумал, что поднялся до тоннеля, проходящего на двадцати саженях, но потом понял, что такого не может быть. Осторожно, хотя и с колотящимся сердцем, он соскользнул вниз по куче мусора на уровень в тридцать саженей, нашел короткую лестницу, приставил ее и снова поднялся. Он очутился в довольно большой пещере футов десять в высоту и тридцать в длину. Она находилась не совсем над тоннелем, откуда он поднялся, и тянулась на север.
Воздух был спертым, но пригодным для дыхания, свеча плясала и плевалась, тускло освещая полость. Серые нерудоносные стены, сломанная лопата, куча мусора, капающая с зеленоватой точки в потолке вода. Бен прощупал стены – чуть более слоистые, чем обычно, чуть-чуть проблеска железного и медного колчедана. Бен откашлялся и двинулся в тоннель, открывшийся в дальнем углу. Когда он увидел, что выработка идет вглубь, в нем шевельнулся интерес. Это точно какая-то очень старая выработка. Раньше здесь тоже была шахта? Он не мог припомнить, открыл ли капитан Полдарк новую шахту в 1787 году или возобновил работу старой.
Здравый смысл подсказывал, что следует позвать кого-нибудь на подмогу – обычная предосторожность на случай обвала или недостатка кислорода. Раз он сам ввел это правило для шахтеров, то не стоило им пренебрегать. Бен вернулся к лестнице, чтобы привести Стивенса или Кемпторна, и по пути взял за ручку лопату, чтобы попробовать узнать ее возраст и происхождение. Стоило к ней притронуться, как она рассыпалась в пыль.
III
Флоренс Треласк, дочь госпожи Треласк, худую и бледную старую деву тридцати девяти лет, утром вызвали на примерку свадебного платья. Клоуэнс уже выбрала ткань и фасон: это будет платье из тонкого голубого атласа с отделкой из белого гентского кружева на декольте и манжетах. Этим утром Клоуэнс, ее мать и мисс Треласк уединились на час наверху. Платье сидело почти идеально, почти, но мисс Треласк, перфекционистка, как и ее мать, снова упаковала его в многочисленные слои тонкой оберточной бумаги и унесла к большой белой коробке, притороченной к седлу ее лошади. К концу недели она его вернет полностью готовым.
После ее отъезда Демельза поскакала в Киллуоррен на обед с Кэролайн. Джейн Гимлетт увязалась за ней, вопреки ее воле, присмотреть, чтобы хозяйка добралась благополучно. Демельза считала всё это глупостями. Иногда она и правда чувствовала себя неважно, не то что в предыдущие беременности, когда после первых трех месяцев она чувствовала себя превосходно. Но симптомы были слабыми – чуть распухали руки, головокружения, небольшой жар, на это в таком положении можно и вовсе не обращать внимания. Она не сказала об этом Дуайту и не собиралась, пока ей не станет хуже. И уж точно это не то недомогание, при котором присутствие Джейн Гимлетт может сыграть какую-то роль.
Клоуэнс осталась дома и занялась шитьем – самым подходящим занятием для молодой леди, ожидающей через две недели свадьбу. Она была ловчее с иголкой, чем ее мать, но не особо это любила, предпочитая верховые или пешие прогулки или сбор цветов.
Просто в тот день стояла унылая осенняя погода. Поблизости было мало деревьев, окрасившихся желтым или сбросивших листву, но море тоже приобрело осенний вид. Низкие облака то и дело закрывали солнце, а стайки морских птиц – чаек, моёвок и крачек – борясь с ветром, рассыпались по мокрому песку, как плакальщицы.
Когда Бен Картер неуверенно открыл дверь гостиной, его глаза просияли при виде Клоуэнс. Он неторопливо вошел.
– Ох, прошу прощения, Клоуэнс. Я искал... кто-нибудь еще дома?
– Мне кажется, ты мог бы выразиться и поизящней, Бен.
Она редко его поддразнивала, поскольку Бен был перед ней беззащитен, но сейчас не могла устоять.
Он вспыхнул, но потом улыбнулся.
– Ну, ты меня поняла.
– Нет, – ответила она, – не поняла. Только то, что ты ищешь не меня.
– Ну, – повторил Бен и свел брови вместе. – Никого бы я не хотел видеть так, как тебя... В смысле здесь... Просто...
– Просто ты ищешь кого-то другого.
– Вообще-то я хотел перемолвиться словечком с капитаном Полдарком, если он поблизости. Но мне сказали...
– Отец в Труро. И сегодня не вернется, он на обеде по случаю выборов. Завтра он приедет домой, жалуясь на качество блюд, и будет просить маму испечь ее особый пирог.
Бен нервно потеребил куртку, понимая, что его одежда не годится для визита.
– Джереми еще не вернулся?
– Нет. Я думала, он с тобой.
– А... а миссис Полдарк?
– Ее пригласили к обеду. Здесь только я, Бен. И Изабелла-Роуз. Кого из нас ты предпочитаешь?
Они замолчали, Бен смотрел, как Клоуэнс снова взяла шитье и снова отложила.
– Так мне подождать до завтра, да?
– Чего подождать?
– Ну, того, о чем я должен сказать.
– Как пожелаешь. Я же не знаю, что ты должен сказать.
– Я не это хотел... Клоуэнс, я кое-что обнаружил в Уил-Лежер и подумал, что будет правильным прийти к мистеру Полдарку и показать ему.
Клоуэнс привстала.
– Что обнаружил? Медь?
– Пока точно не могу сказать. Я решил, что лучше сообщить Джереми или твоему отцу, чтобы, ну, в общем, мы могли взглянуть вместе. Покуда я ничего особенного не заметил, просто наткнулся на старую выработку, ей лет сто или больше. Ты не знаешь, когда твой отец открыл Уил-Лежер в 1787 году, она была новой?
– Там и до этого что-то было. А разве все не твердят про старые выработки Треворджи? Джереми говорил, что на Уил-Грейс пытались к ним пробиться.
– Ну так, мне кажется, я на них и наткнулся, на что-то в таком роде. Типа небольшой пещеры, я забрался в нее, а там лежала сломанная лопата, и когда я дотронулся до ручки, она рассыпалась, будто сделана из песка.
Клоуэнс подняла на него взгляд. Они пристально посмотрели друг на друга.
– На верхнем уровне? – спросила она.
– Около двадцати пяти саженей, где-то так.
Клоуэнс встала.
– Хорошо. Я пойду с тобой.
– Что? Нет!
– Что значит «нет»? Я здесь единственный представитель семьи, и мой долг...
– Я... я не уверен, что это безопасно! Да и вообще, не могу позволить...
– Чего не можешь позволить? Подожди здесь, это займет не больше пары минут.
– Клоуэнс!
Но она уже вышла за дверь, как порыв ветра, оставив слабый запах духов. Бен в ожидании стал грызть грязный ноготь.
Меньше чем через четыре минуты она вернулась – в матросской куртке, штанах из грубой шерсти и тяжелых башмаках. Ее волосы были подвязаны у затылка желтой лентой.
Не переставая возражать, Бен повел ее обратно по пляжу к шахте, но возражения становились всё тише, поскольку не возымели никакого эффекта, а удовольствие от ее общества пересилило сомнения. Когда они оказались у подъемника и готовились спуститься, Бен подумал, что никогда не видел никого столь же неотразимо прекрасного, как сейчас Клоуэнс в серой шахтерской куртке, явно слишком для нее широкой, но ее кожа по контрасту выглядела свежее, сияющие волосы струились из-под грязной шахтерской шляпы.
Они спустились на уровень в тридцать саженей, сошли с лестницы и пошлепали по ручейку воды, выбегающему из тоннеля, направившись к восточной жиле. Несколько раз Бен протягивал руку, чтобы помочь Клоуэнс перебраться через отвалы породы или крепь по сужающимся проходам, где оставили гранитные колонны для поддержки потолка, но каждый раз Клоуэнс с улыбкой отмахивалась. Они добрались до отвала под отработанной жилой и там, на осыпающейся поверхности, Клоуэнс все-таки приняла его руку. Когда они приблизились к лестнице, Бен пошел первым, а Клоуэнс сразу за ним.
Они оглядывали пещеру, держа головы ровно, чтобы свечи на шляпах не мерцали. Бен зажег дополнительные свечи, и их пламя дрожало, пока он не воткнул их в подходящие щели. Клоуэнс нагнулась, чтобы подобрать остатки лопаты.
– Дальше что-то есть? – спросила она.
– Да. Вон там. Я собирался войти, но потом решил, что лучше сначала рассказать капитану Полдарку.
– Давай пойдем туда. Показывай дорогу.
– Нет, Клоуэнс, думаю, тебе дальше идти не стоит. Завтра...
– Завтра все сюда придут. Идем.
– Но...
– Если ты не пойдешь, тогда я одна.
Бен со вздохом повел ее вниз по тоннелю. Время от времени им приходилось сгибаться почти пополам, чтобы уклониться от выступов неровного потолка. Появились многочисленные разветвления и гезенки, но их нетрудно было отличить от основного тоннеля, спускающегося примерно на дюйм за ярд. Они пришли в другую большую пещеру.
– Смотри! – сказал Бен. – Они раскалывали породу огнем, как я вижу! Тогда еще не было пороха!
– Что это? О чем ты говоришь?
У одной стены пещеры лежала груда камней – скорее, мелко расколотый кварц, почти песок.
– В древние времена, – объяснил Бен, – у камня разводили огонь из хвороста и поленьев, а когда камень как следует накалялся, его заливали водой. Из-за нагрева камень расширялся, а от охлаждения водой сжимался, и в слабых местах образовывались трещины, так породу можно было отколоть с помощью кирки и клина. Это была тяжелая работа, а костер под землей, наверное, жутко дымил, но другого пути у них не было. Здесь виден пепел и места, где получились трещины.
– То есть это было еще до изобретения пороха? – спросила Клоуэнс. – А когда его изобрели?
– Хотел бы я знать. Сотни лет назад, наверное.
– Но есть ли здесь медь, Бен? Или другие металлы? Ты видишь какие-нибудь признаки?
– А как же. Они неплохо тут потрудились. Хотя я вижу покуда только олово. Видишь эти выемки, они называются забой.
– Я тебя не понимаю.
– Место в два с половиной фута размером, где шахтер откалывал кусок породы, не задевая нерудный пласт, как его называют. Ну вот, это место называют забой, а значит жила была по меньшей мере два с половиной фута в ширину. Вон там, там и там. Видишь?
– Но осталось ли что-нибудь?
– Пока не могу сказать. Нужно поднять наверх образцы, чтобы знать наверняка. Но нам предстоит исследовать целую шахту, это уж точно.
– Давай пройдем еще чуть дальше.
– Воздух здесь совсем спертый. Чем дальше мы идем...
– Не так уж он плох. Не хуже, чем на уровне в пятьдесят саженей, который вы только что открыли.
Бен заколебался, но потом подчинился. На самом деле он был взбудоражен не меньше Клоуэнс. Следующий участок тоннеля был сильнее изрезан, во всех направлениях отходили штреки и гезенки. Шахта стала похожей на соты. Время от времени Бен откалывал камень, чтобы блеск свежеотколотой породы указал им путь назад. Температура и влажность повысились, но и порода стала более многообещающей, на стенках появился зеленоватый оттенок, и Бен сказал, что это наверняка сульфат железа. Они снова наклонились.
– Тут точно порода получше. Похоже, мы нашли то место, где они закончили работы. – Он посмотрел на низкий, неровный потолок, откуда капала бурая вода. – Мы прошли достаточно, Клоуэнс. Крепь совсем прогнила.
– Если она простояла столетия, то вряд ли рухнет прямо сейчас. Давай заглянем за угол.
Но за углом начинался резкий уклон вниз, ступени выглядели сырыми и скользкими.
– Хватит, Клоуэнс. Без веревки я и сам бы не пошел, это точно.
Клоуэнс остановилась и всмотрелась вниз. Она находилась в своей стихии.
– Точно? Ты это не специально для меня?
– Точно. Там внизу вода.
Огонек от свечи Клоуэнс задрожал, когда она нагнулась, чтобы подобрать камень из кучи мусора. Потом она бросила его вниз. Камень пару раз стукнулся, а затем раздался всплеск.
– Вся вода из шахты стекает сюда, – сказал Бен.
– Да...
Клоуэнс по-прежнему всматривалась вниз, в невидимую воду, а потом посмотрела на кучу мусора, которую только что потревожила. Она опустилась на корточки и прощупала ее.
– Что такое? – спросил Бен.
Клоуэнс встала.
– Вот. Это не камень, Бен.
Он уставился на круглый бурый предмет в ее руке, размером с полпенни. Бен взял его из протянутой ладони и осмотрел.
– Какая-то монета, похоже.
– Какая-то монета, – подтвердила Клоуэнс.
Склонив головы, они рассматривали монету при свете двух свечей.
– Полпенни? Пенни? Ни то и ни другое. Здесь профиль. Но чей? Вот загадка.
– А что за металл?
– Медь или бронза. – Бен поцарапал монету ногтем. – Скорее бронза, как по мне.
– А что такое бронза, Бен? Я никогда толком не знала.
– Сплав меди и олова, вроде так.
– А в Англии когда-нибудь были монеты из бронзы? В смысле, много лет назад? Сомневаюсь. Смотри. Вокруг профиля буквы. – Она потерла монету. – A-N-T-O-N. Ты видишь?
– Да.
– Может, она иностранная. Французская или испанская.
– Может.
– В Англии когда-нибудь был король по имени Антон?
– Там и другие буквы есть. Вот тут, видишь? Но не слишком радуйся, Клоуэнс. В старые времена оловянные компании часто делали собственные монеты. Скорее всего, это одна из них.
– А что на обратной стороне? Не могу различить.
– Похоже на вазу. Или на кувшин. И тоже буквы. P.O.T., да? Это какое-то сокращение. А это что, веточки?
– Или это колосья пшеницы? Бен, ты когда-нибудь видел монеты, которые чеканили оловянные компании?
– Несколько штук, – осторожно ответил Бен.
– И они были похожи на эту?
– А почему бы и нет?
– Или из бронзы? – Клоуэнс опять перевернула монету и потерла уголком куртки. – Вот тут, у края профиля, написано INNS. А это разве не религиозное сокращение, которое пишут над крестом? Это было у ранних христиан.
– Ничего об этом не знаю.
– Нет, я ошиблась. У них INRI [13]13
Аббревиатура латинской фразы Iesvs Nazarenvs Rex Ivdæorvm, то есть «Иисус Назарянин, Царь Иудейский»
[Закрыть]. Проклятье, а я уж решила, что это доказывает...
– А как по мне, так похоже больше на IUNS.
– Или IUUS. Или INUS. – Она схватила Бена за руку. – INUS. Точно, INUS!
– Не понимаю, о чем ты.
Клоуэнс продолжала сжимать его руку.
– Смотри, Бен. Хорошенько смотри. Не двигайся, дорогой мой. Наклони голову еще чуть-чуть. А теперь смотри! Читай. По окружности, видишь?
– A-N-T-O-N. Это мы уже видели.
– А дальше, с другой стороны? Если там I-N-U-S? Что тогда выходит? Сложи буквы вместе, милый Бен, сложи их вместе!
– Антон-инус, – запинаясь произнес он.
– Антонинус! – воскликнула Клоуэнс. – В Англии был король по имени Антонин, только тогда он звался императором. Римским, Бен, римским императором!
Бен вытаращился на монету, больше взволнованный нежностью Клоуэнс по отношению к нему, чем находкой.
– О чем это ты?
– О том, что так оно и есть, монета сделана еще во времена Римской империи, когда Рим правил Британией. То есть, примерно когда родился Христос. То есть тысячу восемьсот лет назад! Не знаю, когда жил Антонин, но я о нем слышала. Это значит, что старая шахта Треворджи работала еще в те времена... Папа будет в восторге! И Джереми. Ох, Бен, какая чудесная находка!
В этой вязкой тьме они держались за руки, лицо Клоуэнс раскраснелось, а на лице Бена отражался ее восторг. По-прежнему держась за руки, они развернулись и медленно пошли назад, каждые несколько ярдов останавливались, отмечая что-то новое, пропущенное по пути – то корзину с рудой, то каменный клин, то кусок рога – вероятно, часть зубила. Теперь все эти предметы выглядели как древности. Словно раньше они двигались впотьмах, а находка монеты открыла им глаза.
Они вернулись во вторую пещеру, самую большую из обнаруженных, и Бен стал подбирать образцы породы. Вскоре он откопал часть колеса, но не колеса от тачки. Оно лежало рядом с узким забоем у стенки пещеры и было оковано железом.
– Что это? – спросила Клоуэнс, подобрав какой-то белый предмет.
Но тут же бросила его.
Бен сел на корточки рядом с ней, выудил этот предмет и потихоньку вытащил его из кучи камней. А потом тоже бросил.
– Ну... Наверное, это животное.
– А мне так не кажется!
– Доктор Энис наверняка сможет сказать точно.
– Похоже на кость человеческой руки! – воскликнула Клоуэнс.
– Может быть... Хотя тонковата.
– Они всегда тонкие. Вот эти две рядом. Пощупай собственную руку.
Они уставились на длинную тонкую кость. Несомненно, копни они глубже эту кучу камней, и найдут другие кости, которые разрешат спор. Через несколько секунд Бен поднялся.
– Лучше пойдем, дорогая.
– Интересно, кто это, когда и почему его здесь оставили, – сказала Клоуэнс, по-прежнему стоя на коленях.
– Этого никто не узнает.
Они тихо покинули пещеру, пригнувшись миновали следующий тоннель и очутились в первой пещере, спустились по лестнице на уровень в тридцать саженей, прошли по другим тоннелям и добрались до лестницы, ведущей вверх по главному стволу на поверхность.
– Настоящая загадка, – сказал Бен, когда они остановились отдышаться, наконец-то глотнуть воздуха посвежее. – Как это всё существовало столько лет, и никто не обнаружил. И этот воздух – спертый, но дышать можно. Наверняка где-то есть продух, скорее даже два, может быть, частично перекрытые. Интересно...
– Что?
– Говорят, зыбучие пески движутся уже много столетий и засыпали дома и деревни. Может, и старую шахту завалило.
Клоуэнс размышляла о кости, которую они нашли.
– Интересно, – сказала она, – использовали ли римляне рабов...
Они стали подниматься по лестнице.
Рядом со строением подъемника находилась раздевалка, где шахтеры оставляли свои инструменты. Сощурившись от яркого света, они вошли внутрь, и Клоуэнс сняла шляпу и куртку. Бен повесил их и снял собственную шляпу.
– Капитан Полдарк сегодня не вернется?
– Нет, но мама вернется, как и Джереми. Бен, думаю, тебе стоит присутствовать, когда я им расскажу. Это ведь твоя находка. Почему бы тебе не прийти часов в шесть и не подождать их? Мы расскажем вместе.
Он вспыхнул.
– Так будет правильно. Спасибо. Часов в шесть. Да, Клоуэнс... и спасибо, что спустилась со мной.
Она ослепительно улыбнулась.
– Это было... потрясающе. И отличные новости для всех нас.
Они вышли из сарайчика. Перед ними стоял Стивен Каррингтон.
IV
– Где ты была? – спросил он.
Они уставились друг на друга. Лицо Стивена напряглось от гнева.
– Внизу, в шахте, с Беном. Стивен, мы...
– Разве мы не договорились сегодня встретиться, Клоуэнс? Разве я не сказал, что возьму выходной и зайду к тебе в одиннадцать?
– Ой, Стивен, прости. В этой радостной суете я и забыла. Да, конечно же, мы договорились! Но это совершенно вылетело у меня из головы, когда пришел Бен и...
– Ах вот как?
– С моей стороны это было очень беспечно. Но когда ты...
– Просто вылетело у тебя из головы, когда пришел этот мелкий засранец! Когда он притащился с шахты, чтобы с тобой встретиться...
– Стивен, не глупи! Что на тебя нашло? Посмотри, что мы обнаружили. Бен обнаружил...
Но было уже слишком поздно. Вся долго сдерживаемая, тщательно спрятанная враждебность Бена выплеснулась наружу.
– Как ты меня назвал?
– Назвал тем, кто ты и есть! – огрызнулся Стивен, передразнивая акцент Бена. – Мелким засранцем с Уил-Лежер, который притащился с шахты туда, куда не звали.
– Стивен! – сердито выкрикнула Клоуэнс.
Бен нацелил в Стивена кулак, тот частично отвел удар, но всё же Бен задел его по подбородку. С пылающим лицом Стивен отпрянул, стиснув кулаки, а потом набросился на Бена, оттолкнув Клоуэнс. Они схватились, обмениваясь градом ударов, и через несколько секунд с разбега привалились к стене раздевалки, так что древесина чуть не треснула, потом упали на покрытую каменными осколками землю и дрались с ненавистью выпущенных из клетки диких зверей, намеревающихся нанести друг другу самые жестокие увечья.
– Стивен! – завизжала Клоуэнс. – Бен! Прекратите! Хватит! Хватит!
Она кинулась к ним, хватая то за сюртуки, то за волосы, то за молотящие кулаки, и в результате ей тоже досталось, ее чуть не втянули в свалку. Но их ненависть была слишком сильна, как и раж драки.
На шум из раздевалки вышли двое – Пол Дэниэл и один из юных Мартинов.
– Остановите их!
Клоуэнс повернулась, пытаясь подняться на ноги.
– Пол! Гарри! Разнимите их, они... они...
Вскоре в свалке участвовали уже пятеро. Хотя Полу перевалило за пятьдесят, он еще обладал недюжинной силой и, схватив Бена за сюртук, попытался его оттащить. Гарри не был достаточно тяжел для Стивена, но Клоуэнс помогла ему, приложив все силы и гнев.
Драчунов растащили, и они медленно поднимались, пытаясь стряхнуть сдерживающие их руки. Когда стало понятно, что они больше не собираются друг на друга наброситься, их отпустили. Похоже, что Стивен, человек более крупного телосложения, в конце концов получил преимущество, хотя и не такое весомое. Рукав его сюртука был разорван от плеча до манжеты, один глаз заплыл красным, а другой синим, губа и ладонь кровоточили. Рубашка Бена превратилась в лоскуты, у него остались отметины на шее и была рассечена бровь. Трудно было понять, какие повреждения они нанесли друг другу на других частях тела.
Несколько секунд все молчали. Пол Дэниэл прервал заполненную шарканьем и сопением паузу.
– Я и понять не мог, чего тут за возня, – сказал он. – Вся хибара тряслась. Правда, Гарри? Хорошо, что мы оказались поблизости!
Лицо Бена стало серым и потным. Он кашлял и отхаркивался.
– Простите, – сказал он. – Простите за всё, мисс Клоуэнс.
Он развернулся и пошел прочь.
– Бен! – окликнула его Клоуэнс, и он остановился, но не оглянулся. – Стивен! – сказала она дрожащим от гнева голосом и чуть не сорвавшись в слезы. – В присутствии Пола и Гарри вы оба извинитесь передо мной за эту... за эту самую оскорбительную сцену, что я видела в жизни! И извинитесь друг перед другом!
Все снова замолчали. Над помещением подъемника раскричались потревоженные галки, но больше никто, как будто, не видел драку.
– Стивен, – повторила Клоуэнс.
Он сделал глубокий выдох, словно хотел избавиться от ярости.
– Простите, – сказал Бен. – Простите, мисс Клоуэнс. Простите, мистер Каррингтон.
И двинулся дальше.
Через пару секунд Стивен хрипло произнес:
– Послушай, Клоуэнс...
– Я ждала не этого!
Пол Дэниэл шаркнул ногой.
– Ну, пойдем что ли, Гарри. Мы малость подзадержались.
Когда они уходили, Стивен все-таки сказал:
– Прости, Клоуэнс.
Она снова заговорила дрожащим голосом:
– Да как ты посмел! Как ты посмел устроить такую сцену, говорить такие оскорбительные вещи Бену!
В нем снова вскипел гнев, и Стивен попытался ее переубедить:
– Потому что мне не нравится, что ты спустилась в шахту с ним одна, понимаешь? И мне не нравится, что ты забываешь о моем существовании просто потому, что он к тебе пришел. Я обещал к тебе зайти, но какое это имеет значение? Явился он, и ты обо всем позабыла.
– Позабыла! Позабыла! Да, это правда, и на то есть веская причина.
– Какая причина?
– А какая теперь разница? – с горечью сказала Клоуэнс.
– Что ж, ты забыла. Забыла, что я вообще существую! И развлекалась сама по себе почти час, пока я тебя дожидался! Час! А потом ты поднимаешься вся раскрасневшаяся и с таким видом, как будто...
